Когда Ира идет в первый класс, Валя понимает, что больше не может разрываться между домом и работой на стройке. Их участок перемещается далеко на южную окраину города. Вырваться в обед домой, чтобы накормить пришедшую из школы дочку, просто невозможно. Да что там Ира, в детском саду Валю постоянно ругают за то, что она поздно приходит за Степой. Сын, печально ковыряющий лопаткой снег, и нервно расхаживающая вокруг него воспиталка, то и дело поглядывающая на часы. К этой картине Валя за последнее время привыкает.
– Вы не поверите, но у меня тоже дети, – язвит воспитательница. – И мне давно пора быть дома. Я не могу из-за вашего сына ежедневно перерабатывать.
– Я понимаю, – покорно кивает Валя. – Вы уж меня извините. Это в последний раз. Клянусь.
Но «последний раз» повторяется снова и снова. Валя никак не успевает проехать полгорода в битком набитом автобусе, чтобы забрать сына вовремя. Она дарит воспитательнице шоколадки, чтобы задобрить ее. Но скоро это перестает помогать.
– Вы меня простите, Валентина Николаевна, – признается ей воспиталка, отказавшись от очередного подношения, – я вас, конечно, понимаю, но и вы меня поймите: я из-за вас домой прихожу полвосьмого. А мой оболтус без меня за уроки не сядет. Надо что-то делать.
– Надо, – с готовностью кивает Валя, чтобы выиграть время. – Сделаем.
Впрочем, в душе она понимает, что выхода из создавшейся ситуации нет.
– Тупик, – говорит она сама себе. – Это тупик.
От мужа нет никакого проку. Когда Пашка не в море, он пьет. Проявив неимоверную широту души, однажды он соглашается забрать сына из детсада. Но приходит туда в таком виде, что Степу ему просто-напросто не отдают.
– Хорошо, что мы не вызвали милицию, – отчитывает на следующий день Валю заведующая, специально пригласив ее для беседы. – Забрали бы его в вытрезвитель. На работу бы сообщили – и ему и вам. Куда это годится?
– Никуда, – покорно вздыхает Валя.
– Что «никуда»? – переспрашивает заведующая.
– Никуда не годится, вы правы, – повторяет Валя.
– Да, – кивает заведующая. – И вы его, мужа, я имею в виду, никуда не пускайте в таком состоянии. А то его так еще чего доброго из партии выгонят.
– Он беспартийный, – хмыкает Валя.
– Значит, не примут никогда, – тут же находится заведующая.
Загнанная в тупик, Валя придумывает лишь один способ разрядить обстановку. Она начинает искать новую работу. Чтобы была поближе к дому. С детских времен у нее в голове засела фраза тети Поли:
– Хорошо дворникам – работа всегда у соседнего подъезда.
– А почему бы, собственно, не пойти работать в ЖЭУ? – думает теперь Валя. – Не дворником, конечно, а тем же мастером. Не совсем по специальности, но все же. Изучали же мы в техникуме обслуживание зданий и сооружений.
Набравшись смелости, Валя отправляется в соседнее ЖЭУ, которое располагается на первом этаже жилого дома в двух кварталах от Валькиного барака.
– Вы по какому делу? – интересуется у нее секретарша в тесной приемной.
– По личному, – сообщает Валя.
– Понятно, – вздыхает секретарша, очевидно привыкшая к бесконечным просителям и жалобщикам. – Подождите, начальник сейчас освободится.
Минут через десять из-за обитой дерматином двери выскакивает толстый дядька с портфелем, и секретарша жестом предлагает Вале войти. В кабинете, за приставленным к окну столом, спиной к Вале сидит женщина, что-то яростно записывающая в толстую линованную тетрадь.
– Давайте, – бросает она Вале, не оглядываясь.
– Что давать? – пугается Валя.
– Заявление, жалобу. Что там у вас? – удивленная ее непониманием, поясняет начальница, чей голос кажется Вале уж очень знакомым.
– Я не с жалобой, – фыркает Валя. – Я хотела узнать: вам мастера случайно не нужны?
– Мастера нам нужны всегда, – со смешком в голосе произносит начальница и оборачивается к Вале.
– Зинаида Петровна! – выдыхает та. – Тесен мир.
Оказывается, что Зинаида уже года два назад ушла из треста. Причину смены работы она Вале не называет, а та не спрашивает. Зато самой ей приходится удовлетворить любопытство бывшего завхоза сполна.
– Все хорошо на работе, – в сотый раз повторяет Валя. – Честное слово, Зинаида Петровна. Но никак не получается с детьми. Не успеваю. Никогда бы иначе стройку не бросила.
– Сколько твоим спиногрызам? – интересуется Зинаида.
– Семь и четыре, – упавшим голосом сообщает Валя.
Она и сама прекрасно понимает, что с таким багажом она ни на какой работе не подарок.
– Я работать готова, Зинаида Петровна, – бормочет Валя. – Больничные брать не буду. Живу я тут, рядом. Надо будет что-то по дому сделать, выскочу в перерыв. А что-то вам потребуется, так во внерабочее время всегда подбежать смогу.
– Договорились, – кивает Зинаида, – увольняйся и приходи.
– Спасибо, Зинаида Петровна, спасибо, спасибо, спасибо! – причитает Валя и бросается обнимать старую знакомую.
– Да ладно благодарить-то, – усмехается Зинаида, – прибереги нервы для увольнения. Не захотят они тебя отпускать.
– У меня срочный договор как раз заканчивается, – заговорщически сообщает Валя.
– Это хорошо, – кивает Зинаида. – Но все равно ведь будут упрашивать остаться. Да только ты, уж если решила уходить, то давай.
– Я дам, – кивает Валя, – в смысле, решила, да. Окончательно.
– Ты, надеюсь, понимаешь, что такую зарплату, как на стройке, я тебе обеспечить не смогу? – интересуется Зинаида Петровна.
– Понимаю, – снова кивает Валя.