Кроме «точки раз», расположенной сравнительно неподалеку от Кольской АЭС — основного объекта разработки, у группы «Е» была еще одна база, или «точка два». Она находилась всего в тридцати километрах к югу от главной базы, тоже в лесу. В отличие от «точки раз», к ней от автотрассы Мурманск — Петербург вела не бетонная дорога, а неширокая лесная дорожка, почти просека. И люди, работающие на этой точке, жили и работали не в сухих бетонных капонирах, а в кое-как приспособленных для существования стандартных армейских металлических контейнерах. Не очень-то комфортно, но — ничего, жили и работали.

Эти контейнеры — общим числом восемь штук — на «точку два» были заброшены вертолетами спецэскадрильи, а обслуживающий персонал и солдаты охраны подъехали к месту на армейских «Уралах».

Восемь зеленых вагончиков, шесть трехосных вездеходов «Урал» с зелеными будками, две «штатные» самоходные зенитные установки «Тунгуска» и совершенно фантастический комплекс антенн на заснеженной лесной поляне среди дремучего карельского леса выглядели несколько необычно.

Над «кунгами» вились дымы печек, постоянно «молотили» два мощных дизель-генератора, вращались локаторы зенитных установок.

«Точка два», или ПРК — передвижная станция радиоконтроля, как она именовалась во всех документах Второго Главного управления Генерального Штаба армии, формально числилась за командой «Е-1» подполковника Власенкова, но в данной операции работала только на обеспечение группы Логинова.

Еще до начала операции полковник не без оснований предположил, что в воровстве и транспортировке плутония противником — именно так Логинов в операциях называл любую преступную группировку или агентуру противодействия — должны быть задействованы очень значительные средства и силы. Действительно, ведь не какие-нибудь «солнцевские» или «тамбовские» раскрутили такую серьезную операцию. Этими средствами и силами кто-то управлял, координировал их действия. Следовательно — есть, обязательно должен быть какой-то региональный штаб, или координационный центр. А управление без связи невозможно по определению. Значит, у этого штаба имеются свои средства связи широкого диапазона и, вероятно, самые современные. Их необходимо было выявить, поставить на контроль, а в случае необходимости — нейтрализовать.

Ему, вернее группе Власенкова, на период проведения операции выделили все необходимые материально-технические средства и в придачу подключили к работе группы Космический отдел — так между собой офицеры ГРУ называли «информационное подразделение космической связи и контроля».

Кроме специального комплекса аппаратуры космической и наземной связи с целой системой параболических и прочих антенн, здесь, на лесной поляне, был оборудован довольно мощный компьютерный центр. Этот центр через спутниковую систему связи имел выход на глобальную сеть «Интернет» и на несколько других специальных сетей.

Правда, при размещении передвижной станции радиоконтроля непосредственно на местности возникли некоторые проблемы. Логинов, разумеется, хотел, чтобы пункт РК был у него под рукой, то есть на точке базирования его группы, но… космические системы — хитрая штука.

Разные там волны, наведенные «системой дальнего обнаружения низколетящих целей» — ДОН, атмосферные возмущения, геомагнитные аномалии и даже наводки от высоковольтных линий — ЛЭП — все это каким-то хитрым образом смешивается, влияет и мешает.

Еще до начала операции люди Власенкова облетали на специальном вертолете окрестности и сняли все необходимые параметры. И что-то у них получилось «не очень»… Короче — в районе базы команды «Е», или «точки раз», на территории бывшей танковой бригады, ПРК разместить было невозможно по техническим причинам.

Власенков так Логинову и объяснил: «Можно, где угодно, но без гарантии по таким-то параметрам». Полковнику нужны были все параметры и обязательно с «гарантией» абсолютного контроля радиообмена на всех частотах; и мгновенная дифференциация — то есть отделение нужного от ерунды; и чтобы охват был от Питера до Мурманска в полосе, шириной не менее пятидесяти кэмэ. И еще — то, и еще — это…

Он так и сказал Василию Васильевичу: обеспечь мне все это любыми средствами!

Такое место было только в тридцати километрах южнее логиновской базы.

Ну — не страшно, ведь между «точками» радиосвязь власенковскими ребятами была обеспечена идеальная, а в случае необходимости на вертолете можно за десять минут туда-обратно смотаться.

* * *

Американцы давно кичатся своими спутниками-шпионами: и много их, и хорошие они, и все «видят».

