Мороз опомнился и нещадно драл обоих за уши.
– Домой хочу… – трясся всем телом Бобка.
– Ну так давай живее! – прикрикнул Шурка.
– Скоро мы придем домой?
– Скоро! – хрипел Шурка. – Совсем скоро!
Вид у него был очень грустный. Бобка забеспокоился. Может, брат сломал ногу, когда они упали? Но вроде он не хромает.
Шурка выдернул санки из сугроба, пыхнувшего морозной пылью.
– А где Таня? – остановился Бобка.
– Таня придет! Попозже! – тоненько выкрикнул брат, наматывая веревку на кулак. – Ну! Домчу с ветерком! – слова были веселые, а вот голос невесел. – Как король едешь, Бобка!
– Как король игрушек? – уточнил Бобка, залезая на санки: упал животом, неуклюже перевернулся, сел.
– Какой еще король игрушек?
– Который в кукол превращает. Так мишка объяснил, – Бобка поставил ноги на полозья. – А вот же он.
Шурка обернулся. Стылым взглядом смотрел неживой трамвай, сам по колено в снегу. Искрились белые деревца. Купол собора реял в золотисто-розово-голубом небе, как огромная темная чаша.
– Не там. Вон там, – показал рукой Бобка.
На том месте, где раньше был мост, а теперь виднелся только снег, стояли сани. В них не было ни коней, ни оленей, ни собак. Никого не было.
– Ну наконец-то! А я уж думал, вы никогда не выберетесь! – оживленно закричал король игрушек. И захохотал.
Он постукивал кулаками и дул на них – как будто мог замерзнуть. Сорвал с головы серую обвисшую шляпу и помахал ею. Нахлобучил, потянув за поля.
«Король, а одет как попало», – осудил его Бобка. Одежка на короле и правда была ветхая, серенькая. И борода тоже серая.
– …А этот мне, главное, говорит: «Вы Дед Мороз?» Ха-ха! Дед Мороз!.. Деда Мороза не существует. Заруби себе это на носу, малыш. Его просто изображает чей-нибудь папа. В бороде из ваты. Или дядя, или старший брат. Только где все эти папы и дяди? Что-то их не видно. И куда это они все подевались, а? Некому больше Дедом Морозом прикинуться? Значит, не будет вам Нового года!
Он балаболил, словно наслаждался своим красноречием и остроумием и старался произвести впечатление на Бобку и Шурку.
Рядом с санями лежала фигура. Казалось, человек брел-брел, да и присел в сугроб, да и завалился на бок. Да так и остался лежать. Фигура вся была укутана, обмотана в теплое, с шалью поверх шапки, в валенках поверх ботинок. Только это все уже ничего не значило. Фигура была неподвижна. Похоже, Бобка был по-своему прав, говоря о куклах.
Они подошли поближе к саням. Вблизи сходство с куклой было еще явственнее.
– Вы где? – очнулся король игрушек, заметив, что никто его не слушает. Огляделся. – Шутники, однако! Побегать со мной наперегонки решили? Побегаем. Отчего же не побегать. Так даже забавнее.
Он встал на козлах во весь рост.
– Гонки на санях! Открытый чемпионат! Первенство Ленинграда! Ура! – радостно завопил он и хлопнул вожжами.