«Подстраховаться, проследить, найти, установить…» — неплохо сказано, черт подери! И транспорт проследи, и с Зайцевым этим разберись.
В Москве все просто — особенно рекомендовать сверху вниз из шикарно отделанного офиса. Со сворой помощников, кучей адьютантов и референтов-жополизов. Найти и проводить из пункта А в пункт Б, имея ограниченные человеческие ресурсы, грузовик на полуторатысячекилометровой трассе, или найти в пятимиллионном городе человека…
В точке А, то есть там, в месте погрузки контейнеров, где у Баштая была группа контроля, теперь вряд ли удастся отследить транспорт. Машина наверняка уже вышла в обратный рейс, и послезавтра «КамАЗ» с грузом надо в Питере встречать.
Можно, правда, попытаться взять его в клещи, то есть догнать с севера и послать группу отсюда, с юга… Получится — не получится, а задействовать нужно все доступные средства.
Что же, это — вариант…
Алексея Николаевича вся эта малопонятная заваруха с водителями Зайцевым и Борисом, а потом и с экспедиторами, расстроила очень сильно — он был слишком опытным оперативником, чтобы не понимать серьезности проблемы. Настроение понизилось, а давление наоборот — поднялось. И как следствие, сильно разболелась голова в затылочной части.
Но в конце концов, раз руководство дало добро на заключительную фазу транспортировки и «взяло проблему на себя», то…
«Черт возьми, — ругнулся про себя Баштай, — если уж начинаются нелады, так сразу по всем направлениям».
Тут еще налет этот непонятный — группы «Альфа» на Кольскую АЭС. Абсолютный идиотизм. Даже в некоторых газетах промелькнули сообщения о проверке ядерных объектов группой «А». Якобы проходившей в ходе каких-то там учений в районе Кольской АЭС. И об этом — черным по-белому, открытым текстом! Уму непостижимо — совсем борзописцы на голову сели.
В прежнее время за такое — не только писаку этого, но и всю редакцию вместе с курьерами и уборщицами, и родственников — до третьего колена…
Хотя… Кому-то это, наверное, выгодно. Журналистика — одна из двух древнейших профессий, и грех этот фактор не использовать. Вот кто-то и использует прессу, устраивает «утечку информации».
Зачем?
Алексей Николаевич этого не знал, как не знал и многого другого. Но он, реально представляя свой уровень в «системе», знал о своем «незнании», а это — как утверждали древние философы — очень много. Все же, несмотря на свое «незнание», он точно выяснил по старым каналам, да и сверху подтвердили, что налет на КАЭС — деза. Не все — деза, а только то, что касалось группы «А».
Никакие учения на Кольском «альфовцами» в последние три месяца не проводились. И налет на станцию с захватом центрального пульта «альфовцы» не устраивали.
Но ведь налет-то был…
Кто-то проник на станцию, обезоружил охрану, блокировал зал центрального пульта. Почти шесть часов неизвестные бойцы в камуфляже и в масках хозяйничали на всей территории станции.
Загадка…
А неподалеку от станции — склад готовой продукции с контейнерами. Стоимостью в девятьсот тысяч долларов. Каждый. А возможно, и выше. И лаборатория, в которой двадцать контейнеров подготовлены к закладке. А восемь заряженных уже лежат в Мончетундре, готовые к транспортировке. Именно их и повезут — должны повезти — водитель Зайцев Виктор Сергеевич, экспедитор Ахмет Чолев и какой-то неустановленный Борис.
Закручивалось что-то совершенно несусветное и очень неприятное для Алексея Николаевича, отставного полковника Комитета государственной безопасности, а ныне генерального директора 000 «Азот». И все это усиливало головную боль и поднимало артериальное давление до критической высоты.
В цепочке некоторых фактов, не поддающихся объяснению, отчетливо проявлялось чье-то активное противодействие. По крайней мере, интуиция и опыт подсказывали ему именно это.
Он подумал, что им, «руководству» — только он единственный в группе знал, кто стоит за словом «руководство», — следовало бы очень внимательно отнестись к этим непонятным фактам и выяснить, чье это противодействие?
Впрочем, возможно, уже и выясняют. Там у них, в Москве, аналитики-прогнозисты очень высокого уровня работали, да и информационная база — более обширная.
