Город казался пустым. Непрекращающийся дождь загнал людей в их жилища. Андрей с Аней долго ловили такси. Они махали и махали руками проносившимся мимо машинам, но они не останавливались. Как будто даже те немногие водители, кто в такую погоду выехал на улицу, тоже хотели поскорее добраться до дома.

– Пешком? – хихикнула Аня. – Как у нас в селе? Тут далеко?

– Не знаю, не мерил, – простонал Андрей. – Да это все глупости. Мы сейчас поймаем машину. Поймаем.

В конце концов какой-то дядька сжалился над ними и притормозил. Узнав о маршруте, он заломил неимоверную цену и при этом наотрез отказался подождать их, чтобы отвезти обратно.

– Не останусь, – развел он руками, – стой там, жди вас…

– Мы заплатим вам сразу в оба конца, – упрашивал его Андрей, – чтобы вы не беспокоились.

– Даже если заплатите, все равно уеду, – честно признался шофер. – Только деньги зря потеряете.

Против такой откровенности Андрею нечего было возразить. Он с беспокойством поглядел на Аню. Да, он во всем виноват перед ней. Сначала потащил в такую погоду на кладбище. Сейчас не может решить вопрос с обратной дорогой. И что теперь делать? Ждать, пока подвернется другая машина? Но сколько на это потребуется времени? И где гарантия, что следующий таксист будет сговорчивее этого? С тем же успехом они могут поймать какую-нибудь попутку на шоссе возле кладбища. Твердо пообещав самому себе завтра же утром отблагодарить Аню каким-нибудь подарком, сейчас Андрей решил не отступать.

Рассекая потоки дождя и выбивая из луж фонтаны брызг, машина, словно катер по волнам полузатопленной Венеции, промчалась по пустынным улицам и пригородному шоссе и остановилась возле центрального входа на кладбище. Андрей расплатился с шофером и, вновь виновато взглянув на свою сжавшуюся в комок от холода спутницу, шагнул на асфальт.

Спотыкаясь на рытвинах, они двинулись по главной аллее города мертвых. Чем дальше уходили они от освещенного шоссе, тем труднее было разбирать дорогу. Тьма сгустилась вокруг них – настолько плотная, что, казалось, ее бархатную драпировку можно потрогать руками.

– Надо было взять фонарики, – жалобно пробормотала Аня, цепляясь за руку Андрея.

– Я не подумал, – ответил он виновато.

Девушка – он скорее почувствовал, чем увидел это в кромешной тьме – понимающе закивала. От этого смирения Андрею стало еще хуже. Ведь он специально не позаботился о фонарях. Ему казалось, что свет мог испортить то, для чего он явился сюда на ночь глядя.

Теперь они шли медленно, при каждом шаге осторожно ощупывая ногой землю впереди себя. Чтобы не споткнуться и не грохнуться лицом в смесь из гравия и грязи. Андрей то и дело наклонялся, чтобы рассмотреть номера могильных рядов. Они были написаны на табличках, приколоченных к вбитым в землю невысоким колышкам.

Дождь еще усилился, перейдя в настоящий ливень. Разбирать цифры на набухших и потемневших от дождя табличках было неимоверно трудно. «Мы не найдем могилу!» – стучала в голове Андрея, точно раскачивающийся в колоколе язык, назойливая мысль. Да, надо было подождать. Пойти сюда завтра. Через два дня. Может быть, через неделю. Когда дождь перестанет. Когда-нибудь же он должен перестать, смениться, например, снегом? Это же глубокая осень, а не весна. От снега стало бы светлее. Не то что теперь. Угораздило же нарваться на такую вот погодку.

Он сгибался в три погибели и подносил лицо к самой табличке, как будто хотел поздороваться с лилипутом. И при каждом наклоне испытывал все усиливающиеся приступы тошноты. Его сердце при этом колотилось в груди, словно стараясь вырваться из нее. Казалось, еще немного – и он выплюнет его. А оно запрыгает по земле, содрогаясь в конвульсиях. И он будет, опустившись на колени, шарить по гравию и песку руками, стараясь нащупать сбежавший орган, поймать его, чтобы вернуть на место. Но всякий раз, когда его пальцы будут хватать скользкий, покрытый мокротой и сгустками начавшей уже сворачиваться крови кусок мяса, который еще несколько минут назад помещался в его груди, тот будет выскальзывать из его рук, изворачиваться, увертываться. Точно рыба, которую незадачливый рыбак пытается поймать на мелководье голыми руками.

