Едва дочитав записку Беаты, Мира поняла, куда уехал из Карды её племянник. Винсент мог быть только в столице, ведь здесь жили Линтеры, родственники по отцу, для которых он всегда был желанным гостем. Собравшись с духом, вампирша отправилась к Линтерам.

Её даже не провели в гостиную, оставили в холле дома. Хозяин долго не выходил к гостье, и Мира гадала, является ли причиной такой немилости изрядно подпорченная репутация госпожи Вако — Алиен… или Винсент сообщил Теодору более интересные детали прошлого вампирши? Первые слова Теодора не прояснили ситуацию.

— Пройдёмте в гостиную, — пригласил он, без особой радости от встречи. Извинений, что заставил себя ждать, но последовало. А всего один внимательный взгляд, которым он наградил вампиршу, заставил Миру задрожать: очень уж похоже глядели на неё охотники!

Однако она прошла в гостиную, удобно расположилась в кресле, расправила пышное платье. Незаметно для собеседника отметила путь отхода: задёрнутое плотной занавесью окно, недалеко, в двух шагах. Если придётся преображаться в комнате, крыльями она наверняка сшибёт картины и зеркала со стен, — Мира подумала это и вздохнула: красивую остановку было даже жаль.

"Неужели, охотник? Или просто осведомлённый человек? Может быть, Винсент рассказал ему…" — Она вспомнила, что племянник вполне может быть до сих пор зол на неё за давнюю ложь и загрустила.

Разговор получился холодным и чрезвычайно скорым. Теодор выразил Мире соболезнования по поводу смерти сестры. Вампирша осторожно приняла их, постаравшись сохранить равнодушное выражение лица. Мира размышляла, отвечать ли на намёк Теодора: "Нельзя жить спокойно рядом с главным страхом Карды…" Ничего не решив, она отбросила вежливую ложь и сообщила прямо, что их дорогому племяннику грозит опасность. Теодор в ответ заявил, что если опасность и грозит, то только со стороны тётушки-вампирши…

"Вампирши!" — она вскочила и теперь заметила сверкание серебристых линий в руках собеседника: охотник раскладывал арбалет. Мира рванулась к окну, отдёрнула занавесь: на окно была опущена железная решётка. Ловушка! Вампирша обернулась к охотнику. Вдохнула, чтобы обратиться, но обида оказалась сильнее, вместо чёрной тени из уст вырвались злые слова:

— Всё-таки он предал меня вам!

— Вы сами себя предали, убийством мужа, — ещё с машинальной вежливостью, хотя к вампирам никогда не обращались на "вы", сказал Теодор. — Винсент просил не трогать вас, уверял, что вы не убиваете людей, но… по глазам всё видно, carere morte!

— …Так что же ты медлишь?

Вампирша зловеще засмеялась и укуталась в чёрную тень. Серебрянная стрела в арбалете охотника была направлена ей в сердце, но Теодор не спешил нажимать курок. И Миру злило, что она не могла прочитать его лицо. Обычной для охотников ненависти или пугающей во сто крат больше равнодушной деловитости, с которой уничтожают вредных, но не слишком опасных врагов, на нём не было.

Осталось пробиваться к двери. Мира кинулась на охотника. Он с обычной для служителей Ордена ловкостью ушёл в сторону от её удара. Дёрнул её тень, будто плащ, лишив вампиршу крылатой оболочки, и поставил подножку. Мира упала, на столик в центре гостиной, едва успела подставить руки, чтобы не ушибить лицо. Круглая тяжёлая столешница перекатилась, придавив её платье. Пожалуй, вампирша проиграла эту битву.

Мира снова захохотала — подходящему охотнику в лицо.

— Стреляй! — сквозь хохот крикнула она и поперхнулась. Вампирша вдруг поняла, почему противник медлит, не выпускает стрелу. Теодор знал её ещё смертной, смешной девчушкой, и тот странный светлый образ, разбитая мечта, осколки которой возможно собрать лишь Избранному, не давал ему сейчас выпустить стрелу новой, тёмной вампирше в сердце…

— За последние пять лет я убила лишь однажды, — тихо призналась тогда вампирша. — Винсент сказал вам почти правду.

Она толкнула столешницу и освободила платье. Охотник не препятствовал ей пройти до двери. В коридоре Мира нашла приоткрытое окно без решётки и рванулась в него.