Господи, полтора года все шло так хорошо — ни одного сбоя. Намечали программу, составляли сетевой график работы на месяц, на квартал. Все было учтено и предусмотрено, как в старые добрые времена в Конторе…
* * *
Двое неизвестных, изрядно напугав мичмана Колю Шведа со старлеем Смирновым, приблизились к груде металла и… начали ее раскидывать. Они вытаскивали из середины какие-то куски, отшвыривали их в сторону. Казалось, их действия не подчиняются никакой логике…
Затем один из них вернулся к «ЗиЛу», стоявшему на дороге. Взревел мотор, и «крокодил», перевалившись через неглубокий кювет, медленно пополз по тундровому кочкарнику на своих шести вездеходовских колесах.
Как только незнакомцы начали маневрировать со своим грузовиком, Смирнов со Шведом постарались отползти по тундре от охраняемого объекта еще подальше. И теперь им с расстояния более двухсот метров даже в бинокль трудно было разглядеть, чем занимаются незваные гости. А гости вытворяли что-то совершенно непонятное.
Машина, «ЗиЛ» с лебедкой в кузове остановилась почти рядом с холмом. Оба незнакомца сняли с плеч автоматы и прислонили их к левому переднему колесу «ЗиЛа». Затем один из прибывших включил гидропривод стрелы, второй залез в кузов и зацепил там стропами лебедки достаточно объемный и, судя по натяжению троса, тяжелый предмет. Медленно-медленно стрела лебедки повернулась, и цилиндр был опущен прямо в середину кучи металлолома. Водитель по-прежнему не вылезал из кабины. Следом за первым предметом в кучу лома лебедкой был опущен второй, затем третий, четвертый…
Старлей с мичманом вначале решили, что приехавшие на грузовике неизвестные хотят попросту обокрасть их тайный склад. Потом, когда увидели за спиной у незнакомцев автоматы, испугались и подумали, что «каэры» — контрразведчики — прибыли по их души. Но когда незнакомцы начали сгружать в кучу металлолома нечто свое, они совсем перестали что-либо понимать.
Более молодой и более наивный, несмотря на офицерское звание, старлей Вася Смирнов решил было, что это все же кто-то из своих: «Может, Семенов еще кого-нибудь подключил…». Он хотел уже встать, подойти и открыться, но более старый по возрасту и по служебному опыту мичман Коля Швед резко одернул его:
— Лежи и не пикай. Если бы Семенов новых людей подключил — он бы сам с ними приехал… Мы пока ни черта не знаем. Кто они, что здесь делают? Что они нам в металл подкинули? Интересуешься? Ну, иди, спроси у них, если желаешь тридцать пуль в грудь из автомата схлопотать! Это — серьезно, Васька. Лежи тихо и моли Бога, чтобы они нас не заметили. От автомата по тундре не убежишь, мы здесь — как на ладони… Не нравится мне все это. Чует мое сердце — нечистая игра пошла какая-то. И вполне может быть, что свидетели им ни к чему — срежут за милую душу. Так что молчи, нишкни… Дай-ка мне лучше бинокль — попытаюсь разглядеть что-нибудь. А завтра с Семеновым поговорим… И — не в лоб, а тактично повыясняем…
* * *
Утром арестовали — вечером выпустили… Фантастика.
Бывшего старшего инспектора ОБЭП майора милиции Сергея Радзевича арестовали, вернее, задержали, сотрудники Отдела внутренних расследований УВД. Взяли прямо из кабинета… Без предъявления ордеров, обвинений, вообще, как могло показаться на первый взгляд, — без оснований. Но он сразу догадался: «Зубровка»!
Впоследствии именно это и подтвердилось… Трепали нервы, допрашивали но, в конце концов, выпустили под подписку о невыезде. Он даже и не знал — радоваться, или нет? Но все же радовался: камера — не самое хорошее место на земле.
Хотя на душе — тоска… Конец всему! Конец работе, конец хорошим деньгам. А впереди — мрак и неизвестность. Одна надежда и осталась — на дядю Лешу. Глядишь и поможет дядька выкрутиться.
