Под термином «спецслужбы» подразумеваются государственные организации, выполняющие специфические функции: разведка, контрразведка, охрана объектов и физических лиц, антитеррористические мероприятия.
Спецслужбы являются важным и необходимым условием существования любого государства. Миллиарды людей живут на земле обычной человеческой жизнью: работают, пьют, едят, размножаются. У большинства из них работа спокойная и созидательная. Но в каждом государстве есть армия и полиция, и разведки всякие — эти самые спецслужбы. Для каких-то целей ведь и они нужны. Не просто же по чьей-то воле — доброй или злой — они созданы. Значит, в процессе эволюции государственных механизмов возникла необходимость в том, чтобы такие службы существовали.
Спорить с этим или возмущаться бессмысленно. Так было, есть и, наверное, долго еще будет. И во всех этих службах работают, вернее, служат, люди. Люди как люди, мужчины и женщины. Женщин, правда, гораздо меньше. Впрочем, среди моряков и летчиков их тоже не особо много.
В большинстве своем это самые обычные офицеры и служащие. Они работают коллективно и поодиночке, и получают за свою службу-работу зарплату, иногда премии, уходят в очередные отпуска и по достижении определенного возраста их провожают на пенсию. Подчас, даже самые близкие родственники их ничего не знают об этой работе, даже не догадываются, а уж соседи-приятели и подавно.
Живет-поживает себе такой человек, ежедневно здоровается с соседями по лестнице, выгуливает собаку и числится каким-нибудь клерком в конторе, или даже слесарем на заводе, а сам в служебном сейфе майорские погоны хранит. А иногда и полковничьи. Одним словом — работа, как работа. Правда, травматизм на этой работе повыше, чем у водителей автобусов, а случается, они и гибнут «при исполнении». Но по статистике — не чаще, чем пожарные или мотогонщики.
Пожалуй, самая специфическая черта их работы — тотальная секретность, предусмотренная жесткими рамками специальных инструкций. Это очень важное, абсолютно необходимое для успешной деятельности и, в конечном итоге, для выживания, условие. Но ничего необычного в этом сами сотрудники спецслужб не видят, для них это — норма. Ведь, в сущности, у каждой профессии свои отличные от других условия труда. Никого ведь не удивляет то, что почтальонам приходится много ходить, а кузнецу бить большим молотом по раскаленному железу.
Что касается «спецтранса», то несмотря на приставку «спец», эта организация ничего общего со спецслужбами, в обычном понимании этого термина, не имеет. Хотя и там имеется своя специфика труда.
* * *
Гена Логинов по-прежнему был полковником, только не Советской, а уже Российской армии, и получить генеральские погоны ему не светило. По выслуге-то, может, и дослужился бы, нестарый еще: сорок девять лет — не возраст. Хотя, как посмотреть, мужики сейчас в России, в среднем, до пятидесяти четырех только и дотягивают. Так что до среднепокойного ему всего пять годков осталось…
Все же дело было не в возрасте, а в заслугах. И надо признать прямо и откровенно — заслуги были, но… не те, за которые присваивают генеральские звания и выдают штаны с лампасами. Полковник Главного разведуправления Российской армии, или ГРУ, как пацан несмышленый, нарушил основной принцип службы — инициатива наказуема! Будь ты хоть рядовой, хоть генерал. И чем выше звание — тем строже спрос. А в разведке и подавно — «авторизованная активность», то есть несогласованные и не одобренные руководством действия, для автора этой самой «активности» подчас означают не только конец карьеры, но и конец земного пути. Так что Логинов еще легко отделался, всего лишь легкой контузией и малюсенькой закорючкой в совершенно секретном личном деле. Эта пометка-закорючка положила некий невидимый предел его военной карьере, зато успокоила чувство справедливости.
Никаким танкистом он, конечно, не был. Вернее, был, но очень давно, в самом начале службы. Потом — штабная работа, спецучилище, войска спецназа, академия и… оперативная работа на территориях вероятных противников. Разведка. Точнее — военная стратегическая разведка. Главное разведуправление Генерального штаба Советской армии — ГРУ. К сорока годам — два боевых ордена. Восемь агентурных выходов, спецоперации, акции.
Первую командировку за границу — «выход с внедрением» — капитан Логинов совершил в двадцать семь лет. И покатилось: пятнадцать лет оперативной работы — как один день. Благодаря таланту к иностранным языкам — Логинов свободно владел английским, французским и немецким, часто — в нелегальной резидентуре.