Больше к Линтерам она не приходила. Впрочем, злилась недолго. В доме дяди Винсент ни разу замечен не был, но он, несомненно, жил где-то в столице. Мире и компании дикарей пришлось вновь приступить к поискам Избранного, на этот раз, в Доне.

Через месяц друзья поскучнели. Эрик сказал, что выходить на поиски каждую ночь это слишком, и хватит одной ночи в неделю. Сайрус и Ника горячо его поддержали, и Мира была вынуждена уступить. Ещё через два месяца Эрик сообщил, что довольно будет выходить на каждое новолуние, и Мира снова уступила… Незаметно прошёл год, а Мира всё ещё не знала, где Винсент. Подобно всей новой группе, она начинала сомневаться в целесообразности самих поисков.

Эти поиски не походили на те, прежние. Предполагая, что Винсент учится в Первой Королевской Академии, зимними вечерами и утрами вампиры устраивали засады поблизости. И поиски казались им всё более бессмысленными, ведь на деле "поблизости от Академии" означало в квартале от неё, так как здание Академии было окружено Покровом — непреодолимой для carere morte преградой.

Сегодня была особенная ночь — ровно год с начала поисков. Подобно птицам, вампиры устроилась на дереве в парке близ Ратуши. Бесстрашная Ника залезла выше всех, в переплетение тонких ветвей кроны, и качалась как в люльке, ласкаемая ветром.

— Мира, ты не думала о том, что Винсент, может быть, учится не в Первой Королевской? — задала она волновавший всех без исключения вопрос.

— Агата хотела, чтобы он учился именно там. Полагаю, он остался верен её воле.

— Эрик идёт, — заметил Сайрус. — Не один.

— Мира пригляделась. Действительно, на далёкой Набережной Сермы появились две тени. С вампиром шла девушка — невысокая, смуглая, черноволосая.

— Кто это с ним?

— Его Низшая, Тесса, — отозвался Элиас. — Я видел её с ним прежде.

— Надеюсь, он не поведёт её к нам!

Мира напрасно тревожилась. Скоро Эрик и Тесса попрощались. Вампир преобразился и полетел к друзьям, Низшая продолжила неспешную прогулку по Набережной. Надо отдать Тессе должное: вслед Эрику она не смотрела и доискаться, куда он торопится, не пыталась.

Последний вампир приземлился на ветку рядом с друзьями, так что всё дерево зашаталось. Мира вцепилась в свою ветку, Ника наоборот засмеялась и принялась сильнее раскачивать свою люльку.

— Потише, — миролюбиво сказал уже преобразившийся Эрик. — Не то нас заметят.

— Беспокоишься за нас? Мило. А что о нас известно твоей Низшей? — желчно сказала Мира.

— Она не моя! Тесса помогает многим Высшим на Закатной. Знает она немного: якобы я и команда из Ориенса помогаем одной леди найти пропавшего родственника… Ну как?

Мира промолчала, зато вступила Ника:

— Поиск пропавших — странное занятие для carere morte! Я бы на месте Тессы стала доискиваться, в чём дело.

— Что другое я должен был ей сказать? Эти глупые поиски отнимают столько времени! Летим охотиться. Уже одиннадцать. Все окна Академии погасли.

— В Карде я занималась поисками, — сочла нужным заметить Мира. — Пятеро новичков искали одного смертного, в котором захотел принять участие Владыка. Мы выходили в рейд каждую ночь!

— Но нам за помощь не обещано звание Бессмертного! — напомнил Сайрус.

Их звонкие голоса долетали до земли, и редкие гуляющие в парке то и дело озирались в поисках источника звуков и не догадывались поднять головы.

— Вон ходит наш обед, — заметил Эрик. — Смешные…

— Ты предлагаешь охотиться здесь? В центре Сатура?! Ага, а тела убитых мы потом красиво развесим на Ратуше… Ты сошёл с ума, друг, — резюмировал Сайрус. — Летим в Ориенс.

— Говорю вам: в Ориенсе охотники сцапают нас скорее, чем здесь!

Его не слушали. Ника первой взвилась в воздух, за ней последовали остальные. Они поднялись над тучами и скоро покинули южный район Доны, Сатур.

Они покружили в узких и высоких коридорах улочек Ориенса, затем внезапно оказались на большом пустыре. Впереди белело какое-то здание, за ним тёмная кромка деревьев.

— Где это мы? Что за здание впереди? — Мира нахмурилась. В незнакомом ей в прежней жизни Ориенсе она чувствовала себя неуютно.

