Каждый член Федерации получает безопасность, питание, жилье, тепло, одежду, средства гигиены, возможность для личного и профессионального развития.

Каждый член Федерации обязан выделить в день 5 часов в сутки для работы, необходимой для функционирования Федерации.

Деятельность вне обязательного времени не регламентируется и находится в сфере личных интересов. Поощряется участие в научных, образовательных, военных, культурных и других проектах.

Дети до 12 лет находятся под опекой, но и не являются членами Федерации.

    Из кодекса Федерации.

- Гарри Поттер, ты уже нашел философский камень?

- Пока нет, зато я принес тебе гораздо более полезную вещь!

 Гермиона застыла в нерешительности – этого в сценарии не было. Конечно, импровизация приветствуется и все такое… но сейчас должно было произойти что-то совсем уж несусветное. Сияющий, как лампочка Гарри, которого она знала, как свои пять пальцев на правой руке и три – на левой, просто кричал об этом.

Гарри Поттер – здоровый, как медведь бывший МЧСовец Илья Михайлов, а нынче просто Муха, наконец-то нашел нужный предмет, достал его из сумки и попытался торжественно вручить его Гермионе. Та, как только разглядела «подарочек», попыталась отпрыгнуть от Гарри, но он ее ловко поймал. Скудное освещение сцены не позволило зрителям сразу опознать ЭТО, но когда до всех дошло, зрительский зал взорвался смехом и бурными аплодисментами.

Импровизация Мухи зрителям очень понравилась.

- Вот тебе магический посох! Вещь нынче редкая, особенная. Кстати, героя-добытчика полагается вознаградить…

Одной рукой Гарри Поттер держал здоровый – сантиметров под тридцать, черный дилдо, а другой взял свою подружку за талию и начал подтягивать ее к себе, всерьез рассчитывая на поцелуй благодарности.

Гермиона – худощавая, подтянутая девушка весьма скромного роста, замерла на сцене. Как реагировать на подобное, она еще не решила. Только когда Гарри притянул ее непосредственно к себе, она пришла в себя. Изящно вырвалась из объятий, непонятно как переместилась за спину напарника и выдала ему смачный пендаль.

- Эээ! Че за дела?! В сценарии такого не было!

- А хрен резиновый был в сценарии? – возмущению Гермионы не было предела.

- Машка, ну че ты кричишь? Ведь прикольно же - «магический посох»!

- Дурак ты Муха. И посох у тебя дурацкий.

- Зато – настоящий! – гордо заявил Гарри и радостно потряс резиновым изделием над головой. При этом он так очаровательно и заразительно улыбался, что Гермиона просто не могла на него долго злиться.

- Ох… я тебе тоже подарю… пока еще не знаю что. Продолжаем представление.

Скромный зал поселкового дома культуры был погружен во тьму, только сцена освещалась парой светодиодных ламп. Символическая ширма отделяла зрителей от сваленных в кучу декораций и разного актерского барахла. И еще – актеры прятались за нею перед выходом на сцену.

В темноте помещения угадывались лишь силуэты сидящих на длинных скамейках людей. Их было много, почти все места были заняты. Театральные постановки на основе похождений Гарри Поттера всегда были популярны, как и другие «ремейки» известных фильмов: Терминатор, Люди X, Хоббиты и многие другие. А вот классика почему-то не пользовалась популярностью.

Несколько энтузиастов пыталось даже сделать постановки на актуальную тему, но их ждал полный провал – зрители предпочитали наслаждаться высокими чувствами между Ромео и Джульеттой, чем сценами убийства зомби - этого им и в реальной жизни хватало. Еще совсем недавно они с большим удовольствием смотрели фильмы про оживших мертвецов наподобие «Добро пожаловать в Зомбиленд» и множества им подобных. Сейчас это перестало быть фантастикой, стало реальностью. Ужасающей реальностью.

Зато мелодрамы и комедии пользовались огромной популярностью! Самого разного толка: от невинных до откровенных и даже пошлых. Они пробуждали в людях воспоминания о модных вечеринках, шикарных нарядах и огромных городах, сутки напролет бурлящих жизнью – хоть они и видели все это только на экранах телевизора.

Это было сродни детским воспоминаниям и вызывало самые странные чувства – люди с грустью в глазах смотрели комедии, которые еще совсем недавно заставляли смеяться до слез и хохотали над тем, что раньше казалось совсем не смешным.

Особенным изыском было то, что любой мог сделать «свой фильм». Со своими особенными героями и сюжетными линиями. Вот только с декорациями были большие проблемы. Зато воображение и плохое освещение играло на руку актерам-энтузиастам.

Старожилы-основатели поселка рассказывали, что первое время не хватало топлива для генераторов и кино показывали редко – старались экономить электричество. К тому же, новых фильмов ждать не приходилось. После десятого просмотра одной и той же популярной комедии, у кого-то появилась идея сделать «свой фильм». И понеслось…

У Кота на этот счет было другое мнение. После Катаклизма смотреть на «ту» жизнь, переживать за «тех» героев было очень грустно и больно. Самые лучшие фильмы уже не радовали, а поднимали в памяти воспоминания, от которых хотелось поскорее избавиться. В голове слишком крепко засела мысль, что все это они безвозвратно потеряли.

Мир «киношный» и «настоящий» теперь отделяла даже не пропасть – они находились в разных измерениях. Попытки их приблизить причиняли одни только страдания. Люди и так пережили слишком многое, чтобы заниматься моральным самоистязанием.

Они смогли выжить. Пока еще не победили, но отчаянно боролись за свое будущее. Просто копировать старые отношения, привычки, даже образ жизни – было уже невозможно. Приходилось создавать все заново. Поэтому, самодеятельный театр на удивление гармонично вписался в их жизнь.

Кот постепенно отходил от своего заточения на чердаке и восстанавливал здоровье. И учился. Учился новому быту, новому распорядку, привыкал к странным людям вдруг себя. К тому, что теперь все не так, как было раньше.

Целую неделю он находился на больничной койке с пятиразовой кормежкой и оздоровительными процедурами под бдительным присмотром медсестры тети Марины – почти необъятной мадам лет пятидесяти. В прошлой жизни тетя Марина была воспитательницей в детском садике и здесь обзавелась новыми «подопечными». Просто склад характера у нее был такой – заботливый.

Когда в больнице узнали, что Кот по образованию фармацевт, работал в фармацевтической компании и отлично разбирается в современных лекарственных средства, вопрос с его трудоустройством даже не обсуждался – конечно останется при госпитале. Так Кот стал лаборантом, помощником.зав.склада и старшей мед.сестры, техником, санитаром и еще много кем.

Он помогал сортировать препараты, консультировал по ним, помогал перетаскивать ящики с консервами и мешки с картошкой, прибивал гвоздями полки из свежих досок, перекладывал пациентов и вообще был мастером на все руки.

Особое внимание он уделял лаборатории – мышей там покормить или питательные среды приготовить. Причина была самая банальная – там трудилась Аня. Худенькая,  небольшого роста, улыбчивая девушка 26 лет. Коту она с самого начала приглянулась, но особого прогресса в их отношениях не было. У Ани вообще ни с кем не было близких отношений. Кот догадывался, что причина в ее прошлом, но лезть с расспросами о прошлой жизни здесь считалось плохим тоном.

Как-то само собой общение вышло за пределы лаборатории и работы вообще, Аня показала себя классным экскурсоводом по местным достопримечательностям. Что в этом было больше – желания помочь новичку или все-таки симпатия – Кот так и не понял. Но надеялся на последнее.

- Нифага не похож Муха на Гарри Поттера – скептически заметил Кот. Действительно, здоровенный мужик в мантии волшебника и такими же волшебными «прибабасами» смотрелся нелепо.

- Много ты понимаешь, умник! Это Гарри Поттер 20 лет спустя, а не тот худосочный малолетка, про которого фильмы снимали. Время прошло, он возмужал, заматерел и вспомнил про свою юношескую привязанность – Гармиону – серьезно ответила Аня.

- Типа, как «Мушкетеры 20 лет спустя»?

- Умнеешь, поздравляю – с изрядной долей ехидства ответила Аня.

В это время на сцене бушевали страсти. Дамблдор оказался агентом ЦРУ и успешно вербовал новых агентов из числа профессуры магической академии. Секреты магических практик уплывали в руки маглов! К концу спектакля действие перешло в совсем уж оголтелый артхаус, когда злобная американская военщина стала штурмовать Хогвардс. Но добро, как всегда, победило.

В финальной сцене все те же Гарри Поттер с Гермионой стояли на развалинах одной из башен Хогвардса (которую «играла» груда кирпичей с ближайшей свалки). По сюжету, разрушенная башня погребла под собой целый полк американской пехоты и ректора-предателя в придачу.

Гарри со своей подружкой, одетые в какое-то рванье и держа в руках здоровенные магические посохи на манер автоматов, изображали победу белого и пушистого добра над мрачным злом. Надо сказать, в роль они вжились идеально. Даже слишком.

- Гермиона, старая ты кошелка, люблю тебя.

- Сильно-сильно любишь?

Парочка словно забыла про полторы сотней зрителей, сидящих в темном зале прямо напротив них и начала обниматься. Это вполне вписывалось в сюжет и вообще – страсти в этой версии Гарри Поттера бушевали нешуточные.

Когда время, отведенное на страстные поцелуи, закончилось, на сцену вышел внезапно живой профессор Дамблдор и объявил окончание спектакля. Свет в зале зажегся и зрители начали расходиться.

