Рано утром стали собираться в путь: набрали как можно больше пресной воды, собрали вещи и отчалили от берега, взяв курс на крайнюю левую точку далёкого берега, наименее отдалённую от нас.

Этим утром ветер задул с запада, прямо в левый бок шлюпки, практически перпендикулярно нашим парусам, так что пришлось заметно «притравить» шкоты, чтобы шлюпку не так сильно кренило. Однако всё равно развивая, как для нас нормальную, скорость в два — три узла, шлюпку кренило так, словно скорость составляла все пять. Из воды то и дело показывались головы плезиозавров или высокие и острые плавники ихтиозавров, очень напоминавшие акульи. Иногда ихтиозавры, словно играясь, выпрыгивали из воды, показывая свои внушительные размеры и демонстрируя свою мощь.

Непосредственная близость этих рептилий заставляла нас постоянно быть на чеку, хоть они и не проявляли агрессивности по отношению к нам.

По мере того, как берег за нами постепенно отдалялся, остров спереди непрерывно приближался, увеличиваясь в размерах. К обеду мы причалили к его скалистому берегу.

К нашему разочарованию, берег этот оказался совсем не продолжением земли, виденной нами ранее, а всего лишь скалистым островом с безжизненной поверхностью, узкой полосой растянувшимся в направлении запад — восток, от чего с боку мы вполне обоснованно приняли его за землю.

Единственным утешением для нас стало то, что за островом, мы опять увидели чёрную полосу какой-то суши, занимавшей в северном направлении большую часть горизонта.

Отобедав на песчаном пляже острова, названного нами Призрачной землёй, продолжили свой путь на север.

Западный ветер опять, не переставая, надувал наши паруса и от нечего делать, мы стали замерять глубину окружавшего нас моря тонким шестисотфутовым тросом с привязанным на его конце грузом.

Первое время наш самодельный лаг показывал стремительное увеличение глубины, а, отойдя на три мили от острова, совсем перестал доставать до дна.

— Жаль нельзя погрузиться сюда на нашей субмарине, — сказал лорд Джон. — Если тут есть такие большие глубины, то наверняка имеется интересная и разнообразная флора и фауна под водой, не так ли?

— Да, было бы очень интересно посмотреть, что же там под водой, — согласился Челенджер. — Но, думаю, пока что это не представляется возможным. Чтобы «запустить» сюда подводную лодку необходимо будет соорудить настолько гигантский эллинг, что на его строительство никто не рискнёт потратить свои деньги. Возможно потом, лет эдак через пятьдесят, когда развитие техники достигнет необходимых размахов для сооружения какой-нибудь облегчённой субмарины с гораздо меньшими размерами, то, может, только тогда получится изучить это море как следует.

— Значит, море останется для нас и, по меньшей мере, для следующего поколения своего рода «белым пятном»? — спросил я.

— Да и на очень неопределённый срок.

Когда до берега оставалось всего лишь мили три пути, а мы уже подумывали, куда бы лучше причалить к широко раскинувшемуся перед нами берегу, пестревшему зелёной растительностью и обрамлённого полосой песчаного пляжа, неожиданно стих ветер. Это привело нас в некоторое замешательство, ведь шлюпка остановилась прямо посреди моря, кишащего опасными тварями. Парус повис, практически не колеблясь.

Наверное, что-то подобное испытывали в древности мореплаватели времён старого парусного флота, попадая в безветренную зону, когда пересекали экватор. В те времена им приходилось ждать иногда целую вечность, полагаясь лишь на волю богов. У нас же были ещё и вёсла, которыми теперь пришлось поработать.

Но, как известно, несчастье никогда не приходит одно, так что это оказалось всего лишь началом наших бед. Знали бы мы то, что нам предстоит перенести дальше, то ни за что, наверное, не пустились бы в путь напрямик через коварное, в любом отношении, море.

Минуты, пережитые во время этого происшествия, навсегда запечатлелись в моей памяти, так как были они одними из самых ужасных и опасных мгновений, наверное, не только моей, но и в жизни моих друзей.

До берега оставались около трёхсот футов, когда мы совершили ужасную ошибку, предположив, что на таком расстоянии от берега, нам уже ничто не угрожает, прекратив пристально наблюдать за водной поверхностью. И именно в эти мгновения футах в семидесяти от нас мы увидели быстро приближающийся плавник ихтиозавра. Он приближался с такой скоростью, что столкновение уже было неизбежно.

Через доли секунд шлюпку сотряс сильнейший удар из-под воды, заставив нас даже подскочить со своих мест, словно мы на большой скорости налетели на подводное препятствие. Ещё через мгновение из днища шлюпки толстой струёй хлынула морская вода.