— Вторая Городская больница. Её закрыли на карантин ещё до твоего рождения, — отозвался Элиас.

Да, когда они приблизились, стало заметно запустение. Белое здание зияло — кричало пустыми окнами. Парк за ним разросся за долгие годы — настоящий лес.

— Какой огромный! — восхитилась Мира.

— Этот парк называют "Призрачным".

— Почему?

— В эпидемию в этой больнице умерло много людей. Говорят, живые здесь больше не гуляют. Только мертвецы и…

— Carere morte! — закончила Ника.

— Элиас забыл сказать, что здание больницы сейчас принадлежит Ордену. Это одно из мест сбора охотников, — скучно заметил Эрик.

Мира хотела было возмутиться: "Тогда, что мы здесь делаем?!", но пока промолчала.

Она уже знала: сегодня друзья объявят ей о том, что не желают долее участвовать в её деле. Вампирша чувствовала: они отдалились, закрылись от неё. Она молила лишь о том, чтобы их отказ не был окончательным, чтобы друзья оставили свою дверь открытой. Потихоньку, незаметно для себя она перестала верить, что их глупые засады хоть когда-либо приведут к нужному результату. Мира не винила друзей за лень и халатное отношение к заданию. От дикарей нельзя было требовать того же, что от подданных Дэви. — Она повторила про себя последнюю фразу с сожалением, с разочарованием и заметила, что эпитет "дикари" впервые за всю вечность прозвучал в её мыслях презрительно. Стена непонимания между Мирой и компанией Безумцев росла с каждой ночью, и далеко не все кирпичики в неё были вложены дикарями.

— Мы хотели поговорить с тобой, Мира, — словно услышав её мысли, начала Ника. Вампирша обречённо кивнула.

— Мы больше не будем выходить с тобой на поиски, — сказал Эрик. — Где бы ни был тот, кого мы ищем, наш первоначальный план пошёл прахом. Год назад твоему Винсенту угрожала опасность, но сейчас Гектор Долус возвратился в столицу и занялся исключительно своими делами. Я не вижу угрозы твоему племяннику.

Мира кивнула. Она была согласна с другом. Зацепившись за имя Винсент, её мысли немедленно побежали по знакомому кругу: "Где бы ни был тот, кого они ищут… Он в столице, несомненно. И, вероятнее всего, он вступил в Орден. Но остался ли Избранный верен старым мечтам… её мечтам? Или теперь он — один из фанатиков, отсекающих carere morte головы, не разбираясь, кто перед ним: мужчина, женщина или ребёнок, едва обращённый Низший или безумный Высший? Могла ли месть за гибель матери затмить его ясный, пронзительный взор?"

"А можно сделать защитный купол над всей землёй?" — вспомнилось ей.

У Миры не было никаких доказательств, но почему-то она была уверена, что Винсент не убивает carere morte. Избранный, истинный Избранный — каким он виделся ей, слепой, как все влюблённые в своих чад мамаши, — просто не должен стать фанатичным служителем Ордена.

Она задумалась, и на мгновение ей даже показалось, что она слышит его. Знакомый, только ставший чуть глуше голос произнёс: "Опять вы не верите мне! Ну, проверьте…" Мира шикнула на вновь заговоривших Эрика и Нику, прислушалась — но было тихо.

— Я, надеюсь, ты не в обиде на нас… — снова начал Эрик. Он не закончил. Раздался громкий окрик:

— Carere morte! Стоять на месте! — и, разумеется, друзья рванули прочь.

Самыми быстрыми оказались Сайрус и Элиас, привыкшие к опасностям Ориенса. Они мгновенно преобразились и взлетели до того, как первые две сети паутинками блеснули во тьме. Следом вспорхнули остальные. Миру тут же накрыла сеть, и она мешком свалилась на землю, с испугу упустив крылатую тень. Нике досталась стрела. Выпавшая из тени маленькая фигурка, скорчившись от боли, упала вниз. Эрик подхватил её у самой земли и, чудом увернувшись от двух стрел, полетел прочь.

Мира сжалась в комочек и только смотрела, как охотники бегут к ней, больше не в силах пошевелиться, закричать — как это бывает во сне. Ей не было страшно. Пустота — вечный страх вампиров, ждущая её по ту сторону вампирской не-жизни, сейчас не ужасала. Всё, что было с ней в последние годы, казалось нелепым, мучительным сном, пробуждение от которого будет счастьем.

