Валя изо всех сил старается откладывать деньги, чтобы вернуть дворничихам свой долг. Но у нее ничего не получается. Ирина каждый месяц требует все больше и больше.

– А что ты хотела, мать? – шипит она в трубку. – Это Москва. Аренда, блин, как на дрожжах растет. Тех грошей, что ты мне посылаешь, уже и на половину комнаты не хватает.

– Да что же мне делать? – стонет Валя. – Где же я возьму?

– А мне что делать? – шипит Ирина и добавляет с отчаянием в голосе: – Я уже вымоталась, мать. Как в беличьем колесе.

Валя молча кивает. Она прекрасно понимает, что имеет в виду дочь. Она сама крутится в таком колесе уже лет двадцать. И никакого выхода нет.

– Может, в Мурманск вернешься? – спрашивает она. – Со мной жить не надо. Будешь снимать. У нас дешевле будет.

– Не хочу, – бормочет Ирина.

– Подружки твои здесь, – соблазняет дочку Валя.

– То и плохо, – устало произносит Ирина. – В Москве всем на всех наплевать. А в Мурманск приеду, начнется: мы с тобой в школе учились, мы с тобой на соседних горшках в детском садике сидели.

– И что в этом плохого? – осторожно, как будто прощупывая минное поле, интересуется Валя.

– В этом? Ничего! – фыркает Ирина. – А вот дальше будет плохо. Замужем? Дети есть? Где работаешь? И так далее, по всем кругам ада.

Валя снова молча кивает. И в следующем месяце посылает Ирине немного больше денег. Пусть хоть у дочери беличье колесо крутится чуть-чуть помедленнее. Чтобы можно было иногда выдохнуть.

Оставшиеся деньги у Вали регулярно забирает Степан. Он приходит и закатывает истерики о голодной семье. Валя прекрасно знает, что Ольга спустит любые деньги на наряды и ненужные безделушки, но поделать с этим ничего не может. Ей проще отдать сыну остатки своей зарплаты, чем выслушивать его бесконечные причитания о тяжкой жизни. Степан так и не устроился на работу. И Валя уже не представляет, где он сможет работать. Как, собственно, и невестка.

Денег, которые может отдавать Валя Степану, катастрофически не хватает. В доме у сына царит запустение. И Настя постоянно бегает к Вале поесть. Иногда она подкарауливает Валю возле дома, когда та идет с работы. Иногда приходит позже, чтобы попасть к ужину. Вскоре Валя, которая сама вынуждена экономить на всем, начинает бояться продовольственных набегов новоявленной внучки.

– Чего тебя мамаша-то не кормит? – интересуется она, мрачно наблюдая, как Настя уплетает вторую тарелку супа, которого, по расчетам Вали, ей самой должно было хватить на четыре дня. – Что же ты меня объедаешь, окаянная?

– У мамы денег нет, – с готовностью сообщает Настя, давясь супом.

– Как это нет? – возмущается Валя. – Я же ей давала.

– Она себе пиво купила, сигареты и еще что-то, только я не помню, – откровенничает Настя.

– И что? – бурчит Валя.

– И деньги закончились, – чавкает Настя. – А еды дома никакой нет вообще.

– Так требуй с мамаши, – резонно замечает Валя. – Я тебе вообще никто.

– Ты мама моего папы Степана, – огрызается Настя. – Мама говорит, что он нас обязан кормить, если он с ней спит.

– Он с ней что? – растерянно переспрашивает Валя.

– Раз он с ней спит, – со знанием дела повторяет Настя.

– А чего тогда я крайняя? – огрызается Валя.

– Раз папа Степан меня не кормит, значит, ты должна, – пожимает плечами Настя.

Визиты Насти становятся все более частными. Валя всячески пытается избавиться от прожорливой девчонки. Она не открывает ей дверь подъезда, ссылаясь на то, что у нее не работает домофон. Но Настя прорывается внутрь с оказией. Кто же не пустит в подъезд ребенка? Когда звонят в квартиру, Валя на цыпочках подходит к двери и смотри в глазок. Если это Настя, она, стараясь не шуметь, уходит обратно в комнату или на кухню. Но Настя начинает молотить в дверь кулаками, крича:

– Бабушка, бабушка, ты дома! У тебя свет горел! И я тебя слышу! Открывай! Я есть хочу!

Чертыхаясь, Валя бредет обратно в прихожую и впускает внучку-саранчу.

– Ты, как чума, – бурчит Валя, когда Настя врывается внутрь и сразу кидается к холодильнику.

– Ага, – не слишком вникая в Валино бормотание, с готовностью соглашается Настя. – А супчик у тебя есть? Или куриные ноги?

– Тебе самой бы ноги повыдергивать. И мамаше твоей заодно, – шипит Валя, ставя на плиту кастрюлю. – Сейчас, дай хоть разогрею. Только жить все мастера за мой счет. Хоть бы кто-нибудь пришел да помог чем-нибудь.