Следователь прокуратуры душевно, по-товарищески, сказал ему, что дело, скорей всего, спустят на тормозах и что Сергею бояться особо нечего. Из милиции, конечно, уволят, но…
Изрядно ошеломленный неожиданными поворотами судьбы, Сергей Радзевич на улице Каляева поймал «тачку», но до своей квартиры так и не добрался. А на следующий день в приемную ГУВД — Литейный, 2/4, — бабушка пенсионерка принесла пакет с видеокассетой и пачкой цветных фотографий формата 12 на 24…
Давая подписку о невыезде, Сергей ни коим образом не предполагал, что подписывает свой смертный приговор.
* * *
Однажды капитан третьего ранга Семенов осознал, что он очень богатый человек. У него в разных местах скопилось в общей сложности уже около пятьдесяти тысяч долларов! Огромная сумма.
И еще почти тогда же, в минуту просветления — он отчетливо понял, что вот если сейчас, прямо сегодня, не предпримет что-нибудь радикальное — его «уберут». То есть, попросту убьют, как собаку. И убьют так, что никто никогда не найдет его трупа. Ему стало страшно, и он… в очередной раз напился.
А когда проспался и на трезвую голову еще раз обдумал ситуацию, ясно увидел, что надо бежать. Бежать к чертовой матери, бежать без оглядки. На Украину, в Китай, в Африку — куда угодно, лишь бы подальше отсюда. От этого Кольского, от Мурманска, от этих проклятых контейнеров. Убежать, спрятаться…
Слава Богу, что он хоть вовремя сообразил жену с ребенком отправить на родину, в Украину.
Полукриминальный бизнес по сбору и продаже металлолома, который Семенов от безденежья организовал почти год назад, совершенно неожиданно перерос в нечто гораздо более страшное…
С товарищами по медной теме он, разумеется, ни деньгами, получаемыми за некие дополнительные услуги, ни информацией об этих услугах не делился — ни к чему лишних людей привлекать. И не то, чтобы ему этих паршивых денег жалко было — нет, скорее, не хотел ребят в еще большую грязь втягивать.
«А все эти суки проклятые — гэбэшники», — с тоской подумал Семенов. Они его зацепили на ерунде — по случаю купил у своих же, у пехтуры, несколько тонн кабеля и влип. Вначале, когда непонятные вежливые ребята наехали на него — прямо домой заявились, козлы! — он подумал, что они своей доли от продажи лома меди хотят и, в принципе, готов был поделиться. Но все оказалось гораздо хуже…
Они каким-то образом узнали о том кабеле. О тех восемнадцати тоннах свинца и меди, купленных им по дешевке. И черт его дернул связываться с пехтурой! Своего хлама мало, что ли? А все — жадность… Кто же знал тогда, летом, что так все обернется?
Оказалось, что кабель этот ищут. И не просто ищут, а по распоряжению главкома организована особая группа «каэров». Рыли душегубы землю глубоко и старательно и, как доходчиво объяснили нежданные гости, вполне могли докопаться до Семенова.
И не дай Бог, прихватят на этом — сгниешь в тюрьме.
Когда вежливые ребята «просветили» Семенова относительно грозящей ответственности, было уже поздно: деньги проплачены и товар — кабель — ушел на юг. Но у них каким-то образом остались документы, фотографии, свидетельские показания. Чисто сработали.
Им не нужны были его деньги — наоборот даже. Они сами пообещали оплачивать «дополнительные услуги». Он и упал тогда, согласился. Впрочем, Семенов не сомневался, что если бы не было кабеля, они его на чем-нибудь другом обязательно бы прихватили. Им была нужна его транспортная цепочка.
Его схему транспортировки медного лома эти серьезные ребята — как он не без основания полагал, из бывшего КГБ — каким-то образом тщательно отследили. Проверили на всех этапах, и она им понравилась. Вот и весь расклад.
Затем, пользуясь его, Семенова, каналом перевозки меди в Питер и далее, через надежных посредников — за рубеж — эти ребята под видом лома стали гнать что-то свое. Семенов не знал точно — что они гнали. Просто контейнеры с какими-то материалами. Да и не хотел он вникать в их дела. Главным для него в тот момент было, чтобы о восемнадцати тоннах кабеля никто ничего не пронюхал, чтобы до «каэров» не дошло.
