Глава 1.

Поезд буквально на пару минут остановился на каком-то Богом забытом полустанке. Владимир Иванович практически растолкал полусонного проводника, тот страшно удивился, но дверь открыл, и вскоре попутчики оказались на промозглом ночном ветру, в кромешной темноте. Накрапывал мелкий дождь.

Владимир Иванович взял Дениса за руку, и повел за собой по узкой тропинке, которую, не зная о ее существовании, в темноте найти было бы просто невозможно.

Поезд захрипел, дернулся, и пошел дальше. Максимов смотрел на проплывающие вагоны, и щемящее чувство охватило его сердце. Вот она — обычная размеренная жизнь — проплывала мимо. Убегала вдаль, растворялась во мраке ночи. Тело охватила дрожь — то ли от холода, то ли от сырости, то ли от страха перед неизвестным будущим.

— Пойдем! — дернул его за руку спутник. Видимо он счел, что настало самое время отбросить излишние церемонии и перейти на «ты».

— Пойдем, — в тон ему ответил Денис. Странно, но держась за руку, он внезапно почувствовал себя маленьким мальчиком. Когда же он последний раз ходил с кем-то за руку? Дай Бог памяти… Да нет, и вспомнить невозможно. Наверное, еще с мамой или с папой. Или нет! Скорее всего, на новогодней елке в школе — там они все ходили, держась за руки, в хороводе. Точно, наверное, именно там.

Тропинка кончилась у асфальта. На дороге стояла машина с включенными габаритами. Денис присмотрелся, напрягая глаза — «девятка». Дверцы с обеих сторон открылись, и вышли двое. Оба белобрысые, курносые, простые. Максимов почувствовал, что его пульс входит в норму.

Честно признаться, до последнего момента он боялся, что сейчас откроются дверцы, и выйдут духи, скажут — «ну, что, попался, пес!» — и тогда нужно драться насмерть и умирать, потому что такой плен хуже всякой смерти. Но нет, вот они, нормальные симпатичные русские ребята. Невысокие, но крепкие, плотные. Плотные той спортивной полнотой, когда кажущийся излишним объем оборачивается неожиданной проворностью и большой силой.

— Вася. Ваня. — Представились они, протягивая руки для пожатия. Денис пожал ладони — пальцы крепкие, как из металла, но пожатие энергичное и умеренное. Они не стремились к показной демонстрации силы. Нельзя не признать — новые знакомые вели себя идеально для первой встречи: с достоинством, доброжелательностью и открытостью.

Парни сели на два передних сиденья, Владимир Иванович и Денис расположились на задних. Девятка тронулась.

Совершенно неожиданно для Максимова его куратор снял с головы парик, снял с носа, сложил и убрал во внутренний карман очки, с усилием оторвал фальшивые усы с верхней губы. От облика Федора Двинятина не осталось ни малейшего следа.

— Зачем все это? — спросил Денис, показывая на парик.

— А как ты думаешь? — ответил Владимир Иванович, (а может, и не Владимир Иванович вовсе?). — Два пассажира неожиданно посреди ночи выходят черти где, совсем не там, куда покупали билет. Запомнит нас проводник? Запомнит, конечно. Но кого он запомнит? Он тоже не тупой. Он, как и ты, тоже догадался, что я страшно похож на Федора Двинятина. Вот пусть и ищут Федора Двинятина.

— Но меня? Меня-то он отлично запомнит!

— Да и пусть. Твой нынешний облик тоже скоро изменится. Ты стал слишком знаменит даже для нашей огромной страны.

Эта новость Дениса просто ошеломила. Мало того, что он теряет все свои старые связи с родными и близкими, так он еще теряет и себя самого!

— Не переживай! — подбодрил его Владимир Иванович. — Новая жизнь, новое лицо, новые документы. Тебе выпал редкий шанс начать все абсолютно сначала…. Кстати, можешь называть меня просто Володя. А то пока «Владимир Иванович» выговоришь!… Да и не Володя я вовсе, если честно.

— А Вася и Ваня тоже не Вася и Ваня? — спросил Денис.

— Нет, мы настоящие! — засмеялись на передних сиденьях. — Нам скрывать нечего.

Куртка у Вани, когда она оборачивался назад, распахнулась, и Максимов увидел в подмышечной кобуре пистолет. Судя по всему, не стандартный «Макаров», а редкий, но особо ценимый ТТ.

— А вам так можно с пистолетами разъезжать? — спросил Максимов. — А если на посту тормознут?

Ваня полез в нагрудный карман и достал удостоверение ФСБ.

— Вы из ФСБ? — удивился и напрягся Денис.

— Нет, — ответил Володя. — Не оттуда. Документ почти настоящий. Почти. Но для гаишников за глаза хватит. И для ментов тоже. Так что все у нас нормально. Не беспокойся, не нервничай.

— А куда мы едем?

— У нас довольно долгая дорога. Мы едем в Подмосковье. Ехать будем по ночам. Половина постов в это время просто спит. А для других хватит наших документов. Пока тебя хватятся и объявят в розыск, мы уже давно будем на месте. Так что никаких проблем… Наслаждайся поездкой.

Вася включил автомагнитолу. Музыка играла исключительно западная, ни одной русской песни за несколько часов.

— Что так? — В конце — концов спросил Максимов у Васи.

— Он меломан, — ответил за него Володя. — Его он нашей попсы тошнит… Впрочем… Вася, ты из наших вообще что-нибудь слушаешь?

— Посмотрите в бардачке, — ответил водитель. — Там много кассет.

Ваня передавал кассеты Денису, а тот их отбраковывал. В основном были западные группы, названия которых если Максимов и слышал где-то, то никогда не слушал, это точно. Поэтому когда попалась кассета Цоя, он сразу попросил поставить ее.

Это был хороший выбор. Под песни «Кино» муторное ощущение от тяжелого выбора, который только что пришлось сделать, начало уходить, сменяясь подъемом. Захотелось что-то сделать, куда-то побежать, двигаться, размять затекшие ноги, руки…

Вдоль по дороге почти все спали. Спали гаишники на постах, спали продавцы в ларьках, спали слесари в придорожных автомастерских. Иной раз только излишне бдительные собаки облаивали пролетавший мимо них автомобиль.

Как только путешественники увидели забегаловку с открытой дверью и светом в окнах, сразу остановились.

— Кофе хочу попить, — объяснил Вася. — А то уже засыпаю чего-то.

Все вышли из теплой машины на воздух. Один — два порыва ветра, и все накопленное в теле тепло выдуло напрочь. Путешественники заторопились в харчевню.

За прилавком стояла молодая, но довольно потасканного вида девица, да на шум выглянул из дверей подсобного помещения хозяин. Ну, кто бы сомневался — конечно, лицо кавказской национальности.

— Кофе, хозяин! И что там у тебя еще есть? — весело закричал Володя, заранее потирая руки.

Девица вытащила на прилавок меню. Предложение было не ахти. Посовещавшись, все, как один, заказали яичницу из трех яиц и по две сосиски.

Дверь в забегаловку закрыли.

— Холодом тянет, — пояснил Ваня. — Не люблю холода.

Трудно сказать, может быть, хозяин заметил у посетителей оружие, но кофе принесли быстро, и удивительно хороший для такого невзрачного места — не первой свежести столы, стулья, потерявшие цвет обои, местами заклеенные плакатами с героями голливудских фильмов, (и почему-то еще Юрой Шатуновым), и дырявый линолеум.

Кофе заказали еще раз. Поели, ребята покурили, (Володя, как и Денис, не курил), расплатились, не взяв сдачи, и снова отправились в машину.

Несмотря на две чашки кофе, где-то примерно через час Максимов отрубился…

 

Глава 2.

В дальнем Подмосковье уже выпал снег. Снег закрыл необработанные, заросшие сорняками, поля, развалившиеся заборы, брошенные дачные домики, упавшие деревья, расползающиеся во все стороны стихийные мусорки…

Чистый снег облагообразил всю неприглядную картину девяностых годов двадцатого века в России. Мороза не было, в воздухе порхал снежок, веяло чет-то новогодним, необъяснимо приятным и дававшим надежду на что-то лучшее.

Володя и Денис подъехали к огромному дачному массиву. Никакой девятки уже не было — был огромный, совершенно новый джип.

Машину оставили у сломанного шлагбаума и сгоревшей сторожки, а дальше пошли пешком. Петлять пришлось довольно долго: видимо, дачные участки выделяли и обживали без какого-то особого плана, так что их хозяева старались устроиться кто во что горазд. Проходы между участками оказались очень узкими, да еще нехило напоминали лабиринт. С непривычки найти нужный проход и нужную калитку было крайне трудно.

Володя же ориентировался уверенно. Дураку было понятно, что он здесь далеко не в первый раз.

Участок, куда они стремились, был небольшим, зажатым между соседскими заборами из сетки-рабицы. Но домик выглядел мило и аккуратно: резные наличники, резная дверь, надежные ступеньки, новый шифер на крыше.

Володя отомкнул массивный навесной замок, и открыл дверь. Внутри все выглядело так, как и должна выглядеть дача человека, который ездит на нее не жарить шашлыки, а трудиться. Стоял один простой, но еще крепкий стол, один, такого же качества, стул, в углу примостилась раскладушка, и вдоль стены стояли лопаты, вилы, грабли, мотыги, ведра и поливальники, а на полу, как удавы, расположились скрученные черные шланги.

К стенке были приколочены несколько довольно грубо сколоченных полок. Володя подошел к ним, отсчитал полки, и прислонился к стене ладонью. В самом углу помещения медленно поднялась крышка люка. Денис вытаращил глаза. Он мог поклясться, что там ровным счетом ничего не было! Тем не менее, люк был, и было отверстие в полу, и лесенка вниз — в подвал.

— Вперед, — показал Володя приглашающим жестом на отверстие. — Это твой дом на довольно продолжительное время.

— Что? Я должен жить в погребе? — Максимов расстроился, и уже готов был возмутиться.

— Ты сначала посмотри! — Володя засмеялся. — А потом будешь щеки надувать.

Он сам спустился первым вниз и включил свет. Денис спустился за ним… И обомлел во второй раз. Как говорится, первое впечатление иногда бывает обманчивым.

Во-первых, подземное помещение было раза в три — четыре больше, чем надземная часть. Оно освещалось светом трех мощных люминесцентных ламп, так что возникало ощущение, что находишься в офисе. А во-вторых…

В одном углу разместилась односпальная, но достаточно просторная кровать. В другом — диван и два кресла. Явно не новые, но совсем и не старье. Напротив дивана — импортный телевизор, видеоплэйер, стационарный двухкассетник «Нота» с усилителем. В углах — две большие колонки. Небольшой, но «свежий» холодильник.

— Пока пустой, — сразу сказал Володя, увидев, куда устремился взгляд Дениса. — Извини, только завтра будет еда. А на сегодня — сухой паек; вон в том шкафчике… Тут электроплитка. Там — бак с водой. Сам себе приготовишь… Вот — посуда, вон пакет для мусора.

— А туалет здесь есть?

— Да, есть. Вон за той дверью.

Денис продолжал осматриваться. Он подошел к книжным полкам. Они занимали практически одну стену целиком.

— Здесь фильмы, — пояснил Володя, показывая на одну из полок. — Вот советская классика. Вот голливудская классика. Есть еще так называемое современное российское кино. Но это на большого любителя. Мне кажется, ничего стоящего там нет. Но люди здесь бывают разные, кому-то нравится… Бывает такое.

Денис вытащил одну из кассет. Это оказалось «Белое солнце пустыни». «Почти символично», — подумал Максимов.

— Фильмов много, хватит надолго, — сказал, растягивая слова, Володя, — да и потом, классику можно пересматривать… Музыка там. Этого добра вообще море. Так что, думаю, что-нибудь найдешь для себя… А здесь книги.

Денис переместился на несколько шагов в сторону. Книг тоже было предостаточно. Его внимание привлекли книги на английском языке.

— А это зачем? — спросил он.

Володя сдержано улыбнулся:

— Видишь ли, Денис. Хотя люди здесь бывают разные, но все объединены одним — они умные и, очень часто, образованные. Это место не для быдла. Вот эти книги — учебники английского. Здесь не так давно был парень, который, чтобы не терять зря время, занялся изучением языка. Тут и кассеты есть для обучения, и фильмы — на английском. Он заказывал, ему привезли. Кстати, если пожелаешь заняться, все в твоем распоряжении… И тогда маленький совет — начни с самоучителя Петровой. А дальше — по нарастающей. Здесь есть учебник Эккерсли, например. Очень хороший учебник… Но это твое личное дело. Ты, кстати, какой язык учил в школе?

— Английский и учил, — пробормотал Денис.

— Ладно, — сказал Володя, посмотрев на часы. — Мне пора поторопиться. Так что в темпе. Сам разберешься со всем остальным, а сейчас — самое главное.

Володя подошел к книжным полкам, вытащил две книги — «Преступление и наказание» Достоевского и «Мастер и Маргарита» Булгакова — и нажал на кнопку. На противоположной стене открылась дверца замаскированного сейфа. Там оказались пистолет неизвестной Денису конструкции с глушителем, и автомат — АКСУ, а также несколько пачек патронов к ним, и гранаты — «лимонки».

— Время нынче тревожное, ситуации бывают разные, — сказал Володя, показывая Денису на оружие. — Так что, возможно, тебе придется воспользоваться… Об этом убежище никто не должен знать. Понятно, да?.. Никто посторонний…

Он вытащил пистолет, и зачем заглянул в ствол.

— Тут последнее время бомжи активизировались, — продолжил он. — Домики грабят, имущество тырят, провода режут…

— А… — открыл рот Денис.

— Нет, здесь подземный кабель. Было не так просто, но ребята смогли… У нас хорошие специалисты. Иных и не держим… Так вот, если они ограбят этот домик — хрен с ними. Ничего не делай… Тут звукоизоляция прекрасная, они тебя никак не услышат. Ну, разве что колонки на полную мощность включишь?… Так ты не включай, ладно?

Денис кивнул головой в знак согласия.

— Так вот. Если же они случайно откроют люк сюда… Но это может быть только случайно… То их надо будет ликвидировать.

— А если подростки? Сейчас шпана такая… — спросил Максимов.

Володя пристально посмотрел ему в глаза и тщательно повторил:

— Любого постороннего ты должен ликвидировать. Убрать тела и замести следы. Прямой связи со мной у тебя не будет…. Раз в неделю будут приносить небольшой пакет с продуктами — в воскресенье — с одиннадцати до двенадцати. Наверх не поднимайся, выйдешь в половине первого, заберешь. На разносолы не рассчитывай — в основном концентраты. Сам будешь готовить… Ладно — все. Давай! Держись тут. Жди новостей, смотри телевизор. Телевизор принимает несколько каналов, в том числе основные федеральные. Там, наверху, антенна. Она замаскирована под примитивную, но это только внешне. А так очень даже неплохая. Так что смотри выпуски, может, что и про себя интересное что услышишь.

