Лгать человек умеет с рождения. Ложь во спасение или во вред. Неважно. Решать за другого достоин ли он знать правду или нет. Не правильно. Нельзя уберечь, скрывая истинные причины, намерения, итоги, решения. Рано или поздно правда всплывёт наружу. За ней последует расплата. Должное наказание за то, что всегда пытаешься выпутаться из любой ситуации в одиночку. Сталкивая всех на своём пути, стараешься не находить в себе совесть, чтобы не мучила бессонница долгими длинными ночами. Бесчестность второе прозвище тех, кто старается доказать окружающим своё превосходство над ними, используя грязные лживые методы. Мог ли я относиться к такому типу? Вероятно, да. Ведь моими слушателями правды были лишь немые стены.

После занятий я зашёл в редакцию. Стен, как обычно, набирал очередную статью для школьной газеты. Я положил учебники на стол и прошёл за рабочее место.

— Ты как? — Я вопросительно на него взглянул. — Просто выглядишь крайне плохо.

— Ерунда, — сухо произнёс я, включая процессор.

— Не думал, что вампиры могут быть уставшими.

— Мне сейчас станет гораздо легче, если ты замолчишь и перестанешь каждый раз говорить об этом вслух.

— Я же ничего не сказал! — возмутился он. — Просто ты скрываешь от меня всё!

— Я ни с кем не обязан делиться. — Я сурово посмотрел на него. По взгляду было понятно, что я разозлился.

— Прости, — жалобно простонал Стен, почувствовав тёмную ауру в комнате. После он замолчал, продолжая клацать по клавиатуре. — Как разговор с Розой Клейтон? — немного погодя вновь заговорил он.

— Она не стала со мной разговаривать.

— Да уж. — Неожиданно треск раздался позади меня. Стен вздрогнул от того, что открытое окно ударилось о стену. — Уф! — испугано прокричал он.

— Всего лишь ветер, — успокоил его я. Стен громко сглотнул. — Плохо спишь? — спросил я.

— Бывает.

— От чего же?

— После того нападения мне каждый раз мерещится, что вот-вот должно произойти что-нибудь плохое. Кто-нибудь залезет в окно. Или подстережёт меня за углом.

— Тебе кто-то угрожал? — решил уточнить я.

— Нет, — возразил тот, — а что должны были? — напугано, поинтересовался Стен.

— Просто веди себя, как обычно, — ответил я, но после исправил сам себя. — Вернее веди себя тише воды, ниже травы. Тогда всё будет замечательно. Никто не станет к тебе подходить.

— Спасибо за предупреждение, — произнёс он. — Да, было наивно с твоей стороны полагать, что Клейтоны заговорят после стольких лет.

— Заговорят, — уверенным голосом сказал я.

— Да? — удивился он. — И каким же образом?

— Все мы не без греха. Ведь так?

— Ты что теперь на весь город будешь компроматы собирать?

— Если понадобиться, то да.

— И всё ради себя? Или всё же есть и другие причины? Ник, например? — в его голосе звучали нотки ревности. — Я, конечно же, не против вашего с ним общения. Но почему он? Неужели он лучший собеседник, чем я?

— Представь, да. — Я приблизился к окну и прикрыл его.

— Он умнее меня? Он знает больше тем для разговоров?

— Нет! — закричал я.

— Тогда что?

— В отличии тебя он молчит.

— И что тебе нужен молчаливый друг? — Я не ответил. — Тогда зачем он вообще нужен? — обиделся он. Я прошёл на своё место. Стен долго молчал и ничего не говорил, пытаясь соответствовать моим стандартам дружбы. Было видно, как ему хочется нарушить тишину. Время от времени он поглядывал в мою сторону. Я чувствовал на себе его взгляд. Но как только я поворачивал голову в его сторону, он сразу отворачивался, делая вид, что занят своими делами.

— Что? — не выдержав пристального наблюдения, спросил я. Стен обрадовался, что я первый заговорил с ним. Воспользовавшись этим, он снова начал болтать.

— Я всю ночь думал, как можно никогда не спать? — Я решил проигнорировать его вопрос. Между нами снова возникло молчание. — Ты пойми, что мне просто интересна твоя жизнь и не более того. Я же не охотник на вампиров, — улыбнулся он. — Мне можно доверять. Если тебе когда-нибудь понадобиться совет или мнение, можешь на меня рассчитывать. Всегда. Всегда можешь на меня рассчитывать, — ещё раз повторил он, вероятно, решив, что я не услышал.

— Учту, — сухо произнёс я. — Ты что-нибудь узнал о нашем деле?