Эти фирмачи из «Азота» использовали его втемную, не посвящая в свои дела, по принципу: «Меньше знаешь, крепче спишь». Но Семенов догадывался, что его «знаний» уже вполне достаточно для того, чтобы его без шума и пыли «убрали»…
Когда Семенов слегка «въехал» в их гэбэшный бизнес и понял, чем эти питерские ребята занимаются, он тут же попытался отработать «полный назад». Куда там… Смешно, но они его очень сильно испугали.
Да любого мужика, у которого есть жена и дети, можно очень сильно испугать! Но теперь — все, теперь — точка. На этом — на семье, им больше не сыграть. Жену с дочуркой он спрятал, надежно сховал… Теперь можно и о себе подумать. Хватит уже деньги делать — пора делать ноги. А с такими деньгами — шутка ли, пятьдесят тысяч долларов! — он где хочешь устроится. Да и устраиваться особо не надо. На одни проценты жить можно.
* * *
Главное в нашем драйверском деле — мимо какого-нибудь мостика не пролететь и поворот хитрый не прозевать. Остальное, как говаривал маленький Карлсон, — пустяки, дело житейское. Рули себе и рули…
Встречных машин почти не было. Редко-редко прошумит, полоснет фарами по глазам, колонна дальнобоев в пять-шесть грузовиков. И — опять никого. В одиночку нормальные люди сейчас стараются не ездить. Да и по ночам — не очень спокойно. Раньше-то наоборот, дальнобои только в ночь и гнали: машин на дорогах меньше, гаишники спят. А теперь — вот, пустота… Только мы — одинокие, сирые да убогие. А что делать? А ничего — все просто, как дважды два, надо догнать какого-нибудь такого же горемыку-одиночку и повиснуть на хвосте. Вот и не одни мы уже будем, а вдвоем, а там, глядишь, и еще кто-нибудь присоседится. Все веселей… Или к колонне пристроиться.
Но пока почему-то не догонялось и не пристраивалось.
А мы оборотов дизелю немножко подкинем, прижмем слегка педаль к полику. О! Веселей зарычал, звероподобный. Вот и ладненько: семьдесят, семьдесят пять… Ага — восемьдесят уже! Пошел, пошел, пошел…
В голове вертелся хороший мотивчик старой песни «Шестнадцать тонн». Помнится, ее черный американский дядька басом исполнял — Поль Робсон, что ли? Вот бы кассету с собой взять. Я включил приемник, порыскал по УКВ — пусто, переключился на средние волны и поймал какую-то лихую мелодию — вообще красота. Мне на дороге музыка, соответственная, конечно, всегда лихости прибавляет…
— Витька, хорош гулять, — внезапно строго прикрикнул на меня из-за спины, из спальника, Боб. — На этой трассе зимой — запросто лечь можно. Сбавь до нормальной скорости и за хвостом на поворотах поглядывай… Тоже, гонщик нашелся…
Проснулся! Учуял, змей… Однако Борька в рейсе — капитан. Его слушаться надо. Ну, сбавлю я скорость, сбавлю… Раскомандовался тут.
Я слегка отпустил педаль газа и опять снизил до нормальных шестидесяти.
Ладно. Будь по-вашему, Поедем не спеша… Но учтите — на такой скорости мы только и сможем лыжника какого-нибудь догнать, и то если он не разрядник. И пойдем в гордом одиночестве, а не колонной, как все нормальные люди сейчас ходят.
Спуски, подъемы, повороты, повороты, повороты… Они здесь в Карелии вообще, наверное, прямых дорог строить не умеют. Или — не хотят. Сплошные зигзаги.
А еще — знаки! Такого обилия дорожных знаков нигде в мире больше нет. Я думаю, что по плотности дорожных знаков на километр дороги Карелия может претендовать на первое место в Книге рекордов Гиннесса. Запросто. Просто в глазах от них рябит. Две третьих можно просто снять и выкинуть без всякого ущерба для безопасности движения. Или продать кому-нибудь. Наверное, карельские дорожники на халяву где-нибудь урвали много-много знаков разных и тыкают теперь их вдоль обочин квадратно гнездовым. Чтобы на складе не гнили.
Лучше бы колдоебины свои гадские щебеночкой присыпали и асфальтиком сверху, асфальтиком… Тоже мне — трасса российского, понимаешь, значения!.. Такие дырки иной раз попадаются, не заметишь — подвеску снесет. Да и от снега дорогу расчистить путем не помешало бы. А то едешь, как в коридоре…