 

Глава 3.

И правда, очень скоро Денис убедился в правоте своего куратора. Новость о новом процессе над «убийцами французского правозащитника» периодически всплывала в выпусках то первого, то второго, то третьего канала. Да и происходил он почти так, как предсказывал Володя: судить повторно присяжных не допустили, а решение должны были вынести трое профессиональных судей. Несколько раз камера наплывала на решетку, и Максимов мог рассмотреть и Мичмана, и Татарина, и прапорщика Моисеенко. Сказать, что выглядели они обреченно, это не сказать почти ничего. Денис ловил себя на мысли, что, наверное, его место там, с ними… А потом качал головой: нет, это ерунда. Просто он не хочет сидеть в тюрьме. Правда, для этого пришлось отказаться от всей своей прежней жизни. И неизвестно еще, кому из них повезло больше.

Где-то уже в конце сюжета, как правило, сообщалось, что главный фигурант по делу — Денис Максимов — исчез в неизвестном направлении.

В одной передаче участники выдвинули две версии. Во-первых, сбежал от правосудия, во-вторых, выкрали чеченцы. Причем большинство склонялось ко второму варианту. Ведущий сказал, что Максимов выехал поездом в часть, но до нее не доехал. Вышел где-то по дороге с неизвестным человеком, и с тех пор его больше никто не видел. На этом информации больше не было, и тема заглохла.

Потом передача скатилась к обсуждению нарушений прав человека в Чечне в принципе, и больше о Максимове никто не вспоминал. Хватало острых тем и без него.

Несколько дней Денис чуть ли не круглосуточно сидел возле экрана, надеясь узнать что-нибудь новое. Но всплеск интереса к делу заглох в течение трех — четырех дней. Опять убили какого-то важного чиновника, и всем каналам стало не до какого-то устаревшего преступления. Были новости гораздо важнее.

Просидев перед телевизором впустую еще два дня, Максимов бросил это занятие. Надоело.

Продукты — в основном концентраты — как и договаривались, приносили раз в неделю. Денис поднимался наверх, оставлял пакет с мусором, снова спускался вниз, потом — в установленное Володей время — поднимался наверх опять, забирал пакет с продуктами, и залегал «на дне» на очередную неделю.

Чтобы не потерять форму, Максимов начал заниматься физическими упражнениями. Тренажеров в подземном убежище не было, но там оказались тяжелые гантели, двухпудовая гиря, и степпер. С учетом отжиманий, приседаний и наклонов получалось совсем не так уж и плохо. Занимался он два раза в день — утром и вечером. Готовил тоже два раза в день. В промежутках начал смотреть отечественные фильмы: сначала советские, потом — российские… Но от последних и правда, начало слегка подташнивать. Поэтому переключился на голливудскую классику.

Через две недели основную массу фильмов он просмотрел. Становилось реально скучно. Вообще, никто к нему не приходил, никого он не видел, а к одиночеству Денис как-то не привык.

В конце — концов, он обратил внимание на учебники английского языка. И начал, как ему и советовали, с самоучителя Петровой. Дело пошло. Покончив с Петровой, Максимов перешел на Эккерсли. Кроме того, он начал смотреть кассеты с записью упражнений. На слух язык воспринимался плохо. Если читать тексты уже можно было относительно сносно, то просмотрев англоязычный фильм, Денис остался крайне разочарован. Из всего потока речи он понимал только отдельные слова. Все остальное сливалось в нечто нечленораздельное. Но Денис уперся, и занятий не бросал.

Вечером, перед сном, Максимов смотрел новости на всех доступных ему каналах, а засыпая, включал одну из музыкальных радиостанций.

Теперь каждый день был заполнен, и скучать, в общем-то, стало даже как-то и некогда. Тревожной только была одна мысль: «Как скоро все это кончится? Не могут же они держать меня здесь вечно?… Чего ждут?».

И еще очень хотелось искупаться. Вот чего не было, того не было. Даже сам Денис чувствовал, какой тяжелый идет от него запах. Ему даже страшно было представить, что может ощутить сторонний человек.

Хотя, строго говоря, это было терпимо. В Чечне Денису вообще несколько месяцев пришлось обходиться без бани. Выдержал, и даже как-то не особенно это и заметил…

В конце — концов, Володя появился. Пришел вместо деда с продуктами, и дождался, пока Максимов поднимется наверх. Потом они спустились вниз.

— Ну как? — спросил куратор.

— Нормально, — ответил Денис. — Спортом занимаюсь, английский учу. Мне бы искупаться, и белье чистое надо бы. А то уже сколько времени-то прошло! Постирать его нужно.

Володя задумался.

— Пока нет, — сказал он. — Потерпи. Мы не волшебники, все удобства обеспечить не можем. Вывозить тебя куда-нибудь сейчас опасно. Тебя, между прочим, все-таки ищут. Ориентировки в каждом отделении. Не дай Бог, кто случайно увидит и узнает… Но белье принесем. Приготовь все, сложи в большой пакет, обменяем в следующее воскресенье. Оставишь пакет вместе с мусором… Еще жалобы есть?

— Да нет, все терпимо, — немного подумав, пожал плечами Денис. — Я думал, будет много хуже.

Володя щелкнул пальцами, видно было, что иного ответа он и не ожидал.

— Теперь ты нам веришь? — начал он главную тему. — Видел в новостях?

Денис сразу понял, о чем речь.

— Да, видел, — ответил он. — Ты все правильно сказал тогда. Не знаешь, их уже осудили? Сколько им дали?

— А ты не слышал? Рядовым бойцам — по восемь лет, а прапорщику — десять. Так что сидеть им долго. Правда, может быть, и раньше выпустят — если про них все забудут. И если доживут до освобождения.

— Даже так?

— Да, на зоне всякое может быть. А следить за их состоянием правозащитников нет.

— А вы?

Володя пожевал губами, покрутил головой, недовольный вопросом, и ответил:

— Еще раз повторяю, мы не благотворительная организация — раз. У нас нет лишних денег — два. Да и обозначать свой интерес к делу у нас нет никакого резона — три… Так что, извини!

 

Глава 4.

Забирая в очередной раз пакет с продуктами, Денис, как обычно, посмотрел в окна. Он не позволял себе находиться хоть сколько-нибудь лишнее время наверху, но те мгновения, когда он мог видеть живое солнце, были для него крайне важны. Трудно сказать — почему, но это было именно так.

Уже почти собравшись спускаться обратно под землю, Максимов заметил эту парочку. Двигались они зигзагами, что и неудивительно — ведь проходы между участками представляли собой настоящий лабиринт, но как-то уж через чур часто оглядывались. У одного в руках был ломик.

«Ломик! Зачем им ломик?» — подумал Денис. И вдруг вполне очевидная мысль пронзила его от темечка до самых пяток. — «Уж не сюда ли идут эти два козла? Зачем им ломик — замки сбивать?».

Денис подошел ближе к окну и пригляделся. Да, одутловатые испитые физиономии сразу и много говорили об их обладателях. Калоши, старые дырявые джинсы, дешевые китайские пуховики и шапки — «петушки» тоже доверия к испитым личностям не внушали.

Ну что же, ситуация была неприятная, но, можно так сказать, обыденная. «Полазают здесь, разгромят все, может, что прихватят, и уйдут», — подумал Денис, и спустился к себе в убежище. Однако, на всякий случай, и во избежание неожиданностей, вытащил из сейфа пистолет, быстро зарядил его, надел глушитель, и выключил свет.

«Придется посидеть часа два в темноте и тишине», — со вздохом сказал себе Максимов. — «Но не больше. Вряд ли будут больше заниматься грабежом».

Он лег на кровать, закрыл глаза… И вдруг подскочил как подброшенный пружиной. Сердце лихорадочно запрыгало в груди.

«А вдруг по мою душу? Отвлекают внимание… Типа, хмыри. А вокруг — спецназ или ОМОН?… Хотя зачем такая тупая маскировка? Думают, что я могу наблюдать все вокруг дома? Но все равно, какой смысл в маскировке?… А!…. Возможно, чтобы я не сбежал раньше времени… Вот и пуховики одели. Там под ними целый арсенал можно нести, а снаружи ничего и не видно».

Денис осторожно встал, и спрятался под лестницей. Здесь была самая удобная позиция. Спускающийся вниз неизбежно оказывался повернутым к нему спиной. А если бы он даже спускался спиной вперед, то оказывался под прицелом животом и грудью.

Стояла тишина, сверху не было слышно ни звука. «Хорошая звукоизоляция», — вспомнил Денис. В тишине звенело в ушах и бухало сердце. Секунды тянулись как минуты, а минуты — как часы.

Да, послышался звук открываемого люка. Денис напрягся. Собственное дыхание, казалось, грохочет как ниагарский водопад.

— О! Подвал!….!……! — послышалось сверху.

Денис удивился: в голосе незваных пришельцев слышалось невероятное, абсолютно искреннее изумление.

«Про люк они не знали», — сообразил Максимов. — «Но это значит… Это значит, что они нашли его случайно! Вот невезуха, блин! Ведь это невероятно! Как они могли случайно нажать нужную точку, сволочи!?».

— …….!….! Мотор… Продадим!…

— …. Провода!…. Давай…., полезли!

Самое дикое, самое странное, это то, что в бешенство Дениса привел самый обычный мат. Он почувствовал, что своей трехэтажной матерщиной эта парочка его элементарно оскорбила. Но почему? Ведь сам Денис, когда служил в армии, командовал, воевал, не просто разговаривал матом, он, если честно, на нем думал.

Однако вот какая метаморфоза произошла: пока он находился здесь, в подвале, смотрел фильмы, читал книги, учил язык, он отвык от матерщины совершенно. Теперь ему все эти грязные слова казались чуждыми, ненужными, оскорбляющими в основном не того, кому они предназначаются, а, в первую очередь, его самого. Он не слышал ни одного нецензурного слова от Володи. Да и Ваня с Васей за всю дорогу выругались всего по паре раз, и то, только тогда, когда из-за бестолковых и наглых лихачей попадали на дороге в аварийную ситуацию.

Если отбросить всю нецензурщину, то те двое — наверху — просто ужасно обрадовались своей удаче. Они сочли, что так тщательно можно хранить или моторы для полива, или провода из цветного металла, или алюминиевые фляги. А может быть, и что-то более ценное. Каждый думает в меру своего разумения, увы!

Теперь ситуация стала безвариантной. Потрошителям дач очень хотелось залезть в подвал, а Денис не мог отпустить их живыми.

Они оба осторожно спустились по лестнице вниз. Внизу было очень темно. Строители расположили люк так, что ни один луч солнца не попадал в отверстие, и разглядеть сверху то, что находится внизу, без фонаря было невозможно.

Спустившись, один из двух воров зажег спичку. Ее света хватило Денису, чтобы два раза нажать на спуск пистолета. Затем он подошел к включателю, и нажал на него. Свет люминесцентных ламп ярко, как днем, осветил помещение.

Один из мужчин был еще жив. Он держался за живот, но не кричал, а только открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Денис на мгновение встретился с ним взглядом. В мутных глазах были боль, изумление и непонимание. Максимов выстрелил ему в голову.

Затем Денис сел на кровать и принялся думать.

«Что делать с этими? Идти закапывать в огород?… Но ведь мне запрещено выходить отсюда под любым предлогом… Но и ситуация чрезвычайная. Но если вдруг кто заметит? Или их будут искать, и откопают? Начнут обыскивать все вокруг? Не дай Бог, установят слежку за этим местом?… Но не валяться же им тут?».

Мысли начали путаться. Денис встал и принялся ходить из угла в угол. Это и успокаивало, и проясняло мысли.

«А собственно говоря» — неожиданно пришло ему в голову. — «А почему бы им не полежать и тут? Всего-то неделю. Мух нет, тут не жарко. За неделю не пропадут и не протухнут. Тем более, если их хорошо упаковать».

Изучая имущество, находившееся в подземном убежище, Максимов как-то наткнулся на упаковку мешков для мусора. Но не обычных, а очень больших — на порядок больше обычных. Зачем они тут находились, было непонятно. Но зачем гадать? В конце — концов, могли просто ошибиться. Не обязательно во всем и везде искать скрытый смысл. Чаще всего его просто нет.

Денис постоял посреди помещения, вспоминая, где же он видел упаковку. Вспомнил, полез, достал ее и вытащил четыре штуки. На каждое тело он натянул по два пакета — один сверху, другой — снизу, и скрепил пакеты широким скотчем. Оттянул трупы в угол, и как смог, попытался замыть кровь на полу. Получилось не очень здорово.

«Потом сами уберут!» — подумал Денис, и перестал мучить себя бесполезным занятием.

Закончив с уборкой, Максимов почувствовал усталость и удовлетворение. Да, именно удовлетворение. Он нисколько не сожалел об убитых. Когда речь зашла о собственной «рубашке», миндальничать было несколько несвоевременно.

Ночью Денис спал плохо. Сначала прилег как обычно, но уже в полудреме ему показалось, что он слышит шорох. Ему показалось, что в углу со жмуриками кто-то зашевелился. Максимов подскочил как ошпаренный, бросился к выключателю и зажег свет… Нет, мешки лежали точно так же как он их и бросил.

Денис снова улегся в постель, но на этот раз свет выключать не стал. Вместо этого он включил телевизор. С одной стороны, это как-то успокаивало, с другой — Максимов надеялся заснуть под его монотонное бормотание. Так и произошло, на очередном мордобое третьесортного голливудского боевика Денис впал в забытье…

Вторая ночь прошла значительно легче, чем первая. На третью Максимов выключил на ночь свет. На четвертый день он так привык к соседству, что перестал обращать на него внимание. Однако в субботу вечером он вспомнил, что от мертвецов нужно избавляться.

Сначала Денис решил, что нужно написать записку и оставить ее на пакете с мусором. А уж курьер передаст ее куда надо. Подвела самая малость. Обыскав все помещение, Максимов с удивлением признал, что ни ручки, ни карандаша здесь нет. Смешно, но записку написать было нечем.

Зато в одной из щелей между книгами он обнаружил белый мелок. Денис с удивлением осмотрел его, потом открыл люк, поднялся наверх, и написал большими буквами во всю стену: «ПОЗОВИТЕ ВОЛОДЮ!!!».

Как он предположил, сорванный замок, разгромленный домик, и эта надпись должны были заставить прибыть сюда хоть кого-нибудь из членов таинственной организации. Пусть даже и не самого Володю.

Расчет сработал. В воскресенье вечером люк открылся, и искомый Володя спросил, (не показываясь в проеме):

— Кто тут?

