— Куда они могли пойти? Быстро соображайте! На этот ваш… тригоном?

— Нет, нет, это далеко, и Маринка в сланцах, она не стала бы…

Варю трясло так, что зубы бренчали.

Прибежала Джемайка, что-то спрашивала, но у Вари звенело в ушах, и она не слышала.

Михаил быстро объяснил, в чем дело, Джемайка заткнула себе кулаками рот.

— Варя не в себе, думайте Вы! Куда она могла заманить Марину? Опасное и уединенное место? Где погиб Эдик? Ну?

Джемайка молча мотала головой, глаза у нее были бессмысленные, как пуговицы.

— Нет, нет! — крикнула Варя, — Эдик упал, это дорожка, как на ферму идти, с нашего берега начинается! Маринка обязательно бы ко мне заскочила сказать, как мимо проходила!

— Тогда на ту сторону. Может, кто из туристов заметил.

Но в голосе Михаила не прозвучало уверенности.

Этот день Варя запомнит до старости. Оставив тело Натальи в кухне, прикрытое брезентом, они втроем кинулись бежать через седловину.

— Если на скалы… там тоже опасно, — бормотала Варя, она ревела, не замечая этого, слезы мешали смотреть, она то и дело спотыкалась. Михаил и Джемайка опередили ее. Сбежав на пляж, расспрашивали туристов.

Народ, слегка встревоженный, подтягивался со всех сторон, люди пожимали плечами и переглядывались.

— Как же, помню, Мариночка рядом с нами загорала, еще Васеньке помогла куличик испечь, — вспомнила толстая Татьяна Петровна. — Когда это было? Давно, кажется.

— А потом? Потом вы ее видели?

— Нет… не помню, вроде ее кто-то окликнул. А вон и покрывальце ее, до сих пор лежит.

Больше от Татьяны Петровны ничего не добились. Плохо было, что никто из загоравших не обратил внимания, куда, в какую сторону Маринка ушла. И кто ее позвал, не заметили.

«И, — подумала с отчаянием Варя, — даже если они с Натальей полезли вместе купаться, и Маринка не приплыла обратно, этого никто не мог заметить!

Онемев от слез, она уставилась на море, кто-то тронул ее за локоть.

Джемайка.

— Марина слишком хорошо плавает. Эта не стала бы с ней рисковать. — сказала Джемайка.

Глупо, но Варе сделалось чуть легче.

— Точно! Тогда надо искать на берегу! Но в какую сторону бежать? Слева скалы, справа скалы…

— Налево. Я думаю… налево.

— Почему?

Вид у Джемайки был дикий, щеки белые, глаза, как у больной гриппом.

— Вопросы потом! Джемайка, ведите! — вмешался Михаил, — молодые люди, а вы проверьте берег справа, у Черных скал есть обрывы.

Никто и не подумал ослушаться, несколько мужчин, подхватив обувь, заторопились по каменистому берегу направо. Остальные махали руками, охали и ужасались, кто-то раздавил куличи, и малыш Васенька ревел в голос.

К изумлению Вари, Джемайка не повела их с Михаилом вдоль берега.

— Есть короче путь. Через седловину. Я поняла, — и, всхлипнув, опрометью кинулась по тропе вверх.

И Варя вспомнила, как они с Маринкой видели Джемайку издалека на склоне…

Они выбрались на седловину, в кармане Михаила запищал радиотелефон. Юрист остановился, и Варя, невежливо спихнув его с тропы, побежала вслед за Джемайкой. Сухие травы стегали по ногам, царапали кожу, но Варя ничего не замечала, и не видела вокруг. Только растрепанный «конский хвост» на затылке Джемайки, он все мотался перед глазами.

— Варя, Джемайка! Стойте! Марина жива!

Медленно-медленно повернуться… он издевается? Она ослышалась?

Лицо Михаила потрясало — на нем сияла широкая гагаринская улыбка.

Варя посмотрела и отключилась.

— Что? Она тоже? — испуганно спросила Джемайка.

Михаил вяло махнул ладонью.

— Шок. Стресс. Обморок. Молодец, Макс, не зря я в тебя верил!

Джемайка проследила его взгляд.

— Значит, я угадала. Предатель Влад. Не прощу, никогда…

Слезы мешали ей толком видеть, как далеко на склоне из лесу показались две фигурки. Фотограф Макс и Маринка. Она не шла, а почти висела у него на плечах.

* * *

Свет вернулся не сразу. Перед глазами плыл серый туман, сквозь него проступили силуэты людей. От внезапной боли в затылке Варя застонала.

— Ей надо воды!

Чей это голос? Маринка! Живая!

Варя рывком села. Удар по лбу свалил ее обратно, брызнули слезы. Рядом кто-то кричал. Крепкие мужские руки подхватили за плечи.

— Макс, помоги! А то они убьют друг друга без помощи преступников.

Кое-как проморгавшись, Варя поняла, что сидит на тропинке, и за плечи ее поддерживает Михаил. Поодаль — непривычно бледная и тихая Джемайка.

А напротив… Варю опять мотнуло, но Михаил держал крепко… Напротив нее сидит Маринка! Живая, настоящая!

Макс заботливо приобнял ее, она со стонами ощупывает голову.

— Из чего у тебя лоб сделан, Варька? Чуть голову не снесла…

Варя на коленях поползла к подруге, обняла и заревела.

— А-а! Ребра!

От маринкиного вопля Варя оцепенела, Макс силой разомкнул ее руки.

— Осторожней. У Марины гематома и ребра действительно могут быть сломаны.

— Как… Марин, что… кто тебя?

— Макс, я сам объясню. — коротко приказал Михаил. — Беги на берег, там туристы ищут Марину. Нам паника ни к чему. Скажи, мол, ложная тревога, все в порядке.

