Павел Александрович Грачев.

В отличие от множества других бизнес-проектов, затевавшихся с помпой, а затем тихо сдувшихся, проект «Деметра» негромко начался, зато быстро рос. Конечно, не обошлось без удачи, но и упорный труд учредителей, и правильный подбор кадров, и стопроцентное использование старых связей сыграли свою роль.

Первая поставка не была так удачна, как планировалось — сильно подвело качество зерна. Беспощадно разбираться с непосредственными заготовителями Грачев не стал — он решил, что «за одного битого двух небитых даю», и что сразу разбрасываться людьми не стоит. Если это просто отсутствие опыта — то они научатся. Если что-то большее, чем ошибка, то это выявится позже.

Примерно третью чистой прибыли пришлось поделиться — деньги ушли на «крышу», на умасливание директоров хозяйств, на всякие «представительские расходы»… Но оставшаяся сумма позволяла с осторожным оптимизмом смотреть в будущее.

Разумеется, никто никаких дивидендов не получил. Все средства пошли на расширение бизнеса.

Второй год оказался значительно лучше первого — действительно, сказался приобретенный опыт.

Свободных денег в распоряжении «Деметры» оказалось вполне достаточно для покупки небольшого колхоза. Для этого нужно было просто выкупить долг хозяйства у его кредиторов.

Однако на собрании учредителей Грачев предложил взять еще и кредит.

— Кредит — на закупки, — сказал он. — А все свободные средства — на покупку «Красного Октября».

Приобрести «Красный Октябрь» — бывший колхоз-миллионер — было в данный момент не очень сложно. Задачу сильно облегчало то, что подавляющая часть долей хозяйства была сосредоточена в руках нескольких человек — директора, его жены, его заместителя и главного бухгалтера. В свое время, пользуясь служебным положением, и ресурсами самого же хозяйства эта тесная группка выкупила большинство паев у простых работников. С алкоголиками это было вообще не трудно, с трезвыми пришлось повозиться, но против начальства большинство не сдюжило.

Однако полученная собственность оказалась нелегким грузом. Хозяйство погрязло в долгах, директор и его присные начали уже тихо искать, кому бы сбыть нажитое неправедными путями, но ситуация резко ухудшилась.

Дело в том, что хозяйство было должно огромную сумму одному коммерческому банку. Когда кредит еще выдавался, банк контролировался местной администрацией. Грубо говоря, он был наполовину бюджетным, и затраты особо никто не считал. Теперь же банк в силу различных, порой головокружительных, пертурбаций, перешел в собственность неких «правильных пацанов».

«Правильные пацаны» провели тщательную инвентаризацию, и выяснили, что у банка масса неплатежеспособных должников.

Но «правильные пацаны» всегда считали, что нет невозвратимых долгов, просто кто-то не умеет пользоваться утюгом и паяльником.

Таким образом, владельцы «Красного Октября» скоро встретились с представителями этого банка.

Какие-то там земельные паи и прочая «лабудень» «банкиров» волновали слабо. Они требовали вполне конкретные деньги. Денег у хозяйства не было.

Кудякин, по своим каналам, узнал об этой ситуации, и тут же сообщил о ней Грачеву.

Павел Александрович сам отправился на переговоры в «Красный Октябрь». Предложение было из разряда «невозможно отказаться». «Деметра» выкупает у банка долг, за что доли руководства хозяйства переходят в ее собственность, но, кроме того, в качестве «пряника», и директор, и его жена, и зам, и главбух получают некоторую долю в том новом предприятии, которое будет создано на базе бывшего «Красного Октября». В противном случае им придется разбираться с банком самостоятельно.

Пусть директор считал все эти события хорошо скоординированными, и Павла Александровича — одним из бандитов. Грачев не стал его разубеждать. Это только сделало директора еще более сговорчивым.

После фактического перехода «Красного Октября» под контроль «Деметры», на его основе было создано новое предприятие — общество с ограниченной ответственностью — «Деметра — Агро-1».

На номере настоял Грачев. Он полагал, что это только первая ласточка, затем будут новые приобретения. Чтобы не заморачиваться с названиями, их можно называть одинаково — только меняя порядковые номера». Павел Александрович в душе был немного тщеславен, и собирался построить империю.

Приобретение собственного хозяйства вызвало у Грачева настоящий прилив энтузиазма. Конечно, он и до этого был в «Деметре» главным. Но чувствовал, что это все-таки немного не его.

Так, хотя на контакты с немецкими покупателями зерна вышел именно он, сейчас контроль за этой деятельностью осуществлял Мазепа. Ему, и девчонкам с кафедры экономфака, (так он называл их по привычке, хотя те уже давно уволились оттуда), это все было гораздо ближе и понятнее.

Заготовки контролировал Донецкий.

«Терками» занимался Кудякин.

А у Грачева было так называемое общее руководство.

Теперь же он мог заняться тем, что ему нравилось, и на что он, собственно говоря, учился. Земледелием.