— Это я, Денис! Спускайся, у нас проблемы.

Володя спустился вниз и зажмурил нос.

— Что за запах? — спросил он.

Максимов немного удивился — он не ощущал ничего неприятного.

— Вообще-то, жмурики у меня, — сказал он деловито.

— Кто??! — открыл рот Володя.

Денис пнул ногой пакеты:

— Вот — двое. Воры или воришки. Грабили дачный домик, и случайно открыли люк.

— Случайно??

— Да, точно. Они думали, что здесь или провода из цветного металла, или моторы для полива прячут… Сам слышал… Они полезли вниз… Ну и я действовал согласно твоей инструкции.

Володя с шумом выдохнул:

— Это невероятно! Это же… Случайно открыть этот люк!… Это… Математически… Во блин! Ничего не понимаю… В жизни все расчеты идут прахом… Никогда не угадаешь.

Он почесал переносицу, и решил:

— Так, закрывайся. Сиди тихо. Скоро приедут Вася и Ваня, будем убирать трупы…

— Пол надо почистить, — напомнил Денис.

— Да, да. Хорошо! И пол тоже, конечно… Короче, жди…. И вообще, пора тебе выбираться на свет Божий. Хватит под землей сидеть. Пора учиться!

 

Глава 5.

Уже в полной темноте прибыли Ваня и Вася. Без Володи. Втроем они вынесли жмуриков на воздух, сложили около порожек и присели отдохнуть.

— Ну, как дела? — спросил Ваня у Дениса.

— Ну, как сказать… Надоело под землей сидеть, — искренне ответил Максимов, и подумал как Штирлиц: «А не сказал ли я чего-нибудь лишнего»?

Нет, ничего лишнего он не сказал. Ваня просто, как само собой разумеющееся, кивнул головой, и приказал подниматься.

Луны не было, фонарей не было, ничего не было. Но зато лежал снег, и его белизны оказалось вполне достаточно. Прямо на участке пришлось выкопать глубокую яму. Копали по очереди, долбили замерзшую землю ломами, потом выгребали лопатами. Изо рта валил пар. Взмокли так, что побросали всю верхнюю одежду.

Денису работалось легко. Все-таки он упорно занимался физкультурой — каждый день, по два раза, так что форму почти и не потерял.

Работали очень быстро, без перерывов, и вскоре яма глубиной в половину человеческого роста, и шириной метра два, была выкопана. Пыхтя, побросали жмуриков прямо в пакетах в яму, и принялись немедленно закапывать, так же не дав себе ни минуты на перерыв. Потом закидали все снегом.

То, что здесь явно что-то делали, видно было, конечно, очень хорошо. Денис скептически скривился, и Ваня это заметил.

— Ничего, — сказал он, словно прочитав чужие мысли, — не переживай. По сводкам обещали сегодня ночью или завтра днем снегопад… Ну, а если и не будет, пригоним днем деда, он тут, типа, уборкой помещения после грабежа займется, все истопчет вокруг. Да еще постарается, чтобы кто-нибудь его за этим занятием увидел.

— А чей вообще этот участок? — осмелился спросить Денис.

Ваня воспринял этот вопрос как само собой разумеющийся, и ответил:

— На одного деда — ветерана записан. Заслуженный — перезаслуженный. Всевозможный льготник. На такого никто ничего не подумает. Да и лет ему уже ого-го. Почти под восемьдесят.

— Понятно, — ответил Максимов.

— Все, бывай! Пора нам, — протянул руку на прощание Ваня. Вася кивнул головой.

Широкой, слегка пружинящей, спортивной походкой, они ушли. Денис вернулся в свой подвал…

Прошли всего три дня, и появился Володя. Он широко улыбался, излучал оптимизм, и непрерывно шутил.

— Все, собирайся! — весело прокричал куратор. — Будем делать из тебя нового человека!

Как ни готовился Денис к этому событию, как ни желал сам его наступления, а дрожь по телу таки прошла, да и в животе внезапно стало пусто. Пришлось самому пошутить.

— Надеюсь, это не смена пола? — спросил он, почти заставив себя улыбнуться.

— Э, нет! — ответил Володя. — Нам нужен молодой, крепкий, спортивный мужчина… Хотя… Хотя в твоем предложении что-то есть! Определенно есть! Враг подумает, что это хрупкая женщина — а это опытнейший боец!

Володя задумался. Денис уже и сам не рад был своей шутке. Зачем сказал? Бог его знает, что ожидать от этих людей?

Володя снова взглянул на Дениса, хитро прищурился, и заржал:

— Что? Испугался?!… Да не бойся! Только внешность твою немного изменим, будешь писанным красавцем, как в сказках. Поехали…

В машине Денис все-таки спросил Володю, не удержался:

— А кто будет делать операцию?

— А профессор один. Очень хороший специалист.

— А он будет молчать?

Володя отвлекся от дороги, и с удивлением посмотрел на Максимова:

— Само собой! Естественно. Что за вопрос?

Потом, тем не менее, счел нужным пояснить:

— Нам этот доктор обязан по самые гланды. Мы его очень сильно выручили один раз… На него наехала одна особо отмороженная, так называемая, этническая группировка… Ну, это тебе не так важно, какая, строго говоря. Их сейчас очень много развелось. Они хотели, чтобы он платил им больше, чем зарабатывал. У него встал выбор — или закрывать клинику, или искать другое решение. Причем закрывать клинику было бесполезно. Они бы все равно его нашли, и начали выбивать деньги.

— И он обратился к вам?

— Не совсем. Это мы на него вышли. И сделали предложение. Предложили внести свои средства, и ввести в состав его общества нашего человека. Причем мы готовы были получать исключительно дивиденды от вложенных средств. У профессора появилась альтернатива. Ну и кого он должен был выбрать: деловых людей или обезьян, у которых мозги работают на уровне «отнять и поделить»?

— Выбор очевиден, — кивнул Денис. — И что вы сделали?

— Убили всех, — просто ответил Володя. — Убили всех, кого достали. Включая членов семей, вне зависимости от пола и возраста.

Это было сказано очень просто, буднично, без эмоций.

— А это зачем? — потрясенно спросил Максимов.

— Я устал тебе повторять, — ответил, вздохнув, Володя. — Мы не благородные рыцари. Мы даже не благородные разбойники. Мы, можно так сказать, циничные «чистильщики». А ля гер ком а ля гер. Еще великий Александр Васильевич Суворов учил — «Недорубленный лес вырастает»… Так что не парься.

(«Где-то я уже это видел? Детские трупы… Отрезанные головы на кольях… Ах, да! Пригородный район Северной Осетии…». В голове щелкнуло, и картинка уплыла).

В Москву въехали вечером. Денис вертел головой во все стороны. Море машин, море света и неона, люди, гул огромного мегаполиса. Максимову остро захотелось выйти на улицу, просто походить по ней бесцельно, посмотреть на прохожих, зайти куда-нибудь. Посидеть…

Володя свернул куда-то в узкие переулки. Несколько поворотов, и машина встала на стоянку около серого девятиэтажного здания.

— Мы не поздно? — по инерции спросил Денис. Как-то въелось в подсознание, что врачи принимают днем.

— Нет, не поздно, — насмешливо ответил Володя. — Нам что, днем тебя возить? Как раз вовремя. Пациенты разошлись по домам, основной персонал — тоже. Остались сам профессор и его особо доверенные люди. Вот они над тобой и поработают. Давай, аккуратно выходи, и пойдем знакомиться с доктором.

Они прошли через массивную деревянную дверь. Денис машинально отметил для себя, что будка охранника была пуста. Поднялись на второй этаж, прошли по светлому коридору, по синей ковровой дорожке — она была мягкой и отлично глушила шаги — и подошли к стеклянным дверям. Раньше Денису такие не встречались.

Володя нажал на звонок. Дверь открыла девушка в белом халате.

Черные глаза, волосы пепельного цвета, большие, ярко накрашенные губы, белозубая улыбка. Максимов почувствовал, что краснеет. Он так отвык от женщин! Он так давно не видел красивых девушек…

— Что застрял? Не тормози! — подтолкнул его в спину Володя. Потом догадался:

— А, девушку увидел. Понятно…

Ничего больше не сказал, усмехнулся, покачал головой. Они прошли в кабинет. Девушка открыла дверь, сказала:

— Андрей Валентинович! К вам ваши особые клиенты.

Денис прошел первым и встретился взглядом с седовласым профессором. Тот был словно иллюстрация из глянцевого журнала: высокий, массивный, румяный, седовласый, в больших роговых очках, но с мягким, почти тонким голосом.

Они поздоровались. Профессор не стал раскачиваться, а сразу приступил к делу.

— Вам, милейший, — строго сказал он, — для начала нужно побриться и постричься. Потому что за вашими космами я ничего не разгляжу.

Да уж, он был абсолютно прав. За все эти месяцы Денис невообразимо оброс, и стал похож на какого-то косматого викинга. Борода, висячие усы, патлы до плеч. Испугаться можно было.

— Пройдите в кабинет 212. Там вас обслужат… Благодаря нашим партнерам, — иронично заметил доктор, — нам пришлось завести брадобрея и парикмахера.

Володя сдержанно улыбнулся, и развел руками, дескать, ничего не поделаешь — такова жизнь.

В комнату 212 Дениса проводила все та же милая девушка. Она приоткрыла дверь со вставками из толстого непрозрачного стекла, и почти пропела:

— Галя! Твой клиент.

Черноволосая, чернобровая, и пухлая Галя вполне соответствовала образу гарной украинской дивчины, воспетой в кинофильмах и песнях, да и акцент не оставлял сомнений в национальности. Максимов уселся в кресло, и по коже пробежали сладкие мурашки. Теплые женские руки ощупали его голову, отчего она у Дениса едва не закружилась, и парикмахер сказала:

— Надо мыть. Пересядьте к раковине.

Максимов пересел, откинул голову назад. Ему вымыли волосы, подсушили феном, вернули его в кресло, и Галя резво защелкала ножницами и замахала опасной бритвой. На полу росла гора волос, а из-под косм появлялось на свет пусть и бледное, но молодое, и не лишенное приятности лицо. Денис даже отметил, что девушка проявляет к нему заметный интерес, бросая излишне заинтересованные, не продиктованные профессиональными обязанностями взгляды. Впрочем, Максимову тут же пришло в голову, что само его появление не может не вызывать нездорового любопытства: скорее всего, он такой тут не первый, и род его занятий вызывает у всех участников процесса опаску и любопытство.

Помолодевшего и посвежевшего лет на двадцать Максимова снова вернули в кабинет профессора. Андрей Валентинович оглядел результат работы брадобрея и остался доволен.

— Ну, что ж! — сказал он. — Можно и приступать.

Володя отставил в сторону чашку с кофе, которую держал в руках, и спросил:

— Как вы думаете, что будем менять?

— Как обычно, — ответил доктор. — Разрез глаз, форму ушей, носа и губы.

— А нельзя ли просто поменять цвет глаз и волос? — вставил свои «пять копеек» внезапно струхнувший Денис.

Володя и Андрей Валентинович одновременно засмеялись.

— Вам тогда придется носить специальные линзы и постоянно краситься… Наверное, хотите быть кареглазым блондином? Пользоваться успехом у женщин?… Милейший, то, что вы краситесь, будет заметно сразу. Красящийся мужчина — это всегда подозрительно. А носить линзы вам не понравится. Гарантированно. По себе знаю, я пытался одно время, потом решил, что уж лучше очки, — сказал профессор.

— А все что мы изменим — это уже навсегда. И вам не придется об этом беспокоиться… Да вы не бойтесь, ничего страшного, — добавил он.

— Сделайте из него красавца, доктор, — сказал Володя. (Непонятно — то ли вправду, то ли в шутку). — Нам нужны специалисты по соблазнению.

— Все, молодой человек, — сурово сказал профессор. — У нас мало времени. Вам еще нужно искупаться. И вперед!

 

Глава 6.

То, что получилось из бывшего лица Дениса, ему неожиданно понравилось. Действительно, Володя не обманул, и, видимо, даже не шутил. Лицо стало чужим, узнать Максимова теперь было трудно, но он стал намного привлекательнее. Восточный разрез глаз, полные губы, благородный нос, элегантные уши — все было к месту, все работало на общий образ.

— Нравиться? — спросил Володя, наблюдая за гримасами Дениса у зеркала.

— Ага, — по-простецки и честно ответил тот, продолжая рассматривать себя то в фас, то в профиль.

— Ну, тогда будем смотреть твои новые документы.

— Ого! — Максимов быстро отошел от зеркала. — У меня будет новое имя?

— Не только имя, но и отчество, и фамилия… А как же ты хотел? Ты теперь новый человек, а новому человеку нужны новые документы и новая история.

Володя протянул Денису паспорт. Тот открыл его, увидел свою собственную, (в новом облике), фотографию, и прочитал — «Алексей Владимирович Маркин».

— Кто это? — спросил все еще Денис.

— Да, ты имеешь право, да и должен это знать, — ответил Володя. — Этого человека уже нет на свете.

— Почему?

Володя слегка нахмурился:

— Леша был единственным ребенком в семье. Слегка избалованный, но в меру. Родители — порядочные люди, инженеры, поднапряглись, и устроили мальчика в один хороший московский институт… Семья как семья, жизнь как жизнь… Только вот такая трагедия — разбились папа с мамой по дороге на дачу. Пьяный водитель «КАМАЗа» заснул за рулем, и съехал со своей полосы. Лобовой удар, машина превратилась в железную лепешку. Ни единого шанса… Мальчик остался один. Очень быстро связался с плохой, как говорится компанией, подсел на «колеса», потом на «героин»… Соседи сначала жалели бедолагу, потом, когда у него в квартире образовался непрерывно действующий наркопритон, стали искать любые пути, чтобы от него избавиться. От милиции почему-то толку не было… Это часто бывает. Такое впечатление, что эта квартира кому-то была нужна. Как база, или как… Ну, не знаю, короче… Нас попросили разобраться с этой проблемой… Ну, а что сложного. Взяли юношу, вывезли в отдаленное место, поработали с ним плотно. Он подписал все, что нужно. И уехал жить в Тверскую область… Вот тут его прописка.

— Не понял, — сказал Денис. — А как же?…

— Да никуда он не доехал, закопали его здесь недалеко… Кому он нужен? Лечить его нам? Зачем?? То, что он стал наркоманом — это его свободный выбор. У нас свободная страна, не правда ли? Но и мы свободны в своих действиях по отношению к нему… Весь подъезд, да что там, весь дом — все вздохнули свободно. В квартиру въехали вполне себе приличные люди…

— Ваши?

