Из воды торчали только хищные кончики металлических рогов. Татьяна и Резеда уцепились за один рог, Гюльчачай и Пурдзан — за другой. Хафизулла, Мин-хан, Василий и Ольга бултыхались рядышком. Их ноги уже не доставали до гладкой верхушки "шлема Искандера".

— Пур, ты что, плавать не умеешь?

— А где бы я научился, курпан-баши? В ручье Карджала, что ли?

Василий тоже был неважным пловцом. Тем более, ему мешала золотая улитка, которую он бережно прижимал к груди.

— Хорошо, вода теплая, эмир.

Хафизулла нырнул, проплыл под Ольгой и вынырнул с другой стороны.

— Хаф, не резвись, помоги лучше Пурдзану.

Рога окончательно ушли под воду. Девушки, отпустив спасительные рыбьи рожи, напряженно перебирали руками по-собачьи. Пурдзан поднял тучу брызг, потом, ухватившись за плечо Хафизуллы, успокоился.

— Курпан-баши, куда плывем?

— К берегу. Вон, на горизонте, видишь?

Вдали горизонт чуть изгибался, дрожал легкой неровностью, намекая на берег. Но хватит ли сил? И что там ждет?

Мрачные мысли переваливались в усталой голове Василия, мешаясь с надоедливым стрекотом мотора…

Мотора?

— Эй! Кто-то…

— Да! Катер! — подтвердила Ольга.

Все принялись кричать и размахивать руками. Пурдзан снова поднял фонтан брызг и чуть не утонул.

Стрекот мотора становился громче, перерастая в монотонное рычание. Это был мощный катер на подводных крыльях. Василий его увидел — длинный белый корпус, нелепые надстройки, красный флаг с полумесяцем и звездой. Полумесяц — значит, здесь существует какой-то вариант ислама. Можно договориться.

Василий закричал громче. Рык мотора стал ниже и тише, катер подходил, сбавляя скорость. Вот его белый крашеный бок уже под самым носом. Вот чьи-то руки тянут за одежду вверх…

Матросы переговаривались по-турецки, пересыпая речь греческими словами. И вдруг ахнули. Затараторили так быстро, что Василий перестал их понимать.

На гладкую досщатую палубу через низкий бортик свалился Пурдзан. Постучал копытами, потряс бородой, отфыркиваясь. Огляделся.

— Спасибо, братцы. Сатиры же плавать не умеют, всем известно. Я бы сейчас как вниз копытами — фьить!

Пурдзан резко махнул рукой сверху вниз и щелкнул пальцами.

— А вы бы потом за мои рога дном задевали… Эй! Я что? — Пурдзан удивленно оглядел себя, пожал плечами, — да нет, я, вроде, в штанах…

Но матросы жались к бортикам и в ужасе пялились на Пурдзана. Теперь Василий, отдышавшись, смог их рассмотреть. Обычные мужики. Небритые. В узких шароварах из синего хлопка и в клетчатых сорочках. Похоже одеваются северные германцы. Но, судя по жаре, до Турции Гогенштауфена отсюда далековато. Да и существует ли в этом мире Турция Гогенштауфена? Судя по их реакции на Пурдзана, в этом мире даже сатиров нет.

Матросы хрипло перешептывались. Василий уловил слово «шайтан» и испугался, что матросы сейчас наберутся смелости и ринутся защищать веру — от Пурдзана. Василий, кряхтя, поднялся на ноги, положил Пурдзану руку на плечо и обратился к матросам:

— Почтеннейшие, мой друг прибыл издалека…

Но Пурдзан все испортил. Он расставил ноги, заложил руки за спину. Его крупные мускулы под волосатой шкурой напряглись. Глаза превратились в щелочки.

— Ребята, все приапские сатиры — правоверные. Мы не любим, когда при нас упоминают шайтана. И совсем не любим, когда кого-то из нас…

Василия очень пугал вид раздувшихся мускулов Пурдзана. И не только возможностью предстоящей драки. Что-то еще было в этих мускулах неприятное. Даже ужасное.

И тут Василий понял.

— Пур… А где твоя жилетка? С улитками…

Пурдзан задумался. И сник.

— Я ее клал на сундуки.

— А сундуки?

— Там. Утонули.

Хафизулла почесал затылок. Ольга, широко раскрыв глаза, приложила ладонь ко рту. Три девушки тоже помрачнели. Только Мин-хан не понимал по-турецки, и поэтому был целиком занят тем, что отжимал свой длинный плащ. Шляпу он потерял.

За спиной Василия послышались неторопливые шаги. Василий обернулся. По узкой лесенке из рубки на палубу спускался худощавый человек лет двадцати восьми, гладко выбритый и почему-то абсолютно седой. Его серовато-белые волосы были подстрижены так коротко, что сквозь них виднелась загорелая кожа. Человек был одет нелепо: короткие белые штанишки — короче, чем парадные туники византийских центов, и ярко-красная шелковая сорочка. На ногах — расхлябанные сандалии.

