Лес вдоль дороги только начинал привыкать к весеннему теплу. Крохотные птички ловили первые лучи солнца и воодушевленно чирикали свои незамысловатые песенки. Роса искала зеленые листья, не находила их и приземлялась на тонких веточках, в любой момент готовых выпустить зеленые побеги.

Колонна экипажей под охраной вооруженных всадников неотвратимо продвигалась вперед, к войскам. На лесной дороге колонну встречали только патрули заспанных солдат. Время от времени небритые физиономии заглядывали внутрь экипажей, понимающе вдыхали характерный аромат внутри, умиленно разглядывали пассажиров и с чистой совестью пропускали колонну дальше. Внутри транспортных средств спали новоиспеченные инженер-лейтенанты армии Железного ордена.

Утром этого дня к главному зданию поселка Магнитка подъехало больше двух дюжин экипажей в сопровождении вооруженных людей. Их командир зашел внутрь и через минуту выскочил от туда, будто чертей увидел. Немного поразмышляв, он что-то скомандовал своим людям, те стали группами по два человека заходить в домик музея и выносить оттуда невменяемых от дикой ночной пьянки землян.

Некоторые пытались сопротивляться, но охрана это пресекала четко и профессионально. Кто-то в пол голоса посылал «грузчиков» в самые разные места, желал удачи в содомских утехах и вообще принимал их за представителей сексуальных меньшинств. Но большинство землян были в таком состоянии, что происходящие вокруг них перемены просто не замечали.

После погрузки новоиспеченных офицеров пришла очередь их вещей. С этим возникли сложности — никто из конвоя толком не знал какой вещмешок или сверток какому землянину принадлежит, подсказать им никто не мог. Тогда командир конвоя приказал просто раскидать мешки в экипажи примерно поровну.

Нестор Иванович, вечная ему память и уважение коллег, расконсервировал стратегические запасы лучшей провизии и всего, чем могли утешится его земляки в долгом и опасном походе. Экипажи под завязку были набиты бутылками, кувшинами, засмоленными чашками, а так же невообразимым количеством провианта. Это было сало, копченые окорока, жаренные до деревянной сухости местные курицы, сушеные овощи, фрукты, сыр и еще много чего вкусного. Если бы землян забросило в дикий лес, на одной этой закуске они могли жить больше недели.

Наконец, дело было сделано. Командир дал команду возничим и экипажи стали выстраиваться в колонну на широкой дороге поселка. Колонна двинулась. Другие земляне, проходившие мимо работяги и все, кто в этот момент были не заняты работой, со страхом в глазах смотрели на это.

Война пришла в их суетливый, неудобный, но такой мирный поселок.

Виталик с трудом приоткрыл глаза. Какая-то часть сознания настойчиво убеждала его закрыть их и продолжать лежать дальше. Но это занятие ему уже успело надоесть, и очень сильно хотелось в уборную. Наконец, он решительно сказал «Хм», приподнял голову и огляделся вокруг. Он лежал в холщовой палатке грязно-серого цвета, рядом были свалены непонятные мешки, свертки и целая гора бутылок. Последняя находка ему понравилось. Он дотянулся до ближайшей емкости, вскрыл ее, сделал пару неуверенных глотков и сразу поперхнулся — в бутылке оказался самый настоящий самогон.

— «Похмеляться самогоном — моветон. Можно так похмелиться, что зеленых чертиков начнешь ловить», — подумал Виталик.

Аккуратно закрыв бутылку, он отставил ее подальше и взял следующую емкость. На этот раз он выбрал объемистый кувшин с залитым смолой горлышком. Интуиция не подвела его, в кувшине оказалось легенькое винцо — самое то!

Виталик сделал несколько осторожных глотков и почувствовал, как новая порция алкоголя бередит старые дрожжи и его начинает неслабо штормить. Перед глазами пошла рябь и единственный выход из палатки закрыло темное пятно. Через секунду Ветал понял, что кто-то заглянул в его палатку.

— Сир лейтенант, вам уже лучше? — сказал длинный и тощий, как ветка парень лет 16-ти.

— Блин… ты кто?

— Сир лейтенант, я ваш денщик Ролен.

— Слушай, если еще раз назовешь меня лейтенантом — получишь по морде. Понял?

— Но как же так? — сильно удивился Ролен.

— А вот так. Называй меня Ветал.

— Будет исполнено сир Ветал.

Происходящее начинало бесить Виталика. Его голова, пульсирующая в такт сердцу и готовая расколоться на части от сильного похмелья, только усугубляла ситуацию.

— Короче, Ролен, неси мне холодной воды и побольше. Где здесь отлить можно?

— Где вам будет угодно сир лей… сир Ветал. Воду я сейчас принесу.

Денщик выскочил из палатки и умчался куда-то. Виталик с трудом поднялся с лежака и вышел наружу. Его палатка стояла посреди самого настоящего леса, с деревьями — исполинами, живописным ручейком поблизости и редкими кустиками вокруг. Пейзаж портили стоящие то здесь то там низенькие шалашики, и прохаживающиеся без дела солдаты. Виталик добрался до ближайшего дерева, оросил его и направился обратно в палатку — его голова была словно из чугуна сделана, в теле поселилась невыносимая слабость, даже просто стоять ему было непросто.

— Сир Ветал, ваша вода!

— Ёёё… не кричи так.

Ветал поставил Ролена с тазиком напротив себя и стал умываться. Холодная, почти ледяная вода прекрасно освежала, ее хотелось втирать вглубь головы, до самого мозга, чтобы хоть немного остудить его. К тому времени солдаты оставили все свои дела и с опаской рассматривали своего нового командира — иномирянина. Самому Виталику до этого не было никакого дела.

Наконец умывшись, он пошел обратно в свою палатку. Многодневный недосып давал о себе знать и Виталик еле устоял от соблазна улечься прямо на траве рядом с палаткой.

— Ролен, ко мне никого не пускать. Если приедет начальство, скажи что я болен.

— Будет исполнено сир Ветал!

— Молодец.

Ветал приподнял кусок материи, служившей дверью его жилища, расположился на лежаке и отключился от окружающей его реальности. На этот раз его сон был спокойный и здоровый.

Солнце уже приближалось к горизонту, когда Виталик пришел в себя. Удивительно, но он чувствовал внутри себя необъяснимый прилив сил. Хотелось что-то делать, чем-то заниматься. Хоть даже на месте танцевать! Ненавистные часы, отсчитывающие часы и минуты его жизни — остались в прошлом. Отсутствие в непосредственной близости цеха металлообработки, толпы чумазых рабочих и грохочущего железа над головой, сильно поднимало его настроение!

Слопав жареную курицу из своих запасов, он разлегся на лежаке и принялся размышлять над происходящим. Никогда в жизни он не представлял себя в роли командира воинского подразделения. Он не был пацифистом, просто не хотелось. Постоянная муштра, жесткая иерархия и прочие прелести армейской жизни, напрочь убивали в нем желание мечтать о военной карьере. Сейчас ему предстояло становиться самым настоящим боевым офицером. Просто офицером он уже давно был — в Магнитке. Но тогда его подчиненными были замученные работяги-аборигены, большинству из которых не было и двадцати лет

— «Нужно загрузить солдат работой — нечего им без дела по лагерю шляться. Еще как-то нужно проводить тренировки…», — озадаченно размышлял Виталик.

Какие-то знания и советы, на скорую руку вбитые опытными инструкторами в его черепушку, начали всплывать из глубин памяти. Очень медленно, осторожно, но и этому Виталик радовался безмерно. Во время экспресс — обучения военному делу он вел записи самых важных моментов, но где они сейчас, записи? То, что здесь лежит чужой вещмешок, он сразу понял.

— «Самое главное — отработка навыков быстрого заряжания орудий, понимания и исполнения команд. Моих команд. Еще нужно тренировать мобильность орудий — перемещение пушек с лошадьми и без лошадей. Но главное — учится быстро заряжать орудия. Остальное — по ходу дела».

Полный надежд и оптимизма, Виталик вышел из сумрака палатки наружу. Его бойцы так же, как и в прошлый его выход, имитировали бурную деятельность. На появление своего командира они отреагировали не слишком умелыми попытками не замечать его. Метрах в пятидесяти горел очаг и варилась каша, вокруг которой уже собралось человек семь. Орудий нигде не было видно.

К Виталику подскочил его денщик и выпрямился по стойке «смирно», ожидая распоряжений.

— Ну что Ролен, устроишь мне экскурсию?

— Как прикажете сир Ветал.

— Да будет так. В смысле — приказываю.

Ролен провел взглядом по округе и недоуменно уставился на своего командира.

— А что показывать?

— Что есть, то и показывай.

— Ну, мы в лесу. Шалашики себе сделали, палатку офицерскую поставили, пушки спрятали.

— Припасы, заряды, вооружение? Как происходит прием пищи?

— Обозник кашу варит. Иногда даже мясо попадается! В обозе заряды к пушкам и вооружение. Проводить?

