Ночь уползала прочь, уступая дорогу на редкость солнечному дню, но тягостный кошмар продолжался. И Мира понимала: то не сон, а, отныне, её вечность.

Великий ужас был написан на лицах подоспевших в парк слуг Ордена. Но шепотки: "Великий… вампир?!" быстро стихли, и ужас сменился омерзением.

Мира держалась: "Я всё сделала… правильно!" — она не кричала, говорила тихо. Ошейник сдавливал горло.

"Я всё сделала правильно!" — она бросала вызов. Она не боялась при этом смотреть бывшим врагам в глаза: ей важно было убедить саму себя.

Глава Ордена долго спорил с двумя незнакомыми охотниками. Спор касался Избранного, и Мира пыталась вникнуть в него, но то и дело проваливалась в тяжёлый сон. Наконец охотники пришли к какому-то соглашению, оставшемуся неизвестным для вампирши. Винсента подняли, понесли куда-то, её поволокли следом. Вампирша была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Управление куклой, полёт через полгорода и инициация — много для одной ночи! Мира едва могла идти.

"Неужели убьют?!" — мелькнуло в голове.

— Проклятие Алитера уничтожено — так он сказал. Дар больше не проклят! Он способен исцелять вампиров легко, быстро. Он почти исцелил меня. Не убивайте! Я всё исправлю. Нужно только найти нового Избранного. Я знаю, как. Я умею. Я найду! — торопливо забормотала она и вцепилась в руку смутно знакомого молодого охотника, что вёл её. — Только позвольте…

Она говорила что-то ещё, какую-то чушь. Потом в тёмных глазах охотника ей привиделась жалость — как к безумной, больной, и Мира вспыхнула и замолчала.

Потом их долго везли куда-то в закрытой карете. Под прицелом двух арбалетов Мира опять держала голову Винсента у себя на коленях. Она бездумно прихорашивала спящего юношу: убрала мокрые волосы со лба и высушила их своим платком, стёрла засохшую кровь с губ.

"А хорошенький у тебя получился вампирчик!" — она застонала и тут же закусила губы, вспомнив о сопровождающих.

"Твой первый ученик! Что такое? Не знаешь, чему его учить? Ах-да, ты же не любишь свой предмет! Не потому ли прежде всегда бросала новообращённых?"

— Тебя не брошу, — мрачно проговорила она. Охотники удивлённо переглянулись, не понимая, к кому она обращается.

"Глупая кукла! Ты ввязалась в древнюю, запутанную историю, ни черта в ней ни смысля!" — насмешливо сказал голос в голове. Голос Гектора Долуса… Тот вампир проиграл свою партию, пришёл черёд Миры. Когда-то она осмелилась встать на пути армады бессмертных, желающих Дар Избранного, по глупой возвышенной причине: она не хотела, чтобы Винсент стал вампиром… — и вот, настал час расплаты!

По коже пробежал знакомый холодок, и вампирша поняла, что они въехали под Покров. Скоро экипаж остановился. Выйдя из него, Мира окинула взглядом окрестные улицы и сообразила, что они находятся в ближней к реке части Центра столицы. Оглядеться как следует ей не дали. Кто-то толкнул в спину, чтоб шла быстрей, и этого слабого толчка уставшей вампирше оказалось достаточно. Мира упала и уже не поднялась. Веки смыкались, перед глазами замелькали образы сновидения. Тогда её подхватили и потащили куда-то.

"Этак я просплю собственную казнь", — последняя мысль была весёлой — не страшной. Вампирша уже не верила, что служители Ордена собираются её убить: в их движениях, прикосновениях не было ненависти.

Она очнулась от того, что в рот вливали холодную стабилизированную кровь, открыла глаза. Перед ней был обыкновенный, пожилой уже человек. Невысокий и суховатый, с мелкими чертами лица, волосы словно присыпаны пеплом, пронзительные светлые глаза… Глава Ордена!