— Наши, — кивнул Володя. — Правда, где-то с месяц приходилось наркоманов отгонять. Никак не могли поверить, что блатхата закрылась. И еще какие-то кексы наезжали. Усиленно интересовались, куда Леша пропал, и правильно ли квартиру продали. Все хотели в нее попасть — пальцы гнули… Пришлось обыск произвести. И точно — нашли героиновую заначку. Немного, но для некоторых — целое богатство.

— Ну и…

— Да проследили, куда эти кексы ездят, где у них база, и все такое… В Подмосковье особнячок такой был, неплохой.

— Был?

— Да, был… Шарахнули из «Шмеля» раз — и больше никто не приходил….

Володя махнул рукой:

— Тебе это не так важно. Главное — по месту прописки тебя никто никогда не видел. Можешь съездить, показаться. У тебя есть реальный дом, не шучу. Развалюха какая-то, и прописано там до хрена народу. Покойников, в основном…. Но, тем не менее, недвижимость… Да, съезди. Засветись перед народом…

И кстати — запомни, Леша, ты больше не Денис. И не дай Бог тебе не то что откликнуться на это имя, но даже повернуться…

 

Глава 7.

Новоявленного миру Алексея поселили в гостинице «Алтай» — в одноместном номере. Все удобства были в конце коридора, но по сравнению с жизнью под землей это, конечно, была фантастика. Из окна можно было наблюдать поток машин, непрерывно бегущий по дороге в обе стороны, пешеходов, и огни неоновой рекламы. Несмотря на все то, что с Алексеем произошло, он все равно чувствовал наступление какого-то праздника.

Денег Маркину дали в обрез, только на проезд и на умеренное питание. «Не роскошествуй!» — сказал Володя, как отрезал.

В подземном убежище уже находился новый постоялец, так что вернуться туда при всем желании было невозможно. Зато предстояла недельная поездка в неведомую деревню Большую Ивановку, где-то в глубинах Владимирской области…

— Тебе надо там показаться. Дескать, жив, здоров, существую и мыслю. Ты теперь фактически возвращаешься из мертвых — надо соответствовать, — сказал Володя, рассказывая о предстоящей поездке.

— Слушай, Володя, — задал ему Алексей вопрос, который пришел ему в голову буквально вчера, и даже несколько встревожил. — А этот Маркин, то есть я… Я в армии-то служил?

— Нет, — засмеялся Володя, — ты не служил, и никогда не будешь служить. У тебя белый билет.

— А что со мной не так? — встревожился Маркин, как будто на мгновение действительно стал настоящим Маркиным.

— У тебя от героина все внутренности пришли в полную негодность. И голова тоже… Но самое главное — стопудовая отмазка — у тебя плоскостопие! У тебя ноги не вогнуты, а выгнуты! Тебе можно передвигаться исключительно в калошах! И то с помощью костыля!!

Они оба долго смеялись, вытирая слезы с глаз.

— А я не могу столкнуться с теми, кто настоящего Маркина знает в лицо?

— В деревне? Исключено. Он туда не доехал… А в Москве для твоего провала нужно, чтобы человек увидел и тебя, и твой паспорт. Да и то, по одной фамилии, имени и отчеству ничего еще сказать нельзя. Вполне может быть полное совпадение — а люди разные, и даже не родственники… Хотя, конечно, может быть все, что угодно, но возможность ничтожная. Практически на уровне статистической погрешности.

— Не боитесь, что убегу? — задал Алексей еще один вопрос. Честно говоря, он уже не знал, когда теперь увидит Володю, и увидит ли вообще, а узнать хотелось как можно больше.

— Нет, — убежденно ответил собеседник. — Не боимся. Ты слишком глубоко увяз — раз, и главное — тебе у нас уже нравится — два. А понравится еще больше.

— Откуда вы знаете, что мне у вас нравится, — скептически усмехнулся Алексей, (хотя поразился про себя, что Володя, в общем-то, абсолютно прав).

— Подумаешь! Бином Ньютона! — воскликнул Володя. — По тебе видно. Тебе еще придется учиться маскировать свои чувства и мысли.

— Учиться!? — поразился Маркин.

Володя хитро, по-ленински, прищурился:

— Да, батенька! Придется учиться! Вернешься из ознакомительно-успокоительной поездки, и поедешь в тренировочный лагерь.

— В тренировочный лагерь?

— Да! А то как же! Неужели ты думаешь, что то, что ты сейчас умеешь — этого достаточно? Нет, совсем нет. Поверь мне. Надо еще многому учиться… Ты Богомолова читал — «В августе 44-го»?

— Да, читал, — ответил Алексей. — Отличная книга. Я ее раза три перечитывал.

— Ну, вот и прекрасно… Тебе нужно будет стрелять как Таманцев, думать — как капитан Алехин, бегать — как Малыш, а маскироваться — как Мищенко. И все это в одном флаконе… И только после этого ты получишь первое, тренировочное задание.

Леша понял, что, пожалуй, именно сейчас нужно задавать самый главный, больше всего волнующий вопрос.

— А что это будут за задания? Что вы за люди? Чего вы хотите?

Володя задумчиво, словно просверливая насквозь, рассматривал Алексея.

— Знаешь, Леша, — сказал он. — Я мог бы, наверное, ответить тебе как обычно — «Все узнаешь в свое время». Но ты мне нравишься. Я тебе даже немного доверяю. Поэтому скажу немного больше, чем обычно.

Он откинулся в кресле, и забарабанил пальцами по столику. (Эту привычку — барабанить по твердой ровной поверхности — Алексей за ним заметил уже давно).

— После 91-го, после августа, а уж после декабря и подавно, очень много хороших людей, — патриотов, коммунистов… Разных людей, в общем. Они увидели, что страна катится в бездну. После Бакатина этого, урода недобитого… А остановить это было нельзя. Эти люди не могли ничего сделать. Так муравей не может остановить камень, который катится с горы. Понимаешь?

Алексей кивнул. Такие чувства иногда посещали и его. Там — в Пригородном районе.

— Так вот — служить стало некому и незачем. Некоторым вообще пришлось бросить все и уехать сюда — на пустое место. Это из Армении русские ребята, из Азербайджана, из всей Средней Азии, Грузии, Молдавии, Украины… Прибалтики… Сил — не было, возможностей что-то исправить — тоже. А вот ненависть — появилась. И злоба — на всех и вся. Нет больше страны, которой присягали, а осталась — территория. Где каждый — за себя… Но вот они встретили друг — друга, и решили объединиться. Потому что прутья можно сломать, а веник — нельзя.

У Маркина возникло такое чувство, что Володя рассказывает все это не ему — а себе. Потому что смотрел Володя на Лешу, но точно его не видел. Словно Леша был стеклянный.

— И терять было больше нечего. Многим, — продолжил Володя свой рассказ. — Кое-кто был вообще в отчаянии, хоть стреляйся…

— Но тут произошла случайность — несколько таких офицеров встретились, и решили объединиться, — снова повторил Володя, словно подчеркивая, что главное — это «объединение».

— Это не была банда. Эти люди — не бандиты. Просто они решили для себя считать, что находятся на временно оккупированной территории. И надо вести себя соответственно — как партизаны и подпольщики. И для начала нужна была материальная база. Стали думать, что нужно взять, на чем зарабатывать. Нужен был свой банк, свои производства, своя торговля. Начали приватизировать — с оружием в руках. А то слишком много быдловатых конкурентов было…. В общем, я все эти подробности опускаю — они тебе даром не нужны. Обрисовываю текущее положение дел.

Здесь Володя перестал стучать пальцами по столешнице, и даже как-то видимо повеселел.

— Сейчас материальная база у нас есть. И у нас типа даже есть «крыша».

— Вы под «крышей» ходите? — Изумился Алексей. — Тогда я ничего…

— Эта «крыша» — тоже наши люди. Обособленное подразделение, так сказать. Сейчас же никто без «крыши» не работает, правда? Мы выглядели бы очень странно. А так — все как у всех. Но просто никто даже не догадывается, что наша «крыша» — это наша «ширма». А мы бедные, несчастные «терпилы». А кто на «терпил» чего подумает?

Володя уже заулыбался:

— А теперь у нас есть средства, возможности, а главное — желание отомстить.

— Кому?

— Врагам народа, кому еще?

— А кто они?

— Сам не видишь? Мы сами решаем — кто враг, а кто — нет.

— А чего теперь-то. Раз разбогатели, посолиднели; не жалко все потерять, если что?

Володя печально усмехнулся:

— Нет, это не такие люди. На обычное бабло не ведутся — даже если его много… Видишь ли, Леша, как бы ты не был богат — все равно ты умрешь. И от этого никуда никому не деться. А вот как ты проживешь эту жизнь — это зависит от тебя целиком и полностью. И если у тебя были какие-то идеалы, настоящие, непритворные, то они никуда не уходят. А есть еще чувство справедливости. Жалости… Нет, тяжело мне объяснить все это. Это сложно… Знаешь ли — «мягкое кресло, клетчатый плед за нажатый вовремя курок» — это не для нас. Мы и на курок нажимать любим, а кресло и плед — это только полезные дополнения и не более того.

Володя встал, словно заканчивая беседу, но напоследок все-таки добавил одну важную вещь:

— Поработаешь у нас — ты и сам поймешь — что к чему. А пока прокатись-ка в деревню, и возвращайся вовремя.

 

Глава 8.

Поездка заняла совсем немного времени — утром Алексей выехал с Курского вокзала, из областного центра доехал автобусом до районного, а потом уже другим автобусом — до деревни. Большая Ивановка.

Дохлый ПАЗик заглох, совсем чуть — чуть не доехав до остановки. Но, в принципе, уже практически прибыли на место. Бабки, составлявшие три четверти пассажиров, охая и стеная, вылезли из салона прямо в грязь, и разбрелись по своим делам. Маркин совершил солидный прыжок, чтобы не попасть чистыми новыми ботинками в лужу.

Невероятно хорошо дышалось. По сравнению с грязным московским воздухом здешняя кристальная чистота действовала на отвыкший мозг как наркотик. От такого свежего дыхания можно было не на шутку опьянеть. Или, как минимум, получить головную боль.

Нужный дом Алексей нашел не сразу — пришлось спрашивать у прохожих, которых на пути оказалось всего-то трое, или кричать хозяевам через заборы. Особую трудность поискам придавало то, что объяснить местным, кто там живет, было невозможно. А по номерам они ориентировались слабо. Было очень похоже, что они и номера своих собственных-то домов знали не вполне твердо.

Может быть, и сам Маркин вызывал у них подозрение — на нем было все новенькое, с иголочки. На фоне местных жителей, прямо скажем, роскошью отнюдь не блиставших, он выглядел как белая ворона в стае черных.

Хотя, с другой стороны, можно было соврать, если понадобится, что ищет дачу. Почему бы солидному москвичу не прикупить себе дачку в деревне, а?

В конце — концов, дом был найден. На нем даже была табличка с номером. Но такая уж ржавая, что номер на ней скорее угадывался, чем был виден на самом деле.

Но это ерунда. Главное, что домик оказался в гораздо более приличном состоянии, чем можно было ожидать. Чего греха таить — Маркин ожидал увидеть нечто похожее на полуразвалившийся сарай, и, вообще-то, на всякий случай, выяснил, что из деревни можно выйти на асфальтированную дорогу, где, если повезет, удастся поймать попутку, и вернуться во Владимир. Или, на худой конец, в райцентр — там, по слухам, еще сохранилось что-то вроде гостиницы.

Однако никакого сарая не было. Был еще довольно крепенький домишко, окна закрыты облупившимися, потрескавшимися, давно не ремонтированными, но все еще целыми ставнями, на дверях — почти новый, не сорванный, замок, крыша из покрытого лишайником, но совершенно целого шифера…

Алексей открыл калитку, которая была просто закрыта на вертушку, прошел во двор, поднялся на крыльцо, и подергал замок. Он не поддался. У Маркина был ключ. Ключ дал ему Володя. Алексей вытащил ключ из кармана, вставил в замок, повернул два раза… Замок открылся, но только Маркин собрался уже войти…

— Мил человек! А ты кто будешь-то?

Алексей повернулся. Из-за соседского забора на него с большим любопытством смотрела востроглазая, маленькая, худенькая, но по всему облику видно — очень активная старушка.

— Я здесь живу, — помедлив мгновение для поиска достойного ответа, сказал Маркин.

— Хозяин, значит, объявился, — обрадовалась старуха. — Ну, ты заходи, если что понадобится, по-соседски. Уж больно любопытно на тебя посмотреть.

— Почему? — искренне удивился Маркин.

— А ты заходи, я тогда скажу.

Старушка не уходила, но Алексей вошел внутрь дома. Хотелось хотя бы посмотреть на свои «владения».

Из-за закрытых окон в хате стоял полумрак. Алексей щелкнул выключателем, который примостился прямо у входа, и электрический свет неожиданно зажегся. Конечно, желтый абажур был весь покрыт пылью, и освещение едва пробивалось из-под этого слоя… Но все равно — это была цивилизация. Ну, что еще? Стол, четыре табуретки, у одной из которых была сломана ножка, голая пружинная кровать, и облупившийся шкаф. Маркин открыл створки. Шкаф не был пуст — там лежали, плотно упакованные в целлофан, и матрас, и постельное белье, и полотенца. Алексей поднял брови, и уважительно покачал головой. Он прошел дальше — на кухню. Здесь также был стол, два старых стула со спинками, рукомойник с ведром. (Алексей потрогал ведро ногой — старое, но совсем не ржавое). Кроме того, в углу примостился холодильник «Саратов». Он был отключен. Маркин воткнул штекер в розетку, и агрегат заурчал. Правда, в нем было хоть шаром покати, так что Алексей сразу штекер выдернул обратно.

— Как-то все почти благообразно, — сказал сам себе Алексей. Звук его голоса прозвучал в пустом и холодном доме очень странно. И даже как-то зловеще. — Ничего не уперли, не растащили. Ведь холодильник могли только так снести местные алкаши!

Весь центр помещения занимала печка. Но ни дров, ни спичек, ничего, чем можно было бы разжечь огонь и его поддерживать, здесь не было.

Дверь скрипнула. Алексей мгновенно обернулся.

— Мил — человек, не боись! Это я!

Да, это была все та же самая бабка.

— Если собираешься ночевать, — сказала она. — То дрова и спички у меня. И поужинать можно тоже у меня. Сейчас все равно ничего не купишь, да и магазин у нас работает плохо. Хлеб иногда привозят, и то не всегда. А так — водка в основном, да закуска кое-какая. Так что купить тебе уже нечего и негде…

Старуха замолчала.

— Да, есть очень хочется, — подумав немного, честно признался Маркин. — Так вы, как я понимаю, приглашаете?

— Да, пойдем.