Но несмотря на идиотский вид, человек, судя по всему, был здесь хозяином. Матросы наперебой затараторили, указывая человеку на Пурдзана.

— Вы откуда? — спросил человек по-турецки с акцентом, показавшимся Василию знакомым.

— Дир-зигун Пурдзан, срочно призван Советом Зигунов с третьего курса парковой школы в Ка-Тракзоге, Приап…

— Ясно, ясно. Вольно. Ребят, Приап — это в СНГ, к северу от Казахстана. Там все такие. Они просто раньше за границу не ездили. В Турции у вас тоже не бывали. Скоро их будет много здесь. Зря испугались. Ладно, бегите по местам, возвращаемся в Стамбул.

Успокоив матросов, человек обратился к Василию:

— Пройдемте в каюту. И вы тоже, и остальные. Не пугайте местных идиотов.

У Василия все упало внутри. Человек обратился к нему на латыни.

Тесная каюта была уставлена по периметру мягкими диванами. Хозяин уселся в дальнем конце, возле низкого резного шкафчика, и показал на диваны.

— Садитесь. Итак, я готов предположить, что вы — из Института Сенеки.

Латынь среди присутствующих знал только Василий. Он и решил отвечать. Если это Блидинг, то лучше отвечать уклончиво. С другой стороны, что он знает о каком-то Институте Сенеки? А с третьей стороны, у хозяина, кажется, русский акцент. Может, попробовать?

— Вы говорите по-русски?

— Разумеется! — улыбнулся хозяин, — это мой родной язык.

Все, кроме Пурдзана, оживились. Пурдзан не говорил по-русски.

— Послушайте, а зачем вы обратились ко мне на латыни?

— Я решил, что вы — из Института Сенеки. Меня навел на эту мысль ваш… не совсем человекообразный спутник.

Хорошо, что Пурдзан по-русски не сечет, подумал Василий. А теперь следует выяснить, какое отношение все это море с катерами и короткими штанишками имеет к Блидингу. Выяснять Василий решил "в лоб":

— Разве в Блидинге сатиры — диковинка?

Хозяин нахмурился.

— Откуда вы знаете это слово? Хотя, нет, — он отмахнулся, — совпадение. Да, сатиры здесь не то, чтобы диковинка. Персонажи сказок. Но… Вы упомянули слово "Блидинг".

— Ваша Вселенная зовется иначе?

Хозяин снова нахмурился. Он хмурился все сильнее и сильнее, в глазах его засветилось какое-то хищное подозрение. Помолчав, он с силой хлопнул себя ладонями по голым коленям.

— Если мы имеем в виду одно и то же слово… Я был бы в ужасе просто, если бы узнал, что этим словом назвали вселенную. И вы…

Вдруг его челюсть отвалилась. Пальцы сами собой сплелись и расплелись. Потом он проговорил — неестественно чеканя слова:

— Я обратился к вам на латыни, решив, что вы — из Института Сенеки. А вы, в свою очередь, решили, что находитесь во Вселенной с названием «Блидинг». Почему?

— Именно потому, что вы обратились к нам на латыни. Насколько мне известно, латынь — основной язык обитателей Блидинга.

Тут в разговор вмешалась Ольга. Она расстелила на полу свою мокрую накидку и осталась только в шароварах и короткой курточке. Мокрые шелковые шаровары красиво облепили ее сильные ноги.

— А какой язык у вас? Русский?

— У многих. Но в большей степени распространен английский.

— Какой?..

Ольга нахмурилась. Хозяин катера расслабился, но оставался мрачным.

— Судя по вашей реакции, вы не из этой Вселенной. К тому же, в нашей Вселенной на Земле не водятся сатиры.

— Так они и у нас не водятся, — пожала плечами Ольга, — разве что, прилетают с Приапа.

— Приап — название планеты?

— Ну да…

Хозяин зацокал языком и принялся теребить рукава своей сорочки — почти, как Мвари. Василий успокоился. Это не Блидинг. Какой-то мир, не понятно, какой. Кажется, они не открыли Приап. Не видали сатиров ни разу. Что ж, потеря не большая. Главное, что это — не Блидинг… Стоп!

— А что, позвольте узнать, вы называете Блидингом?

— Компьютерную программу. Точнее — вирус. Вам знаком этот термин? Программа, которая сама себя переписывает…

— Да, да. Мы это называем заразой.

— Почти совпало. Так вот, Блидинг — это зараза.

— Верно, зараза та еще, — согласился Мин-хан.

— В данном случае «зараза» чисто компьютерная. Но с грозной перспективой. Такую «заразу» мог разработать только восемнадцатилетний юнец, которого очень разозлили всякие идиоты.

— И вы можете нас отвести к этому юнцу?

Василий почувствовал, что не просто так попал сюда, на катер к странному человеку в коротких штанишках. Хозяин развел руками, потом опять хлопнул себя по коленкам.

— Могу, конечно. Ведь что означает «Блидинг»? Аббревиатура: "Борис Леонидович Идин — Гений". А Борис Леонидович Идин — это я и есть. Будем знакомы!