Андрей ел медленно, через силу пропихивая в горло ложку за ложкой густого деревенского супа. Он изо всех сил сдерживал рвотные позывы. Во-первых, даже намек на его тошноту за столом был бы крайне неуместен. А во-вторых, в данном конкретном случае это выглядело бы особенно оскорбительным. Потому что суп был действительно вкусным. И только болезнь и нервная усталость последней недели мешали Андрею получать от еды удовольствие.

Мать Ани оказалась неожиданно молодой женщиной. «Вы похожи на ее сестру», – хотел сказать Андрей. Но не смог решить, будет ли это комплиментом для матери или оскорблением для дочери. В итоге он не стал рисковать и отделался несколькими ничего не значащими фразами.

На отце девушки взгляд Андрея споткнулся. Семен был огромным. Не столько ростом, сколько какой-то медвежьей статью. Черные, слегка вьющиеся волосы. И черная же бородища. Короткая и ухоженная, она, однако, закрывала почти все его лицо, оставляя место только для крупного мясистого носа, губ и зеленоватых глаз под густыми бровями.

Его голова покоилась на толстой бычьей шее. Широченные плечи. Толстые крепкие, точно пеньки, ноги. Он двигался неспешно, но мощно. Как заведенная до упора тугая пружина. И было заметно, что в случае надобности его могучая сила не подведет его, враз вырвавшись наружу, чтобы смести все, что осмелится встать на ее пути.

«Хорошо, что дочь пошла не в отца, а в мать», – почему-то подумалось Андрею. Действительно, если в мужчине подобная громоздкость производила впечатление уверенности в себе, в женщине она выглядела бы тяжеловато и несуразно.

Деревенский дом показался Андрею низким и мрачным. Два окошка в комнате, где они обедали, были небольшими, да еще и перечеркнутыми толстой крестовиной рам. От этого в помещении царил вечерний полумрак.

Аня рассказала родителям, что Андрей приехал поискать могилы родственников, что они были с ним на старом кладбище и ничего не нашли. Когда она сообщила, что Андрей подвезет ее до города, Семен поднял на гостя мрачный взгляд своих зеленых глаз. «Сейчас заставит жениться, – со злобной иронией решил Андрей. – Деревенские, они такие».

– Но вас это не стеснит? – густым басом произнес Семен. – Дорога неблизкая.

– Нисколько не стеснит, – с готовностью ответил Андрей, – я же один в машине. Кроме шофера, конечно.

– Я в смысле материальных затрат, – пояснил хозяин дома.

– Тем более не стеснит, – торопясь, произнес Андрей. – Такси все равно оплачено. Какая разница, сколько человек везти?

Потом он решил, что его аргументы выглядят как-то очень убого. Словно Аня была вещью, которую он согласился взять с собой исключительно потому, что это ровно ничего не будет стоить. И он поспешно добавил:

– Да даже не в том смысле. Не о деньгах речь. Аня так помогла мне сегодня. Представьте, сколько бы я блуждал по окрестностям в поисках кладбища? Это же не город – тут у прохожих дорогу не спросишь. Какой может быть разговор. Конечно, подвезу. Я сам предложил. Даже настаиваю. Как не сделать человеку доброе дело.

– Добрых-то дел сейчас на свете – по пальцам пересчитать, – буркнул Семен.

– Хватит, – оборвала его жена. – Потому у тебя и пальцев не хватает, что все считаешь.

При этих словах Андрей невольно взглянул на руки Семена и заметил, что на правой кисти у него на мизинце не хватало двух фаланг.

– Подвезет человек Аньку – и слава богу, – продолжила мать девушки, – не надо будет ей на автобусную остановку тащиться. Погода такая, что хороший хозяин собаку из дома не выгонит.

– Так ведь не собаку провожаем, – буркнул Семен, – единственную дочь.

– Довезу в целости и сохранности, – постарался завершить странный разговор Андрей, – не беспокойтесь.

Семен только крякнул в ответ, после чего за столом воцарилась тишина. Обед казался Андрею нескончаемым. Тем временем темнота в комнате сгустилась. Как будто кто-то задернул на окнах тяжелые шторы. Андрею померещилось, что глаза Семена, который сидел за столом как раз напротив него, блеснули в полумраке зеленым огнем. Андрей вздрогнул. Он почувствовал, как его сердце поднимается вверх, к горлу. Все выше и выше. Скоро оно полностью закроет дыхательные пути. Запрет их, как пробкой. И ему нечем будет дышать. Он будет, задыхаясь, кататься по полу. Обессилит. И тогда они набросятся на него все вместе.

Нет, Аня не может быть вместе с ними. У нее была возможность убить его на кладбище. Да, но тогда он был сильнее. Он бы сопротивлялся. И она была одна. Без семьи. Но неужели ее мать, эта милая изящная женщина тоже может быть с теми, кто охотится на него? Нет, наверное, ему все это кажется. Но Семен. Ему вполне будет достаточно и Семена. Он оторвет ему голову. Хотя в поезде ему не причинили вреда. Они же ясно сказали, что не будут мешать. Они тоже хотят поймать Прова. Впрочем, почему «тоже»? Он-то вовсе этого не хочет. Ему-то Пров зачем? Ему навязали весь этот кошмар. И если даже он найдет Прова, то что он будет делать? Не убьет ли его самого этот Пров? И где он вообще? Шастает, поди, где-то поблизости привидением.

