Через год, как и обещала, Зинаида Петровна выхлопатывает Вале и ее семейству квартиру. Правда, далековато от центра, на Ледокольном проезде. Город стремительно шагнул на юг, и многоэтажки растут между сопок, как грибы после дождя.
– Опять тебе далеко на работу будет ездить, – хмыкает Зинаида. – Хочешь, я поговорю с коллегами из Первомайки. Может, удастся тебя перевести поближе к новому дому. Но только не сразу, через полгодика, ладно? Контора-то у них другая. Неудобно будет, если ты сразу от нас уйдешь, как только квартиру получила.
– Я не уйду, – радостно сообщает Валя, – вообще не уйду. Дети подросли чуть-чуть. Справлюсь. Как я без вас, Зинаида Петровна? Куда?
Зинаида тронута, она обнимает Валю за плечи и прижимает к себе. Затем она запирает на ключ дверь своего кабинета, где они сидят, и достает из шкафчика бутылку водки.
– По чуть-чуть, – говорит она заговорщически, наполняя извлеченные все из того же шкафчика рюмки. – За новоселье.
После рюмки водки, заеденной нарезанной Зинаидой колбаской, и душевного разговора с доброй начальницей Вале становится так хорошо, что возвращаться домой совсем не хочется. Она помнит, как разозлился Пашка в прошлый раз, когда стараниями Погребельного ей дали их нынешнюю двушку. И что теперь? Опять приступ ненависти? Она до последнего избегала этого разговора, ничего не говорила мужу о хлопотах Зинаиды. Но теперь, когда нужно получать ключи и ордер, отступать уже некуда.
– Паш, – присаживается она рядом с мужем на диван, – Паш, а у меня к тебе новость. Знаешь какая?
Пашка смотрит по телевизору футбол и не особо вслушивается в слова жены.
– Знаешь какая? – повторяет Валя.
– Откуда мне знать? – фыркает Пашка. – Хорошая?
– Конечно, хорошая, – обижается Валя и тут же брякает: – Нам квартиру дают.
К ее удивлению на этот раз Пашка воспринимает получение женой новой квартиры спокойно. Он обнимает Валю и благосклонно произносит:
– Добытчица ты моя.
– Только ни слова о Натане, – думает Валя, мучительно, словно удара, ожидая, что еще произнесет муж. – Клянусь, я тогда с тобой разведусь. Клянусь. Тут же. И отправишься ты обратно в свой ДМО ожидать, когда тебе самому квартиру дадут.
Но Пашка в этот вечер не склонен к критике. И уже готовый затрещать по всем швам брак сохранен.
Перед новосельем они все вместе идут смотреть новую квартиру. Автобус взбирается на сопку к улице Кооперативной. Оттуда открывается вид на раскинувшийся внизу Первомайский район. У Вали даже дух захватывает: сколько домов понастроено! Давно она здесь не была. Года два, наверное. С тех пор, как ушла из треста. А коллеги ее времени зря не теряли. Будут люди жить и радоваться.
– Ваша мама эти дома строила, – поясняет детям Пашка. – Цените мамашку-то, малышня.
– И наш дом тоже? – спрашивает Степан.
– Наш? Не знаю, – признается Пашка. – Нет, наверное. Но другие – это точно.
– Какие? – не отстает Степан.
– Вон те, – Пашка неопределенно машет рукой в сторону плывущих им навстречу девятиэтажек.
– Правда, мама? – оживляется Степан.
– Правда, сынок, – кивает Валя, не вникая в тонкости разговора. – Строил этот микрорайон наш трест. Наше СМУ даже.
Они с трудом находят свой дом. В лабиринте составленных из девятиэтажек колец можно заблудиться. Наконец нужный адрес обнаруживается. Лифт еще не работает, и им приходится подниматься на восьмой этаж пешком. Сама квартира кажется им огромной. Шутка ли, целых три комнаты! Да к тому же – большая лоджия, балкон и все прочее.
– А мы каждый получим по комнате? – интересуется Ирина.
– Нет, – отрезает Валя, – вы с братом будете жить вместе.
– Я хочу отдельную, – возмущается дочь. – Зачем тогда нужно было новую квартиру получать? По комнате нам, и комната вам с папой.
– Лоджию надо стеклить, – по-хозяйски замечает Пашка, выглядывая через окно, – и пол там настилать. Без этого никак.
