На улице было мрачно и холодно. Погода опять безнадежно испортилась. Андрей и Аня зашли за угол музея, чтобы скрыться от пронизывающих до костей порывов ледяного ветра.
– Позвонить? – спросил Андрей.
– Конечно. Еще спрашиваешь! – возмутилась девушка. – Такой ценой добыли телефон. Тебе к врачам надо, в больницу. Это же серьезно. А мы твоими приступами пугаем теток в музеях.
– Потом, – кивнул Андрей, – потом к врачам. Обойдется как-нибудь.
Не слушая возражений Ани, он достал телефон и набрал номер. Ему долго не отвечали. Длинные гудки буравили ухо так, как будто хотели просверлить барабанную перепонку и добраться до мозга. Андрей уже бессильно пожал плечами в ответ на немой вопрос в глазах своей спутницы, когда трубка все-таки ожила скрипучим надтреснутым голосом.
– Поморцев у аппарата, – сказала трубка.
Архаичность фразы настолько ошарашила Андрея, что он почти испуганно переспросил:
– Николай Сергеевич?
– А тут только один Поморцев, – сердито крякнула трубка.
– Да, да, простите, ради бога, – засуетился Андрей.
– Насчет бога звоните в церковь, – тут же огрызнулась трубка.
Разговор явно не клеился. В любую секунду незримый собеседник мог повесить трубку.
– Простите, пожалуйста, еще раз, – затараторил Андрей, стараясь быстрее изложить суть своего звонка, но от этого только запутываясь в ничего не значащих деталях. – Николай Сергеевич, мы с вами не знакомы. Я даже не из Курска. Но сейчас здесь. Приехал по делам семьи. И мне рекомендовали вас как крупнейшего местного историка и архивиста.
– Кто рекомендовал? – хихикнула трубка. – Эти дуры из музея?
Андрей невольно поперхнулся. Сказать «да» – означало бы назвать милых музейных дам дурами. А это было бы весьма невежливо. К тому же, еще неизвестно, какие у них с Поморцевым на самом деле отношения. Согласие Андрея с такой оценкой их умственных способностей могло только разозлить старика. Но отрицать их помощь тоже было глупо.
– Музейные специалисты, – выжимая максимум красноречия из своей больной головы и стараясь при этом обойти острые углы, поспешно продолжил Андрей, – весьма высокого мнения о ваших познаниях. Но не только они…
– Кто же еще? Кто вообще в наше время интересуется историей? Мальчишки на соседней улице? – затрещала трубка. – Тут ко мне как-то приходили двое. Нам, говорят, надо реферат по истории написать. О старом Курске. Училка задала. Чтобы нам, говорят, парашу не схлопотать. Вы, говорят, там раскопайте чего-нибудь… Как же они выразились? Ах, да! Раскопайте, говорят, нам чего-нибудь прикольное. Вам, молодой человек, тоже нужно прикольное?
– Нет, – буркнул Андрей, все более раздражаясь.
– Ах, нет? – иронично удивилась трубка. – А чего же тогда?
– Меня, как я уже сказал вам, интересует история моей семьи…
– Так по семейным вопросам надо обращаться в отдел ЗАГС, – отрезала трубка, явно не склонная к дальнейшим дискуссиям.
Разговор расклеился окончательно. Сейчас Поморцев бросит трубку. И что тогда? Звонить ему еще раз будет нелепо. Первое впечатление – самое сильное. А он Поморцеву явно не понравился. И что делать? Валиться с сердечным приступом на ступеньках под дверью Поморцева и ждать, что старик смилостивится? Впрочем, на каких ступеньках? Ведь они даже не знают его адреса. Этот телефон – их единственная ниточка, которая может привести их к краеведу. И Андрей сам вот-вот бездарно ее порвет. Потому что у него не получается убедить Поморцева в необходимости встречи. Никак не получается. Кстати, и сам Поморцев мог бы быть немного вежливее. И даже не немного, а гораздо вежливее. В музее, например, их встретили совсем не так. Зачем же сразу воспринимать Андрея, как своего личного врага?
Ощущение того, что терять уже нечего, смешанное со все возрастающим раздражением по отношению к обладателю скрипучего голоса, неожиданно придало Андрею уверенности в себе. Собственно говоря, чего он ублажает этого старикашку? Чего он перед ним прогибается? Не хочет помочь? Да и черт с ним. Но пусть так и скажет. Без чтения морали о школьниках-двоечниках.
– Николай Сергеевич, – начал Андрей твердым и деловым тоном, – я вам не школьник с парашей по истории. Я понимаю, вам надоели бесконечные просьбы помочь. И вы не обязаны мне помогать. Мы не знакомы. Наверное, я отрываю вас от важной работы – той, которая интересна вам самому.
Андрей сделал небольшую паузу, ожидая, что в трубке раздадутся короткие гудки. Но трубка молчала.
