В последнее время деятели нашей культуры старательно рассказывают о том, что Гитлер шел бороться исключительно с большевиками и с коммунизмом в целом. Есть ли какие-то документальные свидетельства того, что Гитлер шел с иной целью?

Документальных свидетельств немало. Во-первых, это документация разных нацистских служб в диапазоне от экономического штаба «Ольденбург» до рейхскомиссариата по укреплению германской государственности, во-вторых, риторика нацистских вождей и нацистская пропаганда, в-третьих, нацистское законодательство. Но первым делом надо акцентировать внимание на том, что вопросы расы и вопросы политического строя в сознании нацистской верхушки были очень тесно связаны. И для того чтобы понять, как именно они связаны, нужно обратиться хотя бы к двум программным книгам нацизма. Одна из них – «Майн кампф» («Моя борьба») самого Гитлера, вторая – менее известная книга Альфреда Розенберга «Миф XX века». В этих двух работах изложено все, что надо базово знать о представлениях нацистской верхушки о русском народе и его связи с коммунизмом. Уже в первом издании «Майн кампф» находим следующие мысли Гитлера по поводу русских…

Извини, перебью. Для тех, кто не знает: у «Майн кампф» было несколько версий. И что Гитлер там менял?

«Майн Кампф» был опубликован в 1925 году. Первоначально книга была не очень интересна широкой аудитории. В тот момент Адольф Гитлер считался маргинальным политиком, который вышел из тюрьмы, где сидел за попытку путча против законной власти, и его политическая карьера была неопределенна. Словом, это был второстепенный персонаж на политической сцене Веймарской республики.

Но прошло восемь лет – и Адольф Гитлер стал рейхсканцлером, а потом фюрером германского народа. Вот тогда проснулся интерес к «Майн кампф». Более того, книга начала насаждаться по всей Германии. В 1938 году это была самая издаваемая в нацистской Германии книга после Библии. Ее вручали молодоженам в качестве свадебного подарка. Улавливаете масштаб пропаганды?

Гитлер в течение нескольких лет вносил исправления, потому что, во-первых, какие-то его взгляды менялись (не очень существенно, но тем не менее), во-вторых, он шлифовал стилистику книги, потому что сам он ее не писал, а надиктовывал, в-третьих, политическая обстановка требовала реверансов.

Но любопытно вот что: несмотря на превращение Адольфа Гитлера в лидера европейской державы, он абсолютно не менял ту часть, которая касалась обоснования агрессии нацистской Германии на Восток. Эти планы по поводу завоевания жизненного пространства на Востоке Гитлер изложил еще в 1925 году, причем специально оговорился (видимо, для тех, кто считает, что никаких планов у него не было, или старается трактовать слово «восток» каким-то по-иному), что под «Востоком» имеет в виду Россию и подчиненные ей окраинные государства. Обосновывая план захвата территорий, Гитлер написал все, что думает о русских, о славянах в принципе и о России как о государстве.

Здесь мы сталкиваемся с тем, что фюрер, как я уже говорил, «зарерайтил» то, что вычитал у своих духовных учителей – барона Жозефа Артюра де Гобино и Хьюстона Стюарта Чемберлена. В исполнении Гитлера это выглядело так: «Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства…

Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы».

Небольшое пояснение: речь идет о норманнской теории образования российского государства. Не все в курсе, что скандинавы – это германские племена. И шведы, и норвежцы, и датчане – древние германцы. Согласно теории, викинги (которых называли норманнами), у которых не было своих государств и своих городов, приплыли в Древнюю Русь и внезапно построили там государство (там были города, что характерно).

Да, это самая вульгарная интерпретация сказания о призвании варягов, которую только можно представить. В немецкой пропаганде она должна была подтверждать тезис о неспособности славян к созиданию – в частности, к созиданию государства. Надо сказать, что этот тезис Гитлера в различных документах нацистской пропаганды перепевался по всякому. Например, писали, что когда норманнская династия ославянилась, приток живительной нордической крови стал осуществляться через связи Новгорода с ганзейскими купцами. Потом была эпоха Петра I, когда европейский врач, европейский учитель, европейский инженер приезжали в Россию и налаживали здесь жизнь в окружении беспомощных и бездарных славян.

Европейцы тогда в технологическом и духовном развитии действительно нас обгоняли.

Однако Гитлер трактовал это иным образом: мол, они приезжали и, оседая здесь, вбрасывали потоки правильной крови. Мы с вами рассуждаем с точки зрения культуры, а фюрер и его ближайшее окружение мыслили в рамках расовой теории, поэтому с их точки зрения это был биологический процесс. В России якобы формировалась биологическая прослойка нордических господ – европейцев, которые и создали Российскую империю. Собственно русские к этому отношения как бы не имели.

Помнишь, был документальный фильм «Россия, которую мы потеряли», где Говорухин открыл глаза населению, сказав, что один из дедушек Владимира Ильича Ленина был евреем. Тут-то у многих и наступило полное понимание – «вот оно все почему». То есть Гитлер не одинок в подобных вещах.

Посмотрим, как дальше рассуждал фюрер: «В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство».

Я убежден, что во все, что фюрер писал, в 1941 году он верил. Он считал, что Советский Союз – колосс на глиняных ногах и нужно только чуть-чуть подтолкнуть, и можно будет брать его голыми руками.

Многие гадают, в чем причина сумасбродного, казалось бы, нападения Гитлера на Советский Союз. Если вкратце, я думаю так: все, что фюрер писал и говорил публично, отражало его образ мышления. Он действительно верил, что Россия – это управляемое евреями крайне слабое государство, которое распадется при первых же ударах вермахта. Но освобождение России от евреев, как можно видеть из этой концепции, ничуть не возвышало бы само славянство, русский (или украинский) народ.