Небольшое помещение, где она очнулась, было очень тесным из-за загромождавшей его мебели. Обширный стол с письменными принадлежностями говорил в пользу кабинета, кресла и камин — в пользу гостиной. Комнатка была кабинетом… или гостиной, а, скорее, и тем, и другим, и ещё библиотекой: по стенам сплошь полки с книгами. Кроме Миры здесь был один Латэ. Двое смертных — отметило обострённое чутьё вампирши, — находились в коридоре…Всё?

— Где Винсент? — спросила она.

— Он в соседней комнате, спит, — Мира привстала, но Латэ остановил её. — Подожди. Сначала мои вопросы.

— Вы всё врёте! — теперь она вскочила. — Где он?!

— В соседней комнате. Сядь и успокойся!

Невидимая защита от вампиров — атрибут всех охотников отшвырнула заартачившуюся Миру обратно в кресло. Она очнулась через несколько минут. Глава подавал ей простую жестяную фляжку:

— Вот. Выпей ещё, если нужно, и отвечай на вопросы. Ты обратила Винсента или кто-то другой?

— Я.

— Вампир, обративший Избранного, умирает. Почему ты в таком случае сейчас передо мной?

— Дар… Его Дар ушёл, я видела. Я обратила его, когда его Дар ушёл.

— Рассказывай, как всё было. С того момента, как ты покинула Академию.

Мира начала торопливо, запинаясь — ей хотелось закончить скорей и вырваться в загадочную соседнюю комнату, но Латэ словно нарочно сыпал и сыпал вопросами:

— Поединок Избранного и Владыки: что это было?

— Поединок? Н-не знаю. Владыка просто держал его взглядом. Он многих так испытывает.

— Ты уверена, что Винсент сам ударил себя кинжалом?

Мира молча кивнула, тень страшного воспоминания пробежала по её лицу.

— Может быть, это был мысленный приказ Владыки?

— Нет. Я вполне уверена, что нет. Взгляд Избранного был ясен.

— И удар, который он нанёс себе, ты считаешь, уничтожил проклятие Дара?

— Я никак не считаю. Я не знаю! Винсент сказал: передай Латэ, что Дар теперь чист, — Мира потёрла больные от усталости глаза.

— Когда ты обращала Винсента, ты чувствовала что-то необычное? М-м… Необычную потерю сил?

— Дар ушёл, когда я обращала Винсента. Его сердце перестало биться, сияние покинуло кровь. Мы, бессмертные, это видим. Я же сказала вам! Вы боитесь, что там, в соседней комнате, Великий вампир? — Мира усмехнулась. — Самая обычная инициация, — мрачно пробормотала она и закрыла глаза. И вдруг улыбнулась.

— Избранный пытался исцелить меня перед смертью, — прошептала она. — У него почти получилось. Это было так удивительно! Раньше я не верила в чудеса, теперь верю…

— Ты должна была отпустить Винсента, когда он умер, — бесстрастно заметил глава. — Разве ты не знаешь…

— Я ничего не хочу знать! — Мира дёрнулась вперёд, закрыла лицо руками.

— Господи! — простонала она. — Что мне было делать?! Он умирал, но пытался спасти меня, исцелить. А я, глупая, надеялась, что смерть сжалится, пройдёт мимо! Потом он лежал передо мной неподвижный… мёртвый. Я… я помню его ребёнком, я же вырастила его, я ему как мать! Я учила его… — она осеклась. — Зачем я учила его, что carere morte — зло?! Зачем?! Это я толкнула его на страшный путь — самоубийство! Я, я, я!

На мгновение Мире показалось, что она оглохла от своего же отчаянного крика. Вампирша замолчала. Истерика прекратилась также внезапно, как началась.

— Ты учила его, что вампиры зло, и ты же обратила его вампиром, — задумчиво заметил невозмутимый глава. — Что же ты хочешь делать дальше? Поделись.

