Цергхи продолжал информировать Ольгу о действиях «призраков». Действия эти оказались куда более опасными, чем простые военные нападения. Оказывается, «призраки» засылали шпионов.

Шпионов выявили по одному интересному, скорее даже — невозможному, совершенно немыслимому свойству, которое обнаружилось у захваченных отрядом «Тифон» пленных. После безрезультатных допросов, сообшил Цергхи, двоих пленников подвергли подробному медицинскому исследованию. Просвечивание не дало ничего интересного, зато энцефалограмма повергла медицинских экспертов в шок: у «призраков» не оказалось вообще никакой энцефалограммы! Самописец выдал идеальную прямую линию. Эксперты были в ужасе: даже мозг полного идиота должен посылать какие-то импульсы, хотя бы для того, чтобы идиот пускал слюни.

Но сколько ни повторяли опыт, самописец упорно рисовал прямую.

На всякий случай Тайная Служба распорядилась произвести массовые проверки государственных служащих. У двоих гвардейцев, двоих компьютерных техников и одного младшего чиновника в Олимполисе энцефалограмма была нулевой. Гвардейцы и техники не сопротивлялись, чиновник же при задержании открыл огонь из бластера и был убит.

То, что задержанные — шпионы «призраков», ни у кого не вызывало сомнения: то же полное спокойствие, та же нечувствительность к боли.

Через пару дней после сообщения Цергхи на Землю Иоанна пришло распоряжение за подписью Первого Стратига Гвардии Патрокла Бармы: всех прогнать через энцефалограф. Ольга надеялась, что после проверки у нее появится пара-тройка пленников для изучения — но все оказались чисты.

Зато Георгий Ольгу порадовал. По его рассчетам, «призраки» должны были появиться через два дня на Айво, пустой планете, все население которой составляли несколько археологических групп. Численность врагов, как определил Георгий, будет в пределах от двадцати до тридцати пяти «единиц» — людьми их называть было бы уже неверно.

Через шесть часов после рапорта Георгия гвардейская триера стартовала. Тактика, примененная на Земле Полифема, не годилась для Айво, во всяком случае — для Объекта Бета-31. Судя по описанию во Вселенском Археологическом Справочнике, Объект Айво-Бета-31 — это руины города посреди степи, даже не руины, а жалкие остатки, контуры фундаментов. Единственное, что сохранилось от этого города — центральный храм. Правда, указывал Справочник, многие археологи полагают, что храм был построен уже после того, как город обратился в руины.

Что-то еще Ольга помнила об этих руинах на Айво, что-то, с одной стороны, незначительное, а с другой — очень тревожное. Но что? Гражданскую Историю в монастыре читал отец Афанасий, человек приятный, но преподаватель — совершенно никакой. Что же он такое говорил про Айво? Главное, именно про этот город, Бета-31…

Так или иначе, Ольга точно знала, что галеру там замаскировать негде. Значит, прийдется использовать шлюпки. Триера несла на борту двадцать шлюпок с усиленным вооружением и, включая Ольгу с Георгием, пятьдесят человек. Этого должно было хватить.

Айво — пустая планета. Планета-степь. Собственно, слово «айво» и означает «степь» на языке Тарда. Это немудреное название предложил Гонака, удильщик-тарда, первым обнаруживший планету. Гонака, младший сын вождя, изгнанный из племени за попытку отцеубийства, покинул Килкамжар, прихватив несколько семейных реликвий. Реликвии — статуэтки прежних вождей племени — он взял с собой не из сентиментальных соображений, а потому лишь, что они были сделаны из золота и платины.

Сейчас все эти статуэтки хранятся в Княжьем Кладе, в Новгороде. На вырученные деньги Гонака снарядил старый катер, набрал команду у Гедиминаса и отправился на поиски своей новой родины. Удача ему улыбнулась — правда, не надолго. Он нашел пустую планету, зарегистрировал ее на себя и хотел уже было основать колонию…

Но удильщик не знал, что в его команде пятеро работают на Тайную Службу Византии, а еще двое — на Орден Измаилитов. Великие космические державы не собирались отдавать разведку новых миров в случайные руки — тем более, в не слишком чистые руки Гонаки.

