Медленно погас свет. Зал погрузился в темноту. Но ее тут же взорвали всполохи светомузыки. Ритмично, в такт оркестру, заметались по стенам и потолку гигантские разноцветные пятна, спирали, круги, то превращаясь в багровые языки пламени, то разливаясь ослепительно мерцающей рябью и вызывая у зрителей легкое головокружение. Словно вколачивая гвозди в лист жести, дробно гремели барабаны, всхлипывали и завывали банджо и гитары, кокетливо взвизгивала ионика и, искусно перекривляя каждый инструмент, разноголосо обезьянничал имиритон.

Сегодня в цирк пожаловал сам Умноликий, и поэтому оркестр так старательно фокусничал. Умноликий считался самым красивым и самым мудрым во всей Сондарии. Густые черные волосы змеились по его плечам. Бледное лицо оттеняли пышные заросли бакенбардов. Он то и дело глубокомысленно вздергивал брови, хрустел пальцами, и поначалу взгляды всех были устремлены не на арену, а на первую ложу.

Резко громыхнув, оркестр смолк, и зал вновь упал в темноту, из которой цветные клинки прожекторов высветили магические тринадцать метров арены. Она стала легкой, воздушной, и казалось, вот-вот взовьется под купол.

Близнецы с Тэйкой сидели во втором ярусе справа, левую половину занимали синеглазые и звездочёты.

На арену выбежал человечек. Лысая голова утопала в пышном кружевном жабо, длинные кремовые рейтузы смешно обтягивали тоненькие ножки, и они были похожи на две спички, воткнутые в футбольный мяч. В следующую минуту мяч стал с шипеньем опадать, и дети узнали Эластика.

- Он и ведущий, и гимнаст, - сказала Тэйка так, что близнецы поняли - она часто бывает здесь. - С каждым годом циркачей становится все меньше и меньше. Образцовые сондарийцы считают, что цирк устарел, - объяснила девочка и вздохнула: - Но это сущая ерунда!

Эластик взмахнул указкой, и вновь заиграла музыка. На арену степенным шагом вышли пятнадцать мужчин в строгих серых костюмах.

- Гипнотизеры, - шепнула Тэйка. - Здесь собрались все гипнотизеры Сондарии.

Шеренга выстроилась напротив ложи Умноликого. Чтобы не смущать присутствующих, гипнотизеры уставились в пол. Было видно, что они кого-то ждут.

И вот появилась девушка в дорогом белом платье из эстера. Прекрасные белокурые волосы, перехваченные темной лентой, пышными волнами спадали ей на спину и плечи.

- Рикки? - переглянулись мальчики.

- Ну да, - кивнула Тэйка. - Разве не читали афишу? Сейчас ее будут лечить от любви. Бедняжка, - она грустно покачала головой.

Эластик повернул девушку лицом к гипнотизерам. Бледная, с дрожащими ресницами, Рикки на какой-то миг обернулась к залу и прощально махнула кому-то рукой.

Вновь ударила барабанная дробь. Гипнотизеры подняли головы, шпагами скрестили пронзительные взгляды на Рикки. Девушка покачнулась, опустила глаза. Эластик кончиком указки поднял ее подбородок. Рикки крепко зажмурилась, а потом, словно бросаясь в холодную воду, подняла голову.

Смолкла барабанная дробь, включился хронометр. Два. Три. Пять. Просветленное любовью и отвагой лицо Рикки на глазах у всех стало тускнеть. Семь. Десять. Отяжелел подбородок, появилось выражение сонного довольства. Невидимый скульптор стремительно переделывал лицо девушки. Двенадцать. Пятнадцать. Победа! Рикки громко зевнула, почесала за ухом и точно старуха, шаркая ногами, ушла с арены.

Гипнотизеры облегченно вздохнули, расслабились, одинаковым жестом вытащили из карманов платки и вытерли вспотевшие лбы.

Зрители зааплодировали. Вернее - только сидевшие на правой половине. Левая же сторона со звездочётами и синеглазыми расте-рянно молчала.