Осень в этом году выдалась теплая, без неожиданных заморозков и прочих чудачеств. Листья на деревьях только начали желтеть и пока не думали осыпаться под ноги оранжево-желтым ковром. Если бы не легкая вечерняя прохлада, можно было решить, что лето и вовсе передумало уходить.

Кот с Аней жили в соседних домах неподалеку от крохотного госпиталя – места их работы. При желании, весь их путь от «театра» до дома занял бы от силы пять минут -  поселок ведь маленький! Но это смотря как идти. Им нравилось ходить по набережной «нашего маленького моря» - как любила называть Аня водохранилище, на берегу которого находился поселок.

Вечер, на самом деле, был замечательный. На небе – ни единого облачка, ветер стих и поверхность воды стала почти идеально гладкой. В ней отражалась луна и целые россыпи звезд. Они, словно искры, качались на крохотных волнах. Смотреть на это можно было бесконечно долго.

Когда Кот пришел в себя после неожиданного спасения, он готовился увидеть вокруг себя военную базу с толпами вооруженных до зубов солдат. На крайний случай – укрепленный бункер, спрятанный где-то глубоко под землей. Реальность его сильно удивила!

За окном своей палаты он увидел мирные теплицы, грядки с овощами и абрикосовые деревья. И много-много спелого, налитого сладким соком винограда, со всех сторон облепившего госпиталь. Запах лекарств боролся с ароматами полевых цветов и свежескошенной травы.

Совсем недавно Госпиталь был трехэтажным коттеджем – почти виллой какого-то провинциального нувориши, спешно переоборудованной под новые требования. Сделано все было на скорую руку и обстановка вокруг скорее походила на человеческое жилье, а совсем не привычное лечебное учреждение. Даже сильно пахнущие препараты и дезинфицирующие средства не смогли перебить запах еды и людей, которые здесь жили раньше.

Еще сильнее Кота удивили местные жители. Он ожидал увидеть вокруг себя людей, с головы до ног закрытых броней, с автоматами в руках и огромными, страшными тесаками за спиной. Реальность оказалось совсем другой.  Персонал и посетители госпиталя постоянно носили с собой только пистолеты, редко кто таскал с собой «калаш» с подсумком или разгрузкой – это был удел новичков. Жители поселка были уверенны в том, что за ближайшим углом их не поджидает голодная тварь.

Толпы марширующих круглыми сутками головорезов, обвешанных оружием, как новогодняя елка гирляндами, оказались всего лишь фантазиями Кота. Здесь все было совсем по-другому.

Настоящий островок спокойствия в бушующем океане безумия вокруг.

Поселок Южный Крымского района Краснодарского края в своем недавнем прошлом был крохотным хутором недалеко от города Крымск. Население около тысячи человек, единственное занятие которых – сельское хозяйство и животноводство. В советское время поселок мог похвастаться крепкими хозяйствами и рекордными урожаями с окрестных полей, но в последние годы все неумолимо катилось по-наклонной. Работы нет, а если есть –  платят копейки. Но самое главное – отсутствие перспектив и возможностей для роста. Поэтому молодежь всеми силами старалась уехать в город и там искать свое счастье. Все изменил Катаклизм.

Твари не любили глубокую воду. Перемещаться они предпочитали по дорогам или, в крайнем случае – по полям, лесам. Никто никогда не видел, чтобы они переплывали реки или любые водные преграды. Непонятно было – умеют ли они вообще плавать?

Поселок Южный располагался на берегу Варнавинского водохранилища. Со всех сторон он был окружен широкими оросительными каналами – вся местность вокруг была испещрена ими. Словно паучья сеть, каналы окутали всю территорию вокруг Южного. Дороги проходили по многочисленным насыпям и дамбам.

Для защиты поселка и его окрестностей не нужно было строить серьезные оборонительные сооружения. Достаточно было установить пулеметные точки в местах переходов и растянуть через них несколько рядов колючей проволоки.

Дороги к соседним населенным пунктам: Красный, Черноморский, Новотроицкий – таким же крохотным, если не меньше, поселкам, перекрыли в первую очередь. Вся местность вокруг была разделена каналами на отдельные участки, переходы между ними перегородили несколькими рядами колючей проволоки и время от времени проверяли.

За все время «новой» жизни поселка лишь несколько тварей попыталось выбраться из закрытых периметров, это всегда заканчивалось одним и тем же – они намертво запутывались в заграждениях и их просто расстреливали с безопасного расстояния. Никто и не думал доставать «добычу» из колючей проволоки – измененные оставались там гнить в назидание другим.

Ближайший крупный населенный пункт – станица Троицкая, была отделена от Южного несколькими рядами оросительных каналов и, соответственно, несколькими заграждениями из колючей проволоки. На дальних «кордонах» твари регулярно пытались пролезть через «колючку», приходилось регулярно навешивать все новые и новые заградительные линии. Этим все нападения и ограничивались.

Только крупная стая из нескольких сотен тварей могла дойти до постов людей, контролирующих переходы непосредственно в жилую зону поселка. Но там для них был приготовлен сюрприз из десятков крупнокалиберных пулеметов с почти неограниченным запасом патрон. И нескольких БМП из дежурной группы, готовых давить их своими гусеницами прямо на дороге.

Пока огромные территории были охвачены хаосом и первобытной жестокостью, поселок Южный был, на удивление, безопасным местом для жизни, работы и отдыха. Именно он стал точкой отсчета «нового времени».

Всего в полукилометре от него проходила железная дорога, что было крайне важно! Асфальтовые дороги имеют паршивое свойство быстро приходить в негодность – зарастать травой и кустами, размываться потоками воды. Особенно это актуально было для местного климата – влажного и теплого. Всего через пару лет запустения, и по асфальту здесь можно будет перемещаться только на внедорожниках.

Твари атаковали любой транспорт, легко «вскрывали» автомобили и даже тяжелые грузовики. Но поезд был им не по зубам. Выжившие могли загрузить целый железнодорожный состав оружием, мукой, консервами, необходимой одеждой, техникой и безопасно подвести его к поселку. После Катаклизма только бронетехника могла так же спокойно перемещаться от одного населенного пункта к другому, но перевозить большое количества грузов на ней было невозможно.

Железнодорожную цистерну с дизельным топливом легко можно было подогнать к Южному и перекачать топливо в баки. А к соседним поселкам – уже нет. Слишком далеко.

А еще - автомобили гораздо сильнее подвержены поломкам и имеют меньший срок службы, чем поезда. Особенно это важно в условиях быстро ухудшающихся дорог, отсутствия фирменных сервисных центров, расходников, масел, и даже банального качественного топлива.

Самым лучшим решением было бы использовать реку Кубань – самую крупную реку в регионе, как транспортную артерию и неиссякаемый источник рыбы. Если бы не одно но! До сих пор уровень реки контролировался Краснодарским водохранилищем. У небольшой группы выживших людей не было никакой возможности управлять ее работой. То, как поведет себя река в период половодья – было большим вопросом и, скорее всего, - серьезной  проблемой.

В середине весны неуправляемая никем река Кубань, впитав в себя огромное количество воды от таящего в горах Кавказа снега, неизбежно выльется из своих берегов. Современная инфраструктура городов и поселков вдоль ее берегов никак не рассчитана на такое серьезное наступление воды!

Это будет глобальное затопление. Поля и населенные пункты, расположенные в низинах, превратятся в непроходимые заливные луга (чем, собственно говоря, они и были до прихода человека). Этому могли бы помешать дамбы и каналы, построенные еще черт знает когда, но они давно срыты, а копать новые – дело будущих поколений.

Поселки, находящиеся у подножья Кавказа, находились под постоянной угрозой затопления потоком воды с гор. Многие помнили недавнюю трагедию, когда после сильного дождя вода схлынула с гор и затопила ближайшие поселения. В одном только Крымске уровень воды всего за пару часов поднялся выше первого этажа, погибли сотни человек! Город был почти полностью разрушен.

Дороги в зоне подтопления очень быстро станут непроходимыми, строения – непрочными и вся инфраструктура погибнет без надлежащего ухода и ремонта. Русла горных рек необходимо регулярно очищать, укреплять их берега, но кто будет этим заниматься сейчас?

Южный находился на берегу Варнавинского водохранилища. Хоть оно и было совсем крохотным и глубиной всего в полтора-два метра, но надежно защищало близлежащие населенные пункты от затопления в период паводка и контролировало уровень воды в оросительных каналах. Его уровень легко регулировался с помощью водосброса и требовал для этого минимум усилий – небольшой группе людей это было вполне по силам.

К тому же, в здешних каналах активно занимались рыбным промыслом. Для этого требовалось всего лишь запустить воду из водохранилища в канал, а затем высушить его – рыба оставалась лежать на дне и ее можно было собирать руками. Еще проще было поставить сети на сбросе воды, тогда вся рыба подходящего размера становилась уловом.

В этот год рыбы было мало – все последние годы ее варварски вылавливали браконьеры, но очень скоро она должна была стать весомой прибавкой к рациону выживших.

В некоторых домах горел свет, несмотря на позднее время. Где-то рядом громко ухнула сова, после чего снова стало тихо. Все было так уютно, спокойно… Казалось, что еще немного и все станет таким, каким было раньше.

- Иногда мне кажется, что все вокруг – просто ужасный сон. Что скоро я проснусь и тогда все вокруг исчезнет – сказала Аня и кинула небольшой камень в воду. На гладкой, почти зеркальной, поверхности «маленького моря» стали расходиться круги, отражения луны и звезд запрыгали в такт волнам, словно танцуя на них.

Кот с Аней сидели на берегу, идти домой им не хотелось.