Гонака, конечно, обнаружил, что планета не всегда была пустой: но остатки городов, высохшие русла прямых каналов и руины храмов не столько привлекали его интерес, сколько вызывали опасение. И не напрасно. И Тайная Служба, и Орден Измаилитов практически одновременно получили от своих агентов сигнал: Гонака открыл планету, нашпигованную археологическими ценностями!

Колония Тарда-Гонака так и не возникла. Гонака еще не закончил строительство основного купола, когда около его катера опустилось три корабля — византийская триера и два османских карака. Планета была конфискована "в пользу науки", Гонаке выдали две меры платины и прогнали прочь.

Так он и сгинул где-то за пределами обитаемой Вселенной. Возможно даже, нашел свою новую родину — но решил об этом никому не сообщать.

Триера шла низко над степью. На экране нижнего обзора проплывал монотонный пейзаж: одна жухлая бурая трава, ни деревца, ни даже мелкого холмика. Равнина, плоская, как поверхность моря во время мертвого штиля. Иногда, поднимая пыль, неслись куда-то стада местных копытных, похожих на шестиногих антилоп с мясистыми змеиными хвостами. Одно стадо, другое… Все бегут, думала Ольга, но от кого? Не было видно ни одного хищника.

Вот и Объект Бета-31, еле заметные рваные контуры древних фундаментов и уродливая громада храма в центре — слепое нагромождение камней. Интересно, археологи тут хоть что-нибудь отрыли? Кажется, ничего…

Ольга похолодела. Разумеется! Вот ведь о чем бубнил в монастыре отец Афанасий: на Объекте Бета-31 не было найдено ничего существенного! И археологи собирались покинуть этот объект — наверняка, уже покинули!

Так на кого же здесь собираются напасть "призраки"?

Страшный ответ пришел в виде яркого пучка смертоносных лучей, ударивших по триере сразу из многих точек.

Послышались взрывы, крики гвардейцев. Триера стала падать, сначала медленно, потом, по мере выхода из строя гравитационных поплавков, все быстрее. Едкий дым заполнил трюм и поднялся в рубку. Ольга, откашливаясь и зажмуривая глаза от дыма, рванула на себя микрофон внутренней связи.

— Всем в шлюпки! Рассеяться!

Девятнадцать шлюпок сорвалось с крепежей. Шлюпки носились между вражеских лучей, стараясь поразить их источники. Но лучи, казалось, били прямо из травы и растрескавшихся камней. Ольга попыталась настроить экран, чтобы увидеть орудия врага, но экран внезапно погас. Пора было перебираться в шлюпку.

Шлюпочный люк вел в никуда — точнее, даже не люк, а обгорелая дыра на его месте. А за дырой уже невооруженным глазом была видна поверхность Айво. За клочьями дыма далеко внизу среди бурой травы белели древние камни. Слишком далеко внизу, не допрыгнуть. Ольга услышала за спиной еще один взрыв.

Кто-то подошел сзади.

— Георгий! Почему ты…

— Мне как вычислителю вообще не полагается шлюпка. Надо прыгать, ваше высочество.

— Ты сума сошел!

— Предлагаю и вам сделать то же самое. Через минуту последний поплавок накроется. А прыгнем — тогда, может…

Отблески перестрелки окрашивали дым внизу в зеленый и розовый оттенки. Внезапно свет от выстрелов заслонила какая-то тень. Храм! Когда-то это, наверное, был зиккурат, острыми гранями террасс резавший пустое небо над бесконечной степью. Теперь храм был, скорее, похож на гигантскую мусорную кучу. Террассы осыпались, а вершина храма ощерилась острыми неровными выступами расколовшихся плит.

Но вершина была совсем рядом, почти под ногами. Корабль сносило ветром в сторону, прыгать надо было немедленно.

— Принцесса?..