Для этого в «Деметре» был создан новый отдел.

Специалисты бывшего «Красного Октября» — агрономы, инженеры, механики — остались на своих прежних местах, только им строго-настрого объяснили, что теперь они должны точно и четко выполнять указания, которые им будут приходить из «Деметры».

Для этого в новый отдел Грачев пригласил специалистов бывшего сельскохозяйственного НИИ. Те из умных, кто еще оставался в институте на нищенской зарплате, соглашались на предложения Грачева быстро. Так он взял двух человек на перспективу — отличного агрохимика и неплохого селекционера. Однако тех, кого Павел Александрович особо хотел видеть у себя на фирме, уже не было. Они подались куда-то на вольные хлеба.

Впрочем, Грачев их быстро разыскал. Ничего хорошего они себе не нашли, были в полной растерянности, и двух докторов наук Павел Александрович получил практически даром. Когда он рассказал им о своих планах, глаза у тех загорелись. Правда, потом взгляд потух, и сменился скепсисом, но Грачев знал, что если он сдержит свое слово, то и ученые его не подведут.

Классного инженера неожиданно предложил Шувалов. «Замечательный», по его словам, инженер, как раз специализировавшийся на сельхозтехнике, в настоящее время торговал на рынке запчастями к автомобилям, и уже имел небольшой павильончик.

Покупатели, однако, больше ходили к нему за советами, чем покупали запчасти. Сам инженер свою торговлю ненавидел, но жить-то было на что-то надо.

Шувалов долго соблазнял его на переход, но битый жизнью инженер твердо держался за синицу в руках. Тогда Шувалов переговорил с Грачевым, и тот согласился выкупить у инженера все его запчасти вместе с переносным павильоном. Сраженный этим инженер не только пошел в штат, но и пригласил другого маящегося от перманентной безработицы специалиста.

Он намекал, что знает и еще толковых инженеров, но Грачев сказал, что пока хватит и этого. Когда фирма пойдет в рост, и понадобятся новые кадры, тогда он и обратится за советом.

Итак, отдел был укомплектован. Двум агрономам и двум инженерам «Деметра» приобрела новые служебные автомобили, и заключила договор о долгосрочной аренде двух гостиничных номеров в ближайшем к новому хозяйству городке.

И вот тут во весь рост перед Грачевым встала новая, (а для «Красного Октября» уже старая), проблема — пьянство и воровство.

Павел Александрович изгрыз себе все ногти на руках. Как-то он упустил из вида две этих страшных беды. Как говорится, давно не работал «на земле». Но сразу было ясно, что с такими «гирями» на ногах толку не будет.

Пара бессонных ночей, несколько бурных совещаний с соратниками… Грачев пришел к выводу, что придется стать жестоким. Может быть, даже очень жестоким. И что с этого момента его путь с законом начнет более или менее заметно расходиться.

«Впрочем», — думалось ему, — «Мазепа прав. В этой стране по закону даже сдохнуть нельзя толком».

Для решения проблем было решено использовать пряник и кнут. Причем кнут был заметно больше пряника.

Пряники были денежные. «Деметра» влезла в еще один кредит, но всем работникам хозяйства были погашены задолженности по зарплате. Всем тем, кто пожелал устроиться на работу в «Агро-1», пообещали приличные по сельским меркам заработки.

В качестве кнута «Деметра» учредила частное охранное предприятие — «Стальной щит». Под него пришлось произвести еще один заем, и сумма накопленных долгов учредителей «Деметры» стала немного напрягать… Но эти затраты были крайне необходимы. Иначе хаос и анархия просто похоронили бы все производственные задумки.

ЧОП возглавил полковник из областного УВД на пенсии. В помощники он взял еще вполне молодого подполковника. Остальных сотрудников они набирали сами.

— Нам нужны следователи и спортсмены, — объяснил полковник Павлу Александровичу. — Следователь находит, а спортсмен наказывает.

— А проблем с законом у нас не будет? — осторожно спросил Грачев.

— Ну, — довольно откровенно и цинично объяснил полковник, — на уровне РОВД я могу решить практически все вопросы. У тех кого не надо, там даже заявления не возьмут. Да и потом, народец хоть и совесть потерял, конечно, зато они и бояться научились. Если палку не перегибать, то никто и не рыпнется.

— Кстати, — добавил полковник. — Вам, Павел Александрович, надо бы телохранителя завести. У меня есть на примете один парень. Не семи пядей во лбу, зато преданный и дерется здорово. И стреляет неплохо.

— Я, конечно, заведу, — согласился Грачев, — но только позже. У нас сейчас средств впритык. Вот еще год, два, развернемся… Тогда точно воспользуюсь вашим советом.

Полковник не вполне одобрительно посмотрел на номинальное начальство:

— Смотрите, Павел Александрович, как бы поздно не было.

Грачев вздрогнул, но промолчал.

Проверку на эффективность ЧОП прошел довольно скоро.