- Все, - сказала Тэйка. - Теперь она не будет гулять с Ленни по улице Жареных Уток. Жаль.

- Неужели так сразу можно забыть? - недоумевал Альт.

На смену гипнотизерам вышел телепат и ясновидец Рок-Фок. Он был во всем черном. Черная шляпа, черная рубашка, черный фрак, черные перчатки, черные ботинки. И даже очки черные. Рок-Фок перешагнул барьерчик и очутился среди публики.

- Ваш супруг сегодня обанкротился, - сообщил он пышной даме в первом ярусе. - Он на грани самоубийства.

Дама испуганно вскрикнула, вскочила и под хохот публики засеменила к выходу.

- Мужчина с бриллиантовой брошью, - обратился Рок-Фок к человеку в ложе справа, - на днях у вашей фирмы появится опасный конкурент, и вы будете иметь серьезные неприятности.

- Чепуха, - растерянно улыбнулся предприниматель, вытирая ладонью побледневший лоб. Кто-то злорадно хихикнул.

- Не радуйтесь, молодой человек, - продвигался Рок-Фок по залу. - Банковый счет вашей невесты в два раза меньше, чем вам сообщили.

- Не может быть! - вскочил юноша в длинном жилете.

- Скажите, какие события произойдут в ближайшее время? - прокричали с самого верхнего яруса.

Рок-Фок шагнул на арену, вытянул вперед руки и закрыл глаза. Упруго забила барабанная дробь, и ясновидец стал медленно, а потом все быстрее и быстрее вращаться на движущемся пятачке арены. Было удивительно, как это он при такой скорости вращения не падает. Выброшенные вперед руки словно нащупывали смутно маячившее будущее. В свете разноцветных прожекторов его черная фигура превратилась в радужно сверкающий волчок

- Стоп! - гортанно выкрикнул он и пятачок в центре арены уменьшил скорость, а потом замер. Стало так тихо, что было слышно, как у зрителей тикают ручные часы.

- Через полгода, - сказал Рок-Фок с придыханием, словно отмахал с десяток километров, - концерн «Фигура» наладит серийный выпуск модных дамских кулонов. Они будут сделаны из замечательного камня, называемого янтарем.

Сообщение было встречено восторженными возгласами. Но потом раздались чьи-то подозрительные возгласы:

- Что за янтарь? Откуда он возьмется?

Рок-Фок стушевался и несколько смущенно пояснил:

- Честно говоря, я сам впервые только что узнал о нем. Наверное, откроют какое-то месторождение… Но самые важные события произойдут совсем скоро… - Рок-Фок загадочно улыбнулся. - Они охватят всю страну, и ни один сондариец не уйдет от них.

Ропот недоумения пробежал по залу. Что могло нарушить спокойствие государства, в котором даже листья на деревьях не шелестели от ветра? Не потому, что деревья были синтетическими. Просто ветер проживал лишь в тополях на улице Жареных Уток.

- Врет он все, - не поверил Чарли.

- Нет-нет, он всегда угадывает, - с жаром возразила Тэйка.

- А вот мы проверим, - Альт беспокойно заерзал по скамье, потом решился - вскочил и звонко, на весь цирк, крикнул: - Мистер! Что ожидает меня и моего брата сегодня вечером?

- Вас ждет хорошая головомойка, - ответил Рок-Фок, и все засмеялись.

Близнецы переглянулись. Взбучки следовало ожидать, так как они с самого утра не были дома. Пунцовый, но очень довольный тем, что убедился в ясновидении Рок-Фока, Альт сел и задумался, о каком близком событии говорил предсказатель?

На арену выходили физики, математики, психологи. Одни демонстрировали ручное зрение, другие жонглерские задачи, третьи читали мысли на расстоянии. И каждый показывал свой фокус, секрет которого тут же раскрывался в точных формулах.

