Рано утром наше судно выходило из Лиссабона.
Мы поднялись на капитанский мостик, провожая последний европейский порт, в котором останавливалась наша субмарина. Теперь нам предстояло пересечь всё Средиземное море и, без единой остановки, прибыть в Александрию, откуда, после короткой остановки, через Суэцкий канал проследовать в Красное море.
Уже на следующий же день, после полудня, мы проходили Гибралтарский пролив, возле которого под водой увидели достаточное количество заиленных и прогнивших обломков затонувших кораблей.
Огромное, занимающее многие квадратные акры Земли, Средиземное море приняло нас гостеприимно: за всё шестидневное плавание не было ни одного шторма. Только сплошная лазурная гладь прозрачной воды, позволявшая нам проводить многие часы под водой, исследуя здешнюю акваторию, которая была весьма разнообразна и многочисленна.
Проплывая недалеко от африканского континента в надводном положении, мы наблюдали сплошную зелёную полосу из тропической растительности, включавшую пальмы, различные древовидные, кусты, травы и т. д.
Дни были погожие, жаркие и лишь изредка поливал тёплый летний дождь. Днём с безоблачного неба на нас падали солнечные лучи, а вечером, когда солнце заходило за горизонт, откуда ни возьмись, появлялся лёгкий ветерок, дарящий освежающую прохладу после жаркого дня.
Закат же здесь был поистине незабываемым зрелищем: золотое солнце бежит вниз по солнечной дорожке, небо покрывается разнообразными цветами, и чуть колеблемое ветерком море переливается яркими блёстками. А капли воды, падающие на палубу от разбивающихся у борта волн, кажутся бриллиантовыми.
Изо дня в день мы наблюдали эту райскую картину и, казалось, что в такие моменты мир должен был замирать, околдованный чарами этого завораживающего зрелища.
При погружениях под воду мы встречали множество разнообразной рыбы, среди которой начали попадаться скаты, а также мерланы, морские петухи, кефаль, сардина, камбала, кошачьи акулы, окуни… По белому илистому дну стелились пастбища морских ежей, каракатиц, ракообразных, моллюсков, часто встречались большие поля водорослей.
Днём, когда мы были на поверхности, нас часто окружали стаи дельфинов, которые, играя, соревновались с нами в скорости. Временами они выпрыгивали из воды на высоту, порой достигавшую нескольких футов, а мы, не теряя времени, делали драгоценные фотографии этих чудных млекопитающих.
26 июля мы прибыли в Александрию, по праву считающуюся воротами Египта, так как уже на протяжении более 2000 лет она являлась самым крупным городом-портом страны на всём побережье Средиземного моря.
Капитан планировал простоять здесь буквально пол дня, так что посмотреть этот величественный и славный своей историей город, нам удалось лишь мельком.
Проезжая по вытянутым кварталам Александрии, расположенным на узкой песчаной косе между Средиземным морем и солёным озером Марьют, мы обратили внимание на одиноко стоящую Пампееву колонну. Высеченная из красного гранита, она достигала в высоту 98 футов, а диаметр у основания составлял почти 10 футов. На фундаменте колонны имелась надпись на греческом языке, из которой следовало, как объяснили нам прохожие, что она была поставлена египетским наместником Помпеем в честь императора Диоклетиана. Ещё мы узнали, что когда-то давно здесь находился Серапиум, построенный в честь главного божества династии Птолемеев-Серапия. Это сооружение считалось одним из наиболее крупных международных форумов, где собирались для своих дискуссий философы, учёные, теологи, поэты. Сюда были свезены уцелевшие после пожара папирусы Александрийской библиотеки, а позднее — и пергамская библиотека, подаренная Марком Антонием царице Клеопатре.
В Александрии, находившейся под влиянием Англии, многие говорили на английском языке, поэтому мы легко ориентировались в городе. А, осмотрев ещё несколько достопримечательностей, без задержки вернулись на борт судна.
В условленное время «Европа» отшвартовалась от причала и, отойдя на милю от берега, направилась прямо на восток, к располагавшемуся за дельтой Нила, Суэтскому каналу.
Ночной переход не оставил нам шанса хоть издали понаблюдать за невероятной ширины дельтой этой великой реки, а проснувшись на следующее утро, мы оказались уже на рейде Порт-Саида — ворот канала, соединившего морским путём Средиземное и Красное моря.
На рейде мы оказались не одни: порядка нескольких десятков различных по величине судов (от небольших рыбацких лодок, до гигантских дредноутов), слегка покачивающихся на небольших волнах ожидали своей очереди, чтобы проследовать по каналу, на котором могли разминуться не больше двух больших кораблей.