— Валяй.

Неспешной походкой Виталик последовал за своим денщиком по лагерю. Солдаты на появление командира реагировали очень нервно. Отводили глаза, старательно пытались притвориться спящими, а при первой возможности старались убраться подальше. Были они одеты по самой простой моде Варта — грубые штаны, рубахи и куртки из толстой кожи. У каждого на ремне были приделаны простые деревянные ножны с очень знакомым Виталику изделием. — «Мечи… Сколько их мы сделали? Не сосчитать…», — подумал Ветал и ощутил внутри себя легкую ностальгию.

Мечи делались по стандартному шаблону — одноручные, длина лезвия 55 сантиметров, ширина 4 сантиметра. Очень приличное, по меркам мира Иглы, железо, заточка на абразивном круге, кромка — специальным бруском. Полный цикл закалки-отпуска и воронения клинка, обмотанная кожаным ремешком деревянная рукоятка. Меч прекрасно подходил для колющих, рубящих ударов и схваток в толпе.

То здесь, то там Виталик видел кучки испражнений и разные отбросы. — «Вопиющая антисанитария!», — начал было возмущаться Виталик, как Ролен подвел его к небольшой лесной полянке. На ней мирно паслись лошади, стояли две телеги и пять двоек с квадратными ящиками вместо сидений. Все они были прикрыты сверху рогожей и охранялись бдительными охранниками, которые к приходу «командования» старательно изображали сон. Или не изображали?

— Встать бойцы! — крикнул Виталик, на сколько хватало громкости его голоса.

Все шесть бойцов охранения вскочили и вытянулись по струнке.

— Солдаты, бездна вас побери, кто вам разрешил спать на посту? Хотите без жратвы оказаться?

— Никак нет, сир лейтенант!

— Тогда стойте, как положено. Где главный обозник?

— До кустиков пошел, сир лейтенант. Сейчас вернется.

Рабочие в цехе, где работал Виталик были куда исполнительнее и обязательнее этих его подчиненных! Чтобы оператор пресса заснул во время рабочей смены? Невозможно! Его бы выгнали в тот же день. Конечно, попадались и дерзкие ребята, но перед магами-иномирянами все они вели себя очень-очень скромно.

Из кустов метрах в десяти от Виталика выскочил толстенный мужик в кожаном переднике. Увидев Ветала, он каким-то чудом перенесся прямо к нему и вытянулся крепко натянутой струной.

— Рад вас видеть в добром здравии, сир лейтенант. Какие будут распоряжения?

— «Черт побери, здесь все такие?» — раздраженно подумал Виталик.

— Распоряжений пока не будет, я знакомлюсь со своим подразделением. Каков состав обоза?

— Пять двуколок для пушек. На них перевозятся боеприпасы и цепляются сами пушки. Запряжены двумя лошадьми. Две телеги под провиант и амуницию. Позвать возничих?

— Не надо. Жратвы и боеприпасов сколько?

— На каждую пушку двадцать зарядов с картечью и пять с ядрами. А провизии на пару недель хватит.

- Что еще есть?

— Большой котел, запасная палатка для офицера, два топора, лопата, два запасных щита, десять иголок, два мотка суровых ниток, два отреза ткани, гвоздей больших — 20 штук. Гвоздей мал…

— Стоп! Я не инвентаризацию провожу. Почему солдаты без брони разгуливают??

— Не знаю сир лейтенант… Они у меня разрешения не спрашивают!

— Ладно, потом еще поговорим. Где пушки?

— Они вон в тех кустах спрятаны.

Обозник показал на густые заросли кустарника выше роста человека. Он подозвал Ролена и вместе они пошли смотреть на пушки.

Результат его разочаровал. Орудия оттащили в высокие кусты и завалили охапками веток — чтобы их вообще не видно было. Спрятали на совесть. Но! В представлении Ветала, воинское подразделение должно быть готово в любой момент дать отпор неприятелю. Или успеть убежать. О том, чтобы быстро подготовить орудия из такого положения к сражению или бегству, не могло быть и речи.

План дальнейших действий все больше принимал конкретные формы и очертания. Но для полной картины еще чего-то не хватало.

— Ролен, какова численность и состав подразделения?

— Пять пушек, на каждую пушку — семь человек, включая сержанта — командира орудия. Семь возничих, офицер, его денщик, знаменосец. И все…

— «Итого сорок пять человек. И всех надо занять чем-то полезным. Плевая задачка!», — подумал Виталик, подходя к своей палатке.

Его бойцы, словно предчувствуя неладное, перестали изображать бурную деятельность и начали чистить свою одежду. Сам Виталик, несмотря на прощальную пьянку, был почти чист и опрятен — его новенькие, начищенные до зеркального блеска сапоги отражали солнце, штатный мундир синего цвета тоже был в порядке — наверное, денщик постарался. Не хватало только оружия на поясе, брони и офицерской перевязи.

Настало время знакомства с вещмешком. Какой-то свитер, теплые носки, даже самая настоящая зажигалка из Земли. Сокровище! Ничего подобного в его вещевом мешке не было. Еще Виталика порадовала вязанная шапочка и зарплата инженер-лейтенанта за целый месяц. Неведомому земляку достался гномий стилет — артефакт, за целую кучу фарлонгов купленный в фехтовальном зале Академии, так что с неизвестным земляком они были в расчете. Главные свои сбережения Ветал с Максом заблаговременно оставили на хранение Нестору Ивановичу.

Виталик навесил на себя ножны с мечом, после чего перебросил через себя перевязь и вышел наружу.

— Ну что, Ролен. Собирай народ на общее построение, будем знакомиться.

— Будет исполнено, сир Ветал.

Через пять минут перед палаткой Виталика в два ряда выстроилось все его воинство. Было оно велико. Виталику даже показалось, что он ошибся в расчетах и здесь гораздо больше сорока пяти человек. Все его бойцы были чумазыми, небритыми и время от времени почесывали себя в разных местах. На своего нового командира смотрели с опаской, смешанной с любопытством. Из толпы выделялись несколько человек в серых мундирах — сержанты отделений.

Наконец, все были готовы слушать Виталика. Свое выступление он заранее выучил чуть ли не наизусть.

— Бойцы, меня зовут Ветал. Сир Ветал. Я ваш новый командир. В лагере творится форменный бардак. Этому бардаку я положу конец. Это понятно?

Солдаты в ответ лишь начали недоуменно оглядываться. Виталик тем временем стал обходить ряды своего крохотного войска и тыкать пальцем в самых грязных и немытых солдат.

— Ты, ты, ты и вы двое — копать ямы для сортиров. Глубина — с мой рост, поперек сложить бревна. Инструмент возьмете в обозе. Сортиров должно быть ровно два, завтра утром я хочу испражняться не в кустах, а в специально отведенном для этого месте. Двое самых ленивых солдат после постройки туалетов будут собирать экскременты с территории лагеря и кидать их в выкопанные ямы. Вопросы?

Толпа мужиков в форме молчала. Те, кто избежал участи становиться копателем туалетов — помалкивали, а немногие, кому не повезло, не чувствовали поддержки товарищей и только неловко переступали с ноги на ногу, рассматривая землю прямо перед собой.

Виталик продолжил обход рядов. На этот раз он выбирал самых чистых солдат и с огромным трудом смог выделить всего три человека.

— Ты, ты и ты. Завтра утром возьмете инструменты у сортирной команды и начинаете строить баню. Дворец мне не нужен! Вечером я должен видеть сооружение, где можно подогреть воду и вымыться с золой. Одновременно мыться и стирать свою одежду должны пять человек. Если вечером бани не будет или она будет плохая — отправлю делать сортиры в соседний взвод. Вопросы?

Вопросов и на этот раз не возникло. По сравнению с копанием туалетов, делать баню было престижным занятием! Хорошее и нужное дело. Увидев, что план успешно развивается, Виталик ощутил внутри себя уверенность. И сразу усилил напор на своих новых подчиненных.

— Дальше. Ходить по лагерю — в доспехах. Чтобы когда я вышел из своей палатки, все стояли здесь и радовали мои глаза своими новенькими кирасами и шлемами. Строителей и копателей это тоже касается. Время пошло.

Солдаты продолжили стоять на месте, только недоуменно пялились друг на друга и иногда на своего нового командира.

— Придурки, идите надевать на себя броню! — проорал Виталик.

Крик возымел действие и толпа солдат устремилась в сторону обоза. Виталик с тоской в глазах посмотрел им вслед и пошел в свою палатку.

Прошлые его подчиненные к иномирянам привыкли и воспринимали Виталика, как обычного начальника. Странного, но не более того. Когда работаешь с выходцами из другого мира много дней подряд, поневоле начнешь привыкать к их странным манерам, привычкам, разговорам. Да что говорить — даже матом местные рабочие начинали ругаться уже через несколько дней работы в цеху.