Приехав на поле, главный агроном «Деметры» обнаружил, что вспашка произведена безобразно. Причина выяснилась моментально. Механизатор был сильно подшофе, и вел трактор, как Бог на душу положит.

Крики главного агронома не произвели на него впечатления. Колхозник трижды послал его во всем известном эротическом направлении, а по поводу качества работы, сообщил, что и так сойдет, и что не надо его учить всяким «слишком умным». Он, дескать, пятнадцать лет здесь пашет, и лучше всех все знает.

Агроном в бешенстве уехал, но вместо него прибыла машина ЧОПа. Без особого труда бойцы вытащили механизатора из трактора, попутно разбив ему бровь, затолкали в легковушку, и куда-то увезли.

Когда небывало быстро протрезвевший алконавт вернулся домой, он был как-то чрезвычайно бледен и нехорошо кашлял. Кстати, на нем повис долг в виде стоимости солярки, которую он бесцельно сжег, неправильно перепахивая поле.

Как-то само собой история распространилась по поселку, попутно обрастая еще более ужасными слухами. Руководство никак на это не реагировало, справедливо считая, что в данном случае это все только на пользу делу.

Любители воровать временно притихли. А вот с алкоголиками ситуация не исправилась. Они, конечно, понимали, чем для них все это может закончиться, но спиртное отнимало у них даже остатки разума. Их можно было бить, даже убить, наверное, но многие просто физически были не способны бросить пагубную привычку.

Вопрос перед алкоголиками был поставлен ребром: или они кодируются, за счет фирмы, или должны уволиться по собственному желанию.

Треть предпочла уволиться. Нужно было как-то затыкать образовавшуюся пробоину в трудовых ресурсах. Директор «Агро-1» предложил устроить вахту, и пригласить на работу еще не спившихся трудяг из соседних загибающихся хозяйств. Предложение было принято, и таким путем проблему, хотя бы временно, удалось на некоторое время решить.

Впрочем, пока никому и ничему до конца не доверяя, Грачев просил ЧОП постоянно контролировать все то, что творится в хозяйстве.

В него начали вливать кое-какие средства в виде ремонта техники, закупки нужного количества удобрений, семян высшего качества… И Грачев прекрасно понимал, какой это соблазн для местного ворья. Ведь только украв, и продав на сторону, (какому-нибудь местному фермеру), мешок семян элитной пшеницы, можно было безбедно квасить где-то месяца два-три.

Тем не менее, это был первый год вообще в истории данного хозяйства — включая и советский период его существования — когда вся работа на земле была выполнена качественно и строго в соответствии с научными указаниями.

Грачев и Донецкий ждали этого урожая как-никогда в жизни… И он их не обманул. Это было нечто.

Там, где в лучшие годы «Красный Октябрь» получал по двадцать, по двадцать два центнера с гектара, они получили сорок! А несколько полей — даже дали по пятьдесят пять! И это было ценное зерно! Самое дорогое по закупочной цене.

На очередном собрании учредителей Грачев сиял как медный таз.

— Это победа! — восторженно заявил он. — Нам пришлось серьезно помучиться, но результат — великолепный. С такой урожайностью нам ничего не будет страшно. Если сравнить по затратам, то рентабельность приближается где-то почти к пятидесяти процентам! Мы вкладываем рубль, а получаем полтора. Так что взятые кредиты мы можем отдать уже в этом году.

Несколько скептически относящийся к этому делу вначале господин Кудякин был весьма приятно удивлен. Он даже предложил еще вложиться в бизнес. Грачев согласился подумать над предложением.

С одной стороны, если принять предложенные средства, то Кудякин становится крупнейшим учредителем. С другой стороны… С другой стороны Павел Александрович мечтал уже о следующей покупке. В соседнем районе также на ладан дышало еще одно сельхозпредприятие, обладавшее землей хорошего качества. Ситуация в нем была такая же критическая, какая ранее была и в «Красном Октябре».

Директор этого предприятия имел беседу с Шуваловым, предложив тому поговорить с Грачевым, и выкупить у него долю в хозяйстве, составлявшую шестьдесят два процента.

— Я много не прошу, — сказал он. — Мне бы только на старость хватило. Да и колхоз жалко. Я ведь тут четверть века отпахал. А сейчас землю бурьяном зарастает. Людишки спиваются, разбегаются кто куда. А я и родился тут. Мне больно. У вас деньги есть, я слышал, в «Красном Октябре» порядок, наконец, навели… Выкупайте мою долю, и работайте с Богом.

Сумму старик запросил вполне разумную, но ведь получив решающую долю, «Деметра» получала в нагрузку и немалые долги хозяйства. Так, например, они были столько должны энергетикам, что предприятию просто отключили свет.

Нужны были средства, и немалые. Кудякин собирался продать один из своих магазинов, и вложиться в «Деметру». Это было достаточно серьезно. Магазин был довольно крупный, и денег за него Кудякин рассчитывал получить немало.

Павел Александрович решился.

Было проведено новое собрание, от Кудякина приняли средства, и директора «Заветов Ильича» пригласили в городской офис.