Андрей вновь украдкой с тревогой посмотрел на отца Анечки. Зачем он вообще пошел к ним обедать? Концов потом не найдут. Одна надежда на шофера. Может быть, он поднимет тревогу. Если сам сможет уцелеть. Если его косточки уже кто-нибудь не обгладывает. И почему на улице нет ни души? Странное село. Есть ли здесь живые? Может быть, эта семья – тоже… как баба Валя? От воспоминаний о покойнице, которая кормила его обедом, ноги Андрея стали ватными. Теперь он не смог бы даже попытаться бежать, если бы на него набросились.

Чувствуя, что погружается в оккультные дебри, Андрей постарался стряхнуть с себя навалившееся на него оцепенение. Его странное поведение могли заметить. Кто бы ни были эти люди, но показывать свои странности перед ними никак не входило в его планы. Превозмогая захлестнувший его страх, Андрей постарался улыбнуться. Улыбка у него вышла вымученной и напряженной.

– Вкусно? – просил его хозяин дома.

Андрей покорно кивнул. Семен! Звучит также страшно, как Пров.

– Дождь пошел, – глянув в окно, сообщила мать Ани. – Да какой сильный.

Наверное, она тоже заметила внезапность, с которой темнота овладела комнатой. Но в отличие от Андрея не стала придавать этому глубокий метафизический смысл.

Андрей почувствовал себя лучше. От сердца у него отлегло. Он был в обыкновенном доме с обыкновенными людьми. А все его страхи и опасения ничем пока не подтверждались. И все же ему пора было ехать. Воспользовавшись предлогом, Андрей засобирался.

– Простите, ради бога, – бормотал он, – все очень вкусно, честное слово. Спасибо огромное за гостеприимство. Но пора. Честное слово, пора. Шофер ждет. Неудобно.

– Что ж человека-то заставлять ждать, – развел руками Семен.

– Да, да, совершенно верно, – бормотал Андрей. – И дорога. Боюсь, что совсем развезет. Что тогда? Завязнем.

Тут он вдруг вспомнил об Ане. И ему стало как-то неловко за свою эгоистичную поспешность.

– Нет, нет, Аня, – замахал он руками, – если вам надо собрать вещи. Или еще что. Не спешите. Я подожду. Нет проблем. Спешить некуда. Даже не беспокойтесь нисколько.

– Поезжайте, поезжайте, – кивнул Семен, – а то, правда, не развезло бы проселок. И ты, дочка, давай, пошевеливайся. Раз представилась оказия. А то будешь завтра на остановке под таким вот дождичком выстаивать.

– Вы не так меня поняли, – вконец запутался Андрей, – я не в том смысле, что сам уезжаю, а она – как хочет. Нет, я жду. Сколько надо. Я просто подумал, что следует ехать. Исключительно глядя на погоду.

– Да поезжайте же, ради бога, – махнул рукой Семен.

Пока Андрей наводил политесы с отцом, Аня сбегала в заднюю комнату и вернулась оттуда с сумкой.

– Я помогу, помогу, – двинулся к ней Андрей.

– Да уж на крыльцо-то донесет, не переломится, – насмешливо глянул на него Семен, вставая из-за стола. – Помогать – так уж там, на улице, до машины.

Андрей смутился, закивал и пошел вслед за всеми в сени.

На крыльце стали прощаться. Мать обнимала дочку так, как будто прощалась навеки. Андрей заметил, что на глазах женщины заблестели слезы. Андрею стало неловко. Как будто он присутствовал на похоронах замечательного и безвременно умершего, но абсолютно не знакомого ему человека. Он смущенно отвел взгляд в сторону и бесцельно оглядел по-прежнему пустынную улицу.

За тот час, что он провел в доме у Ани, погода ухудшилась катастрофически. На смену белесым снеговым тучам пришли черные дождевые. Дождь лил крупный и частый, почти ливень. И по улице текли ручьи, бурные, с белой пеной.

Мать хотела провожать их до машины. Уже было бросилась в дом, чтобы переобуться и накинуть плащ.

– Зачем? – запротестовала Аня. – В такую погоду! Чего ты будешь мокнуть? Нам хоть в одну сторону, а тебе еще и возвращаться.

– Сами дойдут, – поддержал ее Семен, – остынь, Наталья.

Мать как-то сразу осела, как будто из нее приспустили воздух – то ли действительно успокоилась, то ли просто смирилась, уступив мужу.

– Когда теперь приедешь, дочь? – отрывисто бросил Семен.

– Через месяц, – ответила Аня, – как обычно.

– Как обычно? Ты же с августа здесь не была, – буркнул Семен, и  в голосе его явно чувствовалась обида.

Андрей с удивлением взглянул на него. Неужели он считает дни? Неужели для него это так важно?

– Давай обнимемся на дорожку, – опять буркнул Семен.

Аня почти полностью скрылась из виду, когда отец обнял ее своими могучими ручищами.

– Пора, – кивнул он через мгновение, отпуская дочь, – чего на крыльце-то без толку стоять.

– Спасибо еще раз за гостеприимство, – пробормотал Андрей, подхватил сумку и вслед за Аней шагнул под дождь.

– Как доедешь, обязательно позвони, доченька, – крикнула вслед Ане мать.

«Да что ж я – Джек Потрошитель что ли? – подумал Андрей. – Что ж они так боятся?»