Солдаты его взвода об иномирянах только слышали из многочисленных рассказов и сплетен. О чем будет трепаться солдатня на привале? Когда вдруг узнает, что новый их командир — пришелец из другого мира? И умеет убивать магов с помощью тех странных штук, спрятанных в лесу. Да о чем угодно! И что у него две головы вместо одной, и что иномиряне вместо вина пьют кровь девственниц.

Виталик обо всем этом, конечно, не знал. Но подозревал. В любом случае, ему нужно было подать пример и самолично облачиться в броню. Через его руки прошло столько комплектов защиты, что и подумать страшно — он помнил каждую деталь брони, каждый выступ, каждый изгиб металлических пластин, но самому облачаться в доспехи ему приходилось всего один раз — во время скоротечного «обучения» новой профессии.

Стеганная куртка, две пластины кирасы, связанные ремешками, наплечники, стальные пластины на руках и шее, подшлемник и, наконец, обтекаемый шлем, склепанный из двух пластин железа. По утвержденным стандартам, Виталику полагалась броня второго размера. «На теле» вся эта амуниция показалось ему какой-то угловатой, неудобной. Кираса была для него явно велика, пластины на руках выступали немного больше положенного. Вес доспехов оказался неожиданно велик — казалось, что броня весит килограмм под двадцать, хотя по уверениям конструкторов весила она не больше 15 килограмм.

Наконец, он закончил завязывать все ремни, накинул на плечо перевязь с мечом, символически поправил шлем и довольный вышел из палатки.

— «Вооружен и очень опасен. Враги — трепещите!» — с удовольствием подумал Виталик.

Все его бойцы уже были на месте. Они уже много раз надевали свои доспехи и делали это гораздо быстрее своего командира. Виталик посмотрел на свое воинство уже другими глазами. Закованные в железо, с мечами и большими прямоугольными щитами за спиной они выглядели не как сборище колхозников, а как вооруженные и очень опасные войны.

— Сержанты — ко мне, — коротко приказал Ветал.

От толпы отделились пять солидных дядечек в серых мундирах, скрытых броней. Усатые и с большими красными носами, они с любопытством разглядывали своего нового командира. Каждому из них было явно за сорок лет, но впечатление они производили хорошее — крепкие, подтянутые, с хитренькими глазками.

— Ну, давайте знакомиться. Меня называйте Ветал. Ваши имена и звания?

— Сержант Лербант, первое отделение.

— Сержант Стан, второе отделение.

— Сержант Улербан, третье отделение.

— Сержант Льито, четвертое отделение.

— Сержант Дойи, пятое отделение.

— Нормально. Где служили до этого?

Мужики гордо выпятили свои несуществующие животики и тот, кто назвался Лербантом гордо произнес:

— Все мы проходили службу в гвардии Железного ордена, да будут его враги уничтожены, сир лейтенант Ветал!

Примерно этого Виталик и ожидал. Необученное ополчение в артиллерию посылать бы никто не стал, здесь требуется опытные, надежные люди. Артиллеристов в мире Иглы просто не существовало. Значит — гвардия.

— С боевыми механизмами когда нибудь работали, сержанты?

— Мы в гарнизоне служили… Правда, на учениях скорпионы охранять приходилось!

— Со скорпионами имели дело?

Сержанты в ответ недоуменно переглянулись.

— Никак нет, сир лейтенант. Зачем они нам?

— Фигово… А из пушек хоть раз стреляли?

— Никак нет, сир лейтенант. Строжайше запрещено!

— Блин, ну хотя бы заряжали орудие?

— Нам рассказывали, как это делается, сир лейтенант. — голос сержанта Лербанта предательски захрипел и он смущенно уставился в землю.

— «Понятно. Ни разу не заряжали и вообще спрятали пушки от греха подальше. Совсем плохо…», — разочарованно подумал Ветал.

К такому повороту Виталик готов не был. Инструктаж по технике стрельбы, опознавательные сигналы, тактику и принципы взаимодействия с другими родами войск он помнил весьма смутно. Свои записи он оставил неизвестному коллеге, а его записей он пока не нашел.

На полигоне рядом с Магниткой, где проходило «обучение», какой-то очень нервный и красный от напряжения мужик битый час пытался втолковать землянам все особенности и нюансы правильного заряжания. Потом плюнул, лично зарядил пушку и выстрелил с нее. От этого выстрела у Ветала содрогнулось нутро, задрожал желудок, и его содержимое тут же попросилось наружу. Обучение вышло так себе… Поэтому Виталик сильно рассчитывал на своих подчиненных в этом вопросе. Увы, его надежды не оправдались.

— Сержанты, бойцы пусть пока отдыхают — кроме копателей, а мы с вами пройдемся до орудий. Захватите с собой по два человека с отделения — поздоровее. И еще, если увижу кого-то без доспехов — отправлю в сортирную команду.

Группа людей в новеньких, блестящих в свете заходящего солнца доспехах, проследовала к поляне с телегами и спрятанными в соседних кустах пушками. Не теряя времени, Ветал стал сыпать распоряжениями.

— Вытаскивайте пушки из кустов. Осторожнее с ними, за спицы не беритесь, за обода колеса крутите, за обода. Живо! Кусты рубите нафиг!

Вся толпа солдат и возничих залезла в чащу и стала выковыривать от туда пушки. Это оказалось непростым делом. Из уничтожаемых кустов неслась ругань, поминали неведомых для Виталика животных существ и их части тела. — «Армейская ругань, очень интересно! Надо будет подучиться…», — неожиданно пришло на ум Виталику. Наконец, пушки вытащили на поляну и бросили их там безо всякого порядка.

К тому времени Виталик успел исследовать будущий полигон и указал строить орудия в линию, чтобы между ними могла проехать лошадь, или пройти рядом два человека. Еще через пять минут все орудия смотрели жерлами своих стволов в нужном направлении. Солдаты были с ног до головы измазаны грязью и нехорошими глазами смотрели на пушки.

— Хорошо, очень хорошо. Обозник, иди сюда. Тебя как зовут?

— Ирм, сир лейтенант!

— Странное имечко… Ну да ладно. Ирм, я не знаю и не хочу знать, как ты это сделаешь, но завтра мне нужна нормальная железная лопата на каждое орудие. Одна лопата есть — нужно еще четыре. Если будет вариант достать пару заступов — бери. Деревянные лопаты и прочие глупости меня не устраивают — только железные.

— Сир лейтенант, где же я возьму здесь такое богатство! И денег у меня столько нет! — удивленно ответил главный обозник.

— На счет денег не переживай, выделю сколько нужно. Но чтобы завтра лопаты были! Не будут — в сортирную команду пойдешь.

Виталик нащупал ту ниточку, за которую можно было дергать своих подчиненных. Упоминание о сортирной команде подействовало на обозника мгновенно, и он отстранился, просчитывая в уме варианты будущей аферы.

Непривычный вес брони слишком уж давил на Виталика и он уселся на телегу.

— Теперь вы. Разбирайте инструменты, разжигайте огонь, несите сюда воду. Зарядите мне вот эту пушечку! Как делали это раньше, на тренировках.

Происходящее все сильнее начинало нравиться Виталику. Он сидел на телеге, облокотился спиной о какой-то мешок и с улыбкой наблюдал за разыгрывающейся перед ним комедией.

Три солдата резво побежали в лагерь за чем-то. Сержанты почтительно подошли к артиллерийской двойке и стали бережно доставать из нее железные щупы, ежики, тряпки, фитили, пороховницы с заправочным порохом и другие инструменты. Все это богатство тщательно осматривалось, производились какие-то расчеты и обсуждения. К тому времени, пока сержанты пришли к какому-то решению, прибежали солдаты с водой и горящим поленом от костра. Наконец, перед артиллерийским орудием поставили деревянное ведро с водой, в жаровне запылали угли, ствол был накрыт мокрой тряпочкой, и сержанты начали свой мудреный танец.

Один из них осторожно, словно гладит понравившуюся девушку по груди, засунул в ствол щуп с мокрой тряпочкой (в стволе могли находится угли от прошлого выстрела). Осторожно поводив ею в стволе, он ее так же бережно вынул ее. Настала очередь другого сержанта. Тот вооружился щупом с жестким ежиком на конце и начал бережно гладить им по внутренностям пушки. Медленно и осторожно, словно боясь поцарапать ее жестким ершом. Намного более нежно, чем предыдущий торопыга с тряпкой. Сержант, до того возившийся с тряпочкой, охватил руками воздух и сделал вид, будто заталкивает внутрь заряд, его коллега тут же щупом его «затолкал».

Как-то незаметно подошла очередь сержанта с затравочным порохом. Абсолютно не понимая смысла своих действий, тот открыл заправочную коробочку, подрыгал над ней рукой с закрытой пороховницей и отошел в сторону.

Наконец, последний персонаж этой комедии торжественно поднес незажженный фитиль к пороховнице. После этого вся компания вопросительно уставилась на Виталика, будто ожидая грома аплодисментов.