Вот начался парад знаменитостей. Длинной вереницей прошли по манежу люди, чьи имена весь год не сходили со страниц газет. Впереди шла мадам Гортензия, национальная гордость страны. Она пробыла в летаргическом сне без малого сорок лет, и ее изображение стало символом Сондарии. Портрет Гортензии печатали даже на денежных купюрах: глаза закрыты, счастливая улыбка блуждает на губах.

К шеренге присоединилась Рикки. На груди ее красовался плакат: «Меня спасла наука!» За девушкой шагали четыре малыша в шапочках с помпонами на макушках.

- Близнецы клиники «Эксперимент», - сообщила Тэйка.

- «Эксперимент»? Там работает наш отец! - в один голос воскликнули мальчики.

- Ну и что? - улыбнулась Тэйка. - Не будете же вы утверждать, что тоже пациенты этой клиники?

- А чем знаменита эта четверка?

- Неужели не слышали? Трое из близнецов - соматики, точная копия четвертого. Их сделали из его кожной клетки, - объяснила она, не сводя глаз с арены, в надежде определить, который из близнецов настоящий.

Мальчики поежились и невольно отодвинулись от Тэйки, словно она в чем-то провинилась. Девочка уловила их движение.

- Вот чудные, - рассмеялась она. - И не такое бывает! Видите вон ту старушку в клетчатой пелерине? Это миссис Скутер. Да-да, та самая, которая усилием воли передвигает предметы. А за ней идет Резо, человек-генератор, зажигающий электрические лампочки приказом мысли.

Беззаботность, с какой Тэйка переключилась на другую тему, передалась Альту и Чарли. А потом они вовсе забыли о впечатлении, произведенном близнецами, потому что Эластик вдруг объявил: «Клоун Пипл!». Дети обрадовано зааплодировали.

Умноликий тоже хлопнул раза три и с любопытством уставился на арену. Его давно интересовали фокусы этого рыжего. Он даже хотел пригласить его на беседу во Дворец.

- Вот он, наш Пипл! - вскочили близнецы, увидев клоуна.

Он выехал верхом на Зере. Лев послушно, как лошадь, вез Пипла на своей могучей спине, помахивая длинным хвостом с кисточкой. Следом выбежала Найда. Крепко вцепившись в холку, на ней сидела обезьяна Жужа, корчила рожицы и приветственно махала зрителям коричневой лапой.

- Какая она потешная и какой сегодня смешной Пипл, - рассмеялась Тэйка.

Клоун и в самом деле выглядел смешно: красный колпак с кисточкой, кружевные панталоны, драные сандалии и огромный розовый бант на голой груди. В руках он держал пестрый чемоданчик и дырявый зонтик.

Пройдя по арене три круга, Жужа и Пипл спрыгнули на ковер. Львы степенно удалились. Обезьяна и клоун, как на качелях, стали раскачиваться на спущенной трапеции.

Потом Пипл затренькал на губах, и Жужа, схватив подол юбочки, закружилась в вальсе. Она проделала еще несколько номеров: кувыркалась, прыгала через веревочку и наконец убежала.

Пипл остался один. Он выглядел вызывающе. Его трюки явно противоречили всякой логике. Будто своими репризами и антре клоун хотел сказать: «Очень скучно жить в кругу ваших образцовых истин! Я отрицаю их и создаю свой мир, в котором у человека вырастают крылья надежды. Вот смотрите: я иду по невидимому канату, как по воздуху. Вот я лечу на зонтике и на миг превращаюсь в птицу. Из моих глаз фонтаном брызжут слезы, а под рубахой вспыхивает огромное рубиновое сердце. Так не бывает? Что вы говорите? Ай-яй-яй! А вот я докажу вам, что жизнь богата сюрпризами и не терпит схемы, в которую хотят уложить ее некоторые умы. Я безнадежно глуп? Возможно. И, вероятно, поэтому могу заставить обыкновенный стул отбивать чечетку, вести беседу с собственным бантом и петь дуэт с сандалиями. Я промчусь на обычной палке, точно на коне, и еще раз докажу, что дважды два вовсе не четыре. Впрочем, ладно. Сегодня я представлю вам нечто удивительное и в то же время не противоречащее вашей скучной логике. Я покажу фокус, который убедит вас в том, что клоунская фантазия вовсе не беспочвенна, что вещи и впрямь могут однажды заговорить».