— Дар ушёл от Винсента, но не из мира. Цепь Избранных им бесконечна. Я отыщу нового и попрошу об исцелении для Винсента. Может, уже довольно вопросов?

— Последний: На снегу в парке мы нашли следы. Их оставила женщина, предположительно, пришедшая в парк с Избранным. Кто был с Винсентом, кроме Теодора и Агнессы? Где она сейчас?

— Там была какая-то рыжая девчонка. Её не убили, даже не покалечили. Её забрал Владыка, — Мира поднялась. — Я пойду?

— Иди… — глава почему-то вздохнул.

Мира бросилась в коридор, охотники, ведущие тихий разговор, расступились перед ней. Вампирша пролетела до двери второй комнаты и толкнула её.

Она замерла на пороге, дверь захлопнулась за её спиной. Эта комната была спальней, и Латэ не соврал: Винсент был здесь. Юный вампир безмятежно спал на нерасправленной постели. Он не дышал во сне, по коже разливалась та же смертельная бледность… но он не был мёртв. Его переодели, расчесали спутанные светлые волосы. Мира долго всматривалась в его лицо, ища знакомые, общие для всех вампиров чёрточки. Пока их не было. Но вот юноша повернул голову, и на шее блеснул серебряный ошейник — такой же, каким наградили Миру…

"Он не опасен!" — она хотела возмущённо крикнуть это охотникам, но только сильно, больно вцепилась в ручку двери и медленно сосчитала до десяти.

"Ты обратила его против его воли. Теперь он, может быть, безумен. Теперь он может быть по-звериному жесток! Охотники абсолютно правы: ошейник не даст ему, хотя бы, убивать людей…"

Разговор в коридоре продолжался, и к нему присоединился Латэ. Мира прислушалась.

— Нужно оставить здесь стражу, Филипп, — предлагал один охотник.

— Не нужно. Всё равно, пока солнце не сядет, они не смогут покинуть дом. И он — не Великий, — устало сказал Латэ. — Мира рассказала мне, как всё было. Нет, пусть Краус не волнуется.

— Вы можете это утверждать? — усомнился второй.

Голоса удалялись: охотники уходили.

— Подождём, — снова предложил первый. — Если Линтер очнётся, будучи под куполом Покрова, значит, Покров не держит его, и он — Великий.

— Или же Винсент взял себе способность Миры проходить под Покров, — возразил Латэ.

— Разве такое возможно: взять способность? — снова усомнился второй.

— Да, Родерик, да! Если он… — охотники вышли из квартиры, и остаток разговора Мира не услышала.

Мира осталась наедине со своим новым созданием. "Я всё сделала правильно!" — ещё раз резко повторила она, смело глядя на него, спящего. Прозвучало неубедительно. Вампирша почувствовала, что всякая решимость оставляет её. Больше всего ей хотелось очутиться сейчас где-нибудь на другом краю света.

"Я не хочу, чтобы он узнал наше проклятие. Я знаю, наше бессмертие не для него", — не ты ли говорила это? Не ты ли боролась за него столько лет, не желая ему участи вампира? Что же ты?

"Нет. Нет. Нет, — она тяжело оперлась ладонями о крышку ночного столика. — Это неправильно, это несправедливо! Он не должен был умереть так. Так рано! Я всё сделала… правильно!"

Она закрыла лицо руками, отвернулась, поймав своё отражение в зеркале на дверце шкафа, усмехнулась. Её ладони не оставили следов на гладкой полированной поверхности столика.

До рассвета Мира бродила по этой незнакомой квартирке, изредка воровато оборачиваясь к кровати, где всё также отдыхал последний, обращённый ею: взгляды сначала виноватые, потом испуганные, наконец, панические. Больше всего ей хотелось очутиться сейчас где-нибудь на другом краю света…

Утром новая, ужасная мысль посетила её. Шторы она, загодя, задёрнула плотно, и в комнату не проникало ни единого луча солнца. Но этого Мире вдруг показалось мало, и скоро из комнатки донёсся грохот передвигаемой мебели.