— Да. Вперед.

Сначала прыгнула Ольга, сразу за ней — Георгий. Ольга мягко опустилась на четвереньки посреди единственного ровного пятачка. Георгию повезло меньше, он чуть не напоролся животом на выступ, но сумел оттолкнуться ногами и повис на руках.

— Помочь?

— Спасибо. Сам.

Цепляясь пальцами за глубокие трещины, Георгий ловко перебрался к Ольге. С вершины храма открывалась вся картина битвы — картина ужасная и тоскливая. Замаскированные среди камней орудия били по шлюпкам — не на полное поражение, а так, чтобы только вывести шлюпки из строя. Принцесса подивилась мастерству стрелков. Гвардейцы пытались отвечать, но, лишенные руководства и не видя расположения вражеских орудий, не видя даже других шлюпок — что они могли поделать?

Словно мотыльки, шлюпки одна за другой попадали в огонь — и падали, падали, падали… Ольга вспомнила, как кто-то на симпосионе в Константинополе говорил, что приятно наблюдать войну издалека. Но здесь шла ее, Ольги, война. Проигранная война. И еще принцесса вспомнила, что археологи покинули Объект Бета-13 задолго до прибытия «призраков». Она поверноулась к Георгию:

— Ты понял, почему их так много.

Георгий кивнул.

— Археологов нет. Вы тоже заметили, принцесса? «Призраки» ждали именно нас.

— Но мы ведь…

— Да, всего две акции. У них вычислители — не чета мне. Это не люди. Сделали нас, как…

Георгий начал заводиться. Ольга оборвала его:

— Заткнись. И так противно.

От далекого взрыва задрожали под ногами камни — взорвалась триера. Или нет? Еще один взрыв… Снова заплясали угомонившиеся было лучи «призраков». Но по кому они палят? Шлюпок, вроде, больше не осталось…

Послышался рев. Рев нарастал, заглушая все звуки, словно какой-то вязкой массой закладывая уши. Что-то тяжелое, черное пронеслось сверху. Ольге пришла в голову неуместная шутка: наверное, это Комнин собственной персоной, летает, раскинув толстые руки, обмотавшись своим черным хитоном. Нет, конечно, Комнин здесь не при чем. Неизвестный корабль, совершив крутой вираж, возвращался. Ольга узнала тип корабля, несмотря на то, что корабль, сплошь выкрашенный в черный цвет, был лишен каких-либо опознавательных знаков. Османский карак! Одна из последних моделей! Значит, все-таки, «призраки» работают на…

Нет. «Призраки» сосредоточили всю мощь своих орудий на том, чтобы уничтожить карак. Правый двигатель карака дымился, три поплавка из девяти горели, но черный корабль пока что сохранял боеспособность. Он был похож на плоскую рыбу, или даже на медузу с огромным черным телом, под которым трепещут яркие голубые щупальца-лучи. Голубые лучи корабля переплелись на миг с розовыми и зелеными лучами «призраков». Внизу снова раздались взрывы. Неужели конфедераты победят? На миг Ольге стало обидно, хоть она и понимала, что в данном случае конфедераты — друзья…

Нет, не победят. Дым теперь шел ото всех двигателей, загорелось еще пять поплавков. На одном поплавке, лишенный управления, карак несся прямо к храму.

— Держись, гвардеец.

Георгий и Ольга обхватили каменные глыбы, каждый — свою. Это могло вполне оказаться бессмысленным, если храм рухнет. Но храм устоял. От страшного удара глыба, за которую держалась Ольга, покатилась к краю площадки, но Георгий успел удержать принцессу за рукав.

Камни продолжали дрожать под ногами. Карак снес часть храма и лежал неподвижно, словно обгорелая рыбина на сковородке неумелого повара. Несколько каменных блоков обрушились с гулом на черный металл. И наступила тишина. Ветер отогнал клубы дыма.