Просто другие люди должны руководить – высшего сорта.

Да, должны руководить правильные люди. А теперь посмотрим, как эту концепцию обогатил Альфред Розенберг. Он всегда претендовал на некую интеллектуальность. Меня поразило до глубины души, но в своей книге «Миф XX века» Розенберг умудрился обосновать неполноценность русских на примере Федора Михайловича Достоевского и его героев. Розенберг начинает с уже знакомых нам тезисов: «Однажды Россию основали викинги и придали жизни государственные формы, позволяющие развиваться культуре…

Однако под несущим цивилизацию верхним слоем в России постоянно дремало стремление к безграничному расширению, неугомонная воля к уничтожению всех форм жизни, которые воспринимались как преграды. Смешанная с монгольской кровь вскипала при всех потрясениях русской жизни, даже будучи сильно разбавленной, и увлекала людей на поступки, которые отдельному человеку кажутся непонятными. Такие внезапные и резкие изменения нравственных и общественных моментов, которые постоянно повторяются в русской жизни и в русской литературе (от Чаадаева до Достоевского и Горького), являются признаками того, что враждебные потоки крови сражаются между собой и что эта борьба закончится не раньше, чем сила одной крови победит другую».

И в данный момент победила плохая кровь. Но до этого был Достоевский. Вот как Розенберг объясняет философию Федора Михайловича: «Эта испорченная кровь создала себе в качестве высшей ценности стремление к страданию, покорность, “любовь ко всем людям” и стала враждебной природе, как когда-то побеждающий Рим, пока Европа до некоторой степени не смогла стряхнуть с себя аскетичный египетско-африканский мазохизм».

Русский, по мнению Розенберга, «единственный в мире, кто не внес ни одной идеи в множество человеческих идей, и все, что он получил от прогресса, было им искажено. Русский хоть и движется, но по кривой линии, которая не ведет к цели, и он подобен маленькому ребенку, который не умеет думать правильно».

По версии Розенберга, Федор Михайлович Достоевский очень сильно переживал, что русские такие неполноценные, ничего сами не создали, и в качестве преодоления этой неполноценности он придумал философию о страдающем терпеливом человеколюбии как истинном христианстве. И выдвинул тезис, что это человеколюбивое христианство спасет Западную Европу. С точки зрения Розенберга, это, конечно же, глупость и ересь, немножко распиаренная, приподнятая художественным талантом, который у Федора Михайловича все-таки был (Розенберг это признает).

«Сегодня ясно, что отчаянная попытка Достоевского в познании души человека аналогична поведению русского… сломанной, лишенной личности души, которая берет на себя смелость наставлять мир на путь истинный».

Именно это уродство русской души, которое якобы воспевал Достоевский, в итоге привело к революции, которая кончилась победой монгольской крови – неправильной крови, воплощенной, как пишет Розенберг, в «калмыко-татарине Ленине». Он тогда еще не смотрел фильм Станислава Говорухина и не знал страшной правды про дедушку Бланка. Поэтому он думал, что Ленин – калмыко-татарин.

Вывод такой: «Из самоуверенной от беспомощности любви прошлых лет получился эпилептический припадок, проведенный в политическом плане с энергией умалишенного… Русский эксперимент закончился как всегда: большевизм у власти (это очень важный вывод) мог оказаться в качестве следствия только внутри народного тела, больного в расовом и душевном плане». То есть большевизм (коммунизм) мог появиться только у неполноценного, расово негодного народа.

Если часть слов откинуть, то получится слово в слово то, что говорят нынешние граждане либеральной направленности про русский народ.

Да, такую риторику мы часто слышим. То есть, с точки зрения нацистской верхушки, коммунизм был тесно связан с расовой неполноценностью русских, он только в этой расовой неполноценности и мог зародиться, потому что у нордических людей такого появиться не могло. И в этом смысле легко объяснимо то, что многие русские эмигранты вполне себе вольготно жили в Париже при нацистах.

Кстати, они же были и в Берлине, и в Париже – и их там не трогали. Почему?

Так вот, собственно, потому, что в этих людях говорила «правильная» кровь свергнутого господствующего слоя, это аристократы и интеллигенты, которые, с точки зрения Гитлера и Розенберга, были потомками европейцев, тех самых викингов, ганзейских купцов, врачей и инженеров, приехавших…

…из Европы.

Да, по призыву Петра I и Екатерины II. И когда вопрос встал ребром, в них проявилась «правильная» кровь – они сделали правильный выбор. Поэтому преследовать их не за что – это условные русские (до тех пор, пока они лояльны нацизму). Итак, Гитлеру виделось, что в России была узкая прослойка с «правильной» кровью (прогерманская, нордическая, которая «проявила» себя тем, что ее представители уехали в Европу) и была огромная дремучая масса с бешенной монгольской кровью, которая готовилась броситься на Европу.

В этих словах узнаю высказывания персонажей с известной радиостанции: «надо валить», «пора валить», «только лучшие валят отсюда», «остается тупое быдло».

Потому мы и начали разговор еще от конкистадоров: надо проследить историю вопроса. Но это не Гитлер и Розенберг придумали – они просто заострили и возвели в ранг государственной политики. Однако все это есть уже у Гобино и даже раньше. Так что понятно, откуда эти теории заимствуются.

Надо сказать, что самым помешанным на вопросе крови в гитлеровском окружении был Генрих Гиммлер – рейхсфюрер, руководитель Главного управления имперской безопасности и глава «Черного ордена» (войск СС). С его точки зрения, русский – это «смешанный народ на основе низшей расы с каплями нашей крови, не способный к поддержанию порядка и к самоуправлению».