Но тут Андрей наконец-то увидел нужную ему комбинацию цифр. Он свернул с главной аллеи и увлек Аню за собой. Прижавшись друг к другу, они пошли между могил.

– Мы быстро, – пробормотал Андрей, – скоро уйдем. Только посмотрим. Мне нужно проверить. Удостовериться. И чтобы ты была рядом. Которая не верит. Не видела. И не увидишь. Я уверен, что не увидишь. Ничего. В этом-то и дело. Это меня успокоит. А у меня даже днем. Я видел сегодня. На набережной. Велосипедист. Бледный, как смерть…

– В нелепом пальто? – прервала его Аня. – Я тоже его видела. Дурак какой-то.

– Подожди, подожди, – почти простонал Андрей, останавливаясь и судорожно хватая ртом воздух. – Ты его видела?

– Да.

– На набережной?

– Ну а где же еще? – удивилась его непонятливости девушка.

«Тогда нам обоим хана», – хотелось крикнуть Андрею. Его последняя линия обороны рухнула. Еще несколько мгновений назад он все еще надеялся в душе на то, что страшные видения лишь плод его больного воображения. Что посторонний человек поможет ему преодолеть недуг. Отправляясь в Таганрог, а потом на кладбище, он втайне радовался тому, что видения бабушки перестали его посещать. Что, возможно, это было хорошим симптомом, признаком наступающего выздоровления. Теперь надеяться было не на что. Оставалось только… Впрочем, что же ему оставалось, он так и не смог для себя сформулировать. Он стоял во мраке посреди огромного кладбища, под проливным дождем и не знал, что же теперь делать.

– Пойдем, – Аня потянула его за руку вперед вдоль могильного ряда, – раз уж пришли.

Они двинулись дальше. Андрей сразу, еще с аллеи заметил конечный пункт их похода – словно тянущиеся друг к другу обелиск и деревянный крест. И сердце его в очередной раз мучительно сжалось. Он присел на корточки и зашелся надсадным кашлем. Он ждал, что Аня снова заведет разговор о том, что ему надо сходить к врачу, что сердце – это не игрушка, что она настаивает на этом, как медик. Но девушка промолчала. Наверное, она слишком замерзла и устала, чтобы заботиться сейчас о ком-то еще.

Немного отдышавшись, Андрей, все еще сидя на корточках, поднял голову. Сначала он подумал, что Аня отступает от него. Девушка пятилась назад, выставив впереди себя руки, как будто инстинктивно хотела сдержать медленно накатывающий на нее поезд или самосвал. Собственно говоря, только ее ладони да бледное лицо и были различимы в темноте, усугублявшейся пеленой дождя.

– Не бойся, – громко произнес Андрей, – чего ты? Мне уже лучше.

Но девушка не обратила на его слова никакого внимания. Как будто не услышала их. Она замахала руками, потом прижала ладони к щекам. Потом споткнулась. Должно быть, о бордюр соседней могилы. Для того чтобы удержать равновесие, ей пришлось раскинуть руки в стороны. Но она все равно не удержалась на ногах. И плавно опустилась в раскисшую грязь.

– Что с тобой? – растерянно прошептал Андрей. – Я не…

Он хотел сказать, что не понимает, что с ней произошло, но тут же почувствовал, что это было не так. Он догадался. Собственно говоря, этого и следовало ожидать. Для этого он и приехал в Таганрог. Он думал, что, возможно, Аня избавит его от этой встречи. Но оказалось, что она увидела это раньше него. Ведь в приступе кашля он опустился на корточки спиной к могилам бабушек. Он, конечно, не выбирал направления. Просто у него не было сил стоять. И теперь Аня видела то, что происходило за его спиной. Кто? Это был единственный вопрос, на который Андрею предстояло ответить. Кто? Бабушка, баба Валя или один из тех, кто все время шел за ним по пятам? Чтобы узнать это, ему всего лишь надо было обернуться…

Бабушка стояла возле собственной могилы – маленькая и хрупкая, почти прозрачная. Как будто облачко болотного тумана, случайно принявшее очертания человеческой фигуры. Андрей выпрямился во весь рост. Он не знал, что ему сейчас делать: постараться успокоить Аню или начать разговор с бабушкой. Он переводил взгляд со своей спутницы на фигуру у могилы.

