Есть страны, заглядывать в которые лучше и безопасней всего из глубин собственной фантазии. Хорошо, что порой только там они и существуют. Скажем, Сондария. Впрочем, это не обычная страна со множеством населенных пунктов, штатов или областей, а миниатюрная страна-город. Четко разграфленные улицы и проспекты носят скучные и странные названия: улица Синусоидов, площадь Интегралов, проспект Равновесия и так далее.

Наверное, это можно объяснить чрезмерным увлечением большинства сондарийцев всякой ученой премудростью. Здесь с насмешкой относятся к тем, кто не часто по вечерам сидит перед голографом или подключается к сонографу, зато имеет привычку бродить под звездным небом. Здесь почему-то не любят синеглазых, зато обожают тех, кто до мелочей совпадает с предписанными образцами. Многое здесь не так, как в других странах, о существовании которых сондарийцы и не догадываются.

На улице Параграфов жила семья доктора медицины Рауля Дитри. Однажды глубокой ночью в детской комнате раздался громкий шепот:

- Чарли, проснись!

- Отстань! - Чарли дернул ногой и повернулся на другой бок.

Альт сидел на кровати, прислушиваясь с замирающим сердцем к странному гулу. Тот нарастал, придвигался к окнам, бил в стены, и мальчик вновь затормошил брата:

- Да вставай ты, соня! Завтра пожалеешь, ведь это - оно! Шумит! Понимаешь, оно шумит, как будто зовет нас…

Одеяло лениво сползло на пол. Сонно озираясь, Чарли встал, протер глаза, громко зевнул::

- Где? Может, тебе приснилось? Мне, когда очень хочется чего-то, обязательно это приснится.

- Но ты ведь сегодня не подключился к сонографу! Тебе нужны доказательства? Слушай!

Альт распахнул окно. Четкий, пульсирующий рокот плавно вкатился в комнату. Портьеры зашевелились, мальчиков с ног до головы обдало прохладной свежестью. Они поежились и прильнули друг к другу. Минуту стояли недвижно, взволнованные странным гулом. Казалось, он доносится откуда-то сверху, с ночного сондарийского неба, в котором отражается холодное зарево городских огней. Братья переглянулись, молча оделись и тихо выскользнули из детской.

Меховые дорожки приглушали шаги, и мальчики бесшумно прокрались к спальне тетушки Кнэп. С первого этажа, из холла, донеслись короткие сигналы хронометра.

- Двенадцать, - насчитал Альт. Сердце восторженно ёкнуло - полночь! Время таинственных происшествий!

А Чарли подумал: «Родители, конечно же, все еще смотрят фильмосны. Однако нужно сохранять осторожность». Он приложил к губам палец: - Тсс…

Как и было условленно, тихонько постучали в дверь - тетушка просила разбудить, если они услышат этот непонятный шум. Тишина. Постучали громче. В ответ раздался тонкий переливчатый свист. Дети прыснули, зажимая рты ладонями.

- Даже во сне свистит, - сказали в один голос и тихонько рассмеялись - им нравилось, когда случалось говорить вместе что-нибудь одинаковое.

Смешная тетушка Кнэп с ее привычкой вечно что-то насвистывать себе под нос! Должно быть, очень устала: с утра до ночи бегала по магазинам, толклась на кухне, готовясь к завтрашнему торжеству - их дню рождения. Жаль, но ничего не поделаешь: когда тетушка устает, бей в барабаны, греми кастрюлями, взрывай хлопушки - ничто не в силах разбудить ее.

- Идем? - Мальчики переглянулись и по лестничным перилам соскользнули в прихожую.

Тихо щелкнул замок, откинулись засовы, отключилась сигнализация. Они вышли в сад. По обеим сторонам аллеи, ведущей к воротам, темнели силуэты деревьев. Свет уличных фонарей мягко путался в ветвях вечнозеленых синтетических елей, берез, кленов, отбрасывая на асфальт причудливые тени. Пахло незнакомо и дурманяще остро. Выходит, тетушка права: ночью воздух совсем иной, нежели днем. Но почему?

Прислушались. Шумело сильнее и как будто ближе.

Калитка была заперта на все замки. Впрочем, этого и следовало ожидать. Ключи лежали на полочке в прихожей, но возвращаться за ними братья не решились - вдруг кто-нибудь проснется? Да и разве могли существовать для них в эту минуту какие-либо преграды? Стараясь опередить один другого, они ловко вскарабкались по ажурной металлической ограде, окаймленной маленькими острыми пиками, и спрыгнули на тротуар. При этом Чарли зацепился за одну из них и порвал тенниску. Настроение мгновенно испортилось.