В случае провала легальных шпионов, защищенных дипломатическим иммунитетом, высылают. Нелегальных, случается и вешают. Особенно таких, которые на акциях попадаются. Гена не попадался.
Последняя командировка — в Чили, к дедушке Аугусто, в восемьдесят восьмом. Здесь он уже работал под «крышей» посольства, то есть был легальным шпионом. Нормально работал, чисто, без проколов. Чилийцы, вообще, ребята толковые, с понятием. Американцев недолюбливают, Пиночета своего уважают, но особо сильной привязанности не испытывают.
Совершенно неожиданно, ни с того, ни с сего, по распоряжению административного отдела ЦК из Чили полковника Логинова отозвали. Позже узнал — тогда из множества резидентур ГРУ, разбросанных по всему миру, собирали кадры… Понадобились люди абсолютно надежные, ни коим образом не замешанные во внутренние дела Страны Советов и не имеющие никаких, ни близких, ни дальних, родственников среди совпартноменклатуры.
Вот так — ни больше, ни меньше. У Гены таких родственников как раз и не было.
Тогда, в восемьдесят восьмом, ничего лучшего не смогли придумать кремлевские рамолики, как супротив одной нечистой силы применить другую. Армейскую разведку привлекли разгребать гэбэшное дерьмо. Или другого выхода у них не было? Может, и не было, да только ничего их не спасло.
В общем вернулся Логинов из Чили, началось самое интересное и самое страшное — работа дома. Операция «Блик».
«…И дух носился над водою», и была создана группа «Е» с отозванным из загранкомандировки подполковником Геннадием Логиновым во главе.
Самое пикантное заключалось в том, что армейское руководство, Генеральный штаб и «Аквариум» имели к проведению операции «Блик» очень косвенное отношение. Всем заправляли люди из Политбюро.
Логинов тогда сильно удивился поставленной задаче, но виду не подал и как человек военный, офицер и коммунист немедленно приступил к выполнению.
Сейчас, после затянувшегося бардака, его уже ничего не удивляло…
Тогда ему было предоставлено все необходимое: неограниченное материально-техническое обеспечение, люди — на выбор из любых подразделений, финансирование — поистине в астрономических суммах и в любых валютах, абсолютная независимость от непосредственного военного начальства и полная свобода действий. Почти бериевский беспредел. Фантастика! Даже строгих временных рамок не устанавливали — единственная просьба: не тянуть. Конечно, такая просьба была покруче любого приказа, но все же…
Курировал группу непосредственно… В общем, на то время более значительных кураторов не могло быть в принципе, кроме Господа Бога.
Геннадия Алексеевича, немало повидавшего за время службы, такой подход к делу изумил и насторожил, а поскольку он давно усвоил, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках, то сразу понял — работа будет страшная. Впоследствии так и вышло.
Раскрутились быстро. Агентура, связь, транспорт, система прикрытия, финансирование… и никаких бюрократических заморочек-проволочек. Все исполнялось мгновенно. По имеющимся в распоряжении куратора материалам, довольно быстро вышли на противника — глубоко законспирированную преступную группу, замыкавшуюся сразу на две резидентуры: ЦРУ и израильской разведки МОССАД.
Гена со своей командой, распутывал этот гадюшный клубок почти два года. Работали без отпусков и выходных, наперекор всему и всем. Попутно выяснили, что из КГБ и контрразведки действительно подтекает и пованивает. Вероятно было и прямое предательство, но конкретного фактического материала в достаточном количестве собрать не удалось. Прикрывались хорошо. Стена номенклатурная, лбом не прошибешь и на кривой не объедешь. Жаль, не удалось добраться до них до всех! Гэбэшные «коллеги» мешали и пакостили очень активно. Нехорошими путами руки-ноги хотели группе повязать, шантажировать самого Логинова пытались, мудозвоны.
В общем и целом, спецгруппа «Е» с Геннадием Логиновым во главе с работой справилась. Сделали все, что могли и, наверное, в три раза больше. Очень изящную и красивую операцию провели и чисто подошли к финалу. Вернее — почти чисто…
Некоторых фигурантов посадили, один сам застрелился, а троих пришлось ликвидировать по субъективным факторам. Убрали тихо и незаметно, с «инсценировкой». А что делать? Судить их было нельзя, а всякой кровавой грязи за ними набралось с лихвой. Попутно с десяток генералов и одного маршала без шума и пыли на пенсию выкинули.
