В условиях городского хозяйства, с его разнообразием функций, трудящиеся не могут не вступать между собой в отношения обмена услугами и продуктами труда. Громы, обрушиваемые Бер-тольдом на головы «алчных», «воров» и «мошенников», вызваны не неравномерным распределением собственности, а злоупотреблением ею. Эти злоупотребления суть проявления неверности по отношению к Богу, который сотворил всего достаточно для прокормления всех. Что же касается неравенства имуществ и наличия богатых и бедных, то они, с точки зрения проповедника, не так существенны и отступают на второй план по сравнению с коренным равенством всех перед Творцом. «Все исходит от Него и все к Нему в конце концов возвратится». Поэтому Бертольд не признает полного, неограниченного права собственности: имущество так же вверено Богом владельцу, как и его персона, время и должность, и человек является лишь управителем своего богатства и должен будет дать Господу отчет за его употребление.

Наконец, пятый дар («фунт») – любовь к ближнему: его нужно любить как самого себя. Ниже мы еще возвратимся к этому «таланту».

Итак, пять даров, врученных человеку и составляющих главные ценности, за распоряжение которыми ему придется в конце концов держать отчет пред Всевышним, – это его persona, призвание, время жизни, имущество и отношения с другими людьми. Могут спросить: а душа? Казалось бы, проповедник должен был назвать ее в первую очередь среди Божьих даров, врученных человеку. Душа здесь не названа, но она присутствует в этом рассуждении как незримый центр, к которому стягиваются все перечисленные дары. О душе Бертольд так или иначе говорит в каждой своей проповеди. Но вновь нужно подчеркнуть: после известных колебаний он нашел нужным начать перечень «талантов» с «персоны» – понятия, которое в более ранний период, да и во времена Бертольда, прилагалось преимущественно к триединой персоне самого Бога.

Личность объемлет и душу, и тело. Разъединение этого противоречивого единства, происходящее в момент кончины человека, рассматривается как временное состояние: после смерти душа следует в ад, рай или чистилище в зависимости от ее обремененности грехами или свободы от них, а тело подвергается тлению в могиле, но в Судный день произойдет восстановление души в теле, и окончательно осужденная или оправданная «персона» войдет навеки в отсек загробного мира, указанный ей высшим Судией. Тело, которым христианские теологи и моралисты поздней Античности и Раннего Средневековья пренебрегали как сосудом зла и темницей, в которую временно заточена душа18, реабилитируется теперь в качестве неотъемлемого компонента личности.