— О нашем деле?! — обрадовался Стен, услышав слово «нашем». После сделал серьёзное лицо. — Да, — ответил он. — Вот узнал адрес, по которому проживает этот безумец Джимми Робинс. — Стен протянул мне исписанный лист. — Я могу тебе помочь. — Я помахал головой. — Здесь есть номера телефонов его бывшей жены. Возможно один из них настоящий. Можешь проверить.

— Спасибо. — Я взглянул на адрес.

— Ты уверен, что тебе не нужна помощь? — ещё раз предложил Стен, желая пойти со мной навестить этого старика.

— Нет, — ответил я, зная, что пёс Уолтера Грейсона постоянно следит за мной. Стен мог подвергнуться риску. Попасть под удар. В одиночку я был незаметным, поэтому с лёгкостью мог обставить помощника Грейсона только, пока позволял ему чувствовать себя опытным детективом.

— Но я знаю материалы дела. Ну не всё, но всё-таки. Мне стоит поехать с тобой.

— А как же помощник Фрэнк, который везде за мной ездит?

— Мы обманем этого коротышку.

— И как мы это сделаем?

— Ты ведь знаешь, что подставляешься, занимаясь делом пятилетней давности? Не забывай Ник освобождён условно и тоже может принять на себя удар. Вдруг тебя разоблачат. — Волновался он. Впервые видел его таким серьёзным.

— Я живу уже слишком долго, чтобы меня разоблачил обычный смертный.

— Да. Ты прав. Но Грейсон чокнутый, — прошёптал Стен. — Смотри. — Он протянул мне газетную вырезку. Я опустил глаза вниз и быстро пробежался по строкам. Статья была посвящена проблеме правления в этом городе. О том, какими неправомерными и жестокими способами начальник полиции и его люди руководствуются, пользуясь своими служебными полномочиями.

— Неважно. — Я отложил статью. Прошёл к окну. Выглянул во двор школы. Пёс Грейсона продолжал сидеть в своём автомобиле, наблюдая за окнами редакции.

— Неважно?! Да было бы неважно, если бы через два дня после выпуска этой статьи репортёра не нашли повешенным в собственном доме. Официальное заключение — суицид. Ты можешь поверить в такую случайность? — Внимательно выслушав, я начал приходить к выводу, что Уолтер Грейсон не отличается от Ричарда. Он был ничем не лучше и ничем не хуже. Он так же всяческими способами старался удержать власть в своих руках. Жестоко калеча судьбы врагов, он показывал всем остальным своё превосходство. Не было возможности оправдать его действия. Да я и не искал возможности, потому что не желал оправдывать этого лицемера.

— Отлично. Тогда делаем так… — я описал план наших дальнейших действий.

Чтобы сбить со следа Фрэнка, мы решили действовать следующим образом. Стен подбросит меня в кафе. Сам поедет в сторону дома Робинса. Я буду находиться там, отвлекая Фрэнка. После звонка Стена я полечу на место, где мы договорились встретиться.

— Как хорошо, что ты вампир, — улыбался Стен.

— Может, не будешь напоминать мне об этом хотя бы час, — с иронией в голосе попросил я.

— Ну, что в путь! — прокричал довольный друг. Мы вышли во двор. Фрэнк, заприметив нас, завёл двигатель. Он был готов тронуться за нами вслед. Мы уселись в машину.

— Рад, что тебя это веселит, — сказал я, заметив радостное выражение лица Стена.

— Шутишь?! Да, я счастлив. Возможно, скоро моя мама увезёт меня так далеко, что я больше никогда не смогу увидеть людей.

— Что? — Я подумал, что он шутит в очередной раз.

— Мои родители разводятся. Мать получает право опеки надо мной. И она не собирается оставаться в этом городе.

— Почему ты раньше мне ничего не рассказывал?

— У тебя у самого проблем много, чтобы обо мне ещё думать. — Я отвёл взгляд. Вспомнил, что Джейн уже мельком упоминала об этом в разговоре, но я не заострил внимание. В груди вновь возникло отвратительное чувство, что скоро потеряю человека, сумевшего стать мне хорошим другом. Поэтому я промолчал, не желая показывать свою слабую сторону.

Как мы договорились, Стен подбросил меня до кафе, а сам уехал. Я сидел за столиком. Рядом стояла чашка горячего кофе. Иногда я осматривался по сторонам в поисках подозрительных деталей. Мне казалось, что все за мной наблюдают. Я ловил на себе чужие взоры. Казалось, любопытство овладевало каждым, кто сидел вокруг меня. Чувство преследования стало моей навязчивой идеей. Зазвонил телефон. Я взглянул на экран. Звонил Джек. Немного засомневавшись, я всё же ответил.

