Они пробродили минут пятнадцать между могил, разглядывая надписи на надгробьях. Разобрать имена было непросто. Медные таблички позеленели от времени и непогоды, так что приходилось подходить к ним вплотную, а иногда еще и очищать рукой от наледи. Каждый раз, прикасаясь к холодному металлу, Андрей вздрагивал, точно дотрагивался рукой до ледяных пальцев покойника.

Там действительно хватало и Киржаковых, и Холоповых. Аня с энтузиазмом прочесывала ряд за рядом, радуясь каждому найденному надгробью с искомой фамилией и искренне огорчаясь, не обнаружив на нем нужного имени.

– Главное – не пропустить, – доверительно сообщила она. – Чтобы не пришлось проходить по второму кругу.

Андрей посмотрел на свою добровольную помощницу с благодарностью. Но его самого беспокоило другое. Так что вскоре он перестал вглядываться в медные таблички, а лишь мельком осматривал выстроившиеся в ряды надгробия, как генерал, обходящий строй бойцов. Дело в том, что, как он успел заметить, самые старые захоронения относились к тридцатым годам двадцатого века. Даже крестов здесь было очень мало. В основном – обелиски, увенчанные жестяными пятиконечными звездами.

– Аня, Аня, – позвал Андрей девушку, – погодите. А где более старые могилы?

– Еще старее? – удивилась его юная спутница. – Это старое кладбище.

– Аня, простите, вам сколько лет? – поинтересовался Андрей и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я понимаю, для вас это кладбище старей некуда. Да только мне нужна могила прапрапрапрадедушки. Пятидесятых или шестидесятых годов девятнадцатого века. Иначе говоря, лет на сто старше, чем здесь.

– Двадцать шесть, – тоном медсестры Аня дала четкие пояснения по всем пунктам обвинения. – А старым не я его назвала. И это не имеет никакого отношения к моему возрасту. Просто есть новое кладбище. А могилам девятнадцатого века неоткуда взяться. Не знаю, где тогда хоронили. Но только наверняка все сравнялось с землей. Разве крестьянские деревянные крестики простоят столько времени? Я…

Девушка осеклась, надув губы. Андрей чувствовал себя ужасно. Он даже забыл на время о мучавшей его тошноте – настолько неловко ему было за то, что он ни за что ни про что обидел человека, который так искренне и абсолютно бескорыстно старался ему помочь. «Урод, – в мыслях обругал он сам себя. – Урод и хам».

– Я думала, что вы пошутили насчет прапра… и так далее, – все еще обижаясь, добавила девушка.

– Пошутил? – в Андрее на миг вновь проснулось прежнее раздражение. – А чего ж тогда спрашивали про наследное имение?

Впрочем, он тут же осекся и постарался посмотреть на свое поведение со стороны. А со стороны все выглядело более чем отвратительно. Приехал какой-то хлыщ в село, встретившаяся ему на улице девушка с истинным русским радушием проводила его на кладбище. Куда он и просил. Она бегает вокруг могил, пытаясь помочь ему решить его проблемы. А он? Он обвиняет ее и ее односельчан в том, что они не уберегли могилы полуторавековой давности? Не дождались его приезда?

– Меня нельзя простить, – он умоляюще сложил на груди руки. – Хотите, Аня, я встану перед вами на колени и буду извиняться? Хотите? Вы мне помогаете, а я…

– В грязь и на колени? – хихикнула девушка. – Что вы. Да и за что извиняться?

– За мои необоснованные упреки, – искренне ненавидя себя, продолжил Андрей. – Мне надо было лучше объяснить вам мою проблему. Еще в селе. Мне действительно нужен этот четырежды прадедушка.

– Живым или мертвым, – опять хихикнула Аня.

– Что? – от ее слов Андрей невольно вздрогнул.

– Обычно после слов «он нужен мне» говорят «живым или мертвым», – пояснила девушка.