Её окружили. Тонкие верёвки врезались в тело, пригибали голову к земле, но Мире и не хотелось глядеть в лицо своей смерти. "Убивайте, — равнодушно думала она. — Я так устала! Убивайте, только тихо. Не будите, я хочу умереть во сне…"

— Подождите, — произнёс кто-то из охотников. Мира вздёрнула голову насколько позволяла сеть — и очнулась. Словно не было этих трёх лет: знакомый острый, пронзительный, светлый взгляд, те же глаза — только мальчик вырос.

Винсент старался изобразить равнодушие, но выглядел обескураженным.

— Подождите! Остальные ушли недалеко, — повторил он спутникам. — Я вижу чётко: они за парком. Вы можете схватить их, а я, так и быть, никому не скажу о вашем фиаско: упустить четверых из пяти!

Охотники переглянулись. Их было трое — стандартная группа для патрулирования улиц. Двое мужчин и женщина, довольно молодые; они вряд ли узнали бы Миру: в то время, когда вампирша развлекалась, играя с Орденом в прятки, они учились читать.

— Ушли недалеко? — хмыкнул тот, что постарше, и скомандовал. — Алекс, останешься здесь. Винсент, веди нас.

— Нет, — заспорил тот, — останусь я. Я хочу снова попробовать.

— Ничего не получится, — грустно сказала девушка, с неуместной жалостью глянув на вампиршу.

— Не убивать carere morte сразу — это моё условие, — напомнил Винсент.

— Хорошо, — уступил старший.

— Я могу оставить ему свой кинжал? — спросил темноволосый симпатичный Алекс. — Удачи, Винс.

— Carere morte у входа в парк, — прищурившись, сообщил тот.

Они остались вдвоём. Винсент был замкнут, задумчив. Казалось, он решал для себя какой-то сложный вопрос. Мира не пыталась освободиться. Спрятавшись за волосами, она исподтишка любовалась воспитанником. Такой смешной… Очень высокий, худой, светлые волосы опять непозволительно длинны и немного завиваются на концах — как в детстве. Но он выглядит совсем взрослым в тёмно-синем сюртуке, старше Алана, — и это так непривычно!.. Мира молчала, разглядывала его слишком пёстрый шейный платок и тайком улыбалась. Она боялась звенящей тишины и боялась нарушить её хоть словом.

— Обещай, что больше не будешь убивать людей, — тихо сказал Винсент. Мира расхохоталась:

— А ты всё-таки нашёл применение своему Дару… Не обещаю! Решил поиграть в благородство? — она злобно и отчаянно оскалилась. — Хочешь остаться чистеньким? Отпусти так, без клятв, или убей!

— Ты свободна, — холодно сказал Винсент, ничуть не задетый. Усмехнувшись, он поднял её, поставил на ноги. Сеть, серебристо сверкнув в темноте, сползла вниз.

Вампирша ощетинилась, но Винсент не собирался обличать её. Он неуверенно пробормотал:

— Ты сказала… — закончить он не смог.

— …Про твой Дар?

— Да. Ты же… знала о нём давно?

— С самого начала, — ровно сказала Мира. Теперь он был выше её больше чем на голову, а она по-прежнему видела мальчика, которому когда-то рассказывала старую сказку.

— Дай руку, — вампирша отшатнулась, и он улыбнулся ей, будто приручаемому зверьку. — Не бойся…

Мира не почувствовала тепла прикосновения, его рука была также холодна, как её. Но Винсент шагнул ближе, и взгляд серых глаз так обжёг вампиршу, что она закричала, испугавшись, что он сожжёт её дотла.

— Ты хочешь убить меня?!

Винсент отступил:

— Нет! Не тебя, только твоё проклятие.

— Как больно!

— Напрасно ты испугалась. Моих сил пока недостаточно ни для убийства, ни для исцеления — я пробовал много раз. Может быть, когда я пройду посвящение…

— Так ты не охотник?

— Ещё нет, — мягко сказал Винсент. Он вглядывался во тьму за её спиной — Ого! Да там идёт бой! Что ж, прощай. — Он заторопился к группе, избегая глядеть в её сторону.

— Если ты отпустишь меня, что ты им скажешь? — спросила Мира, плохо скрыв беспокойство. — Что… что будет с тобой?

— Всё равно. Я всего лишь помогаю охотникам, втайне от Академии. Никто не сообщит главе о моих действиях: это не в их интересах, — легкомысленно заявил племянник.

