С «дипломатом» или без, но Степан все равно не хочет учиться. Валю чуть не каждую неделю вызывают в школу. Она приходит туда после работы и терпеливо ждет в коридоре, когда у Ольги Владиславовны, классного руководителя Степана, обучающей его русскому языку и литературе, закончатся уроки во второй смене.

– Я даже не знаю, что с ним делать, – разводит в очередной раз руками очкастая педагогша, когда, опасливо пропустив ринувшуюся из класса по звонку буйную стаю школьников, она подходит к Вале.

– А должна бы знать, ты же педагог, – так и подмывает Валю брякнуть в ответ. – Тебя ведь учили чему-то. Я же знаю, как перекрытия класть.

Но она сдерживается и лишь заискивающе качает головой, смотря на учительницу преданными глазами старой дворовой собаки, которой пообещали мозговую кость.

– Поведение у него неплохое, – продолжает свои размышления вслух Ольга Владиславовна, – но учить ничего не хочет. Во вторник писали изложение. О природе. Пять птиц надо было перечислить. Всего пять! Так он ни одной не вспомнил.

– Мы выучим, – подобострастно бормочет Валя. – Он «В мире животных» смотреть любит. Выучим птиц, вы не беспокойтесь. Какие птицы-то? Я запишу.

– Да не в птицах дело, – огрызается Ольга Владиславовна. – Внимания у него нет никакого. И не старается он.

– Восьмой класс уже, – вставляет Валя, – надо его как-то дотянуть до выпуска. Чтобы закончил. Тогда в ПТУ отправлю.

– Дотянуть-то дотянем, – сменяет гнев на милость Ольга Владиславовна, – не об этом речь. Мне хочется, чтобы он лучше учился. Тут есть такие кадры, что чуть не на головах на уроках ходят. А он у вас смирный. Обидно, что с тройки на двойку переваливается.

– Обещаю, Ольга Владиславовна, я с ним поговорю, он прибавит, – кивает Валя. – Спасибо вам, что хорошо к нему относитесь.

На самом деле она и сама не верит, что Степан сможет прибавить в учебе. По крайней мере, что ее разговор с ним как-то сможет на это повлиять.

– Полгодика еще перекантоваться, – думает она. – А там запихну его в хабзайку – шестую или двенадцатую. Пусть учится на матроса. Будет, как отец, в море ходить.

Она, конечно, и сама понимает, как мало целеустремленности в подобных жизненных планах. Разве не хотела она сама окончить институт, продвинуться по службе? Потом мечтала об образовании детей. Может быть, они пойдут дальше их с Пашкой? А теперь? Разве что Ирина возьмется все-таки за ум. Закончила же она десятилетку. А Степан? Нет, Валя решительно не может простирать свои мечты относительно будущего сына дальше профтехобразования. Главное сейчас – дотянуть его до выпуска. Хоть за уши, но дотянуть. А там – в ПТУ.

Но и этим скромным планам не суждено воплотиться в жизнь. Степан с грехом пополам заканчивает восемь классов. Но идти в хабзайку наотрез отказывается. А в девятый класс его не берут. Лето Степан проводит в Мурманске. Тетя Поля готова принять его в Жданове, вернее, в Мариуполе – год назад городу вернули прежнее имя, – но отправить его туда одного Валя не решается. Тетушка в последнее время сильно сдала. Нельзя обременять ее этим оболтусом. Кто будет ему готовить? Стирать за ним?

У самой Вали с отпуском ничего не получается. Зинаида Петровна ложится в больницу на операцию. Так что Вале приходится разрываться между работой,  домом и посещением своей одинокой приятельницы-начальницы. Ирина даже не пытается в этот год куда-нибудь поступать. Но при этом наотрез отказывается ехать к тете Поле, да еще с младшим братом в придачу.

– Что я там буду делать? – фыркает она в ответ на предложение Вали поехать в Мариуполь. – Тетка твоя в девять вечера спать ложится. Мне что, пять лет, что ли? Да и чего туда вообще ехать? Я там с тоски сдохну.

– Телевизор будешь смотреть, – хмыкает Валя.

– Ага, новости про политику, да еще на украинской мове, – огрызается Ирина.

– На море будешь ходить, – продолжает мать.

– Не поеду! – решительно обрывает разговор дочь.

– Не хочешь ехать отдыхать, тогда иди работать, – рявкает Валя. – Помоги матери хоть немного. Я нас троих тяну.