А наш-то спутник был все же первым.

В октябре пятьдесят седьмого года впервые из космоса на наземные антенны пришел сигнал: пи-п, пи-п, пи-п… Во всем мире наше слово «спутник» знают.

И Гагарин наш летал в космосе почти два часа, а их первый астронавт — всего пятнадцать минут. Вот.

До сих пор наши военно-космические программы не потеряли своего лидерства. У нас тоже кое-что в наличии имеется: и низкоорбитальные, и высокие, и геостационарные спутники.

Электронная начинка отечественных спутников… э-э-э… разведчиков, может быть, и не такая элегантная, как у штатовских шпионских «птичек», но, по оценкам специалистов, работает ничуть не хуже. Говорят, что в отдельных случаях даже переговоры с проводных линий связи низкоорбитальным спутникам удается считывать. И радиопереговоры очень низких мощностей — до 15 милливатт, то есть радиотелефоны и карманные связные станции типа «уоки-токи» запросто перехватываются нашими космическими «птичками» в любой точке земного шара и по всему спектру частот.

После перехвата сигнал усиливается бортовой системой низкоорбитального спутника, преобразуется в цифровой код, очищается от помех и передается на ближайший геостационарный спутник. Откуда практически мгновенно ретранслируется на наземные станции контроля. В реальном времени.

Вот именно такой станцией контроля и была «точка два».

* * *

Опа-ньки… Дождались. Не долго музыка играла, не долго фрайер танцевал. Вот он, родимый! Стоит себе, жезлом полосатым помахивает. Ментозавр поганый, чудище гадское, живущее у дороги и питающееся исключительно «капустой».

Та-ак. Правый поворот включить! Скорость выключить и плавненько затормозить. Тормоза — пш-ш-ш… Стоим. Дизель не выключаем — зима все-таки. Что там у него на погонах нарисовано? Лычки! Надо же — сержант. Но автоматик на плече болтается.

Неподалеку от служивого, метрах в десяти — «рафик» какого-то едко-салатного цвета. Странный «рафик» — без мигалок ментовских, но с зажженными фарами. А за ним — «девятка» темненькая, снегом припорошенная, приткнулась к обочине.

Непонятный пост. Чего здесь гаишникам делать?

Маленький Ахмет проснулся еще до того, как я успел нажать на тормоз, как будто у него инстинкт на этот ментовский пост сработал. Боб тоже заворочался всей своей огромной тушей в спальнике.

— Что там, Витька?

— Что, что… Козел! Мент. Пост какой-то. Пока не знаю, что ему надо, но ты пока не высовывайся. Лежи молча.

— Гнал не сильно?

— Да не гнал я… Не больше шестидесяти… Сейчас узнаем, чего ему от нас хочется. Но кажется мне, Боб, почему-то, что это не совсем правильный пост.

— Почему неправильный?

— А не на месте стоит… Как бы в догонялки не пришлось поиграть. Ахмет, у тебя что там с документами, все в порядке?

— А как же, дядя Витя… — вот еще племянничек нашелся.

Тем временем мент подошел к кабине, козырнул… Козел, не служил, что ли? Кто же с оружием козыряет? Нет, братцы — неправильный это мент и пост неправильный. Но деваться некуда… Надо прояснять обстановку.

Я открыл дверцу и выпрыгнул из кабины на мороз.

— Здравия желаю, товарищ сержант. На лице у меня — открытая и дружелюбная улыбка, взгляд прямой, честный и даже слегка приветливый. Ты посмотри в мои глаза пристально, урод, взгляни внимательней, ментяра — разве такие глаза могут лгать?

— Вот мои документы, — я протянул ему права, — а на машину и груз — у хозяина, — кивок в сторону кабины.

Ни, тебе — «здрасьте», ни ответной улыбки, или хотя бы доброжелательности во взоре — холодное отчуждение на лице, суровость во взгляде и в голосе. Бровки белобрысые насуплены. Тоже мне — олицетворение власти!

— Кто хозяин груза? Пусть выйдет…

— Ахмет, выходи, — бодро позвал я нашего маленького таджика. — Командир с тобой персонально говорить хочет.

Строгий взгляд стража порядка в мою сторону. Хлопнула правая дверца кабины, и в свете фар и вихре снежинок появился невысокий Ахмет. Поеживается от мороза, улыбается по типу «верьте мне, люди…».