Офис… Когда «Деметра» еще проводила организационный мероприятия, Мазепа настоял на том, чтобы в арендованном первом этаже жилого здания, где раньше располагались какие-то советские учреждения, был проведен качественный, так называемый «евроремонт». Это стоило немало, но Сергей Борисович был очень убедителен.

— Мы будем принимать массу народа из сельской местности, — сказал он. — Даже после того как индивидуум из деревни сходит в наш прекрасно оборудованный туалет, я вас уверяю, у него будем совсем другое настроение. Если в кабинете стоит большой аквариум и плавают красивые рыбы, то у него не возникнет сомнения, что мы можем купить и сделать все, что захотим. Он будет уверен, что мы пришли всерьез и надолго. Колхозник должен быть морально подавлен. У него и мысли не должно возникнуть, что он может говорить с нами на равных.

И теперь Грачев убедился, что Мазепа угадал с психологией. Когда директор «Заветов Ильича» прошел по офису «Деметры», он был просто потрясен. Сверкающий пол, картины на стенах, пальмы в огромных кадках… Легкий, приятный запах в воздухе, (Мазепа распорядился распылить как раз перед приездом «клиента»).

— Хорошо живете, — сказал директор. — Солидно.

— Да, солидно, — ответил Грачев. — И давайте так сделаем. Мы купим вашу долю немного дешевле, чем вы предлагаете. Зато мы включим вас в состав наших акционеров. Мы пришли всерьез и надолго, как видите. Вы останетесь директором хозяйства, будете получать дивиденды, и их размер, между прочим, будет зависеть, в том числе и от вас.

Конечно, для Грачева было бы лучше выкупить сразу всю долю, чем получить нового акционера. Но та «небольшая» скидка, которую он попросил у директора хозяйства, была, на самом деле, не такой уж и маленькой. А сэкономленными средствами Павел Александрович собирался распорядиться несколько более разумно, чем обеспечивать безбедную старость постороннему человеку.

Момент был решительный. Директор замялся.

— А можно мне подумать? — спросил он.

Павел Александрович постарался удержать мышцы лица в доброжелательном положении. Он скрестил пальцы рук.

— Конечно, вы можете вернуться домой, подумать… Только вот работу в вашем коллективе нужно начинать уже сейчас. Иначе нет смысла затевать дело. Пока доведем до ума вашу технику, пока разберемся с работниками… Сами понимаете. Если пропустим оптимальные сроки посева, то…

Грачев знал, что в хозяйстве на посевную уже не было средств. И уж тем более, это прекрасно знал и сам директор. И все-таки он колебался.

— Я, Павел Александрович, все же должен немного подумать. Всего несколько дней.

— Ну что же, — Грачев едва сдержался, чтобы не швырнуть чем-нибудь тяжелым в этого идиота. — Ваше право. Подумайте, конечно. Только очень уж не задерживайте, пожалуйста.

Когда директор ушел, Павел Александрович еще долго сидел в своем кабинете один, передав секретарю, что он никого не будет сейчас принимать.

Он сидел в своем мягком кожаном кресле и грыз ногти.

«Идиоты! Скупили за копейки землю у своих колхозанов, а теперь трясутся, как бы дороже ее кому продать. Сами ничего не могут. Ни денег, ни силы, ни власти! Все равно ведь не удержат. Отдадут как миленькие. Но по хорошему не отдадут. Отдадут, только когда к стенке прижмут. Как в «Красном Октябре». Если бы не тряслись за личные шкуры, не удалось бы с ними так просто все вопросы решить… А тут решили пряником! По-хорошему. А они наглеют сразу. Сидят, и думают, что мы еще что подбросим. Будто это нам деваться некуда… Надо было сразу с двумя хозяйствами переговоры вести. Чтобы они друг с другом соревновались… Зря так не сделал. Впредь будет наука… Отказать, что ли, этому ослу? Жалко… Хорошая земля. Да и деньги у Кудякина уже взяли… Как же… Ну как же все-таки быть… А пусть заготовители пустят слух, что мы решили соседнее хозяйство купить. Раз в этом такой упрямый осел сидит… А там руководство сговорчивее оказалось… Пусть подергается директор. Мы ему — и деньги, и акции. А без нас — только паи его земельные. Ни денег, ни покупателей… И грядущее банкротство…».

Задачу, поставленную Грачевым, блестяще выполнил Шувалов. Он съездил в соседний бывший колхоз имени Кирова, будто бы по вопросам закупок зерна следующего урожая, (хотя вопрос этот совершенно не «горел», но пустил там слух, что «Деметра», в принципе, могла бы купить это хозяйство целиком. И добавил, между делом, что соседний колхоз, (а именно «Заветы Ильича»), благодаря своему упертому директору, будет теперь самостоятельно решать все свои проблемы.

Слух сработал.

Не прошло и двух дней, как директор «Заветов Ильича» снова лично примчался в офис «Деметры».