Затаившись в своем высоком убежище, Ольга и Георгий видели, как среди древних фундаментов начали появляться одинаковые серые фигурки. «Призраки». Они откидывали дерн, отворяли люки, замаскированные под камни. Видно было, что засаду готовили тщательно и долго — не меньше недели должно было уйти на то, чтобы вырыть все эти ямы, установить орудия… Странно, подумала Ольга, что «призраки» не использовали храм. Странно, но удачно. Если, конечно, тут можно вообще говорить о какой-то удаче.

Разделившись на маленькие отряды, «призраки» обшаривали раскиданные по степи шлюпки, выковыривая наружу гвардейцев. Гвардейцы, в основном, либо были мертвы, либо без сознания. Мертвых «призраки» оставляли на месте, а тех, кто начинал двигаться, били по головам рукоятками мечей. Из одной шлюпки по врагам открыли стрельбу. Две серые фигурки упали на траву, трое оставшихся «призраков» попятились от шлюпки и вдруг одновременно выстрелили по ней из ручных минометов. Шлюпка вспыхнула. «Призраки», возившиеся возле других шлюпок, даже не оглянулись на шум.

Гвардейцев по двое опутывали сетями и куда-то волокли. Ольга проследила взглядом — вереница серых солдат скрывалась в прямоугольной дыре между двумя фундаментами. Подземный ход? Как же археологи до него не докопались?

Покончив со шлюпками, враги принялись за османский карак. Мертвых янычар и хашей сложили в кучу возле карака. Это были именно янычары и именно хаши: первых Ольга узнала по яркой красно-голубой форме, вторых — по черным комбинезонам и высоким мягким сапогам. Живых «призраки» тоже связывали по двое и тащили в свою дыру. Тех, кто начинал двигаться, оглушали рукоятками мечей. Теперь сомнений не было: «призраки» не имеют к конфедератам никакого отношения.

Но почему они не приближаются к храму? Ольга видела одного янычара, повисшего в полуоткрытом переднем люке. Еще два янычара и три хаша лежали на камнях, там, где карак разворотил часть храма.

"Призраки" тоже должны были их видеть, но не обращали на них внимания. Они взрезали задний люк карака, находившийся вдали от храма, и деловито сновали, выволакивая пленных. Может, люди около переднего люка — агенты «призраков»? Но Ольга заметила, что «призраки» вообще стараются не приближаться к периметру храма ближе, чем на десять шагов.

Размеренная неторопливая деятельность внизу продолжалась часа полтора. Наконец, последний «призрак» исчез в прямоугольной дыре. Но Ольга и Георгий решили пока не спускаться, подождать дл утра. Небо быстро потемнело. Шлюпка внизу еще горела некоторое время. Вокруг нее вспыхнула трава, но сама собой погасла. Шлюпка тоже погасла. Звезды сияли на чистом черном небе, а внизу расстилалось море мутной тьмы.

Ольга и Георгий заснули на камнях, свернувшись калачиками, чтобы не замерзнуть. Принцесса проснулась с рассветом — от храпа. Георгий лежал на спине, раскинув руки в стороны, и сотрясал весь храм замысловатыми руладами. Ольга попыталась снова заснуть, но не смогла и, вскочив на ноги, пнула гвардейца в бок.

— Ваше вы…

— Тише. Богов разбудишь.

— Каких? — не понял Георгий. Он сидел, потирая бок.

— Уже разбудил. Пошли вниз.

Перепрыгивая с одного каменного блока на другой, они спустились к караку. Принцесса опасалась, что сейчас из какой-нибудь норы снова появятся «призраки», но было очевидно, что торчать на вершине храма до бесконечности невозможно.

Два янычара и два хаша были мертвы. Они лежали на камнях в изломанных позах, среди пятен запекшейся крови. Янычар, повисший в люке, дышал. Георгий стащил его вниз, быстро ощупал и не нашел ни одного перелома. Лицо янычара показалось Ольге знакомым. Она уже видела где-то эти тонкие усики и острый подбородок. Если еще русые волосы прилизать, да натянуть сверху красную феску…

— Глянь, — Ольга показала носком сапога на золотую круглую нашивку, блестевшую на голубом рукаве, — эмир. Их начальник, наверное.