Он вышел на середину арены.

- Господа! У кого есть изделия ручной работы? Подчеркиваю, не машинной, а ручной.

Публика зашевелилась. Многие полезли в карманы, сумки, но ничего из того, что они оттуда доставали, не подходило…

Пипл грустно улыбался. Так он и знал. Трудно нынче отыскать нештампованную вещь.

- Увы, - качал он головой, - и расчески, и папиросницы, и губная помада - все это выходит с конвееров.

- У меня есть! - вдруг крикнул кто-то слабо и знакомо.

Пипл вздрогнул. Поискал глазами. Но никто не вышел. Наверное, почудилось. Клоун вздохнул, вынул из чемоданчика краски, разложил складной мольберт и, что-то негромко напевая, стал рисовать лохматой кистью пеструю радугу. Потом откуда-то из пустоты поймал блестящую металлическую палочку… Осторожно, словно раздумывая, стоит ли это делать, прикоснулся к рисунку. Зал притих. И вот в тишине раздался голос Пипла. Но теперь уже клоун стоял с закрытым ртом, а его голос звучал с нарисованной им радуги:

Зал в недоумении молчал.

- Не поняли. - Пипл вздохнул. - Что ж, продолжим.

Он снова порылся в чемоданчике и осторожно вынул оттуда старинную картину - портрет юной женщины с белокурыми волосами.

- «Лючия» Ладимира Пуэнти, - торжественно сказал Пипл, вытирая кончиком пальца пыль с потемневшей от времени рамки.

- Чепуха! Старый плут! Это ведь Рикки! Рикки Джонглей! - завопили на правой половине.

- Может быть, и Рикки, - невозмутимо сказал Пипл. - Только все равно этой картине больше века. После представления неверы могут ознакомиться с экспертизой. А сейчас слушайте! - и он приложил к картине палочку.

Легкое потрескивание электрических разрядов, шипение, шорохи. Но вот сквозь шум стали пробиваться звуки, похожие на человеческую речь. И вдруг грустный женский голос отчетливо произнес: «Мне с вами хорошо, Ладимир. Так хорошо, что кажется - я на пороге бессмертия…»

Тут, видимо, кисть художника дрогнула, потому что голос смолк.

- Неужели сама Лючия?… - прошептала Тэйка.

- А-а-а! - чей-то вскрик из-за кулис неожиданно взорвал зал. - Нет! Люблю! Люблю!

Выбежала Рикки. Ее лицо выражало тоскливое отчаяние.

- Люблю! - еще раз выкрикнула она и заметалась по залу. К девушке подбежали дежурные полицейские, схватили под руки и увели.

Пипл растерянно улыбался. Правду говоря, он не надеялся на такой успех. Номер удался на славу. Но что последует за этим?

На арену выскочил мистер Вэг.

- Обыкновенная истерика, - угодливо заулыбался он публике и, прошипев клоуну: - Работай, а не занимайся пакостью! - удалился.

По залу пробежал ропот. Одним мановением руки клоун стер усилия всех гипнотизеров. Да-да, сеанс гипноза лопнул мыльным пузырем, иначе отчего с лица Рикки исчезла тупая сонливость и в глазах вновь вспыхнул огонь, столь редкий для сондариек?

- Браво, браво, клоун! - изумленно пробормотал Умноликий.

- Пипл вернул Рикки синеглазому Ленни! - догадались близнецы. - Вернул! - обернулись они к Тэйке.

Ошеломленная случившимся, девочка молча кивнула не отрывая от Пипла глаз.