— Где тебя носит?! — спросил он возмущённым голосом.

— Ты что издеваешься? — разозлился я.

— Ты в курсе, что если не будешь мне сообщать о своих действиях, то вместо меня Ричард пришлёт Вика или Дона. Тебе это нужно? Они не будут такими добрыми и пушистыми, как я. Я вспомнил, как ненавидят меня и тот и другой. Поэтому мне пришлось сыграть роль послушного заключённого.

— Я сейчас в школьном спортзале.

— Что? — на той стороне я услышал громкий смех. — Тебе что заняться больше нечем, как отбирать у детей конфеты?

— Закончил? — грубо произнёс я.

— Запомни, чтобы был дома, ровно в восемь. Плюс минус, потому что я добрый. Ты, конечно, прости не в моих правилах ставить рамки, но Ричард мне голову свернет, узнав, что я столько раз оставлял тебя без присмотра. Кажется, в двери позвонили. Наверное, это соседи, — обрадовался он.

— Джек! — нечаянно крикнул я, чем привлёк внимание всех сидящих в кафе.

— Что? — спросил он, словно это я надоел ему, а не он мне.

— Перестань знакомиться с нашими соседями. Прошу, ты привлекаешь всеобщее внимание своими разговорами о том, какая мы дружная семья.

— Успокойся. Это всего лишь на всего убивает моё время. Ты ничем не рискуешь, если они будут тебя ненавидеть, — попытался оправдаться он. — В восемь! — крикнул он и положил трубку.

Джек был немного импульсивным и нервным. Зная его, он мог спокойно мирно общаться с кем-нибудь, а потом, если ему что-то не понравится, в лучшем случае, выставить за дверь, но в худшем убить. Я боялся, что его жертвами могут стать наши соседи. Не понимал, почему Ричард выбрал его для того, чтобы следить за нами. Может, это было лишь прикрытие, и, на самом деле, Ребекка была главным зачинщиком плана, который вернёт меня в клан. Неужели она действительно так сильно желала вновь прислуживать Ричарду? Это не укладывалось у меня в голове. Я пытался не думать, но когда дело доходило до обдумывания её поступков, то именно этот вывод приходил сам собой.

Позвонил Стен. Сказал, что уже на месте. Я покинул кафе. Сделав вид, что не замечаю Фрэнка, прошёл вдоль тротуара несколько десятков метров. После свернул за угол. Затем быстрый полёт сквозь пустоту. Я несся мимо серых стен, разрезая воздух, словно острым ножом.

Прибыв на место встречи, я увидел Стена. Он бродил, пытаясь согреться.

— Что так долго?! — Я приблизился к нему. — Я думал, вампиры летают быстрее, — он сделал глупое предположение.

— Я не летаю, а бегаю.

— Разве не одно и то же? — он иногда очень сильно раздражал меня. Вот как, например, сейчас.

— Никто не заставлял тебя со мной идти, — грубо ответил я. После прошёл мимо него в направлении дома Джимми Робинса.

— Может, поедим?! — прокричал мне вслед Стен. — Прости, я не хотел тебя обидеть! — Он сел за руль. Я шёл вдоль обочины дороги. Догнав меня, он вновь принялся извиняться. — Оуэн, я, правда, не хотел. Прости. Просто у меня такая натура. Я всегда всех критикую. Не хочу, но делаю это.

— В следующий раз просто молчи, тогда не придётся извиняться. — Я сел в машину. Мой телефон зазвонил. Это была Ребекка. Я ответил на звонок.

— Оуэн, я хочу уехать отсюда.

— Что?

— Уехать из этого гнилого городка. Мне не нравится Грейсон. Мне надоел Джек. Мне надоели наши соседи, — уставшим голосом перечислила она.

— И что тебе нужно от меня?

— Ты что не поедешь со мной?

— У меня нет времени сейчас это обсуждать. — Я отключился. Взглянув на друга, увидел любопытство на его лице. Я ничего не стал спрашивать.

— Вы настоящие брат и сестра? Она знает, что ты вампир?

— Смотри на дорогу, — грубо отреагировал я. Стен был разочарован, что по-прежнему ничего не мог у меня выведать.