Но вот сам козел-заводила, главарь высокопоставленный, сука номенклатурная, просто исчез с горизонта, сгинул, растворился. А ведь присягу давал, погоны офицерские носил, иуда!
В конце концов, никуда бы он не делся от карающей, так сказать, десницы. Даже школьники знают, что земля круглая и, в сущности, очень маленькая. Азия, Африка, пара Америк…
Уж как летчика, того, что двадцать пятый «МиГ» в Японию угнал, американцы по аризонам с калифорниями прятали. Не ушел, миллионер хренов, достали! Аккуратную автокатастрофу ему организовали. Ребята из ФБР до сих пор ее своим курсантам в Куантико в качестве наглядного примера преподают на семинаре по тактико-специальной подготовке.
И этот бы бесследно не исчез. Ну, неделя-две, от силы — месяц побегал бы еще, поховался в дремучих дебрях Стокгольма, Антверпена или Парижа. И подходы к нему уже нашли надежные. Достали бы, как пить дать, достали!
И достали, но — потом. Гена сам и достал. Из принципа.
А тогда «сверху» поступил приказ — операцию «Блик» прекратить! И прекратили немедленно. Порядок тогда еще был и в армии, и в спецслужбах.
Да, была страна, была держава…
Сейчас модно стало говорить, поливать всех и вся, мол — был большой чан с дерьмом, и назывался этот чан «СССР». Возможно, но дерьмо в нем было четко стратифицированно: по удельному весу, цвету и запаху. А самое главное — общий порядок просматривался отчетливо, что для людей военных всегда сугубо важно.
Потом все смешалось, и вонища пошла по всей вселенной, и перестал служилый люд понимать что-либо вообще.
А та разработка получила неожиданное продолжение. Глубокой осенью девяносто второго года козел-предатель, руководитель разгромленной группой Логинова шпионской сети, сам по себе вдруг выскочил, объявился. Как черт из табакерки, и — весь в белом.
В России связи у него оказались железные. Прямо стальные связи! И через папу — хоть и бывшего, но министра, и через маму — дочку политкаторжанина, невинно изведенного Сталиным в лагерях, и через жену, которая тоже была чьей-то дочкой. Ну, и череда всяких дядей, тетей и шуринов столичных.
У них там, на самом верху, просто так не женятся и замуж не выходят. У них, как у дворовых собак, неплановых вязок не бывает. Без хорошей родословной — ни-ни…
Порода, новая элита, аристократы, мать их…
И мгновенно выяснилось, что гнида эта и не предатель вовсе, а демократ, и всегда был демократом. В душе. Чего уж там ему ребята моссадовские с цэрэушниками умного насоветовали — неизвестно, но чувствовал он себя неплохо. Уверен был молодчик беспредельно.
Поскольку дело по операции «Блик» было, в основном, оперативное и не числилось даже за военной прокуратурой, в свете новых, так сказать, демократических законов предъявить козлу было, почти нечего. К тому же операция, естественно, проводилась с применением мероприятий… в общем-то, применяемых военными разведками и контрразведками всего мира, но… Вот то-то и оно!
А козлик, того и гляди, в герои России выбился бы — вредил как мог, оказывается, тоталитарному строю. И скоренько так депутатом стал.
Ну, это дело нехитрое — были бы деньги, а деньги у него были немалые. Очень большие за ним деньги были. Все номера его счетов во всех банках, и не только швейцарских, группой Логинова по ходу работы по «Блику» были досконально изучены, все суммы скрупулезно подсчитаны и балансы подбиты. Да, продавал, торговал Родиной оптом и в розницу, но для ее же пользы: помогал выйти на прямую дорогу демократии, либерализма и рыночной экономики. Ах, как трогательно, и где-то даже патриотично!
И ни черта бы ему никто не сделал, пальцем бы никто не тронул в «обновленной России». Да он, похоже, в своей новой ипостаси за ширмой депутатской неприкосновенности никого и не боялся.
Недоучел он только «человеческий фактор», точнее, «фактор Логинова»… Обиделся на него Гена сильно.