- У меня в руках фонохрон, - стараясь быть спокойным и не думать о Рикки, заговорил Пипл. Ему сейчас надо было срочно переключить внимание публики на суть фокуса, научно его объяснить - иначе все могло плохо кончиться. - Человек порой глух и о многом не подозревает. А ведь каждая вещь, сделанная руками, одухотворена и может кое-что рассказать о себе и мастере. Голоса вещей - случайные записи звуковых волн - притаились в мазках красок, в рельефах чеканки, в линиях скульптур. Нужно только уметь слушать их, тогда нам откроется еще неизвестная сторона предметов, и, быть может, однажды мы постигнем их душу.

- Кто изобретатель? - закричали из зала.

- На арену его!

- Изобретателя, изобретателя сюда, - требовала публика, заинтригованная не столько изобретением, сколько тем, какое действие оно оказало на дочь фабриканта.

- Кто изобрел, не имеет значения, - сказал Пипл, смущенно вертя палочку в руках. - Потому что это в общем не сложно: каждый может научиться слушать музыку искусства. Нужно только время от времени отрываться от сонографов и унылого комфорта быта.

Левая половина зааплодировала, а правая недоверчиво зашумела. Оттуда посыпалось:

- Ерунда!

- Чревовещание!

- Подлог!

Тогда Пипл решил обратить все в шутку.

- Значит, по-вашему, клоуны не могут изобретать? - негромко сказал он, и зал вновь притих. - А вот смотрите. - Пипл медленно обвел ряды пристальным взглядом. - Перед вами шикарный особняк, в каких обычно живут преуспевающие дельцы. Но сегодня здесь поселился я, последний клоун Сондарии. У меня двадцать три комнаты, и я пригласил сюда своих друзей. Тех, которые умеют останавливать мгновение и управлять не только элмобилем, но и машиной времени. Они могут перенести меня в любую эпоху, в прошлое и будущее. У них живые человеческие глаза, а не лампы индикаторов. Чуткое, ранимое сердце, а не пуленепробиваемые коробки. Проходите, друзья, в гостиную, присаживайтесь. Вот диван, удобные кресла, - Пипл блестяще изображал несуществующий дом и себя в нем вместе с друзьями. - А вот здесь, на чердаке, - он сделал таинственную паузу, - на этом чердаке без крыши мы будем по-ночам любоваться звездным небом. Поверьте, это так восхитительно - ловить энергию Полярной звезды, ковша Большой Медведицы, загадывать желание, пока небо прорезает метеорит, а ранним утром насыщать взгляд и душу мерцанием Венеры.

Это клоунское антре разозлило правую сторону. В Пипла полетели авторучки, сумки, пудреницы и даже ботинки. Он прикрыл голову руками, разглядывая летящие в него предметы. Хотя бы один ручной работы, и можно было бы доказать, что его фонохрон не мистификация!

Неожиданно зал смолк. Пипл огляделся, протер глаза. Это было почти волшебством - на арене стояла Эльза Кнэп. Она подбадривающе улыбалась ему, протягивая глиняную вазу с цветком.

- Та самая, помнишь? - тихонько сказала она. И Пипла захлестнула волна нежности:

- Ты всегда приходила вовремя.

- Тетушка Кнэп! Наша служанка! - запрыгали близнецы.

Как тетушка Кнэп попала в цирк - ведь она всегда обходила его стороной? И почему с кактусом? Нет, сегодня поистине день чудес.

А на самом деле никакого чуда не было. Убирая свою комнату, тетушка заметила, что кактус немножко привял. Она заволновалась и решила пойти за советом в цветочную лавку, на улицу Жареных Уток.

Старая цветочница внимательно осмотрела цветок и дала кулечек подкормки. Но сказала, что дом, в котором живет растение, затаил какую-то драму. Иначе, отчего появились эти два желтых пятнышка на лепестках - настоящие, не из пластика или ткани, цветы очень чувствительны к переживаниям людей и, если в доме что-либо неблагополучно, начинают болеть и умирают.

Лучше бы она промолчала, потому что тетушке стало грустно и тревожно.

Эльза Кнэп брела с кактусом по улице Жареных Уток, когда к ней подошел человек с толстым розовым носом. Он был навеселе: слегка подпрыгивал, а руки выводили нехитрый танец. Она не сразу узнала циркового сторожа Дода, а узнав, печально рассмеялась.