Они вышли из дома, Алексей снова тщательно запер замок, и они прошли в небольшую незаметную калиточку, которая оказалась как раз в заборе между дворами.

Разносолами бабка не обрадовала: были картошка вареная, огурцы и капуста соленая, и самодельный хлеб.

— Проще мешок муки купить, чем за хлебом бегать. Да и не хлеб сейчас, а так — не пойми что! — прокомментировала бабка.

Она еще предложила самогон, видимо, ожидая, что это и будет гвоздь программы и украшение стола, но Маркин от такого угощения отказался.

— Спортсмен, — пояснил он бабке.

— Хе — хе! — засмеялась наполовину беззубым ртом бабка. — Странный ты человек какой-то. Наши местные за поллитру удавятся.

— Да, кстати, — спросил с набитым картошкой ртом Алексей. — А чего ж они хату не обнесли пустую? Легкая ведь вроде добыча?

— Э, нет, батюшка, — снова засмеялась старуха. И вдруг нахмурилась:

— Погоди, что-то я запамятовала. Ты мне паспорт свой покажи.

Алексей удивился, но паспорт достал, и вручил бабке. Ему было интересно. Она даже без очков полистала документ, нашла страницу с пропиской, прочитала, подняла глаза на гостя, кивнула головой, и отдала паспорт обратно.

— Наш участковый говорит, здесь прописано человек с полсотни. А вот живого жильца я вижу в первый раз! Вот и удивилась, и проверила. Правда, ты здесь и прописан… А чего из Москвы выписался?

Маркин не нашелся, что ответить с ходу, но тут же сам перешел в наступление:

— Вы мне, бабушка милая, так и не сказали — почему дом этот никто не трогает?

— А, забыла просто… Тут такое дело было! У-у-у! Тут раньше жили Некрасовы. И было у них четверо детей. Все в город уехали. Родители их тут жили, пока отец года три назад не умер. Мать дочка забрала с собой, а хату продали. Ну, продали и продали. Только приехали сюда люди, на дорогих машинах, на больших, все такие крупные, шеи бычьи, очки черные. У магазина выловили Петьку — алкаша, в машину затащили, и поехали с ним по деревне. И около каждого дома, где наши алкаши живут, останавливались, видно, Петька показывал. Заходили в дом, и, говорят, сильно били.

Потом уехали.

Алексей, конечно, кое о чем начал догадываться, но все-таки хотел услышать полную версию события.

— Так я не понял, зачем они все это делали? И причем тут мой дом? — спросил он.

— Они их били, и говорили, что здесь будет дача у одного важного человека. И если они, не дай Бог, туда не то что залезут, даже во двор зайдут, то им всем ноги, руки и головы открутят… А мне дали поручение за двором приглядывать. И если что, все кому надо рассказать.

Алексей открыл рот, но бабка сорвала вопрос с его губ.

— Они меня не обижают, доплачивают. Чуть меньше чем пенсия, так что у меня почти две пенсии получаются. Ну и просили встретить, если кто из жильцов придет… Вот ты — первый, кто за три года сюда пришел.

Старуха закончила свои объяснения, но почти тут же вернулась к отставленной на время теме. Настырная оказалась старуха, въедливая.

— Так чего ты, милок, из Москвы в такую глухомань приехал?

Но Алексей уже был готов к ответу:

— У меня бизнес. Квартиру я на родственников переписал. А мне ведь тоже надо быть где-то прописанным, правда? Вот мне одна фирма этот адрес и дала.

Алексей уже думал, что это отличное объяснение. Но бабку он недооценил.

— А как же московская прописка, милок? — ехидно спросила бабка. — Наши мужики говорят, без прописки в Москве никуда — сразу в милицию забирают.

Денис чертыхнулся про себя:

— Меня не проверяют. Я в такой машине езжу, что меня не проверяют… Короче, спасибо большое бабушка, за ужин… А теперь покажи мне, как «ответственный квартиросъемщик», где тут дрова, а где спички. Пойду хату топить, да и заночую там.

 

Глава 9.

— Ну, все, Светлана Петровна, — попрощался Алексей с гостеприимной бабкой. — Надо уезжать. Хватит мне тут без толку околачиваться.

— А что так быстро?

— Дела… — неопределенно протянул Маркин, но это и так было понятно. Все говорят «дела» — так нынче принято.

— Как мне лучше отсюда уехать? — спросил Алексей, который за те три бестолковых дня, что он здесь провел, так и не понял, какое же у автобуса расписание. По словам бабки, (а не доверять ей в этом вопросе никаких оснований не было), расписание у него было только для виду. Иногда он приходил вовремя, иногда сильно опаздывал, а иногда не приходил вовсе. Опаздывал он потому, что Федька — водитель — старался набрать пассажиров поболее. Гонять полупустой автобус по местным дорогам при нынешних ценах на горючее и запчасти никому не хотелось. Ни самому шоферу, который терял в выручке «себе в карман», ни его начальству.

— Иди к остановке, Леша, и жди там. Но это — на удачу. Когда приедет, и приедет ли вообще, Бог его знает… Можно по-другому: тут надо пройти километра три до дороги, а там ловить попутку или автобус проходящий. Я ходить в такую даль не могу, а ты молодой, тебе раз плюнуть будет. Там точно уедешь скорее, — бабка выложила весь свой запас знаний по этому поводу.

Маркин трижды расцеловался с ней, и отправился к остановке. Автобус, судя по табличке, невероятным образом уцелевшей на столбе, должен был подойти минут через пятнадцать. Алексей отошел немного в сторону, и уселся на скамеечку возле покрашенного тракторного цвета краской забора. Приятно светило солнце, пригревало, легкий ветерок играл волосами на голове, и Алексей даже чуть не придремал.

У остановки собралось человек пять.

«Не один поеду, хорошо. Народ зря стоять не будет», — подумал Маркин лениво. И снова расслабился… Но потом взглянул на часы и понял, что автобуса нет уже полчаса, и он на пятнадцать минут опаздывает.

— Граждане, — обратился Алексей к собравшимся. — Будет автобус или нет?

Те начали пожимать плечами.

— А что тогда ждете? — прямо спросил Маркин, нахмурившись.

Неопределенного возраста тетка, наконец, открыла рот:

— Подождем, подождем, а не будет — так и разойдемся.

— Так…. - протянул Маркин. — Дела… Ладно, не подскажите, где тут дорога к трассе?

Та же тетка подошла к нему и ближе, и показала рукой:

— Вот туда, дорога через лесок. Пройдешь его, и там еще немного, никуда не сворачивая… А там сам увидишь, не ошибешься!

Алексей поблагодарил ее, с неудовольствием отметив, что от женщины идет легкий запах перегара, и отправился к трассе. «Зря только время потерял», — ругался он. — «Деревня, деревня… Эх!».

Он вошел в лес, погруженный в свои мысли, но хруст сломанной под ногой ветки заставил его вздрогнуть и насторожиться.

Впереди, закрывая дорогу, стоял человек с дубиной. Приличных размеров дубина. Алексей оглянулся — за спиной из леса вышли еще двое — тоже с дубинками.

— Ну что, фраер городской, допрыгался! — сказал тот, что был впереди.

У Алексея лихорадочно заметались в голове мысли: «Что это? Бабка сдала? А зачем? Проверка? Может быть, но не факт. Банальный гоп-стоп?… Может быть, вон рожи какие синие. Черт его знает! Но надо выбираться как-то!».

Не теряя времени, Алексей кинулся в сторону — прямо в лес. Преследователи заорали что-то матерное, и припустили за ним.

Бежал Маркин легко, лес — не джунгли, сильно не тормозил, хотя, конечно, и обуви, и одежде доставалось об сучки и колючки. Он выбежал на какую-то еще одну проселочную дорогу. Алексей чувствовал, что может уйти от преследователей без особого труда, но уж очень хотелось узнать, кто они и зачем им это надо? Да и унижение от бегства потом еще долго бы вспоминалось. А это нехорошо… Нехорошо проигрывать. Никогда!

Он обернулся. «Классика… Растянулись. Вот самый здоровый оторвался от тех двоих. Пора его гасить».

Дорога делала резкий поворот. Алексей свернул в сторону, за дерево, судорожно огляделся, схватил сломанную ветку, («жаль, тонковата»!), дождался, когда гопник поравнялся с ним, и завертел головой, выпрыгнул ему за спину, и ударил веткой по спине — в район почек.

Ветка была не серьезная, но попал он точно, мощно, со свистом, и человек упал на колени. Остальное было делом техники — сильный удар ногой в голову, и у Маркина появилась в руках дубинка. «Солидная хреновина!» — поразился Алексей. — «Они что — меня убивать собрались, а?!».

Он снова нырнул за дерево, потому что та парочка уже приближалась — слышался топот ног. Они вылетели на всех парах, задыхаясь, и начали резко тормозить, увидев своего товарища поверженным. Гопники наклонились над ним, подставили спины… Маркин выпрыгнул во второй раз: одному — по спине, второму — по голове… Тяжелая дубина, («свинец они туда залили, что ли»?), сделала свое дело с первого удара. Оба корчились на земле, рядом со своим товарищем. Алексей, для страховки, треснул каждого еще по разу, но не сильно — чтобы могли говорить.

Он посмотрел на всю троицу, выбрал того, кто показался ему «пожиже», оставил его на минутку в покое, а второго вырубил ударом с носка в лицо. Тот дернулся, перестал выть, и затих. Тогда Маркин подошел к оставшемуся.

— Ну что, козлина! — почти ласково обратился он к нему. — Рассказывай!

— А что рассказывать?

— Кто вас послал?

Тот заскользил ногами, пытаясь отползти в сторону:

— Никто.

— Не ври! — Маркин стукнул его дубинкой по плечу. Не сильно, но болезненно.

— Да никто! Мы просто ограбить хотели!

Алексей встал над ним, расставил ноги, и, перебрасывая дубинку из рук в руки, снова внушительно сказал:

— Рассказывай! Почему меня? Почему здесь ждали? Кто навел?

Путаясь в слезах и соплях, местный гопник объяснил, что очень нужны были деньги, потому что много задолжали за водку, и продавец пообещал сообщить «крыше», что они не расплачиваются. А «крыша» у них отмороженная — могут искалечить, и даже фамилию не спросят.

Увидели они Маркина совершенно случайно, но сразу поняли, что он при деньгах — одежда и обувь хорошие, новые, чистые, часы на руке дорогие. (Часы дорогими не были. Но выглядели, действительно, внушительно — Алексею понравилось соотношение «цена — качество» и он сразу купил их, как только увидел). Приехал из Москвы — это вся деревня уже знала. По всем приметам — денежный товарищ.

— Чего тут ждали? Знали, что автобус не придет?

— Да, знали. Он сломался еще вчера. А запчастей нет, так что его еще неделю может не быть.

Они увидели его на остановке, поняли, что собирается уезжать, а дорога к трассе здесь только одна — через этот лесок. Так что ошибиться было трудно.

— Ну, ограбили бы, а что дальше?

Внезапно гопник умолк. Алексея пронзила мысль:

— Вы меня убить хотели… Да, сука, признавайся!!! Убить меня собирались!!

— Нет, нет!! Нет!

Но Маркин уже уверился в своей догадке:

— Точно убить. Типа, еще на разборки приедет. А вы знали, что не поздоровится, вас уже предупреждали об этом…А так прикопали бы где в лесу, и ищи потом… А? Точно?!

В душе Алексея бушевали боль и омерзение:

— Вы! Хотели! Меня! Убить! За водку!!

Решение пришло быстро. Алексей взял самую тяжелую из дубинок, размахнулся, и ударил своего «собеседника» по коленной чашечке. Послышался хруст, и тот потерял сознание. Со всеми остальными Маркин проделал ту же самую операцию. От страшной боли очнулся тот, кого Алексей вырубил самым первым. Маркин присел к нему на корточки, похлопал по щекам, пока в мутных глазах не появились признаки понимания, и объяснил ситуацию, тщательно выговаривая слова:

— Еще раз будете грабить и воровать — вернусь и перебью вторую ногу. Доступно? Если вздумаете на меня заяву накатать, или пожаловаться кому — вернусь, и разобью ваши тупые головы. Понятно?… Понятно?!

Гопник кивнул головой, и тут же получил в челюсть еще раз. Маркин разогнулся, с чувством выполненного долга, собрал оружие, и пошел к трассе. Дубинки он выкинул в ближайшую канаву, а сам начал подсчитывать потери.

Подошву ботинка пропорол какой-то особо твердый и острый сучок. Дырка чувствовалась. Мало того, что и брюки, и куртка, и даже рубашка испачкались, так на куртке еще оказалась чужая кровь, а на рубашке — собственная. Видимо, он где-то зацепился за ветку и ободрал себе бок. Короче, вид был еще тот — «самое время отправиться в город».

— С таким видом — до первого мента! — сказал Маркин себе вслух. — Да еще доехать надо — до города-то. А кто остановится, если меня такого оборванного увидит?

Как ни старался Алексей привести себя в порядок, но, увы, оказался прав. Легковые автомобили пролетали мимо на большой скорости. Даже прибавляли, завидев его поднятую руку…. Остановился только проходящий рейсовый автобус. Он был почти полон, и водитель не испугался одинокого путника. Но даже он удивленно поднял брови, посмотрев на внешний вид пассажира. Маркин расплатился, прошел в самый конец салона, присел к окну, и все дорогу пытался отчиститься, хотя получалось это, прямо скажем, весьма плохо.

 

Глава 10.

Тренировочная база располагалась где-то в горах Кабардино-Балкарии. Доступной автомобильной дороги сюда не было, поэтому Алексея, вместе с грузом, доставили на частном вертолете.

— Нет дорог — меньше любопытных, — сказал Володя, провожая Алексея в дорогу. — А для случайных посетителей есть охрана и злые собаки. Частная собственность, понимаешь ли!

Условия в лагере были вполне сносные. Рассчитан он был максимум человек на двадцать — двадцать пять, а сейчас в нем вообще находилось всего дюжина. Три курсанта, три инструктора, повар, три охранника, комендант, и двое помощников — мастера на все руки.

Готовили — хорошо, кормили — много и разнообразно; домики были одноместные, с телевизором и спутниковой антенной. Был душ — один на всех, столовая, штаб, и забор из колючей проволоки. Над всем эти возвышалась вышка, на которой постоянно дежурил охранник с биноклем и прибором ночного видения. Оружия у него не было — его задачей было предупредить о появлении «гостей» — большего не требовалось. Остальное было делом всех обитателей лагеря — они должны были быстро превратиться в любителей — альпинистов. Что, учитывая обязательную горную подготовку, было не так уж и трудно, (да и не настолько далеко от истины).

