В отличие от Вали у Степана уже не получается тянуть с возвратом кредитов. Его долги банкам растут, как снежный ком.

– Ты думаешь что-нибудь с этим делать? – сухо интересуется Ольга, привычно извлекая из почтового ящика и вручая мужу гневное письмо из очередного кредитного учреждения.

– Я? – орет Степан, возвращая ненавистный конверт жене. – Это ты мне говорила: бери кредиты, время такое, что их дают всем идиотам.

– И в чем я была не права? – холодно удивляется Ольга. – Тебе же дали?

– Заткнись! – орет Степан, и пена закипает у него в уголках рта. – Убью!

– За что? – хмыкает Ольга. – За то, что хоть немного пожили по-человечески?

– И что теперь? – надрывается Степан, в голосе которого начинают звучать умоляющие нотки.

– Теперь они грозят тебе судом, – вскрыв конверт и изучив послание, сообщает Ольга.

– Мне? – орет Степан.

– А кому еще? Кто брал деньги, тому и отдавать, – невозмутимо продолжает Ольга.

– Да половина этих денег на твои шубы пошла! – орет Степан. – Лучше б ты сама шерстью обросла!

– Я думала, тебе приятно было мне их дарить, – подняв бровь, произносит Ольга.

– Что? – голос Степана садится, как будто у него в легких внезапно закончился воздух.

– Я так думала, – все так же невозмутимо повторяет Ольга.

– И что теперь делать? – возвращается к главному вопросу Степан.

– А я откуда знаю? – хмыкает Ольга. – Это твое дело. Найди деньги.

Единственным источником наличных, известным Степану, является мать. И он снова бежит к ней. Он плачет, потом кричит и требует свою долю.

– Долю чего? – интересуется Валя и напоминает: – Половину квартиры ты уже забрал.

– Чего? – ревет Степан. – Не знаю! Денег, золота! Что, батя ничего не накопил? Он всю жизнь из моря не вылезал! Прячешь? В гроб с собой забрать хочешь? А моя семья с голоду пусть дохнет, да?

– Что же ты говоришь, сынок? – вздыхает Валя. – Какие деньги? Какое золото? Что я могу прятать? Отец твой пил запоем. Туда все его деньги и пошли. А больших денег тогда и не платили.

– Ох, мать, губишь ты меня! – рыдает Степан.

– Давай, сынок, водочки выпьем? – предлагает Валя. – Тебе и полегчает.

Они идут на кухню, Валя достает из холодильника бутылку и спрятанный от Насти вываренный куриный окорок. Выпив водки, Степан впадает в слезливую тоску. Он рассказывает матери о своей нелегкой жизни, о том, что Ольга в грош его не ставит и что Настя окончательно отбилась от рук. Валя кивает и время от времени понимающе вздыхает.

– Денег больше нет, – разводит руками Степан, – совсем. И взять негде. Понимаешь?

Валя все понимает, но она уже ничем не может ему помочь. Как бы ни болело ее материнское сердце, раздобыть денег ей негде. Степан допивает оставшуюся в бутылке водку и уходит домой.

Спустя некоторое время гневные письма банкиров сменяются повестками в суд. По наущению жены Степан туда не ходит. Но, как говорится, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. И однажды ранним утром к ним в квартиру являются судебные приставы. Они довольно долго объясняют причину своего прихода, ссылаясь на статьи закона и решения суда, и трясут перед Степаном ворохом бумаг.

– Понятно, – бурчит Степан.

– Вы не отрицаете долг? – интересуются обрадованные подобной готовностью к сотрудничеству приставы.

– Нет, – снова бурчит Степан.

– Когда сможете отдать? – с нескрываемой надеждой спрашивают приставы.

– Я временно не работаю, – огрызается Степан. – С чего мне отдавать?

– Подумайте. Потому что пени набегают, – говорят разочарованные приставы и уходят.

Вечером Степан снова бежит к матери и говорит, что дело безвыходное.

– Меня посадят, мать! – рыдает он. – Посадят! Я оттуда уже не выйду! Это конец!

От его стенаний Вале становится плохо. Она провожает сына домой, а потом всю ночь не спит, думая, где взять деньги. Но ей ничего не приходит в голову. Наутро, выпив для храбрости водки, она идет на поклон все к тем же коллегам-дворничихам. Полстакана водки натощак дают свой эффект. Глотая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба, Валя сбивчиво рассказывает собравшимся с утра возле конторы бабам о бедственном положении Степана.

– У него кредиты, – качая головой, объясняет Валя, – у сыночка моего. Захлебывается он в них. Насели со всех сторон. Кровопийцы. Отдавать нечем. Я прошу.

– И дитё еще после операции, – вздыхает кто-то.

– Да, и дитё! – вспомнив о своем собственном вранье, с готовностью причитает Валя. – Все одно к одному.

Дворничихи сочувственно кивают. Они думают, что Валя просит их немного подождать с возвратом долга. Но Валя понимает их сочувствие совсем иначе.

– Бабоньки, – бормочет она, – кто сколько может, а? Мы отдадим. Не сразу, но отдадим. Можно даже с процентами.

– Николаевна, ты чего, еще занять хочешь? – удивляются бабы.

– Сыночку, – бормочет Валя.

– Опомнись, старая, – хмыкают дворничихи, – ты нам сначала уже занятые деньги верни.

– Николаевна, я уезжать собираюсь из Мурманска по весне, насовсем, – вставляет кто-то. – Ты уж будь добра, отдай мне мои до марта, ладно?

– Да и мы ждать устали, – ропщут остальные. – Кредиты у него? А нам что делать прикажешь?

– Кто сколько может, – бормочет Валя, но ее уже никто не слушает.

– Возвращай долг, – кричат дворничихи. – Сколько можно уже? Мы сами не в шелка одеты.

И Валя уходит ни с чем. Приставы снова приходят к Степану и грозятся описать за долги квартиру.

– Будете жить на улице, – стращают они Степана с Ольгой.

– Ага, – хмыкает Ольга, – и дочка моя тоже будет на улице жить?

– Какая дочка? – огорчаются приставы.

– Несовершеннолетняя, – хмыкает Ольга и, опережая возможный вопрос, зло добавляет: – Да, прописана здесь, в этой квартире. Так что остыньте. Мы здесь жили и жить будем. У нас в стране вся власть – детям.

Тогда приставы описывают мебель, телевизор, компьютер и остальное имущество.

– А где же твои шубы? – рычит Степан, когда приставы уходят. – Я и не заметил, когда они исчезли!

– Давно у сестры, – хмыкает Ольга.

– Тварь! – рявкает Степан. – Хитрая тварь!

– Ты мою сестру не трогай! – огрызается Ольга, покрываясь красными пятнами.

– А я не про твою сестру, – хрипит Степан.

– Сам такой, мерзавец, – визжит Ольга и добавляет почти с удовольствием: – И недоумок.

– Оленька, как же нам жить дальше? – неожиданно теряет боевой дух Степан.

Он представляет, как из их квартиры вынесут все вещи, и у них не будет денег даже на то, чтобы купить себе еду.

– Оленька? – умоляюще повторяет Степан.

Но жена лишь презрительно фыркает и уходит на кухню. Степан провожает ее стоном безысходности. Но на самом деле ум Ольги работает сейчас на полную мощность. Ее не особенно интересуют мужнины кредиты. Тем более что она предусмотрительно отнесла сестре не только шубы, но и свой ноутбук. Но она устала есть суп из пакетиков и курить дешевые вонючие сигареты, от которых дерет горло, а поэтому лихорадочно ищет выход из сложившейся ситуации.