Вот такому, с усиками этими дурацкими, я бы на месте сержанта ни в жисть не поверил. Тоже мне — хозяин. Одна улыбочка эта слащаво-дурацкая чего стоит. Да еще черные усики под носом, как у Гитлера на карикатурах. Или как у Чарли Чаплина. Видок у Ахмета — очень подозрительный…

— Здравствуйте, уважаемый товарищ инспектор.

Облом! «Уважаемый»! Так и сказал, ей-богу! Документы в обеих руках держит, пригнулся подобострастно… Тьфу! Смотреть противно.

— Здравствуйте, — неправильный сержант, которого Ахмет льстиво назвал «уважаемым инспектором» опять козырнул. — Возьмите документы на груз и машину и пройдемте в наш автобус.

Эта заморочка начинала мне активно не нравиться. Но я не хозяин, мое дело — сопеть в две дырки и помалкивать. Пусть таджик сам разбирается с ментами. Сам же говорил: «Все схвачено». Вот и пусть теперь…

Ахмет на предложение сержанта «пройти» согласно кивнул, как-то заискивающе улыбнулся смурному стражу порядка и, поеживаясь от мороза, засеменил к «рафику».

Молодой необученный сержант еще раз сурово глянул в мою сторону, махнул рукой — вали, мол, в кабину — и тоже пошел к «рафику». Но не залез в него вслед за таджиком, а остался на улице, прохаживаясь по дороге туда-сюда, туда-сюда… «Ага, — догадался я, — службу изображает». В кабине я застал Борьку с автоматом. Ему сзади, в спальнике, с «узи» было не совсем удобно — «камазовский» спальник для почти двухметрового Бориса Евгеньевича все-таки тесноват, — но вид у него был грозный.

— Не вздумай курок нажать, воин. А тем более, через стекло пальбу устроить — замерзнем к чертовой матери, — тяжко вздохнув, сказал я.

— Ну что там, Вить?

— А фиг его знает… Мент какой-то липовый, «рафик» этот тоже непонятный. Номер надо запомнить на всякий случай. Дай ручку — запишу на пачке «Беломора». Подождем, посмотрим. Ты лучше автомат за спину пока спрячь, и сам не высовывайся. Если — бандиты, то…

— Ну, если бандиты, нам не привыкать — мочить будем! Дизель работает — по газам и вперед!

— Интересно…

— Что тебе интересно?

— Интересно, когда ты поумнеешь, мочила?

— А ты что предлагаешь?

— А ничего… Пока. Нет информации. О чем тут говорить? Забавно только, что документы мои он даже в руки не взял. Значит, не надо ему. Нелюбопытный какой мент…

— Ну, раз так — пусть потом ищут. Ни тебя, ни меня они не знают… Шибанем по колесам их «тачек», и в отрыв, — Борька был настроен агрессивно, по-боевому. Наверное, спросонок.

— Ой, заткнись ты, пожалуйста. Помолчи…

— Ну, а сам-то ты что думаешь, Вить? Наверное, дань снимать будет?

— Денег с нас не снимешь, а если товаром… Это дело Ахмета. Как договорятся, так и будет.

— А по-моему, убивать их надо, — угрюмо сказал Боб. — Мочить…

— Милиционера? Совсем шизанулся?

— А нефиг тут… Тоже мне — моя милиция, меня…

— Уймись. Подождем, чем дело кончится.

— Ну, подождем, — согласился Боб. Подождали…

— Все же мент на «оборотня» вроде бы не похож.

— А ты их много видел?

— Да нет… Но молодой, и по морде лица видно — служивый. Прыщавенький еще… Но вот почему-то козыряет, как дурак, с автоматом на плече.

— Ну, козыряет… Может, он в армии не служил еще? Сразу после школы в милицию записался, форму вместе с автоматом получил и ходит, изображает… Сейчас ведь в ментовку всех подряд берут.

— Туда и раньше особого конкурса не было. Знаешь, почему милиционеры не едят соленых огурцов? — поинтересовался я.

— А они не едят разве? — простодушно удивился Борька.

— Не-а… Так знаешь?

— Ну, говори… Не томи.

— Голова в банку не влезает. Борька хмыкнул.

— Нет, Витька, не факт, что мент переодетый. Вполне может быть «Голубая дивизия».

— «Голубая дивизия» — тоже срочная служба. Только ВВ. А у срочных вэвэшников строевая подготовка все равно ведь есть. Должна быть.