Павел Александрович хотел было сначала еще сильнее уменьшить выкупную цену, дабы наказать строптивого старикашку… Но подумал, что палку перегибать не стоит. Раз директор «созрел», надо не вводить его снова в транс, а брать теплым.

Так «Деметра» получила еще одно хозяйство — «Деметра-Агро-2». А центральный аппарат пополнился еще двумя инженерами и двумя агрономами.

Также потребовали людей бухгалтера и экономисты. Грачев дал добро, и девчонки с экономфака нашли кого-то для себя из своих бывших студентов.

Новым людям пришлось покупать новые служебные автомобили, и сразу появилась проблема с парковкой…

Впрочем, это были даже приятные проблемы — они означали рост компании.

Павел Веретенников.

Последние полгода в армии Паше было неплохо. Кавказцев в части было немного, молодых подогнали, и «дедушка» в основном был занят тем, что искал себе какие-нибудь развлечения.

Один из его корешей мастерски метал ножи. Вроде бы он говорил, что начинал учиться в цирковом училище, но за пьянку и дебош в общаге его оттуда вышвырнули еще на первом курсе. Однако кое-чему научиться он уже успел.

Паша попросил товарища научить классно метать ножи и его.

Делать им было особо нечего, днем они заходили за спортивный городок, подальше от глаз начальства, и метали до одурения штык-нож, временно «заимствуемый» у рядового салабона на тумбочке.

Веретенников хоть и не выказал особого таланта, но за пару месяцев руку набил, и мог теперь даже кое-кого удивить…

Армейское баловство пригодилось на гражданке. Спустя полторы недели после того памятного происшествия у «Наф-Нафа», Колян пригласил Пашу на пикничок. На небольшое лесное озерцо.

— Будут телки, — лукаво предупредил он.

Девчонки оказались то что надо. Пили водку наравне с ними, голыми без стеснения купались в озере, давали понять, что после пикника можно рассчитывать и на большее…

Колян развалился на густой сочной зеленой траве, задумчиво посмотрел на Пашу.

— Ну, может чем удивишь? — спросил он, растягивая губы и несколько искажая слова.

Паша подумал пьяной головой, и задорно взмахнул ею.

— А вот и удивлю, — ответил он.

Он взял со стола длинный острый нож, достал из травы пластиковую крышку от «Байкала», которым они запивали «Столичную», подошел к ближайшему дереву, кое-как закрепил крышку на стволе, и пошел отсчитывать шаги обратно.

Заинтригованные его действиями подруги вышли из воды на берег. Купальники на них отсутствовали, и это Пашу несколько смущало.

— Отойдите, — недовольно махнул он рукой. — Вы меня смущаете.

Девчонки засмеялись, но хотя бы накрылись полотенцами.

— Что тут будет? — спросила одна из них. — Цирк?

— Да, почти, — сосредоточенно ответил Паша, встав, на конец, на удобную для него дистанцию.

Он прицелился, размахнулся, и — раз! — попал ножом прямо туда, куда метил. Сталь пригвоздила крышку к дереву.

Колян даже привстал.

— А еще так можешь? — недоверчиво спросил он.

— Ха! — гордо ответил Паша, — и достав нож, снова приладил крышку к стволу.

Правда, прямо в крышку он больше так и не попал. Но нож четко втыкался в ствол буквально в нескольких миллиметрах от цели. И так пять раз подряд.

— Все равно здорово! — заверещали подруги.

— Ништяк! — прокомментировал Колян. — Давай к столу, Паша. Ты, оказывается, конкретный чувак! С тобой можно иметь дело!

Отец периодически интересовался, чем Паша собирается заниматься. А к его общению с Коляном относился весьма настороженно.

— Он бандит, — говорил отец.

— Да ладно тебе, — раздраженно отвечал сын. — Ну кто это говорит-то? Кто?

— Все говорят.

— Ну кто это — все? Нормальный пацан. Я же его с детства знаю. Просто в нынешней жизни умеет вертеться, все конкретно схватывает, вот и живет в шоколаде.

— И ты что ли в шоколаде хочешь жить? — с кривой усмешкой говорил отец.

Паша вскидывался.

— Ну а что? — громко говорил он. — Конечно, а кто бы отказался?

Но углубляться в детали Веретенникову раньше времени не хотелось. Он сразу снижал градус спора.

— Ну чего ты, пап, а? Еще же и пары месяцев не прошло. Ну, погуляю немного, отдохну. Успею я на твой элеватор устроиться. Куда он денется?

Отец вздыхал и уходил.

Зато мама не доставала нравоучениями вообще. Ей уже нравилось просто то, что сын дома. Она всегда помнила, что сейчас из армии возвращаются живыми и здоровыми далеко не все.

Правда, прошло и еще два месяца, но никуда устраиваться Паша не торопился. Деньги у него начали появляться и так.

Ничего особенного, (из того, что он представлял себе заранее), ему делать не пришлось. Не наезжать ни на кого, ни драться с кем-то, ни бить… Поручения, которые ему давал Колян, может быть на самом деле и были глубоко криминальны, но внешне, по крайней мере, так совсем не выглядели.