19 июля 1941 года, выступая в Штеттине перед офицерами СС, он высказывался уже более откровенно: «Это война идеологий и война рас». Как видите, в его речи идеологии и расы стоят рядом. «На одной стороне стоит национал-социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови (вот опять эта взаимосвязь). Стоит мир, каким мы его хотим видеть: прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, еще страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким как раз и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать, это расстреливать без всякой жалости и милосердия… Этих людей объединили евреи одной религией, одной идеологией, именуемой большевизмом, с задачей… сокрушить Германию и весь мир». Фактически Гиммлер излагает тезисы Розенберга, только более жестко, как и подобает военному времени.

Какое чудовище.

Спустя два года он придерживался той же точки зрения. Есть известное его высказывание: «Что случится с русским или чехом, меня нисколько не интересует… Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры, в ином смысле это меня не интересует. Погибнут или нет от изнурения при рытье противотанкового рва 10 000 русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готов ли для Германии противотанковый ров».

Тут наблюдаются прямые аналогии между нацизмом и коммунизмом, которые сейчас так любят проводить, мол, что это было одно и то же. Что вообще общего с этими людоедами – понять затрудняюсь.

Предлагаю вспомнить колониализм – и все станет в принципе понятно. Дело в том, что к моменту прихода Гитлера к власти было совершенно очевидно: большая часть немецкого пролетариата (рабочих) недовольна существующим положением дел. За коммунистическую партию голосовало огромное количество людей, она избиралась в рейхстаг постоянно, и популярность коммунистов росла тем выше, чем больше социальных проблем было в Германии.

Была только одна возможность разобраться с этой задачей, и в этом смысле пример Англии стоял перед глазами. Об этом еще писал Владимир Ильич Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма»: британский пролетариат обуржуазился. Каким образом? Очень просто – с помощью ограбления колоний. Национальная буржуазия увела рабочих от посягательства на свои сверхприбыли, направив их на ограбление заокеанских и заморских земель. Благосостояние британского пролетариата росло за счет усиления нажима на жителей колоний. Звучит грубо, но по существу верно.

В общем, национал-социализм вырос как раз из этого: буржуазным кругам нужно было срочно привлечь пролетариат Германии, и нищающее крестьянство на свою сторону. Сделать это можно было только одним способом – срочно добыть новые колонии для Германии, высосать из них все соки и таким образом ликвидировать социальные противоречия внутри страны, имитировать классовый мир.

Гитлер, придя к власти, на какое-то время увлек пролетариат новыми задачами – германским возрождением. И кормил его на многочисленные кредиты, полученные как от местных промышленников, так и из-за рубежа, в том числе с Уолл-стрит. Это отдельная тема – кто спонсировал фюрера, но деньги поступали из разных источников.

Второй момент, связанный с популярностью Гитлера и лояльностью рабочих по отношению к нему: он умело создал образ врага – евреев и большевиков. Бедность и безработица, согласно Гитлеру, существовали не потому, что есть какие-то недостатки у капитализма (отличный строй), а потому что внутри капитализма всем заправляли недочеловеки – евреи. А жидобольшевики еще больше усугубляли положение своими интригами для подрыва национального государства. Поэтому нужно срочно всех евреев лишить прав, ограбить, выгнать, запретить коммунистическую партию, и потом построить светлое будущее – «прекрасный мир, основанный на ценностях германской крови», как описывает Гиммлер.

Узнаем Полиграфа Полиграфовича Шарикова: что тут думать-то, отнять все и поделить.

Задача решается просто: первые семь лет кормим людей на кредиты, выпускаем много оружия, а потом начинаем завоевание колоний. Истребляем индейцев (в смысле русских), завоевываем жизненное пространство. Трудолюбивые немецкие фермеры отправляются туда, осваивают эту великолепную землю – и Германия разрастается. Ну, или хотя бы прирастает Украиной, Белоруссией, Крымом. Лучше, конечно, до Урала. У немцев были разные планы колонизации, просто они не получили законченного описания в связи с тем, что актуальность исчезла после поражения под Курском.

Нацизм был ответом германской буржуазии, жестоко униженной поражением в Первой Мировой войне, на угрозу коммунизма и лозунг «Пролетарии всех стран – соединяйтесь», который был очень популярным. Наивно считать, что это была какая-то специфическая идея, характерная только для России. А откуда тогда Баварская Советская Республика? Откуда тогда революция в Венгрии? Откуда гражданская война в Финляндии? Нет, в Европе тенденция к социалистическим преобразованиям, к социалистической революции тоже была. И люди за это умирали.

У нас сейчас часто забывают о том, что жажда социалистических преобразований, этот «призрак коммунизма» не был придуман Лениным или Сталиным. И это не агенты НКВД или ГПУ устраивали перевороты и заставляли людей голосовать за коммунистическую партию Германии. Причиной популярности левых идей был сверхтравматический опыт Первой мировой войны. Для тех, кто еще не видел ужасов Второй мировой, это была самая страшная война в истории человечества. И миллионы людей во всей Европе считали ее главным виновником капитализм, который ради прибылей ничтожной кучки крупных представителей буржуазии в течение четырех лет убивал сотни тысяч простых людей на полях сражений.

