Танцульки на костях
Чтобы сегодня похоронить человека на 15-м километре Балтийского шоссе, надо иметь или тугой кошелёк, или зарезервированное местечко — рядом с усопшим ранее родственником. В противном случае — вас ожидает новое кладбище в Сазоновке, под Гурьевском. Необустроенное и заболоченное.
Один мой знакомый, недавно похоронивший деда, вернулся с погребения в ужасе: гроб пришлось опускать чуть ли не в воду. «Это нам за грехи, — повторял он, — за то, что мы на их кладбищах устроили парки с танцульками».
…Наши «парки с танцульками» на немецких костях, наши «гробокопатели», разворошившие своими щупами и лопатами половину области в надежде отрыть клад или чудом сохранившуюся могилу богатого немца… заброшенные кирхи и «перелицованные» памятники (это когда с гранитной или мраморной плиты соскабливали готические письмена, а надгробие использовали по новой) — всё это давно стало притчей во языцех. Даже роман на эту тему написан: «Готическая коллекция».
А что же было здесь до нас на самом деле?
Чума, Дом быта и казино «Ванда»
В Кёнигсберге в период с 1931 по 1945 год существовало 51 кладбище. Древние жители Пруссии хоронили своих умерших в грунтовом могильнике, предавая земле кремированные останки.
Первые регулярные захоронения появлились на здешней земле в XIII веке, после завоевания Пруссии Тевтонским рыцарским орденом и крещения пруссов.
Первым местом в городе, выделенным под кладбище, считается двор Штайндаммской кирхи (современный район остановки на Ленинском проспекте около «Инвестбанка»). Эта кирха была заложена ещё во времена похода богемского короля Оттокара II в Самбию (одну из двенадцати земель, входящих в состав древней Пруссии).
В Средние века всех кёнигсбержцев хоронили в кирхах и на площадях возле них. Однако после очередной эпидемии чумы, выкосившей чуть ли не треть населения города, кладбища, принадлежащие приходам религиозных общин, — из соображений безопасности — стали располагать отдельно от кирх.
Первое «автономное» принадлежало Немецкой реформаторской общине, было учреждено в 1629 году курфюрстом Георгом Вильгельмом и находилось на Нойе Зорге, позже переименованной в Кёнигштрассе (ныне улица Фрунзе). В 70-е годы XX века на его месте был воздвигнут Дом быта — «совмещённый» затем с казино «Ванда» и юридическим факультетом КГУ.
Крематорий на Кранцер-аллее
После строительства в середине XIX века в Кёнигсберге Вторых вальных укреплений, вновь создаваемые кладбища были вынесены за пределы внутреннего оборонительного кольца. В это время появляются кладбища на Альте Пиллауер Ландштрассе (ныне улица Дм. Донского) и перед Королевскими воротами (ныне улица Гагарина).
С 1913 по 1918 год были ликвидированы Старое Трагхаймское и Старое Штайндаммское кладбища — а на их месте разбиты зелёные ландшафтные зоны. Тогда же, в 1913 году, появилось большое городское кладбище на Кранцер-аллее (ныне улица А. Невского), а в центре его был построен крематорий. Расходы на сооружение составили 260 тысяч марок. Художник Отто Эвель украсил купол крематория превосходными фресками с изображением танцующих покойников.
В апреле 1920 года в пригороде Ротенштайн (район в конце улицы А. Невского), где находились склады боеприпасов, прогремел взрыв. Было много жертв и разрушений. В том числе — уничтожен купол с фресками. Когда крематорий восстановили, оконные стёкла украсили картины Эвеля, а рядом был установлен памятник павшим от взрыва (работы скульптора Станислауса Кауэра и архитектора Фридриха Ларса).
…Бурный рост города в 30-е годы XX века, увеличение числа жителей и расширение городских территорий заставили создавать новые кладбища всё дальше от центра — так их и получилось 51. При населении города — 372 тысячи человек. (Сегодня в Калининграде проживает около полумиллиона человек. А кладбищ, извините, три.)
Евреев вывозили хоронить в Польшу
Среди достопримечательностей можно назвать Еврейское кладбище, появившееся в 1703 году возле мельницы в конце Врангельштрассе (улица Черняховского, за бывшей пожарной частью, а ныне — управлением ГИБДД). Там в 1831 году был похоронен известный художник Иоганн Лове. До этого евреев вывозили хоронить в Польшу.