Несколько раз он сопровождал каких-то людей в легковых автомобилях.

— Права есть? — спросил как-то раз Коля.

Паша замялся.

— Ну, вроде того. Я, вообще-то, в школе еще получил. Но вот…

— Ни разу сам и не ездил, — понимающе кивнул Коля. — А в армии не шоферил?

Веретенников отрицательно помотал головой.

— Ладно. Если бы ты, наоборот, ездить умел, а прав не было бы — это не проблема. Права бы мы тебе сообразили. А так… Ладно. Поездишь пока так, с водителем. Ну, а потом, когда машину купишь, научишься, тогда другое дело.

С одной стороны, Паша, конечно, был не в своей тарелке — так облажаться! Но, с другой стороны, намек на то, что он, Паша, сможет скоро и сам позволить себе купить машину, здорово поднял ему настроение.

Но водить машину он стал гораздо раньше.

В сопровождение Паша, на всякий случай, всегда брал с собой права. Мало ли что. И случай, как ни странно представился. В дороге водителя укусила оса. Укусила в лицо, около глаза, глаз быстро заплыл, и водитель — невысокий молчаливый мужчина средних лет, в изнеможении съехал на обочину.

— Ты, парень, вести можешь?

Пашино сердце забилось.

— Могу, в принципе, и права с собой.

— Ну, давай, веди.

Мужик забился на заднее сиденье, и тихо ругался матом. Паша уселся на водительское сидение, и тронулся. Ехать по полупустой трассе было не сложно, мужик не обращал на него никакого внимания, советами, естественно, не грузил, и на Пашины косяки внимания не обращал.

Они доехали до места назначения, мужичок сбегал в аптеку, наглотался таблеток, и на обратной дороге вообще вырубился.

Так что Паша полностью отрулил и всю обратную дорогу. С непривычки эти несколько часов за рулем совершенно его измотали. Зато после этого случая Коля стал его отправлять не просто как бесплатное приложение, но как второго водителя.

Что они куда возили и кому, Паша не знал… И знать не хотел. Он стал получать неплохие деньги за каждый рейс, и теперь материально, можно было смело сказать, уже не от кого не зависел.

Сидела только одна заноза — нужно было как-то аккуратно объяснить отцу, чем он занимается. Так, чтобы не возникло никаких лишних разговоров.

Выручил Артур. Он записал Веретенникова к себе на фирму экспедитором. Даже трудовую книжку ему открыл.

Паша показал отцу свой трудовой документ, и тот, хотя и выразил некоторое недоумение по поводу его экспедиторской деятельности, тем не менее, больше вопросов об трудоустройстве не поднимал.

Итак, вроде бы все пока у Паши складывалось лучше не придумаешь. Так как он и хотел. Работа — не бей лежачего, неплохие бабки, развлечение и уважение. Давно уже все, кому было нужно, знали, что Паша работает у Коляна, и лучше с ним не связываться.

Конечно, Веретенников не был настолько глуп, чтобы думать, что такая лафа будет длиться вечно. Но, как это часто бывает, надеялся, что все возможные неприятности произойдут когда-нибудь потом.

Первая же неприятность оказалась очень серьезной., и произвела на Пашу неизгладимое впечатление.

Рано утром, в воскресенье, Колян позвонил ему домой.

Это уже само по себе было как-то необычно и тревожно, потому что Колян звонил сюда первый раз в жизни.

Телефон у Паши был давно, но как-то так сложилось, что необходимости звонить ему домой у Коляна никогда не было. И вот вдруг…

Вчера вечером Паша только вернулся из дальней поездки, провел несколько часов за рулем, очень устал, и по приезду сразу же лег спать. Он и сейчас бы еще поспал, честно говоря.

— Это тебя, — прискакала Наташка. — Какой-то Николай. Иди. Отвечай.

Пашу как подбросило. В голове сразу же замелькали нехорошие мысли — «А не накосячил ли я чего вчера?». Но ничего такого вспомнить он не мог. Наоборот, вчера все даже было спокойнее чем обычно.

Голос Коляна в трубке был сухим и сдержанным.

— Я сейчас за тобой заеду. Оружие возьми.

Под оружием он понимал те два кинжала, которые ему под заказ через Коляна же и сделали. Пару раз в неделю Паша тренировался, кидая их в цель, и свыкся с ними, как с родными. Теперь он постоянно брал их с собой в поездки. Но так, чтобы Колян сам сказал ему взять оружие, было в первый раз.

«Ну, началось», — с большой тревогой подумал Паша. — «Что могло случиться».

Наверное, он побледнел, потому что мама, оторвавшись от плиты, посмотрела на него с испугом.

— Что случилось? — спросила она.

— На работу вызывают, — ответил Паша. — Там что-то случилось. Я не знаю. За мной сейчас заедут.

— А как же завтрак?

— Мам, ну какой завтрак? Вернусь, поем.

