На исходе осени 1941 года положение на советско-германском фронте серьезно осложнилось: гитлеровцы продвигались на ближних подступах к Москве, осаждали Ленинград, все еще наступали на юге. Рузвельт торопил с оказанием помощи Советскому Союзу Он предложил ускорить отправку истребителей в СССР, послав авианосец в Персидский залив. Очень «значительная» помощь, умещавшаяся на авианосце! Морское министерство запротестовало, настаивая на перевозке истребителей на торговых судах. ФДР налагает резолюцию: «Гопкинсу. Хорошо. Но скажите им от меня: поскорее, поскорее, поскорее!»
Критическое, как представлялось в Вашингтоне, положение СССР в войне с Германией, несомненно, тревожило Рузвельта, но в то же время оно вселяло в него уверенность, что Соединенным Штатам удастся избежать вооруженного столкновения с Японией. Как сказал Рузвельт английскому послу Галифаксу, развитие нацистско-советского конфликта, а не «позиция США» довлеют над направлением японской политики. Смешно утверждать, что президент строил политику США только на основе «чуда» – японских дешифрованных телеграммах. Однако в совокупности с другими источниками, прежде всего профессиональными заключениями командования американских вооруженных сил, материалы «чуда», по-видимому, считал ФДР, давали возможность Вашингтону предвидеть будущее.
Ход мысли Рузвельта, по всей вероятности, сводился к следующему. Японские милитаристы все еще колебались, в каком направлении нанести удар. Они приняли решение о том, что поход против СССР следует отложить до тех пор, когда Германия добьется внушительных успехов в войне против СССР. Глубокой осенью 1941 года положение Советского Союза представлялось очень трудным. Если так, тогда нападение Японии на Советский Союз неизбежно. В Вашингтоне знали и о том, что Германия торопила своих японских союзников встать под знамена «крестового похода» против коммунизма. Оставалось найти ту соломинку, которая сломает спину верблюда – окончательно убедит японских милитаристов в преимуществах похода на север. Те же рассуждения годом-полутора ранее определили помощь США Англии.
Тут случился неуместный набег военных на деликатную область политики. В разведывательном управлении штаба армий США располагали примерно той же информацией по стратегическим вопросам, что и в Белом доме. Руководители управления с глубокой тревогой следили за положением на основном театре боевых действий второй мировой войны – советско-германском фронте. Разумеется, их мало заботила судьба СССР сама по себе, но они не могли не видеть, что Красная Армия защищает и США. Все, что могло осложнить положение сражавшегося Советского Союза, неизбежно представляло угрозу и для Соединенных Штатов.
Исходя из этих не бог весть каких сложных соображений, руководители разведывательного управления сочли, что следует предостеречь Японию против нападения на СССР. 2 октября они доложили президенту: «Управление считает, что ни встреча лидеров (Рузвельта с Коноэ. – Н. Я.), ни экономические уступки в настоящее время не принесут ощутимой выгоды США, если Япония до этой встречи не даст твердого обязательства порвать с державами оси. Непосредственная цель США – любым путем ослабить Гитлера. Японская гарантия не нападать на Сибирь освободит Россию психологически и в военном отношении даст ей возможность оказывать более сильное сопротивление Гитлеру. Имея в виду указанное, обязательным предварительным условием предлагаемого совещания должен быть окончательный разрыв Японии с осью и гарантия, искренность которой должна быть бесспорной, не нападать на Россию в Сибири»69.
Для ФДР совершенно неуместный совет! Линия президента была противоположной: демонстрируя твердость, отвадить японских милитаристов от намерения напасть на американские владения. Разве не так он только что вынудил Германию повернуть «налево» – напасть на СССР? Рекомендации разведывательного управления, разумеется, не были приняты в расчет. В день их поступления ФДР сообщил Токио без объяснений, что отклоняет предложение о встрече с Коноэ. Он выжидал развития событий в Японии.
В середине октября 1941 года из Токио поступили, на первый взгляд, обнадеживающие известия. Правительство Коноэ пало. К власти пришел крайне агрессивный кабинет Тодзио. В Вашингтоне ошибочно расценили намерения нового правительства. Исходя из того что Тодзио был известен как сторонник северного направления агрессии, Рузвельт заключил: нападение Японии на СССР несомненно.