Я интервьюировал девяностолетнюю женщину по имени Рахиль Ароновна. Родилась она в Буковине, которая тогда принадлежала Румынии. Отец ее был очень уважаемым человеком. Но жили они крайне бедно. И вот она рассказала мне одну историю. Однажды ночью к отцу прибежала заплаканная женщина. Выяснилось, что ее сына арестовала тайная полиция за то, что он был большевиком. На следующий день Рахиль стала расспрашивать свою мать, за что его арестовали. И получила ответ: «Он хочет, чтобы не было бедных». Девочка сказала: «Да, хорошо бы была такая страна, в которой не было бы бедных». Мать положила ей руку на плечо: «Такая страна уже есть. Это Советский Союз». Потом сестра этого молодого человека, оказавшегося в застенках сигуранцы, принесла ей советский атлас – на нем территория Буковины была закрашена цветами СССР (в Советском Союзе ее считали временно оккупированной). Рахиль Ароновна призналась, что тайком посматривала на этот атлас, потому что надеялась, что когда-нибудь она станет гражданкой СССР. Перед войной это произошло: Буковина вернулась в состав Советского Союза. Девочка смогла поступить в университет, учиться… Правда, она довольно объективно рассказывала, что началось после того, как установилась советская власть. По ее словам, нет ничего интернациональнее человеческих недостатков, и те, кто пришел к власти после вхождения Буковины в состав СССР, сразу же стали использовать свое новое положение. Тем не менее, скажем честно, в социальном плане она смогла получить те блага, о которых даже не могла мечтать. Она говорит, что ее отец молился на Сталина, считал его чуть ли не мессией, ведь он дал его дочери возможность получить образование…

Как получилось, что за Гитлера воевали хорваты, болгары? Почему в его войсках было немало славян?

Фюрер не считал болгар и хорват славянами.

Как так?

В известной степени расовая теория в представлении фюрера была своеобразной. В его окружении находились видные расологи, например Ганс Гюнтер. Но даже его фюрер иногда поучал, как надо правильно понимать расовую теорию. Имеется диалог фюрера с Мартином Борманом, записанный его секретарем в 1942 году: фюрер прямо говорит, что южные славяне – это не славяне, это туркмены.

О как!

Это якобы результат политики династии Романовых, царской политики – объявить все эти народы славянами для того, чтобы, используя идеи славянского братства, влиять на Австро-Венгерскую империю.

Раскусил Романовых Адольф.

Устраивать там очаги нестабильности для своей геополитической выгоды.

Он, наверное, не туркмен, а тюрков имел в виду?

Нет, туркоманов, средневековых туркмен.

Пару слов про южных славян.

Хорваты, с подачи их лидера Анте Павелича были провозглашены потомками готов, то есть германцев. Словакия по версии нацистских пропагандистов была уже достаточно онемечена. Да и вообще фюрер, когда ему было надо, умел промолчать о своих убеждениях. Например, во времена расцвета нацистской власти в Берлине прошла Олимпиада – в 1936 году. На нее приехали многие темнокожие спортсмены из США. В частности, знаменитый легкоатлет Джесси Оуэнс…

Чтобы наши читатели понимали: темнокожие, с точки зрения Гитлера, принадлежали к низшим расам, и ровно через год после этого была проведена стерилизация так называемых «рейнских ублюдков». В долине Рейна с 1918 по 1930-й год стояли французские части, которые составляли этнические африканцы из Сенегала. За эти 12 лет немецкие женщины родили немало детей от сенегальских солдат – и в Германии появились свои афронемцы. В 1937 году под руководством антрополога Вольфганга Абеля была проделана стерилизация всех этих несчастных. Операция, понятное дело, садистская, но тем не менее особенно не возмутившая международное сообщество. Это была политика абсолютно в русле Нюрнбергских законов. Напомню: Нюрнбергские законы – это совокупность законодательных актов, которые ограничивали в правах евреев, а с 1935 года еще и цыган.

А цыгане чем насолили? Их там раз-два и обчелся.

Тоже вредная кровь. Впоследствии, цыгане, как и евреи, подлежали полной ликвидации. При вступлении на территорию СССР предписывалось тотально уничтожать евреев и цыган. Но как мы видим, репрессиям по расовому признаку подвергались еще и свои афронемцы, с ними тоже решили разобраться путем стерилизации.

Ну, хоть не убили.

…И вот на Олимпиаду приезжает немало темнокожих и вдруг… – Джесси Оуэнса на все лады прославляли, Геббельс заливался соловьем. В результате (хочу напомнить, что в это время Америка была расистской державой, в которой темнокожие считались людьми второго сорта) этой пиар-кампании Оуэнс, вернувшись в США, заявил, что он нигде не чувствовал себя так комфортно, как в нацистской Германии. Не то что в Америке. Он открыто говорил, что надо перенимать у немцев передовое отношение к людям с темной кожей.

Но Джесси Оуэнс так и не узнал, как в реальности фюрер относился к темнокожим спортсменам, а самое главное – к их победам. Гитлер был очень недоволен тем, что темнокожие атлеты побеждали арийцев, и заявил, что эти люди являются полуживотными и в будущем нужно запретить им участвовать в Олимпийских играх. Конечно, ничего подобного в прессе не говорилось. Наоборот, достижения Джесси Оуэнса и других темнокожих спортсменов всячески превозносились. Вообще, Олимпиада 1936 года – один из самых главных пиар-успехов Геббельса.

«Триумф воли».

«Триумф воли».

Лени Рифеншталь… И даже в клипе у Rammstein, где диски закидывали – это же оттуда взято.

Церемония несения олимпийского огня, существующая по сегодняшний день. А ведь многие не знают, что придумал ее Геббельс.

Там с Олимпийскими играми вообще история специфическая. Разобрались с неграми. А возвращаясь к Нюрнбергским законам, неполноценность русских была как-нибудь закреплена законодательно?

Конечно.

То есть это все-таки западные люди, у них все строго по закону.

Не совсем. Здесь надо иметь в виду следующее: русских с их плохой монгольской кровью, которая заставляет совершать какие-то эпилептические припадки в политическом смысле, на территории нацистской Германии не было, за исключением советских дипломатов. Поэтому какое бы то ни было законодательное оформление отношений с русскими потребовалось только после начала войны в 1941 году.