Это кладбище сохранилось и в XX веке. Сейчас часть жилых домов-«хрущёвок» в районе областной ГИБДД располагается аккурат на могилах.
…Ещё следует отметить Нойроссгартенское кладбище, освящённое в 1817 году и получившее позже в народе название «кладбища учёных», или Профессорского. Там были захоронены Франц Нейман (основатель физико-математического семинара в Альбертине, человек, привнёсший математику в физику — до него последняя считалась наукой философской, формул в ней не было) и Теодор Готтлиб Гиппель, Фридрих Вильгельм Бессель и Роберт Каспари… Памятники им сразу же после войны были поставлены на учёт. Но в 1960-е годы их смахнули, не посмотрев на гриф «Охраняется государством»… На их месте были построены гаражи и производственная база завода «Союзгазавтоматика». Уже несколько лет эта территория не используется и превращена в свалку мусора.
Похороны кошки Соньки
Кроме того, в Кёнигсберге существовало кладбище для животных. С маленькими могилами и надписями на табличках. Располагалось оно западнее железной дороги Холландер Баум — Нордбанхоф и доходило до Эрлиххаузен-штрассе (ныне территория, примыкающая с севера к милицейскому стрельбищу). Его назвали Собачьим, крестов там не ставили, но прийти и почтить память своего хвостатого любимца было можно.
Те, кто хоть раз хоронил в нашем городе четвероногого друга, это поймут и оценят… Свою кошку Соньку — очаровательное существо с эльфийскими ушками и мягкой серой шёрсткой — мы закопали с внешней стороны ограды Старого кладбища, под кустом. Эти кусты давно разрослись и перепутались ветвями, и где именно зарыта умершая кошка, мы уже не знаем.
Кота Мурзика, верно прослужившего нашей семье весь отмеренный ему век, отец положил в мешок и увёз на окраину города, где насыпал над ним скромный холмик — естественно, не сохранившийся.
А один мой знакомый закопал своего погибшего пса в коробке из-под магнитофона у себя на даче. И всё это тихо, тайно… чтоб никто не увидел и не оскорбил скорбное действо усмешкой или гневным окриком. Как-то вот не принято в нашем городе плакать по хвостатым друзьям — хотя очень часто они бывают ближе и преданнее друзей двуногих.
«Вот где красота была…»
Первые советские переселенцы были потрясены видом немецких захоронений.
«‹…› Вот где красота была, — вспоминает Е. П. Кожевникова, — цветы, кустарники, в четырёх местах по углам стояли колоночки с водой».
Ирина Васильевна Поборцева добавляет:
«Ну просто чудо из чудес! Памятник весь был сделан из серого гранита. Идёт священник. Действительно, идёт, как живой. Ряса развевается по ветру. На груди висит большой крест. Видно каждое деление цепочки, каждую складку на одежде, каждый волосок на голове. А самое главное чудо — это его пояс: простая верёвка, но так выразительно сделано, что все узелочки, переплетения видны; вот если бы не дотронулась рукой, никогда бы не поверила, что это сделано из камня… На поясе связка ключей. Причём ни один ключик не был похож на другой» («Восточная Пруссия глазами советских переселенцев»).
Однако расположение кладбищ в центре города — теперь уже Калининграда — казалось его новым жителям неестественным. Опять же, местные власти взяли курс на тотальную ликвидацию прошлого. Вот ещё одно свидетельство:
«Нам говорили, что на местах этих кладбищ будут парки. Мы, молодёжь, по выходным дням, на воскресниках там работали: подходили к могилам по нескольку человек, и если захоронение было небольшое, то просто брали надгробия и плиты и клали на грузовик; если же могила была большая, то сворачивали надгробия и плиты с помощью ломов. Куда потом это девалось — нас не интересовало. В нас ещё оставалась ненависть к немцам, да и воспитание было такое: „Раз надо, значит надо“. Ведь немцы наших убивали».