— Все в порядке? — сидя на земле, Вари уставилась на Михаила.

Он возвышался, как памятник на фоне неба. Такой же невозмутимо спокойный.

— Это называется «все в порядке»? Наталья умерла… Маринка чуть не…

— Не умерла, а сдохла. — разборчиво, как диктор, отозвалась Джемайка. — Туда ей и дорога.

— Да ты… как ты можешь?

Голос Вари зазвенел.

— Она меня с обрыва столкнула, Варь.

От этих маринкиных слов внутри у Вари оборвалось, будто она сама ухнула с высоты. Длинное, мокрое от бесконечных волн тело Эдика, зажатое в скалах под обрывом…

— Ма… Мариночка, Господи. Но ты же жива, ты же спаслась, правда ведь, да? Да?

— Да, да, только не лапай меня, я и так вся побитая. На вот, руку пожми. Плотная?

— Ага.

— Ну и не реви тогда. А то я сама опять зареву, а мне всхлипывать больно.

И Маринка заревела, вздрагивая и хватаясь за ребра.

— Как я понимаю, врача в лагере сейчас нет? — спросил Михаил у Джемайки.

— Эдик не успел найти. А потом некому было в город ехать вербовать, Ефим Петрович должен был прислать… мы ждали.

— Плохо. Придется везти ее в город, к счастью, я на своём катере.

Услыхав такое, Маринка вмиг перестала всхлипывать.

— Я никуда не поеду! Полежу, и все пройдет — просто я долго на канате висела, и все кишки пережались, а никаких переломов нет. Ай!

Она согнулась в пояснице. Переждав, добавила медленно и осторожно.

— С переломами я бы идти не смогла. А Варьку одну я не оставлю, не надейтесь!

— Я немного понимаю в травмах, — подала голос Джемайка. — Могу глянуть.

— Отличная идея. Только сделать это лучше в лагере, поближе к бинтам и аптечке.

И Михаил помог Маринке подняться. Повел — аккуратно, через шаг останавливаясь. Варя и Джемайка плелись сзади.

Метров через пять Маринка вдруг запнулась.

— Только сейчас дошло. Выходит, Наталья все-таки сдо… умерла? Правда что ли?

Кривясь от боли, она обернулась к Варе. Та молча кивнула.

Сил говорить не было. Маринка посмотрела на лицо подруги и не стала спрашивать дальше.

— Вы можете меня не поддерживать, я сама, — сказала она Михаилу, — а то тропа очень узкая. Только вы помедленней идите.

Юрист пошел первым. Шагал спокойно и ровно, как человек, который не знает сомнений. Что вообще за штука такая — сомнения?

Варя посмотрела на его уверенную спину и отвела взгляд. Море сверкало тысячами мелких чешуек, кое-где змеились полосы гладкой, как шелк воды.

Чайки купались в горячем солнечном небе, дальние острова таяли в океане света.

— Если рай есть — подумала Варя — наверное, он такой.

Она догнала Маринку и тронула за локоть. Локоть был теплый, с шершавой корочкой на сгибе от старой ссадины.

Теперь у Маринки будут новые шрамы, но это не страшно.

У крайних палаток их обогнал Макс, рысью подбежал к Михаилу — Все нормально, шеф. Народ успокоен.

— Ишь ты, «шеф»… — выдохнула Маринка — А мы-то, дуры…

— Отнюдь, — отозвался, не оборачиваясь, Михаил, — Заниженная самооценка вредит любому делу. Вы отнюдь не дуры. Конечно, вы действовали не всегда разумно, но в целом результат позитивный.

— Ну и слух у него — пробурчала Маринка. — Как у служебной собаки.

— Нюх, наверное У собак нюх, — вяло отозвалась Варя.

— Ну и нюх тоже.

В докторской палатке застоялась густая больничная вонь.

Джемайка скривила носик, пошарила по коробкам и скомандовала.

— Пошли наружу. Тут невозможно работать, раньше задохнемся.

На пару с Варей они осторожно стянули с Маринки футболку и невольно ахнули при виде кошмарных багрово-черных полос поперек брюшины.

— Это канат, — морщась, пояснила Маринка, — я на него со всей дури грохнулась. Интересно, кто его там прицепил? Не Наталья же.

Джемайка молча проверяла ее ребра и казалась совершенно сосредоточенной.

— Порядок, нет у тебя переломов. Повязку наложим, и нормально. У меня в спортивной школе и не такие травмы бывали.

Варя заметила, что руки Джемайки дрожат.

— Помочь бинтовать?

— Сама справлюсь. Ножницы найди!

На грубый тон Варя решила не обижаться. Она догадалась — канат, наверное, натягивал Влад, только зачем?

Маринка тоже об этом подумала.

— Это Влад канат привесил, да? Там у вас было убежище? Да?

Джемайка выпустила бинт.

— Да! Да, да! Мы веревку вместе прицепили, вот! Там у нас был грот, свой, настоящий! Никто не знал! А он этой гадине выдал… все выдал!

Из глаз ее брызнули слезы. Варя подобрала бинт и попыталась смотать обратно.

— Ты не психуй, ни в чем Влад не виноват. — сказала Маринка, когда бурные рыдания стихли.

Джемайка шмыгнула носом.

— Ты головой сообрази — она меня зачем толкала? Чтоб я на веревочке, как петрушка, подергалась? Нет ведь.

Тут и до Вари дошло.

— Ну конечно. Не знала она про канат, иначе…

— Иначе выбрала бы другое место, — бестрепетно закончила Маринка, — придется спечь торт и коньяка купить Владу. Вот же надсада… а я с ним так ругалась… Ну чего тянешь, долго я полубинтованная сидеть буду? Работай давай, доктор дайвер!