— Молод для эмира, — усомнился Георгий.

— А вдруг он — тоже эксперт по «призракам», как и я.

— Или на них работает. Почему его не тронули?

— Эксперт. Я его знаю.

Ольга действительно вспомнила, где встречала раньше этого янычара. Приап, танки с зеркальной броней, набитые глупыми козлами. Воздушный бой с двумя «призраками», летавшими на реактивных ранцах, потом шлюпка взорвалась, упала — этого Ольга уже не видела. А когда очнулась, прямо в лицо ей торчали турецкие усишки. Отделал ее тогда этот янычар — монахов пожалел. Что ему, мусульманину, православные монахи? Ах, да, он же, вроде, русский наполовину. А с ним еще был козел, сидел, чесал брюхо, наблюдал с интересом, как янычар ее избивает. Помочь предлагал. Сварить бы того козла в котле для пикников…

А где третий хаш? Ведь вчера хашей было трое. Ольга огляделась по сторонам.

— Вы меня ищете, ханум?

Хаш сидел на щербатом краю нижней террассы храма, свесив ноги и уставив Ольге в лицо дуло бластера. Георгий бросил возиться с янычаром и потянулся к кобуре.

— Нет-нет-нет-нет! — весело затараторил хаш, — я буду стрелять широкой полосой. Волдырей наполучают все.

Хаш говорил по-гречески без акцента.

— И твой хозяин? — улыбнулся Георгий.

— Лучше волдыри, чем сети.

Ольга заложила руки за спину, выпрямилась.

— Ты что, турок, принял нас за "призраков"?

— А вы что, ханум, можете развеять мои сомнения?

Хаш покачал ногами в мягких матово-черных сапогах.

— Хафизулла! Отставить!

Ольга оглянулась. Янычар пришел в себя и лежал, приподнявшись на локте. Застонал, сел, резко выдохнул воздух. Потер ладонями голову.

— Ух!.. Здравствуйте, принцесса, — сказал он по-русски, а потом снова крикнул по-турецки хашу:

— Отставить. Я ее знаю. Спускайся сюда.

Принцесса присела возле янычара, заглянула ему в глаза.

— Откуда вы меня знаете, эмир?

— Так я же вас… — янычар смутился.

— Помнится, на Приапе я вам представилась как Феодора.

— Да-да, назвали себя в честь галеры. Но что я, по-вашему, случайно, что ли, здесь оказался? Отряд «Семург» получил все, включая ваших пленных.

— Что?!

— Не сердитесь, принцесса.

Янычар встал, протянул Ольге руку, помогая тоже встать.

Ольга не приняла руки, пружинисто вскочила.

— Вы… Вы перехватили…

Георгий тоже был в шоке. Хаш стоял рядом, улыбался, но бластера так и не опустил. Янычар пожал плечами.

— Подумаешь… А! Вы решили, что мы их у вас украли! — он коротко хохотнул, — нет. Тайная Служба послала их Ордену совершенно официально. Потом сделали наш отряд, «призраков» показали бойцам. Нет, мы ничего не крали.

Ольга успокоилась. "Вот Комнин, сволочь жирная!" — подумала она. Конфедераты не виноваты ни в чем. Наоборот, полетели помогать — и на полном скаку нырнули в то же самое дерьмо.

— Ладно, — Ольга положила янычару руку на плечо, — теперь у нас один отряд. Общий. Кстати, зовут-то тебя как, янычар? Не помню, честно, представлялся ты мне или нет.

— Василий Гирей, лейтенант янычаров, временно — курпан дир-зигунов, и Эмир-уль-Джихад, тоже временно.

— Временно?

— А кем командовать? Вот, нас всего четверо… Хаф, опусти пушку, надоел. Бдительный весь, свиные уши!..

Хафизулла сунул свой бластер в кобуру.

— Можете командовать нашим сводным отрядом, Гирей-эмир, — ухмыльнулся хаш. — Я даже название новое придумал. Отряд "Омега".

