Пока мы добирались до моего дома, я успела поведать ему всю свою историю. Правда с некоторыми купюрами относительно моей прошлой жизни. Зачем ему знать все подробности о том, что Баст жила среди людей во плоти более трехсот лет и о Сейши-Кодар? Мы просто были особыми оборотнями, служившими Баст.

— Занятная история, — проговорил Андрэ, когда мы уже поднимались на лифте.

— Ты мне это говоришь? — фыркнула я. — Лучше подумай, как мне выкарабкаться из той истории с наименьшими жертвами.

С этими словами я распахнула дверь своей квартиры. Та-а-ак, если здесь кто и побывал, то он был довольно аккуратен. Но потом на глаза стали попадаться тревожные признаки: сброшенные на пол книги с журнального столика, переворошенные подушки на диване.

— Миу! — позвала я кошку. Она не вышла мне на встречу, и я уже не верила, что она откликнется.

Я обошла всю квартиру — так и есть, Миу пропала.

— Лео! — тихо позвал меня из прихожей Андрэ.

— Что?

— Смотри, — он указал на зеркало, к которому был прикреплен листочек бумаги. Записка.

— Похоже, она на древнеегипетском, — прокомментировал он. — Боюсь, даже я не смогу это прочитать.

— Я могу, — коротко ответила я, срывая записку.

Андрэ лишь удивленно взглянул, но ничего не сказал.

А записка гласила: «Как ты уже поняла, Ашана, твоя кошкозадая жрица у меня. Так что поторопись. Мое терпение не безгранично. Ты должна прийти до полнолуния, иначе ей и этой волчице не поздоровится. Кашин».

Я не выдержала и, ругнувшись, гневно смяла записку.

— Это от того оборотня, Кашин? — осторожно спросил Андрэ.

— Да. Миу действительно у нее. Зараза! Я должна ехать.

— Но ведь очевидно, что это ловушка!

— Да, но разве у меня есть другой выход? Я вынуждена играть по ее правилам.

— И все же, если подумать…

— У нас нет времени думать! — довольно резко оборвала я его. — Жизнь двух дорогих мне существ зависит от меня!

Говоря это, я лихорадочно обдумывала, что мне может понадобиться. Наверно не такая уж плохая идея завести пистолет, но против оборотня он бессилен. Нужны серебреные пули, а против Кашин и они не помогут. Эх!

В итоге я взяла спортивную сумку и положила в нее лишь смену одежды, так как была уверена более чем на двести процентов, что мне придется перекидываться, и вряд ли я успею при этом раздеться.

Глубоко вздохнув, я повесила сумку на плечо и, открыв входную дверь, бросила Андрэ:

— Я ухожу. Ты как, со мной?

— Конечно с тобой. Я не позволю тебе одной рисковать свой головой.

Ехали мы молча. Все мои мысли были заняты Кашин и предстоящим полнолунием, а Андрэ решил меня не отвлекать. Спасибо и на этом.

А вот и этот треклятый дом. Сейчас он больше всего напоминал мне старинные английские дома с привидениями. И еще я ощущала силу. Где-то рядом тлела мощная магия.

Я заглушила мотор, и мы вышли из машины. Под нашими ногами шумно зашуршал гравий, но вскоре его сменила трава. Я шла, ежеминутно нюхая воздух, чтобы быть готовой к любым неожиданностям. Но пока все было спокойно, лишь ветер шелестел в кронах деревьев. И тут я решилась спросить у Андрэ:

— Могу я попросить тебя об одном одолжении?

— Да, конечно.

— Я не знаю, чем все это кончится. Но если я погибну, прошу, попытайся спасти Иветту и Миу, — как странно, совсем недавно Иветта сама просила меня почти о том же.

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе погибнуть?

— Я сейчас не об этом. Просто пообещай, что попытаешься спросить моих друзей.

— Хорошо, обещаю, но…

Тут я сделала ему знак замолчать. Мы и так слишком разговорились. Меньше всего мне хотелось, чтобы нас услышала Кашин. Так что дальше мы опять пошли молча.

Сад располагался прямо за домом, и его практически не было видно с дороги. В него можно было попасть через небольшую, заросшую плющом калитку, которая была приглашающе приоткрыта. Сам сад был в еще большем запустении, чем дом. Он почти превратился в огороженный лес, это бросалось в глаза даже в сгущавшейся темноте. Где-то далеко, сквозь деревья, было видно, как догорают последние остатки дня.

Я включила подсветку на часах. Было без четверти десять. До полнолуния оставалось где-то часа два. Совсем мало. Эх.

