основы оперирующей логикой схоластики. Теология полагается на строгий метод анализа понятий. Люди по-новому воспринимают и организуют пространство и в большей степени пенят время. На рубеже XIII и XIV веков в крупных городах появляются первые механические башенные часы.

В основе всех этих сдвигов в духовной жизни можно усмотреть процесс перестройки социальных групп; число их возрастает, и они делаются более многообразными, а их члены более не поглощаются ими, но обособляются внутри этих групп. Возникает возможность выбора между «конкурирующими» коллективами. В таких условиях неизбежно возрастает индивидуальное самосознание.

Среди авторов XII века, ставших «хрестоматийными» при изучении внутреннего мира индивида и раскрытии тайн его духовного существа, – Петр Абеляр и Гвибер Ножанский. Великий философ, «отец схоластики», и аббат провинциального бенедиктинского монастыря стали своего рода классическими «моделями» процесса «открытия индивидуальности» в Средние века. При всех различиях между ними, Гвибера и Абеляра сближает то, что оба они, каждый по-своему, ощутили потребность оставить собственные жизнеописания.

В какой мере эти сочинения позволяют приблизиться к пониманию их авторов как личностей? Нелегко ответить на этот вопрос. Дело в том, что в средневековой словесности между автором, заявляющим о своей искренности, готовности исповедаться и намерении ввести читателя в собственный внутренний мир, с одной стороны, и его сочинением – с другой, неизменно стоит «экран риторики». Литературная техника, казалось бы, призванная раскрыть мысли и чувства автора, представляет собой вместе с тем средостение, скрывающее истинные побуждения и характер автора. Общие места, клише, цитаты из «авторитетов», традиционные обороты, формулы смирения и покаяния и другие риторические приемы – своего рода «защитный механизм», не позволяющий увидеть подлинную человеческую личность и ее глубинные мотивации6. Так, например, обстояло дело с Веронским епископом Ратхерием (около 890-974). Перу этого высокообразованного церковного деятеля, жизнь которого была полна превратностей, принадлежат несколько произведений исповедального и покаянного жанра. И тем не менее их анализ не дает возможности приблизиться к его индивидуальности, скрывающейся под покровом литературных форм. Разумеется, Ратхерий – предельный случай, но такой случай, в котором, по-видимому, обнаруживается общее правило.

Для того чтобы выразить собственные чувства или изобразить Пережитую им конкретную жизненную ситуацию, автор прибегает к самоуподоблению персонажам библейской, христианской