Вампир проснулся около полудня. С минуту он лежал, бессмысленно глядя перед собой ещё затуманенными сном глазами. Затем Винсент приподнял голову, оглядел комнату: столик… запертая входная дверь… на стуле, пододвинутом к ней, дремала Мира… единственное окно зашторено и сверх того заслонено громоздким шкафом.

— Мира, — тихо позвал он.

Вампирша вздрогнула, открыла ничуть не отдохнувшие глаза, дёрнулась вперёд. Замерев так, она напряжённо вглядывалась в своё новое создание. И молчала.

— Ты пришла, — пробормотал юноша. — Скажи, что ты получила моё письмо и пришла.

Мира смогла отрицательно помотать головой.

— Скажи! — простонал он и уткнулся головой в подушку. — Парк, Владыка вампиров… — это же сон!

Но Мира молчала.

— …Не сон?!

Винсент вскочил с кровати, заходил по комнате:

— Не может быть! Но я не чувствую тепла и сердце… не бьётся?! — он неуверенно коснулся халата на груди. — И голос какой-то чужой. Я, что, вампир теперь? Carere morte?! — по-детски беспомощно, жалобно спросил он.

Мира молчала. Она только нервно поправила ошейник, что на неё надели в парке, будто он её душил. Эта удавка, обжигающая как кусок льда, всё не давала ей проглотить холодный мерзкий ком, давно застрявший в горле.

Винсент упал на кровать, отвернулся от неё.

— Но… Дар? Дар ведь не достался вампирам?

Мира опять мотнула головой, не подумав, что он не увидит этого знака.

— Подожди. Я вспоминаю. Я помню вкус крови, пробуждение… Потом ты сказала, что обратила меня, объясняла, как нужно вдыхать воздух, чтобы говорить. Так всё было?

Вампирша кивнула.

— Нет, это не может быть правдой, — неуверенно сказал Винсент, давно замеченным Мирой жестом закрыл лицо ладонями: только глаза и лоб. Заговорил быстро, задумчиво:

— Да я вспомнил. Я шёл к тебе на встречу, но в парке была только твоя кукла. Вся изуродованная… Как я испугался за тебя, когда увидел её! Потом появились они — carere morte. Со мной был дядя… ещё Агнесса, Лира… Они погибли?! — он замолчал, снова вскочил… после долгой паузы закончил:

— Да, погибли! Помню. Они мертвы, как и я. Какая… дикая ночь! Всё было подстроено, но я поздно понял это. Идиот! Трижды идиот!

Он несколько раз в ярости стукнул кулаком в стену. Минуту постоял молча, с любопытством, удивлением изучая, как тут же затягиваются раны на костяшках пальцев и наконец сказал то, чего давно со страхом ждала Мира:

— Что ты сделала со мной… — не вопросительно, только удивлённо. Как-то растерянно.

Винсент снова оглядел комнату, теперь так, словно увидел впервые: и шкаф у окна, и запертую дверь, и темноту среди дня.

— Где мы находимся? — хрипло, почти беззвучно спросил он. — На мне чужая одежда. А что означает этот шкаф у окна?

Мира вздохнула, но не отвела настороженный, молящий взгляд от его лица.

— Ха-ха! Думаешь, если я захочу выйти… да хотя бы и на солнце! Это, — он постучал по шкафу, — меня остановит?

Вампирша разжала губы.

— Винсент, пожалуйста, — жалобно попросила она, вставая со стула.

Он сел, обхватив голову руками, и надолго наступила тишина.

— Это же тюрьма, тюрьма, — прошептал Винсент; поднял голову, первый раз за утро посмотрел ей в лицо: взгляд пристальный, внимательный, светлый, как у ребёнка, впервые в жизни столкнувшегося с несправедливостью. — За что?!