В декабре 1941-го комиссариат по укреплению германской государственности принял решение о замене термина «родственная кровь», который звучал в Нюрнбергских законах, на термины «иноплеменные европейские народы» и «соплеменные европейские народы». То есть раньше все европейские народности считались членами одной европейской семьи, кровь которых была близка, и все, что писали о славянах Гитлер и Розенберг, это была их нацистская риторика. Но с началом войны все поменялось. Иноплеменными народностями для немцев были сочтены славянские, а также романские, кельтские и балтийские, за исключением отдельных лиц и родов, которые сочтены соплеменными. В общем, кого хочешь, того и называй соплеменным или иноплеменным. Гиммлер пояснил это следующим образом, он был застрельщиком всей этой истории: «До сего дня в расовой политике и в повседневном словоупотреблении кровь всех народов, компактно селившихся в Европе, обозначалась как “родственная”. Таким образом, к примеру, поляки, русские, венгры, португальцы также родственны немецкой крови, как и германские народы. Это правило было построено на ложной предпосылке, что расовая структура всех европейских народов так близко родственна германскому народу, что для немецкой крови опасность ухудшения расы при смешении отсутствует. Это ни в коем случае не так. Опасность смешения рас угрожает немецкому народу не только от чуждых народов, но и от смешения с кровью иноплеменных европейских народов, прежде всего славянских».

С этого момента начинаются законодательное ограничение и расовая дискриминация славянских народов, в первую очередь русских, украинцев, белорусов, ну и поляков тоже.

Здесь есть две темы: отношение к людям на оккупированной территории именно с точки зрения расового законодательства и отношение к остарбайтерам, то есть к людям, которые были вывезены на принудительные работы в 1942–1944 годах с оккупированной территории СССР в нацистскую Германию.

А кого вообще вывозили? Всех подряд или кого-то определенного?

Старались вывозить молодежь. Например, из города Орла вывезли всех девушек от 16 до 26 лет. Для того чтобы они прислуживали немецким фермерам. Вывозили молодежь здоровую, трудоспособную, которая может работать на немецкую промышленность и сельское хозяйство.

Вообще изначально задача вывоза рабочей силы из СССР не ставилась. Но когда стало понятно, что война затягивается, блицкриг не удался, а экономика Германии трещит по швам и, стало быть, может нарушиться связь рабочего люда с нацистскими верхами, потому что любое лишение вызывает недовольство народа, появилось компромиссное решение – залатать все дыры дармовой рабочей силой, которая будет переброшена с оккупированной территории Советского Союза и Польши.

То есть прислать рабов. Как сейчас на Украине – всем участникам АТО со стороны Западной Украины дадут по 10 гектаров земли и пару русских рабов.

Могло быть и по нескольку рабов в зависимости от твоих доходов – их действительно покупали за деньги.

Мне иногда кажется, что Гитлер – это такой современный кровавый Фауст, продавший душу дьяволу и в какой-то момент ощутивший, что у него все получается. Его детские маниакальные мечты стали сбываться. На какой-то недолгий промежуток времени он получил то, что хотел, – великую Германию, колониальную империю, в которой благообразным немецким господам прислуживали туземные рабы.

Возглавлял операцию по вербовке обергруппенфюрер СС Фриц Заукель, и осуществлял он ее крайне жестоко. Естественно, добровольная вербовка не задалась, очень немногие верили, что в Германии медом намазано, поэтому уезжать в рейх хотели единицы. Приходилось действовать насильственными методами. Так чуть было не попала в Германию моя бабушка, которая жила в деревне в Псковской области. Она была поймана в ходе очередной облавы (это называлось «охотой за черепами»). Но почти перед самой отправкой (не могу не упомянуть, что людей везли в вагонах для скота) ей удалось сбежать в лес – и она там еще два года до освобождения Псковской области партизанила.

А вот бабушка моей супруги из Лигово (тогда это был город Урицк) вместе с семьей была угнана в Германию и в течение трех лет работала в рабочем лагере на заводе в городе Бреслау, на территории нынешней Польши. Поэтому тему остарбайтеров в нашей семье знают.

Фриц Заукель получил по заслугам: на Нюрнбергском процессе он был признан виновным в преступлении против человечности и повешен. Последними его словами было: «Я уважаю американских солдат и офицеров, но не американскую юстицию». Но вопрос его уважения или неуважения в тот момент уже никого не интересовал.

А сколько человек угнали? Недавно по телевизору показывали фильм «Штурм Берлина». Прозвучала цифра 8 700 000 человек…

Видимо, эта цифра включает военнопленных, которых также согнали для принудительных работ в немецкой экономике. У Фрица Заукеля был план по рабочей силе, но он срывался. И тогда ему пришло в голову использовать военнопленных, которые до этого фактически были обречены на голодную смерть. Теперь их полезность повысилась, и можно было поддержать их жизни (конечно, с сугубо прагматическими целями). Правда, в самой Германии с ними также особо не церемонились, относясь к ним как к разновидности рабочего скота, но для Заукеля и других нацистских руководителей имело значение, что эти русские умрут не просто так, а все же выполнив некоторую работу для великой Германии. После чего их можно будет заменить другими русскими или белорусами.

Умрут с пользой.

Да, умрут с пользой. На заводе какого-нибудь Круппа или Сименса. Поэтому цифра – около 8 млн остарбайтеров – вполне возможна. Расовое законодательство коснулось остарбайтеров по полной программе. В первую очередь надо сказать, что как евреи носили желтую звезду Давида, поляки носили нашивку с буквой «П», так для выходцев с востока был свой унизительный рабский символ – нагрудная нашивка «ost». Причем в инструкции СС говорилось, что пришивать ее нужно накрепко, а не приделывать наспех булавками. А если человек срывал ее, это оборачивалось страшными побоями, а иногда и концентрационным лагерем.