Наши жизни в момент повисли на волоске.

Хищное животное сделало круг и снова понеслось в нашем направлении. Ещё одно такое столкновение и наша шлюпка камнем бы пошла на дно.

Мы, словно зачарованные, наблюдали за происходящим. К счастью, на одного из нас эти чары не подействовали. Это был лорд Джон, который опять был готов спасать нас из, казалось бы, безвыходной ситуации.

Быстро поднявшись на ноги после сильного толчка, он вскинул ружьё и, не медля, выстрелил в ящера. Разрывная пуля буквально разорвала туловище ихтиозавра, и тот уже по инерции ткнулся головой в борт шлюпки.

Но времени на похвалы не было: вода быстро прибывала, медленно утапливая шлюпку. Теперь каждая секунда была на счету.

Мы с Челенджером, считавшиеся самыми сильными гребцами, сели на вёсла и изо всех сил налегли на них. Остальные же занялись вычерпыванием воды из шлюпки, которую теперь уже можно было черпать практически полными вёдрами.

Все старались, как могли, но и другого выхода у нас не было: не погибать же в сотне футов от берега.

От чудовищного напряжения быстро заболела спина, и набухли мышцы рук. Но, видя как стремительно прибывает вода, мы с Челенджером ещё сильнее заработали вёслами, сосредоточив все усилия и внимание исключительно на гребле.

Сколько прошло времени пока мы гребли до берега, точно не знаю, так как мне это время показалось вечностью, А когда шлюпка, наконец, упёрлась в пологий берег долгожданной земли, мы уже сидели почти по пояс в воде.

Выпрыгнув из шлюпки и кое-как оттащив её на более мелкое место, уже без сил мы рухнули на мягкий белый песок берега, совсем позабыв об опасностях, которые могли нас поджидать за зеленью леса, недалеко от песчаной полосы.

Только пролежав около полу часа, мы несколько пришли в себя. Руки всё ещё болели, но следовало вновь приниматься за работу. Мы вытащили все вещи из шлюпки, чтобы они высохли на тёплом песке, а затем вытянули и её из воды, перевернув вверх дном, после чего поняли, насколько близка была к нам старуха с косой.

Практически по центру шлюпки, с правого борта, зияла приличных размеров дыра с искромсанными и ободранными краями. Большой кусок киля в этом месте был выдран, чуть не перерубив его и вовсе пополам.

Теперь мы даже не представляли себе каким образом мы будем ремонтировать шлюпку, и что нам для этого потребуется. Голодные и уставшие, мы уже не способны были здраво рассуждать, а потому, решили сначала поужинать.

Прошло немного времени, и предательский ветер снова затеребил поверхность воды.

«Как всегда, — подумал я, — чёртов закон подлости!»

Поджарив на костре мясо цератопса, мы накинулись на него, как с голодного острова, с которого, по правде говоря, мы и прибыли. Как следует, заполнили желудок мясом, показавшимся нам сейчас невероятно вкусным, и стали рассуждать о том, что делать дальше.

— Как вы все понимаете, без капитального ремонта продолжать использовать шлюпку мы не можем, — сказал Саммерли. — И тут возникает проблема, которую нам на месте решить вряд ли удастся: где раздобыть необходимую для этого древесину?

— Что вы говорите, лес же рядом! — не понял лорд Джон.

Кажется, я начинал понимать, к чему клонит профессор.

— Я осмотрел местность и как биолог могу с уверенностью сказать, что кроме пальм, бамбуков, хвощей и различных кустов, здесь ничего нет. Ничего, что могло бы послужить для ремонта шлюпки. Можно, конечно, забить пробоину ветками растений, но неизвестно, сколько продержится такая заплата, которую может прорвать в любой момент.

— Неужели, всё так плохо?

— Бросьте, из любой ситуации есть выход! — произнёс Челенджер. — В крайнем случае, можно связать плот из бамбуковых деревьев. Я не говорю, что таким образом мы сможем продолжить экспедицию. Нет! Но как-нибудь вернуться обратно на нём сможем.

— Это опасно! — возразил лорд. — Мы еле-еле прошли море на шлюпке, а что может произойти, пойди мы на плоту, даже представить себе страшно.

— Я знаю, но другого выхода предложить пока что не могу.

— Есть ещё сухопутный путь, — напомнил я.

— Да? Неуверен. Вполне вероятно, что это может быть остров совершенно не соединяющийся с другим берегом. Кроме того, это не менее опасно, чем, например, плыть на плоту вдоль берега, а, на мой взгляд, так гораздо опаснее.

— Так мы что, собираемся бросить здесь шлюпку?

— Очень может быть.