— Омега?

— Да, такая греческая буква, очень похожа на то место, в котором мы все оказались.

Он слегка поклонился Ольге.

— Простите, ханум.

— Ничего, — ответила Ольга без улыбки, — Омега, последняя буква. Последняя надежда.

В качестве утреннего променада решили сходить к прямоугольной дыре. Василий уверял, что там нет никакого подземного хода, да и вообще ничего, кроме неглубокой ямы. Так и оказалось.

— Куда же…

— В туман.

И Василий рассказал Ольге про небольшие воротца, позади которых светился розовый туман. Ольга не могла в это поверить — но, с другой стороны, перед ней была обычная яма, вроде могилы, принявшая здоровенный отряд «призраков». Они все вошли сюда и втащили свою добычу, Ольга видела это собственными глазами!

— Ханум, зайдем лучше туда, куда серые зайти побоялись, — Хафизулла махнул рукой в сторону развороченного караком храма, — мы там пробили носом дырку. Археологи от зависти обделаются!

— Ты имеешь в виду…

— Я там уже был. Очень уютно. И, кстати, нашел кое-что.

За расколовшимися блоками действительно начинался ход. Хафизулла светил карманным фонариком на стены. Здесь, вдали от ветров и влаги, сохранились настенные росписи, довольно примитивные. Какие-то рыбы, похожие на тараканов. Или тараканы, похожие на рыб. Схематично начерченные рыбьи тела с шестью тонкими лапками. Но один рисунок отличался от остальных. Ольга поняла, что узнает…

— Это же…

— Кальмар, — хмыкнул Георгий.

— Да. Эта штука похожа на кальмара. Но я видела ее живьем. Ее многие видели.

— И где она живет?

— Не живет. Она медная. Это — Лира Орфея. Папа будет рад.

— Если встретит вас когда-нибудь, — грустно добавил Василий.

Ход полого поднимался по прямой, уводя вглубь гигантского каменного зиккурата. Никаких поворотов, никаких боковых ответвлений. Стены испещрены «тараканьими» рыбами. Еще пару раз среди рисунков встретилась Лира Орфея, причем рядом с последней из них была изображена загогулина, в которой Ольга, уже без удивления, узнала Калюку Припегаллы. Что ж, неловкость перед новгородцами, оставшимися и без Лиры, и без Калюки, можно легко загладить, если запустить их археологов в этот каменный мешок.

— Сюда! — раздался спереди голос Хафизуллы. Фигура хаша виднелась в узкой арке на фоне тусклого желтоватого света. Света? Откуда свет? Едва ли от фонарика…

Путь кончался в круглой комнатке, шагов пятнадцать диаметром. В покатых стенах, сходившихся кверху полусферой, были прорезаны окна, сквозь которые виднелся камень. А стены были явно не из камня.

Ольга приложила ладонь к стене. Металл. Скорее всего, медь. А может, это просто так кажется в золотистом свете, исходящем от… Алтаря? Или, правильнее, от того, что лежит на алтаре.

В центре комнаты стояла фигурная кушетка в виде трехглазого шестилапого дракона. Ольга помнила, что у животных на Айво по три глаза и по шесть ног, но дракон ее все равно поразил. Таких хищников на Айво нет. Открытая пасть, два ряда конических острых зубов, тупое злобное рыло. Шея покрыта крупной чешуей, остальное тело — гладкое, с буграми напряженных мускулов. Длинный хвост, как у местных «антилоп», изгибается изящным зигзагом. А спина плоская, приспособленная для сидения.