Мало того что сгоняли людей в подавляющем большинстве насильственно, перевозили в ужасающих условиях, некоторые умирали в дороге, дальше их выбрасывали на настоящие невольничьи рынки…

Я иногда пытаюсь представить себя на месте какого-нибудь подростка, выросшего, например, в Стрельне или Петергофе. В 1930-х годах огромными тиражами издавались книги для детей и юношества. Скажем, мои бабушки уже прочитали в то время книгу Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан». Только знакомясь с приключениями Дика Сенда, они могли представить себе, что такое рынок рабов. И вот совершенно неожиданно, не в Африке, а в центре Европы их ровесники сами оказались невольниками на таком рынке…

Сохранились рассказы остарбайтеров, и мы можем прочитать, как в реальности выбирали «живой товар».

«Остаток ночи мы провели в холодных сырых бараках, – вспоминала остарбайтер из Стрельны Вера Фролова. – Мы сидели на полу, на грязной вонючей соломе, и, конечно, никому из нас было не до сна. А утром загремели засовы, распахнулась дверь, и два охранника по очереди стали вытаскивать нас по крытым ступеням на улицу. Потом, собрав нас вместе, погнали, как стадо баранов, по узкой улочке на маленькую площадь, вокруг которой стояли подводы и нетерпеливо прохаживались взад и вперед какие-то “господа”. Площадь эта и здание перед ней оказались пресловутой “биржей труда”, а ожидающие люди (мне тошно называть их людьми!) были теперешними нашими хозяевами.

И началась церемония купли-продажи “живого товара” с Востока. Я не могу без чувства отвращения и гадливости вспоминать все то, что происходило там, на этой площади, в тот день.

Они набросились на нас, как стервятники, выхватывали из толпы, щупали, мяли, открывали рты, считали зубы. Да, да, в просвещенной, цивилизованной Германии они считали у нас зубы, как на ярмарке лошадей!

Вот один из “хозяев”, длинный и сухопарый немец, потянул меня за рукав из толпы невольников и, оглядев со всех сторон, подтолкнул к группе уже отобранных “восточников”. Сквозь общий многоголосый плач я услышала крик моей мамы. Этот крик, резанув прямо по сердцу, вывел наконец меня из состояния какого-то тупого, безразличного оцепенения, в котором находилась еще со дня пребывания в лагере. Задыхаясь от ужаса, от страха потерять маму, я ринулась к столу, который вынесли прямо на площадь и за которым безразличные чиновники уже оформляли первые купчие. С дрожью в голосе, с трудом отбирая в памяти нужные слова, я по-немецки говорила им о том, что они не имеют права издеваться над нами только за то, что мы – русские, что это бесчеловечно, это жестоко разлучать близких людей.

Чиновники молча, с усмешкой смотрели мне в рот, а среди “хозяев” произошло вдруг какое-то движение. Человек пять их направились ко мне, а один, круглый и пузатый, опередив всех, проворно схватил за руку. И мне стало ясно, что не мои возвышенные слова произвели на них какое-то доброе действие, а просто мое умение немножко владеть языком привлекло ко мне их чисто деляческое внимание».

Вот так вот, в духе романов Жюля Верна происходила в середине XX века в центре Европы покупка людей. Ими были наши соотечественники, юноши и девушки.

Что с ними происходило дальше?

Остарбайтер мог попасть либо на промышленное предприятие и жить в рабочем лагере, либо на ферму к какому-нибудь бауэру и жить там. Промышленное предприятие означало ад. Рабочие лагеря выглядели как концентрационные. Строили их рядом с заводами или фабриками крупные промышленные концерны – это «Опель», «Сименс», «Крупп» и др.

Эти бараки насквозь продувались ветром, внутри стояли нары в два ряда. Русских, украинских и белорусских рабочих на ночь запирали на засов, на ноги им одевали деревянные колодки. Официально был установлен 12-часовой рабочий день, но работали, как правило, по 14 или 16 часов. Из еды – раз в день баланда и кусок эрзац-хлеба граммов 40. Среди работников была очень высокая смертность, но поскольку концерны закупали рабов оптом, жизнь одного человека в принципе не играла никакой роли. Задокументировано, что в цехах заводов «стального короля» Круппа висел плакат «Славяне – это рабы». Как комментировал британский историк Уильям Манчестер: «Гнусное слово было произнесено, и с ним родился новый жаргон. Все чаще во внутрифирменных меморандумах упоминаются “рабский труд”, “рабство”, “рынок рабов” и “рабовладелец”, то есть Альфрид Крупп».

Кстати говоря, Крупп потом на Нюрнбергском процессе довольно успешно оправдывался.

«Не мы такие – жизнь такая», – говорил он.

Совершенно верно. Хотя при этом документировано, что вербовщик рабочей силы, который работал на него, обозначил норму хлеба для русских в 300 граммов из расчета на 500 часов. Когда ему сказали, что на такой норме нельзя продержаться более двух месяцев, доктор Леман ответил: «Русским военнопленным не дозволено получать такую же еду, какую получают западные европейцы».

3 июля 1947 года Крупп, комментируя это, спокойно заявил: «Естественно, мы не могли бы добиться от них производительности, свойственной нормальному германскому рабочему».

Уму непостижимо: в середине XX века в цивилизованной Европе развернули рабовладельческие рынки…

Я бывал в некоторых концентрационных лагерях, и там это подробно изложено в таблицах, сколько еды надо потратить для того, чтобы он, с одной стороны, такой-то срок отработал, а с другой – чтобы он при этом был умерщвлен тяжелым трудом. Это была абсолютно продуманная политика.