Он даже не успел толком одеться, когда у двора засигналили. Одеваясь уже почти на бегу, Паша все-таки не забыл захватить свои кинжалы. Он лучше бы ушел сейчас из дома без штанов, чем без них.

— Давай быстрее, — почти прорычал Колян. — Ждать тебе приходится…

В машине было еще три человека. Все напряженные и хмурые. Никаких обычных разговоров. Паша все-таки осмелился спросить — уж очень его томила неизвестность.

— Что случилось?

Все молчали. Но Колян все-таки расщепил зубы:

— Что — что… Артура убили…

Артур, по местным меркам, был весьма обеспеченным парнем. У него был собственный дом, две машины, жена и деньги. С супругой они прожили уже три года, но детей пока не завели. Зато Артур, как полагалось по понятиям, завел себе любовницу. А иногда просто ездил по бабам. А если он ездил по бабам, то, значит, много пил.

Это, само собой, приводило к семейным скандалам. Обычно в этих случаях жена отправляется к маме. Но в данной ситуации был нюанс. Супруга была привезена издалека. Ехать к маме ей было накладно и неудобно. Кроме того, она вышла из многодетной небогатой семьи, и уже раз получила от мамы вполне конкретный совет — решать все проблемы с мужем самостоятельно, без маминого участия. «Живешь с богатым — терпи. У них свои причуды».

Так что жена боролась с загулами Артура сама. Но все, что она добилась — это то, что возвращающийся с гулянки домой супруг просто оставался ночевать у себя в машине. Даже зимой.

Этим утром супруга вышла из дома на рынок, и увидела красный автомобиль мужа около ворот в гараж. Стекла были сильно затонированы, поэтому внутри машины было ничего не видно.

Женщина слегка удивилась, что машину не загнали в гараж, и еще успела отметить, что благоверный куда-то уже слинял рано утром, причем пешком. Все это она собиралась выяснить, как только сможет его лицезреть.

Однако, когда супруга возвращалась с рынка, она, по какой-то непонятной для нее самой причине решила обойти машину с другой стороны.

Как только она зашла со стороны водителя, сердце у нее сразу резко ухнуло вниз. Передняя дверца была приоткрыта. Когда женщина потянула за дверцу, Артур вывалился наружу, к ее ногам.

Он был безнадежно мертв.

Мешанина мыслей чуть было не взорвала вдове мозг. В нем плясал клубок из трех разных, но одинаково сильных чувств.

С одной стороны — жалость. Артур был ее мужем. Замуж она выходила по любви. Конечно, в последнее время они постоянно ссорились, и он, она знала точно, не был ей верен… Но ведь и не заикался никогда о разводе. И спал с нею вместе, и цветы дарил…

С другой стороны — какое-то освобождение. Она стала богатой молодой бездетной вдовой. Теперь она может позволить выбрать себе нового мужа под себя. Раз Артур позволял себе разменивать ее на посторонних шлюх, теперь-то она имеет полное право заняться своей новой личной жизнью.

И, наконец, чувство, которое быстро начало вытеснять оба остальных. Страх.

Кто-то убил его мужа: дырка в виске не оставляла ни малейшего сомнения в этом.

Но кто и за что его убил? Не грозит ли и ей та же самая участь? Не придется ли отдать все нажитое имущество, чтобы спасти собственную жизнь?

Женщина отступила на несколько шагов от машины к забору, и достала из кармана сотовый телефон.

Где-то полгода назад муж дал ей номер телефона.

— Если со мной что-то случится, — сказал он. — Звони сюда. Это номер Николая… Запомни. Сначала звонишь ему, потом — ментам. Но не перепутай. Может быть, ментам вообще звонить будет нельзя. Так что только этот номер. Запомни. И просто так никогда не звони.

Похоже, этот момент настал.

Сонный голос Николая, казалось, был совсем рядом.

— Кто это? — спросил он хрипло. — В чем дело?

— Артура, моего мужа, убили.

Машина Коляна прибыла на место убийства первой. Но почти сразу же подъехали еще два автомобиля, полные братвы.

Все вылезли, и окружили автомобиль. Колян внимательно осмотрел салон, тело Артура, заглянул в бардачок, открыл и поглядел в багажник. Что-то прошептал неразборчиво.

— Все, — сказал он вдове, — звони ментам. Ничего не скрывай. Буду спрашивать, были ли мы здесь, не ври, говори правду — были. Остальное не твоя забота.

— Что будет со мной? — вдова зарыдала. — Меня тоже убьют?

Колян отмахнулся:

— Нет, ты тут ни при чем. Тебе бояться нечего. Живи спокойно.

— Все, поехали, — крикнул он. — За мной…

— Чтобы это могло значить? — размышлял вслух Колян по дороге к своему дому, где, очевидно, он хотел собрать всех, кого считал нужным. — Ведь даже не предупреждал никто.

— О чем? — спросил Паша, на которого вид мертвого Артура произвел такое тяжелое впечатление, что он даже забыл о данном самому себе правиле не задавать никогда лишних вопросов.