Виталик в ответ поднял наверх заранее припасенный белый флаг, и через секунду — красный. Никакой реакции на это не последовало, сержанты только недоуменно уставились на своего командира.

— Придурки, антимагию кто включать будет?

— Ааа!!!

Сержант Лербант полез рукой под лафет и стал там что-то щупать. Наконец, у него получилось включить артефакт и он торжественно заявил:

— Белый!

— Прекрасно. Что флаги означают — знаете?

— Никак нет, сир лейтенант. Забыли.

Виталик еще раз грустно вздохнул. Он спрыгнул с телеги и подошел вплотную к своим орудиям. От сырости на стальных стволах уже начала образовываться тонкая пленка ржавчины — несколько месяцев такого варварского обращения и ствол можно будет смело отправлять на переплавку. Он провел пальцем по ржавчине и глубокомысленно начал его разглядывать.

— Бойцы. Вы хоть сами понимаете, что глупостями занимаетесь?

Бойцы в ответ лишь недоуменно уставились на своего нового командира. Кроме прокола с флагами и антимагией, они все делали точно так, как их учили.

— Вы не артиллеристы. Вы клоуны. На земле с появлением нормальных пушек и картечи, штурмовать артиллерийские батареи стало уделом смертников. А к вам враг подойдет спокойно, даже не заметив опасности, и будете вы по старинке биться мечами.

Не для этого мы домну возводили и налаживали производство огнестрельного оружия, чтобы вы все это так бездарно похерили! Начиная с этого момента, будете бегать вокруг пушек, как угорелые, цепляясь за каждое мгновение передышки. Все ваши нежности и ласку оставьте трактирным барышням.

Виталик подошел к пушке и пнул ее ногой в ствол. Что-то поломать он не боялся — орудие было сделано так, чтобы выдерживать огромные нагрузки выстрела. Потом отошел и еще раз пнул ствол, на этот раз с разбега.

— Пушка, это грубая, первозданная стихия из огня и железа. Станете ухаживать за ней, как за графиней — она будет водить вас за нос и ничего не даст взамен. Эта девушка другого характера. Нужно быть смелым и сильным, чтобы подчинить ее себе. Зовите бойцов, буду учить вас. И займемся, наконец, нормальными тренировками.

В этот момент из-под телеги раздался странный звук, словно кто-то недовольно перевернулся с одного бока на другой. Виталик дал указание сержанту Лербанту и тот вытащил заспанную детину больше двух метров ростом. Непонятно как оказавшийся под телегой боец расслабленно зевал и удивленно таращился на окружающих.

— Это что за чудо?

— Сир лейтенант, это наш знаменосец.

Виталик еще раз посмотрел на своего бойца. Кроме здорового телосложения, ничем другим тот похвастаться не мог. Зачатков разума, характерных для хомо сапиенс, в своем знаменосце он не разглядел, как ни старался. Детина на своего лейтенанта смотрела с любопытством и без малейшего сожаления о содеянном.

— Это больше не наш знаменосец. Мне такой знаменосец нафиг не нужен. Мне нужен парень посообразительней. Кстати, где бойцы?

— Сир лейтенант, сейчас все будут.

— Отлично. Еще несите лопату, будем копать систему компенсации отдачи — пологий холмик под колесами. Ирм, слушай сюда — мне нужно штук пятнадцать свертков с камнями, землей и разным ненужным хламом внутри. И чтобы обязательно на веревочке был — из ствола доставать. Это будут макеты зарядов. И не забудь про лопаты!

— Будет исполнено, сир лейтенант. А можно пару фарлонгов получить авансом, чтобы быстрее договориться с кем нужно?

— Вечером зайдешь ко мне в палатку, выдам. Если скрысишь — в сортирной яме сгною. Кстати, заправочного пороха много?

— На каждое отделение по две пороховницы.

— Это хорошо, неси сюда одну. Заряды тратить нельзя, так мы из затравочного пороха представление сделаем. Как потемнеет, сразу и начнем. Нельзя же так, чтобы артиллеристы порох в работе никогда не видели!

Через два часа измученные бойцы слушали лекцию об основах артиллерийского мастерства. Перед этим они в доспехах и с щитами за спиной копали холмики-откаты под колесами, заряжали орудия, постепенно ускоряя темп, в теории, постепенно доводя этот процесс до автоматизма. На практике до этого было, как до луны.

Виталик очень хотел довести время заряжания орудия до положенных в 10 секунд, но все больше убеждаясь, что это — из области фантастики. Радовало то, что бойцы были опытными и дисциплинированными воинами. Гвардейцами. Они были выносливы, в меру сообразительны и постепенно начинали понимать своего командира.

— Белый флажок вверх?

— Включать антимагию и заряжать орудие. Но не стрелять — ждать красного флажка.

— Увидели, что красных флаг подняли?

— Сержант подносит фитиль к зарядной камере.

— И?

Боец взял небольшую паузу, чтобы вспомнить все, что перед этим говорил его командир. Наконец, он решился.

— Будет большой и громкий бабах. У нас заложит уши, будет очень страшно и захочется убежать. Но мы мужественно выдерживаем выстрел и спешим снова заряжать орудие. Сержант смотрит на флаг. Если красный флаг еще стоит — дает команду на новый выстрел и снова заряжать.

— А если красного флага нет, но белый продолжает стоять?

— Понятное дело, ждем красного!

— Хорошо. А если флагов вообще нет?

— В обычной обстановке их и не должно быть. В боевой обстановке — смотреть по ситуации, и ждать устных приказов.

— Хорошо. Завтра будем учиться стрелять по команде. Что значит черная цифра 3 на белом фоне?

— Это значит, что нужно крутить ручку, пока указатель не станет напротив этой закорючки. После этого крикнуть «готово» и ждать красного флажка. Если красный флаг уже поднят — сразу стрелять.

— Очень хорошо, очень!

Ветал был доволен своими бойцами. Они все схватывали на лету, некоторые даже проявляли инициативу и здоровое рвение в овладении новой специальностью. Исключения — не в счет. Исключения, вроде несостоявшегося знаменосца, должны были вскоре покинуть артиллерию и перейти в простую пехоту.

— Ну что, бойцы. Завтра по плану заряжание, тренировка координации, потом опять заряжание, потом я расскажу о тактике использования пушек. Потом снова заряжание и тренировка мобильности. К тому времени у нас будет отличный обед — Ирм постарается, это я вам гарантирую. Война войной, а обед по расписанию! Есть возражения?

Возражений не было. Отрастить крылья и научиться летать им никто не приказывал, к тому же вкусно поесть хотелось всем. За боевой дух своего воинства Ветал был спокоен.

— Минут сорок спим — пища должна как следует перевариться. После этого разок повтором заряжание — координацию и приступаем к тренировкам по перемещению орудий. Быстрое перемещение артиллерии в бою — залог ее эффективного использования! Вначале будете руками перевозить пушки с одного края поляны на другой. Потом подключим возниц и повозки. Каждый из вас должен уметь нацепить пушку на артиллерийскую двойку и переместить орудие куда нужно! Это мы будем делать часа четыре.

Потом снова заряжание-координация, тактика и ужин. Очень сытный и вкусный ужин! Если не понравится — обозников отправим копать третий сортир. Отличившихся я угощаю вином и жареной курятиной. После этого сон. Что будем дальше делать, я еще не придумал.

Виталик сразу понял, что все свои припасы он не сможет слопать в одиночку и вся эта вкуснятина скоро начнет портится. Зачем добру пропадать? Из жареных кур, сыра и вина получится отличная мотивация для его бойцов! Тем временем, на поляну окончательно опустилась тьма. Продолжать тренировку стало бессмысленно и даже опасно. Конечно, Виталик хотел и ночные тренировки проводить, но время для этого еще не пришло. Зато настало время для представления.

Как же в этот момент ему хотелось выстрелить из орудия по-настоящему! Так, чтобы ударная волна прошлась по всем косточкам, чтобы уши заложило, а жерло пушки выплюнуло столб огня в ночную тьму. Увы! Это было бы вопиющим нарушением дисциплины, а импровизировать с помощью магии Виталик опасался. К тому же, магия была бы обманом, подлым враньем, несовместимым с почетным званием артиллериста.

Зато у него был заправочный порох. Выбранный расчет зарядил орудие муляжом заряда, но вместо закрытой пороховницы артиллерист всыпал на зарядную полку настоящий порох. Всыпал его целую горку. — «Нужно будет где-то раздобыть пустые пороховницы и засыпать в них простой песок. Такими темпами у нас зарядный порох кончится раньше, чем заряды», — подумал Виталик, когда сержант Улербан поднес к пороху фитиль, пропитанный серой и селитрой, заставляющими простой кусок веревки злобно шипеть и ругаться яркими искрами.

Ночную темноту озарила вспышка огня, ослепившая сгрудившихся вокруг солдат. Те подались назад и стали восхищенно протирать глаза.

— Магия!

— Это магический порошок!