- Безумие. Рождение во плоти наших самых страшных и потаенных фантазий. Мне кажется, что именно это сейчас происходит. Сны ужаса пришли в наш мир и захватили его – задумчиво сказал Кот.

- Во многих фильмах о зомби они воспринимаются не как чудовища, а как смешные клоуны или даже игрушки, единственное предназначение которых – быть убитыми. С измененными до неузнаваемости телами, лишенные разума, они все-таки  остаются людьми. В них слишком много человеческого: одежда, обувь, движения и иногда даже эмоции. Зомби – неизлечимые больные, которых убиваешь из сострадания. Какая-то извращенная форма эвтаназии. Поэтому акт убийства в фильмах о зомби – не есть убийство по-сути. Это избавление от страданий. Очищение.

-  Аня, по-твоему, твари вокруг нас чем-то принципиально отличаются от киношных зомби?

- Твари – чужие. В них нет ничего человеческого. Ты когда нибудь видел их стаю в пятьсот, тысячу особей?

- Даже не представляю, как такое вообще возможно – честно ответил Кот.

- Ну да, ты ведь автоном… Твари организуются. Их группы становятся более многочисленными, иногда – до нескольких тысяч особей. Они формирую волны, мигрируют.

- Аня, о чем ты говоришь?

- Если бы ты просидел на своем чердаке еще пару недель…

- Ну?

- Самая малая волна – полторы сотни особей. Таких, как ты, они просто захлестывают. Массой. Десятки тел,  готовых стать основой для тарана, лестницей или валом для других. Лишь бы только почувствовать на губах вкус крови живого человека.

- Но разве это не зомби?

- Они чужие. Совсем непохожие на нас. Первые две недели в Южном я не выходила из лаборатории.

- И?

- Я хотела найти средство, чтобы вылечить их. Все проходили через это. Инфицированным прописывали курс лечения химиотерапией, граничащий со смертью – чтобы выжечь заразу внутри их, пусть даже после этого человек навсегда лишится здоровья. Излечившихся не было – больные или погибали или оставались «измененным». Выхода нет.

- Но ведь зомби…

- Их уже не спасти. Кот, срок твоего восстановления и обучения подходит к концу. Завтра твой последний день в госпитале, после этого ты едешь в экспедицию и все увидишь собственными глазами. Это правильно. Наша судьба решается там – за пределами Зоны.

- Аня, я так ничего не понял на счет изменившихся. Они – зомби! Я знаю их, я жил рядом с ними много недель!

- Зомби – это те, в ком ты можешь узнать своих близких.

- А если…

- Не узнавай. Их больше нет. Они – чужие. Точка.

Было действительно поздно. Луна уже прошла самую верхнюю точку небосвода и неумолимо катилась вниз. Самое время идти домой. Отряхнувшись и размяв затекшие после долгого сидения ноги, парочка стала возвращаться в поселок.

Кот до сих пор ощущал себя так, словно оказался в другом мире. Любая информация о том, что происходит за пределами безопасной зоны поселка, была очень важна для него. Тем более от Ани – он доверял ей. С каждым днем они становились ближе друг к другу.

- Кот, ты сильный человек. В тебе чувствуется характер.

- Ты это к чему?

- Многие «автономы» - те выжившие, которые долгое время провели в одиночестве, в изоляции – боятся показаться сильными. Симулируют самые разные болячки – от простуды до шизофрении, лишь бы снова не оказаться в «реальном» мире за пределами «Зоны». Понимаешь меня?

- Нет.

- Все ты понимаешь… уже насмотрелся. Ведь так?

- Ну, если ты про тех ребят с молочной фермы – их можно понять.

- Всех здесь можно понять! – резко сказала Аня.

- Подружка, ты забываешь кое о чем…

- Да ну? – удивилась Аня.

- Ты присоединилась к Федерации почти с самого начала. Убивала тварей в Южном и его окрестностях. Обустраивала поселок. Когда пришли зомби, ты всеми силами сопротивлялась им, верно?

- Так и было. К чему ты говоришь все это?

- Аня… как человек, ты достойна восхищения. Это правда. Но есть и другая правда – ты никогда не поймешь тех, кто неделями находился один на один с тварями. В одиночестве! Все время проходя по тонкой грани между сумасшествием и реальным миром… ты никогда не поймешь этого.

- Дурак ты.

- Что? – удивился Кот.

- То самое. Как был дураком, к кушетке наручниками пристегнутый, так им и остался.

- Обижусь.

- Зря. На самом деле, ты – везунчик. Многие тебе завидуют, хоть и вида не подают.

- Аня, о чем ты сейчас говоришь?

- Ты…

- Ну?

- Ты был один. Понимаешь? Вообще один. Когда твари пришли, ты просто спрятался от них на чердаке – твою историю санитарки рассказывают друг другу, как шутку. Ты – любимец фортуны, Кот.

- Десятки измененных пытались убить меня, если что…

- Фигня все это.

- А в лоб? – безо всяких шуток сказал Кот. Произошедшее с ним он не считал поводом для издевок. Слишком яркими были его недавние воспоминания. Исключений не было ни для кого.

К тому времени они подошли к домику, где жила Аня с подругами. Улицы были еле-еле освещены экономичными электрическими лампами, которые во время дождя все равно отключали от греха подальше. Но сейчас все они горели.

Аня подошла к стене дома и уткнулась в него лицом. Так она стояла несколько секунд, после чего развернулась и подошла вплотную к Коту. Черты ее лица заострились, а взгляд стал пронзительным, резким. Она словно постарела сразу на несколько лет.

- Что ты знаешь о судьбе своих родителей? Своей девушки, друзей?

- Я не хочу обсуждать это.

- А как я не хочу этого! Но придется. С мужем и ребенком мы жили в съемной квартире, когда начался Катаклизм. Я лечила их так, как могла. Использовала самые сильные антибиотики, которые воровала с работы – в аптеке такие не продаются. Только из-за этого, когда наши соседи «изменились» и стали рвать зубами своих близких, мой муж и ребенок все еще бились в лихорадке – я смогла только продлить их страдания.

- И?

- Я привязала их к кроватям. Когда лихорадка прошла и они стали уговаривать меня отвязать их… Ты ведь ничего не знаешь об этом, верно?

- Я слышал, что переход не происходит сразу. Так мне говорили.

- В наших мозгах слишком много человеческого Кот, оно долго умирает. И еще – это очень больно. Вначале Игорь кричал, потом уговаривал его убить. Потом… стал пытаться убить меня. Наверное, если бы в этот момент я не попыталась спросить помощи у соседей – так бы и осталась навсегда в той многоэтажке.

Я вышла в коридор и позвонила соседям. Спасла меня дверная цепочка – дверь оказалась запертой на нее и тварь, которая кинулась на меня, не смогла быстро ее открыть. Следом за ней подошли другие твари из этой же квартиры и вместе они начали выламывать дверь. Мне пришлось убегать.

- Аня, что стало с твоими близкими?

- Кот, ты слишком долго сидел на своем чердаке. Те, кого я привязала к кроватям – стали чужими. Тварями. Я вернулась в свою квартиру и крепко заперла дверь. После чего взяла мясницкий топор с кухни и отрубила головы тем, кто раньше был моим мужем и дочерью. Когда пришла в себя, я оделась, взяла необходимые вещи и продукты, топор и спустилась вниз.

Я смогла сделать это. Я видела людей из своей прошлой жизни, которые превратились в ужасных монстров, видела, как они убивали и пожирали тех, кто остался прежним. В той многоэтажке их были сотни. Многих из них я убила.

- Глядя на тебя, я бы никогда не подумал о таком – ошарашено сказал Кот.

- У каждого из собравшихся здесь, есть своя история… мы не говорим об этом. Это - личное. О своей истории я никому до этого не говорила. Ты – первый.

- Я не знаю, как на это реагировать – признался Кот.

- Убивай их. Всегда. При каждом удобном случае. Но главное – спасай других выживших – им не пережить эту зиму. Твари начали объединяться в большие стаи и штурмовать даже хорошо укрепленные дома. Одиночки и маленькие группы – погибнут.

- Меня назначили санитаром группы. Буду раздевать и мыть новоприбывших, следить за их состоянием. На пулеметах сидят другие.

- Не обольщайся. Ты такой же боец Федерации, как и я. Ты приписан к госпиталю, назначен санитаром и поэтому носишь баллон с антисептиком вместо пулемета. Но твой автомат – для убийства, а не для украшения. В бою ты будешь участвовать наравне со всеми, а он обязательно произойдет и не один, уж поверь мне. И ты должен быть к этому готов. Ты же готов, салага?

- Готовей, чем твой борщ, который ты все равно нихрена не умеешь готовить.

- Чего? Да я знаешь какой вкусный борщ умею готовить?! –  Аня от возмущения аж подпрыгнула.

- Пока не попробую – не поверю. Женщинам вообще верить нельзя, а таким симпатичным, как ты – особенно.

- Ох, Кот…

Они не спешили расходиться по домам. Ночью так чудесно сидеть и просто смотреть на звезды! Пусть рано утром ненавистный будильник превратит их жизнь в ад – все это будет потом. До тех пор можно наслаждаться теплым, южным ветром, сладким от ароматов полевых цветов и приятной компанией.

- Аня, ты слышала когда нибудь о «красной дороге»?

- Что-то знакомое… это фильм такой?

- Нет! – рассмеялся Кот. – Совсем не фильм. Нам об этом рассказывал преподаватель в меде. Он использовал «красную дорогу» во время бесед с самоубийцами – очень забавные ребята. В подавляющем большинстве – жертвы неразделенной любви в период гормонального взрыва.  Заешь, что он им предлагал сделать?

