Тетя Вера вынула из-за пазухи скатерть. Встряхнула ее, расправила шелковые цветы. В сыром сером воздухе они казались особенно яркими. Летом ими можно было бы обмануть шмелей и пчел. Но сейчас никто к этим цветам что-то не летел. Люди с авоськами озабоченно толклись по мокрому снегу, обходя тех, кто стоял с протянутыми руками и держал в руках вещи. На тетю Веру и ее скатерть никто не смотрел.
Впрочем, здесь ни на кого особо не смотрели. Вещи предлагались все какие-то домашние, неосновательные, бестолковые. Их нельзя было съесть. Ими нельзя было согреться. Напрасно их протягивали руки.
Тетя Вера медленно коченела, постукивая ногами в сапожках. Она устала. Сложила скатерть треугольником, набросила себе на плечи. И тут же услышала:
– А почем шаль?
Тетя Вера замешкалась. У женщины в ватнике глаза так и бегали.
– Я вам за платочек ваш кусок мяса дам.
Мясо детям было бы очень кстати, сообразила тетя Вера. Особенно если сварить суп.
Увидев, что тетя Вера попалась, женщина бросила:
– Отойдем.
Тетя Вера послушно отошла, сжимая руками шелковые уголки. Рядом был только забор. Тупик. Никого.
Женщина наклонилась над своим узлом. Показала.
Мясо тете Вере не понравилось.
– Свежее, – видя ее сомнения, заверила женщина.
Мясо было красным, в широких жилах. Явно свежим, это да. Просто каким-то не таким. Не таким – и все. Сердце у тети Веры ухнуло в черную дыру. Оно не могло быть ни свининой, ни говядиной, ни бараниной, ни крольчатиной. Куски были большими. Они не могли получиться из кошки или собаки. Мясо было настолько неправильным, что тетя Вера перестала дрожать. В ушах засвистел давнишний шепоток санитарок в госпитале – в дни, когда было особенно много ампутаций: «Ходят слухи, что некоторые…»
Тетя Вера передернула плечами. Пальцы сжались в кулаки.
– Я сейчас милицию позову, – тихо и внятно сказала она.
– Вы что! Вы что! – испуганно засуетилась та. – Это хорошее, честное мясо. Я клянусь…
Тетя Вера крепко схватила ее за рукав ватника. Повертела головой. Скользкая скатерть сползала, мела кистями грязный тротуар.
– Не надо милиции. Я вам клянусь… – извивалась женщина.
И тетя Вера отчаянно крикнула:
– Это кто?
И тут же поняла, что совсем не хочет услышать своими ушами, кем было это мясо.
Женщина вдруг сама вцепилась ей в рукав. Посмотрела умоляюще в самые глаза – и сказала одними губами:
– Это Бетти.
– Б-б-бе…
Тетя Вера чуть не грохнулась в обморок. И грохнулась бы, если б ее не держали.
По щекам женщины в ватнике побежали слезы.
– Наша Бетти. Слониха. Я в зоопарке работаю. Снарядом Бетти убило. А что делать? Мясо же – тонна, не меньше…