— Кто их знает, что у них там сейчас есть, — философски заметил Боб. — Плохо только, что у него «АКМ» на плече. Мой «УЗИ» против его автомата слабоват будет. Хоть и девять миллиметров, а все же «АКМ» покруче.

Вот как мы уже заговорили: «Мой „узи“, не играет…» Его, видите ли. Уже присвоил, собака! Бандеровец доморощенный.

— Ты все-таки кинь его пока за спину, и уши не развешивай, чтобы не зацепило, — не удержался я и подколол Борьку.

— Гад ты, Витька, — обиделся Боб. — Я виноват, что ли, что меня тогда за ухо задело? Ты бы, наверное, очень радовался, если бы мне в сердце разрывная пуля попала.

— Любишь ты, Боб, патетику. Почему именно в сердце? Нет, я бы радовался, если бы — в живот… Ну, ладно, прости, Борь. Честно. Ну, гад я, на самом деле гад. Ты же меня знаешь… — я приобнял этого дылду и потрепал его жидкие кудри. Борька засопел.

— Ладно, проехали…

Мы с Бобом сидим и ждем. Неизвестно чего. Хуже нет, чем ждать да догонять. На холостых оборотах тихо урчит под кабиной дизель, за окнами в свете фар мельтешат снежинки. Тепло, уютно, но как-то неспокойно стало на душе. Мандраж легкий.

Сержант-гибэдэдэшник с понтом прохаживается по дороге возле «рафика». На плече «АКМ», в руке — жезл полосатый. Ну, ходи, ходи…

Ахмет из «рафика» пока не возвращается. Видно, капитально его документы проверяют. Может, ОБЭП какой-нибудь местный?..

* * *

Мага был взбешен. Внешне, на его лице, это никак не отражалось. Его сухощавое, смугловатое лицо сохраняло постоянное — словно бы сонное — выражение, он умел владеть собой, но в душе у него клокотал вулкан.

Еще бы ему не разозлиться — машина с товаром выскочила из города. И не какой-то там мелкий неприметный «жигуленок» — грузовик, «КамАЗ», прошел через все заслоны, как… как вода сквозь пальцы. Восемьдесят человек было задействовано в операции, двадцать две «тачки», а результат…

«Неужели машине удалось проскочить через Пулковское КПП, когда собровцы там моих ребят прижали? — подумал Мага. — Да нет, не может быть — „КамАЗ“ же едет в Мурманск. Значит, прошел каким-то образом через КПП в конце Народной улицы…»

Получалось, что проморгали машину бойцы. Именно на выходе из города, на Народной, машину проворонили. Кто там у них за старшего был?.. Надо выяснить и разобраться.

После того, как удалось за большие деньги выдернуть из камеры одного из продажных ментов — того, что принимал участие в реализации товара со склада Эдика — и допросить его как следует, дело с одной стороны прояснилось, но с другой… Машина-то, выходит, ушла, да?

А все же хорошо сработали, быстро. Поговорили с одним, с другим, денег дали, кому надо, и все стало ясно: милиция водку у честных коммерсантов отнимает и продает. Мага эту запутку за три часа раскрутил. Вот как надо работать! Мент ничего не скрыл и сразу во всем раскололся, когда понял, что его ждет.

О… Он далеко не все понял… Он только думал, что понял, и, выдавая все свои маленькие подлые тайны, хотел спасти свою позорную жизнь. Он сразу же дал Маге номер машины с товаром, адрес жены и брата одного из курьеров-транспортировщиков паленой «Зубровки», некоего Ахмета, экспедитора, на которого был оформлен груз. Но по этому адресу никого не нашли. Хотя прописано там было несколько человек, родственников. Ни жены, ни брата, ни свата не оказалось почему-то. Как сквозь землю провалились. Мага установил за квартирой наблюдение, но пока все безрезультатно.

Еще Сережа-мент сдал старика, компаньона Ахмета, тоже из таджикской общины. Люди Маги быстро нашли старика, но… выяснилось, что старый таджик уже предстал перед Аллахом и лежит у себя дома мертвый и холодный. Слишком большую дозу наркотика скушал.

Мент Сережа врать не мог — в таких ситуациях люди не врут никогда. Придумать что-нибудь лишнее — могут, оговорить себя — могут, но чтобы адрес или имя соврать — нет, такого не бывает.