21 октября Белый дом получил новую докладную руководства разведывательного управления армии США. Рассмотрев последствия занятия Тодзио поста премьер-министра, разведчики настаивали: «В тот самый момент, когда Квантунская армия сочтет, что превосходит Сибирскую армию по силам 2:1, весьма вероятно, что она начнет наступление независимо от политики и намерений правительства в Токио. А если это соотношение станет 3:1, то вероятность превратится в неизбежность… В наших лучших интересах принять все возможные меры, чтобы сохранить нынешнее равновесие в силах русских и Квантунской армии»70. Как? Ответ давал меморандум военного министра Стимсона, поступивший в Белый дом в тот же день и составленный, вне всякого сомнения, по наущению настырных разведчиков.
Стимсон требовал сосредоточить мощные силы американской авиации на Филиппинах и Аляске. «Еще одна возможность, – писал он далее, – открывается в северо-западной части Тихого океана. Гавань и порт Владивостока – одно из трех ворот в Россию. Пропускная способность ворот через Персидский залив недостаточна. Близость Аляски к Сибири и Камчатке, возможности, которые там есть (хотя мы еще не удостоверились в них), открывают перспективу использовать эти бомбардировщики в дополнение к указанным действиям с юга. Этот район может послужить базой для северной клешни американского влияния и мощи, на этот раз не только для защиты против японской агрессии, но и для сохранения оборонительной мощи России в Европе… Контроль над западной частью Тихого океана, который будет таким образом установлен, едва ли не явится серьезнейшим предостережением Японии, равно как гарантией России»71.
Рассуждения Стимсона о размещении американской авиации на территории не воевавшего на Дальнем Востоке Советского Союза были нереальными. Важно отметить другое – военный министр, убежденный в неизбежности войны США с Японией, предлагал пойти очень далеко, чтобы не допустить японской агрессии против СССР. Рузвельт, которому надоели рекомендации в этом духе, одернул и дисциплинировал военных. В отношении СССР на Дальнем Востоке они стали мыслить в унисон с Белым домом.
Последующие события в Вашингтоне до начала войны между Японией и США никогда не были удовлетворительно объяснены в американской историографии. По сей день остается открытым вопрос: почему оказалось внезапным японское нападение, если Рузвельт и Хэлл читали шифрованную переписку Токио? Загадочные обстоятельства начала войны на Тихом океане дали повод американским историкам Ч. Тэнзиллу, Ф. Санборну, А. Барнсу и др. утверждать, что Рузвельт якобы подставил под удар американский тихоокеанский флот в Перл-Харборе на Гавайских островах, чтобы спровоцировать «инцидент» и поднять на войну миролюбивые Соединенные Штаты.
Обвинения эти были выдвинуты во многих книгах, а основой для них послужили материалы нескольких комиссий, расследовавших в 1942–1946 годах японское нападение на Перл-Харбор. Ч. Тэнзилл, например, указал: «Трибунал по делу главных военных японских преступников, вполне возможно, судил не тех, кого следовало. Быть может, было бы лучше провести процесс в Вашингтоне»72. По всей вероятности, спор в США будет продолжаться еще многие годы, если вообще возможно прийти к каким-либо определенным выводам. Однако версия о злонамеренном заговорщике – Рузвельте, вне всяких сомнений, надуманна. Для ФДР Перл-Харбор явился такой же неожиданностью, как и для всей страны. Японский удар оказался внезапным для Соединенных Штатов не потому, что его злодейски подготовил ФДР, а потому, что президент промахнулся в затеянной им политической игре.
К середине ноября 1941 года Рузвельт отлично знал, что Япония вот-вот начнет войну, хотя, естественно, оперативные планы японского командования не могли быть ему известны. «Чудо» ввело в курс обмена телеграммами между Токио, Берлином и Римом. Гитлеровское руководство, видевшее, что его «блицкриг» на Востоке заходит в тупик, подчеркнуто заверило японское правительство, что, стоит Японии выступить на Тихом океане и Дальнем Востоке, оно выполнит свои обязательства по Тройственному пакту.
Против кого, собственно? Германия уже воевала с СССР и Англией, следовательно, – против Соединенных Штатов. Рузвельт ставит на ноги спецслужбы, чтобы немедленно «просветить» Берлин о своих намерениях. В сотрудничестве с БСКБ уже была подготовлена ложная версия «Программы победы» на 350 страницах. Англо-американские эксперты «психологической войны» составили ее из обрывков подлинной информации, которая, как известно, достигла врага, добавив подробные «планы» вступления США в войну с Германией. Давались фантастические расчеты сил и средств для операций в Европе и Африке. Датой массированного вторжения американо-английских армий в Европу называлось 1 июля 1943 г. Политика США в Атлантике на исходе 1941 года придавала высокую правдоподобность фальшивке. Канал передачи ее гитлеровцам должен был рассеять последние сомнения в подлинности документа в Берлине.