Мира сломалась, опустилась у двери на пол, по-прежнему закрывая выход из комнаты своим телом, простонала:

— Не мучай меня!

— Прости, — тихо, скованно сказал Винсент.

— Быть вампиром не так страшно, как ты думаешь. Послушай! Днём ты прячешься, зато ночью — абсолютная свобода. Чтобы утолить голод, не обязательно убивать. Если не эксплуатировать без необходимости возможности преображения и отдыхать днём, можно насыщаться небольшим количеством крови. Но это трудный путь и безрадостная… — Мира не закончила.

"…жизнь?"

— Нужно убить кого-то, чтобы завершить превращение. Кого ты убила для меня? Агнессу?

Мира, сжавшись, жалко смотрела на него.

— Уйди, — тихо сказал Винсент. — Уйди… из комнаты.

Мира поднялась у двери, в смятении ломая руки.

— Уйди, — повторил он также ровно, невыразительно.

— Я не оставлю тебя.

— Это я уже понял! — он вспылил, но быстро взял себя в руки. — Уйди, пожалуйста.

Вампирша опомертью выскочила в коридор.

"Что я сделала?!" — повторяла она снова и снова, измеряя шагами узкий коридор от двери до двери.

Она не чувствовала облегчения: "Он такой же, как и прежде, не безумец и не зверь!" Запоздалое понимание обрушилось на неё и разбило в пыль, она удерживала себя за плечи, чтобы не рассыпаться, больно, глубоко вцепляясь в кожу острыми ногтями.

"Боже, боже, боже, что я сделала?! Я погубила его!"

Старая мысль: "Что же делать?!" вновь стучала в висках. Отныне бессмысленный вопрос. Бессмертие — безысходность. Один путь: вперёд. В пустоту. В "Никогда".

Мира едва не завыла в голос, готовая уступить безумию, ринулась обратно в комнату.

— Послушай же! — крикнула она с порога. — Всё поправимо! Раньше я думала, что нет, но теперь верю, знаю! Помнишь, как ты пытался исцелить меня? Тебе это почти удалось! Да, Дар способен это сделать! Владыка ушёл из парка, испуганный твоей силой. Дар исцеляет, значит, нужно просто найти нового Избранного, того, к кому перешёл твой Дар! Послушай меня…

— Я ведь умер, — размеренно, холодно сказал Винсент сам себе. Он сидел на постели, бессильно свесив руки. На Миру он не смотрел. — Я всё помню. Владыка почти уничтожил меня. У меня оставался выбор, как погибнуть: сдавшись Дэви или разбив проклятие Дара. Я выбрал второе и умер, я помню. Но ты… Что ты сделала со мной? Это… чудовищно.

— Послушай же меня! Брось, не надо думать об этом. Всё поправимо! Перед тобой не та безнадёжность, какую узнала я двадцать лет назад! Есть путь обратно!

— Не надо думать о чём? — холодно осведомился он и внезапно расхохотался. — О, Господи! Придётся теперь завести себе гроб! И привыкать завтракать крысами! Или кошечками? Несомненно, есть и светлая сторона: больше можно не беспокоиться о своём здоровье! И о том, как раздобыть кусок хлеба, — он посерьезнел. — Правда, признаться, мне уже интересно, что я буду пить сегодня на ужин…

— Когда стемнеет, мы пойдём на охоту, — мрачно сказала вампирша и осеклась. Ошейник больно кольнул горло.

— На охоту, — эхом повторил Винсент. — Что-то я забыл. Ах, да! Ещё — убрать из дома все зеркала.

Он поднялся, добрёл до зеркала на дверце шкафа:

— Нет, я всё же не могу поверить, что…

Вампир долго вглядывался в своё отражение. Казалось, ничего не изменилось, и взгляд его метался. Тогда он недоверчиво прищурился, глядя в глаза отражению, и зеркало треснуло. Винсент ударил его кулаком, и на пол посыпались осколки.

