Зимой, когда Пашка приходит из рейса, их приглашают в гости Кузнецовы. Они по-прежнему живут в той самой комнате в коммуналке. Им не досталась не только старухина, но и освободившаяся затем Валина комната.

Вале немного странно снова прийти по своему старому адресу, подняться на знакомый этаж, зайти в привычный коридор. Кажется, злобная старуха вот-вот выскользнет из кухни, чтобы прошипеть ей вслед очередную гадость.

– Помнишь, я тут лысую бабку усмирял, когда только приехал в Мурманск? – словно читая Валины мысли, бормочет ей в ухо Пашка.

Валя натянуто улыбается. Старая квартира производит на нее гнетущее впечатление.

– Проходите, проходите, – суетится Лена, приглашая гостей в комнату, – у нас тесно, да не обидно.

Мужчины пожимают друг другу руки, женщины обнимаются.

– Давно я здесь не была, – не выдерживает Валя.

– А у нас ничего не изменилось, – всплескивает руками Лена.

Валя напряженно смотрит на нее, стараясь уловить сарказм. Но глаза бывшей соседки излучают неподдельную радость. И Валя понимает, что та говорит от чистого сердца. Валя с облегчением улыбается ей в ответ и проходит в тесную комнату, где уже накрыт стол.

– Мы по-простому, по-соседски, – не устает повторять Вадим, словно стесняясь за приготовленную трапезу.

Все усаживаются за стол, но разговор не клеится. Пашка начинает рассказывать какой-то сомнительный анекдот, но Валя незаметно толкает его локтем в бок, показывая глазами на дочку Кузнецовых Олечку. Пашка сбивается, начинает старательно выруливать из пикантных подробностей, отчего окончательно запутывается. В результате анекдот выходит затянутым и абсолютно не смешным. Все, однако, натужено хихикают, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Ну, еще по одной, – тут же предлагает Пашка, собираясь налить всем взрослым водки.

– Мне хватит, хватит, – мотает головой Лена, прикрывая свою рюмку ладонью.

– Освежить, исключительно освежить, – настаивает Пашка, и Лена вынуждена сдаться.

Потом рюмки освежают еще и еще раз. Женщины уже перестают прикладываться к спиртному. Но тема для разговора так и не находится. Вале неудобно за свою трехкомнатную квартиру в новенькой девятиэтажке. Да еще улучшенной планировки. Поэтому она не хочет акцентировать внимание Кузнецовых на своей жизни. С другой стороны, расспросы об их жизни тоже оказались бы не совсем уместны: уж слишком мало в этом простом и незатейливом существовании изменений. По крайней мере, к лучшему. Незаметно для самой себя Валя начинает обращаться исключительно к Оле. И спустя полчаса уже знает наизусть все отметки девочки за последнюю четверть.

– Чего трезвый сидишь? Мужик ты или нет? – пристает Пашка к Вадиму.

Вадим скромно улыбается и отнекивается:

– Мне завтра на работу. Хватит с меня.

– Да брось, – не соглашается Пашка, – мне одному пить, что ли?

– Да пей ты, как хочешь, только не лезь ни к кому, – шикает на мужа Валя.

– Да разве я лезу? – с пьяной обидой огрызается Пашка. – Я по душам. Чтобы все, как положено.

– Значит, так и положено, – снова шикает Валя. – Ты в отгулах, а Вадику с утра на стройку.

– На стройку, – презрительно тянет Пашка. – Ну, за стройку тогда, сосед!

И он выпивает один. Наливает снова и выпивает еще раз. Скоро Пашку окончательно развозит. Он пытается петь песни, отбивая ритм кулаком по столу, на что посуда отзывается разноголосым перезвоном. Пашку пытаются успокоить. Тогда он собирается уходить. Но встать на ноги у него не получается, и он снова обрушивается на стул, как подрубленный.

– Сейчас! – истошно кричит Пашка. – Сейчас я встану и пойду! Туда, где весело!