Вместе с тем, отдыхать, расслабляться, и любоваться красивейшими видами Северного Кавказа было совершенно некогда. Подъем — в шесть утра. Зарядка. У каждого курсанта — свой личный инструктор. По мере смены занятия они менялись — ведь у каждого, вполне естественно, была собственная специализация.

Но упахивались они ровно настолько же, как и их подопечные. Бегали — вместе, прыгали — вместе, стреляли — вместе.

— Задачи, которые будут перед вами ставить, могут быть самыми разными, — говорил инструктор Маркину. — И место, где их придется выполнять — тоже. Город, поселок, деревня. Горы, пустыни, джунгли.

Алексей никак не мог понять — шутит так его наставник, или говорит серьезно. По непроницаемому лицу трудно было судить об этом. Да и голос был ровный, спокойный, без смешинки.

— Но вообще-то, конечно, в основном придется работать в городских условиях. Поэтому главной вашей задачей на сегодняшний момент будет овладение правилами городской маскировки.

— Это как?

— Это не только выбор места для засады, как вы могли подумать, но это отход, растворение в толпе, быстрое изменение внешности, стиля поведения и даже характерных жестов или привычек.

— Это, если я правильно понимаю, полное перевоплощение? Что-то а-ля Шерлок Холмс?

— Ну да, — наконец, инструктор позволил себе легкое движение губ, похожее на улыбку. — Если вы будете изображать наркомана — вы должны выглядеть как тысячепроцентный наркоман. Чтобы ни у кого не было малейших сомнений. Это скорее даже не Шерлок Холмс, а система Станиславского, если вам знакомо такое понятие.

Маркин кивнул:

— Слышал, знакомо. Так актеров тренируют.

— Да, примерно так. Вы тоже должны стать актером. Незаметным актером… Или слишком заметным. Похожим на кого-то известного. Тогда вас точно не смогут опознать после сброса «маски».

Алексей вспомнил, как Володя при их первой встрече разыгрывал из себя Федора Двинятина. «Сам тут, что ли, учился»? — подумал он. — «Нет, наверное, скорее преподавал».

— Так что, для начала, начнем учиться накладывать грим!

После уроков маскировки переходили к стрельбе. Тут был другой наставник — пожилой, грузный дядька. Чтобы сразу снять у курсантов все возможные сомнения, он встал лицом к зеркалу, и, глядя только в него, направив пистолет в обратную сторону, нажимая на курок большим пальцем, попал в карту.

Повторить этот успех никто даже попробовать не решился. Маркин внимал учителю с открытым ртом.

— Все, чему тебя учили в училище — это хорошо, но для твоей новой работы не годится. Ты должен научиться стрелять из любого положения с двух рук и попадать с первого выстрела. Потому что второй раз нажать на курок ты можешь и не успеть. Времена нынче лихие — и хорошие старые преподаватели Бог его знает кого учат сейчас за деньги. Жить-то всем хочется — ничего не попишешь. Так что может встретиться очень хороший противник… А ты вообще должен считать, что перед тобой всегда асы. Тогда не допустишь одну маленькую глупую ошибку, которая может стать для тебя в этой жизни последней. Не давай противнику ни единого шанса! Кто бы он ни был! Это в тупых фильмах плохой парень долго разговаривает с хорошим. В жизни он сначала стреляет. И ты не болтай! Стреляй первым!

Тренироваться было тяжело, но Алексею очень нравилось. Он не представлял себя ковбоем, (тьфу, гадость какая!), ему нравилось представлять себя Таманцевым. Его маленькой мечтой стало научиться стрелять по-македонски, и при этом попадать с двух рук сразу в разные мишени. Вроде что-то и получалось, но до мечты было еще очень далеко.

Наставник хмурился. Маркин чувствовал, что тот не очень доволен его успехами. Что поделаешь? Есть природная предрасположенность… У него таковой не было.

Зато неплохих успехов он добивался в метании ножей, топоров и саперных лопаток. Здесь все получалось как-то гораздо лучше, чем при стрельбе. Инструктор был доволен — довольно быстро они перешли с низшего уровня подготовки на средний, и семимильными шагами приближались к высшему.

— Только ты не обольщайся, — сразу предупредил подопечного преподаватель. — Совершенству придела нет. И нужна постоянная тренировка. Запустишь — и все, навык потерян… Учтите, вообще все то, что мы вам здесь преподаем, нуждается в постоянной поддержке. Желательно, да почти обязательно, в ежедневной. Так что — имейте это в виду.

— Насколько рассчитан наш курс обучения? — спросил как-то Алексей у коменданта.

Тот не стал «ломаться», и говорить о «военной тайне», а достал и показал Маркину план занятий — оказывается, был здесь такой. Прямо как в армии. Увидев количество предметов и часов, Алексей остолбенел.

— Это же невозможно! — воскликнул он, на что тут же получил спокойный и точный ответ:

— Терпение и труд — все перетрут. Учтите, товарищ курсант, не вы первый все это осваиваете. Были и менее подготовленные, чем вы, и те все освоили в полном объеме.

Кроме стрельбы, метания холодного оружия, маскировки, физической подготовки, оказывается, были и горная подготовка, и минно-взрывное дело, и «информационные диверсии» («Распускание нужных слухов» — пояснил комендант) — и боевые единоборства, и психологическая подготовка — («аутотренинг и медитация») — и вождение, и использование ядов и отравляющих веществ, и что-то еще, что сразу и не запомнилось.

— А вождение где будет? — спросил Маркин. — Тоже здесь?

— Нет, естественно не здесь. Есть еще один центр подготовки. Часть предметов будете проходить там.

Самое главное, что так поразило Алексея, это то, что, как он уже успел убедиться, все эти дисциплины нужно было проходить не формально, а самым что ни на есть тщательным образом. Так что если записаны единоборства, то придется получить по голове по полной программе.

Так и произошло. Прибыла партия новых инструкторов, и начались новые занятия. Зарядка по утрам никуда не делась, зато после изучения ядовитых и отравляющих веществ, их использования и создания с помощью подручных средств, нужно было идти на айкидо. После тяжелых спаррингов очень болело все избитое тело. А больше всего Алексею не нравились растяжки. «Если бы знал заранее, с четырех лет начал бы растягиваться», — думал Маркин. В его возрасте получить растяжку как у Ван Дамма было совсем не просто, даже с учетом того, что в лагере использовались специальные станки, и интенсивная, ускоренная методика.

И все-таки, опускаясь с каждым разом в «шнурах» и «шпагатах» все ниже и ниже, Маркин чувствовал приятное ощущение собственной силой воли.

И вообще, втянувшись в процесс обучения, он чувствовал, что ему здесь нравится все больше и больше.

— Вы тут из нас каких-то Джеймсов Бондов делаете? — шутливо заметил он после очередного занятия инструктору по айкидо.

— Вы крайне близки к истине, — ответил без улыбки наставник. — И задачи у вас тоже будут как у него. Только не выдуманные, а настоящие.

Маркин осекся.

Этой ночью неожиданно приснились родители. «А я даже не могу передать им, что со мной все в порядке! — переживал Алексей. — Да и как они отнеслись бы к тому, что я теперь выгляжу совсем по-другому, тоже не понятно». Но на следующий день втянулся в физическую подготовку, и сон вылетел из памяти. «Сначала надо эту школу закончить», — решил он. — «А потом уже видно будет. Пока я жив, пока мои папа и мама живы, всегда найдется способ дать о себе знать. Пока я здесь никто, ничего не знаю, не понимаю, и работаю в «темную». Когда картина прояснится…». Дальше он не додумал, потому что начался очередной урок.

Угнетало только одиночество, хотя со времен сидения в подвале можно было бы, пожалуй, и привыкнуть. Но вот, не привык. Личное общение между курсантами не поощрялось, о чем Маркин был предупрежден сразу после прибытия в лагерь, инструкторы, кроме непосредственно тем, связанных с обучением, ни о чем больше не говорили, охранники и комендант оказались настоящими молчунами.

«Скоро я начну разговаривать сам с собой» — иногда думал Алексей. Собственно говоря, так оно и было. Просто пока он разговаривал сам с собой исключительно мысленно, не вслух. Иначе начались бы большие проблемы — это и ежу понятно.

 

Глава 11.

Ничего, заговариваться он не начал. Не успел. Через месяц прилетел все тот же вертолет, вышел Володя собственной персоной, тепло поприветствовал Алексея, других курсантов, и приказал собираться. Собирать, строго говоря, было просто-напросто нечего, так что всего через полчаса Маркин улетел из лагеря.

— Сейчас приземлимся, — комментировал перемены Володя, — потом пересядем в машину, и поедем в другой центр. Там будет вождение и психологическая подготовка. Центр открытый, официальный — по идее, там может заниматься любой желающий. Так что там много посторонних. Жить будете в гостинице при центре. Все вы — сотрудники ЗАО «Русский мир» — менеджеры по торговле и закупкам. Вот ваши командировочные удостоверения. Проходите обучение по направлению фирмы… Рядом город. Но! Контакты сведите к минимуму. Алкоголю — нет. У вас очень хорошо оплачиваемая работа и вы боитесь ее потерять. Так что — «руссо туристо — облико морале»… Да, занятия в отдельной группе, с остальными вы пересекаться не будете.

«Город», — подумал Маркин, — «как здорово. Туда можно будет ходить! Просто даже ходить по улицам, видеть обычных людей… Я так отвык от этого… Это будет здорово!».

Расселение произошло быстро. Как только приехали, сразу прошли через приемную, гордо названную «ресепшеном», в свое крыло гостиницы. Там было несколько одноместных номеров и общая кухня. Володя выдал деньги на питание и карманные расходы, представил курсантов управляющему, и быстро уехал.

— Час на расселение, и вас ждут на занятиях, — сказал управляющий.

— Что? Уже?! — удивился Алексей.

— Да, конечно, — прозвучал бесстрастный ответ. — Вы же на подготовку приехали, а не на отдых.

Маркину даже захотелось козырнуть, и молодецки щелкнуть каблуками… Но эта вспышка быстро погасла. «Армия для меня умерла», — вспомнил он с грустью. — «Откозырялся».

На полигоне, за городом, куда обучающихся доставил приятный мерседесовский микроавтобус, был весьма приличный выбор машин.

— Ничего удивительного, вы должны освоить их все, — сказал инструктор. — Вы должны уметь все на всех типах, знать особенности и тонкости управления каждой. И переднеприводной, и заднеприводной, и с приводом на все колеса… И так далее. Работы нам предстоит много… Кто имеет права, а кто умеет водить?

Алексей, полагавший, что водит автомобиль он не так уж и плохо, поднял руку. Подняли руки еще несколько человек.

— Пойдемте, — просто сказал худой, жилистый, играющий желваками на лице, инструктор, — я вам кое-что покажу.

Они подошли к конструкции, имитировавшей гаражные ворота. Преподаватель подогнал к ним «девятку», попросил замерить размер ее задней части, и ровно на этот размер оставить в воротах проход. Так и сделали.

Инструктор поставил машину параллельно воротам, рванул с места… И проскочил через них не коснувшись металла. Маркин, и еще пара человек, кинулись к машине, но не нашли ни одной свежей царапины. Да и своим ушам тоже можно было верить — если бы «девятка» зацепилась за ворота, звук удара не услышать было бы нельзя.

Алексей покачал головой. Куда ему до такого мастера?!

— Будете усиленно заниматься, научитесь, — бодро пообещал инструктор. — Давайте по машинам. Так, по алфавиту…

Маркину на сегодня достался автомобиль, в народе ласково именуемый «козлом».

— Не смотри, что неказиста, — сказал пожилой водитель. — Зато везде пройдет. Поехали во-о-он туда. Там ров с водой — будем учиться преодолевать быстро, и без потерь.

Преподаватель гонял Маркина и машину в течение часа туда и сюда, до тех пор, пока Алексей не уловил тонкости движения машины, и не начал работать с ними в такт. Оказалось, что так можно преодолевать, казалось бы, трудное препятствие довольно легко и очень быстро. Но без этих тонкостей… Никуда!

— Все, молодец! — похвалил его пожилой дядька. — У меня другой ученик, а ты давай дуй на «Запорожец».

— «Горбатый»!? — переспросил, не поверив, Алексей. — А причем здесь «горбатый»?

— Ты не ругайся, — сделал вид, что обиделся, дядька. — Эта машина по проходимости всем фору даст… Я тебе по секрету даже так скажу, что это машина двойного назначения — на случай войны с поля боя раненых вывозить. Движок — не убиваемый. Так что не обижай хорошую машину, а лучше научись ею как следует пользоваться!

Всю ночь после этого Маркину снились руль, педали сцепления, газа и тормоза, и рукоятка сцепления. Он даже не почувствовал себя достаточно отдохнувшим, когда проснулся. Однако сегодня было первое занятие по самоподготовке. Его вела довольно молодая, и очень симпатичная женщина. После первого же упражнения Алексей почувствовал себя значительно бодрее, а к концу урока вообще будто прибавилось сил.

— Ну, — улыбнулась женщина, — полегчало? А теперь на полигон! Давайте, давайте! Автобус уже ждет!…

Как-то так получилось, что в город Маркин выйти так и не смог. Выходных у них не было. Занятия начинались рано, заканчивались — поздно, к вечеру сил идти куда-то еще уже никаких не было. Оставалось только поужинать тем, что для них приносил уже в готовом виде управляющий, и идти спать. Иногда Алексей пытался смотреть телевизор, но быстро засыпал, не успев даже толком понять, о чем говорят в новостях.

Одну только новость — о набегах независимых чеченцев на Ставропольский край — посмотрел до конца. Сплюнул — «У-у, собаки!» — выключил зомбоящик, и лег спать.

Ночью приснилась Чечня, какой-то непонятный бой: он постоянно высовывался в окно с ручным пулеметом, ставил его на сошки, обстреливал наступающих — в черных куртках и повязках, снова прятался за стеной, снова высовывался, и снова стрелял…. И так всю ночь.

Проснулся, и понял, что это где-то недалеко кто-то работает отбойным молотком. «Шесть утра! Нашли время!» — со злостью подумал Маркин, хотел было повернуться на другой бок и снова задремать, но передумал. До подъема оставалось минут пять — какой смысл?

 

Глава 12.

Очень неожиданно для Алексея ввели дополнительные занятия. Во-первых, его протестировали на знание английского языка, и, сочтя имеющийся уровень вполне удовлетворительным, сообщили, что он должен продолжить занятия в этом направлении. Но, кроме того, ему указали, что он должен еще овладеть качественным украинским языком.

— А это еще зачем? — очень удивился Маркин.