Четыре тени взмыли над парком… и вдруг понеслись к ним. Настал черёд Миры защищать Избранного. Движения вампирши стали угловатыми, резкими. Она отошла на несколько шагов, преобразилась и взлетела. Опять неточно рассчитав ширину прохода между домами, ударилась крыльями о стены, но только упрямее рванулась вверх. Поднявшись над крышами, она ринулась друзьям навстречу, отчаянно надеясь, что они не станут нападать на последнего охотника. К счастью, увидев вампиршу, Ника издала радостный вопль, и вся пятёрка, сделав прощальный круг над лабиринтом улиц, помчалась обратно в Сатур.

Они опустились на крыше жилого дома по Рябиновой улице. Мира глянула на далёкий оставленный Ориенс и расхохоталась. Слишком уж неожиданной была встреча с тем, кого она искала целый год! Она хохотала до слез, и друзья странно смотрели на неё.

Ника и Эрик всё не разжимали объятий.

— Эрик, если б не ты… — всхлипывала Ника.

— Как ты, Лисёнок? — очнулась Мира.

— Стрелу мы быстро достали, — похвастался Элиас. — Вот этим, — он показал тонкую проволочку с петлёй на конце.

— Не ожидала, что вы придёте мне на помощь. Прежде вы всегда бросались врассыпную при малейшей опасности! — уколола Мира.

— Что не раз спасало нам жизнь, — заметил Эрик, всё ещё нежно обнимавший старую подругу. — Благодари Нику — эта воительница кинулась тебе на помощь, едва я вытащил стрелу.

— И мы помчались к тебе, не страшась опасности. Ведь нас вела Ника-победительница, — тонкие губы Сайруса разошлись в немного напряжённой, наигранной улыбке. Он непроницаемо глядел на Нику. Казалось, его сейчас больше всего заботит, как сохранить лицо. — Теперь понятно, почему ты так упрямо искала племянника. Это же с ним ты так мило беседовала, пока мы летели тебя спасать? Он же копия Алана!

— Что?! — взревел Эрик. Он даже оставил Нику. — Твой Винсент — охотник?!

— Он похож на Алана? — Ника улыбнулась. — Ну, тогда я спокойна.

Мира недовольно поморщилась: несмотря на всю холодность её нынешних отношений с друзьями, ссора с Безумцами не входила в её планы.

— Он не охотник. Винсент только помогает им.

— Мне достаточно того, что он дружит с убийцами вампиров! — запальчиво возразил Эрик. — Теперь уж точно: наши поиски окончены! И наша дружба тоже!

— Ты разъярился так лишь потому, что мальчик связался с Орденом? Глупо, — Ника пожала плечами и вдруг сама отступила от Эрика. — Пожалуй, я меняю свой мнение. Я не оставлю Миру.

Сайрус позволил себе только удивлённо поднять брови, Эрик нахмурился и подбоченился:

— Виктория Элоиза Диес! Вернись на место!

Глаза рыжеволосой вампирши недобро вспыхнули:

— И не подумаю, Эрик Тобиас Бруэт! Мира, я поддержу тебя, что бы ты ни решила.

Дома Мира подвинула кресло к окну и долго смотрела на ночной город. В тишине и почти-одиночестве, — сегодня у неё гостила Ника, — она смаковала подробности нечаянной встречи с Избранным.

Она гордилась своим Винсентом. Своим Избранным! После страшной потери он не озлобился, не загорелся местью. Он остался прежним: весёлым, легкомысленным, юным… — Мира вздохнула. Её тревога не осталась прежней, она усилилась многократно.

Дар Избранного напугал её. Теперь она осознала, какая это огромная, страшная сила. Она поняла, сколь опасна её авантюра — и содрогнулась. А друзья представляли её соперничество с Владыкой за Винсента весёлой игрой!

"Он с охотниками, значит, в безопасности, — успокоила она себя. — Так-так. Как это он обмолвился о Первой Королевской Академии? Втайне от Академии? Что же это, значит, Академия связана с Орденом?"

— Ника, возможно ли, чтобы Первая Королевская была одним из оплотов Ордена?

— Конечно, — отозвалась подруга. — Она же под Покровом.

— Это ещё ничего не значит. Церковь Микаеля в Карде тоже под Покровом — и давно пустует.