И ещё:
«Наше отношение к немецким кладбищам было дикое. ‹…› Для нас немецкое было вражеским. А раз враги — надо им мстить. Даже мёртвые — это фашисты. Когда я впервые в 1961 году посетила посёлок Чистые Пруды, я увидела русское кладбище, заботливо ухоженное немцами. Мне это казалось диким. Как это, немцы русским делали могилы? Не могла этого понять…» («Восточная Пруссия глазами советских переселенцев».)
…В результате этого всего в пятидесятые годы городские кладбища Кёнигсберга были превращены или в сады (сейчас заброшенные), или в парки Калининграда. Или просто застроены.
Человеческие останки вывозили грузовиками
К примеру, напротив бывшего магазина «Океан» простиралось кладбище. После войны его территория превратилась в зелёную зону. Поверх разграбленных немецких могил был устроен Сиреневый сквер. А когда на смену социализму пришёл новый российский капитализм, вчерашний инструктор обкома КПСС, а ныне депутат-банкир затеял на месте сквера «проект века» — культурно-деловой центр «В честь 750-летия города». Заполучив разрешение муниципальных властей, вырыл котлован (человеческие останки вывозили грузовиками) и выгодно перепродал «проект» Росгосстраху. А возвели не то, что обещали. Новостройка — «Clever house» — стоит буквально на костях. Дорогие магазины, модные бутики, рестораны, гостиница… Весьма удачное место.
Впрочем, парк культуры и отдыха имени Калинина (ныне Центральный) также вырос на костях девяти разных кладбищенских участков. Парк Балтийский разбит на месте Хабербергского кладбища.
Есть и ещё одно обстоятельство: первых переселенцев, умерших в период с 1945 по 1948 год, зачастую хоронили рядом с немцами. К примеру, католическое кладбище на улице Камской до шестидесятых годов было советским — как и католическое на нынешней Лесопарковой. Так что «под нож» (точнее, под трактор) были пущены и могилы своих.
Уцелело, в сущности, только 2-е кладбище Королевы Луизы — теперь это наше Старое, на проспекте Мира. Оно сильно разрослось с довоенных времён. При немцах могилами был занят маленький сектор справа и слева от часовни, а вокруг находился опытный участок по выращиванию сельхозпродукции Кёнигсбергского университета. Теперь за оградой — дачи, гаражи…
Последнее «мяу»
Естественно, такие вещи даром не проходят. Можно быть завзятым материалистом, но трудно отрицать, что в местах, где десятилетиями скапливалась массовая энергетика горя, едва ли кто-то будет чувствовать себя комфортно и счастливо. Атмосфера «давит». Не зря во всём мире стараются превращать места глобальных сражений или трагедий в мемориальные комплексы.
Можно верить или не верить, но на месте Трагхаймской кирхи (ныне улица Подполковника Иванникова), окружённой кладбищем, в наши дни была построена многоэтажка. По закрытой медицинской статистике, процент онкологических больных среди жителей этого дома гораздо выше, чем в домах соседних. Равно как и процент нервных срывов и расстройств.
А на улице Дзержинского, где прежде находилось кладбище на Шёнфлиссер Аллее (от него сохранилась часовня на территории современной автобазы), построили особняк. Там очень странно ведут себя животные. Большие и вроде бы злые собаки вдруг становятся шёлковыми — и, вместо того чтобы пытаться разорвать прохожего в клочья, забиваются подальше и жалобно скулят…
А в некоторых элитных домах принципиально не живут кошки. Убегают при первом удобном случае. А те, кто сбежать не может или не решается, тихо чахнут — и очень скоро издают последнее «мяу»…
Иначе прошлое отомстит
Бедные хвостатые заложники ситуации… Как, впрочем, и мы все — живущие в городе, который до нас и создавали, и разрушали, и перекраивали заново, оставляя нам в наследство и проблемы, и упущения, и свершения… невероятный коктейль, гремучую смесь, колдовское зелье, именуемое калининградской ментальностью.
…Что же делать? Вообще-то — покаяться. За разрытые могилы, раскуроченные склепы, разбитые памятники. За то, что мы так до сих пор и не поняли, что уважение к Жизни есть продолжение уважения к Смерти. Своей, чужой — не суть важно. Иначе прошлое обязательно отомстит. И чаще всего — за чужие провинности.