Подъехав по указанному адресу вместо дома, белоснежного забора и роскошной лужайки, мы увидели небольшой трейлер, которому уже давно место было на свалке. Я постучался. Долго никто не открывал. Я постучался ещё раз. Вдруг в окне возникло чьё-то лицо. Человек пристальным взглядом изучал нас. Спустя минуту двери заскрипели. Перед нами стоял невысокий, сгорбленный дряхлый старичок. Его лицо было всё в шрамах. Его правая рука дрожала, а вместо левой руки был протез.

— Чем могу помочь? — хриплым голосом спросил он, с подозрением осматривая нас.

— Здравствуйте! Могу я с вами поговорить по поводу смерти вашей дочери Норы? — откровенно попросил я. Старик немного задумался, видимо, не желая ворошить прошлое.

— Зачем вам это? — сказал старик, прищуриваясь.

— Уолтер Грейсон вам это имя ведь знакомо? — как только я произнёс эти слова, старик занервничал. Его глаза задёргались. Ровное дыхание вмиг превратилось в отрывистое. Он схватился за сердце. Мне пришлось подхватить его за одну руку, чтобы тот не упал на землю. Я помог дойти пожилому человеку до стула. Стен прошёл за нами. Тот рухнул, хватаясь, за голову обеими руками. Слёзы покатились из его глаз. Сразу было понятно, что этот человек многое вытерпел, подвергаясь тирании Грейсона. Стен подошёл к столу, после к раковине.

— С вами всё в порядке? — через какое-то время спросил Стен, протягивая стакан воды ему в руки.

Старик ещё долгое время не мог успокоиться, судорожно глотая воду. Я стоял напротив. Присесть было некуда, потому что в доме был только один стул. Стен нашёл небольшую табуретку в углу и поспешил присесть на неё. Перед этим тщательно отряхнув от пыли. Мы терпеливо ждали, когда старичку станет легче. Я огляделся вокруг, пытаясь понять и прочувствовать, каково человеку жить в таком ужасном месте. Старый трейлер поскрипывал при каждом нашем движении. Всё вокруг навевало тоску. Мне неожиданно стало безумно жаль этого старика, от того что он не мог позволить себе лучшей жизни. Поломанные часы, остановившиеся на половине двенадцати. Низкая, проваленная кровать. Дырявое покрывало. Гора грязной одежды в углу. Прогнивший в нескольких местах потолок. Ветхий стол, на котором стояла открытая пачка молока и полупустая банка клубничного джема. Мутные окна, через которые уже не было видно улицы. Порванные, нестиранные шторки лохмотьями свисали до самого пола. Под ногами валялся разный хлам. Гайки. Гвозди. Пакеты. Коробки. Фантики. Окурки. Газетные листы. Я невольно задумался о нищете, которая по большей части влияет на семью, рано или поздно уничтожая её. В детстве я никогда ни в чём не нуждался до тех пор, пока отец и мать были живы. Но после того как оказался в детском доме, познал, что значит бедность, голод, унижение. Никогда не смогу забыть ту ненависть, которую копил всё время пребывания там. Именно оттуда началось моё презрение ко всем людям. Мне не было страшно увидеть перед собой призрака, черта, и тигра, змею, крокодила. Первые были подвластны пониманию сознания. Вторые же не имели коварных расчётливых целей. Но вот человек самое страшное, опасное, жестокое существо в этом мире. Ни на грамм, не имея жалости, они топчут друг друга, не брезгуя даже тем, чтобы переступить через своих родных. Не останавливаясь, спокойно без угрызения совести спихнуть мешающую деталь бесконечной игры, которую человечество называет — жизнь.

Стен от скуки крутился во все стороны. Старик склонил голову. Слёзы катились по его дряхлым щекам. Гримаса боли застыла на его лице.

— Он убийца! — крикнул неожиданно старик, нарушив тишину. — Он это сделал! Он подстроил…! Моя дочь… — заикался он, пытаясь закончить предложение. — Он убил их…. Этот убийца везде! Убийца! — он трясся от ярости, которую испытывал, вспоминая своего бывшего зятя.

— Тише. Тише. Его здесь нет, — спокойно произнёс Стен. Робинсон немного успокоился, пытаясь сдерживать свою злость.

— Он, чёрт, проклятие этого города, — затем шёпотом произнёс он. Старик нервно время от времени оглядывался повсюду. Он встал на ноги и прошёлся по трейлеру, выглядывая в каждое окно. Когда удостоверился, что нас никто не подслушивает, начал свой рассказ. — Он убил. Убил их обоих и свалил вину на другого человека. На того мальчонку, который оказался там неподалёку, на свою беду. Какой Патрик был хороший парень перспективный, молодой, талантливый.

— Мальчиком, который оказался рядом с местом преступления был Ник Райдер?