- Ну давай Котяра, удиви девушку.

- Изнасиловать свою «любовь».

- Чего? Изнасиловать? – возмутилась Аня.

- Именно так. Он говорил им: «Пойди и трахни ее. Все равно завтра ты убьешь себя – какая разница, что будешь делаешь сегодня?».

- Он больной маньяк, твой преподаватель.

- Совсем нет! Его подопечные находились на «красной дороге» - крохотной, ограниченной лишь собственным жизненным опытом части огромного мира вокруг. Они целиком и полностью подчинялись правилам и логике своей «дороги», но стоило ему «сбить» их с проторенного пути, как самоубийцы начинали сомневаться в том, что они все делают правильно.

Секундное замешательство пациента, как он предлагал им и вовсе ядерную замануху: «Зачем тебе эта дуреха? Красоток вокруг мало? Выбирай любую!». От такого предложения страдающие спермотоксикозом юноши входили в настоящий транс и всерьез начинали перебирать в уме женщин, с которыми были бы не прочь переспать – от кинозвезд до своих учительниц.

- Но ведь они могли действительно пойти и кого-то изнасиловать?

- Учти - настоящим психам он такого не предлагал.

- Все равно – это отвратительно!

- Зато хорошо вправляет мозги. Стоит только парню начать собирать в своем воображении персональный гарем, как его недавняя любовь и виновница всего «кипеша» резко перестает быть единственной и неповторимой. Мгновенное озарение! Парень вдруг понимает, что мир гораздо шире и больше, чем он раньше себе представлял. И что убивать себя ради… одной из девушек – плохая идея.

«Большой мир», находящийся вне привычной «красной дороги», начинает будоражить воображение своими соблазнами и возможностями. Недавний суицидник с дрожащими руками и безумным взглядом мгновенно преображается. О том, чтобы покончить жизнь самоубийством, он уже не думает.

- Кот, я честно не понимаю – к чему ты мне сейчас все это рассказываешь?

- Все мы: ты, я, люди вокруг нас, совсем недавно вышли за пределы своей «красной дороги».

- Я не хотела с моста прыгать, честное слово. Меня моя жизнь вполне устраивала!

- Это не важно. В один миг всех нас вышвырнуло за пределы привычного, комфортного мира. Все перевернулось с ног на голову… Самоубийц в этом момент посещало озарение. Может и мы сейчас испытываем что-то подобное?

Минуту они просто стояли в темноте. Потом Аня резко развернулась, сказала короткое «пока» и зашла в дом. Кот лишь разочарованно вздохнул.

Время до «реального дела» пролетело незаметно. В Ростовскую область отправлялась серьезная исследовательская и поисковая экспедиция. Впервые Федерация искала людей за пределами Краснодарского края, акции подобного масштаба еще никогда не проводились за всю историю «нового» времени. Для участия в экспедиции отправляли всех свободных людей – даже новичков, прошедших хотя бы минимальную подготовку. Пришло время им показать себя.

Для Кота этот день был поворотным для всей его жизни после начала Катаклизма. Его скоротечнее обучение «военке» подошло к концу и он отправлялся в экспедицию полноправным ее участником.

На протяжении полутора недель ему старательно вбивали в голову базовые навыки обращения с оружием, техникой, средствами связи и тактикой борьбы с изменившимися. При этом, его основную работу в госпитале никто и не думал отменять – «военка» была факультативом. Кот даже мог не посещать ее. Но это означало бы верную смерть за границей безопасной зоны.

В армии Кот не служил и с оружием до сих пор никаких дел не имел. Даже во время Катаклизма довольствовался обломком от черенка лопаты и в по-настоящему серьезных битвах не участвовал. Первое и единственное столкновение, когда он смог убить сразу двух тварей – было почти случайностью.

Другие обучающиеся выглядели по сравнению с ним настоящими маньяками, чуть ли не голыми руками разрывавшими тварей на маленькие кусочки. Его рассказ про то, как он спасся и убил всего двух зомби, вызывал у окружающих лишь смех и недоумение.

- «Как ты вообще остался жив, приятель?» - удивлялись его новые товарищи. У многих из них за плечами были десятки убитых тварей. Кому-то повезло встретить Катаклизм с оружием в руках –  они были охотниками и хранили дома оружие. Это спасло им жизни.

Попадались и откровенные бандиты, и военные, и полицейские, просто очень сильные и отлично подготовленные люди. Но больше всего было счастливчиков, которым просто повезло. Женщины заражались в два раза реже мужчин – сказывался более сильный врожденный иммунитет. Но выжить смогли лишь те из них, кто смог прибиться к группе. Или редкие уникумы, наподобие Ани.

Все свое свободное время Кот уделял обучению военному искусству. То, что это именно искусство, а не конвейер или калькулятор, Кот понял почти сразу. Стандартной схемы: делаешь так – противник умирает, делаешь так – погибаешь ты – не существовало. Всегда находилось множество нюансов. Время суток – от этого зависела активность тварей, их количество, состав и агрессивность. Имеющееся вооружение, техника, собственное состояние и состояние товарищей. Местность, припасы, боекомплект и многое другое. Со всем этим нужно было играть, подбирать самый лучший вариант для решения конкретных задач.

Во время отработки взаимодействия в условиях реального боя их отвозили в Крымск. Там находился форпост Федерации – маневровая станция железнодорожных тепловозов. На железнодорожном вокзале постоянно находилось около тридцати бойцов. Станцию окружала стена из колючей проволоки, несколько закрытых пулеметных вышек и три БМП-4 в качестве оперативного резерва.

Крымск – небольшой город. Здесь очень много частной застройки, а значит, плотность населения была сравнительно небольшой. Твари не собирались здесь в по-настоящему большие стаи, но небольшие их группы  постоянно атаковали железнодорожную станцию и стрельба здесь велась постоянно.

И еще это было отличное место для обучения новичков. Происходило это так:

Выбиралась дорога на окраине, по обеим ее сторонам медленно, почти крадучись, ехало два бронетранспортера. На их броне сидело по три суровых и опытных бойца с пулеметами – они контролировали общую ситуацию и внушали чувство уверенности новичкам, которые шагали впереди них. Кроме того, башенные крупнокалиберные пулеметы БТР-80 всегда были готовы прийти на выручку.

Это не была армия и большинство новобранцев Федерации лишь условно назывались «новичками» – большинство из тех, кто смог пережить Катаклизм, уже могли называть себя опытными бойцами. Но до этого у них не было такого вооружения и они не действовали в составе подразделения, тактика и задачи тоже были совсем другими.

Не менее важной была и психологическая подготовка новичков. Пришло время почувствовать себя не жертвами, а охотниками!

Группа людей с пулеметами в руках выстроилась в шеренгу и тяжело шагала под тяжестью сотен патронов боекомплекта, носимого с собой на перешитых разгрузках и ранцах за спиной. Они не щадили никого. Стоило одной или нескольким тварям оказаться в зоне поражения – их сметали ураганным огнем. У них не было ни единого шанса уцелеть.

Живые люди становились победителями. Теперь от них тварям нужно было убегать, прятаться, чтобы сохранить хоть какое-то подобие жизни. Роли поменялись! Из агрессоров зомби превращались с обычных зверей, которых нужно было просто убить. Ради одного этого стоило проводить все эти тренировки.

Кот на таких выездах скучал. И его напарник – Ежик, скучал тоже.

Они шли позади всех, неся с собой на ремне АКС74У и четыре магазина в подсумке. Кроме этого, за спиной они несли баки с мыльной водой и антисептиком. На ремне вместо здоровенных ножей – как у других «нормальных» бойцов, они несли  здоровые ножницы – чтобы срезать одежду с будущих «пациентов». Не раздевать же их? Это слишком долго и муторно.

На другом боку Кота была навешана аптечка, а за спиной, рядом с баллонами – еще одна аптечка. Еще за спиной висела щетка, штанга распылителя с ручным компрессором – чтобы распылять моющие средства и воду на попавшихся «счастливчиков».

Кот не был похож на боевика. Совсем нет! Скорее, он был похож на ходячий склад. И обязанности у него были совсем не боевые: медицинскую помощь окажи, помой, очисти, продезинфицируй. Кстати, запас из нескольких махровых халатов он тоже всегда таскал с собой – спасенным после их очистки и дезинфекции нужно было во что-то одеться на первое время.

Придти в Федерацию можно было только голым. Перед этим пройти полный осмотр, очистку и выбросить все свое имущество. Оставить можно было только значимые, личные вещи, которые могли поместиться в ладони одной руки и необходимое оружие. От такой щепетильности Кот был не в восторге – все это предстояло делать ему.

С другой стороны, это было насущной необходимостью в новых условиях. Как рассказывали ему более опытные товарищи, многие выжившие сильно смахивали на бомжей. Были вонючими и очень грязными. С гнойными ранами, вшами и всеми возможными болячками – от сифилиса до геморроя. Может, просто пугали? Кот на это сильно надеялся.

Они с Ежиком были третьим эшелоном. Первые два составляли пулеметчики, периодически сменяющие друг друга. Во время боевого продвижения группы, санитары должны были внимательно осматривать окрестности и уничтожать одиночные цели позади группы, если те вдруг обнаружатся.

Но времени на обучение было слишком мало. На самом деле, его почти не было. Кот только-только начал входить во вкус, когда пришло время собираться в дорогу.

