На протяжении первой половины этого дня все шло более или менее спокойно. Неожиданности начались к вечеру. Сначала позвонил по телефону сотрудник, находившийся поблизости от доски объявлений на улице Петровского. Не пытаясь скрыть своего смущения, он доложил, что некоторое время назад к витрине подошла женщина, которая, бегло просмотрев другие объявления, черняевское прочла с особым вниманием.
Ознакомившись с объявлением, она круто повернулась и… затерялась в толпе. Сотрудник, который был абсолютно убежден, что ее интересовало объявление Черняева, кинулся было за ней вслед, чтобы посмотреть, куда она пойдет, но женщина исчезла.
Едва Андрей собрался позвонить Луганову, чтобы сообщить неприятную новость, как тот сам появился на пороге.
- Как, Андрей Иванович, ты один? - спросил он входя. - У меня срочное сообщение. Только что звонили со строительства. Черняев уезжает завтра…
Миронов позвонил в уголовный розыск полковнику Петрову: как там с реконструкцией? Полковник заверил его, что дело идет к концу. Приходилось набраться терпения и ждать.
Было уже около девяти вечера, когда телефон, наконец, зазвонил. Миронов поспешно схватил трубку.
- Слушаю… Да, Управление КГБ. - В его голосе послышалось недоумение. - Да, я майор Миронов… Что? Спасибо большое… Да, да, сейчас будем. - Василий Николаевич, - воскликнул Андрей, кладя трубку. - Звонили из больницы. Савельев пришел в себя, заговорил. Требует немедленного свидания с нами. Поехали.
Миронов и Луганов, попав в палату, в первый момент не разглядели Савельева. Палату освещал лишь слабый свет ночника, - стоявшего в изголовье кровати. Углы комнаты тонули во мраке. В тени оставалось и лицо Сергея, чуть выделявшееся на белизне подушки. Свет падал только на его руки, безжизненно лежавшие поверх одеяла.
- Товарищ майор, пришли… спасибо… а я, видите… - в голосе Сергея прозвучала горечь.
- Ну, ну! - Андрей взял стул, сел, придвинувшись поближе, и осторожно пожал руку Савельева. - Как дела, Сережа? Тебе что-нибудь нужно? Скажи, сделаем.
- Товарищ майор, - перебил его Савельев, - я ведь не так, я по делу…
- Может, с делом отложим до завтра? - неуверенно спросил Миронов.
- Нельзя… До завтра нельзя. Боюсь, и теперь уже поздно… Черняев в тот день был в бюро объявлений. Я текст переписал. Он у меня в кармане…
- Знаем. Записку нашли.
- Нашли? Это хорошо… А труба, труба?
- Какая труба?
- Водосточная. На заброшенном лабазе, на пустыре, возле Федосьевской рощи… Это очень важно… В тот самый вечер Черняев отправился в пригород, к Федосьевской роще… Прошелся он рощей, вышел на пустырь. Там, на пустыре, лабаз… С той стены, что обращена к роще, водосточная труба… Черняев походил возле лабаза и - к трубе. Нагнулся, достал что-то из трубы и сунул в карман.
- Достал или положил в трубу? - уточнил Миронов.
- Достал. Я хорошо видел… В карман положил. Потом пошел в переулок. Я перебежал пустырь и за ним… Дошел до середины переулка… и все. Вроде что-то грохнуло…
Силы изменили Савельеву. Последние слова он произнес чуть слышно, шепотом.
- Сережа, Сережа, - сжал ему руку Миронов, - а когда «грохнуло», ты Черняева видел? Он где был?
- Видел, - прошептал Савельев, - он впереди был… Но труба, труба… Там…
- Сделаем, - воскликнул Миронов. - Все сделаем. Мы прямо туда сейчас.
- Ну как? - спросил Андрей Луганова, когда они очутились вдвоем в коридоре. - Что скажешь?
- А что говорить? - удивился Луганов. - Тут не говорить, а действовать надо. Времени-то сколько упущено…