– Папа все равно все время в море, – канючит Ирина. – Зачем вам с ним две комнаты?
– И кафель класть, – доходит Пашка до ванной. – Чтобы все культурненько было.
– Я не хочу с ней жить в одной комнате, – тычет пальцем в сестру Степан.
– Вот, я же говорила! – победно заявляет Ирина.
– И раковину сразу придется менять, – кричит из кухни Пашка.
У Вали от всех этих разговоров начинает болеть голова. Только теперь она понимает, насколько убого их нынешнее жилье в деревяшке. И как нелепо она выглядела, когда гордилась им перед Зинаидой Петровной. А теперь их семья действительно сможет жить достойно. Даже не как все, а лучше. Как те, кому посчастливилось правдами или неправдами выбить себе приличную квартиру со всеми удобствами. Счастье-то какое!
– Прекратите! – рявкает Валя детям. – Прекратите комнаты делить!
Но Ирина, кажется, даже не слышит ее.
– Нам на всех квартиру дали! – огрызается она. – Мне комната полагается!
– Мать-то уважай, – поддерживает Валю вернувшийся из кухни Пашка. – Как она скажет, так и разместимся. Когда свою квартиру получишь, дочка, тогда в ней и будешь хозяйничать.
Ирина надувается и, злобно фыркнув, умолкает. Валя смотрит на мужа с благодарностью. Дети в последнее время в грош ее не ставят. И это в таком-то возрасте! Без мужской руки здесь не обойтись. Хорошо, если Пашка это понимает.
Пашка ведет себя образцово и на новоселье. Они уже перевезли вещи. Кое-что пришлось докупать, чтобы обставить лишнюю комнату. Пашка принимал самое активное участие в беготне по магазинам в поисках дивана, шифоньера и мебельной стенки. Стенку они, впрочем, так нигде и не нашли. Но это для Вали в этот момент уже не имеет значения. Новоселье празднуют тихо, по-домашнему. Валя, естественно, приглашает Зинаиду Петровну – главную виновницу торжества. Приходят Кузнецовы с дочкой. Олечке уже тринадцать. Вале не верится: как быстро бежит время!
– Вас четверо, – согласно кивают Кузнецовы, осматривая Валины хоромы. – Вам надо расширяться.
Сами они ютятся все в той же маленькой комнатке. И от этого Валя чувствует себя неловко. Начинают вспоминать, как их доводила до слез злобная старуха и как Пашка вмиг поставил ее на место.
Пашка пригласил несколько приятелей, с которыми ходит в море. Все они оказываются их земляками. Разговор плавно переключается на Украину и прежнюю, южную жизнь.
– Ты сколько лет там не был? – спрашивает Пашку один из парней.
– Дай посчитаю, – теряется тот и начинает перебирать пальцами.
– Чего тут считать? Одиннадцать лет скоро будет, – фыркает Валя, у которой хорошая память на календарные даты. – Как приехал в Мурманск, так больше на родине и не был.
– Да, точно, – кивает Пашка. – С ума сойти! Надо поехать туда, Валюша. Обязательно. Махнем с тобой в отпуск.
Валя кивает, не обратив на слова мужа особого внимания. Гораздо больше ее волнуют в этот момент стоящие на столе бутылки водки. Лишь бы Пашка снова не напился, не стал ее позорить. В последнее время их отношения снова стали как-то складываться. Пашка больше не пеняет Вале на ее отношения с Натаном. И всегда поддерживает, когда требуется пристрожить детей. Главное, чтобы не было срыва. Но она беспокоится зря. Пашка пьет совсем немного, больше подливает своим приятелям, балагурит и веселится.
– Жизнь все-таки налаживается, – с надеждой думает Валя. – Только бы не сглазить.
– Все хорошо? – обнимает ее за плечи Зинаида Петровна, словно почувствовав сумбурные Валины мысли.
Валя устало кивает.
– Эх, южные вы люди, – вздыхает Зинаида Петровна, очевидно не поверив Валиному утвердительному кивку, – все ругаетесь да ссоритесь. А я, если честно, думала, что ты с Натаном останешься. Подходили вы друг другу.
Валя бросает на Зинаиду Петровну удивленный взгляд.
– Да я шучу, шучу, – усмехается та. – Что прошло, то прошло. Сердцу не прикажешь.