– И пойду, – угрожающе произносит Ирина, но, как показывает время, угрозу свою она в очередной раз не выполняет.

В результате Степан все лето болтается в Мурманске. Он заводит каких-то сомнительных приятелей постарше него. Валя видит пару раз бритых молодых людей в черных болотных сапогах. Она требует от сына держаться от них подальше, на что Степан гордо заявляет, что ему с ними интересно.

– Да они же шантрапа какая-то! – возмущается Валя. – Где они учатся? Или работают?

– Учатся, – бурчит Степан, – в школе.

– В какой еще школе? – не унимается Валя. – Они что, второгодники?

– В вечерней школе, – огрызается Степан и злобно смотрит на мать.

– Работают где-нибудь? – не унимается Валя в своем желании вывести бритую братию на чистую воду.

– Тебе-то какое дело? – вопросом на вопрос отвечает Степан.

– И все же? – настаивает Валя.

– Грузчиками, – гордо произносит Степан, – на овощебазе.

– Где, где? – фыркает Валя.

– На овощебазе, – повторяет сын.

– Приехали! – вздыхает Валя.

– В вечерней школе хорошо, – хмыкает Степан. – Там домашку не задают. Они так сказали.

– Уймись, – урезонивает его Валя, – иди лучше в хабзайку. Там тоже домашних заданий нет.

– Не хочу в хабзайку, – упорствует Степан.

– Тогда работать иди, – резюмирует Валя.

– Меня не возьмут, – парирует Степан, – мне еще шестнадцати нет.

На этом разговор заканчивается. Но недели через две Степан подходит к матери и заявляет:

– Я тоже хочу в вечернюю школу.

– Что? – у Вали даже дыхание перехватывает. – Зачем тебе туда?

– Образование получать, – мечтательно произносит сын. – Потом в институт поступлю. Зачем мне хабзайка?

– Даже не думай об этом, – фыркает Валя. – В смысле, об институте. Скоро стукнет шестнадцать – работать пойдешь.

Но в августе Степан сам относит документы в вечернюю школу.

– Работать не пойду! – категорически сообщает он матери.

– Надо, – вздыхает Валя.

Потом она думает, что, возможно, вечерняя школа не самый плохой вариант. Однозначно лучше дневной. По крайней мере, ей не придется ходить с завидной регулярностью к классному руководителю, чтобы раз за разом выслушивать нравоучительные лекции о том, как надо воспитывать сына. Она устала делать при этом виноватое лицо. В чем, в конце концов, она виновата? В том, что у мужа оказался цирроз печени? В том, что она должна теперь тянуть на себе всю семью? Пусть уж очкастая Ольга – как там ее? – Владиславовна своих детей воспитывает и не лезет в Валину жизнь.

С другой стороны, зачем Степану, правда, идти в ПТУ? А вдруг он сможет прыгнуть выше собственной головы? Закончит десять классов, поступит в институт. Может, он академиком станет. Академиком? Тут Валя понимает, что зашла слишком далеко.

– Хочешь учиться? Хорошо! – сдается она под ликующие вопли сына.

В вечерней школе контингент оказывается исключительно взрослым. Некоторые ученики уже отмотали срок на зоне. Над Степаном там посмеиваются, но не обижают.

Настала пора злорадствовать для Ирины.

– И кто из нас теперь тупой? – дразнится она. – Ну-ка, скажи?

Степан в ответ лишь обиженно сопит.

– Я Сереге скажу, – не выдерживает он однажды.

– Что скажешь? – хмыкает Ирина.

– Что ты меня задираешь, – поясняет Степан.

– И кто такой Серега? – снова хмыкает Ирина.

– Он сидел. За изнасилование. Он придет и тебе морду набьет в подъезде. Поняла? И все остальное с тобой сделает.

– Что остальное? – храбрится Ирина, но голос ее становится напряженным.

– За что сидел, – проявляет неожиданную ловкость эзопова языка Степан.

– Как же, напугал! – фыркает Ирина. – И с какой радости этот Серега тебя послушает?

– Я ему по литературе помогаю, – неожиданно брякает Степан, – и по географии.

– Надо же, – хихикает Ирина, – есть еще кто-то тупее тебя?

– Я скажу Сереге, – снова грозит Степан.

– Заткнись уже! Дебил! – обрывает его Ирина, но дразниться с тех пор перестает.