Свою собственную свадьбу Валя помнит плохо. Все происходит стремительно и как-то заурядно. Даже церемонии сдачи новых объектов кажутся Вале более праздничными. Она беременна. Пашка приходит из очередного рейса, когда плод любви уже изрядно увеличил Валину талию. Валя думает, что Пашка обрадуется такому развитию событий, но он лишь вздыхает и говорит:

– Раз так – давай поженимся.

– Ладно, – кивает Валя.

А что ей еще остается делать? В душе она, конечно, понимает, что все происходит не совсем ладно. Во всяком случае, ей бы хотелось, чтобы многое было совсем по-другому. И это «раз так» вконец выводит ее из равновесия. В этой фразе чувствуется обреченность. Как будто Пашка делает ей одолжение, а не предложение. Как будто она виновата в том, что у них будет ребенок.

Будничность ситуации угнетает. Никто из родственников не может приехать. Тетя Поля ссылается на плохое здоровье. Пашкины родители просто отказываются ехать «на край земли».

– И то правда, чего им сюда тащиться? – хмыкает Пашка.

– Ерунда какая! – ехидничает Валя. – Всего-навсего единственный сын женится!

Пашка снова хмыкает, должно быть, не уловив Валькиного сарказма. Потом догадывается и становится серьезным.

– Ну не получается у них, Валюша, – разводит он руками. – Мы сами к ним на будущий год приедем. Уже с ребенком. Здорово будет, правда?

– Здорово, – без энтузиазма произносит Валя, – правда.

В загсе им предлагают расписаться через три месяца.

– Да вы что, издеваетесь? – рявкает Валя. – Я к тому времени рожу, а он, – она кивает на сидящего рядом Пашку, – в море уйдет.

– А что поделать? – возражает сотрудница. – У нас, товарищи, очередь брачеваться.

– Вам нужна новая ячейка общества? – ехидно интересуется Валя.

– Женщина, не надо язвить, – огрызается регистраторша счастья. – Вы будете брачеваться в установленные сроки или нет?

– Или нет! – бросает Валя и выскакивает из кабинета.

– Ты чего? – испуганно спрашивает Пашка, догнав ее в коридоре.

– Молчи, – шепчет Валя, сдерживая слезы.

В душе ее тем временем вертится отвратительная мысль: неужели и сейчас ей надо будет идти к Натану? Просить, чтобы он позвонил в загс. Ужас какой! Может, он и роды у нее принимать будет? Ей почему-то вспоминается фраза из жизни алкоголиков: «Третьим будешь?» Да что же происходит? Ведь беременную по закону должны расписать вне очереди. Кажется.

– Да разве от них добьешься соблюдения этого закона, – хмыкает Пашка.

Валя понимает, что начала рассуждать вслух. Она подозрительно смотрит на будущего супруга. Про Натана он ничего не слышал? Но Пашка, преданно глядя на нее, лишь растерянно моргает. Они выходят на улицу, и Валя мало-помалу успокаивается. По дороге домой она придумывает способ ускорить регистрацию брака.

На следующий день они покупают бутылку коньяка, коробку конфет и снова заявляются в загс.

– Понимаете, нам очень надо пораньше, – бормочет Валя, вручая очередной служительнице царства бракосочетаний подарки. – Так уж получилось. Может быть, можно что-то сделать?

Возможность, как и следовало ожидать, находится. Всего через две недели. Правда, в среду и в какое-то нелепое время.

– В восемь тридцать пять? – не выдерживает Пашка. – А в такую рань тоже расписывают?

– Мы с восьми тридцати работаем, – поясняет сотрудница, обиженно поджав губы. – Но если вам не подходит, можно поискать на другую дату, попозже.

– Нас устраивает, устраивает, – подобострастно кивает Валя.

В купленное заранее свадебное платье Валя не влезает. Приходится вечером накануне торжества его расставлять. К счастью, у соседки Лены находится ручная швейная машинка. Валя, чертыхаясь, строчит платье на колченогом кухонном столике и мечтает, чтобы завтрашний день подольше не наступал, а затем быстрее закончился.