Как мы уже говорили, крупные концерны закупали военнопленных. Весь 1942 год и начало 1943-го промышленники думали, что поток рабочей силы с Востока будет неиссякаем. Покупать можно будет сколько угодно, так что сотней больше, сотней меньше – значения это не имеет. Поэтому кусочек эрзац-хлеба в день, в котором было муки всего 20 %, баланда, колодки на ногах – вот участь этих рабов.

Что касается людей, которые работали в поместьях у бауэров, там все зависело от того, к какому человеку они попали. Ситуации бывали разными. Хотя к кому бы ни попал, нацистская политика в любом случае была дискриминационной.

Во-первых, был введен строжайший запрет на передвижение. С территории лагеря человек не мог выйти. Что касается поместья, то там работник мог выйти только в сопровождении хозяина либо с аусвайсом – пропуском, в котором было указано, куда и на какое время. Если его ловили жандармы, а время вышло, следовало наказание, как правило, побои.

Вторая форма дискриминации касалась питания. Для сельскохозяйственных рабочих был обозначен лимит в 2375 граммов хлеба, 500 граммов мяса и животных жиров, 100 граммов маргарина в неделю. Эти нормы были значительно меньше, чем для иностранных рабочих (французских, датских, норвежских). Но, как правило, даже этот минимум рабочим не выдавался, потому что все было на усмотрение помещика – он поступал, как хотел. Очень часто остарбайтерам вообще не давали мяса, кормили протухшими продуктами. Одна из респонденток, с которыми я общался, рассказывала, что давали картошку, но она была очень мелкой – тяжело было чистить. Однажды они попросили у хозяина крупной картошки (они знали, что она была – сами копали ее), но он отказал.

Третьей формой дискриминации была, конечно, оплата труда. Формально она должна была начисляться (но не промышленным рабочим) в три раза ниже, чем немецким работникам. Но нацистское законодательство оставляло массу лазеек для того, чтобы уменьшить эту оплату до минимума. Во-первых, из нее следовало вычитать расходы на ночлег, еду и одежду. Судя по обработанным историками на данный момент показаниям и рассказам остарбайтеров, многие бауэры сокращали размер этой оплаты до нуля, то есть фактически работали за еду. А в том случае, даже если они и получали какие-то деньги, их хватало только на полбуханки хлеба, или на бутылку пива, или на почтовый конверт и марку, чтобы написать письмо домой.

Труд детей до 14 лет не оплачивался, хотя они работали наравне со взрослыми. Кроме того что была официально определена шестидневная рабочая неделя и двенадцатичасовой рабочий день, часто хозяева (на заводах это тоже практиковалось) заставляли остарбайтеров вкалывать сверхурочно, причем сверхурочная работа не оплачивалась.

Положение этих людей было полурабское или полностью рабское. Но, повторюсь, что в сельском хозяйстве, в поместьях все зависело от воли помещика. Мы также располагаем примерами того, что помещики порой относились к остарбайтерам как к равным, приглашали за стол. Но общей картины это все равно не меняет.

А что в плане сексуальных домогательств?

Этот вопрос очень волновал нацистскую верхушку, в частности Гиммлера, поэтому были изданы специальные законы, запрещающие какие бы то ни было контакты остарбайтеров с местным населением. Были изданы специальная памятка для остарбайтеров и даже отдельный законодательный акт. С апреля 1942 года немцам законодательно запретили жениться на женщинах на оккупированных территориях Советского Союза.

Что грозило остарбайтерам, ослушавшимся приказа Гиммлера? Если женщина-остарбайтер вступала в сексуальную связь с немцем, ее отправляли в концентрационный лагерь (его тоже могли отправить в концлагерь либо он должен был заплатить большой штраф). Но с точки зрения нацистов, это не такая страшная угроза, потому что кровь не была загрязнена. А вот если мужчина оказывался славянином, а женщина – немкой (такие случаи, кстати, тоже были), то обоих ждала страшная расплата (мужчин вешали сразу же). Еще до издания законов американский журналист Уильям Ширер записал в своем дневнике, что видел поляка, повешенного за связь с немкой. Женщин в таком случае ждал несмываемый позор: их могли приковать цепью к столбу и повесить на шею табличку с надписью «Я загрязнительница крови», потом их отправляли в концентрационный лагерь.

Но сексуальные домогательства, конечно же, место имели все равно. Рекомендую прочесть книгу Веры Фроловой «Ищи меня в России (дневник остарбайтера)». Это энциклопедия жизни остарбайтера почти на шестистах страницах.

Она только про себя писала?

Это ее воспоминания. Она остарбайтер из Стрельны, четыре года работала у помещика Шмидта. В принципе там написано про все, что касается работы в сельскохозяйственном секторе. Жизнь остарбайтера в поместье она воспроизвела с потрясающей точностью. Есть там и эпизод про сексуальные домогательства. Когда у нее заболела мать, помещик Шмидт поздней ночью попытался к ней приставать. Но, к счастью, он оказался трусоват – девушка схватила вилы и стала обороняться. Он пытался ее шантажировать: мол, я могу потратить деньги и вылечить твою маму… Но Вере удалось отстоять свою честь.

Кстати, любопытная ремарка: гитлеровская пропаганда долгое время вещала немцам о страшном разврате, который царит в Советском Союзе, о том, что институт семьи там крайне слаб…

В колхозе все бабы общие.

Примерно так. Дескать, женщины развратны, меняют половых партнеров. Совершенно неожиданно, когда русские, украинцы и белорусы в больших количествах стали оказываться в Германии, выяснилось, что они довольно стыдливы, даже не довольно, а очень стыдливы. Они все проходили медицинское обследование, и доктора удивлялись: выяснялось, что большинство молодых женщин невинны. Для многих в нацистском обществе такая скромность, невинность славянских женщин была удивительной, это расходилось с нацистской пропагандой.