- Эх, Эльза, Эльза, - вздохнул Дод. - И где ты пропадаешь? Стареет без тебя цирк. Хоть бы раз пришла, посмотрела…

Тетушка покачала головой. Нет-нет, это так больно - ворошить прошлое. Не зря Пипл не принес ей билет. Он понимал ее.

- Премьера ведь, - не отступал Дод. И от этого слова у тетушки зашлось сердце, а потом она уже не помнила, как очутилась в первом ряду левого яруса.

И вот теперь стояла и протягивала Пиплу вазу.

- Это он! - догадался Чарли. - Это Пипл держал когда-то в руках эту вазу! Видел, как они смотрели друг на друга? Точно Рикки и Ленни.

- Да-да, я тоже заметил, - взволнованно проговорил Альт. - Как это мы до сих пор не догадались?

На мальчиков шикнули, и они приумолкли.

- Есть! - просиял Пипл, увидев на вазе изображение зеленой рыбины. Тетушка подмигнула ему и села на место. Клоун встряхнул чемоданчик и тот превратился в столик.

- Попробуем уловить голос этого старинного сосуда, - сказал Пипл и поставил вазу перед собой.

Зал насторожился: что там еще придумал этот скоморох? В руках его в третий раз появилась металлическая палочка. А потом случилось нечто не менее удивительное, чем с портретом Лючии, то - к чему Пипл готовился все эти дни, не зная, что это такое будет, но угадывая какую-то связь с Эльзой. Он мягко протер вазу платком и стал обводить палочкой контур зеленой рыбины. Почему-то он был уверен, что, рисуя это диковинное животное, художник не молчал. И опять сначала послышалось шипенье, потрескивание, как на старых грампластинках, прозвучал обрывок какой-то фразы, чей-то смех. И вдруг издалека прилетела песня. Звонкий юношеский тенор пел задумчиво и сильно:

Это была удивительная песня. Странно звучали для сондарийцев слова: рыбаки, дельфин, море. Тоска по какому-то иному, неизвестному и прекрасному миру захлестнула зал.

«Вот оно! - ликовало сердце Пипла. - Быть может, это преддверие того, что я ждал всю жизнь».

С последними словами песни по залу пронеслось смутное беспокойство. Шляпки дам внезапно взвились под потолок; что-то просвистело, окатывая присутствующих упругой свежестью чистого дыхания.

- Ветер! Ветер! - закричали близнецы.

Тэйка уцепилась за мальчиков:

- Пол… колышется! Мне страшно!

Это длилось всего миг. Зал качало. Где-то совсем рядом слышался плеск невидимых волн, крик чаек. Потом все исчезло. Спертая духота вновь обволокла цирк.

Выбежал мистер Вэг и, размахивая тростью, ринулся к Пиплу.

- Пре-кра-тить! - завопил он.

Униформисты уже вывозили две воздушные пушки, нацеливая их на взбудораженный зал. Два громких, один за другим, хлопка - и в зрителей посыпался фейерверк из тысяч разноцветных горошин-конфет. Рявкнул оркестр, стены полыхнули зарницами, загремел рекламный шлягер:

Пушки выстрелили еще раз. Зрители повскакивали с мест и стали пригоршнями ловить, поднимать с пола драже. Чарли тоже бросил несколько горошин в рот.

- Выплюнь, сейчас же! - закричала Тэйка, но было поздно. Чарли проглотил драже и вызывающе взглянул на нее. Альт разжал ладонь, шарики упали.

Раздался еще хлопок. Однако это уже была не пушка. Это вдребезги разбилась тетушкина ваза. Мистер Вэг ногою расшвырял черепки и сбил тростью алое пламечко цветка.

К Пиплу чеканным шагом двигались полицейские с бакенбардами, похожими на значки интегралов. Но в тот миг, когда они протянули руки, чтобы схватить клоуна, в цирке погас свет.