– Да, понял, – закивал Андрей. – Но лучше, конечно, мертвым. При моих обстоятельствах лучше мертвым.

– Все-таки наследство? – поинтересовалась девушка. – Я сразу заподозрила.

– Аня, я вас прошу, – взмолился Андрей, – нет никакого наследства. Да и где оно, скажите на милость, может быть? В сундуках в могиле? Да тут, я вижу, и могилу-то не найти.

От разговоров о могилах и живых покойниках ему стало совсем не по себе. К тому же небо заволокли тяжелые свинцовые и, похоже, совсем не снеговые тучи. От их давящего присутствия на кладбище стемнело. Как перед ливнем. Жарким и сухим летом такой дождь называют освежающим. Но осенью попасть под него не пожелаешь и врагу. К тому же поднялся ветер. От быстро несущихся по небу туч по кладбищенским дорожкам побежали причудливые тени: как будто зашевелились и начали извиваться надгробные обелиски.

Андрей зябко поежился. Он понял бесцельность своей поездки. И не знал теперь, что же делать дальше. Может быть, удрать? Он мысленно прикинул, сколько у него осталось денег. Заплатить шоферу, чтобы тот отвез его прямо в Москву. Не возвращаясь в Курск. Вымахнуть обратно на шоссе и вперед. Сколько здесь? Километров пятьсот? Ерунда. Шесть часов езды. Ну, может быть, семь. А потом что? Затаиться? Нет, бессмысленно. Те, кто явился к нему в поезде, найдут его где угодно. Может быть, им тогда следовало дать ему более точные инструкции, где искать этого Прова? Андрей почувствовал, что его охватывает раздражение. Где можно найти человека, который умер сто пятьдесят лет назад? В фамильном склепе? А если нет его, склепа этого?

Тут он поймал на себе жалостливый взгляд Анечки. Должно быть, вид у него был такой измученный, что девушка решила, что он очень расстроился из-за того, что не нашел могилы своего родственника.

– Знаете что, – Аня явно простила его грубость и, смилостивившись, готова была снова помогать ему сколько угодно, – там, на холме, – она показала рукой куда-то вдаль, – находилась когда-то барская усадьба. До войны там был клуб. Или что-то в этом духе. А с войны остались одни руины. Так вот, там есть парк. Большой, запущенный. Вернее, даже одичавший. И в нем есть небольшое кладбище. Мы там играли в детстве между могильных плит. Каменные надгробья. Даже мраморные, наверное. Белые. Там есть и те, что остались еще с девятнадцатого века. Но только это барское кладбище. Леопольдовых. Если хотите, можем туда сходить. Но сразу говорю, что это далеко. В противоположную сторону от села. Надо будет вернуться, а потом вдоль реки и на холм. На машине в такое время года туда не доедешь.

– Спасибо, Аня, но не надо. Ни к чему, – покачал головой Андрей. – Мой предок ни к каким господам отношения не имел. Не может он быть похоронен на их родовом кладбище.

Аня в ответ только сочувственно вздохнула.

– Стемнело-то как. Точно вечер, – зябко передернула она плечами под своей тонкой курточкой. – Неуютно здесь.

– Боитесь на кладбище? – нарочито бодро, чтобы, не дай бог, девушка его самого не заподозрила в малодушии, спросил Андрей.

– Что вы, – фыркнула Аня, – я же медик. У нас и в морге занятия были. Так что покойников я навидалась…

«Да уж не таких, каких видел я – ходящих и разговаривающих», – так и хотелось сказать Андрею. Но место явно не располагало для бравады и пугающих подробностей последней недели его жизни. Он и так уже слишком долго испытывал терпение сельского кладбища. Он чувствовал, что пора убираться отсюда. И поскорее.

– Пойдемте обратно, – предложил Андрей, жестом приглашая свою спутницу пройти вперед.

– Ага, хорошо, – охотно кивнула Аня и двинулась к выходу с кладбища.