При домогательствах девушке было сложно добиться правосудия, потому что формально остарбайтеры могли обращаться только в городские жандармерии. Вообще, всех остарбайтеров курировало не Министерство труда, а Главное управление имперской безопасности, то есть гестапо и полиция. Они могли, конечно, обращаться в гестапо, но, как правило, не делали этого, потому что ничем хорошим это для них не заканчивалось.

А помещикам, совершавшим домогательства, было что им предложить – кусок хлеба… Так что пространство для шантажа было: либо в концентрационный лагерь, либо ко мне в постель.

Проблема в том, что вообще тема сексуального насилия и на оккупированной территории СССР, и над девушками-остарбайтерами в Германии была в Советском Союзе табуирована – не принято у нас было про это рассказывать. Писать воспоминания о том, как была изнасилована немцем, ни одной советской женщине прийти в голову не могло.

А как карали провинившихся остарбайтеров? Например, опоздал из увольнения, просроченный аусвайс, картошку ворует (такое было массово)…

Как правило, жесточайшими побоями. Могли даже убить, но все-таки работник стоил денег, поэтому старались себя сдерживать. Но тем не менее мы располагаем огромным числом свидетельств, какие страшнейшие экзекуции учинялись. В нашей семье, например, рассказывают такую историю, правда, это произошло в рабочем лагере. Прабабушка моей супруги работала там поваром. Однажды привезли мясо для остарбайтеров, которое кишело червями. Она отказалась его готовить. И надзиратель, поляк, избил ее и дочь. Она несколько месяцев оправлялась от случившегося.

Побои были неотъемлемой частью «восточных рабов». Характерный эпизод описывается у Веры Фроловой, о которой я упоминал ранее. Бауэр Шмидт был недоволен тем, что маленький ребенок срезал кукурузу, и страшно избил ребенка, его мать и сестру. После этого другие работники пошли к Шмидту с вопросом: по какому праву он жестоко избил тетю Дашу, Веру и Михаила? «Излив весь свой гнев, Шмидт злорадно добавил, что теперь-то уже эти собаки узнают, почем фунт лиха… О каком праве говорим мы? Да можем ли мы вообще говорить о каких-то правах, мы, которые проданы и куплены как самая простая, обыкновенная вещь? Он, и только он, Шмидт, волен распоряжаться нашей жизнью и нашей смертью, и это право дал ему сам Бог и великий фюрер». В этом отрывке сконцентрирована вся правда про ситуацию с остарбайтерами.

Если остарбайтеры заболевали, их лечили?

Медицинская помощь была необязательна. На промышленных предприятиях ее практически не оказывали – только в самом крайнем случае, чтобы предотвратить эпидемию. Если работнику стало плохо, то ему могли дать отлежаться на каком-нибудь ящике. И все. Если человек серьезно заболевал, то он умирал. В поместьях существовали больничные кассы – остарбайтер мог обратиться в больницу, оплачивать его лечение должен был хозяин. С одной стороны, ему это было невыгодно, по этому некоторые отказывались. С другой – в 1943–1944 годах работников берегли, потому что купить новых было трудно: во-первых, стало дороже, во-вторых, их стало меньше поступать. Ну и вообще в 1944 году уже многие немцы понимали, к чему клонится дело… И отношение к славянским остарбайтерам неожиданно менялось к лучшему. Поэтому помещики, бауэры могли проявлять добрую волю, но порой сами больницы отказывались принимать восточных рабочих, ссылаясь на то, что распоряжение на этот счет рекомендует, но не обязывает их лечить. Поэтому не так-то просто было их в больницу устроить.

А иногда лечение просто маскировало убийство. Одна респондентка рассказала трагический эпизод: она и другая девочка, которая работала в том же поместье, заболели скарлатиной. Их положили в больницу, и доктор, который там работал, как-то к ней прикипел – он даже потом предлагал ее матери забрать девочку и удочерить, но мать отказалась. Вторая же девочка ему не приглянулась. Уходя домой, он подошел к матери, которая пришла посидеть с ребенком, и намекнул, что сейчас придут делать укол – откажись. И правда, спустя время пришла медсестра. Своей дочери мать не дала сделать укол, а другой девочке сделали. И она через 15 минут умерла. Это была смертельная инъекция. Вот так врачи избавлялись от обременяющих медицинскую систему рейха «недочеловеков», представителей низшей расы. Поэтому нельзя говорить о том, что русским оказывалась медицинская помощь…

По воспоминаниям Лидии Гавриловой из Таганрога, она работала в Рурских шахтах. Однажды, очищая лаз от породы, потеряла сознание, потом у нее началось горловое кровотечение. Лечение было такое – дали попить холодной воды. Когда она натерла ногу деревянной колодкой (я рассказывал, что они там в колодках ходили), ей даже не дали бинта, и она оборачивала ногу бумагой от мешка с цементом. Когда началось нагноение, ей вскрыли ногу и делали соскоб с кости, чтобы понять, не поражена ли она туберкулезом. «После операции – рассказывает она, – я скручивала бинты и тампоны, так как никто меня даром не собирался кормить». Один раз отвезли в больницу, когда делали соскоб. Нога очень болела. Девушке пришлось возвращаться на автобусе в сопровождении полицейского. Всю дорогу простояла в тамбуре, потому что «остам» нельзя было заходить в вагон.

Когда какой-то немец обратил внимание на то, что ей, наверное, больно стоять, полицейский сказал: «Господа, это же русская», и больше ей никто не предлагал сесть. Очень красноречивый эпизод, показывающий, что было бы с нашими предками и с нами, если бы Германия победила.

Спасибо за беседу.