— Будешь говорить на мове, — объяснил Володя, — потому что интересы нашей конторы простираются не только в границах нынешней Российской Федерации, но и на всей территории бывшего Союза, а также и в Дальнем Зарубежье. Выучишь украинский, и будешь косить под бандеровца — выходца из Западной Украины. Кстати, выучишь карту Львовской области назубок. Когда будешь западенцем, будешь всем рассказывать, что ты оттуда. А для этого нужно хотя в общих чертах иметь представления о местности… Да и потом, там недобитая нацистская гадина подняла голову… У нас там тоже будет работа.

— Да у меня и свои счеты к бандерлогам есть, — ответил Алексей. — Еще с чеченской войны.

— Ну да, ну да, — покачал головой Володя. — Правильно… Так что, давай занимайся.

Время занятий перераспределилось. Маркину уменьшили число часов вождения, немного уменьшили психологическую подготовку, зато ввели языковые часы. Внешний мир, если он и был, для бедняги просто исчез — кроме как на занятия ни на что не хватало времени. Но особой усталости он не чувствовал — методы релаксации и аутотренинга, которые он успел изучить и продолжал осваивать на занятиях, давали свои плоды. Достаточно было помедитировать минут пять в перерыве между английским и украинским, как голова снова была свежей и ясной, как в детстве.

Результатом всех последних месяцев стало то, что новорожденный Алексей Маркин начал обретать совершенно новое чувство собственной ценности и самоуважения. Он наливался силой, знаниями и спокойствием. Спал он отлично, вставал бодрым, занимался легко, ощущал легкость и силу во всем теле. Разум работал ясно, четко, замечая даже мелкие детали окружающего, и легко запоминая их.

Занятия по психологии нравились ему больше всего. Именно теперь он мог за те доли секунды, что смотрел на предмет, изображение или человека, запомнить массу деталей, а потом подробно описать их. После занятий по скорочтению он увеличил скорость чтения втрое, а запоминал с первого раза больше половины текста! Для самопроверки как-то раз он взял на вечер случайно оказавшуюся в холле книгу — новый русский детектив, и прочел ее за час. Содержание настолько его развеселило, что второй час — после чтения — он смеялся.

И была еще одна деталь… Ну, как сказать, деталь? Может быть, и не деталь, а деталище — смотря как поставить вопрос. Он с удивлением отметил, что окружающие женщины стали на него заглядываться. «Не соврал профессор», — подумал Маркин. — «Обещал, что буду красавчиком, так и сделал»! С одной стороны, ему льстило, что окружающие женщины, (хотя их было очень мало — в основном, курсантки на автодроме со стороны, да преподавательницы языка и психологии), как-то постоянно старались оказаться к нему поближе, а некоторые — там, на автодроме, иной раз делали и недвусмысленные намеки. Но вот странность — сам Алексей потерял к женщинам интерес. Вот удивительно! Нет, к мужчинам его тоже не тянуло — упаси Бог! Но как-то… так… В школе, как помнил Алексей, за одноклассницами бегал, как и все нормальные пацаны в его возрасте. Потом, правда, училище… Но и там в увольнительных он встречался и со студентками. А то и со старшеклассницами. (Пару раз всего-то, правда). А вот сейчас — как отрезало. Нравилось внимание, льстило, но ответных чувств никаких не испытывал. «Бром они мне, что ли, дают», — смеялся про себя Маркин. Но знал, дело не в броме, даже если бы он и был. Дело было в чем-то совсем другом. «Прямо хоть католическим монахом становись!». Впрочем, Алексей предпочел считать, что просто ему еще не встретилась та, единственная. А потом сам же себе и повторял: «Какая в моем положении может быть женщина?! Какая чушь! Я — солдат неизвестной армии на неизвестной мне войне. Мне по штату о бабах думать не положено»!

Олигархи правили гибнущей страной, разрывали ее на куски своих владений, одновременно яростно сражаясь друг с другом, с юга весь Северный Кавказ терзала «свободная Ичкерия». Кровоточила разрушенная Югославия. Америка собиралась править миром, и примеривалась, кому бы еще посильнее врезать для устрашения строптивых. По Украине и Прибалтике восторженно маршировали восставшие как Феникс из пепла поклонники Гитлера.

Какая уж тут любовь?

 

Глава 13.

— Ну что, хватит тебе учиться. Есть работа!

Володя был сдержан, серьезен, но в глазах все равно мелькали смешинки. «Он, вообще, интересно, может относиться к чему-либо совершенно серьезно?» — подумал Алексей. Но он чувствовал, что эти смешинки не от доброты, это злой смех, от такого смеха мурашки по коже бегут. Так смеются люди, которым ничего не жалко, и которые готовы абсолютно на все, и нет таких в мире вещей, которые могут остановить или удержать их от того, что они решат сделать.

— А экзамены? — робко вякнул Маркин. Вроде бы он что-то слышал от инструктора по вождению об экзаменах, вот и спросил на всякий случай.

— Это не для тебя. Это для обычных учащихся. Для таких как ты, экзамен — это твоя работа. Двоек и пересдач не бывает. Ошибка будет первой, она же и последней. Как у сапера. Понял?

— Да, куда уж понятнее. Я готов.

— Работа не сложная, но всегда есть нюансы. Так что слушай очень внимательно задание, не упускай ничего…

Ситуация была следующая. На большом оборонном заводе начиналась приватизация. Огромный интерес к сделке проявили профильные американские компании. Они были готовы купить крупный пакет акций. Настолько крупный, насколько им было бы позволено. Собственно говоря, завод, как таковой, и возможность его дальнейшей работы американцев волновали мало. Лакомым куском, из-за которого и был весь сыр-бор, являлось конструкторское бюро, и его содержимое. Тем, кто разбирался в таких вещах, и уже сталкивался с янки, было прекрасно известно, что произойдет. Новые хозяева, в первую очередь, вытащат из бюро все, что их интересует, так называемую интеллектуальную собственность, за которую на открытом рынке пришлось бы платить бешенные «бабки», а потом пустят все на металлолом. Потому что конкуренты не нужны никому. Люди, проворачивавшие эту сделку, все прекрасно понимали, а для прессы, которая и так без команды не могла даже гавкнуть, была спущена сказка о «добрых западных инвесторах, помогающих красно-коричневым совковым дикарям приобщиться к благам западной цивилизации».

— Вот такие дела в общих чертах, — подытожил Володя. — Мы пока перекупить его не можем. Но вот остановить сделку — почему бы и нет. Известны люди, которые этим занимаются, с обеих сторон. Твоя задача — ликвидировать одного американского бизнесмена.

— Я в Америку поеду?

— Нет, пока нет… Но если будет надо — поедешь… Этот тип прилетает на днях. Твоя задача — устранить его. Причем желательно так, чтобы он исчез. Исчез и не нашли. На него много завязано, и пока никто не будет знать, где он есть, все приостановится… Если его просто убить, то… Найдутся другие, те кто его заменит.

— Как его зовут?

— Рональд Блэйзер… Давай, собирайся, пора вылетать.

— Хорошо, я готов. А в чем основная трудность-то?

Володя хитро усмехнулся:

— Он нанимает в Москве хорошую охрану, и почти не выходит из номера.

 

Глава 14.

Алексей поселился в новой двухкомнатной квартире где-то на окраине Москвы. Дом был заселен только наполовину, да и жильцы друг друга совершенно не знали. Кроме того, межквартирное пространство имело такую планировку, что увидеть своих соседей было вообще довольно затруднительно.

— Прекрасное место, — сказал Володя, отдавая ключи. — Кто пришел, кто ушел, когда, сколько — никто не видит… Вот, думай над заданием, когда Рональд прилетит, мы тебе сообщим. От меня придет человек. Скажешь ему, что тебе понадобится для работы — он тебе все принесет. Учти, этот хмырь американский долго тут не будет. Боится русской мафии — трусоват товарищ. Так что времени у тебя будет в обрез… Еще раз повторяю — постарайся его убрать так, чтобы он растворился… Но не получится — тогда просто убей. Просто шуму будет много. А лишний шум — вреден.

Он ушел, а Алексей принялся бродить по квартире. Обстановка была спартанской — но все самое необходимое было в наличии. Маркин включил телевизор, свалился в кресло, и задумался.

Почему это дело поручили именно ему? Он плохо знает Москву. Наверняка, у такой конторы есть и другие исполнители, которые прекрасно знают город, им было бы на порядок легче. А что он? Или его уже списали? Подготовили для одноразовой акции и списали? Такая крупная шишка этот американец, что можно им и пожертвовать?… Но зачем его тогда так долго прятали? Зачем так натаскивали? Ради одного убийства? Не может быть. Ничего не понятно…

Однако пора было подумать и о деле. На всякий случай ему заранее дали план гостиницы, где Блэйзер останавливался раньше. Он мог, конечно, поселиться и в другой. Но, вообще-то, уже второй год подряд америанец останавливался только в этой, и только в этом номере. Чем-то ему там нравилось. А вот чем?

Алексей отчаянно размышлял: «А если взглянуть на дело с другой стороны? Ну, скажем, проберусь я в номер. И что дальше?… Скажем, добровольно он никуда не пойдет. Да и как я его выведу? Из номера-то, так, чтобы меня никто не увидел?… Нет, наверное, это невозможно. Охрана, опять же. Встанут перед номером — ни пройти, ни выйти… Ну, предположим, я их нейтрализую. Но опять-таки — как его вывести?… Да и в качестве трупа, тоже нужно как-то вынести. Большую сумку взять? А если он толстый, этот американец? Я его еще и не донесу. Да и вопросы могут возникнуть на выходе нездоровые. Что это вы, товарищ, выносите, такое огромное? Не труп ли, часом? И все — приплыл я… И что? К чему пришли? Надо убирать тело в номере? И как прикажете? В камине сжечь? В кислоте растворить?».

В голове бушевали одни вопросы, ответов не было. Ясно представилась картина: он, Алексей Маркин, он же Денис Максимов, он же Потрошитель Французских Правозащитников, стоит посреди шикарного номера, рубит топором жирное американское тело на части, и растворяет оные в серно-соляной кислоте…

«Как я кислоты-то столько пронесу»? — пронеслось в мыслях у Алексея. — «Да ну, нереально все это».

Маркин заходил по квартире, потом забегал. Ему уже начинало казаться, что гораздо проще, милее и эффективнее было бы просто прийти в гостиницу, и убить всех, кто нужен, кто будет мешать, и кто просто попадется на пути.

«Хватит!» — сказал сам себе Алексей, уселся на полу в позе лотоса, и попытался успокоиться. Через пять минут в голове вместо хаоса мыслей воцарилась стерильная пустота карцера для умалишенных. Добившись пустоты, Маркин начал наполнять мозг мыслями — постепенно, осторожно, рассматривая каждую с ног до головы. Он старался нащупать то звено, потянув за которое, как еще учил товарищ Ленин, можно вытянуть всю цепочку.

«Если ОНИ хотят, чтобы я выполнил их задание, то нечего держать меня взаперти», — решил, наконец, Алексей, — «мне нужна рекогносцировка».

Он достал недавно полученный пейджер, и отправил Володе сообщение: «Немедленно приезжай! Есть мысли!». Написать «идея» он не решился, так как идеи-то, как таковой, все-таки не было. А вот мысли… Мысли были…

Володя приехал на удивление быстро.

— Ну, что? — спросил он с ходу.

— Так, Володя, — решительно начал Алексей. — Мне нужны сейчас: права, машина, деньги, хороший костюм. Такой, солидный. Чтобы было видно, что он дорогой. Визитки от каких-нибудь фирм. Можно липовые. Я хочу посмотреть место действия… А то что я тут на месте могу придумать?

Володя одобрительно похлопал Маркина по плечу.

— Молодец! Все правильно. С этого и надо было начинать. Хорошо, что сам сообразил… Кстати, Блэйзер прилетает, ориентировочно, через два дня. Так что не теряй времени…

 

Глава 15.

Молодой человек весьма приятной наружности открыл двери гостиницы. Звякнул колокольчик. Девушка — администратор за стойкой подняла голову. Охранник — швейцар у входа бдительно окинул взглядом вошедшего, но ничего подозрительного не усмотрел.

Молодой человек благоухал недешевым парфюмом, костюм у него тоже был не из разряда купленных на рынке в Черкизово или Лужниках, портфель из кожи говорил за себя сам, а швейцарские часы точно доказывали, что посетитель не ошибся дверью.

— Что вам угодно? — спросила девушка за стойкой. Молодой человек поднял в восхищении брови. И не слишком преувеличил: приятное миловидное лицо, хорошая фигурка, строгий черно-белый костюм. Девушка была весьма хороша.

— Меня зовут Константин, — представился посетитель. — Вот моя визитка.

Он вручил администратору небольшую карточку с золотым тиснением.

— К нам приезжает важный клиент из Америки, — сказал он значительно. — Некоторые уважаемые люди посоветовали снять номер у вас в гостинице. А руководство отправило меня лично убедиться, так ли она хороша, как нам говорили… Это очень важный клиент, и накладки нам не нужны.

— Понимаю, — кивнула девушка. — Только вот… У нас на эту неделю номеров-то уже и нет…

— Ничего страшного! — замахал руками молодой человек. — Ничего страшного! Он ведь и не завтра приезжает! Мы задолго решаем такие вопросы. И если все будет хорошо, то мы номер, само собой разумеется, забронируем… Так кто мне может показать номера?

Девушка нажала какую-то кнопку у себя на столе, и сказала:

— Аня, выйди, пожалуйста. Тут ждет новый клиент.

— Ах, — воскликнул Константин. — Как жаль, что не вы покажите мне эту прекрасную гостиницу!

Может быть, такие вещи девушка-администратор слышала и раньше, но комплимент от такого красавчика ей явно понравился.

— Увы, не могу! — сказала она искренне. — У нас смотрят номера заранее — это бывает. И для таких экскурсий у нас есть отдельный менеджер.

Показалась Аня.

«Ничего себе!» — подумал Константин. — «Их, похоже, тут специально подбирают»!

Уж на что была хороша администратор, но Аня была на порядок красивее. Именно красивее. Если девушка за стойкой была просто миловидной, то Аня была красива, без преувеличения. Константину показалось, что у администратора промелькнула гримаска отвращения при виде коллеги.

«Не все в порядке в королевстве Датском!» — подумал Константин, и отправился за Аней.

— Что именно вас интересует? — спросила она.

— Я хотел бы посмотреть ваши номера. Мне нужно присмотреть хороший номер для нашего партнера из Америки… Понимаете, он привык к хорошему сервису.

Аня понимающе улыбнулась.

— Пойдемте, я покажу вам отличный номер. У нас здесь часто останавливается один важный американский бизнесмен. (Сердце Константина сильно забилось). Номер уже забронирован. Но у нас таких несколько. И потом… Он скоро приезжает, а ваш…

— А наш еще не скоро, — подхватил Константин. — Так что мы, в принципе, можем вселиться в тот же самый номер.

— Хорошо, пойдемте со мной.