На поле рядом с железнодорожной платформой формировалась колонна с техникой - десять БТР-80 и больше десятка армейских Уралов. Два из них были цистернами с дизельным топливом. Еще четыре – медицинские кунги с койками, до упора напичканные оборудованием, инструментом и запасами медикаментов. Остальные Уралы были загружены провизией, водой, огромным количеством патронов для пулеметов и множеством других необходимых в походе вещей. На грузовой платформе «ехал» гусеничный трактор с ковшом.

Эта был легкая, колесная группа. К станции Койсуг, находящейся недалеко от Ростова-на-Дону, она должна была добраться по обычным асфальтовым дорогам, а заодно: разведать местность, зачистить территорию, прилегающую к станции, приготовиться к разгрузке техники и организовать небольшой временный лагерь для основной группы.

По железной дороге отправлялась «ударная» часть экспедиции. Гусеничная техника – двенадцать БМП-4, шесть плавающих транспортеров ПТС-4 – с наваренной железной крышей, переоборудованных под склад, жилье на колесах и мед.пункт одновременно. А еще: две цистерны с дизельным топливом, четыре пассажирских вагона, огромный запас продовольствия, боеприпасов, гигиенических принадлежностей, медикаментов, питьевой воды.

Целью похода было вовсе не мародерство. Все крупные продуктовые базы в окрестностях Краснодара были под контролем Федерации, продуктов на них должно было хватить на несколько лет вперед! Вот только… у продовольствия есть свой срок годности и всего через пару лет этот ресурс будет полностью исчерпан. На консервах нельзя строить новую цивилизацию!

Поиск выживших, их восстановление и эвакуация в безопасное место – эта задача была поставлена перед экспедицией.

Неподалеку от железной дороги три десятка разномастно одетых бойцов окружили двоих человек. Ни одеждой, ни вооружением эти двое не выделялись от окружающих, но все знали – это командиры их подразделения. Пришло время для напутственной речи.

- Среди нас нет солдат. Нет офицеров и генералов. Мы – обычные люди, которые защищают себя и своих близких. Для этого нам не нужно иметь погоны и давать присягу. Нам не нужны выдуманные кем-то клятвы верности – мы сами знаем, на что идем. И ради чего мы это делаем. Никто никого не тянет за яйца. Это понятно?

- А если кто-то вообще не хочет воевать? Из принципа – неожиданно спросил парень лет семнадцати.

- Значит, кто-то другой должен будет защищать его. И может погибнуть без его поддержки. А значит тот, кто не хочет брать в руки оружие – потенциальный убийца своих товарищей. Кодекс читали? Цитирую: каждый член Федерации является ее защитником, вне зависимости от пола, возраста и физического состояния. Исключений нет.

В Федерации нет профессиональных военных. Все мы – бойцы. Каждый из нас вооружен и имеет право на осуществление справедливости. Вы можете работать на молочной ферме или водить автомобиль, а на следующий день будете убивать измененных во время зачистки поселка или города, в котором до этого никогда не были. Это ваш вклад в обеспечении безопасности. Это так же важно, как водить автоцистерну с топливом, ловить рыбу или сбежавший скот на диких пастбищах.

Оружие – это гордость. Это символ состоятельности, здравомыслия и достоинства человека. Это знак того, что мужчина или женщина в состоянии отвечать за свои поступки. Только сейчас мы поняли это. Если бы… если бы мы поняли это раньше, то множество людей осталось бы в живых.

Длинная шеренга «бойцов» стояла на месте, почти не реагируя на это. К речам своего командира все они уже давно привыкли.

- Мы – четвертая группа. Легкая, колесная. В составе общей колонны прибываем на станцию Койсуг – недалеко от Ростова-на-Дону. Станцию и поселок неподалеку – зачищаем и готовим место для выгрузки гусеничной техники. Трактор нам поможет в этом.

После выгрузки формируются четыре группы. Две – колесные, легкие. Мы из их числа. И две – тяжелые, состоящие их шести БМП-4, трех ПТС-4 в каждой. Они будут входить непосредственно в сам Ростов-на-Дону, шерстить его пригороды. Именно они будут принимать на себя самый сильный удар тварей, но и возможности противостоять им у них есть – гусеницами будут давить мертвяков, сколько бы их не было!

Бойцам тяжелых групп запрещено покидать бронетехнику. Выходить можно только по распоряжению командира для эвакуации выживших, но я сильно сомневаюсь в том, что их будет много. Город – это огромная братская могила. Те, кто решил отсидеться в своих квартирах – уже давно мертвы. Единственная надежда на тех, кто собрался в продуктовых магазинах и крупных торговых центрах. Но заезжать туда – мало удовольствия…

- Почему? – удивился Кот.

- Потому что выжившие люди уже давно перешли в режим «Человек человеку - враг». Консервы и пачки с макаронами имеют паршивое свойство заканчиваться, избавляться от «лишних» ртов – в порядке вещей. Многие не стреляют в нас только потому, что чувствуют за нами силу.

Законы и мораль старого мира закончилась вместе с его гибелью. От дикости и первобытного зверства уже почти ничего не отделяет нас… Мне жаль тех, кто скоро столкнется с этим впервые. Это очень тяжелое зрелище, но вы уже не дети и тоже видели кое-что.

Наша группа включает в себя пять БТР-80, топливозаправщих, два медицинских Урала и Урал с продовольствием, водой, боекомплектом и полевой кухней. Задача, поставленная перед нами проста – это поиск выживших в небольших населенных пунктах и вне их: леса, поля, берега рек.

Все время экспедиции мы будем перемещаться от одного небольшого поселка к другому. Крупные населенные пункты обходим по дуге – внутрь не заходим. Нам они не по зубам. Стая в две-три тысячи особей легко заблокирует нашу технику и перевернет ее – такие случаи уже были.

Все молочные фермы, все теплицы и избушки, находящиеся у черта на куличках – обязательно должны быть проверенны нами. Именно в таких местах чаще всего обнаруживаются выжившие. Я рассчитываю на вас, ребята. По машинам!

Вокруг командира наступила тишина. Бойцы все-таки прониклись его речью и сейчас переваривали услышанное.

- Чего стоим, бойцы? – удивился командир.

Все почему-то называли его Чапай. Говорят, раньше он был военный, рано вышедший на пенсию из-за какой-то хронической болячки. Но подробностей Кот не знал, а сплетни… им не было никакого доверия.

Бойцы медленно начали расходиться. Безо всякой суеты и нервотрепки. Каждый знал машину, к которой был приписан, свое оружие, товарищей и тех с кем им скоро предстоит столкнуться. Временя до выступления было достаточно, поэтому никто не спешил.

Кот залез внутрь кунга Урала, ставшего на время экспедиции крохотным госпиталем на колесах. Сейчас внутри было разложено три койки для «новеньких», но, при необходимости, можно было добавить еще пару мест, установив переносные койки поперек прохода в специальные крепления. Но тогда пройти по кунгу можно было только сильно согнувшись или на корточках.

У дальней стенки и у самого потолка находились ящики с препаратами, разными растворами, бинтами, шприцами, флексурами, пинцетами, крюками для капельниц и целой кучей другого необходимого оборудования. В углу у дальней стенки был подвешен бак с водой и раковина.

Использованные материалы, продукты жизнедеятельности пациентов и самого санитара во время поездок должны были выбрасываться в раковину. Для сохранения видимости приличия и антисептики ради, над раковиной висел бак с дез.раствором, короб с салфетками и упаковка с одноразовыми перчатками. Все было очень компактно, тесно и неудобно. Даже развернуться толком здесь было негде.

Снаружи, к задней стенке кунга крепился прямоугольный железный бак для воды на 30 литров. Прямо под ним находилось сопло, куда поступала солярка или отработанное масло. Сопло символически было ограничено жестяными пластинами и, в теории, должно было подогревать воду в баке – эта вода предназначалась мытья спасенных (не одной же мыльной водой их мыть!), но и бойцы регулярно пользовались им, как душем.

Вот только нагревалась вода в баке очень уж долго – одной горелки было явно недостаточно. Да и 30 литров было маловато – максимум два бойца могло помыться за раз, даже с учетом очень экономичного расхода воды.

У самой двери находилось рабочее место Кота – крохотное и очень неудобное кресло с ремнями безопасности – чтобы не «улететь» во время езды. Дороги нынче совсем плохие стали… и дальше будут еще хуже.

Там же на специальных креплениях вешался личный автомат Кота – обычный АКС74У, подсумок с заряженными магазинами и короб с обрезанными патронами – только они были по-настоящему эффективны.

Самым лучшим средством для уничтожения зомби была картечь. Оружие – любой автоматический или полуавтоматический гладкоствол. «Сайга» с барабанным магазином была супер эффективна! Всего несколько человек с таким оружием и с достаточным количеством боеприпасов могли уничтожить огромную толпу тварей.

Но проблемы, как всегда, были в деталях.

Математика и статистика – очень циничные науки. Им нет дела до льющейся со всех сторон крови и взрывов вокруг – они оперируют бездушными цифрами. А цифры складывались не в пользу картечи.

Для уничтожения одного зомби в среднем требовалось девять выстрелов из автомата Калашникова калибра 5,45. У картечи эффективность была гораздо выше – всего два выстрела для поражения одной цели! Сто зомби – двести патрон, тысяча зомби – две тысячи патрон. Тварей же было гораздо больше, чем тысяча! Их было десятки, сотни тысяч. Миллионы.