Ольга присела, разглядывая алтарь, расположенный возле кушетки. Цилиндрическая тумбочка высотой в два локтя. Со стороны кушетки в гладкой стенке алтаря зияло аккуратное круглое отверстие, за которым…

В тусклом свете сложно было понять, что там находится. Какие-то металлические переплетения, колесики, рукоятки. Но сразу было ясно: это — механизм. И если «драконья» кушетка изображает существо именно с этой планеты, причем не вымышленное, а реальное, что-то вроде древнего ящера… Сколько же лет механизму? Точнее, сколько МИЛЛИОНОВ лет? Ни одна раса обитаемой Вселенной не может похвастаться такой древней историей. Да и сам храм, как утверждают археологи, выстроен не раньше, чем десять-пятнадцать земных тысячелетий назад. А эта штука…

Не менее удивительной была другая «штука». На алтаре стояла клетка, напоминающая перевернутую чащу. В донышке «чаши», торчавшем кверху, были устроены какие-то пазы. Но в эти пазы ничего не было вставлено, и Ольга даже не могла предположить, для чего пазы могут быть предназначены.

Зато под донышком, в самой клетке, за тонкими прутьями, лежало… Что? Похоже на туго свитый бараний рог, или на раковину большой улитки, в две ладони шириной. И эта улитка светилась!

В золотом свете, исходившем от раковины, были различимы изображения, покрывавшие стены комнаты. Те же самые «тараканьи» рыбы, что и на камнях, только исполненные не схематично, а с соблюдением деталей. Четыре ноги, похожие на человечьи, а спереди, под жабрами, человечьи руки. У некоторых рыб к к вертикальным плавникам возле головы прикреплены какие-то украшения, напоминающие остроконечные гвардейские шлемы. Две рыбы, изображенные над входом, вместе держали в руках предмет, в котором Ольга однозначно признала Лиру Орфея. Что ж, получается, легендарный греческий певец не мог похвастать красотой — с человеческой, во всяком случае, точки зрения. Четыре ноги, рыбье тело, дурацкая шапка на голове…

Георгий протянул руку — хотел дотронуться до светящейся улитки.

— Стой! — испуганно заорала Ольга и прибавила тихо, — пусть археологи резвятся. А нам — не стоит. Нам надо наружу, искать рацию.

Василий и Хафизулла, стоявшие у выхода из комнаты, одновременно кивнули. Действительно, в первую очередь было необходимо найти рацию.

Рации остались целы на некоторых шлюпках. Но это были рации ближнего действия. Георгий попытался связаться хотя бы с какими-нибудь археологами на Айво, но либо эту планету успели покинуть все археологи до последнего, либо просто мощность шлюпочных раций оказалась слишком мала. А устройство дальней связи на караке бесповоротно расплавилось во время взрыва одного из двигателей.

— Может, триеру поищем?

— Видел я вашу триеру, принцесса, — вздохнул Василий, — вы вовремя с нее сиганули. Она упала где-то там, не очень далеко, зато полыхала, как сверхновая.

— Можно подумать, твой карак в отличном состоянии, — сердито процедила Ольга.

Георгий плюнул, оставив попытки собрать хоть что-нибудь из оплавленных кусочков металла и из ошметков горелой изоляции. Погнутый каркас, торчащий сквозь дыры во внутренней обшивке, перегородки, развороченные взрывом, — действительно, трудно было представить, что на караке осталось какое-то целое оборудование.

— Скорее, эта дрянь в храме заработает, чем… Кстати, давайте попробуем!

— Что заработает?! — взорвалась Ольга, — что?! Ты хоть знаешь, что это? Археологи…

Но Василий согласился с Георгием.

— Плевать на них. Шайтанье дерьмо! Плевать на археологов! Тут не только мы: вся Вселенная в полной… Простите, принцесса.

Василий тоже был на взводе. Поняв это, Ольга вдруг успокоилась.

— Действительно, хоть посмотрим, что там за винтики-шпунтики. Георгий, ищи кабель.

Моток кабеля нашелся на одной из шлюпок, лампочки тоже были на шлюпках. А целый аккумулятор Георгий неожиданно отрыл из-под кучи горелого хлама на караке. Аккумулятор был неподъемный, здоровенный ящик со стороной в два шага и высотой в три локтя. Но длины кабеля должно было хватить.