— Не помню. Не помню, как его звали. Помню, он был таким хулиганом. А этот проходимец воспользовался тем, что они были бедными. Они тоже не могли сопротивляться. Роза и Карл даже не пытались бороться. Всё путалось и в итоге никакого результата, — он говорил бессвязно и не понятно.

— У вас есть доказательства его вины? — перебил я.

— Да. Да. Это телефонные записи того, что он каждый день угрожал моей дочери за то, что та решила уйти от него. Однажды я записал, как он требует от меня ложные показания. Я отказался. Но было только хуже. Я пытался доказать его вину. Но никто не слушал. Он сделал так, чтобы меня считали ненормальным. От меня отвернулись все. Все. Вся моя семья. Жена. Ребёнок. Все. — Старик осунулся.

После мы ещё долго разговаривали о прошлом. О том, что случилось на самом деле. О том, каким образом Грейсон пытался держать всех в страхе. О том, на кого у него была особая управа. Отрезанная рука пожилого мужчины была платой за то, что тот пытался ворошить забытое. Он не сдавался, боролся, но не был услышан. «Маленькие» люди в социальном обществе находятся без защиты, без прав, без поддержки.

Перед уходом Джимми Робинсон отдал нам записи, которые хранил все эти годы. Доверчивый старик был рад тому, что нашлись люди, которые поверили и выслушали его.

Спустя неделю мы представили доказательства вины Уолтера Грейсона. Но судья счел улики недостаточно вескими для того, чтобы повторно возбуждать дело. Он посоветовал нам не лезть сюда, иначе будет только хуже для всех нас. За себя страха я не испытывал, но за ребят, которые мне помогали, боялся. Все вновь закрыли глаза на беззаконие и безнаказанность. Мне стоило подкупить чиновников, полицию, суд, но я решил, что не стану так поступать. Теперь я был уверен, что самовольная расправа над ним станет гораздо худшим наказанием, чем я планировал ранее. Даже доказав его вину, максимальный срок, который бы ему дали семь восемь лет. И уже года через три его бы выпустили за примерное поведение. Неслыханная наглость считать, что две человеческие жизни стоили всего лишь ничтожный кусок времени. Убийца вновь на свободе, а тех, кто был кому-то дорого, и любим уже не вернуть. Боль. Тоска. Обида. Горе. Переплетаются между собой, создавая трагедию, которая уже никогда не восполнится чем-то светлым.

Я, Стен и Том мирно сидели в кафе. Неожиданно появилась Бесс. Её лицо было напуганным. Что-то случилось с Джейн, мелькнуло у меня в голове, когда я уловил её взгляд на себе. Она быстро и решительно приблизилась к нам. Присев рядом, она взяла меня за руку и тихим голосом произнесла:

— Она поехала в дом Грейсона.

— Зачем?! — громче положенного прокричал Стен.

— За своим братом, — ответила она.

Я, не раздумывая, соскочил из-за стола.

— Стой! — Стен схватил меня за руку. Я посмотрел на него. — Я с тобой.

— Нет.

— Подвезти? — предложил Том.

— Нет. Спасибо. — Быстро произнёс я и пулей вылетел из кафе. Скрывшись за первым переулком, я молнией полетел сквозь серые здания. Мне было страшно от того, что Грейсон решит отомстить мне через Джейн. Ведь он понял, что я не равнодушен к ней, когда обнаружил её фото под моей подушкой.

Каждый раз, проносясь сквозь застывшие пейзажи, я чувствовал себя потерявшейся каплей времени. Она замерла в пестроте красочных фантиков, в беспечности детских рисунков. Я словно выпадал из жизни этого мира. Секунда за секундой мгновения скорости решетили поверхность моего сознания. Я был на грани между реальностью и выдумкой. Поднять взгляд в небо и увидеть незыблемые картины. Они напомнят, что это не альтернативная вселенная, а всё та же реальность. Рябые облака лениво плыли над прогревшим солнцем тротуаром. Прозрачные потоки воздуха проносились перед моими глазами в замедленных кадрах. Мне было трудно думать о хорошем исходе. Ведь я не был одним из тех, кому легко поверить в существование сказок.

Долетев до дома Грейсонов, я, не думая, ворвался внутрь. Оказавшись в коридоре, резко остановился, прислушиваясь к голосам и звукам. Тяжёлое дыхание. Тихий мужской голос. Щелчок. Выстрел. Они в библиотеке, определил я, пробегая сквозь другие комнаты.

— Отпусти её! — выкрикнул я. Затем быстро оглядел кабинет. На полу без сознания лежал Ник. Единственное, что меня успокоило — я слышал его слабый пульс. Значит, он был жив.

