Стрелка на часах в уютной горнице старого Натана передвинулась за половину двенадцатого. Я мог бы хоть всю ночь не спать, слушая легенду о лесных троллях, поселившихся в Комптон Бассете, но, глядя на старого Натана, нельзя было не заметить, что он устал. Речь его текла все медленнее и медленнее, и несколько раз мне даже показалось, что он совсем заснул. Однако же, хотя старик и клевал носом, он не переставал попыхивать трубкой, а после каждой затяжки снова просыпался. После того как это повторилось несколько раз, я встал, поблагодарил его за рассказ и спросил, можно ли мне прийти завтра, чтобы дослушать конец истории.

Натан проводил меня до дверей и зажег на крыльце лампу, чтобы я, выходя в сад, не споткнулся в темноте на ступеньках. Дождавшись, когда я выйду на дорогу, он помахал мне с крыльца и закрыл дверь. В ночной тишине я отчетливо слышал, как он заперся на замок и задвинул щеколду. Лампа погасла, и я зашагал по дороге. К счастью, мне не надо было подниматься на Грэмпс Хилл, а предстояло немного пройти от деревни до моего дома. Идя по дороге, я внимательно осматривался по сторонам. Хотя Натан и сказал, что тролли уже не так часто, как раньше, появляются в деревне, однако кто же их знает. Я оглядывался по сторонам, а главное, присматривался к живым изгородям и кустам, но в этот вечер ни один тролль не показался поблизости. И все же, войдя в дом, я, прежде чем закрыть за собой дверь, еще раз на всякий случай оглянулся. И тут на крыше соседнего дома увидел мелькнувшую тень. Конечно, это могла быть белка, но я так не думаю.

На следующий день я снова повстречал старого Натана, на этот раз на скамеечке возле почтового ящика. На улице стояла теплынь, мы сели, и он продолжил вчерашний рассказ:

— В тот же день, когда состоялось это собрание, все жители пришли сюда, чтобы проводить в путь своего посланца, доброго трактирщика Гуд-вина.

Когда было решено отправить кого-то на поиски таинственного странника, который принес в деревню ивовые семена, выбор пал на Гудвина. Во-первых, Гудвин видел незнакомца оба раза, когда тот появлялся в деревне, и поэтому все решили, что он скорее других узнает чужеземного колдуна. А во-вторых, в самом Гудвине было что-то особенное, почти загадочное. Последнее объяснялось тем, что он, единственный из всей деревни, много путешествовал по свету. Уже на протяжении многих поколений люди, родившиеся и выросшие в Комптон Бассете, так и оставались тут на всю жизнь. Случалось, конечно, что какая-нибудь девушка на время нанималась в услужение в соседнюю деревню, однако никто из здешних стариков не мог (или не хотел) припомнить, чтобы на их веку кто-то отправлялся искать счастья в чужих краях. На первых порах за молодым Гудвином тоже не замечали ничего такого, что предсказывало бы в нем нарушителя традиций. В двенадцать лет он поступил в учение к своему дядюшке Моргану Эшвелу, почтенному строительному подрядчику, которого все в деревне очень уважали. Гудвин пошел по стопам престарелого дядюшки и вскоре доказал, что хорошо овладел плотницким и столярным ремеслом, а также стал умелым каменщиком и кровельщиком. Года через три деревенские старики уже часами могли рассуждать о том, что Гудвин, как видно, унаследует дело старого Моргана. А как же иначе! Все шло к тому. Такое уже не раз бывало в Комптон Бассете, и в результате все складывалось как нельзя лучше, вот и на этот раз повторится то же самое. И вдруг, когда Гудвину исполнилось семнадцать лет, в трактир заглянул бывалый морской волк, представившийся Харрисом. Свое полное имя он никому не сказал. Харрис остановился в трактире и провел там около недели, рассказывая по вечерам о приключениях на семи океанах, и все жители деревни слушали его с круглыми глазами, хотя за спиной моряка уверяли друг друга, что не поверили ни слову из его баек. Гудвин часами мог беседовать с Харрисом, и многие заметили, что старый морской волк с особенным интересом относится к Гудвину и его матери Бетти Эшвел — вдове младшего брата Моргана Эшвела. Последние два вечера перед отъездом Харрис провел в домике Бетти. Морган и Гудвин тоже там были, и любопытные односельчане, которых оказалось немало, заметили, что свет у них горел допоздна. На следующее утро Харрис отправился дальше, и после этого соседи некоторое время неодобрительно косились на членов семейства Эшвел, главным образом потому, что не могли узнать, о чем разговаривали Бетти, Морган и Гудвин с моряком. Потом, спустя много лет, история, связанная с посещением Харриса, выплыла наружу, но с этим тебе придется потерпеть, пока до нее дойдет черед в нашем повествовании, а это произойдет еще не так скоро.

