Где-то в конце восьмидесятых в одном уютном европейском городке собрались на тайное совещание министры внутренних дел государств, входящих в «Интерпол». Не все сто пятьдесят сразу, но многие. Собрались с одной совершенно конкретной целью: «Обсудить и решить…».
Дело в том, что международная организация «Интерпол», штаб-квартира которой тогда находилась в Париже, до конца восьмидесятых не имела в своем составе оперативно-разведывательного подразделения. Да оно ей было и не нужно. Задачи у этой солидной и уважаемой международной полицейской организации были чисто регистрационные: сбор информации, обобщение и представление заказчикам — полицейским ведомствам стран-участниц — данных на всякую преступную сволочь международного масштаба. Бюро, одним словом. Собственно, при создании «бюро» так и задумывалось.
Но к концу восьмидесятых мир как-то вдруг резко изменился: крах идеи социализма, научно-техническая революция, то да се, и в полный рост перед правительствами цивилизованных стран встала проблема международного терроризма. Вот тогда и выяснилось, что при «Интерполе» неплохо бы иметь собственное оперативное подразделение. Командочку такую из лихих парней и девчат. Регистрация — регистрацией, но иногда требовалось и делом заняться: проследить, повыяснять, а подчас и кое-кому «браслеты» на запястьях защелкнуть.
Решили министры набрать в это подразделение агентов класса «супер» со всего света и дать им самые широкие полномочия.
Специальная, совершенно секретная команда.
С финансированием команды профессионалов, понятное дело, проблем быть не могло, с материально-техническим обеспечением тоже. Исполнителей-оперативников должны были подбирать и готовить к работе инструкторы Центра. Непосредственное планирование операций вменялось в обязанности прекрасно оснащенному Оперативно-аналитическому центру.
* * *
По всем официальным документам «Интерпола» в операции «Имедженси» он проходил под псевдонимом Зулу. Просто Зулу и все — ни кодового номера, ни имени. По легенде-то, разумеется, рабочее имя было, но это — только для посторонних.
А сколько за последние шесть лет он сменил псевдонимов-кличек, легендированных имен и фамилий, он уже и сам не помнил. В Центре знали и помнили все, даже его настоящее имя в Центре знали, но… Где он — этот Центр? В Африке, в Азии, в Америке?..
Тренировочные базы полевых агентов были разбросаны по всему миру, а вот о местонахождении Центра не знал никто… По крайней мере, так считалось.
Зулу, как и большинство оперативных сотрудников «бюро», работал в одиночку, по индивидуальной программе. Основная цель работы: разведка, разведка, разведка… Акции, стрельба, взрывы, слежка и прочая мура — для местных силовиков.
Разумеется, провести работу в чистом, так сказать, виде, без «физики», еще никому никогда не удавалось. Иногда и «ствол» в руки приходилось брать и другие мероприятия, «грязные» с точки зрения чистой разведки, иной раз приходилось выполнять. Но это было исключением из правил.
В Санкт-Петербурге довольно быстро — уже через четыре месяца от момента начала работы — ему удалось выявить основную схему деятельности группы противника. И не просто выявить, а практически, в качестве «чернорабочего», примкнуть к организации.
Работодатели использовали его втемную и скорее всего на каком-нибудь этапе предполагали ликвидировать, но на данное время для него это было несущественно.
Несущественно, поскольку он предполагал закончить свою работу быстрее, чем встанет вопрос о его ликвидации.
Пока он был им еще нужен, а вот они ему…
Он работал один. Он почти всегда работал один и почти всегда без оружия — так было безопаснее: рассчитываешь только на себя, на свои силы, на свою голову.
Но именно из-за того, что он был один, ему приходилось несладко. Много времени и сил отнимала второстепенная деятельность, работа на прикрытие. В какой-то момент операции он отчетливо осознал, что дальше так — без поддержки — работать не сможет. Требовалась реальная помощь «физиков», надо было подключать какую-нибудь местную силовую оперативную команду, параллельно задействованную в операции. Но самое главное — он понял, что в одиночку ему не выявить полностью региональную структуру противника. Не сможет он в одиночку проследить трафик от точки А — места хищения материала, до точки Б — пункта перегрузки. Он обратился в Центр и получил на выбор несколько местных «контактов», параллельно работающих по данной проблеме.
Зулу проанализировал, на кого лучше опереться, и выбрал группу, базирующуюся непосредственно вблизи объекта разработки. Группа была не милицейской и не от ФСБ — какое-то армейское подразделение. Его это не удивило — он знал, что Россия не Америка, в которой для использования любой армейской части на своей территории требовалось решение специальной комиссии Сената. Здесь все проще…
Ну, а в армии спецоперациями могут заниматься только боевые подразделения Второго Главного управления Генерального Штаба, ГРУ. Они и только они — разведка спецназа: ОРР — отдельные разведроты, и ОВРС — отдельные взводы разведки и связи.