Такое огромное количество боеприпасов с картечью или даже крупной дробью взять было попросту неоткуда. Первое время выжившие активно использовали охотничьи боезапасы, кто-то даже брал порох, пыжи, картечь и самостоятельно изготовлял патроны. Через неделю постоянных стычек стало понятно, что это капля в море и для проведения более-менее серьезных акций боеприпасов просто нет…

В этот момент Федерация стала нагло грабить армейские склады, доставать автоматы и пулеметы. И десятки ящиков с патронами к ним. Вооружение и боеприпасы из армейских складов стали практически неисчерпаем ресурсом, его можно было тратить не жалея – это стало настоящим спасением. О картечи и охотничьем оружии сразу забыли, как о страшном сне.

Мобилизационные планы нашей родины никто не отменял и злое железо до сих пор ждет повода попасть в руки людей. По примерным оценкам, на данный момент в Российской Федерации находится на складах около 14 000 000 автоматов системы Калашников. Это очень много!

Плюс пулеметы – самых разных систем, пистолеты, винтовки, пистолеты-пулеметы. Вы на самом деле считаете, что все древние «Мосинки» и «ППШ», которыми наши деды воевали еще в Великую Отечественную выбросили или переплавили? Конечно, нет!

То, что могли – продали африканским странам и прочим «союзникам», по принципу «на тебе боже, что нам не гоже». Что-то до сих пор пытаются модернизировать и продавать охотникам – лишь бы склады освободить для нового оружия. АК-12 – современный, уже принятый на вооружение автомат не может идти в войска только потому, что там старые «Калаши» девать некуда!

Но с армейским вооружением тоже были проблемы. Пуля от автомата или пулемета – вытянутая и остроконечная. Она призвана нести смерть с большого расстояния. Должна пробивать бронежилеты и каски солдат противника, легкие укрытия, быть смертоносной даже на излете. В новой ситуации это стало большим минусом.

Пуля из пулемета Калашникова (основное вооружение групп зачистки) калибра 7,52, как шило делало аккуратные дырки в теле зомби, но чтобы причинить серьезных урон, этого было недостаточно. Измененные умудрялись выживать даже после очереди из пулемета Калашникова, полученной в грудь прямо в упор.

Осколочные гранаты, фугасы были еще менее эффективны – тварей нельзя было контузить, на небольшие осколки они и вовсе не обращали внимания. Конечно, при массированном обстреле, например, Градом – зомби погибали. Наверное… никому не приходило в голову проверять это на практике. Несколько автоматических гладкостволов выполняли ту же работу, но гораздо более точно и без ненужных разрушений. Вот только патрон для них не было.

Решение  нашлось почти сразу.

В железный желоб плотно набивались патроны головкой наружу – в ряд по 30 патрон. Две стороны желоба сдвигались винтами и плотно фиксировали патроны. Некоторые умельцы вытачивали зубья, которые дополнительно захватывали патроны и еще более жестко фиксировали их.

Потом включался адский аппарат, сделанный из обычной «Фортуны», поставленной на рельсу и жестко зафиксированной на ней – так, чтобы можно было ее двигать вперед и назад. Диск «Фартуны» срезал острые наконечники патрон, оставляя после себя только неровные, тупые «пеньки». Все делалось очень быстро – особенно, при определенной сноровке. Каждый отряд снаряжался такой машинкой и патроны «точили» при каждом удобном случае – про запас, на будущее. Тем более, что их расход был огромен.

Масса пули после «заточки» уменьшалась примерно на треть, соответственно, возрастала ее первоначальная скорость. Теперь она не просто пролетала сквозь тело зомби, а вырывала из него целые куски плоти, буквально разрывая его на части, особенно – с близкого расстояния.

Точная стрельба из такого боезапаса была невозможна. И дальше, чем на 100-150 метров можно было не стрелять… просто потому, что пуля быстро теряла свою скорость и на таком расстоянии уже не могла причинить серьезный урон.

Но оно того стоило. Одиночных зомби расстреливали с дистанции 30-50 метров. Большие их группы – начиная со ста метров. Никто всерьез не занимался прицельной стрельбой – это было просто невозможно, да и не нужно. Снайперские дуэли остались в прошлом.

Когда толпа из нескольких сотен зомби стремительно приближается к нескольким бойцам, вооруженных пулеметами – стрелять надо непрерывно. Нужно заливать стаю зомби дождем из пуль. Чтобы передние ряды тварей натолкнулись на стену железа, разрывающей их плоть и стали падать прямо на ходу, а задние начали спотыкаться о них. Чтобы инерция, которую набрала вся толпа тварей, ушла в гору трупов, поднимающейся перед горсткой живых людей – только так можно было побеждать в этой войне.

- «Ну, с богом…» - облегченно вздохнул Кот.

Урал, в котором он находился вместе со всем своим медицинским хозяйством, тронулся и начал медленно набирать скорость вслед за основной колонной. Окон в кунге не было – это было бы безумием с точки зрения безопасности. Кунг неизбежно будут атаковать, разобьют окно и будут пытаться влезть внутрь.

Окна кабины водителя было защищено стальными решетками. К тому же, рядом с ним находился его вооруженный напарник, готовый при необходимости отстреливать самых настырных тварей. А Кот в кунге был один, не считать же за бойцов «пассажиров», пристегнутых наручниками к койкам?

В колонне, кроме Уралов, ехало десять БТР-80, со злыми бойцами-пулеметчиками внутри и огромным запасом боеприпасов. И указанием расходовать их при любой возможности - бойцы этому были очень рады! Эти ребята вообще любили стрельбу и занимались этим, как иногда казалось Коту - круглосуточно.

Коту досталась самая скучная и не интересная роль – наблюдателя. Непосредственным уничтожением тварей занимались пулеметчики – здоровые мужики, со всех сторон обвешанные коробами с боеприпасами, вместимостью по 100, или по 250 патрон. Чтобы не оглохнуть от непрерывной стрельбы у них были наушники, но спустя всего день или два они почти перестали ими пользоваться – в них сложно было переговариваться.

Стрелять пулеметчики начинали еще «с брони». Во время «пешей» зачистки они образовывали своеобразный фронт – жиденькую цепь, формой напоминающий полукруг. Позади первой линии бойцов находилось еще два-три стрелка. Они обеспечивали непрерывность стрельбы во время перезарядки и страховали группу от внезапного нападения сзади.

- «Это будет долго и нудно» - подумал Кот и улегся на койку, вообще-то предназначенную для спасенных. Он вольготно разложился на мягкой койке с подушкой и прикрылся от всех невзгод одеялом - так проводить время в дороге было гораздо приятней, чем сгорбившись в кресле-недомерке! Еле-еле горела лампочка ночника. В помещении было установлено несколько мощных ламп, но Кот их выключил – слишком сильный свет. Он был нужен только для осмотров и проведения различных манипуляций. Просто лежать без движения и пытаться уснуть было гораздо приятней в полумраке.

Во втором БТР их группы ехал самый настоящий фельдшер скорой медицинской помощи. Это была фигура тщательно охраняемая! В зачистках фельдшер не участвовал – для этого были санитары – Кот и Ежик. Только когда приходили «новенькие», он осматривал их и давал им ценные указания. А после контролировал и проверял их работу. Пока «пациентов» не было, он тоже маялся от безделья, лишь время от времени осматривая бойцов, но те на здоровье пока не жаловались.

Внутри медицинского кунга Кот все время находился в одиночестве, это его нисколько не смущало. После нескольких недель, проведенных наедине с зомби, он был готов оставаться здесь столько, сколько нужно. Тем более, что сейчас они поменялись местами и уже Кот готовился убивать их.

С удивлением Кот вдруг понял, что возможность быть убитым нисколько не тяготит его. Это была данность, с которой он жил всегда. Даже в своей прошлой жизни рядом с ним всегда находилась мрачная фигура с косой, просто раньше он не обращал на нее внимания. Смерть в те далекие времени была для него чем-то далеким и абстрактным.

На него мог упасть кирпич. Или пьяный дурак мог пырнуть его ножом – без особой причины, просто поддавшись нахлынувшей животной агрессии. Даже банальная автомобильная авария могла легко и непринужденно закончить его дни на Земле - причин встретить смерть всегда хватало. Сейчас добавились новые, только и всего.

По сути, с начала Катаклизма ничего не изменилось. Просто сейчас Кот полностью осознавал тот факт, что его могут убить прямо сейчас. Что он вообще – смертен и барышня с косой давно приглядывается к нему и не отходит далеко. Что, на самом деле, смерть – не враг, а друг. Только она даст ему единственно верный совет в самый сложной ситуации. Поможет понять - что для него по-настоящему важно и имеет значение.

Это открытие принесло очищение. Мысли Кота лишились какой-то суеты, ненужного шума. Есть враги – их много. Очень много. Они чертовски опасны и это нужно воспринимать, как данность.

Воспоминания о старом мире, где зомби жили только в фильмах и книгах, мечты о том, как они сдохнут от голода или болезней – все это Кот стал воспринимать, как ненужную шелуху. Именно воспоминания и беспочвенные надежды вселяли в его душу страх и неуверенность. Настало время избавиться от всего этого.

Чтобы сделать это, достаточно было принять тварей, такими, какими они есть – сильными существами, выходящими на охоту, чтобы утолить своей голод. В людях они видели исключительно корм, мясо – не более того. Они не испытывали к Коту личной неприязни – как личность он их совершенно не интересовал. Для зомби не было разницы между человеком, собакой или свиньей – для них это была еда и не более того.

Теперь и Кот видел в зомби только цели. Мишени. Как сосновые бревна, которые они расстреливали во время тренировок. Ненависть к ним ушла. Они стали ему почти безразличны. Животные, звери, которых нужно было просто убивать. И все.