Лампочки разместили так, чтобы Георгию были хорошо видны внутренности алтаря. Гвардеец озадаченно жевал губами и цыкал языком, пытаясь разобраться в древней механике, найти хоть что-то, похожее на современную аппаратуру. Ольга, присев на кушетку, внимательно следила за действиями Георгия. Впрочем, действий он пока никаких не совершал. Только ощупывал переплетения проволоки, попытался сдвинуть с места рычажок — или нечто, похожее на рычажок.

Не вышло.

— Колесико… — через плечо посоветовала Ольга. Георгий раздраженно обернулся.

— Заткн… Э… Ваше высочество.

Но действительно, попробовал колесико. И колесико повернулось! Из глубины алтаря, повинуясь вращению колесика, на свет выдвинулись два медных стерженька, одетых в какую-то мягкую губчатую оболочку. Концы стерженьков, свободные от оболочки, загибались зигзагом, так же, как хвост дракона-кушетки.

Георгий махнул рукой. Хафизулла и Василий подошли ближе.

— Еще ближе. Глядите. Я кретин, или это — концы?

— Концы чего? — спросил Василий.

— Проводов. Вот изоляция.

Георгий щелкнул ногтем по губчатой оболочке.

— Ты кретин, гвардеец, — живо откликнулся Хафизулла.

Василий нахмурился.

— Нет, Хаф. В смысле — почему бы и нет?

Георгий выпрямился. Оглядел покатые стены, покрытые изображениями рыб. Прищурился, переведя взгляд на золотую улитку, свернувшуюся в своей изящной клеточке.

— Религия — это связь. Связь с Богом, так?

— Для нас — так, — согласился Василий, — а для шестиногих рыб…

Ольга стукнула ладонью по кушетке.

— Хватит. Продолжай, Георгий.

И Георгий продолжил.

— Все может быть по-другому. Но мы — в храме. Если здесь какой-то пульт, а мы дадим ток, то из-под земли снаружи вылезет какая-нибудь железная бука, чтобы пугать верующих. Или раздастся сирена. Но надо подключить. Мы, по крайней мере, увидим, как это работает. Я, на самом деле, надеюсь, что просто откроется какая-то потайная дверка, а за ней — куча скрытой аппаратуры. И я из этой аппаратуры соберу рацию. Просто вот из этого, — Георгий ткнул пальцем в алтарь, — рация не получится. Из того, что я вижу.

— А глубже залезть?

Василий попытался увидеть что-нибудь за густой сетью проволочек и рычажков. Георгий замотал головой.

— Прежде, чем раскурочить ящик, попробуем его включить.

И все согласились.

Георгий дрожащими от возбуждения пальцами скручивал концы кабельных обрезков. Свет лампочек, перемешиваясь со светом улитки, отражался от двух медных зигзагов. Казалось, они ждут. И что-то готовят — что-то страшное.

Георгий держал в каждой руке по проводу. В левой руке — провод, покрытый зеленой изоляцией, в правой — провод, покрытый красной. На концах проводов Георгий сделал аккуратные петельки. Перед ним были другие два конца, загнутые витиеватыми зигзагообразными крючками, покрытые оба серым губчатым веществом.

Василий и Ольга затаили дыхание. Даже Хафизулла стал дышать чуть глубже.

— Дверца, отворись! — пробормотал Георгий и накинул петельки на крючки.

Но никакая дверца не отворилась. Скорее, наоборот.

Со стороны выхода послышалось тихое шуршание. Все обернулись туда. Выход на глазах становился все уже.

— Шайтан!.. — зарычал Василий. Из стены, отрезая выход, выползала дверь-заслонка. Сечас, надо броситься туда, вклиниться в оставшуюся щель, остановить эту штуку!..

Но Василий не успел пошевелиться. Раздался оглушительный взрыв. Василий почему-то сразу понял, что это взорвалась улитка — хоть и не увидел вспышки, не почувствовал удара. Перед глазами, в абсолютной, вечной пустоте, весело кружились золотые крупинки. И Василий кружился вместе с ними — лишенный способности что-либо видеть и что-либо чувствовать.