– Я все понимаю, – продолжил он. – С другой стороны, те обширные материалы, которыми, как мне сказали, вы располагаете, обязывают вас. Нет, не с юридической точки зрения, а с моральной. Вы должны делиться своими знаниями.
– А я все свои архивы завещал музею, – хихикнула трубка. – Вот помру, пусть они ими делятся направо и налево.
Чувствуя, что разговор вновь выходит из-под его контроля, Андрей пошел ва-банк.
– Николай Сергеевич, – продолжил он, – я не смею загружать вас работой и просить, чтобы вы искали сведения о моих родственниках без всякой надежды на положительный результат. Но если вам случайно что-то о них уже известно, скажем, вы наткнулись на упоминания о них в процессе каких-то других исторических исследований, то для вас не составит большого труда пересказать мне это. Давайте договоримся так: я сейчас назову того из своих предков, чью судьбу мне особенно хотелось бы проследить. Если вам ничего не известно об этом человеке, я больше вас не побеспокою. Но если вы что-то о нем знаете, вы поделитесь со мной своими сведениями. Договорились?
– Давайте попробуем, – хмыкнула трубка чуть-чуть более приветливо, чем раньше.
– Отлично, – Андрей почувствовал, что завладел инициативой. – Мне нужна любая информация о Прове Киржакове, возможно – Прове Холопове. По моим расчетам, он родился…
– …в одна тысяча восемьсот двадцать втором году, – прокрякала трубка.
– Так вы о нем знаете? – не веря собственной удаче, воскликнул Андрей.
– Да чего ж тут не знать? – фыркнула трубка. – Личность довольно известная. В свое время он много шуму у нас наделал. Что, собственно, и было отражено в полицейских документах. Вам-то, скажите на милость, он зачем понадобился?
– Это мой прапрапрапрадедушка, – пояснил Андрей, все еще боясь потерять только что наладившийся контакт с Поморцевым.
– Надо же, – опять фыркнула трубка. – Ладно, уговор дороже денег. Приходите завтра с утра, часикам к десяти.
Поморцев один раз, не повторяя, назвал адрес, и телефон тут же наполнился короткими пронзительными гудками. Андрей тут же повторил адрес Ане.
– У тебя есть чем записать? – воскликнул он.
С бумагой проблем не было. Адрес запросто можно было записать на том самом листке с телефоном Поморцева, что дали им в музее. Но вот ручки не оказалось ни у него, ни у Ани.
– Тогда запоминай скорее, а то я точно забуду. Старый стал, отупел, – засмеялся Андрей. – Заучивай наизусть.
Аня прыгала возле него на одном месте, повторяя, как стишок, улицу, дом и квартиру и размахивая в такт руками, как будто дирижировала оркестром. Они вышли на продуваемую беспощадным ветром улицу и в ближайшем ларьке на остановке купили шариковую ручку. Когда адрес был тщательно перенесен на бумагу, Андрей в полной мере ощутил достигнутую победу. Но Аня, казалось, радовалась даже больше него.
– Видишь, видишь, не зря все-таки сходили в музей, – кричала она, стараясь перекрыть завывания ветра. – Я же говорила. Я сразу говорила, что нужно в музей.
Андрей, превозмогая вновь накатившую тошноту, криво улыбался ей в ответ.
– Ой, уже первый час, – Аня взглянула на часы и забеспокоилась. – Мне скоро на работу. Как ты себя чувствуешь? Может быть, поедешь со мной в больницу? Пусть тебя посмотрит кардиолог?
– Нет-нет, все нормально, – отмахнулся Андрей.
– Хотя бы давление измерить… – настаивала девушка.
– Спасибо, не стоит. Раньше смерти не помру, – отшутился Андрей.
Впрочем, его шутка лишь вызвала у Ани новый приступ беспокойства. И все же Андрею удалось отбиться от помощи курской медицины. Он твердо пообещал своей спутнице, что, если ему опять станет плохо, он тут же вызовет скорую, а еще непременно позвонит ей прямо на мобильный.
– Я после смены обязательно зайду к тебе, – пообещала Аня так, как будто Андрей сам просил ее об этом. – У тебя какой номер?
– Триста четвертый, – ответил Андрей.
– Ты сейчас не суетись, не нагружай сердце, – стала увещевать его Аня. – Сходи пообедать. Потом можешь погулять по городу. Но не скачи по нашим горкам. Походи по Ленина, посиди на скамеечке. Если, конечно, погода улучшится. А потом иди в гостиницу. Я принесу тебе что-нибудь на ужин. Ты не беспокойся. Я зайду часам к десяти.
Андрей с некоторым удивлением посмотрел на свою заботливую спутницу. Впрочем, не ему сейчас было отказываться от помощи.
– Все, я побежала, – заторопилась девушка.