Колонна неотвратимо продвигалась по своему маршруту. Изредка начиналась и почти сразу смолкала канонада пулеметных очередей. Грузовик, в котором ехал Кот, даже не притормаживал в такие моменты. Указание было ясным – стрелять по тварям при любой возможности и бойцы делали это с огромным удовольствием, стоило им только оказаться в зоне поражения.

Раз в три-четыре часа колонна останавливалась на десять минут, бойцы выходили наружу, чтобы размяться и «сходить в кустики». В это же время водители сменяли друг друга. Остановки происходили только на открытой местности – среди полей. Ночью заранее пускалась осветительные ракеты и включалось освещение. Только после тщательного осмотра места стоянки, командир давал добро и люди выходили из машин.

За все время пути они не встретили ни одной крупной стаи хотя бы в сотню голов. Такие группы попадались в более-менее крупных населенных пунктах, и то – не  всегда. В Крымске, например, из-за охраняемой зоны на железнодорожном вокзале, вся активность тварей уходила в постоянные, но малочисленные атаки на форпост Федерации. В городе остались только мелкие, слабые группы, которые, вдобавок, активно истреблялись новичками во время их обучения военному делу.

Совсем другое дело – крупный город с плотной застройкой.

Единственный форпост Федерации в Краснодаре находился на крупной продуктовой базе на выезде из города. Пулеметные точки со спаренными пулеметами по периметру, в постоянной готовности несколько БМБ-4. Постоянный гарнизон – не менее 60 бойцов. Стрельба сутки напролет. А когда ворота базы открывались для того, чтобы пропустить очередной караван с грузом продовольствия – начинался настоящий ад.

Уже несколько раз были замечены группы, численностью больше тысячи особей. Они собирались недалеко от базы, готовясь к штурму и если бы не пятерка БМП, заблаговременно раскатывавших их по асфальту своими гусеницами – не миновать беды.

Это происходило в месте, где постоянно уничтожали зомби. Их убивали сотнями. Тварей, переродившихся из тех людей, что жили неподалеку от базы, убили уже давно, но сюда постоянно подходили твари из других районов города, со временем их стаи становились все более и более многочисленными.

Совсем другое дело «Terra Incognita» - неизвестная земля (лат.).

Если бы в регионе находились крупные, хорошо организованные группы людей, они наверняка пользовались бы радио связью. Более-менее мощные радиостанции связывают людей на расстоянии в десятки километров.

Но радиоперехват не давал результатов. Эфир был пуст. Если нет переговоров по радио – значит, на этой территории нет крупных, хорошо организованных и оснащенных групп живых людей. Десятку человек, забаррикадировавшихся на продовольственном складе, нет нужды в мощной радиостанции. У них даже электричества нет!

Это было страшно. В городе с населением больше миллиона человек и густонаселенными пригородами может находится больше шестисот тысяч тварей – только самых активных, готовых перемещаться в поисках пищи. Готовых атаковать людей с оружием в руках.

Опыт Краснодарской базы был учтен. В «поход на Ростов-на-Дону» отправлялась исключительно тяжелая, гусеничная техника. Незаменимые БМП-4 в качестве главной ударной силы и плавающие транспортеры ПТС-4 – в качестве походного госпиталя для «спасенных», склада и места отдыха.

Пусть тварей будет целый миллион – колонна пройдет сквозь любую их толпу, своими гусеницами будет перемалывать их в фарш и размазывать его по дороге. Небольшие преграды вроде перегородивших дорогу автомобилей и упавших деревьев – не остановят ее. В крайнем случае, БМП и ПТС всегда могли «уйти в воду» - все они могли плавать. Большего того - каждый раз при отходе из города с грузом «новичков», чтобы «отсечь» хвост из преследователей, они должны были пересекать реку или любой другой водоем.

Тварям, сколько бы их ни было, это было недоступно – пока еще они не научились плавать и тонули на глубокой воде.

- Всем выйти из машин! – скомандовал охрипший голос командира.

- «Наконец - то приехали!» - возблагодарил небеса Кот.

Дорога заняла больше двух суток. Они объезжали крупные населенные пункты, старались держать постоянную скорость около 60 км. в час. Это было мучение даже для него – всю дорогу провалявшегося на мягкой койке. Что уж говорить о ребятах, сидевших все это время в тесных «коробочках» с пулеметами на руках…

- «У них хотя бы развлечение было – постоянно в кого-то стреляли» - лениво подумал Кот.

За все время поездки он так и не смог нормально выспаться. Постоянная тряска, а чуть только задремлешь – длинные пулеметные очереди. Он ведь даже не знал, по какому поводу стреляли пулеметчики – может просто развлекаются, а может их окружила стая в несколько тысяч зомби и сейчас начнется бой не на жизнь, а на смерть. Какой уж тут сон!

Кот аккуратно спустился по лестнице на землю и огляделся вокруг. Примерно так он себе это и представлял:

Крохотная железнодорожная станция и такой же скромный поселок неподалеку. Старые и уже начавшие разрушаться здания. Вокзал? Всего лишь маленький, облезлый домик. Он скорее походил на магазин, в котором билеты на электричку продавали вместе с сигаретами и баночным пивом. Вокруг – бесконечные поля, разрезанные лесополосами. К самой станции примыкали редкие деревья, уже начавшие сбрасывать с себя пожелтевшие листья.

Машины остановились на поляне прямо напротив железнодорожной платформы. Несколько БТРов до сих пор шерстили окрестности в поисках затаившихся зомби, остальной народ, попав на новое место, с удовольствием занялся делом – все явно засиделись во время поездки.

Пулеметчики сошли с брони, организовались в какие-то непонятные звенья и начали зачищать окрестности. Водители достали пластиковые столы, стулья, походную печку и принялись готовить еду. Чапай с важным видом ходил по округе и раздавал ценные указания.

Сходни платформы опустили и готовились к запуску главной строительной техники отряда - трактора. Первым делом он должен был копать ямы для туалетов и мусора. Для чего он будет нужен потом – никто толком не знал. Но решили, что пусть лучше будет… кто знает, что дальше будет?

Все были заняты делом. Кроме Кота и его напарника.

- Здарова Котяра. С прибытием! – поприветствовал его Еж.

Еж был молодым парнем лет восемнадцати, а выглядел он и вовсе на шестнадцать. Небольшого роста, худой, с короткими русыми волосами, он скорее походил на школьника, чем на «реального бойца» Федерации. Разгрузка и автомат на его плечах смотрелись, как гранатомет на балерине.

Когда начался Катаклизм, Еж в компании одноклассников отдыхал на природе. Праздновали… черт его знает, что они тогда праздновали. Скорее всего, пацанам просто захотелось выпить алкоголя и подурачится подальше от любопытных глаз.

Дело происходило за городом, куда он с друзьями приволок огромное количество пива, немного водки и совсем чуть-чуть закуски. В основном чипсы и прочая бурда. Когда друзьям Ежа вдруг сильно поплохело, он… Он ничего толком не понял. Решил, что перепили они. Он и сам с похмелья чувствовал себя до невозможности отвратительно.

По словам Ежа, он просто ушел. Просто взял и пошел домой. По дороге обнаружил продуктовый магазин и пару испуганных девушек внутри. Решил присоединиться к ним и через полторы недели их подобрала поисковая группа Федерации.

Словам напарника Кот ни разу не верил. Начало истории про отдых с друзьями на природе, скорее всего, было правдой, а вот дальше начиналась сплошная фантастика. Просто взял и ушел – как в такое можно поверить? Всего пару недель назад он устроил бы ему настоящий допрос с пристрастием – чисто из любопытства. Но сейчас… Сейчас Кот лишь согласно кивал, слушая рассказ Ежика, не показывая ни тени сомнения в его словах.

Не хочет рассказывать свою историю – это его право. Кто такой Кот, чтобы выпытывать ее у него? И зачем это ему? Сказал Еж, что просто ушел – пусть так и будет.

- Достала меня эта дорога! Знал бы – планшет с собой взял! – пожаловался Еж.

- Это точно. Я тоже лажанулся – не думал, что так долго и нудно все будет. Даже поспать нормально не смог – стреляют через каждые полчаса.

- Это ты за периметром еще не был! – с гордостью сказал Еж. – Вот где стрельба вообще никогда не прекращается. Первое время – хрен выспишься. А потом нормально – привыкаешь.

- Ежик, не лечи дядю. Ты вне поселка только на элеваторе был, а там все тихо и спокойно. Самое безопасное место! Это даже я знаю.

- Много ты понимаешь! Зато напряжение – очень сильное. И страшно… Здание элеватора – очень большое. Множество переходов, лестниц, подсобных помещений. А людей мало. Есть помещения, в которые с начала Катаклизма вообще никто не заглядывал.

- А я слышал, что людей там хватает. И специалисты, и охрана.

- Все равно мало. Боевая смена на элеваторе – 21 человек. Семь спят, семь – в дежурке порнуху смотрят. Трое на обходе, и два человека на пулеметных вышках на въезде в элеватор. Еще двое постоянно с техниками находятся – охраняют их. Те, конечно, тоже всегда с оружием, но – таков порядок.

- Ежик, только не рассказывай, как ты там сотню «фрагов» набил – не поверю.

- Шутишь? Откуда там стольким зомбакам взяться? Этож глухомань самая настоящая! Вокруг поля, до ближайшего поселка три километра, но его давно «зачистили», – расстроено ответил Еж. – Раз в два или три дня появляется какой нибудь доходяга, посмотрит на закрытые ворота элеватора и уходит. Скучно там. Но все равно страшно.

- Говорят, на нефтезаводе еще скучнее. Там даже техников нет, вся работа состоит в открывании и закрывании крана с топливом – бойцы все сами делают. Охраны всего человек пятнадцать и зомбаки появляются раз месяц. Народ со скуки воет.