Сережа этот и всех своих друзей по группе сразу же заложил, и очень правильно вспомнил — когда, куда и сколько они переправили паленой водки. И цены вспомнил, и точную сумму, какую ему его ментовские дружки «отстегнули», точно назвал. И еще много интересного о своей работе рассказал: о том, кто и где доллары рисует, кто как сбывает…

Быстро выяснилось, что фура с паленой «Зубровкой» действительно ушла на север, в Мурманск, но вот перехватить ее не удалось.

На трассе между Мурманском и Ленинградом под Исой была только одна группа — бригада бойцов в Олонце, занимавшихся снятием дорожной дани с дальнобоев на участке от Лодейного Поля до Медвежьегорска. Эти люди прежде принадлежали другому человеку — старому вору в законе. Потом, когда их старшего убили, они какое-то время работали на себя…

Но так ведь не бывает, верно? Ведь, если каждый начнет работать только на себя, на свой карман — менты могут быстро всех переловить. Но самое плохое — начнется анархия и беспредел, а это — неправильно. Мага считал, что везде, в любом деле, должен быть порядок. И довольно жесткими методами устанавливал его среди своих подчиненных. За это и ценил его Иса.

А те, кто не понимал силы порядка, незаметно исчезали из их бизнеса: или пуля, или зона… Третьего не дано.

Вот Иса очень давно понял силу организованности — поэтому и стал большим человеком, поэтому с его людьми, как правило, никогда ничего плохого и не случается.

Короче, те бойцы, из Олонца — их было всего шесть человек — после долгой серьезной беседы с Магой согласились, что будут ходить под Исой. Еще была у Исы группа в Мурманске, но — это слишком далеко. «Хотя, — подумал Мага, — обязательно надо и их к работе по этой „Зубровке“ пристегивать».

С «Олонецкой» бригадой ни по спутниковому, ни по обычному телефону Маге не удавалось связаться в течении нескольких часов. Точнее — утром он передал им информацию по машине с водкой: марку машины, номер, примерное время прохождения через их участок, — а вот днем и вечером они на связь уже не выходили. Плохо.

Это, как любой непорядок в делах, раздражало Магу и… почему-то немного беспокоило. Обязательно должны они были отвечать на его звонки! Почему не отвечают?

А если фура ушла из Ленинграда сегодня утром, как сказал Сережа, упокой Аллах его продажную душу, то завтра к вечеру она уже будет в Мурманске. По дороге уже не перехватишь. Не было у Маги вертолета, чтобы догнать машину…

Иса говорит, что скоро купят они себе вертолет, но пока — не было. И людей на трассе у Маги, кроме группы в Олонце, тоже не было. Хоть и назвали родители его в честь пророка — он был не всесилен и не мог постоянно «держать» полторы тысячи километров трассы.

Ну, раз так — придется отлавливать машину на обратном пути. Не гнаться же за ними на «джипах»? Пусть продадут водку в Мурманске и едут назад с деньгами. Пусть едут, спокойные и довольные — встретим. А пока и здесь, в Ленинграде, для парней Маги всегда найдется работа…

Единственным светлым пятном для Маги во всей этой истории с «Зубровкой» было убийство продажного мента Сережи.

Мента убивали в одном заброшенном гараже на Обводном канале долго и мучительно и все засняли на пленку. Все оператор заснял — от начала до конца.

Особенно хорошо звук получился… Отлично было слышно, как хрустели кости у этого неверного ублюдка. А когда он перестал визжать, как грязная чушка, — вырубился от боли — был слышен треск сдираемой полосами со спины кожи…

Мага еще раз вспомнил эту сцену и скрипнул зубами. И опять волна звериной ярости накатила.

А для контраста — вмонтировали в правый нижний угол экрана вставку — портрет этого мента, молодого и красивого, еще в форме старшего лейтенанта. Хороший видеоролик на полтора часа получился, не хуже этих глупых американских ужастиков.

Вот бы всем мусорам питерским по такой кассете подарить… А что — не жалко. Каждому по почте послать, с уведомлением! Ха! Сразу бы авторитет Исы очень высоко поднялся.

Но, к сожалению, сам Иса почему-то не разрешил Маге этого сделать. А жаль…

Хотя одну кассетку Мага им в главную ментовку на Литейный все же подкинет. Пусть посмотрят на своего медленно подыхающего кунака. Пусть знают, с кем связались.