Они поднялись к лифту. Лифт хоть был и не новой конструкции, но зато неплохо отделан внутри. На полу лежал толстый пушистый ковер, а все стены закрыты зеркалами.

— Вы знаете, — сказал Константин с придыханием, глядя в зеркало, — мы вместе выглядим такой шикарной парой.

Аня прыснула:

— Молодой человек! Мы будем заниматься делом, или комплименты отпускать?

Молодой человек склонил голову в шутливом поклоне:

— Я постараюсь совместить и то, и другое.

Они вышли на четвертом этаже, прошли прямо, повернули направо, и оказались перед номером 403. Аня достала ключи, открыла дверь, и пропустила Константина вперед.

Он прошел, остановился в дверях, и окинул номер пристальным и цепким взглядом.

Слева стояла так называемая «стенка», в которой нашли себе место и большой телевизор, и красивая фарфоровая и хрустальная посуда, и две косившие под китайские, вазы. Но, видимо пока, без цветов.

Прямо под подоконником расположился журнальный столик из небьющегося стекла. На нем стоял кофейный сервиз на шесть персон. У правой стены находился мягкий кожаный диван темно-коричневого цвета, и два кожаных кресла той же расцветки. На полу лежал толстый ковер, заглушавший шаги.

Справа была дверь в соседнюю комнату. Константин молча подошел к ней, открыл, и осмотрел второе помещение.

Там стояли две односпальные кровати, между ними — резная деревянная тумбочка, а перед кроватями — на тумбе из темного дерева — еще один телевизор.

Из этой комнаты еще одна дверь вела в ванную и туалет. Перед ними — в небольшом предбаннике, располагался холодильник. Константин открыл его, но внутри было пусто.

Аня пояснила:

— Перед заселением заполняем. Но пока еще рано.

Молодой человек согласно кивнул. Он прошел в совместный санузел, отдернул и задернул штору, внимательно осмотрел потолки, покачал головой.

— Вам что-то не нравится? — с удивлением спросила девушка.

— А? Что? — Константин словно очнулся. — Да нет, конечно! Очень даже мило!… Я просто запоминаю, что рассказать начальству. Но у меня очень хорошее впечатление.

— Да, еще мы приносим сюда завтрак из нашего ресторана. Это входит в стоимость проживания… Между прочим, еще никто ни разу не отказался.

— Я не сомневаюсь, что кормят замечательно! Сам бы жил и жил в такой гостинице, как у вас, если бы еще постоянно видеть такую девушку, как вы…

— У нас и другие номера есть. Посмотрите?

Константин подумал — подумал, и сказал:

— Вообще-то, впечатление у меня уже сложилось. Но чтобы подольше побыть рядом с вами…

Аня блеснула рядом ровных, крепких, очень белых зубов:

— Строго говоря, у меня есть жених.

— Везет же некоторым!… Но я вас не собираюсь отнимать. Я же говорю — просто побуду рядом с вами подольше… Вдохну запах ваших прекрасных духов…

 

Глава 16.

Алексей уже второй час ходил кругами по улицам в районе гостиницы. Осмотр номера и окружающих помещений ничего не дал. Если представить себе, что перед номером, или еще хлеще — внутри него — будет постоянно стоять охрана, то дело представлялось совсем безнадежным.

«Неужели ничего не остается, как пройти туда и просто тупо всех убить?» — думал Маркин. — «Конечно, в принципе, мне дали на это добро… Но как-то хотелось бы выполнить свое первое задание в этой конторе так, чтобы они поняли, что я из себя представляю не рядовую фигуру».

Размышляя, Алексей не забывал демонстрировать бодро-озабоченный вид, и шагать широким энергичным шагом. Стопроцентная гарантия от приставаний местных ментов: он ничем не отличался от тысяч таких же московских клерков. Таких не останавливают — у них все всегда в порядке. Денег не стрясешь, только лишняя потеря времени.

А вот начнешь осматриваться по сторонам, проявлять неуверенность… Все — человек из провинции. Есть клиент!

К концу третьего часа с Алексеем приключилась беда. Как-то незаметно приспичило по малой нужде так, что остановиться и облегчиться хотелось уже прямо на месте. Удивительно позорная ситуация! Никуда не денешься, никуда не войдешь! Но ведь так и обмочиться недолго.

У Маркина начался легкий приступ паники. Он заметался по сторонам, и внезапно с огромным облегчением увидел большую красную табличку — «WC». Алексей помчался туда, опасаясь только одного — что заведение не работает. Это была бы катастрофа. Тогда оставалось бы только наделать в штаны прямо перед входом.

Слава Богу — туалет работал. Маркин заскочил туда, быстро сунул кассирше деньги без сдачи, и промчался в кабинку. По мере физического облегчения прояснялись и мысли.

Выходя из туалета, Алексей неожиданно заметил, что помимо входов в мужскую и женскую часть, был еще какой-то третий — то ли вход, то ли выход. Осмотревшись, и убедившись, что его никто не видит — так как кассирша была скрыта от него выступом в стене, он прошел в этом третьем направлении.

В коридоре никого не было. Вдоль стены стояли потемневшие деревянные ящики, ржавые металлические трубы, разные железки непонятного назначения… Где-то капала вода, и чувствовалась пронизывающая сырость. Находиться здесь было неприятно. Алексей уже собрался было уходить, как заметил еще одну дверь, закрытую на задвижку. Маркин подошел, потянул ее… Задвижка подалась, даже без особого шума. Алексей толкнул дверь наружу… И оказался в каком-то переулке. Довольно тихом и малолюдном, что было даже удивительно для центральной части столицы. И тем не менее…

Алексей огляделся, усмехнулся, закрыл дверь, и вышел из туалета тем же путем, каким там и появился…

— Володя, мне нужна твоя помощь.

Маркин изложил Володе весь свой план, и ожидал ответа. Куратор молчал, и сосредоточенно тер переносицу. Потом он закрыл глаза ладонями и несколько минут качался в кресле. Алексей молчал, ждал, когда Володя сам придет к какому-то решению, а пока только постукивал пальцами по столу. Внезапно он заметил, что выстукивает мелодию гимна США, и в испуге отдернул руку. «Дожили до чего!» — пришло ему в голову. — «Как мне эта гадость в мозги въелась, а?».

Володя перестал качаться.

— Вообще-то, мы готовим тебя к заданиям, где у тебя, скорее всего, не будет вообще никакой поддержки. Совсем. И тебе придется выполнять поручение, рассчитывая исключительно на себя… И это задание было что-то вроде тренировочного… Хотя и очень — очень важного! Это тоже правда.

— Я не смогу кинуть таблетку, или что-нибудь подлить. Как я это сумею сделать?

— Да, очень сложно… Но план хорош. Если мы его сможем взять живьем… Вообще будет здорово… Знаешь, я буду ходатайствовать. Сейчас же поеду к руководству, мы все обсудим. И я дам тебе знать… Жди здесь, никуда не выходи.

Володя ушел, а Алексей повалился на кровать и включил телевизор. Шла «Бриллиантовая рука», и Маркин не стал шарить по каналам. Хорошая, простая и милая комедия не смешила, но навевала приятные воспоминания. Такой контраст с сегодняшним страшным временем! Даже если Гайдай все и выдумал, а наверняка выдумал, а на самом деле и в те времена все было гораздо страшнее, но зато как хочется верить!

Простой советский бухгалтер на круизном теплоходе. «Москвич» — новая модель! Смешные контрабандисты… Маркин уснул.

Когда он проснулся, то увидел, что Володя сидит в кресле напротив него, и курит.

— Как вы сюда… Ах, да! У вас же ключ есть… Что я говорю, — пробормотал Маркин.

— Есть, — кивнул головой куратор, и выпустил колечко дыма. — Твой план принят и одобрен. Клиент будет готов. Смотри не облажайся, как Геша.

— Постараюсь, шеф! — улыбнулся Алексей.

 

Глава 17.

Рональд Блэйзер хорошо позавтракал у себя в номере, выпил стаканчик «городского кваса», который он впервые попробовал в Москве, и который ему удивительно понравился, собрался, вышел в коридор, щелкнул пальцами охране, и зашагал к лифту.

Настроение у него было отличное. Все шло как надо. В голове крутились счетчики кассового аппарата. Цифры доходов, проценты рентабельности, бонусы, продвижения. Приятно было подумать о том, куда можно будет вложить заработанные деньги. Здорово! Оставалось только встать по стойке смирно, приложить руку к груди и с пафосом спеть американский гимн.

«Слава, слава США — мировому исполину! Могучей империи, Городу на Холме».

«Мерседес» был бронированным. Рональд был наслышан о местной мафии, и хотя он искренне считал, что его американский паспорт — это прекрасная защита, тем не менее… Перестрелки на улицах варварской России: шальная пуля или осколок… Береженого Бог бережет!

Уже вскоре Блэйзер понял, что с назначенным часом встречи несколько запоздал. Он попал как раз в такой промежуток времени, когда толпы разных офисных работников на своих автомобилях устремились кто на работу, кто, наоборот, с работы, кто уже обедать, кто еще завтракать, но движение транспорта в Москве было серьезно затруднено. Ко всему прочему, на несколько минут дорогу перекрыли из-за какой-то «шишки» с мигалками. Хотя и не надолго, но, тем не менее, постоять пришлось.

Рональда всегда раздражал этот столичный автомобильный поток. Он никогда не чувствовал себя посреди него в безопасности, а манера вождения московских лихачей его приводила в откровенную ярость.

— У нас в США попробовали бы вы так поступить! — бормотал он сквозь зубы. — Очень скоро пришлось ходить пешком. Навсегда!… Тут нужно ездить на танке!

Блэйзер, чтобы успокоить нервы перед важной встречей, нацепил наушники с расслабляющей музыкой, и уже почти погрузился в нирвану, когда внезапно ощутил резкое, острое желание помочиться. Первый позыв был настолько силен, что Рональд едва не напудил прямо в штаны! Он осторожно, словно боясь расплескать мочевой пузырь, выпрямился, но легче не стало. Блэйзер непроизвольно засучил ногами.

Что делать?! Мерседес машина, конечно, классная, но туалет в нем предусмотрен не был. С двух сторон американца сжимали могучего телосложения охранники, так что даже вертеться на месте было весьма проблематично.

— Мы не можем ехать быстрее? — спросил он водителя раздраженно.

— Извините, сэр, — сказано было на неважном английском, — но это максимум возможного. Хорошо, что вообще еще движемся!

Тут Рональду пришло в голову, что начинать визит с посещения туалета, причем на большой скорости — это, мягко говоря, дурной тон. А репутация зачастую и складывается из таких вот мелочей. Поэтому нужно справить нужду где-то здесь. Но где?

Автомобиль проехал еще немного… Блэйзер вертел головой во все стороны… Ага! Вот оно! Большая вывеска WC. Это понятно всем и без перевода.

— Останови! — приказал Блэйзер тихим голосом. Ему казалось, что если он будет говорить громко, то все-таки не удержится, и обмочиться. А это будет просто катастрофа! — Я пойду в туалет.

Неулыбчивый водитель вырулил к краю дороги, подрезав кого-то сзади, отчего клаксоны взревели как сирены, сначала вышла охрана, затем Блэйзер. Идти пришлось, лавируя между автомобилями. Они стояли, поэтому ничего опасного не было, но все-таки Рональду хотелось, чтобы весь этот внезапный ужас как можно быстрее закончился.

Даже попав, наконец-то, в туалет, Блэйзеру сначала пришлось преодолеть еще одно внезапное препятствие. Опухшая тетка на входе не пускала его бесплатно, а российских денег у Рональда не было. Уже подпрыгивая на месте как конь, американец вытащил из бумажника десять долларов, сунул противной женщине, и поскакал в кабинку. Как за ним прошли охранники, он уже не видел, да это его, честно говоря, совсем не интересовало.

Блэйзер расстегнул ширинку, едва не оторвав на ней все пуговицы. Благо, что костюм делали по индивидуальному заказу в Чикаго, и пуговицы выдержали такое варварское обращение.

— Боже мой! — искренне прошептал несчастный американец, выпуская мощную струю. — Боже мой! Какое это счастье!

Раньше он никогда не попадал в такие переделки, и для него было большим открытием чувство гигантского облегчения, которое испытывает человек, попавший, наконец, к заветному унитазу. По мере облегчения у Рональда поднималось настроение, жизнь начинала видеться в розовом цвете, Москва уже не выглядела в его глазах огромной помойкой, и вообще, все налаживалось…

За кабинкой послышались два негромких удара. Как будто что-то большое упало на пол. Американец не успел даже сообразить, чтобы это могло означать, как незапертая дверца кабинки распахнулась, и у себя перед глазами Блэйзер увидел черное и холодное дуло пистолета.

Если бы он только что не опорожнился, то описался бы точно. «Хорошо, что я не хочу по большому», — почему мелькнула крайне странная в такой ситуации мысль, — «а то бы я наделал в штаны, и встреча уже точно не состоялась бы». «Это ограбление?» — вторая мысль была более близкой к теме. Но оказалась неточной.

— Мистер Блэйзер, — сказал незнакомец на неплохом английском языке. — Сейчас вы пойдете со мной. Если будете себя хорошо вести, останетесь живы. Если нет — я вас убью на месте. У меня такой приказ, извините. И я его выполню.

Блэйзер как деревянный вышел из кабинки, и увидел двух своих верзил — охранников на полу.

— Они… мертвы? — спросил он, холодея.

— Нет, что вы! — вежливо ответил похититель. — Это просто парализующий состав. Часа через два — три они отойдут. Нам не нужны лишние трупы, тем более людей подневольных. Вы — совсем другое дело!

Блэйзер прошел вперед, увидел тетку, безжизненно свесившуюся через окошко, и подстегнутый толчком ствола в спину, прошел направо. Они подошли к задней двери, незнакомец открыл защелку…

— Если хотя бы звук издадите, — предупредил он. — Я вас немедленно убью. Вы меня хорошо понимаете?

Рональд кивнул. Он вышел в переулок, безвольно дал усадить себя на заднее сиденье, оказавшись между двумя крепкими парнями, и старая красная «шестерка» быстро рванула с места.

И справа, и слева в бока американцу упирались стволы пистолетов.

Блэйзер не раз и не два видел голливудскую продукцию. «Они даже не завязали мне глаза!» — внезапно подумал он. — «Они даже не скрывают дорогу, куда мы едем! Это значит…». Вот тут он все-таки обоссался. Ему даже не пришло в голову, что глаза можно завязать и позже, после выезда за пределы Москвы. Да и ехать по столице с пассажиром, у которого завязаны глаза, по городу, где полно работников ГАИ, да еще с не тонированными стеклами, это все равно, что написать на машине прямо — «Осторожно! У нас заложник!».