Инстинктивно он понял, что при таких обстоятельствах Ане вряд ли станет лучше от его слов. Чего доброго, она закричит или бросится бежать. Или у нее начнется истерика. Но если он заговорит с фигурой возле могилы, то, возможно, ирреальность ситуации притупится. Поэтому он повернулся к бабушке и обратился к ней, стараясь выражать свои мысли предельно просто и четко, но понимая, что запутывается в собственных словах.

– Я искал его, – начал он. – Нашел следы. Мне сказали, что он проигрался в карты и сбежал. Я нашел могилу. Я не был там. Но знаю теперь, где она. Ты этого хотела?

Бабушка отрицательно покачала головой.

– Нет? – пробормотал Андрей. – Те, кто… Они встретили меня в поезде. Подстерегли. Они сказали, что Пров сбежал от них. И они хотят его найти. Но я не понимаю. Как искать? Что или кого? Как это может быть? Полтора века прошло.

– В могиле не Пров, – бескровные губы бабушки едва шевелились. – Другой. Он обманул их всех. Пров где-то там, среди вас. Его надо вернуть. Туда, куда он сам себя низвергнул. Там заждались его. До тех пор никому из нашего рода не будет покоя – ни в жизни, ни после смерти.

– Но как же так? – не выдержал Андрей. – Я все равно не понимаю. Почему он не умер? Как он может жить столько лет?

– Плоть разрушается тогда, – вновь заговорила бабушка, – когда у нее забирают душу. Под именем Прова умер другой человек. За его душой пришли. Но она оказалась невинна. Они не берут невинных. Им не позволено. Но они хотят взять свое. Да только Пров прячется. Он не живой, но и не мертвый. Плоть не может разрушиться, пока в ней есть душа.

– Бабушка, – взмолился Андрей, – скажи: мне надо искать живого человека? Я правильно понял?

Бабушка слегка кивнула и продолжила:

– Ты не первый из нашего рода, к кому приходят предки из могил. С одной и той же болью. Отец мой, твой прадед, обратился к врачу. В Курске. Лечился от душевной болезни. Да только то была не болезнь. Он понял это. И стал искать Прова. И нашел его.

– И кем же он оказался? – вновь не выдержал Андрей.

– Тем самым психиатром, у которого отец лечился, – Андрею показалось, что губы бабушки тронула едва заметная грустная улыбка. – Да только он отца перехитрил и убил. А кто теперь Пров – неизвестно. Кто угодно. Душа неприкаянная, которая не хочет покинуть землю. Его надо найти.

– А бабушка Валя? – задал Андрей следующий вопрос. – Почему она не хочет, чтобы я искал Прова?

Фигура бабушки дрогнула и стала медленно расплываться. Как будто легкий порыв ветра коснулся своим дыханием тумана, из которого она была соткана.

– Валентина боится, что Пров погубит и тебя, – ответила бабушка. – Опасность есть. Но нет выхода. Те, кто приходил к тебе в поезде, не отступятся. Если ты не продолжишь поиски, они придут снова. Будут приходить все чаще. Они не оставят тебя в покое. Отец мой долго сопротивлялся им. Думал, что это душевная болезнь. Боролся. И тогда он пошел к психиатру. Я уже говорила тебе об этом.

– И попал как раз на Прова, – пробормотал Андрей.

– Потому что Пров знал, – кивнула бабушка.

– Что знал? – не понял Андрей.

– Что к кому-то из его потомков придут те, кого ты видел в поезде. И этот человек подумает, что болен. Потому что он еще не понимает, как устроен мир. До смерти этого никто не понимает. И он пойдет к психиатру. И Пров был там. Он ждал его, расставив сети. Но теперь он другой. Не психиатр. Он не будет повторяться, не сделает такой ошибки. Он изменит все – не только имя, но и род занятий. Найди его, Андрюша.