Виталик поспешил всех успокоить.

— Солдаты, в этом порошке столько же магии, сколько в простом костре. Вы же не боитесь обычного костра? — Виталик был полностью удовлетворен произведенным эффектом.

— Никак нет сир лейтенант. Но костер никогда не горит настолько ярко! Это может сделать только магия.

— Вы ошибаетесь. В обычном огне тоже есть сила, но ее настолько мало, что мы почти не видим ее. В порохе Силы много! Безо всяких заклинаний и магических ритуалов этот порошок хранит внутри себя стихию огня. Сила его столь велика, что лучший из магов не сможет устоять перед ним!

Войны-артиллеристы с сомнением уставились на пушку. Кто-то из них стал впотьмах ощупывать дуло, словно это могло помочь определить — врет их лейтенант или нет.

— А много этого порошка в зарядах?

— Гораздо больше, чем помещается в зарядной коробке и порошок заряда гораздо мощнее. Он силён не жаром пламени, а силой, которая заставляет трескаться дрова в костре. Эта сила толкает вперед железные шарики картечи, заставляет ее лететь быстрее любой стрелы. Так быстро, что ее полет невозможно увидеть глазами.

— И что будет, когда картечь попадет в человека?

— А как думаешь, для чего мы здесь тренируемся?

Это, на самом деле, был глупый вопрос. Кроме Виталика и возничих, на поляне собрались профессиональные военные, ничего другого, кроме как убивать и калечить врагов они не умели.

После демонстрации вспышки пороха и «мистического» объяснения Виталика, на пушки солдаты смотрели с нескрываемым любопытством и даже уважением. Они знали множество способов убить врага: от ударов мечом, до стрельбы из арбалета и использования злой магии. Новое оружие было чем-то совершенно запредельным. В нем была заключена смертельная магия, но даже простой солдат мог управлять ею. Для этого не требовались годы тренировок вхождения в транс и изучения плетений заклинаний. Это было удивительно!

— Железный ствол удерживает силу порошка и направляет ее на врагов. Если вы вместо одного заряда положите два — ствол орудия не выдержит и взорвется. Все, кто будут находиться рядом — погибнут. Я не хочу пугать вас. Но вы должны знать и понимать оружие, которым скоро будете воевать.

А теперь отдых. Завтра вы мне понадобитесь свежими, бодрыми, полными сил и готовыми тренироваться до тех пор, пока пушки не станут для вас таким же знакомым и привычным инструментом войны, как меч или щит.

С раннего утра лагерь наполнился суетой. На скорую руку пообедав, солдаты заряжали матерчатым пыжом странные железные агрегаты на колесах, перетаскивать их с одного конца поляны на другой и разворачивать на месте. Лошади удивлялись такому странному обращению с собой, но повиновались.

Виталик на все это смотрел с нескрываемым удовольствием. — «За пару дней тренировок нормальных артиллеристов из них, конечно, не получится. Но все же…».

Личного участия в маневрах он не принимал. Поставив обозную телегу прямо посреди «полигона», Виталик удобно расположился на ней, усевшись на мягкие мешки с крупой. В руках он держал большую кружку с травяным чаем, рядом лежала пара бутербродов. Отсюда он командовал своими бойцами. Если возникала необходимость — всегда находившийся рядом с ним Ролен бежал к нужному сержанту с новым приказом.

Все знать, все уметь, находиться рядом с солдатами в тренировке и в бою — правильно и хорошо. Но Виталик был человеком сугубо гражданским, с налетом интеллигентности и даже успешным опытом уклонения от военной службы. Перспектива перемещать тяжеленное орудие по грязи, соревнуясь в силе и скорости с матерыми солдатами-гвардейцами, его совершенно не прельщала. Командир, в его понимании, должен был видеть ситуацию свысока, заниматься планированием и принимать правильные решения. Для этого вполне годилось мягкое место в телеге и горячий напиток с бутербродами.

В лесу бодро стучала топорами банная команда, сортирная команда уже закончила свою работу и присоединилась к товарищам. В расположении взвода появилось две уборные, одной из которых Виталик с утра уже успел воспользоваться. Грубовато, конечно… Но пойдет — не пол года им здесь торчать.

С орудиями солдаты обращались уже без прежнего почтения. До самого тупого из них дошло, что пушки сделаны крепко, и просто так не сломаются. Поэтому, а может по какой-то другой причине, но орудия солдаты уже не сильно жалели. Щуп с тряпкой смело входил внутрь пушки, и никто уже не боялся ершиком поцарапать ценный механизм. Кто-то даже пнул орудие по колесам, когда оно наехало на неведомую кочку и неожиданно резко дернулось.

Это самовольство Виталик пресек на корню и солдата отправился помогать строить баню. Конечно, пнув колесо, он ничего не смог бы сломать, но Виталику решил установить границы дозволенного — с пушкой можно обращаться грубо, но бить ее, пусть даже повинуясь неведомому инстинкту — нельзя. Орудие нужно уважать, относиться к нему, как к боевому товарищу… А не как к обозной телеге!

Через два часа непрерывных упражнений устал даже Виталик, о солдатах и говорить не приходилось. Глядя на грязных, красных от усталости бойцов, у Виталика стала просыпаться совесть. Но здоровый цинизм легко взял верх. Как говорил классик военной науки: «Тяжело в учении — легко в бою». К тому же, напрягать своих воинов непосильным трудом у командира и в мыслях не было.

— Бойцы, отдыхайте. Возничим подогреть воду и выложить сушеные фрукты.

Бойцы в ответ зло посмотрели на командира, который так и не удосужился слезть с телеги, и разбрелись кто куда. Весеннее солнце набирало силу, птички пели, первые цветки тянулись радовать окружающих. Если бы не запах военного лагеря — было бы совсем хорошо.

От непосильных нагрузок Виталика стало клонить в дрему. На скорую руку пообедав и дав указания своим сержантам, он прямо в телеге развалился подрыхнуть — какой он начальник, если не может обеспечить себе послеобеденный сон?

— Итак, бойцы, что вы знаете о боевых возможностях своих орудий? Вопрос сержанту Улербану.

После долгих поисков Виталик все-таки нашел то, чего ему сильно не хватало — конспекты с обучения артиллерийскому делу. Почерк неизвестного землянина был понятный, все два сложенных листа пергамента с записями Виталик изучил «от корки до корки».

— Сир лейтенант, железные шарики величиной с небольшой орех летят с огромной скоростью и поражают врагов. Потом влажной тряпочкой погасить оставшиеся угли от выстрела внутри ствола, удались нагар ершиком, шомполом запихать новый заряд, насыпать порошка на полку, поджечь, услышать выстрел и опять заряжать.

— Улербан, ты мужик совсем не глупый, а рассуждаешь примитивно. Нет в твоем ответе размаха и полета воображения!

— Сир лейтенант, как же так?! — удивленно и даже немного обиженно ответил сержант Улербан.

— Скорость газов при горении нашего пороха составляет примерно 540 метров в секунду. Это значит, что картечь вылетает из ствола со скоростью примерно 400 метров в секунду. Улербан, возьми вон тот камушек. На счет «раз» отпускай камушек — это выстрел, на счет «два» мы увидим, как сильно картечина упадет через 400 метров. Раз…. два…

На счет два камушек уже лежал на земле.

— Мы с вами видим, что картечь постоянно падает вниз, и чем меньше скорость — тем ближе та граница, на которой картечь коснется земли. Поэтому, чтобы стрелять на большее расстояние, нужно пушку направлять немного вверх. Это понятно?

— Так и есть, сир лейтенант.

— Кроме того, картечь очень быстро теряет скорость — ведь она сделана из простого железа, ее круглая форма — не идеальный вариант для снижения сопротивления воздуха. На расстоянии в 400 метров наша отличная картечь может убить только случайно и для этого нужно максимально приподнять ствол орудия, до отметки 5.

Виталик не ограничивался в своем выступлении одной только сухой теорией. Из кармана мундира он извлек обычную трубочку из тростника, которыми дети обстреливают друг друга, горошину и под восхищенные взгляды солдат выстрелил горошиной, держа трубочку параллельно земле.

— Вы видели полет картечи после выстрела на примере простой трубочки и горошины. Теперь посмотрите изображение полета горошины в воздухе.

С этими словами он достал пустой мешок из-под крупы с нарисованной на ней пушкой и кривулей, обозначающую траекторию полета снаряда. Кривуля начиналась горизонтально и очень быстро заканчивалась где-то внизу.

— Если направить ствол горизонтально, через сто пятьдесят метров картечь окажется на земле. Теперь посмотрим другой вариант.

Виталик взял трубочку, направил ее под высоким углом к земле и произвел выстрел. После этого перевернул пустой мешок другой стороной. На этот раз кривуля шла под углом и заканчивалась гораздо дальше предыдущей.

— Всем понятно?

— Сир лейтенант, понятно. Получается, пушка, как трубочка стреляет?