— А вы словно побледнели, тётушка, — наиязвительнейше заметил он ей, обернувшись.

— Я сумела разбить первое зеркало только через полгода, — глухо пояснила Мира. Винсент воинственно усмехнулся и вышел из комнаты.

— Я всё забываю спросить: где мы находимся? — весело спросил он из коридора. — У друзей или врагов?

— У Ордена…

— А, я понял! — донеслось из кабинета. — Это же квартира Латэ! Я и ещё двое "разгильдяев" осенью приходили сюда исправлять второй коллоквиум! Вот уж не думал, что снова окажусь здесь! Бр-р! — вёл он тем же звонким голосом. Миру пугало это явно наигранное веселье.

"Лучше бы он кричал, злился, спорил — да что угодно!"

— Зачем ты лжешь?! — прошептала она, но так, чтобы юноша не услышал.

В час пополудни возвратился хозяин квартиры. Мира ожидала, что с ним придёт стража, но Латэ был один. Он увёл Винсента в кабинет, и они долго говорили там, а Мира кругами ходила по спальне. Потом глава быстро ушёл, не попрощавшись, не взглянув на вампиршу. Мира немедленно бросилась к Винсенту.

— О чём вы говорили?

Винсент поднялся из кресла. Он был сам не свой. От дневной воинственной весёлости не осталось и следа. Лицо осунулось — теперь Мира замечала, как заострились черты. Руки мелко дрожали, и он прятал их за спину.

— Что он может мне сказать… теперь! Прости, извини, герой… Вовремя не поняли, не увидели, не помогли, — с раздражением сказал юноша. — Снял ошейник, заставил выпить эту дрянь, чтобы окончательно заживить рану, — он указал на бутыль на столе. Мира и от двери учуяла знакомый запах: неживая стабилизированная кровь.

— Снял ошейник?

— Латэ сказал, он мне не нужен, — Винсент поглядел ей прямо в глаза, но отвернулся, прежде чем Мира прочитала этот взгляд. — Что ты пришла? Что тебе надо от меня?

Вампирша оторопела.

— Я только хотела сказать: мы зря теряем время, — запинаясь, сказала она. — Винсент, надо бежать. Покров не удерживает тебя, как и меня, и, похоже, Латэ не оставил стражу. Я уже выходила на улицу днём. Конечно, это опасно, но оставаться здесь опаснее. Я не доверяю Ордену.

— Так уходи!

— Уйдем вместе!

Винсент задумался. Мира видела: он всё прикладывал ладонь к губам, будто боялся проговориться о чём-то.

— Уйти с тобой? Нет, нет и не проси!

— Я думала, ты…

— Ты чудовище! — выпалил он. — Что ты сделала со мной?! Кто я теперь? Кто я теперь?!

— Я понимаю, — вампирша смиренно опустила глаза и потихоньку попыталась приблизиться, чтобы взять его за руку. — Это тяжело принять. Я и не надеялась, что ты осознаешь всё в первый же день. Но я буду ждать, сколько нужно.

— Я уже всё понял! — вампир рванулся к ней, и Мира отшатнулась от его злых, прозрачных глаз. — Чудовище! Верни мне мою героическую смерть! Зачем мне твоя вечность?! Кто я буду в ней?! — он осёкся, приложил пальцы к губам. — Не могу тебя видеть. Уходишь — уходи сейчас.

Мира возвратилась в спальню и просидела здесь до заката. О, не такой она представляла себе их первую встречу после нескольких лет разлуки! Нет, ничего этого не было в её мечтах: ни парка, ни обращения, ни страшного "уходи"! Она чувствовала: меж ними вырастает стена. Обида, отчуждение… неизвестная ложь, не произнесённая и потому безымянная.

На закате Мира медленно, с трудом поднялась — за день она состарилась на полстолетия! — и вновь поплелась к обращённому.

— Я пойду на прогулку, — сообщила она с порога, не проходя. — Ты пойдёшь со мной?