Но как бы там ни было, вскоре все вроде бы опять пошло по-старому. Морган с Гудвином снова занялись строительными делами, а старики начали обсуждать что-то другое. Но вот прошло несколько месяцев, и тут случилась большая неожиданность! В один прекрасный день Морган и Гудвин наконец закончили строительство большого амбара, которым были заняты все это время, а на другое утро Гудвин, к удивлению остальных жителей, собрал кое-какие пожитки и с заплечным мешком ушел из деревни. Прошло тринадцать лет, прежде чем они увидели его снова. Однажды он появился так же неожиданно, как ушел. Как и раньше, он стал жить в домике своей матушки, но спустя несколько недель купил участок земли в центре деревни, расположенный на взгорке у дороги, и начал строить домик на два крыла. Хотя он выполнил все работы своими руками, было видно, что за время отсутствия он разжился деньгами, потому что в один прием сразу расплатился за участок и за строительные материалы. И все же остальным жителям деревни было трудно свыкнуться с мыслью, что Гудвин снова должен считаться своим человеком в Комптон Бассете.

Однако лед, как говорится, был сломан, когда Гудвин открыл трактир. (Старый трактир закрылся несколько лет назад, а потом и дом этот сгорел.) Большинство жителей отнеслись к этому событию скептически: откуда, дескать, Гудвину знать, что надо делать трактирщику? Но когда он открылся, народ быстро почувствовал, что Гудвин умеет создать посетителям хорошее настроение, еда у него вкусная, и даже очень! А как известно, ничто так не способствует атмосфере доверия и доброжелательства, как вкусная еда! Таким образом, трактир и Гудвин вскоре заняли во всех отношениях очень важное место в жизни Комптон Бассета.

Когда спустя много лет начались неприятности с лесными троллями, вся деревня уже знала, что Гудвин человек положительный и разумный. Все полностью доверяли ему и знали, что он не пропадет в чужих краях. Помещик снарядил его в путь, объяснив, что от него теперь зависит будущее всего Комптон Бассета.

— Он ушел по этой дороге, — сказал Натан, махнув в сторону Грэмпс Хилла. — И на этот раз прошел почти целый год, прежде чем он вернулся обратно.

Помещик снабдил Гудвина большим, увесистым кошельком, туго набитым серебром и золотом. Серебро он дал ему на дорожные расходы и на прожиток, чтобы хватило на все время поисков волшебника. Кроме того, серебром Гудвин должен был расплачиваться с теми встречными, которые помогли бы ему советом в розысках таинственного незнакомца. А золото ему велено было приберечь до встречи с колдуном и воспользоваться им, чтобы уговорить того помочь жителям деревни избавиться от троллей.

Гудвин взял с собой в путешествие своего пса, огромного бладхаунда Гектора. Гектор был рассудительной и умной собакой и всегда хорошо охранял своего любимого друга Гудвина. С Гектором Гудвин мог не бояться воров и грабителей, потому что пес был хорошим сторожем и всякому было видно, что связываться с ним — дело нешуточное. А с таким кошельком, как у Гудвина, полным серебра и золота, ему, конечно, будет спокойнее, если рядом верный и надежный друг.

Под добрые напутствия односельчан, которые махали платочками и кричали им вслед разные пожелания вроде «Счастливого пути!» и «Возвращайтесь поскорее!», Гудвин и Гектор вышли из деревни и направились вверх по склону Грэмпс Хилла.

В этот день путешественники не заметили ни одного тролля. Может быть, по той причине, что вышли в путь при дневном свете, может быть, потому, что с Гудвином был Гектор, а может быть, и потому, что предстоящему путешествию суждено было оказаться гораздо более значительным по своим последствиям, чем они могли предполагать.

Поднявшись на вершину холма, Гудвин в последний раз взглянул оттуда на родную деревню. Он не знал, сумеет ли когда-нибудь отыскать чужеземного колдуна, и потому совершенно не представлял себе, сколько пройдет времени, прежде чем он сможет вернуться назад.

— Видишь вон там соломенную крышу? — обратился он к Гектору. — Это крыша нашего с тобой трактира. Никто не знает, когда нам доведется увидеть ее вновь. Быть может, путешествие заведет нас далеко-далеко отсюда, быть может, даже в заморские страны, где все будет иначе, не так, как у нас.

Гектора это, по-видимому, не очень огорчило. Пока он был с Гудвином, которого любил больше всех на свете, все для него было хорошо.

— Однако пора двигаться! — сказал Гудвин, бросив последний взгляд на деревню. — Так мы никогда не найдем волшебника, если простоим тут до темноты.

И вот они побрели по дороге, которая пролегала по гребню холмов. Они направились на запад, потому что во всех старинных английских легендах говорится, что волшебники приходят из пустынных краев, которые расположены далеко на западе. По слухам, в западных селениях можно было встретить много всякого чародейства и волшебства, поэтому Гудвин решил, что там он скорее всего встретит человека, который что-нибудь знает про чужеземного волшебника. Гудвин и Гектор бодро шагали вперед, день уже клонился к вечеру, и до захода солнца оставались считаные часы. Гудвин хотел в первый же день сделать большой переход. Как он любил говорить, «в любом деле доброе начало — это половина успеха», хотя скоро он понял, что его первый дневной переход был лишь маленькой-маленькой частью всего путешествия.