Зулу неплохо был знаком с боевой работой этих частей в Афганистане. Там служили толковые, неплохо подготовленные офицеры. Армейским он доверял. Хотя сам, в прежней своей жизни, служил в погранвойсках КГБ.
После принятия такого решения ему оставалось только информировать штаб, дальнейшее его не касалось. Из Центра сами сообщат, куда нужно и что нужно, и передут ему все необходимые для контакта с выбранной им командой сведения: координаты, пароли, частоты, позывные…
Из обычной дорожной сумки Зулу достал кассетный магитофон… Вернее, прибор, внешне не отличающийся от портативного кассетного магнитофона «Sony». Открыл заднюю пластиковую крышку и набрал на небольшом жидкокристаллическом экране текст послания. Затем нажал несколько кнопок и…
Прибор, работающий в автоматическом режиме, засек проходящий в этот момент на высоте трехсот километров один из сорока нужных спутников системы «Star-8» и за сотую долю секунды сбросил ему информацию. Ответное послание из штаба операции пришло довольно быстро — через двадцать шесть минут. Руководство давало «добро» на контакт Зулу с командиром указанной им разведгруппы и сообщало необходимые сведения для осуществления этого контакта.
* * *
Как-то раз осенью, когда лейтенант, командир караульного взвода, приехал с охраняемого объекта по своим командирским делам в штаб полка, его вызвал начштаба и представил какому-то полковнику-связисту. Затем сказал:
— Вот, лейтенант. Принимай гостей. Подразделение товарища полковника временно разместится у тебя на «точке». Места там много, капониры почти все пустые. Поможете обустроиться, и вообще — поможете. Вот приказ… Распишитесь.
Лейтенант прочел приказ, удивился, хоть виду и не подал, расписался в журнале: «Ознакомлен», — и поставил дату и время, когда именно ознакомлен.
А удивился он оттого, что приказ был совершенно непонятный, неуставной какой-то и, прямо скажем, дурацкий.
Сначала — два ночных «КамАЗа» с ненормальными, как казалось лейтенанту, сопровождающими, которые не отходили от своих контейнеров ни на шаг, теперь этот полковник-связист…
Из всего приказа лейтенант понял только то, что полковник со своим подразделением собрался расположиться на вверенном ему, командиру караульного взвода, объекте. И больше ничего не понял: ни что за подразделение у полковника, ни кто кому и, главное, как подчиняться должен.
По «звездочкам»-то понятно, кто — кому, а по уму… Лейтенанту совершенно не светило пахать на чужого «полкана». Своих начальников — выше головы!
А самое удивительное было то, что под приказом стояла подпись начштаба ЛенВО! Генерал-лейтенанта такого-то. Для лейтенанта-двухгодичника — высота запредельная.
Сам полковник, мужик вполне симпатичный, объяснил молодому офицеру, что, вообще-то, он и его люди — связисты…
— Мешать вам не будем. У нас задачи чисто технические. Оборудование наше к вам на «точку» десять дней назад завезли, а мы вот только сейчас объявились…
Ну, связисты и связисты — лейтенанту, в общем-то, это было «до фени». Хотя где-то в глубине души у взводного шевельнулась мыслишка: а не по тому ли, почти забытому «кабельному» делу полковник пожаловал?
* * *
Узнай лейтенант, что действительно стояло за словами маловразумительного приказа и какие реальные задачи собирается выполнять подразделение полковника-связиста, он, наверное, всерьез испугался бы. Хотя, он, как и большинство молодых людей, не склонен был считать себя трусом, но есть вещи, которых боятся или, скорее, остерегаются, все мало-мальски образованные люди. Особенно в молодости…
К своему счастью, он тогда ничего такого не знал и даже не догадывался об истинных целях группы полковника-связиста, как не узнал и после того, как все закончилось. Иначе душевного спокойствия у него бы заметно убавилось.
К слову сказать, и начальник штаба ЛенВО — генерал-лейтенант, подписавший невразумительный приказ — тоже практически ничего не знал о работе команды полковника Логинова, поскольку для любых спецслужб основным принципом работы является тотальная секретность. Этот принцип: об операции знают лишь те, кто ее проводит, а точнее, принцип минимальной достаточности посвященных — не прихоть самодуров, а необходимое условие успешной и безопасной работы. С точки зрения техники безопасности, которая существует во всех спецслужбах, как и в любых других организациях — этот принцип помогает сводить «производственный травматизм» к минимуму. А уж работу таких подразделений, как спецгруппа «Е», да к тому же по «международной» тематике, не только «закрывают», но и в обязательном порядке маскируют специальными мероприятиями.