Во второй половине ноября к сенатору Уиллеру явился молодой офицер, представившийся американским патриотом, горевшим желанием ради благополучия страны сорвать зловещий план президента и высшего командования ввергнуть США в войну Как доказательство он передал сенатору описанную «Программу победы». Сенатор возблагодарил бога и офицера за своевременное вмешательство, подкинул часть материала антирузвельтовской и «изоляционистской» газете «Чикаго трибюн», которая истерически прокричала: «Рузвельт готов на «тотальную войну»«. Фальшивка быстро достигла адресата – германского посольства в США. Верховное командование вермахта, получив эти данные по радио из посольства в Вашингтоне, оценило добычу фальшивки как «фантастический подвиг разведки». Высший генералитет Германии вздохнул с облегчением: когда еще придет 1 июля 1943 г. До тех пор реальной угрозы от США не предвидится, есть время завершить поход на Восток. Они мыслили параллельно. ФДР стремился внушить Берлину – пока Германии нечего опасаться США. Ни Рузвельт, ни германский генералитет, однако, не могли предугадать поступки Гитлера.
Тем временем американо-японские переговоры вступили в критическую фазу.
Самообольщение в Белом доме достигло гигантских размеров. Все сообщения о военных мерах Японии истолковывались как выдвижение орудий против Советского Союза. По-видимому, так думали и английские разведчики, засекреченная связь с которыми шла через сына ФДР – Джеймса. Неразбериха в военном и военно-морском ведомствах усугубила неверную оценку намерений Японии. Впрочем, командующие не могли не быть загипнотизированными каменным спокойствием президента, да и мыслимо ли возражать главнокомандующему?
Все были согласны, что Япония стоит на пороге войны. Но против кого?
Рузвельт не был бы Рузвельтом, если бы бездействовал в грозный час. Он возрождает старое предложение вашингтонских канцеляристов – личное обращение президента миролюбивых Соединенных Штатов к императору милитаристской Японии. Мастера политической прозы были тут же засажены за дело и сочинили возвышенный документ, долженствующий украсить правительственные публикации. Послание Рузвельта Хирохито было очень и очень внушительным. «События, совершающиеся на Тихом океане, грозят лишить наши народы и все человечество благ длительного мира между нашими народами», – проницательно замечал президент. Указав на подготовку Японии к войне, ФДР печально констатировал: «Совершенно понятно, что народы Филиппин, сотен островов Голландской Индии, Малайи и Таиланда задаются вопросом: не собираются ли японские войска нанести удар» по ним. Поскольку Токио оправдывал свои военные приготовления ссылками на безопасность Индокитая, Рузвельт давал заверение от имени США, что они не нападут на Индокитай, и брался получить аналогичные заверения от властей Голландской Индии, Малайи, правительств Таиланда и Китая. Перечисленные народы Азии, заключал ФДР, не могут «бесконечно сидеть на бочке с динамитом», и взывал к императору помочь «рассеять тучи войны».
Решительно обо всем позаботился президент США, даже об интересах Таиланда. Только перерабатывая сухой служебный документ разведки для употребления на людях, ФДР выкинул из него основное – указание на возможность японской агрессии против СССР. Рузвельт остался Рузвельтом. Послание президента в этот же день открытым текстом передали в Токио.
6 декабря Белый дом вынес еще одно решение. Ученые, занимавшиеся атомными исследованиями, доложили: пора строить заводы по переработке урана в плутоний. Закончив хлопоты, связанные с отправкой послания императору Японии, Рузвельт утвердил выделение крупных средств и ресурсов на создание атомной бомбы.
С острым любопытством ФДР ожидал реакции Токио на свое послание. Ожидание не затянулось. 7 декабря 1941 г. внезапно, без объявления войны японские вооруженные силы напали на американские и английские владения на Дальнем Востоке и Тихом океане. Японское оперативное соединение нанесло удар по Перл-Харбору. Американский Тихоокеанский флот был разгромлен. Война на Тихом океане началась.