Мы шли по саду, и я была бы готова поверить, что здесь кроме нас никого нет, если бы не чувствовала силу магии, которая постепенно нарастала. Но никакого дискомфорта я не ощущала. Эта магия имела со мной что-то общее, а вот для Андрэ она, похоже, была чужеродной. Это было заметно по тому, как напряглось все его тело.

Но у нас не было времени обсуждать это, так как мы вышли на обширную поляну. Наверно, здесь когда-то был розарий. Одичавшие розовые кусты до сих пор боролись за свое существование среди сорной травы. И все же не это привлекало внимание, а то, что творилось в центре поляны, где из растительности осталась лишь невысокая трава. Там было возведено некое подобие алтаря высотой в пояс человека, который был украшен свежими египетскими письменами. А в его центре, на какой-то немыслимой хрустальной подставке был установлен артефакт. Темный и молчаливый под древней росписью.

Рядом с алтарем возвышалась странная металлическая конструкция, больше всего напоминавшая растяжку для больных с поврежденным позвоночником. И сейчас к ней была прикована Иветта. Она была бес сознания, ее голова склонилась к груди, так что распущенные волосы полностью закрывали лицо. Ее одежда превратилась в лохмотья, виднелись ссадины, и я чувствовала запах крови. Она сопротивлялась.

И еще я увидела Миу. Она была посажена в обычную клетку для птиц. Но в ее теперешнем состоянии и это было дня нее нерушимой тюрьмой. Но он жива.

Сама Кашин стояла возле алтаря между Иветтой и Миу, скрестив руки на груди и злобно ухмыляясь. При виде этой довольной рожи, руки у меня сами собой сжались в кулаки. Это не осталось незамеченным. Кашин расхохоталась и сказала:

— О, какая прыть! Ты не меняешься, Ашана! Но, я вижу, ты пришла не одна. Ты что, решила выменять свою волчицу на этого красавчика?

Я заметила, как глаза Андрэ превратились в две узкие щелочки (да, моя ирония его так не задевала). Он что-то зашептал, и прежде чем я поняла, что он задумал, в его руках вспыхнул лиловый огненный шар, который он метнул прямо в Кашин. Но та лишь продолжала смяться, и вскоре стало ясно, в чем дело. Шар не долетел до нее нескольких метров и разбился о невидимую стену, на миг огнем мерцнувшую в лунном свете. Она сотворила вокруг себя и своих пленников круг силы.

— Умно, — не сдержалась я от комментария.

— А ты как думала? Я хорошо подготовилась к нашей встрече, благо времени у меня было предостаточно. Этот круг пропустит внутрь только тебя. Входи. Воспользуйся дарованным тебе шансом спасти своих друзей, — она произносила эту пламенную речь с недобрым блеском в глазах. Конечно, я понимала, что это ловушка.

Едва смолкли ее последние слова, как я увидела, что Иветта приходит в себя. С легким стоном она подняла голову и обвела взглядом поляну. Ее глаза остановились на мне, и она не без труда произнесла:

— Лео, зачем ты пришла?

— Я не могла не прийти, — грустно улыбнулась я.

— Уходи, не надо так рисковать… из-за меня, — в ее голосе слышалась мольба, и это было невыносимо.

— Заткнись! — Кашин резко обернулась в ее сторону, и перед лицом волчицы полыхнуло пламя, от которого та в ужасе отпрянула, насколько ей позволяли оковы. Все оборотни боятся огня, и она это знала.

— Не надо, Кашин. Я иду.

С этими словами я ступила в круг. Андрэ попытался остановить меня, положив руку мне на плечо, но я просто стряхнула ее и пошла вперед.

Круг принял меня. Обратной дороги не было. Теперь я стояла лицом к лицу с Кашин, и чувствовала, как в ней кипит жгучая ненависть. Она была просто пропитана ею. Я не удержалась и спросила:

— Почему?

— Что почему? — зло переспросила она.

— Почему ты возненавидела нас? Ведь мы и Баст… мы были семьей!

— Семьей! — Кашин произнесла это слово так, будто оно было грязным ругательством. — У меня была только одна семья! И именно Баст лишила меня ее! Ее жрецы вырвали меня из рук моей матери и отца!

— Но у нас была великая судьба.

— Как же! Нам даровали силу, но на самом деле лишили права называться людьми. Мы стали оборотнями, и наш удел — вечное служение. И с этим ты предлагаешь мне смириться? Конечно, ты и Нашут-Фет, вы просто искрились от своей значимости! Покорные рабы!

— Не правда. Баст никогда не относилась к нам, как к рабам или слугам. Мы, скорее, были ее детьми.