— Ты хоть в курсе, в чьё владение ты вломился?! — Передо мной стоял Уолтер Грейсон. В его руке был пистолет. Он держал его на прицеле у головы Джейн. Он был пьян. — Теперь мне и повод не нужен, чтобы тебя пристрелить! Зачем ты вообще полез не в своё дело?! Думал, что можешь со мной тягаться?! Наивный маленький влюблённый мальчик! — Он откинул Джейн в сторону и наставил на меня пистолет. Его щека была оцарапана. Капля крови, скатилась по его шее. Джейн приблизилась к брату, пытаясь понять, жив ли он. После подняла на меня свой взгляд. Я без лишних усилий мог бы разделаться с этим глупцом. Я чувствовал, как кровь пульсирует по его прогнившим венам. Я был на гране того, чтобы вцепиться в его отвратительную тушу. Я жаждал разорвать его плоть на сотни мелких кусков. Чтобы каждую секунду, когда я буду убивать его, он испытывал агонию боли. Но я понимал, что Джейн в сознании и она увидит моё истинное лицо. Я не мог позволить случиться этому. Вот почему мне ничего не оставалось, как молча наблюдать за движениями и словами безумца, который мнит себя хозяином всего города. — Ты посмел копать на меня информацию?! А?! Я сотру тебя с лица земли! — Он ткнул мне в грудь дулом пистолета. Я заметил, что Джейн пришла в себя от шока. Стоя напротив, заметил, что она потянулась к вазе, наверняка, чтобы ударить стоящего к ней спиной Грейсона.

— Отпусти девушку, и мы поговорим, — громко произнёс я. Он подошёл ко мне. Теперь он стоял от меня на расстояние вытянутой руки. Запах крови ударил мне в нос. Голова закружилась от желания сделать глоток. Тёплая свежая исцеляющая алая нить стекала на его белую рубашку.

— Ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия, мальчишка! — его голос скрипел как наждачная бумага. Давление моего тела резко подскочило. Мои уши заложило. Я ничего уже не слышал, не видел. Единственное, что я мог ощущать, так это жажду крови. Я бился сам с собой. Ярость, жажда, месть сплелись воедино, не позволяя мне двинуться с места и оставить свою желанную добычу. Я молил себя остановиться, борясь из последних сил, как вдруг сквозь глухую стену тишины уловил любимый голос Джейн.

— Нет! — Она попыталась ударить Грейсона стеклянной вазой, но тем самым только разозлила его. Он отшвырнул её в сторону, ударив по лицу. Джейн упала на пол. Не раздумывая, я набросился на него не в силах простить ему это. До того как я сломал ему руку, тот успел выстрелить и попасть в меня. Я почувствовал лёгкий стук в своей груди. Пуля прошла в нескольких миллиметрах от моего сердца. — Нет! — услышал я крики Джейн. Я бросил взгляд на любимое лицо. Её глаза были напуганы от того, что она видит — я с пулей в сердце не падаю, а продолжаю стоять на ногах. Наши взгляды столкнулись. Я ощутил холод и ужас в её глазах. В страхе быть не понятым, я незамедлительно решил убраться оттуда. Не обдумывая свои действия, схватил тушу Уолтера Грейсона. Отнес его от дома, на несколько километров, выкинув где-то в лесу. Присел рядом, пытаясь прийти в себя. Теперь я боялся только одного — того, что Джейн видела всё. Я был практически уверен, что она не сможет понять. Оставалась лишь жалкая надежда, что она хотя бы не возненавидит меня за то, что я чудовище. Немного одумавшись, я вытащил свои когти и достал пулю из своей груди. Лёгкоё жжение разлилось по всей левой части моего тела. Я прикрыл глаза, зажимая рукой кровоточащую рану. Оторвав рукав рубашки, ловко перевязал своё плечо. После решил ненадолго спрятать тело туда, где его не станут искать. Я вспомнил о бывшем доме Эдди. Невольно всплыли воспоминания о нём и Рике. Как они? — мучился я, обвиняя во всём себя. Я был не в состоянии их защитить, поэтому пришлось попрощаться с ними. Смогу ли когда-нибудь не думать о них? Забыть? Вычеркнуть навсегда, то время, когда знал эту семью?

— Безвольный слабак, — прошептал я сам себе.

