Гонка по ночной Москве слегка охладила пыл, так что мы не набросились друг на друга, едва переступив порог дома Андре. Именно дома, даже скорее особняка. Такое чудное местечко, странно, что не под охраной государства как исторический памятник. Как говорит Андре, хорошие маги должны жить хорошо.
Оставив мотоцикл у входа, мы чинно вошли в дом. Как истинный джентльмен, Андре помог мне с курткой, потом спросил:
– Хочешь чего-нибудь? Попить, выпить, поесть?
– Разве что что-нибудь освежающее.
– Нет проблем.
Щелчок пальцами - и на столике тотчас появился поднос с двумя запотевшими от холодности содержимого бокалами с минералкой, сдобренной мятой и лимоном.
– То, что надо! - усмехнулась я. - Но колдовством?
– Да по-другому лениво.
– А как же расходование ценной магической энергии всуе?
– Иногда можно, - отмахнулся Андре. - Не устала?
– Нет, нисколько. Как тебе ужин?
– Весьма… по-семейному. Хотя несколько странно.
– Почему же? Ну, отбрасывая очевидное.
– Ответь мне на один нескромный вопрос.
– Это какой же?
Андре многозначительно повертел в руках бокал, но все-таки спросил:
– Мне показалось, или Иветта с Евой действительно вместе? Ну… в смысле любовницы?
Я уставилась на него и лишь спустя пару минут ответила:
– Я думала, ты давным-давно знаешь. Вообще-то да. Они даже тайны из этого не делают.
– Вот как… - он задумчиво поскреб подбородок.
– Постой, ты что, правда, даже не догадывался? - мое любопытство жаждало разъяснений.
– Нет, кое-какие сомнения у меня были. Уж слишком тепло они общались. Но вдруг у вас в стае так принято?
– Ну, мы зачастую ведем себя как куча щенков, но не настолько. Ева для Иветты все, что подразумевает слово "дари". Они фактически брачная пара.
– Хм… Но ведь ты говорила, что Ева с четырнадцати лет оборотень. А с Иветтой…
– Они встретились, когда Еве едва стукнуло пятнадцать.
– Ничего себе! Значит, они уже…
– Нет. Не стоит приписывать Иветте совращение малолетних! Они стали именно парой, когда Еве исполнилось восемнадцать. Причем именно по ее настоянию, а не Иветты. Так что не известно, кто кого соблазнил. К тому же это вовсе не первый сексуальный партнер Евы.
– И все-таки у них получается не маленькая разница в возрасте.
– Да, около десяти лет. Но они уже почти пережили тот период, когда это так разительно.
– Подумать только! - хмыкнул Андре. - Какие все-таки странные отношения у вас в стае.
– Я бы не сказала. Тебя что-то шокирует?
– О, я прожил немало, чтобы меня еще чем-либо можно было шокировать. К тому же видел и испытал достаточно.
– А что, - на меня напало игривое настроение, - у тебя имел место быть гомосексуальный опыт?
– Чего в моей жизни только не было! - фыркнул Андре, но я заметила, что у него появился легкий румянец. Любопытно. - Но наконец я встретил свою любовь, и больше мне никто не нужен.
Он полез целоваться, я с удовольствием ответила, но потом все-таки сказала:
– Я не требую объяснений. Глупо ревновать к прошлому. Мы оба давно не дети. Ревновать вообще глупо. Хотя, я надеюсь, что с Кураем ты не спишь.
– О, нет! Конечно нет. Ну у тебя и фантазия!
– Я не жалуюсь, - хмыкнула я, бесцеремонно расстегивая пуговицы на его рубашке и выцеловывая причудливые узоры на обнажающейся коже.
Уже к концу первой минуты этого действа из горла Андре вырвался стон. Весь воздух был просто пропитан его и моим желанием.
Рубашка оказалась расстегнута, и я снова начала путь языком и губами от горла и вниз. Андре пытался участвовать в процессе посредством снятия с меня блузки, но я не отвлекалась. Мое игривое настроение жаждало довести задуманное до конца.
Еще одни стон и почти жалобная просьба:
– Остановись! Иначе я могу не сдержаться.
– Я знаю, - ухмыльнулась я и обвела ставшим по-кошачьему шершавым языком его сосок.
Андре охнул и почти вздернул меня на ноги, запечатывая рот поцелуем и просто сдирая одежду. Я довольно засмеялась и принялась ему помогать. Когда мы прервали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, я успела сказать:
– Не помешало бы перейти в спальню, пока не стало слишком поздно.
– Угу, - промычал Андре, утягивая меня за собой.
Путь до спальни можно было назвать безумством озабоченных людей. Правда, стоило мне ощутить под собой упругую мягкую кровать, как огонь страсти полыхнул еще сильнее. Хотя, казалось, куда уж!
Поцелуи, касания, ласки… От них кружилась голова, и я остервенело добиралась до голого тела Андре. Из моей глотки вырвался натуральный звериный рык торжества, когда он наконец-то вошел в меня. Обхватив Андре ногами за талию, я побуждала его увеличить темп, смутно осознавая, что у него потом от этой хватки могут остаться синяки.
С оборотнем тяжело заниматься любовью, так как в порыве страсти мы можем забыть о превосходстве сил. Но есть и плюсы: например, мы контролируем каждый мускул, а это может лишь подстегнуть удовольствие.