- Теперь влетит от матери, - пробурчал он. - Нужно что-то придумать. Снова придется врать, а это значит, как говорит тетушка, я опять буду болеть ангиной или гриппом.

Зато Альт на все смотрел сквозь улыбку.

- Хорошо, что порвал тенниску, а не живот, - рассмеялся он.

И они помчались по улице Параграфов, в сторону, откуда плыл странный гул.

Город засыпал. Разъезжались по гаражам последние элмобили. Гасли рекламные панно, таяла музыка ресторанов и кафе. Сондария, эта небольшая страна-город, точно гигантская заводная черепаха, втягивала голову в панцирь, чтобы замереть до утра.

Бьют часы на площади Элементарных Частиц. Зевают полицейские. А то вдруг раздастся чей-то пронзительный крик и тут же пугливо захлопают форточки - сондарийцы боятся ночных драм.

Сон. Сондария. Полночь - ее золотое время. Изможденные и изнеженные, несчастные и довольные, бедные и богатые - все, как только темнеет, льнут к экранам сонографов, чтобы чуть ли не до утра смотреть фильмосны по заказу, после которых день кажется всего лишь бледной копией ночи.

Девять ночей близнецы спали без подключки. И только на девятую ночь услышали…А может, это вовсе не о н о?… И кто знает, какое о н о, если никто никогда его не видел?

- Нет-нет, это оно! - отгоняя сомнения, прокричал на бегу Альт.

Прохожие попадались все реже и реже, и мальчики радовались, что вовсе не обязательно кланяться образцам в стеклянных кубах, расставленных на каждом перекрестке. Вот уже позади особняк Джонглея, директора студии фильмоснов. Стены трехэтажного здания с куполом расписаны флуоресцентными красками. Они светят за версту, но хозяева не боятся воров: дом охраняет не просто электроника, которую научились отключать, а роботы, похожие на живых сторожей с электрическими дубинками.

Вот здесь живут Кракусы, приятели семьи Дитри. Завтра, нет, теперь уже сегодня, они придут на день рождения Чарли и Альта.

«Интересно, что подарят нам?», - мимоходом подумали близнецы.

Добротные двухэтажные коттеджи сменились домами из дешевых полимеров. Это были жилища синеглазых - людей с глазами запретного, неуважаемого цвета. А дальше вынырнули кварталы звездочётов - так насмешливо называли тех, кто не выносил присутствия в своих домах сонографов, зато любил прогулки под звездным небом. Почему-то звездочётов не любили и боялись, особенно полиция. Впрочем, среди синеглазых было очень много именно звездочётов.

Никто не мог объяснить, почему синий цвет в Сондарии запретен. Его изъяли из палитры художников, его не встретишь ни в одежде, ни в уличном оформлении. Даже цвет неоновых огней - с зеленоватым оттенком. И только порой блеснет из-под ресниц синий взгляд и пронзит тебя смутной тоской по чему-то большому, давно утерянному.

Шум и гул приближались.

- Страшно?

- Нисколечки! - соврал Чарли и для бодрости крикнул громко и протяжно: - Э-ге-ге-гееей!

- Эй! - откликнулись эхом непривычно пустынные улицы. На миг показалось, что они бегут по мертвому городу. Призрачен и холоден свет неона. Жутковато. Улицы заметно сужаются, становятся извилистей, превращаясь в лабиринты переулков.

- Приближаемся к «Опасной зоне», - заметил на ходу Чарли.

Где-то слева осталась улица Жареных Уток, самая странная, не похожая ни на одну другую. Еще два переулка, и они очутились на проспекте Фонтанов. Слегка разворачиваясь полукружьем, он длинной полосой окаймлял город. На противоположном конце расположился дворец правителя Сондарии - Умноликого. Но отсюда не было видно его остроконечных башен. Вдоль проспекта высоко в небо били мощные струи воды, подсвеченные прожекторами. Сплошной радужный занавес из воды закрывал другую сторону проспекта. Что было там - никто никогда не видел.

Повсюду виднелись таблички с надписями: «Опасная зона!». И все же сондарийские мальчишки порой наведывались сюда. Самые отчаянные перебегали проспект и приносили из-за водяного занавеса горсти цветной гальки или перламутровые ракушки. Однако заглядывать туда более, чем на пять минут, никто не отваживался: начинала кружиться голова, к горлу подступал комок, ноги и руки сводила судорога.

Ходили слухи, что там, за водяным занавесом, расположен какой-то военный объект, и лучше туда не соваться, иначе можно поплатиться жизнью.