Капитан приказал бросить якорь, а затем передал по радио о нашем прибытии и, подобно остальным, мы начали ожидать своей очереди.
Погружаться под воду здесь было запрещено, в виду большого количества стоящих рядом судов, а на поблескивающей в лучах яркого жгучего солнца палубе, долго находиться было просто невозможно. Поэтому единственным местом для нашего досуга оставались вентилируемые помещения подлодки, где мы предавались самому банальному отдыху: чтению захваченных в Александрии газет в полулежащем положении.
Так прошло полтора дня, после чего поздним вечером, в свету судовых фонарей, мы направились в разрытый посреди пустыря, Суэтский канал — чудо современного Египта, подобное по своему величию пирамидам, что давным-давно были сооружены этим же народом.
Соблюдая безопасную дистанцию, на этой морской магистрали, друг за другом двигались суда со всего мира, осторожно обходя повороты и опасные места, используя в вечерних сумерках лишь горящие разными цветами огни створных знаков, расположенных на берегах канала.
Ещё около дня нам потребовалось, чтобы преодолеть этот перешеек, и, снова под сумерками ночи, мы вышли из узковатого канала, где сотнями горящих на палубах огнями нас встретили, опять-таки, десятки ожидающих своей очереди судов на пути на север.
Под утро мы были уже далеко от Суэца, и, засидевшиеся без своей основной работы, мы, наконец, дождались погружения под воду.
Глубины под нами были не самими большими, что позволило нам следовать над самым морским дном, едва не касаясь грунта днищем субмарины. Перед нами расстилались потрясающие пейзажи и разнообразие подводной живности. Различная по размерам, форме и цвету рыбёшка сновала среди красочных кораллов и разноцветных водорослей. По дну раскинулись яркие звёзды, разгуливали кальмары, сепии, встречались осьминоги, которые, завидев наше судно, бросались в бегство, оставляя чёрное ядовитое облако за собой. Из рыб встречались дюгони, рифовые и белые акулы. Очень редко видели морских черепах и дельфинов…
Первого августа радист сообщил то, о чём Челенджер говорил ещё в Англии: война началась, но ещё быстрее, чем мы предполагали. Германия и Австро-Венгрия объявили войну России. Мы попросили радиста держать нас в курсе событий, но вместе с тем решили не отвлекаться от своей работы, ведь война осталась далеко позади, в центре Европы.
Через два дня, пройдя Красное море, мы зашли в Джибути, бывший французской колонией, где получили известие о том, что Германия объявила войну Франции.
Так как наше судно числилось в военных силах Англии, союзницы Франции, то французы отвели нам бесплатно место в военной гавани, у их крепости, оборудованной мощной батареей.
Пользуясь расположением французов, мы без какой-либо бумажной проволочки, спустились на берег осмотреть белоснежный город, раскинувшийся на низменности у подножия вулканических гор, но ничего необычного в нём не увидели. Улицы располагались перпендикулярно друг к другу, как и подобает настоящему морскому городу. Все дома были однотипны и имели не больше двух — трёх этажей в высоту. Единственной интересной деталью в них было только то, что все они имели сводчатые террасы, разделённые колоннами на первом этаже. Кое-где росла финиковая пальма и зонтичная акация. В местных закусочных подавали французскую еду и хорошее французское вино: нечего сказать, постарались французы, чтобы этот город как можно больше напоминал им родные места.
Перекусив, мы направились на подводную лодку, возле которой уже собралась толпа военных, ни разу не видевших подобного корабля. Там матросы уже заканчивали погрузку питьевой воды, топлива и провизии. А через несколько часов судно отчалило от берега.
Теперь нам предстоял многодневный безостановочный переход через Индийский океан, второй по свирепости, после Тихого. Этот переход должен был продолжаться около двух недель, пока мы не достигнем Батавии.
На рейде Джибути нас встретили дельфины, и некоторое время плыли у нашего форштевня, как бы сопровождая нас в неблизкое плавание. Они игрались на перегонки с нами, выпрыгивали из воды, но вскоре покинули нас, растворившись в синеве окружившего нас океана.
Четвёртого августа мы получили сообщение о вступлении в войну Англии на стороне России и Франции, которые объединились в союз Антанта и теперь мы были обязаны топить каждое немецкое военное судно, встретившееся на нашем пути.
Этот факт не мог нас обрадовать. Да мы никогда и не подумали бы о подобного рода действиях, но немного больше внимательности и осторожности теперь нам не помешало бы.