— В точку, сержант Лербант! Только горошина у пушки большая, железная и скорость гораздо выше. Но принципиально — все верно.

Это было хорошо. Даже замечательно! Примитивное сравнение пушки с детской трубочкой было важным достижением. Средневековые артиллеристы, веками стреляя из пушек, понятия не имели о баллистике и траектории полета их снарядов. Считалось даже, что снаряд летит по прямой, достигнув определенной точки просто падает на землю.

— Сир лейтенант, а метр — это сколько локтей?

— Вот черт…

Виталик совсем забыл, что его бойцы в земной школе не учились и о метрической системе мер не имеют ни малейшего представления. Пришлось отмерять шагами примерное расстояние в пятьдесят, сто, двести и триста метров и обозначать их метками. Наконец, и с этим было покончено.

— Бойцы, мы приступаем к самому главному. Прошу внимания.

Бойцы к тому времени окончательно освоились на поле и лежали вразвалочку вокруг своего наставника.

— Пушка стреляет картечью. Вылетая из ствола, она образует вытянутый к земле овал, вот такой.

С этими словами на солдат уставился мешок с нарисованным овалом.

— Увы, но разлетается картечь больше по вертикали, чем по горизонтали. Вылетев из ствола, картечь с каждым метром разлетается все сильнее и сильнее. В итоге, мы имеем плотную зону поражения в два с половиной метра на 50 метрах и более редкую, но шириной в шесть метров на расстоянии в 100 метров. На 150–200 метрах плотность огня совсем маленькая, зато если работают орудий несколько — сферы из поражения пересекаются и противника поражает целый град убийственных зарядов! Вопросы?

— Сир лейтенант, получается, стрелять можно начинать метров с 300, в промежутках между выстрелами постепенно опуская ствол по мере приближения противника. На 200 метрах он начнет нести большие потери, а когда подойдет до 50 метров — нужно делать прощальный выстрел и хвататься за мечи. Так?

Виталик заулыбался. Сержант Лербант и раньше показывал себя мужиком сообразительным, а сейчас и вовсе порадовал.

— Очень хорошо, Лербант. Сегодня вечером будешь пить вино и трескать восхитительно прожаренную курятину. Но хвататься за мечи и идти в рукопашную я вам категорически запрещаю! Только в самом крайнем случае. Когда враг подходит — быстро уносите ноги, пусть пехота мечами орудует, наше дело — стрелять быстро и точно.

«Ученики» недовольно загудели, бывшим гвардейцам не нравилась перспектива убегать от противника.

— И последнее. Картечь расходится овалом, вытянутым вертикально к земле, и к большому сожалению, примерно половина ее уходит в землю. Поэтому наиболее эффективная стрельба из пушек — с возвышенности, метров хотя бы с полутора. Тогда и эффективная дальность стрельбы увеличивается и сфера рассеивания картечи покрывает больше солдат противника. Когда будут лопаты — начнем тренироваться копать траншеи и валы для пушек.

Бойцы окончательно сникли. Убегать от противника, копать землю, словно простые землекопы им не нравилось. Ведь гвардейцы же! Но делать было нечего. До обеда время еще было, и Виталик дал команду своим бойцам продолжать тренировки. На этот раз, возничие изображали наступающего противника, а артиллеристы во время заряжания пытались корректировать положение ствола.

Первые пол часа Виталик бегал за каждым орудием, проверяя ноль по «отвесу» каждого орудия — картечине с дыркой на веревочке, сверяя угол наклона ствола с вешками, показывающими расстояние и своими расчетами на холсте. Через час постоянного хождение по грязному полю в тяжелом доспехе, это занятие Виталику окончательно надоело, и он послал денщика за новой порцией травяного настоя.

У облюбованной командиром телеги его ждал обозник — Ирм. Тот подозрительно улыбался и, казалось, даже подмигивал своему командиру.

— Сир лейтенант, дело сделано. Вот четыре отличные железные лопаты. Кроме тех двух фарлонгов с вас еще три соверинга.

Виталик с обозником спорить не стал и послушно полез в карман штанов — в кошельке, который только изображал хранилище денег, такой суммы не было. Он подозревал, что Ирм нагло обманывает его и часть этих денег он обязательно присвоит себе. Но лопаты, на самом деле, были ему очень нужны.

— «Фиг с ним, пусть подавится гад», — подумал Виталик и отдал недостающую сумму Ирму. Лопаты были точь-в-точь, как и в его взводе, но спрашивать своего обозника об их происхождении Виталик не стал. Понятно, что украдены где-то.

— Сир лейтенант, я по дороге видел парня какого-то, он вас у палатки ждет.

— Что за парень?

— Молодой еще совсем, по виду — денщик.

— Хорошо. Готовь обед. И смотри — проверять солдатскую похлебку буду лично, если мне не понравиться или бойцы смогут съесть свои порции — пеняй на себя! Отправлю третий сортир рыть.

— Сир лейтенант, как можно?! Эти проглоты целого быка съесть могут! — удивился Ирм.

— Значит готовь быка. Все, иди работать.

Ирм с грустным лицом отправился в обоз осмысливать происходящее и менять жизненные принципы, а Виталик позвал к себе своего денщика.

— Ролен, беги к палатке. Там парень какой-то стоит, узнай чего хочет.

Ролен галопом побежал к командирской палатке и через пару минут уже стоял перед Виталиком в компании молодого парня, чем-то неуловимо похожим на него самого. Парень времени не терял и начал произносить заранее выученную речь. По-русски! Ничего не понимая и безбожно коверкая слова.

— Уважаемый сир инженер-лейтенант, да будет твое имя звучать в веках на страницах учебника по истории. Сир Костик, пусть его потомки с восхищением будут рассказывать о его великих подвигах, приглашает вас вечером на скромную посиделку с вином и самогоном.

Виталик с обалдевшим видом уставился на гонца. Свою речь он произносил с видом школьника, целый вечер учившего стишок для урока литературы и, наконец, рассказавшего его злому учителю. Причем, в этом стишке он ни слова не понимал.

— Ты кто такой?

— Я денщик блистательного сира Костика, пусть его потомки с восхищением будут рассказывать о его великих подвигах.

— Обалдеть!

Виталик невольно восхитился изощренной фантазией своего земляка. — «Может, сказать Ролену называть его покорителем галактики и движущей силы мироздания? Прикольно будет», невольно подумал Ветал.

Парень вытянулся в струнку и ждал ответа. Идти в гости к земляку Виталик не сильно хотел. Такие посиделки, как правило, заканчивались пьянством и больной головой с утра. Чудесный напиток армир, за три минуты снимающее любое похмелье осталось в далеком Галене, а тренировать бойцов нужно было с ясной головой.

С другой стороны, очень сильно хотелось обменяться впечатлениями, новостями и опытом воспитания своих подопечных! Последнее победило.

— А далеко находится ваш взвод, боец?

— Уважаемый сир инженер-лейтенант, да будет твое имя звучать в веках на страницах учебника по истории, наш взвод расположен совсем рядом — мы соседи. За этой поляной лесок небольшой, его пройти за пять минут можно, сразу за ним наш взвод.

— Хорошо, передай Костику, что зайду вечером. Сейчас возьми Ролена и покажи ему дорогу.

Ролен и Ирван умчались куда-то вглубь леса, бойцы продолжали менять угол на орудиях, а возницы изображать противника. Ветал взял таблички с номерами углов и позвал к себе сержантов — дальше предстояло тренироваться менять угол по команде.

Как-то незаметно подошел обед. Ирм наварил целый котел каши с салом и еще какими-то вкусными корешками. Виталику такая стряпня очень понравилось, и он с удовольствием все слопал. Солдаты удивленно разглядывали свои миски — таких больших порций они никогда не видели и восхищенно смотрели на Виталика. Даже самому глупому из них было понятно, чьих это рук дело.

После обеда солдатам предстояло рыть холм, ставить на него пушку и «стрелять» с возвышенности. Холмик Виталик хотел сделать хотя бы в метр высотой. Но, как часто бывает в жизни, хорошие начинания спотыкаются о реальность — даже пятью лопатами сделать нормальных размеров холм, чтобы на нем поместилась пушка, артиллерийский расчет и небольшой запас выстрелов, оказалось задачей слишком трудоемкой. Земля была сырая, липла к примитивным лопатам. К тому же лесная поляна была настоящей целиной, насквозь пронизанной корнями.

Через час мучений Ветал плюнул на эту затею. Бойцы вспомнили с какой стороны держать лопату — и то хорошо. Тратить много времени на строительство липовых укреплений было глупо. Образовавшийся за час небольшой холм быстро сравняли с землей и снова приступили к заряжанию орудий.

За тренировками как-то незаметно подошел вечер. К тому времени солдаты уже смотреть не могли на пушки, шомпола и ненавистные ведра с водой, норовящие в самый неподходящий момент выскользнуть из рук и облить окружающих ледяной водой.