– Но где же его искать, бабушка? И как? – в отчаянии взмолился Андрей. – Он может быть где угодно. Хоть на другом конце света.

– Нет, – покачала головой почти уже полностью расплывшаяся фигура бабушки, – он где-то рядом. Не здесь, в Курске. Или поблизости от него. Караулит. Он боится. Хочет перехватить тех, кто будет его искать. Хочет знать, что известно о нем там, где он должен быть. И постарается убить их посланца.

– Так что же мне делать? Как его уничтожить? – не выдержал Андрей.

– Не бойся, – голос бабушки продолжал негромко звучать из облачка полупрозрачного тумана, в который она превратилась, – тебе не надо его уничтожать. Надо только найти. Когда найдешь, зови.

– Кого? Кого звать? – переспросил Андрей.

Но бабушка ничего не ответила. Андрей понял, что через мгновение она исчезнет вовсе. А он так и не задал самый главный вопрос. Не выяснил то, ради чего, собственно говоря, поехал в Таганрог. А именно – как же все-таки ему найти этого Прова?

– Но как я найду его? – почти крикнул он, сделав шаг к исчезающему сгустку тумана возле могилы. – Нужна хоть какая-то примета.

– Изувеченный палец, – донесся до него все более слабеющий, точно удаляющийся голос, – у Прова на мизинце не хватает фаланги или двух…

При этих словах Андрей услышал сзади себя какой-то шорох и обернулся. Аня стояла на коленях и, точно обезумев, колотила по земле руками. Андрей кинул взгляд на могилу, но рядом с ней уже никого не было. Туман рассеялся окончательно.

Андрей бросился к Ане и постарался поднять ее из грязи. Но девушка отбивалась от него, крича что-то, что невозможно было разобрать. В конце концов Андрею удалось схватить ее под мышки и рвануть вверх. Он почти поднял ее над землей и с силой встряхнул, чтобы успокоить. Девушка еще пару раз дернулась, стараясь освободиться. Потом ее руки бессильно опустились, а тело обмякло. Андрей словно держал в руках тряпичную куклу.

– Идиот! – рыдала Аня. – Как ты это сделал? Зачем? Я думала, что ты нормальный.

– Я ничего не делал, – Андрей вновь встряхнул свою спутницу, – успокойся, прошу тебя.

– Мерзавец! – кричала Аня. – И палец этот, мизинец, как у отца! Ты это специально, да?

Тут только Андрей вспомнил о Семене. Внутри у него словно что-то оборвалось. Неужели? Неужели он и есть Пров? Прятался в родном селе? А почему бы и нет? Бабушка ведь говорила, что он будет ждать, выслеживать, расставит сети в нужном месте. А село как раз и есть такое место. Психиатром он уже был. А теперь… Он умен. Любой на месте Андрея начал бы с поисков могилы. А где ж ее искать, как не там, где Семен, то есть Пров, родился? Вот тебе и логика.

– Весь этот маскарад с привидением, – визжала Аня, – ты для этого повез меня в Таганрог? Чтобы поиздеваться?

– Я умоляю тебя, – прошептал Андрей в отчаянии.

Ему очень хотелось успокоить Аню, но он не знал, как это сделать. Девушка оттолкнула его и побрела к выходу с кладбища. Андрей пошел вслед за ней. Он сильно ослабел. Мигрень била по его голове чугунным ядром. Все время по левому виску, все время в одно и то же место: бум, бум, бум. Он облизывал пересохшие несмотря на непрекращающийся дождь губы и старался не споткнуться о рытвины на кладбищенской аллее. Он боялся, что если упадет, то уже не сможет подняться. И тогда произойдет что-то еще более страшное. Ведь он отчетливо слышал за своей спиной поскрипывание велосипедных педалей. Он не оборачивался. Это было выше его сил. Но он и без того прекрасно знал, кто их преследует.