Когда начало смеркаться, наши путники спустились в низину в маленький городок Бишопстоун. У Гудвина была с собой куча денег, так что он заказал себе в трактире хороший обед, а для Гектора мясную косточку. Подкрепившись, он угостил нескольких местных жителей кружкой пива. Часть из них хорошо знала Гудвина, ведь пока что он еще недалеко отошел от родной деревни. Они знали, что Гудвин и сам держит трактир, и потому удивились, отчего он вздумал отправиться в путешествие, вместо того чтобы заниматься своим делом. Гудвин не стал им ничего рассказывать про троллей и колдуна, а сказал, что отправился на поиски маленькой фигурки, которую хотел бы приобрести помещик из Комптон Бассета. Сказав так, он не погрешил против истины, потому что, вспомнив про серебряную фигурку, которая была у чужеземного волшебника и которую тот так и унес собой, когда помещик предпочел ей семена ив, он подумал, что она имеет какое-то отношение к троллям. Ведь серебряная девушка держала в руке кисточку, очень похожую на ту, которой были украшены хвосты троллей, но тогда даже сам Гудвин еще не знал, какой важной окажется эта фигурка!

Гудвин начал расспрашивать собравшихся в трактире, не видал ли кто-нибудь таинственного незнакомца в высоком колпаке с полями и загнутым вниз кончиком. В трактире не оказалось никого, кто мог бы вспомнить что-то о человеке, похожем на загадочного волшебника, поэтому Гудвин и Гектор вскоре удалились в свою комнату и легли спать.

На следующее утро Гудвин и Гектор бодро отправились дальше. Стояла чудная, ясная осенняя погода, воздух был ласков и свеж. На этот раз они прошли большое расстояние и вечером вознаградили себя за это, остановившись на ночь в другой гостинице у подножия холмов. Однако и там не нашлось никого, кому было бы что-то известно про чужеземного волшебника.

Так прошло много дней, после чего наконец путники добрались в один прекрасный день до города Глестонбери. Гудвин слышал про Глестонбе-ри много странных историй, в которых большей частью речь шла о колдунах и магии. Если уж тут нельзя будет ничего узнать, тогда непонятно, как быть дальше. В Глестонбери был большой рынок, такого богатого рынка Гудвин никогда в жизни не видывал. Там было множество торговцев, некоторые сидели на земле, подложив себе коврик, другие торговали в лавках с парусиновой крышей. Торговцы предлагали ткани и башмаки, ковры и сумки, украшения и фигурки, а многие торговали и магическими камнями или колдовскими травами — по крайней мере так они сами называли эти вещи. Были там и фокусники, которые показывали всевозможные фокусы. Один умел завязываться узлом, другой — глотать горящие щепки, а третий подражать звукам, которые издают разные животные. Он то хрюкал свиньей, то в следующий миг начинал блеять, как овца. Как раз когда с ним поравнялись Гудвин и Гектор, он вдруг залаял по-собачьи, но это вышло ему боком, потому что Гектор очень рассердился. Гудвин весело посоветовал фокуснику не лаять по-собачьи при Гекторе.

Весь день Гудвин и Гектор ходили по рынку и разговаривали со всеми подряд. При первой возможности Гудвин спрашивал собеседника, не знает ли он чего-нибудь о чужеземце со странной речью и высоким колпаком на голове. Но за целый день он так никого и не встретил, кто хоть что-нибудь знал бы о таинственном незнакомце.

По всем приметам ожидалась погожая ночь, и Гудвин решил спать под открытым небом на рыночной площади, как спали все торговцы и фокусники. У одного из торговцев он купил толстое одеяло и завернулся в него, чтобы не замерзнуть. Гектор лег рядом с ним, навострив уши. Гудвин знал, что может спокойно спать, так как Гектор спал всегда вполглаза и был все время начеку. Гудвин немного посидел, прислушиваясь к звукам рыночной площади, доносившимся до него в ночном воздухе. Некоторые из фокусников играли на своих инструментах и пели, в вечерней тишине их пение звучало красиво и печально. Другие оставшиеся ночевать под открытым небом разложили костры и жарили на них мясо и хлеб, потом костры догорели, музыка отзвучала и большинство людей устроилось на покой.

Гудвин посидел-посидел и сам не заметил, как заснул. Внезапно он проснулся от глухого рычания Гектора. Гудвин вздрогнул. Когда Гектор рычал, это всегда означало, что происходит что-то необычное. Он сразу открыл глаза. Неподалеку он увидел странного маленького человечка, который стоял и глядел на Гудвина. У него почти не было зубов, а взгляд был таким пронзительным, что, казалось, он прокалывал темноту.

— Тебе что-то надо от меня? — спросил Гудвин. — Время уже позднее, а мой пес не любит, когда во время сна кто-то подходит ко мне слишком близко.

— Это ты искал Кастанака? — задал вопрос человечек.