К тому же Андре очень умелый любовник, да и друг к другу мы уже приспособились. Я знаю, что самым тяжелым для него было принять мою доминантность, идущую от зверя. Самки пантер и леопардов в природе сильнее самцов. Поэтому, даже находясь снизу, я контролирую процесс, заставляя Андре терять голову. Но так как он получает полное удовлетворение, то мирится с этим. А я, в свою очередь, порой уступаю ему инициативу. Так что секс выходит просто замечательный. Причем так повелось с самого начала. Пусть это и походило на безумство.
Еще один плюс Андре - на нем все заживает так же быстро, как и на оборотне. Это немаловажно, когда трахаешься с оным. Да, я стараюсь контролировать себя, но иногда увлекаюсь. А я и своими короткими ногтями могу исполосовать не хуже, чем звериными когтями.
Но самый фейерверк чувств случается, когда мой зверь тоже жаждет поучаствовать. И, что странно, единорог Андре научился откликаться на него, хотя они абсолютно разные. Когда это происходит, реальность уплывает куда-то вдаль, и нам уже все равно, что кто-то может частично перекинуться. А от силы, клубящейся вокруг нас, кровь закипает в жилах.
Сегодня было именно так. Когда мы усталые, но довольные, лежали, не в силах разомкнуть объятья, воздух еще потрескивал от остатков ментальной силы, от чего по телу пробегали приятные мурашки.
Нежно целуя меня в висок, Андре пробормотал:
– Каждый раз после наших занятий любовью я удивляюсь, как вообще могу отпускать тебя куда-либо хоть на секунду.
– Это просто послевкусие, - усмехнулась я, покусывая мочку его уха.
– Может быть, - и уже с придыханием, - эй, лучше так не делай.
– Почему? - я пощекотала кончиком языка за ухом.
– Ох! Ты убить меня хочешь, да?
– Почему? - повторила я, продолжая игру.
Короткий стон и чуть придушенный ответ:
– Я же не железный! Но сильно сомневаюсь, что меня хватит на второй раунд.
– Пра-а-авда? - протянула я, напоследок все-таки куснув его за ухо.
– Ты просто ненасытна!
– А что, есть какие-то возражения по этому поводу?
– Нет-нет! Просто у нас… несколько разная физиология, - похоже, он несколько смутился.
– Да ты что? И ты лгал мне все эти годы! - меня потянуло подурачиться.
– Вот такой я коварный тип! - усмехнулся Андре, ловко опрокинув меня на спину. Я взрыкнула, но поддалась.
Мы забавлялись так некоторое время, но где-то очень глубоко в душе меня что-то настораживало, и я усиленно пыталась понять, что именно. Отгадка таилась на дне глаз Андре. Именно там поселилось что-то гнетущее. Такой взгляд был у Андре, когда он винил себя за то, что чуть не убил меня, находясь под чарами.
Перебирая пальцами длинные льняные локоны волос, я спросила:
– Что тебя беспокоит?
– Что? Нет, ничего. Все хорошо, - он улыбнулся почти искренне. Почти.
– Мне бесполезно врать, ты же знаешь. Что-то не так? Для разнообразия можем попробовать и твои проблемы порешать.
– Да никаких проблем, собственно, и нет. Так…
– Пусть так. Говори, как есть!
– Ты знаешь, что тебе сложно возражать, когда ты лежишь обнаженная в моих объятьях?
– Знаю. Поэтому колись давай!
– Ну… я видел, как вы близки с Иветтой. Причем можете не говорить и не прикасаться друг к другу, а это все равно заметно. Вы тянетесь друг к другу.
– Да. Это узы стаи. Наши звери всегда и везде узнают друг друга и чувствуют. Могут позвать за многие километры и будут услышаны.
– Вот-вот. Я оборотень, но никогда не испытывал чувства такого единения, - вздохнул Андре, зарывшись носом в мои волосы.
– Но это от того я так чувствую Иветту, что являюсь ее кайо.
– А Крис? Как ты его ощущаешь?
– Хм… Как нечто родное, близкое. Он - урра моего прайда, а значит - часть меня как патры. Его зверь всегда будет искать защиты у моего и поддерживать меня.
– Его тянет к тебе?
– Думаю, да, но не так, как ты полагаешь. Эта тяга коснуться, перенять запах, почувствовать себя причастным. И все-таки это не создает особых неудобств, так как леопарды - одиночные, а не стайные хищники. Волки хуже.
– Куда уж?
– Большая нужда в прикосновениях и абсолютное чувство защищенности лишь в стае. Очень немногим по силам одинокий образ жизни вдали от стаи.
– Все это очень… любопытно, - Андре перекатился на живот и повернул ко мне голову. - Я никогда не чувствовал себя частью чего-то похожего, что могло бы меня защитить. Разве что в глубоком детстве, с матерью. Но это был относительно недолгий период жизни.
– Расскажи о ней и о том, как ты стал магом. Если тебе, конечно, не больно вспоминать об этом, - осторожно попросила я.
– Боль… она ушла, оставив лишь горечь и тоску. С тех пор прошли не годы, века… но ты имеешь право знать.
Нас, единорогов, всегда было мало, хотя во времена моего рождения встречались чаще.
Так сложилось, что моя мать всегда была ближе к людям, чем к соплеменникам, поэтому и жила с первыми. Моим отцом стал один из изгнанников нашего племени, как мне сказали потом. Я его никогда не видел, хотя знаю, что сейчас он уже умер. Его роль в моей жизни ограничилась лишь зачатием.