На следующее утро они встают ни свет ни заря и за десять минут до назначенного времени вместе с заспанными свидетелями в лице все той же четы Кузнецовых прибывают на место.

– Кто рано встает, тому бог подает, – заговорщически сообщает Лена, когда они вчетвером упираются в запертую дверь загса.

Впрочем, дверь скоро открывают, и радостное событие свершается почти молниеносно.

– Я еще на работу успею, – радуется Вадим.

– До вечера, – напутствует его Валя, после чего Вадим отправляется на стройку, а остальная троица – домой.

Свадьбу гуляют по богатому, в ресторане. Кроме соседей Валя приглашает несколько сослуживцев и пару подруг, которых завела в Мурманске. Зато Пашка наводит множество неизвестно откуда взявшихся друзей. Валя чувствует себя среди них неуютно. Семейных пар практически нет. Раве что семья Кузнецовых. Лена и Вадим, впрочем, скоро уходят, поскольку не могут надолго оставить дочку. После этого свадьба и вовсе начинает напоминать разгульный мальчишник. Пашка все время порывается обнять Валю за талию, но пугается ее живота и тут же отдергивает руки. Потом он хватает ее за плечи и предлагает шампанское. Она каждый раз отказывается, напоминая о своей беременности.

– Ладушки, – хихикает Пашка, – тогда я уж за двоих, за двоих. И лучше водочки, водочки.

– Ты уж сразу за троих давай, – бросает ему Валя. – К чему ребенка-то забывать?

И Пашка, похоже, следует ее совету. Скоро он напивается в стельку и портит свадьбу окончательно. К полуночи он лезет в драку с неизвестным парнем в красной рубахе, требуя, чтобы тот немедленно покинул ресторан.

– Да ты кто тут такой, чтобы меня выгонять? – орет парень.

– Я муж, дебил! – орет в ответ возмущенный Пашка.

– Чей муж дебил? – пытается уточнить парень.

– Невесты! Жених, короче! – кричит Пашка, норовя ухватить парня за воротник попугайской рубахи. – И не я дебил, а ты дебил!

Их долго разнимают. Потом вяжут полотенцами. К счастью, обходится без милиции. Но администратору и официантам приходится за это приплатить. Валя поначалу нервничает, но затем начинает воспринимать все окружающее, как представление, не имеющее к ней решительно никакого отношения.

– Да пусть хоть поубивают друг друга, – шепчет она. – Мне уже все равно, абсолютно все равно.

Пашку отвозят домой на такси в совершенно непотребном виде. Причем наибольшую заботу о нем, как ни странно, проявляет тот самый парень в красной рубахе. Новоиспеченного мужа отгружают на диван и разувают.

– Спасибо вам, мужики, – благодарит Валя.

– Горько! – бормочут те заплетающимися языками и покидают помещение.

Вале снова приходится спать в кресле-кровати. Наутро на Пашку жалко смотреть. С зеленым лицом он ходит по квартире. Валя хочет дать ему анальгин, но Пашка с содроганием отказывается.

– Да это же не отрава, – фыркает Валя. – Голова пройдет.

– Нет, – возмущается Пашка, – мне сейчас для головы лучше немножко водочки. И все будет нормально.

Выпив водки, Пашка действительно чувствует себя лучше, но впадает в слезливую депрессию. Он казнит себя и изливает Вале душу.

– Я виноват, Валюша, – канючит Пашка, все время норовя положить голову на выпирающий мячиком живот супруги, – виноват. Ты пойми, все сразу накатило: женитьба, ребенок. Столько счастья! Не переварил.

– Да разве пьянкой-то счастье переваривают? – укоряет его Валя. – Это горе спиртным заливают.

Пашка хмурится, но потом все переводит в шутку.

– Ну один-то разочек можно? – хмыкает он. – Скоро в море уйду. Там уж наработаюсь, наскучаюсь без вас, мои родные, – и он щекочет Валин живот.

Валя молча кивает. Один разочек? Она вспоминает, как Пашка напился в ресторане после своего первого рейса. Получается уже скорее второй звоночек, чем один разочек.