Впрочем, обида — это эмоции… Хоть и умел полковник со своими эмоциями справляться, в случае с главным фигурантом по «Блику» не захотел давить эту самую эмоцию.
Во-первых, он считал, что любая работа должна быть доведена до завершения, а во-вторых, в той системе, которой он почти с детства служил верой и правдой, существовал незыблемый принцип: офицеру-предателю — смерть. Да и за «державу» было обидно. Слегка.
Ладно бы, как Резун ушел, по идейным соображениям — хоть как-то понять можно. Но этот же, иуда, чисто из-за денег переметнулся. Деньги и ничего больше. Очень солидные деньги — всего на разных счетах выявили более шести миллионов долларов.
Смешно, но основная часть была им переведена в банки уже после завершения операции. За предательство он лишь немногим более двухсот тысяч от разных хозяев нахапал.
Поспешил, сердешный, погорячился — при дележке пирога расейского ему кореша в тридцать раз больше отстегнули, чем за измену Родине! Всегда суетлив был… мразь.
Операцию прекратили, страну сократили, но упрямый Гена свято чтил основной принцип разведки: предателю — смерть, и гнул свою линию. О чем недвусмысленно, но тактично, при каждом удобном случае намекал руководству.
Так, мол и так, считаю, что принцип нарушать нельзя.
В итоге. Гену вызвал к себе большой начальник, один из крестных отцов операции «Блик», как бы для того, чтобы фитиля вставить, но вместо фитиля говорил с Геной почти ласково и мягко, и сказал примерно следующее:
— Понимаю вас, Геннадий Алексеевич, очень хорошо понимаю — сам почти всю жизнь был на оперативной работе. Разумеется, убрать этого фигуранта, конечно, следовало бы, но… это уже из прошлого. Политическая ситуация кардинально изменилась, условия стали иными. Одним словом: мы люди военные и без приказа от политического руководства страны никаких резких движений делать не будем. А из вышестоящих инстанций приказа нет и не будет.
Полковник Логинов уловил в словах своего начальства некоторую неуверенность, что ли, даже нечто вроде легкого сомнения и грусти. Для него этого оказалось достаточно…
И хоть армия — другая, и государства того, прежнего, тоталитарного, нет, а на нет — и суда для подонков как бы тоже нет, кое-что все же осталось.
Взял Логинов очередной отпуск и отлучился в неизвестном направлении рыбки половить, грибков пособирать.
…Рвануло так, что блок двигателя от машины этого урода нашли почти в километре от пятиметровой воронки. Больше ничего не нашли. Воронка и искореженный блок. Остальное — в пыль, в молекулы. Только по номеру на блоке и определили, что машина принадлежала депутату такому-то… Полтора килограмма пластита Ц-4 — не хвост собачий. Что поделаешь — разгул организованной преступности…
Гена на той рыбалке случайно получил легкую контузию, а после отпуска — нехорошую закорючку в личное дело. Ну и, кроме того, перевели его в разряд «невыездных» — вывели за штат активной резидентуры. О чем, кстати, Гена сильно и не печалился, поскольку за пятнадцать лет ему уже поднадоело быть «шпионом». Пока молодой был — одно дело… С возрастом что-то изменилось во взглядах на жизнь, в мировоззрении.
Ни тогда, ни позже, никто ничего ему не сказал и даже не намекнул — умный и сам поймет, а дураков в ГРУ отродясь не держали, — просто перевели служить на Дальний Восток в разведотдел армии. Без всякой надежды на полосатые штаны. Спровадили, сослали, и надолго. Слава Богу, хоть не навсегда. Вернули в конце концов…
Ну, и черт с ними, с надеждами и полосатыми штанами — не хлебом единым жив человек. В конце концов служишь ведь не за звезды и штаны с лампасами, верно? Служишь, потому что служишь, потому что другого ничего не умеешь. Потому что отец служил, и дед служил…
А если эти придурки завтра объявят войну Грузии или Украине? Тоже служить будешь? Вероятно так, раз присягу дал. В любом случае приказ должен быть выполнен, а если не согласен — застрелись или уйди. Но уйди до того, поскольку армия и демократия понятия абсолютно несовместимые.
Стреляться полковнику пока что-то не хотелось. Хотелось на пенсию, в отставку. Но до отставки надо было еще дожить, а судя по разворачивающимся событиям, это могло стать неразрешимой проблемой — дожить до отставки.