Степан окончательно и бесповоротно забывает о косоглазой Алексе и находит себе новую девушку. Вернее бы даже сказать молодую женщину. У Ольги есть семилетняя дочка Настенька.

– Вот и славненько, – говорит Валя, когда Степан сообщает ей об этом.

– Я их завтра приведу, – обещает Степан.

– Отлично, – кивает Валя, – познакомимся. А как же иначе? Так и должно быть.

– Да я не знакомиться приведу, – огрызается Степан. – Они здесь жить будут.

– Как? – не понимает Валя.

– Жить, говорю, будут со мной, – повторяет Степан и тут же поправляется: – С нами, в смысле. Тебе что, двух комнат мало? А мы в моей поселимся.

– Да как же это так? Сразу? – теряется Валя.

– А это постепенно не бывает, – злится Степан. – Как можно постепенно переселиться?

– Так хоть бы познакомились сначала, – бормочет Валя. – Что за люди они, я же не знаю. Почему без жилья оказались.

– Она с мужем развелась, – наспех объясняет Степан. – Жила с дочкой у сестры. Но у той тоже семья. А квартира двухкомнатная, хрущевка. Тяжело там жить. Негде, можно сказать. Вот они с Настей к нам и переедут.

Валя теряется уже окончательно и только качает головой – то ли в знак согласия, то ли для того, чтобы мысли лучше уложились в голове. Но они, окаянные, не спешат укладываться. Не лезет ей в голову, что с завтрашнего дня она будет жить в одной квартире с совершенно незнакомыми женщиной и ребенком.

– А ведь раньше жили же в коммуналке, – неожиданно вспоминает Валя, ворочаясь ночью без сна на своем старом диване. – И ничего. Раньше все проще было. Хотя и я была тогда моложе.

С Ольгой она знакомится уже следующим вечером. Та, правда, приходит без дочки и сразу поражает Валю пышными формами.

– Ну и толстуха, – думает Валя.

Ольга говорлива и все время слишком нарочито цепляется за Степана. То садится рядом с ним на диван и обнимает его за шею, то, когда он встает, идет вслед за ним, чтобы взять его за руку.

– Любовь? – думает Валя. – Но почему же такая толстая?

– Да, не красавица, – словно читая ее мысли, говорит ей Степан, когда они случайно оказываются на кухне одни. – Она так растолстела после родов.

– Да мне-то что, – бормочет Валя. – Главное, чтобы тебе нравилась.

– Вот именно, – хмыкает Степан.

– А дочка где? – интересуется Валя.

– Завтра приведем, – деловито сообщает Степан. – Не все же сразу. Ты же сама хотела, чтобы постепенно.

– Понятно, – хихикает Валя. – Бережешь мать? Молодец.

Степан не улавливает издевку в ее голосе и покровительственно кивает. Валя невольно ловит себя на мысли, что хочет врезать сыну по голове прямо той самой сковородкой, которую держит в руке.

– Нехорошо так, – пугается она собственных мыслей, – не по-божески. Пусть живет. И Ольга его тоже. И ее толстая дочка.

Настенька, однако, оказывается совсем не толстой. Напротив, она выглядит скорее изможденной и кажется младше своих семи лет, а ее глазки-буравчики так и шарят по Валиной квартире.

– Я буду называть ее бабушкой. Ладно, папа? – говорит она Степану, показывая пальцем на Валю.

– Правильно, – не совсем впопад отвечает Степан.

– Папа? – поражается про себя Валя. – Шустрая девочка.

– Бабушка, я есть хочу, – требовательно произносит Настя, в упор глядя на Валю.

– Накорми внучку-то, – бурчит Степан.

Он  явно доволен внезапным расширением семейства и просто упивается словом «внучка».

– А что ты ешь? – интересуется Валя у девочки.

– Все, что не приколочено, – хмыкает Ольга, – а что приколочено, она отдирает и тоже ест.

При этих словах Степан подобострастно хихикает. Валя раздраженно смотрит на сына и ведет Настю на кухню.

– Ты ей там смотри своей колбасы не дай термоядерной! – кричит из комнаты Степан. – У нее желудок не выдержит. Ее только ты можешь переваривать.

– Ладно, ладно, – бурчит Валя, – гурман выискался. Нормальная колбаса. Съедобная.

Она дает внезапно обретенной внучке куриный окорок, специально приготовленный вчера для торжественного ужина «за знакомство», но волею судьбы так и оставшийся нетронутым. Настя ест его поспешно, как будто боясь, что куриную ногу могут отнять.

– А ты Степана папой называешь? – спрашивает ее Валя.

– Ага, – бормочет девочка, давясь курицей, – я всех так называю.

– Кого всех? – удивляется Валя.

– Всех маминых кавалеров, – поясняет Настя и начинает перечислять, загибая пальцы: – У меня уже был папа Володя, папа Коля, папа Саша, папа…

– Ладно, хватит, – бормочет Валя. – Молодец твоя мама.

– Ага, – снова с готовностью соглашается Настя, давясь засохшей курицей. – Мне бы запить чем-нибудь, бабушка? У тебя чай есть?