Степан окончательно и бесповоротно забывает о косоглазой Алексе и находит себе новую девушку. Вернее бы даже сказать молодую женщину. У Ольги есть семилетняя дочка Настенька.
– Вот и славненько, – говорит Валя, когда Степан сообщает ей об этом.
– Я их завтра приведу, – обещает Степан.
– Отлично, – кивает Валя, – познакомимся. А как же иначе? Так и должно быть.
– Да я не знакомиться приведу, – огрызается Степан. – Они здесь жить будут.
– Как? – не понимает Валя.
– Жить, говорю, будут со мной, – повторяет Степан и тут же поправляется: – С нами, в смысле. Тебе что, двух комнат мало? А мы в моей поселимся.
– Да как же это так? Сразу? – теряется Валя.
– А это постепенно не бывает, – злится Степан. – Как можно постепенно переселиться?
– Так хоть бы познакомились сначала, – бормочет Валя. – Что за люди они, я же не знаю. Почему без жилья оказались.
– Она с мужем развелась, – наспех объясняет Степан. – Жила с дочкой у сестры. Но у той тоже семья. А квартира двухкомнатная, хрущевка. Тяжело там жить. Негде, можно сказать. Вот они с Настей к нам и переедут.
Валя теряется уже окончательно и только качает головой – то ли в знак согласия, то ли для того, чтобы мысли лучше уложились в голове. Но они, окаянные, не спешат укладываться. Не лезет ей в голову, что с завтрашнего дня она будет жить в одной квартире с совершенно незнакомыми женщиной и ребенком.
– А ведь раньше жили же в коммуналке, – неожиданно вспоминает Валя, ворочаясь ночью без сна на своем старом диване. – И ничего. Раньше все проще было. Хотя и я была тогда моложе.
С Ольгой она знакомится уже следующим вечером. Та, правда, приходит без дочки и сразу поражает Валю пышными формами.
– Ну и толстуха, – думает Валя.
Ольга говорлива и все время слишком нарочито цепляется за Степана. То садится рядом с ним на диван и обнимает его за шею, то, когда он встает, идет вслед за ним, чтобы взять его за руку.
– Любовь? – думает Валя. – Но почему же такая толстая?
– Да, не красавица, – словно читая ее мысли, говорит ей Степан, когда они случайно оказываются на кухне одни. – Она так растолстела после родов.
– Да мне-то что, – бормочет Валя. – Главное, чтобы тебе нравилась.
– Вот именно, – хмыкает Степан.
– А дочка где? – интересуется Валя.
– Завтра приведем, – деловито сообщает Степан. – Не все же сразу. Ты же сама хотела, чтобы постепенно.
– Понятно, – хихикает Валя. – Бережешь мать? Молодец.
Степан не улавливает издевку в ее голосе и покровительственно кивает. Валя невольно ловит себя на мысли, что хочет врезать сыну по голове прямо той самой сковородкой, которую держит в руке.
– Нехорошо так, – пугается она собственных мыслей, – не по-божески. Пусть живет. И Ольга его тоже. И ее толстая дочка.
Настенька, однако, оказывается совсем не толстой. Напротив, она выглядит скорее изможденной и кажется младше своих семи лет, а ее глазки-буравчики так и шарят по Валиной квартире.
– Я буду называть ее бабушкой. Ладно, папа? – говорит она Степану, показывая пальцем на Валю.
– Правильно, – не совсем впопад отвечает Степан.
– Папа? – поражается про себя Валя. – Шустрая девочка.
– Бабушка, я есть хочу, – требовательно произносит Настя, в упор глядя на Валю.
– Накорми внучку-то, – бурчит Степан.
Он явно доволен внезапным расширением семейства и просто упивается словом «внучка».
– А что ты ешь? – интересуется Валя у девочки.
– Все, что не приколочено, – хмыкает Ольга, – а что приколочено, она отдирает и тоже ест.
При этих словах Степан подобострастно хихикает. Валя раздраженно смотрит на сына и ведет Настю на кухню.
– Ты ей там смотри своей колбасы не дай термоядерной! – кричит из комнаты Степан. – У нее желудок не выдержит. Ее только ты можешь переваривать.
– Ладно, ладно, – бурчит Валя, – гурман выискался. Нормальная колбаса. Съедобная.
Она дает внезапно обретенной внучке куриный окорок, специально приготовленный вчера для торжественного ужина «за знакомство», но волею судьбы так и оставшийся нетронутым. Настя ест его поспешно, как будто боясь, что куриную ногу могут отнять.
– А ты Степана папой называешь? – спрашивает ее Валя.
– Ага, – бормочет девочка, давясь курицей, – я всех так называю.
– Кого всех? – удивляется Валя.
– Всех маминых кавалеров, – поясняет Настя и начинает перечислять, загибая пальцы: – У меня уже был папа Володя, папа Коля, папа Саша, папа…
– Ладно, хватит, – бормочет Валя. – Молодец твоя мама.
– Ага, – снова с готовностью соглашается Настя, давясь засохшей курицей. – Мне бы запить чем-нибудь, бабушка? У тебя чай есть?