Тогда Виталик вытащил из палатки жареных кур и все скоропортящиеся продукты, несколько увесистых кувшинов с вином и отдал сержантам. Это было отличное поощрение для всех солдат. Награждать кого-то отдельно Ветал не стал.

Строители бани сроки не выдерживали и с руганью продолжали стучать топорами в лесу, когда остальные солдаты собрались вокруг костров. Тишь да благодать. Еще раз окинув взглядом вверенное ему подразделение, Виталик взял пару бутылок вина и пошел вслед за Роленом. Соседний взвод располагался в пяти минутах ходьбы и, по словам Ролена, был точной копией их взвода. Даже уборные там построили в одно время с ними.

— За нашу непобедимую и храбрую армию!

— За армию!

Дзинь, дзинь, хмельной напиток большими глотками стал проваливаться в глотки землян. Пляшущий свет масляной лампы освещал скромное убранство палатки Константина Ивановича Серебрянова — инженер-лейтенанта третьего взвода артиллерии. От него Виталик узнал, что является командующим четвертого взвода артиллерии, что их непосредственным командиром является некий Урансин, взводов всего 24 — по количеству землян и ни на какие батареи или дивизионы они не делятся. Капитан Урасин управляет всеми взводами сразу, а в советниках у него Женька с покрасочного цеха.

В свое время Женя был самым настоящими военным — в армии служил в арт. дивизионе, был там водителем. В отличии от остальных заводчан, с артиллерией он был знаком не только по фильмам или компьютерным играм, а в реальности. За что и был назначен главным специалистом, сидел в генеральном штабе и каждый день давал указания большим начальникам из Железного ордена.

Сам Костик на Земле был начинающим и не очень опытным конструктором — всего три года он отработал в заводском конструкторском бюро. В мире Иглы специальности не изменил и плотно занимался конструированием и производством пушек. За что его и отправили лейтенантствовать в армию.

— Как тебе твои гаврики? — добродушно спросил Костик.

— На удивление хороши. Я боялся, что подсунут каких нибудь тугодумов, а бойцы оказались хоть куда. Гвардейцы!

— У меня то же самое. Нормальные мужики. Только постоянно их тянет возничим морды набить…

— Чего так?

— Ветал, ты своих бойцов как тренируешь?

— Ну, заряжание, маневры, условные сигналы… А что?

— Ты забыл две самые главные вещи в тренировке наших артиллеристов.

— Да ладно! Что за вещи? — заинтересовался Виталик.

— Артиллерист должен не обделаться во время выстрела и вовремя съе…аться, когда враг подходит. Это самое главное!

— И как ты их тренируешь, умник? Стрелять настоящими зарядами запрещено!

— Очень просто. Я мобилизовал котел у обозника, поставил его на бревно, рядом разместил возницу с топором и веревочкой от макета заряда. Действие происходит так: расчет заряжает пушку, сержант подносит фитиль к пороховой полке и… возничий бьет обухом топора по котлу, противно кричит и выдергивает заряд из пушки — вроде как полетела картечь.

— Круто. А отход как тренируешь?

— Проще некуда. У меня возничие играют за фашистов — идут цепью на батарею со здоровыми дрынами в руках. Когда проходят специальный колышек, расчет должен вытащить меч, щит со спины и организованно отойти. Или не очень организованно, главное — быстро.

— Хорошо придумано…

— Это еще не все. Я тренирую нападение на батарею. Тогда расчет не отходит заранее, а стреляет до последнего. В самый последний момент они должны быстро вооружиться, иначе получат дубьем по голове — возницы лупят солдат почем зря, а те в ответ могут только в ургову задницу их посылать, и за щитами прятаться. Нападать на возничих я им запретил. Через три минуты «боя», расчет должен организовано отступить в лес. Все это время возницы их душевно ласкают палками. Хорошо придумал?

— Костик, не боишься, что однажды утром найдешь своих обозников избитыми до полусмерти?

— Боюсь, очень сильно боюсь!

— А если делить гвардейцев на плохих и хороших? А потом меняться?

— Этого я боюсь еще сильнее. Наши гвардейцы так дубиной приложить могут, что мало не покажется. Лазарета здесь нет, пусть лучше возницам морды набьют, чем во взводе половина солдат с ушибами и сотрясением головы сляжет.

— Все равно, неправильно это. Подразделение должно быть единым, цельным, как кристалл. Тогда оно будет по настоящему боеспособным. Если бойцы будут бить морду возничим, те в ответ делать им разные мелкие гадости — ничего хорошего из этого не получится.

— Умник, блин. Зачем заставил гвардейцев, элиту Железного ордена — сортиры копать? Можно было возничих направить на это дело. Я так сделал.

— Солдаты делали общее благо для всех. То, что я добровольцев назначил — нормально. Я злой и страшный офицер, который на постсоветском пространстве называется солдатами «шакал». Офицер для простого солдата всегда был и будет врагом, не я это придумал, и менять ничего не собираюсь.

— Я офигеваю! Офицер действующей армии костерит почем зря все свое сословие!

— Костик, тебе рассказать, как я попал в эту армию? Или ты добровольцем здесь оказался?

Костик немного подумал и согласно покачал головой. С раннего детства он был мальчиком умненьким, любил физику с математикой. Поэтому и пошел в конструкторы, когда его одноклассники штурмовали юридические и экономические факультеты. Ни о какой армейской карьере на родной Земле он и не помышлял.

— Ладно, хватит грузиться. Самогончику не желаете господин инженер-лейтенант?

— Можно. Только бережно и осторожно.

Бульк-бульк. В стаканы тонкой стрункой побежал самогон. Тонкие ломти копченого мяса ждали, когда на них уже обратят внимание. И дождались. После первой рюмки самогона настало время для откровенностей.

— Представляешь, какая-то падла сперла нашу единственную лопату! Мне откаты для орудий копать нужно, а лопаты нет! — пожаловался о «страшном преступлении» Костик.

— Вот сволочь!

Виталик мгновенно сообразил что к чему. Добытые Ирмом железные лопаты были как братья-близнецы похожи на единственную лопату его взвода. Смутные его подозрения материализовались. Совесть начала обращать на себя внимание — оставлять своего брата-артиллериста без нужной амуниции было нехорошо. С другой стороны, лопаты оплачены полновесными фарлонгами! К тому же лопаты самим пригодятся… Хомяк внутри Виталика довольно подергал пушистыми щечками.

— А вам что, только одну лопату дали?

— Ну да, а вам больше?

— Черт его знает, я не интересовался. Говорил копать, и солдаты копали. Но, по идее, лопат должно быть больше одной. Как иначе?

— Виталик, будь человеком — дай лопату, позарез нужно!

Виталик старательно изобразил мысленное усилие.

— В принципе можно. Но очень жалко. Меняемся?

— Давай. А на что?

— Ты мне заряд от пушки, я тебе лопату. Идет?

— Совсем совесть потерял? За заряд от пушки я тебе своего завхоза в сексуальное рабство отдам! Идет?

— Не пойдет. А какой такой «завхоз»?

— Обозник. Тот же завхоз по-нашему.

Виталик пораскинул мозгами и согласился. Точно — завхоз! Сразу нахлынули воспоминания о незабвенном Илье Павловиче, хозяине принтерной бумаги, ручек, скрепок и прочей канцелярии.

— Костик, а как сейчас поживает наш любимый Илья Павлович?

— Ветал, твои подозрения целиком и полностью оправдались. Илья Павлович сейчас на селитряных полях, защищает туши павших животных, которые на этих полях гниют, от местных собак, волков и других охотников полакомиться тухлой мертвечиной.

— Это же пипец. Полный абсолютный пипец!

— Согласен. Намного приятней в лесу солдатню гонять. Колбаски будешь?

— Что-то расхотелось.

— Ну и оставайся голодным, зануда.

Виталика уже не слабо развезло от самогона, и его воображению предстал Илья Павлович, в одной набедренной повязке отпугивающий стаю злых собак от вверенного имущества. В руках он держал длинную палку, и пока собаки не решались на окончательный штурм. Они расселись полукругом и терпеливо ждали, когда Илья Павлович выдохнется.

— «А помнишь, гад, как зажал для меня пачку фото-бумаги? К нам тогда клиенты приехали, прайсы нужно печатать, листовки и еще кучу всего. А эта сволочь вместо двух пачек бумаги дает одну и говорит, что больше не положено! Есть справедливость на свете, точно есть», — удовлетворенно подумал Виталик.

— Ветал, может, прямо здесь переночуешь? Ночью по лесу шляться — то еще удовольствие. Завтра утром отправлю тебя с денщиком обратно. К тому времени гонцы еще не приедут — успеешь себя в порядок привести.

— Костик, какие гонцы?

— Ну ты и ламер! Завтра придет приказ о выдвижении к противнику, послезавтра взвод нужно строить в колонну и соединяться с главными силами.

— А ты откуда знаешь?

— От верблюда.

Костик немного помялся для вида и выдал своего информатора.