- Об этом не знаю – честно признался Еж. – Я только на элеваторе был.

Ежик придирчиво осмотрел внешний бак с водой на машине Кота, зачем-то потрогал сопло горелки и явно собрался поджечь ее, чтобы подогреть воду.

Трактор к тому времени почти докопал траншею под туалет. Чуть дальше колышками был размечен квадрат будущей мусорки. Группа водителей вместо готовки обеда, почему-то, обходила окрестные дома в сопровождении нескольких пулеметчиков. Они заглядывали внутрь и о чем-то оживленно спорили.

Чапай материализовался перед доблестными санитарами прямо из воздуха.

- А вы чего разгидяйствуете? Бегом в поселок и доложитесь фельдшеру – вы нужны. Берите снарягу и вперед.

Наконец, это произошло! Кот по-разному представлял свою первую встречу с выжившими и очень волновался – он сам совсем недавно был на их месте. Оборудование было готово, свои действия он знал прекрасно и только ждал повод показать себя в деле. Но то, что это будет происходить настолько буднично, его сильно удивило.

- Чапай, а сколько выживших, кто они? – с волнением в голосе спросил Кот.

- Какие, нахрен, выжившие, боец? Здесь одни мертвецы.

- А нафига мы тогда нужны? – удивился Еж.

- Ну ты вообще салага! Недалеко от лагеря лежат убитые твари – их нужно отволочь в мусорную яму. Санитария и все такое… По-твоему – пулеметчики этим будут заниматься? Фигушки. Это санитарная очистка территории, а значит проходит по вашей службе.

Чапай еще раз внимательно осмотрел подчиненных, убедился, что они все правильно поняли и убежал куда-то.

- Веселуха, да? – печально сказал Ежик.

- Это точно…

На въезде в поселок два передних бронетранспортера колонны развернулись боком и стали выстрелами выманивать на себя тварей – прямо под пулеметы из своих амбразур. Это была обычная тактика – твари всегда реагировали на свет, движение, звуки. Они воспринимали людей исключительно, как добычу и при их появлении действовали всегда одинаково – атаковали всей толпой.

В лучшие годы в поселке жило от силы пара сотен человек. Неизвестно, сколько здесь было людей перед Катаклизмом, но к «добыче» выскочило чуть больше полусотни тварей, из которых всего два десятка были сильными измененными – остальные в своей прошлой жизни были стариками или совсем уж детьми. Слабые, медленные, они были опасны только тогда, когда объединялись в большие группы или нападали неожиданно.

Расправа заняла меньше минуты, после чего колонна двинулась вперед.

Больше тварей в поселке не было. Только у самой железнодорожной станции два совсем уж щуплых и заторможенных зомбака попались на глаза отряду зачистки. Их сразу расстреляли – практически «в хлам». Останки этих бедолаг и нужно было убрать, чтобы глаза не мозолили и настроение не портили окружающим.

Чертыхаясь и ругая крепкими матерными словами «расстрельную» команду, Кот с Ежом рассматривали тела измененных. Точнее то, что от них осталось. Пытались найти хоть что-то относительно целое и не оторванное – бесполезно. Все было раскурочено и разорвано до неузнаваемости. Зомби просто смешали с землей.

Легкие и тупоголовые пулеметные пули с дистанции в несколько метров не делали дырок – они вырывали из тела большие куски мяса с костями и сухожилиями, разрывали конечности на части. А патронов пулеметчики не жалели… То, что оставалось от парочки зомби, можно было смело грузить в мусорные пакеты и уносить, как обычный мусор. Посовещавшись, решили так и сделать.

Из сарая неподалеку Кот вынес широкую совковую лопату, после чего начал разгребать ею остатки пары измененных. Понять – рука это или голова, не всегда было возможно – так сильно их побило. Небольшие куски тела и внутренние органы сильно смешались с землей, пропитали ее своим соком, поэтому мусорные пакеты были тяжелые не только от останков зомби, но и от земли. Наконец, работа была сделана – хорошо, что свежевырытая мусорная яма находилась неподалеку.

Пока доблестные санитары занимались утилизацией остатков врага, решился вопрос с местом для ночлега. Всего несколько бойцов могло разместиться на ночь внутри БТРов, медицинская служба ночевала на пустующих койках в кунгах. А куда деваться остальным?

Палатки строжайше запрещены! Даже для небольшой группы тварей, палатка с живыми людьми внутри – легкая добыча. Лакомство. Консерва с тушенкой в руках изголодавшегося туриста. Стоит им только завалить палатку, как люди внутри нее окажутся беззащитны и почти наверняка обречены на смерть.

Решение было простым и элегантным. Для ночлега выбирался большой, просторный дом, его окна перегораживались техникой. Лучше всего для этого подходили грузовики – их кузова были высокими и целиком перегораживали окна. БТРы были ниже, поэтому оставшиеся незакрытыми проемы окон заваливали разным хламом – шкафами, тумбочками, иногда даже холодильниками.

Дизель в кузове грузового Урала уже подключили к электрической сети дома и включили внутри свет. Теперь бойцы могли смотреть фильмы и клипы по телевизору, слушать музыку и вообще – культурно отдыхать. В выбранном для ночлега доме нашлись записи старых советских комедий – их можно было пересматривать бесконечное число раз. Из соседних домов притащили недостающие матрацы и закрылись на ночь.

Кот с Ежом ночевали в своих кунгах и тоже хорошо устроились. Но вынужденное затворничество начинало все сильнее напрягать – особенно Ежа. Его молодому, энергичному организму требовалась свобода передвижения и веселая компания. С большим удовольствием он бы стал стрелком, но таскать на себе тяжелый пулемет и еще более тяжелые коробы с патронами он пока не мог – слишком мал.

Хуже всего приходилось тем, кто ночевал внутри брони. В каждом бронетранспортере установили лежаки для двух человек. Хотя места для них хватало, удовольствие это было весьма сомнительное – они и так целый день провели внутри «коробочки», так теперь еще и ночевать им предстояло здесь же. Без телевизора и с удобствами в виде поганой банки у входа.

Но требования безопасности были однозначны – внутри бронетехники всегда должны находиться минимум два человека: водитель и башенный стрелок. Никто не возмущался и не пытался увильнуть от дежурства – все понимали, что это не учения и самая небольшая оплошность может привести к гибели всей группы.

У двух тяжелых, гусеничных групп, которые войдут в сам Ростов-на-Дону для ночлега использовались плавающие транспортники. Внутри каждого из них легко помещалось 15 коек для уставших бойцов и еще оставалось место для груза.

Это были здоровенные машины! В своем кузове они могли легко перевезти Урал вместе с бойцами с одного берега реки на другой. Они были очень тяжелыми и передвигались на гусеницах – того, что зомби помешают движению эдакой махины, можно было не опасаться. У них даже собственное вооружение имелось – зенитная установка на крыше, управляемая из кабины. Правда, их скорость была совсем небольшой – от силы пятьдесят километров в час. Но для неспешного передвижения в городе этого вполне достаточно.

Железнодорожная группа фактически была госпиталем, гостиницей и складом на колесах. Она имела аж четыре пассажирских вагона с крепкими железными решетками на окнах и безопасными переходами между вагонами. Место остановки для них не имело особого значения, но, на всякий случай, каждый раз они должны были останавливаться в чистом поле и в новом месте.

С мобильными группами они могли встретиться в любом месте – лишь бы там проходила железная дорога. Во время таких встреч «железнодорожники» восполняли их запасы дизельного топлива, снабжали продовольствием, боекомплектом и всем остальным – запасы в вагонах были достаточными, чтобы долгое время находится в изоляции.

Но самое главное – они должны были забирать спасенных людей. Пассажирские вагоны предназначались именно для этого.

- Бойцы, поздравляю вас с успешным окончанием первого этапа экспедиции. Так держать! - убедившись, что подчиненные его внимательно слушают, Чапай продолжил.

- Долго сидеть на станции мы не будем – у нас другие задачи. Завтра утром прибудет эшелон. Наша задача – обеспечить безопасную разгрузку тяжелых групп и их формирование.

Короче, бойцы. Все проще некуда. Завтра рано утром еще раз делаем зачистку прилегающей территории – внимательно работаем. Облажаться перед коллегами совсем не хочется! Сразу выставляем моторизированные посты на «коробочках» по периметру станции. На выезде из поселка грузовики выстраиваются в походном порядке. Здесь остается только наша штабная машина и экскаватор.

«Тяжелые» лучше нас знают, как свою технику выгружать – мы им только мешать будем. Когда они закончат с разгрузкой, пошлют своих ребят на повторную зачистку – для общего спокойствия и чтобы нас проверить. После этого дают мне отмашку, я по рации вызываю «коробочки» из оцепления обратно в колонну и мы выступаем. Скорее всего, часов в одиннадцать. Обедать будем в поле. Вопросы?

- Командир, а зачем так торопиться? Мы плавающие транспортеры никогда до этого не видели. Интересно посмотреть! – сказал полноватый  дядька лет сорока, крепко сжимающий в руках пулемет.

- Забудь. Этот «вокзал», на самом деле – слишком мал для такой кучи техники. «Тяжелым» придется сразу, «с колес» втягиваться в дорогу и выстраиваться в походном порядке. Делать это на новом месте и без подготовки – тот еще гемор. Паша, ты даже представить себе не можешь, какой бардак здесь завтра будет твориться. И все это под бдительным взором главного! Оно нам надо?

- Понятно, не надо… а все равно жалко.

- Насмотришься еще. Все бойцы, за дело!