Посреди проспекта близнецы застыли, пытаясь все же разглядеть, что скрывается за фонтанами.

- Оно там! - кивнул Альт в сторону грохочущего тумана, едва различимого за радужной стеной.

- Отец говорил, что это все-таки Пустыня шумит, - заколебался Чарли. - А мама уверена - там какой-то завод. - Почему ты думаешь, что тетушка всегда права?

- И всё же проверим? - Альт умоляюще взглянул на брата.

Чарли нахмурился. Прожекторы били в лицо. Там, за проспектом, угадывалась черная пропасть, подернутая серой пеленой. Мальчики взялись за руки и медленно шагнули вперед.

- Вот видишь, - разочарованно протянул Чарли, когда они остановились перед невысоким парапетом, отделяющим проспект от песчаной косы.

Обоим на миг стало не по себе. Никогда еще не подходили они к Пустыне так близко. На огромном, необъятном для глаза пространстве клубился туман, слегка подсвеченный бледным пятном луны. Он бурлил, закручивался в спирали и кольца, свертывался в причудливые фигуры. Откуда-то снизу взметывали к небу исполинские столбы, но тут же таяли или, как ртуть, рассыпались на шарики.

Лица мальчиков повлажнели, привкус соли появился на губах. Совсем рядом, в двух шагах, Альт заметил на песке несколько мокро поблескивающих камешков. Досадно уйти отсюда ни с чем. Нужно подобрать их и подарить Тэйке. Он вскочил на парапет. Сердце от волнения подкатывало к горлу. Зажмурился и прыгнул вниз.

- Куда?! - испугался Чарли.

Ноги по щиколотку увязли в песке. Альт зачерпнул его, понюхал и пропустил сквозь пальцы. Песок мягко щекотал руки. Он был тяжелым, теплым, точно густо пропитался солнцем. Ходить по нему было одно удовольствие.

- А дышится как! - воскликнул Альт. - Давай ко мне!

- Это подземные аппараты растворяют газы, - рассудительно объяснил Чарли, не решаясь прыгнуть к брату.

Но Альт усомнился: - Нет, здесь что-то другое.

Стараясь не глядеть в сторону Пустыни, Альт перекувыркнулся через голову, плюхнулся в песок, полежал немного, затем вскочил, подобрал несколько камешков и спрятал в карманчики шорт. Беспричинная радость овладела им. Захотелось сбросить сандалии и пробежаться по песку босиком. Уже было нагнулся, чтобы расстегнуть пряжки, как вдруг за спиной что-то глухо охнуло. Раздался вскрик Чарли. Альт обернулся и оцепенел: из Пустыни к нему протянулись и стали медленно приближаться гигантские белые щупальца. Какой-то миг он стоял не в силах шевельнуться. К горлу подступила тошнота, руки и ноги затряслись в каком-то припадке. Преодолевая обволакивающую его слабость, рванулся к парапету. Чарли помог ему взобраться. Он опустился на асфальт, минуту посидел, приходя в себя. Чарли в ужасе смотрел на его бледное лицо и дергающиеся ступни ног. Но вот Альта отпустило, он вскочил, и братья бросились наутек.

Боясь оглянуться, пересекли проспект, нырнули в лабиринт переулков. Колени подгибались, под теннисками проступил холодный пот. Все было, как в кошмарном фильмосне, одном из тех, какие они порой заказывали от скуки. Казалось, кто-то чудовищно сильный вот-вот схватит за шиворот и потащит назад, в душный туман.

На проспекте Линейной Перспективы они чуть не сшибли с ног дремлющего полицейского. Страж порядка встрепенулся, сунул в рот свисток и с перепугу заверещал на всю Сондарию. Но близнецов уже и след простыл.

Братья неслись по спящему городу так, что сердца их, казалось, еще немного и выскочат из груди. Вот и улица Параграфов. Одним махом перепрыгнули через ограду, вбежали в дом, захлопывая замки и запоры. Чуть не падая от усталости и пережитого страха, поднялись наверх, разделись и, подрагивая от нервного озноба, нырнули в постель. Крепко прижались друг к другу. С минуту лежали молча.

- Как бьется твое сердце! - прошептал наконец Альт.

- А я слышу твое, - ответил Чарли.

- Может, оно у нас одно на двоих?

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Каждый увидел в другом собственное отражение: взъерошенное, чумазое. Вдруг вспомнили: уже наступил новый день.

- С днем рождения, Чарли!!

- С днем рождения, Альт!

И, слегка смущаясь, они чмокнули друг друга в нос.