— Постойте, в шлюпке всего лишь пробоина! — запротестовал лорд. — И я не думаю, что она такая уж не чинимая. Я не верю, что её никак нельзя отремонтировать. Ну, ведь должен же быть какой-то выход. Давайте все вместе отвлечёмся от этой безвыходности и здраво рассудим, что мы можем сделать для починки шлюпки.

Несколько минут мы молча сидели, напрягая свои извилины.

— Возможно, есть ещё один выход, — оборвал растянувшуюся паузу Саммерли. — Я говорю не о том, как надо чинить нашу шлюпку, а о том, где мы сможем достать необходимый нам материал — древесину. Все вы помните, что в начале нашего пути по Урании, мы встречали деревья, которые нам сейчас нужны. Теперь давайте подумаем, каким образом они там оказались. Ведь оледенение на материке началось ещё до их появления. Догадываетесь как?

— Не совсем, — ответил лорд, выражая, наверно, большинство мнений.

— Эволюция, друзья мои, эволюция, — продолжил профессор. — Там произошло небольшое похолодание, к которому местные растения были вынуждены привыкать. Таким образом, там начали расти эти деревья, полностью заменив пальмы и хвощи. Обратите внимание, что по краям Урании, у высоких скал, на которые опирается Уран, мы тоже замечали такие деревья. Улавливаете закономерность? Они растут там, где более холодно. А теперь посмотрите на север, что вы видите за этой зеленью? Правильно, гору! Высокую гору, вдающуюся в самый Уран. Как мы знаем, с высотой температура обычно падает, да и кто знает, не проникает ли сверху через какую-нибудь трещину Урана холодный воздух в том месте, где гора соприкасается со стеклом?

— Выходит, там могут расти настоящие деревья? — попробовал сделать вывод я.

— Еще как могут, а с помощью их мы сможем как следует отремонтировать шлюпку и продолжить нашу экспедицию.

— А если вы ошибаетесь, и никаких деревьев там нет? — спросил лорд.

— Тогда всё равно от этого похода мы извлечём пользу: изучим этот остров, а с горы даже набросаем его карту. В любом случае туда стоит пойти. А времени, чтобы закончить экспедицию у нас ещё достаточно.

— Кажется, вы не оставляете нам выбора, профессор, — сказал наш предводитель. — Наверно, я соглашусь с вашими словами.

— Тогда нам лучше воспользоваться рекой, которую я видел не так далеко отсюда, — предложил я. — Мы соорудим плот, которым, к тому же, сможем воспользоваться и потом, в случае неудачи этого похода. И направимся по реке на нём.

— Тоже верно, — согласился лорд.

— Значит, решено, — заключил Челенджер.

Подготовку к предстоящему пути, не откладывая, начали сразу же после этого разговора. Хотя полностью завершить её, конечно, не удалось. Но на следующий день мы продолжили работу.

Для сооружения плота углубились в лес, в поисках бамбука. Подлесок составляли папоротники и хвощи длиной до тридцати футов с диаметром стволов у основания шесть — десять дюймов.

Некоторые хвощи своей формой напоминали гигантские трезубцы, другие же больше походили на столбы, практически вертикально поднимаясь вверх, третьи же, словно искусственные рождественские ёлки, направили свои много лиственные ветви вниз, правильно расположив их по ярусам.

Всё тот же гул джунглей наполнял этот однообразный лес, дополняясь жарой, от которой не укрыться и в тени растений. Единственным же местом, где можно было спокойно переносить жару, оставалась наша шлюпка, на которой в тени паруса, можно было лежать или сидеть на днище, обдуваемым проникающим внутрь ветром. К сожалению, пока это оставалось в прошлом. А нам ещё долго придётся обливаться потом, пробираясь через эти заросли.

Вскоре однообразие хвощей с папоротниками разнообразилось араукариями, беннеттитами и редкими бамбуками. Теперь предстояла самая тяжёлая работа — спиливать и срубать последние.

Работа затянулась на несколько часов, но ради хорошего плота, можно было и попахать.

Два плота составили двадцать стволов, по десять на каждый, по пятнадцать футов в длину, крепко-накрепко связанных между собой гибкой высокой травой, которую ботаник видел впервые в жизни и, не скромничая, назвал её своим именем. На каждом из плотов спокойно могли разместиться два гребца, снабжённых небольшими вёслами, собранными нами из запасных частей шлюпочных вёсел, плюс оставалось место и для кое-какого груза.

Оставшееся время до обеда, потратили на снаряжение плотов всем самым необходимым, что могло понадобиться в предстоящем пути. Остальные вещи сложили под перевёрнутую шлюпку, которую мы предварительно оттащили подальше в лес, после чего тщательно замаскировали её, засыпав по краям песком, а с верху навалив кучу веток.