— Детьми? Как же! Мы монстры, оборотни. И если так, что ж, я стану оборотнем над оборотнями, я стану их богом. Если Баст была нам матерью, как ты говоришь, то пусть теперь уступит место дочери.

— Ты с ума сошла! — только и смогла я сказать. — Ведь ты была нашей сестрой!

— Я не сестра тебе, рабыня! Забудь об этом. Ненавижу вас!

Выплюнув эти гневные слова, она кинулась на меня. Речи кончились, настало время схватки.

Гепард выглядывал из глаз Кашин, мой зверь тоже рвался на свободу. Сила выползала из нас подобно языками, ощупывая друг друга. Мы и сами не заметили, как стали кружить. Еще чуть-чуть и мы бросимся друг на друга, это я понимала отлично. Вопрос, кто нанесет удар первым?

Я медлила, где-то в глубине души продолжая видеть в Кашин что-то родное. Триста лет большой срок, даже если ты был бессмертным. Но ей, похоже, подобные терзания были незнакомы. Поэтому она, издав рычанье, бросилась на меня. Прямо в воздухе, за считанные секунды, она обратилась в гепарда. Но если она хотела поразить меня, застать врасплох, то не на ту напала. Я рванула в сторону, так что она пролетела мимо, а через миг сама обратилась в зверя и нанесла удар. Мне удалось оставить пару кровавых царапин на ее морде.

Как зверь я была тяжелее ее, но это обманчивое преимущество. Я, как никто другой, знала, что наши силы равны. Мы бросались друг на друга, катались по земле, и это была не только физическая борьба. Каждая из нас пыталась подавить другую еще и ментальными силами. Но никому из нас это пока не удавалось.

Но чем дольше мы боролись, тем больше я впадала в раж. Во мне кипела ненависть и просыпалась чисто животная ярость. Я хотела только крови, ее крови. Хотела ощутить, как разрывается ее плоть под моими когтями и клыками. Со мной такого никогда не было. Я просто обезумела. И именно это стало моей роковой ошибкой.

Слишком поздно я поняла, что мой последний бросок спровоцирован Кашин. Она использовала трюк, о котором я даже не подумала — астральную проекцию. В мгновение ока она исчезла с моего пути, и я со всей дури врезалась башкой в камень алтаря. Искры у меня из глаз так и посыпались, потом все потемнело. А секунду спустя на мой затылок рухнуло что-то тяжелое, и наступил полный мрак. Последней моей мыслью было: «Это конец!».

* * *

Я с трудом, с огромным трудом выплывала из липой тьмы небытия. Голова гудела, как пчелиный улей. Открыв глаза, я попыталась пошевелиться, но не смогла. Только спустя некоторое время я поняла, в чем, собственно, дело. Мои руки и ноги прикованы массивными кандалами к конструкции, подобной той, на которой висела Иветта.

Я дернулась, но ничего не вышло. Эти оковы, безусловно, были рассчитаны на силу оборотня, даже такого как я. И все же я не хотела сдаваться, я еще раз попыталась вырваться, но кандалы лишь сильнее впились в голое тело (одежда моя давным-давно разлетелась на клочки). Это вызвало резкий смех Кашин. Она возникла передо мной и, довольно усмехаясь, сказала:

— Можешь не трепыхаться. Я лично разработала эту конструкцию. Тебе из нее не вырваться. Остается только наблюдать мой триумф. Потом ты умрешь! — на ней тоже не было одежды, но ей, похоже, была на это глубоко плевать. Как и на то, что она была в крови. Моей крови, по большей части.

— Сука! — я с большим кайфом плюнула ей в харю, но, к сожалению, она увернулась.

— Шипи сколько хочешь. Тебе предстоит потрясающее зрелище!

Я посмотрела на небо. Луна достигла своего зенита. Ее мягкий свет падал прямо на артефакт, который продолжал хранить молчанье.

— Ну что ж, приступим, пожалуй, — усмехнулась Кашин, подходя к алтарю.

Но в этот момент все мы почувствовали удар, от которого земля задрожала. Я обернулась, насколько мне позволяли оковы, и увидела Андрэ. Он мощью своей магии пытался пробить круг силы, посылая огненные шары один за другим.

— А твой дружок силен, — фыркнула Кашин. — Но даже ему не разрушить мою магию. Его усилия напрасны. Но не будем отвлекаться. Луна ждать не будет.

С этими словами она плотоядно улыбнулась и обратила свой взор к Иветте. Я все это прекрасно видела — Кашин сделала все возможное, чтобы я получила место в первом ряду.

Волчица была в сознании. Держалась она великолепно. Истинный вожак стаи. Она решила принять свою участь хладнокровно и с достоинством. Иветта сказала лишь одну фразу, и та была обращена мне, а не Кашин

— Спасибо, что пришла спасти меня, Лео, не сдавайся, моя кайо!