— Артура могли хлопнуть или из-за бабы, или из-за герыча. Больше вариантов не вижу. Он же больше ничем и не занимался.

— Герычем? — тупо повторил Паша.

— Не строй из себя идиота, — огрызнулся Колян. — Ты уже сколько сам герыч возишь? Не знал, что ли?

— Догадывался, вообще-то, но я лишних вопросов задавать не привык. А ты сам и не говорил, — хмуро ответил Паша.

— Ладно, проехали, — ощерился Колян. — Это ты молодец. Лишние знания тебе ни к чему. Но сейчас у нас проблема. Ее нужно решать…

Дом у Коляна был большой, в два этажа. На первом этаже — огромный зал, с камином. Все десять человек разместились там, сдвинув стулья вокруг большого дубового стола.

— Менты по своим каналам будут рыть, — сказал Колян. — Что нароют, я узнаю.

Никто и не сомневался, что в райотделе у Коляна были свои люди.

— А мы должны по своим каналам пробить. Может, это все так — Артура личные проблемы. А может — это на нас наезд. Пока не разберемся, ты — Электрик, и ты — Паша, будете у меня дома жить. Охранять, короче. На всякий случай.

Паша, конечно, кивнул, а сам уже начал судорожно думать, как объяснить свое отсутствие дома…

Объяснился он тем, что уезжает в командировку. К счастью, родители не знали, что Артур, об убийстве которого уже судачил весь город, и директор фирмы, где числился Паша — это одно и то же лицо. Ну а командировки — вещь совершенно обыденная.

Зато постоянное пребывание Паши около Коляна позволяло ему также быть в курсе всех событий.

У милиции было однозначное техническое превосходство — баллистика, отпечатки и тому подобное.

Зато преимущество по свидетелям было у Коляна. Во-первых, это все было неофициально, во-вторых, врать Коляну желающих было мало. Ибо чревато.

Так, из ментовки пришла информация, что застрелен Артур был из так называемого пистолета — ручки, рассчитанного на один патрон. Зато выстрел был сделан в упор, в висок. Могло быть так, что просто некий прохожий постучал в боковое стекло, и когда Артур его открыл, тот приставил ему ручку к виску и выстрелил.

По следам и отпечаткам было глухо. И неудивительно, когда все утро вокруг машины сновало туда — сюда такое стадо.

Зато, как с облегчением узнал Колян, машина Артура была абсолютно «чистой» от наркоты. Никакого следа. Так что с этой стороны Колян, как он выразился, «аплодировал покойному стоя».

Шустрые парни Коляна, в отличие от сотрудников милиции, восстановили последний вечер Артура чуть ли не по минутам.

Весь день он просидел у себя в «офисе», ничего не делал, играл в игрушки на компе. Кто-то подогнал ему «WarGames», и Артур «подсел».

Часов в семь вечера он ушел из офиса, собственноручно его закрыл, сел в машину и отправился в «Алмаз». «Алмаз» — это большой загородный ресторан, стоящий около московской трассы. Рядом — несколько небольших гостиниц, большая стоянка для дальнобойщиков, небольшая, но аккуратная — для состоятельных путешественников. Потому в ресторане всегда было многолюдно, а Артур шумные компании любил.

Там он сидел с какой-то бабой, не местной, кто такая, узнать не удалось. Но он отлучался с ней, и они сняли один номер на пару часов. Чем они там занимались, догадаться было не трудно. Охранник видел, что Артур вышел очень довольный, а баба — очень помятая.

Потом их снова видели в ресторане, но баба скоро уехала, одна, причем сама была за рулем. Номер никто не запомнил, и бабу эту видели здесь в первый раз.

Наконец, где-то в одиннадцать тридцать уже не совсем твердо держащийся на ногах Артур ресторан покинул, и уехал. Так как никто его больше нигде не видел, можно было сообразить, что поехал он как раз домой. До дома доехал, а там его уже ждали.

— В общем, — выразил свое мнение Колян. — Это нам ничего не дает.

Паша робко предположил, что, может быть, это вдова его… Того… наняла кого-нибудь. Ведь надо искать, кому было выгодно.

Колян подумал минуту…

— Да нет, — сказал он уверенно. — Это вряд ли. Курица та еще. У нее духа не хватило бы. Хотя вот насчет выгодно — это ты прав. Это в самую точку.

Он снова принялся угрюмо грызть семечки. Во всем доме было тихо.

— Если так подумать, то до хрена народу это было выгодно. Цыганам тем же. Артур, он знал, где дурь дешевую можно взять. А цыгане злились, мы у них клиентов перебивали. Но не могли они решиться! Не могли. Знают же, что мы их пожжем всех, если что. Неужели все-таки решились? А может…

Что «может», он так и не сказал. Задумался о чем-то. Разумеется, переспрашивать Паша не решился. Он решил, что и так уже слишком много узнал. Слишком много, чтобы жить спокойно…