— Академия определённо один из оплотов Ордена. Знаешь, там за ней есть парк и в нём старая часовенка… Раньше люди приходили к ней с мольбами о помощи, например, когда узнавали, что кто-то из их близких — carere morte.

— Ясно, спасибо.

— Гадость, — Ника отставила бокал со стабилизированной кровью. — Не может быть, чтобы наши старейшие, наши боги так питались!

Мира отвернулась от окна, но не отвлеклась от тревожных мыслей:

— Конечно, стабилизированная кровь не так вкусна, как живая…

— Ещё бы! А подогреть её, хотя бы, можно?

— Лучше не стоит. Зато взгляни — рана от стрелы зажила.

Они помолчали. Обе вспоминали те времена, когда умели болтать без умолку, не задумываясь о темах беседы. Наконец Мира решилась отринуть все вежливые и ничего не значащие вступления и спросила подругу напрямую:

— Почему ты осталась со мной, Ника? Из-за Эрика?

— Из-за Эрика?

— Ну, да. Он до сих пор не забыл свою месть охотникам, значит, не забыл и свою обиду: из двух Низших старой компании погибла та, что была более дорога ему. Сегодня он опять вспомнил свою ненависть к Ордену, а ты вспомнила, как он обвинял тебя в смерти Донны. Так?

— Жестоко. Но ты права. Да, и из-за Эрика тоже. Но я осталась с тобой не только из-за него!

— Ты сказала странные слова, когда Сайрус закричал о сходстве Винсента и Алана, ты сказала: "Тогда я спокойна". Спокойна? Что это значит?

— Что значит? Когда ты попросила нашей помощи год назад, я волновалась. Я не понимала, почему тебе так важен какой-то смертный. Я думала, может, это какая-то проверка, ну… нас, дикарей, со стороны Владыки. Когда Сайрус заметил сегодня, в чём дело, я успокоилась. Любовь — это то, что я всегда буду защищать.

— Если б я была смертной, я была б сейчас пунцовой от стыда! Ника! Ну, причём здесь любовь?

— Ты защищаешь Винсента, потому что всё ещё любишь Алана. Я понимаю тебя. Он… такой же, а значит, став carere morte, пойдёт тем же путём. А ты не готова потерять его снова, поэтому воспротивилась желанию Владыки обратить его.

На это Мира ничего не сказала. Она вновь уставилась на огни за окном и скоро они задрожали, заплясали, расплылись — то слёзы встали на глазах.

— Ты плачешь? Извини, я задела старое, не подумав.

— Я не плачу. Просто я только сейчас поняла, как будет сложно… Но вместе мы справимся. Недаром Ника значит победа. Спасибо, что осталась со мной, — Мира открыто, ясно посмотрела на Нику. Но вампирша почему-то хмурилась:

— Мне не ясно одно. Ты сказала: Винсент только помогает охотникам, а сам не охотник. Чем в рейде может помочь обычный смертный? Он будет обузой.

Мира вздохнула. Вот, это и совершилось. Пора посвятить в свою тайну ещё кого-то. Право, для неё одной она слишком тяжела!

— Винсент — необычный смертный. Знаешь сказку о Даре, Ника? Он Избранный, что спасет наш мир. Он способен исцелить проклятие carere morte. Поэтому он так нужен Владыке: Дэви хочет сделать из него Великого вампира.

— Что?! — подруга потемнела лицом. — Избранный? Исцеление проклятия?! Ты смеёшься?

— Нет. Был бы он обычным смертным, стали бы его наперегонки искать соперничающие владыки? Он Избранный, Ника. Я видела его кровь. Она… светится.

Светлые глаза вампирши сузились от злости:

— Исцеления проклятия! Ты того и гляди начнёшь проповедь читать! Может, ещё Спасение мне посулишь за помощь?! Нет уж, уволь меня от этой чуши. Я carere morte уже двадцать лет. Я четырнадцать лет Высшая! К тебе являются днём призраки тех, кого ты убила? Нет? А я болтаю с ними дни напролёт… Не хочу возвращаться в жизнь. Мы делаем выбор один раз. Один раз, Мира! Не хочу видеть, не хочу верить в твоего Избранного!

— Ника, что ты…

— Не говори ничего, я не слушаю тебя. Сейчас я не могу уйти: солнце близко. Я останусь у тебя, вечером уйду. Навсегда! И не смей говорить о своём Избранном, если хоть каплю любишь меня!

— Ника, послушай…

Подруга погрозила ей пальцем, предупреждая новые слова.