Честно сказать, Вале и самой хотелось бы оказаться там, где весело. Посиделки явно не удались. Расстроенные Кузнецовы предлагают для веселья включить телевизор. Но Валя только машет руками:

– Да куда уж теперь телевизор. Мы пойдем. Извините, ради бога.

Однако идти Пашка решительно не может. Приходится вызывать такси. Валя и Вадим подхватывают Пашку под мышки, с трудом стаскивают его по лестницам и выводят на улицу. Подъехавший таксист не хочет брать пьяного, так что Вале приходится сунуть ему денег.

– Не стошнит его? – подозрительно поглядывая на развалившегося на заднем сиденье Пашку, бурчит таксист.

– Нет, – поспешно отвечает Валя.

– Часто так отгружаете? – хмыкает таксист.

Вале не нравится его фамильярный тон, но ей приходится смириться, признав, что ситуация, мягко говоря, не в ее пользу. И если таксист сейчас уедет, доставить Пашку домой не будет решительно никакой возможности.

– А то еще и милицию вызовет, – думает она. – Попадет в вытрезвитель, спишут идиота с судна. И что тогда делать?

Поэтому Валя лишь виновато улыбается в ответ на слова таксиста и почти умоляюще произносит:

– Поехали?

– Стекло сзади опустите, – бурчит таксист, – а то мы тут угорим от паров.

За время поездки Пашка, обдуваемый ледяным ветром, к счастью, немного трезвеет, так что может сам зайти в подъезд. Но в коридоре квартиры он спотыкается о ковер. В попытке удержать равновесие Пашка хватается за висящую на вешалке одежду и, сорвав вешалку со стены, с грохотом обрушивается вместе с ней на пол. Из своей комнаты выскакивают сонные перепуганные дети.

– Отец дома! – орет на них Пашка, отчаянно барахтаясь на полу, чтобы выбраться из-под вороха одежды. – Марш в кровать!

– Идите, идите спать, – машет детям Валя. – Все хорошо. Папа немного устал.

– Алкаш, – хмыкает Ирина и, взяв Степана за руку, уводит его обратно в детскую, громко хлопнув за собой дверью.

Пашка бурчит в ответ что-то нечленораздельное. Валя помогает ему подняться, отводит в спальню и укладывает на кровать.

– Спи, – приказывает она мужу, стянув с него ботинки.

– А ты? – хрипит Пашка.

– А я пойду на диване лягу, – фыркает Валя.

– Почему это на диване? – капризно бурчит Пашка. – Жена ты мне или нет? Может, я хочу любовных утех?

– Ты уже с вешалкой на полу утешился, – злобно отвечает Валя. – Спи.

В это время в коридоре звенит телефон. Лена хочет узнать, как они добрались.

– Спасибо, нормально, – отвечает Валя.

– Нормально? – в голосе Лены звучит тревога.

– Добрались, – хмыкает Валя.

– Хорошо тогда, – протягивает Лена, и Валя чувствует, что та что-то недоговаривает.

– Что-то случилось? – спрашивает она.

– Нет, ничего, – поспешно отвечает Лена.

– Да уж выкладывай, – обреченным голосом требует Валя.

– Да ничего, – мнется Лена. – Просто Оля наша очень испугалась, когда Павел стал скандалить. Она к пьяным не привыкла. Вадик-то почти не пьет.

– Извини, ради бога, – выдыхает Валя.

– Возраст у нее такой, переходный, пятнадцать лет, всего пугается, – извиняющимся тоном мямлит Лена. – В общем, вам, наверное, лучше к нам больше пока не приходить. Ладно?

– Ладно, – машинально отвечает Валя. – Прости еще раз, ради бога.

– И ты меня, – почти шепчет Лена и вешает трубку.

Когда на следующее утро Валя, злясь на мужа, передает ему свой ночной разговор с Леной, мучимый похмельем Пашка лишь брезгливо морщится:

– Ой, испугали. Я и сам к ним больше не пойду. Кто они такие? Работяги. Чего нам с таким быдлом вообще дела водить?

Валя с ненавистью смотрит на мужа, но ничего не говорит.