Я посмотрел в сторону начальника полиции. Он оставался в бессознательном состоянии. Я сидел над его телом. И не мог даже предположить, как должно быть сейчас озадачена Джейн. Сам себя презирал за свою сущность. Мне хотелось провалиться сквозь землю и очутиться в аду. Но нет, это было невозможно, ведь в аду я был всегда с тех пор как стал вампиром. Пульс прощупывался. Дыхание в норме. Он будет жить, был уверен я. У меня не было права его убивать. Это должен был сделать человек, который больше меня достоин, решать его участь. Глубоко вздохнув, я свалил его к себе на плечо и направился в сторону заброшенного домика у озера.

Яркая полоса заката окрасила синие просторы. Ветер стих. Лёгкое дуновение ласково теребило листья деревьев. Земля ещё плохо прогрелась после зимы, поэтому по-прежнему оставалась холодной и влажной. В воздухе стоял запах молодых побегов, дурман распустившихся цветов, аромат сочной травы. Я сидел на скамейке. Ненадолго рядом с собой увидел образ Эдди. В голове один за другим всплывали диалоги, которые происходили между нами на этом месте. Он был замечательным преданным другом. Только даже он не может мне помочь сейчас, будучи за тысячи километров отсюда. Я наблюдал, как гаснет экран мобильного телефона. Джейн звонила мне уже ни один раз. Что это было? Она волновалась? Или пыталась удовлетворить своё любопытство, которое больше вызывало страх, нежели положительные эмоции. Я был не готов разговаривать с ней сейчас.

Посидев на улице, я спустился в подвал. Присел напротив клетки. Внутри лежал Уолтер Грейсон. Вдруг я услышал стон. Он начал приходить в себя. Я не шевелился, наблюдая за ним. Прошло около минуты, пока он окончательно не открыл глаза и не осознал своё положение.

— Что я, чёрт возьми, здесь делаю?! — закричал он, когда увидел меня через прочные стальные прутья. Я ничего не ответил. Прошёл в сторону полок, достал оттуда бутылку воды и немного еды, которая там оставалась. — Ты что делаешь?! Ты хоть понимаешь, что меня начнут искать?! Тебя посадят! Ты сгниёшь в тюремной камере! — не успокаивался Уолтер Грейсон. Он был настолько взбешен, что с его грязного рта стекала слюна как у дикого животного. Я положил припасы возле клетки. После спокойно присел напротив него. — Ты мерзкое животное, — прошипел он сквозь зубы, не сводя с меня глаз. — Да, кто ты такой? — его взгляд упал в сторону моего плеча. — Я же убил тебя! Убил! Я это видел! Пуля попала в твоё мерзкое сердце! Как? Как ты ещё ходишь?! — прокричал он на весь подвал. Я продолжал молчать. Мне было забавно наблюдать, как он извивается в клетке словно змея. Ничего не доставляло столько удовольствия, как наслаждаться муками того, кто долгое время раздражал тебя. — Что тебе от меня надо?! — спросил он. На моём лице возникла ирония. Я усмехнулся на его глупый вопрос.

— Я по-хорошему просил уйти и не мешаться, — тихо сказал я. — Просил?

— Гори в аду! — прокричал он в ответ вместо извинений.

— Вот так всегда, — я продолжал разговаривать монотонным голосом. — Люди становятся слепыми, глухими, когда возвышают сами себя над всеми остальными. Надо помнить, пьедестал шаткий. Нельзя играть роль Бога, а потом исчезнуть и не заплатить. Ты ведь знаешь, что это плохо? — с издёвкой поинтересовался я.

— Будь проклят! Мерзкое чудовище! Ты не человек! Ты тварь! — Грейсон продолжал повышать голос, крича до надрыва в голосе. — Кто-нибудь, помогите! Помогите мне! — молил он о помощи.

— Никто не услышит тебя. — Я подошёл к двери. — Мы за многие километры от цивилизации. Забудь, что тебя кто-то будет вытаскивать.

— Я убью тебя! Убью! Убью! — Я поднялся наверх. Было слышно, как Грейсон в порыве злости начал со всей силы стучать по клетке, пытаясь сделать ничтожные попытки открыть замок.

Немного подумав, я успокоился, принимая ситуацию как неизбежность. Это случилось, а значит, у меня не было возможности что-нибудь исправить. Джейн теперь всегда будет воспринимать меня как существо, которое пугает своим сверхъестественными способностями. Я умер. Умер на её глазах. Как после этого должен был вновь стоять перед ней? Не было сил принять укор от неё. Не хотелось слышать и видеть того, как она ненавидит и боится меня. Уйти. Молча. Спокойно. Без истерик. Без сожаления. Раствориться. Остаться посторонним наблюдателем. Просто свыкнуться с мыслью, что я не достоин, иметь своё личное счастье. Только мне очень хотелось помочь Нику. Его желанием было избавиться от Уолтера Грейсона. Именно поэтому он пришёл к нему в дом. Запутавшись в собственных мыслях, его легко было поймать в ловушку, которую намеривался устроить ему Грейсон. Нужно было просто убить Ника, а после обвинить в нападение. Чем я мог ещё быть полезен, кроме того, как помочь брату любимой девушки? Предоставить возможность насладиться местью.