Преследует? Но бабушка говорила, что они всего лишь хотят, чтобы он нашел Прова. Значит, они не тронут его? По крайней мере, сейчас, когда он им еще нужен. Он же не отказывается от поисков. Нет. Но Аня. Может, их встреча в селе не была случайной? Что если Пров – это действительно Семен, ее отец?

Как ни старался Андрей ускорить шаги, он двигался все медленнее и медленнее. Его усталость почти одолела его. В любое мгновение он ждал, что их преследователь догонит их. Но мерное поскрипывание педалей не приближалось. Как будто велосипедист старательно держал дистанцию. Тогда Андрей догадался: его не преследуют, его просто подгоняют. Дают понять, что пора уходить. И заодно показывают свою власть над ним. То, о чем говорила бабушка: они не дадут покоя, они заставят искать Прова.

Сопровождаемый этим бесконечным скрипом педалей, он вслед за Аней доковылял до кладбищенских ворот. На плохо освещенном шоссе стояла массивная черная машина с потушенными фарами. Андрей тяжело вздохнул и направился прямо к ней. Он понял, что машина ждет их. Он распахнул дверку и жестом пригласил Аню садиться. Девушка подняла на него вопросительный и полный ненависти взгляд.

– Это за нами? – процедила она.

– Угу, – кивнул Андрей, понимая, что теперь уж он никак не сможет доказать Ане, что не подстроил все заранее.

– Извращенец, – прошипела Аня, залезая на заднее сиденье.

Андрей сел рядом и поднял взгляд. Он почти не сомневался, кто будет их шофером. И он не ошибся. Над поднятым обтрепанным воротником водителя торчала длинная, туго перевязанная грязным бинтом шея, на которой громоздилась лишенная волос огромная и нелепая голова – распухшая и покрытая слизью, как будто вымоченная в воде. Даже в полутьме машины было заметно, как по затылку незнакомца стекают ему за шиворот крупные зеленоватые капли.

– Мне надо было выяснить кое-что, – сказал Андрей, – я не бегу.

– Знаю, – последовал ответ с водительского места.

– Вы не дали мне никаких примет, – продолжил Андрей, словно не услышав реплики с переднего сиденья. – Не так просто понять то, что мне предстоит сделать.

– Обратно. Курск, – просвистел голос чудища.

– Мы поедем завтра, – огрызнулся Андрей.

– Сейчас. Курск, – повторил все тот же голос.

– Завтра, – повторил Андрей. – И я почти наверняка уже знаю, кто вам нужен.

– Ты опять об отце? Хватит! – взвизгнула Аня. – Прекратите все! Я пойду в полицию!

– Ты. Должен. Доказать, – посланник, как и тогда, в поезде, говорил отдельными словами, с трудом, как сгустки крови, выплевывая их из себя.

– Как? – спросил Андрей.

– Ты. Сам. Узнаешь. Когда. Настанет. Час, – последовал ответ.

– Хорошо, – кивнул Андрей. – А теперь отвези нас в город.

Чертов водитель высадил их у крыльца гостиницы. Дежурная за стойкой посмотрела на них с удивлением. Наверное, нечасто постояльцы возвращались сюда насквозь промокшими и сплошь перепачканными грязью. К тому же Аню приходилось все время поддерживать, чтобы она не упала.

– Дождь, – пояснил Андрей дежурной, – сильный дождь. Мы гуляли.

Он не думал, что ему следует оправдываться перед этой теткой. В конечном счете их вид был их личным делом. Но он чувствовал, что должен что-то сказать, чтобы доказать самому себе, что вновь находится в мире обычных людей.

– Да уж, вижу, – хмыкнула женщина за стойкой.

Андрей с Аней поднялись на этаж, где девушка юркнула в свой номер, громко хлопнув дверью.

– И пусть, – с неожиданной злостью подумал Андрей, – так даже лучше. Не надо ничего объяснять, ни в чем убеждать.

Он прошел в свой номер. Его бил озноб. Раздевшись, он лег в кровать, накрывшись с головой одеялом. Ничего не помогало. Он все равно не мог согреться. Тогда Андрей снова оделся, сбегал вниз и купил в баре бутылку коньяка. Он почти заставил себя выпить полстакана и забылся тяжелым сном.