— Это мне завхоз на ушко нашептал. Еще говорит, что в штабе полный атас творится, все на чемоданах сидят, ждут любого повода чтобы на Хердан свалить. Все — спи, я сейчас пару одеял принесу.

Ранним утром Виталик прибыл в свое подразделение. Никто не ругал его за «самоход», и за перегар изо рта — еще один бонус от звания лейтенанта. Все небольшое население лагеря стояло вокруг удивительной конструкции из бревен, лапника и земли. Это была баня. Строители с гордостью рассказывали о потрясающих возможностях их агрегата и тех светлых временах, которые, безусловно, наступят, если это чудо зодчества эксплуатировать правильно и бережно.

Виталик тоже немного восхитился. Одновременно париться в этом незамысловатом сооружении могло пять человек и еще для кота место оставалось. Весь позитив ушел с появлением завхоза Ирма.

— Сир лейтенант, беда!

— Что случилось, бездна тебя подери?

— Этой ночью негодяи украли целых три наши лопаты! Возницы и я мужественно охраняли обоз, но эти урговы яйца пробрались в лагерь незамеченными, словно использовали магию! Возничие подтвердят все мои слова — мы сделали все возможное. Сир лейтенант, будьте снисходительны…

Весь вид завхоза говорил о торжестве в его душе. За каких-то пару дней он отлично заработал! Фарлонги и соверинги грели потаенный карман в его брюках. Там они должны были ждать ближайшего трактира с приличной выпивкой и смазливыми девками, готовыми за вознаграждение согреть его теплом своих тел. Настораживала только реакция инженер-лейтенанта — вместо проклятий в его адрес он расплылся довольной улыбкой.

А повод для радости у Виталика был. Неожиданно для самого себя он понял, что в его абсолютной власти оказался мифический персонаж под названием «Завхоз». Во время страстных доказательств Ирмом своей невиновности и где-то даже невинности, Виталик старательно выколупывал из памяти все известные ему способы пыток и казней. Так и не придя к чему-то конкретному, он прервал поток оправданий завхоза.

— Ирм, я доволен тобой.

— Сир, лейтенант что вы сказали?

Ирм не верил своим ушам, такого лопуха, как новый лейтенант он еще не встречал. — «Неужели так сильно повезло?» — подумал было Ирм, как получил новую порцию похвалы.

— Я говорю, что доволен тобой. Ты героически защищал обоз от нападения негодяев и не твоя вина, что они оказались настоящими профессионалами. Лопат не жалко. Главное — ты сохранил свою жизнь для служения Железному ордену.

— Сир лейтенант, вы очень добры…

— Это не все. Я по достоинству оценил твой поступок. Ты заслуживаешь достойной награды, Ирм.

— Правда?! — Ирм от удивления даже рот открыл.

— Ты умен и предан. Силен физически и вообще молодец. Я тебя повышаю в должности.

— Сир лейтенант, вообще-то, я и так начальник обоза…

— Этого для тебя недостаточно. Ты будешь воином. С мечом в руках и пламенным сердцем в груди ты будешь разить врагов Железного ордена. Своей властью я назначаю тебя знаменосцем! Должность опасная, но ты справишься. На твое место назначаю того здорового увальня, раньше бывшего знаменосцем. Парень он простой, здоровый. Кашу варить умеет — и ладно.

Теперь уже бывший завхоз посерел лицом и начал что-то шептать побелевшими губами. Виталик не обращал на него внимания.

— Точно, тот увалень завхозом будет! Приказы выполнять будет четко, сала для каши не пожалеет, телегу, если надо, из лужи вытащит. А если напугать хорошенько — лопаты пропадать перестанут. Как я раньше не сообразил?! Отличная идея!

— Сир лейтенант, это ужасная ошибка — тот солдат ничего не понимает в обозном деле! К тому же, в обозе находится ценный груз — заряды для пушек!

— Тем более, что груз ценный. Научится. А ты учись мечом махать и флаги правильно держать. И еще — оружейные двойки с этого дня будут подчиняться сержантам — начальникам отделений, а не начальнику обоза.

— Но сир лейтенант!

— Решение окончательно и обжалованию не подлежит. Кстати, Ирм, если какой-то негодяй украдет оставшиеся лопаты — в тот же день отправлю тебя под трибунал за дезертирство. Военное время, не до разбирательств… Понимаешь?

— Так и есть, сир лейтенант.

— Флаги заберешь у нового начальника обоза. Через час чтобы был на поляне — тренироваться будешь вместе со всеми.

— Будет исполнено, сир лейтенант.

Ирм повернулся и медленной, качающейся походкой потопал прощаться со своими телегами. Виталик тоже немного качающейся походкой побрел в свою палатку. После затянувшегося до поздней ночи знакомства с коллегой-лейтенантом, ему нужно было хоть немного придти в себя. Последний день перед началом похода был еще и последней возможностью хоть чему-то научить его доблестных артиллеристов.

Гонец из штаба прибыл в часть только к обеду. Худой и весь какой-то дерганный лейтенант непонятно каких войск скороговоркой выговорил задачу: к завтрашнему утру приготовить взвод к походу. Обоз, орудия и солдат надлежало расположить на поляне и ждать — неведомые проводники-разведчики должны были вывести их отряд из леса. Дальше они должны были двигаться на восток — к границе с Истинным орденом.

Эти новости для Виталика новостями уже не были. Все его солдаты с утра знали, что отдых закончился и впереди их ждет настоящее дело. Указания командира исполнялись с поразительной точностью и скоростью. Опытные солдаты не жалели себя. Они прекрасно знали, что разгильдяйство на тренировках в реальном бою может стоить им жизни.

По совету Костика, Виталик сделал из котла колокол и возницы при каждом «выстреле» ударяли по нему обухом топора, заставляя орудийный расчет кривить лица и поминать бездну со всеми ее обитателями. До автоматизма недавним гвардейцам было еще очень далеко, но появилась слаженность действий, понимание происходящего. До нормы в десять секунд на выстрел ни один расчет и близко не подходил, но Виталик не сомневался — было бы у него достаточно времени, его бойцы стреляли бы еще быстрее. Но времени как раз и не было.

Перед обедом Виталик устроил своим бойцам еще одну лекцию. О больших артиллерийских орудиях, способных метать снаряды на многие километры и одним выстрелом разрушать здания.

Как и в земном средневековье, двигателем войны в мире Игла были мышцы. Именно они протыкали мечом тело врага, крутили механизмы баллист, пробивали таранами ворота и запускали камни из катапульт. Силой одних только мышц невозможно выстрелить снаряд на несколько километров вперед! Это было доступно только магии. В то, что такие орудия есть и они работают без грамма волшебства, не верил ни один из солдат Ветала. Но искра сомнений поселилась в их сердцах, этого командиру было достаточно.

Целый день бойцы мучили себя однообразными тренировками, словно этим можно было остановить надвигающуюся бурю. А она неотвратимо приближалась. Осталось в прошлом недовольство неудобными доспехами, лесной сыростью и холодом. Даже Ирм — новый знаменосец, смирился со своей новой ролью. Зарядить, «выстрелить», передвинуть орудие. Еще раз зарядить и снова «выстрелить». Переместить орудие на другой конец поляны и снова заряжать и стрелять. К концу дня все эти действия выполнялись четко и слаженно.

Вечером Виталик дал отбой тренировкам. Пара лишних часов тренировки особой роли не сыграют, важнее было настроить солдат на будущее сражение. Баня ждала своих посетителей! Каждый боец, чумазый и грязный после многих дней, проведенных в лесу, тщательно парился и мылся. Одежду отдали возницам — на стирку. Стирального порошка или даже самого завалящего мыла не было, поэтому штаны, рубашки и все остальное чистили по старинке — золой.

Одежда исходила паром, развешанная на веточках у костров. Там же сидели голые солдаты. Ветал достал последние запасы вина и уселся рядом с ними. Это был их последний спокойный вечер перед походом.

Кто-то начал запевать грустную песню о непростой солдатской доле, о девушке, ждущей своего жениха с войны и о том, что ее жених уже никогда не вернется к ней. Его убили, или солдат нашел себе другую избранницу — Ветал так и не понял. Да и не важно это было. Потом бойцы стали рассказывать забавные случаи — каждую историю все слышали уже много раз, но все равно было смешно, и все смеялись. И Ветал смеялся вместе со всеми. Потом кто-то снова начал петь песню, снова грустную. Ветал открыл очередную бутылку с вином, сделал глоток и передал ее по кругу. Ирм вытащил из своих запасов здоровый бурдюк с брагой, и она тоже пошла по рукам.

Постепенно костры догорели, солдаты завернулись в одеяла и уснули в своих шалашиках. Виталик один сидел на бревне у костра и смотрел в него, словно пытался увидеть в нем очертания будущих испытаний. Они многое сделали. Силы, знания, умения — все это земляне раздавали щедрой рукой для того, чтобы выжить в этом опасном мире. Но хватит ли этого?