Ближе к ночи я незаметно пробрался в больницу. Поднялся в палату, куда положили Ника. Стоя у его кровати, долго наблюдал за ним. Вдруг он приоткрыл глаза. Я не стал исчезать, а продолжал стоять в ожидании, когда он заговорит.

— Ты здесь, — ели-ели произнёс он.

— Да.

— Джейн мне рассказала о том, что ты спас меня и её. Спасибо. — Возникла небольшая пауза. Ник сморщился от боли. Ему трудно было говорить. С каждым новым словом он испытывал боль. — Ты знаешь, где Уолтер Грейсон? — спросил он, поднимая на меня свои глаза.

— Да.

— Он жив? — с надеждой в голосе поинтересовался он.

— Да.

— Я ничего не сказал в полиции, — сказал он. — Джейн тоже. — В груди вновь всё воспылало. Я был удивлён тому, что правильная по своим убеждениям девочка скрыла правду от полиции. Неужели я и впрямь был не безразличен ей? — Прошу, — тихим голосом попросил он. — Прошу.

— Что? — я нагнулся к нему ближе.

— Убей его, — озлобленным тоном ответил Ник.

— Ты, правда, этого хочешь? — уточнил я.

— Больше всего на свете, — не стал лицемерить он. И тогда я понял, что Ник такой же как я, только человек. У нас больше общего, чем у кого бы то ни было. — Я хочу, что бы он страдал. Сильно, — после каждого слова Ник делал паузу. Ему было больно. Глубокая рана в животе не позволяла лишних движений. — Долго. Мучительно. Чтобы он мечтал, надеясь, чтобы каждая последующая секунда жизни стала для него последней.

— Когда поправишься, то сам это сделаешь. — Он прикрыл глаза и замолчал. Я ещё долго стоял рядом с ним. Мне были не понятны чувства Джейн, которые так сильно противоречили моим. Неужели она не жаждала мести за разрушенную жизнь своей семьи? За унижение отца? За разбитую судьбу брата? Я знал точно одно, что если она не поймёт этого и не примет, то мы никогда не сможем быть вместе.

Безмолвные стихи потерянной души. Несказанные строки из несуществующей песни разума. Нереальная мечта ушедшей когда-то давно мысли. Область невидимого сознания внутри, оголённая для новых поражений. Словно на скрипке играет одну и ту же жалостливую мелодию измученное сердце. Не кривить душой, не пытаться уйти от своей совести, не искать пути отступления. Искупление грешной души однажды принесёт желаемые плоды. Но пока что нужно найти в себе силы не искать теорию вероятности в своих неосознанных чувствах. Что я творю со своей жизнью? Это не самый главный вопрос. Ответ, который может прояснить сам себе каждый. Но вот что я делаю с жизнями других? Это то, что не способно оправдаться лишь чистыми помыслами. Ведь каждый раз, произнося вслух свои мысли, мы бесповоротно меняем суть. Истину. Мнение. Осознание. Чувства. Переживания. Эмоции своего собеседника. Необдуманные слова, брошенные в диалоге, могут стать трагедией в жизни тех, кто нам просто безразличен.

Очередная ночь. Тёмные стороны моей личности вновь поглощают меня. Как чёрное и белое сравнимо с нашими представлениями о правильных поступках. Мы слишком не похожи, чтобы суметь справиться с пропастью, отделяющей наши сердца. Неистовые победы над собственным самосовершенствованием. Я не нахожу другого оправдания как то, что помогаю другим. Я осознанно угнетаю себя за то, что позволил сегодня случиться такому. Но на этот раз у меня не было времени подумать. Глухая тёмная ночь. Тишина, которая режет слух своим совершенным звуком. Тени по стене комнаты разливаются как чернила на белом листе бумаги. Точка за точкой. Клякса за кляксой. Линия за линией. Складывается картина, на которой я вижу себя. Обесформленное представление всего происходящего вокруг. Недосказанность, недоверия, самоуничижение это все привело только к одному. Я отдаляюсь всё дальше и дальше вдаль. И скоро уже не смогу разглядеть свет любимых глаз.