Винсент не ответил. Он сидел в кресле, отвернувшись от неё, и листал какую-то книгу, взятую с одной из многочисленных полок. Вампирша появилась неслышно, но он не вздрогнул от звука её голоса. Как будто ожидал, что она заговорит именно в это мгновение.

— Я вижу, ты насытился, — сказала Мира, поглядев на пустую тёмную бутыль рядом с креслом. — Тогда, наверное, тебе лучше не ходить со мной…

Она замолчала, но не двинулась с места. Через пять минут вампир разомкнул губы:

— Солнце садится.

Мира поглядела на окно, скрытое за плотной шторой. Взглядом она прослеживала путь невидимого солнца, кожей ощущала холод от растущей невидимой стены. Меж ней и Винсентом сейчас было пять шагов — и она боялась пройти их, боялась наткнуться на прозрачную ледяную преграду.

— Да. Остался последний кусочек. Ты чувствуешь это? Тебе должно было стать легче.

— Стало хуже. Это падение в ночь — как падение в пропасть.

— Ты привыкнешь.

Еще несколько минут прошло в молчании. Оба следили, как край невидимого солнца скрывается за горизонтом.

— У меня есть для тебя подарок, — тихо сказала Мира.

— Двенадцать часов назад вы уже подарили мне вечность. Тётушка, вы так совсем меня избалуете!

— Не смейся. Это хороший подарок, если он в хороших руках.

Она подошла к юноше, коснулась его плеч. Её пальцы почувствовали холод, тепло живого человека исчезло. Теперь не она одна — они оба были в ледяной скорлупе. Мира вздохнула и призвала свою тень — крылатого зверя. Чёрный туман взметнулся двумя широкими полотнищами и укутал обоих.

— Вдохни поглубже, не бойся, — попросила Мира. Тень искажала её голос.

— А, крылья, — равнодушно сказал Винсент. — Хорошо…

Он закрыл глаза. Туман заклубился вокруг его фигуры. Мира почувствовала, как возникла и тут же оборвалась новая ниточка в сети её проклятия. Но вампир спрятал крылья, едва получив их, и её чёрная тень, загрустив, тоже растаяла. Винсент поднялся и, подойдя к окну, смело отдёрнул штору. На тёмных улицах зажигались первые звёздочки фонарей.

— После прогулки возвращайся сюда. В полночь за тобой придут.

— Кто? — Мира испуганно трепыхнулась.

— Адора Рете, охотница. Орден нашёл тебе убежище.

— Я больше не хочу иметь дела с охотниками!

— Тогда беги сейчас.

— А ты?

— А я вернусь домой, — неестественно спокойно сказал вампир и распахнул окно, с наслаждением вдохнул холодный воздух.

— Домой?

— В Карду. Уходи, я хочу побыть один.

— Но ведь тогда мы…

— …Возможно, долго не увидимся, да. И я, признаться, не огорчён.

Вампирша рванулась мимо него к окну и рухнула во тьму. Крылатая тень подхватила её у самой земли, понесла над городом. Куда она так мчится? От кого бежит? От… себя?

Мира очнулась в парке. Она поблуждала среди деревьев, но место вчерашней битвы найти не смогла. Тропинка упрямо выводила её к тёмному незамёрзшему пруду, и скоро вампирша уступила. Она добрела до скамейки на берегу и повалилась на неё.

"Я найду Избранного! — повторяла она. — Это будет просто, он наверняка в Доне: Дар не уходит далеко. Может быть, достаточно будет обследовать Ориенс. Главное не попадаться на глаза вампирам Дэви…"

"Я найду Избранного!" — Чем больше она повторяла это, тем меньше верила себе… И вампирша сдалась.

"Время действовать!" — она привыкла смотреть только вперёд, но сейчас не было сил. Она долго сидела, сгорбившись, и просто перебирала всё, произошедшее в последние сутки. И приходили другие, пустые мысли, смешные мысли: "Когда я ошиблась?"