Последнее слово прозвучало с каким-то всхлипом, так как именно в этот момент Кашин нанесла удар. Воспользовалась она своими собственными когтями — распорола ей бедро, но это была не смертельная рана, хотя кровь тут же залила ей руки.

Я, не отрываясь, следила за происходящим, Миу же нервно металась по клетке, то и дело бросая взгляда то на меня, то на Иветту, будто желая что-то сказать, но не решаясь.

Вымазав руки чуть ли не по локоть, Кашин вернулась к артефакту и возложила на него руки, оставляя кровавые отпечатки на его гладкой поверхности. Потом она зашептала заклинание, и когда смолкло его последнее слово, повисла просто звенящая тишина. Все ждали, что произойдет. Но время шло, а ничего не происходило.

Наконец, Кашин не выдержала и гневно спросила у Миу:

— Жрица, почему ничего не происходит?

— А я откуда знаю? — Миу изо всех сил старалась сохранить невозмутимость. — Я не более тебя знаю об этом артефакте.

— Не ври мне, мерзкая тварь! — в ее голосе звучали истеричные нотки. — Я тебя прикончу!

— Думаешь, это поможет тебе с артефактом? — не сдержалась я от иронии.

— Заткнись! — Кашин, полыхая гневом, обернулась ко мне, оторвав руки от артефакта.

В тот же миг он будто вздохнул. Его поверхность покрылась мелкими трещинками, из которых сочился ослепительный свет. И все равно, будто что-то мешало ему разрушить оболочку.

Но стоило мне облегченно вздохнуть, как снова возник свет. И на этот раз он исходил не от артефакта, а от Кашин, Миу и раны Иветты. Свет нарастал, становился просто нестерпимым, потом вспыхнул и от каждого его источника вырвался луч. Три луча одновременно ударили в артефакт. Сила была такова, что тот поднялся в воздух. Письмена обратились в пыль. Он предстал перед нами во всей красе.

Артефакт был точно таким же, каким мне его показала Баст. Завораживающий, искрящийся, будто в нем была скрыта целая вселенная. Сила от него исходила такая, что у меня зубы ныли, и все же в ней было что-то родное. Внутри меня что-то откликалось на эту силу, рвалось к ней.

А сила артефакта все нарастала. Вверх и вниз от него отделились лучи света, причем последний просто уничтожил алтарь, камень обратился в песок. А столб света все увеличивался.

Наблюдая за всем этим, я понимала, что еще пара секунд — и все, Кашин добьется своего, поэтому из последних сил затрепыхалась в оковах, пытаясь вырваться. Но ничего не получилось, я лишь в кровь ободрала руки и ноги о кандалы. Меня всю сжигало от бессильной ярости.

А столб света все рос и рос, но стоявших рядом ни Миу, ни Иветту не тронул. Зато, выпустив щупальце силы, втянул внутрь Кашин, и у меня в ушах загрохотал ее торжествующий смех.

Тут уж я не выдержала, и взмолилась: «О, Баст, луноликая! Раствори двери свои предо мною, освети душу мою светом своим, даруй силу духу моему, чтобы поразить врагов твоих!»

В тот же миг я ощутила, как по всему моему телу разлилось приятное тепло, наполняя меня силой. Один рывок — и я оказалась на свободе. Немного удивленная, я посмотрела на небо. И в лунном лике я на миг увидела Баст, и услышала в своей голове ее голос:

— Не медли!

И я, преисполненная решимости, направилась к Кашин, все еще впитывающей силу артефакта. Когда она увидела меня, то глаза ее удивленно расширились, но она сказала:

— Ты опоздала. Я чувствую, как космическая мощь наполняет меня. Я стала богом!

— Думаешь? — мрачно усмехнулась я и сделала шаг вперед.

Она поняла мои намерения и зло зашипела:

— Ты не посмеешь! Не посмеешь войти в круг! Это убьет тебя!

— Вполне возможно, это убьет нас обеих, — моя улыбка стала плотоядной, и я шагнула в столб света.

Я ожидала, что меня вышвырнет обратно или уничтожит на месте, но этого не произошло, хотя и приятного было мало. Я будто нырнула в ванну с битым стеклом, осколки которого стали заползать мне прямо под кожу. Но это, как я поняла позже, была только первая ступень. На смену осколкам пришла волна электрического тока. И когда я уже готова была кричать благим матом от боли, она сменилась чистейшим экстазом. Сила наполняла и обволакивала меня, даря восхитительные ощущения. В этом, действительно, было что-то божественное.