Рузвельт-кандидат обещал американцам работу. Весной 1933 года мало что изменилось в стране, безработные нуждались в срочной помощи. 21 марта президент энергично потребовал создания Чрезвычайной федеральной администрации помощи – FERA (Federal Emergency Relief Administration), на которую следовало ассигновать 500 млн. долл. на прямые дотации штатам. Они распределят средства среди нуждающихся, на доллар федеральной дотации штат добавит три своих.
Предложения Рузвельта вызвали обычный прием у староверов в Капитолии. Сенатор Р. Люс заявил: «Это социализм, хотя я затрудняюсь сказать, не коммунизм ли это». Другой сенатор, Ч. Биди: «Господи! Спаси американский народ»4. То было мнение твердолобого меньшинства, конгресс вотировал закон. FERA строилась по принципу TERA штата Нью-Йорк. Рузвельт вызвал в Вашингтон Г. Гопкинса, который 22 мая стал администратором FERA и, не дожидаясь, пока его стол передвинут из коридора в кабинет, приступил к работе. Он понимал, что нельзя терять и дня, от голода продолжали умирать. Умник принес ему некий план, который окажется полезным «в конечном счете». Гопкинс отрезал: «Люди не едят в конечном счете, они едят каждый день»5.
Раздача пособий облегчала положение прозябавших в нищете, но не подвигала ни на шаг к решению проблемы занятости. ФДР и его советники понимали временный характер FERA. Проблема, как вновь пустить в ход колеса американской промышленности, оставалась нерешенной. Они соглашались в одном: во всем повинен хаос, вызванный конкуренцией, – но не могли прийти к единым выводам относительно путей его преодоления. Получили большое распространение различные планы «распределения работы» – сенат даже принял 6 апреля закон об ограничении рабочей недели 30 часами, чтобы повысить занятость. ФДР нашел его непрактичным: а «как быть, если приходится устанавливать рабочий день в соответствии с циклом дойки коров?» – поинтересовался он. Инициатива сената внесла еще большую сумятицу.
Крупный капитал давно добивался укрепления промышленных ассоциаций, разделения рынков между ними и прекращения действия антитрестовского законодательства. Эти идеи пропагандировались Национальной ассоциацией промышленников и Торговой палатой, за них и ухватился Рузвельт. Он высказался за совместное «планирование» правительства и предпринимателей, иными словами, отстаивал укрепление государственно-монополистического капитализма. Р. Моли осторожно указал президенту, что это идет вразрез с главными догматами свободного предпринимательства и основной философией американского капитализма, на что ФДР резонно возразил: «Если бы эта философия не потерпела банкротства, сегодня здесь сидел бы Герберт Гувер».
Закон о восстановлении национальной промышленности – NIRA (National Industrial Recovery Act), вступивший в силу 16 июня 1933 г., как в зеркале отразил смятение умов администрации по поводу путей оживления экономической деятельности. В первой части закона, названной «Восстановление промышленности», заявлялось, что в стране – чрезвычайное положение, справиться с которым необходимо путем сотрудничества правительства и промышленников. Во всех отраслях промышленности предлагалось ввести «кодексы честной конкуренции», то есть обязательные правила относительно объема производства, применения равных технологических процессов, техники безопасности и т. д. Кодексы запрещали детский труд, устанавливали минимальную заработную плату и максимальную рабочую неделю. Каждый кодекс подлежал утверждению президентом. В разделе 7А провозглашалось право рабочих на коллективный договор и организацию профсоюзов. Раздел 7А несомненно являлся уступкой трудящимся.
Вторая часть закона – «Общественные работы и строительные объекты» – предусматривала ассигнование невероятной по тем временам суммы – 3,3 млрд. долл. – на государственные работы, от постройки новых военных кораблей до расчистки трущоб и ремонта дорог. Ни одно строительство, однако, не должно было начинаться без утверждения его военным ведомством. ФДР смотрел очень далеко. В то же время предполагалось, что ассигнованные миллиарды долларов решат непосредственные проблемы: повысится занятость, и взлетят вверх индексы экономической жизни.
NIRA вводился на два года; все меры, проводимые в соответствии с ним, изымались из действия антитрестовского законодательства. Крупный капитал, собственно и настоявший на NIRA, был удовлетворен: «кодексы честной конкуренции» – применение равных правил к неравным по своему оснащению предприятиям – дали возможность подавить слабейших конкурентов, а отмена антитрестовского законодательства сулила ускорение процесса монополизации. Иные крупные бизнесмены теперь уверенно смотрели в будущее, полагая, что NIRA, необычайно похожий на систему корпоративного государства Муссолини, сотворит на американской почве те же «чудеса», что и в Италии. Аналогия между NIRA и организацией хозяйства по типу фашистской Италии в кризисные годы не пугала руководителей Америки.
Американский историк Д. Фримен в 1939 году попросил секретаря Рузвельта М. Макинтайра конфиденциально выяснить у президента, каких взглядов на фашизм он придерживался до 1933 года. ФДР ответил: «Следует помнить, что в то время Муссолини еще сохранял видимость парламентарного правления и многие, включая меня, надеялись, что, восстановив порядок и мораль в Италии, он по доброй воле пойдет к восстановлению» демократических институтов». Коротко говоря, суммировал Рузвельт, фашизм до 1933 года «был еще в стадии эксперимента»6. Рузвельт был прирожденным экспериментатором.
Организованное рабочее движение сказало спасибо президенту за раздел 7 А NIRA, однако не питало необоснованных надежд на то, что теперь все пойдет на лад. Право на коллективный договор и профсоюз можно было осуществить только борьбой: закон устанавливал лишь принцип. Суть NIRA коротко охарактеризовал совет безработных Нью-Йорка – «святой союз предпринимателей, правительства и чиновников АФТ».
Рузвельт оптимистически указал: «История отметит закон о восстановлении национальной промышленности как наиболее важный и далеко идущий, когда-либо принятый американским конгрессом». Генерал Джонсон, душа подготовки NIRA, не сомневался, что ему поручат проводить закон в жизнь. Президент, однако, поближе познакомился с генералом, чья самоуверенность не всегда равнялась деловым качествам. Хотя ФДР уже заверил Джонсона: «Хью, тебе придется сделать эту работу», – он сделал генерала только руководителем Национальной администрации восстановления (NIRA), а тратил 3,3 млрд. долл. Г. Икес. Администрация общественных работ – PWA (Public Work Administration) подчинялась министру внутренних дел.
Негодованию Джонсона не было пределов. Он предрекал, что экономика с одним легким – NIRA – задохнется. Генерал так и не уразумел, что ФДР хотел держать все нити в своих руках.