"Что я упустила?"

"Могло ли быть по-иному?"

От ветерка вода близ берега пошла рябью. Её отражение задрожало, пропало… да было ли оно? Нет, нельзя долго глядеться в тёмную воду: в отражение страха своего, отражение боли своей! Парк-призрак, парк призраков: "Здесь нет живых…"

Мира скатала несколько снежков, спустилась к воде.

"Я всё сделала правильно!" — тихий всплеск. Тёмная вода приняла первый удар. Круги расходились от места падения снежка волна за волной: — "У меня не было выбора… Не было выбора… Просто не было другого выбора!". Круги расходились от места падения, терялись у берега…

"Ты — чудовище!" — смеялась Ночь, глядясь в чёрное зеркало.

— Я знала, что ты будешь здесь, — раздалось за спиной. Мира обернулась. Перед ней стояла темноволосая эффектная леди.

— Алиса? — изумилась она.

Алиса Тэрре, вампирша из свиты Дэви. Вчера она со своим Господином мучила Миру, а сегодня… что ей нужно?

— Что тебе нужно? Владыка всё-таки передумал, решил казнить меня?

— Я сама к тебе пришла, Владыка не знает об этом, — лицо Алисы потемнело. — Он теперь занят! У него новая игрушка — новообращённая Лира Диос!

— Та рыженькая, что была вчера в парке?

— Да!

— Ревнуешь? — Алиса не ответила.

—..Зачем ты меня искала? — вздохнула Мира.

— Передай своим новым покровителям, что Дэви всё также одержим идеей Великого вампира. Он будет искать Дар. Он говорит, Лира подскажет ему. Она же новый голос Бездны!

— Ревнуешь! Охотники мне не покровители.

— Очень жаль, — вздохнула Алиса. — Всё равно скажи им о Лире, пусть знают о предательнице!

— Надеешься сделать из меня орудие своей мести?

— Да, — Алиса улыбнулась. — Моей ма-аленькой мести.

— Значит, Дэви продолжит искать Избранного… Зачем? Ведь он должен был понять: Дар — не путь в бессмертие.

— Великий нужен Владыке, как оружие. Макта, Первый вампир, возвращается! Дэви боится его, — печально прошептала Алиса, вдруг утратив весь пыл. — Теперь я пойду, — она развернулась и тихонько пошла прочь.

— Куда ты?

Вампирша не ответила.

— Дэви тебя убьёт, если узнает, что ты говорила со мной! А он узнает!

— Пусть.

Алиса скрылась во тьме парка. Мира отвернулась, уставилась в тёмную воду. Но мысль о несчастной новой жертве Дэви не покидала её. В конце концов, раздосадованная, она кинулась за Алисой.

— Постой! — она нагнала её на развилке дорожек, повернула к себе. Вампирша плакала, но увидев Миру, вспыхнула:

— Оставь ты меня! — невпопад крикнула она и дёрнулась, вырываясь. — В самом деле!

— Не возвращайся к Дэви!

— Мне всё равно!

— Послушай! Постой. Тебе есть, куда идти?

— Что? — всхлипнула вампирша.

— У тебя есть, к кому идти, кроме Дэви? — терпеливо повторила Мира.

— Нет!

— Элиас Кело, мой старый знакомый, недавно покинул столицу и собирает сейчас группу дикарей. Я думаю, он тебя примет. Он хороший. Ищи его в Прэдо. Запомнила? Повтори!

— Элиас… Прэдо… Запомнила, — механически отозвалась Алиса.

— Иди…

Мира проводила удаляющуюся фигурку взглядом и, вздохнув, двинулась к другому выходу из парка.

"Дэви ищет Избранного. Плохо! Одной мне не справиться. Придётся обратиться к охотникам", — она усмехнулась и потрогала ошейник: "От судьбы не уйдёшь!"