Понимая, что перед нами стоит задача формирования новой отрасли человеческого знания, политической экологии, мы должны предельно корректно определиться с ее понятийным, или научно говоря, онтологическим аппаратом.

Какова картина мира политической экологии? В каких категориях и терминах она осмысливает мир? Собственно категории предметной области могут быть созданы в ней самой, а могут быть заимствованы из философии, общенаучной методологии, из других предметных областей науки. Нам следует определить, какое значение в данной предметной области придается заимствованным категориям.

Для политической экологии актуален материализм и объективный идеализм. При этом дух не рассматривается как сущность, повседневно воздействующая на материю. Вне зависимости от акта Творения, мир признается материальным. Мир управляем материалистическими законами, которые познаваемы.

Человек рассматривается, как биологический вид, возникший в результате длительной биологической эволюции. Общество – результат длительной глобальной эволюции.

Человек и общество – часть земной природы, биосферы.

Поскольку любой вид существует в окружающей его среде, экологическая проблема возникает вместе с человечеством. Строго говоря, она старше человека, поскольку существует экология любого биологического вида, в том числе экология предшественников человека.

Но, говорить о политической экологии возможно лишь с того момента, как только возникает культура – то есть возникают не генетические, а культурологические системы регуляции поведения в среде обитания и деятельности в этой среде.

Фактически, экология человека старше и биологического вида Homo sapiens. Если понимать под культурой способность создавать «вторую природу», то вообще не очень понятно, где грань. Протаптывая тропинки, строя гнезда и роя норы, создавая целые рукотворные ландшафты, как это делают бобры, многие виды высших животных создают именно «вторую природу». Их деятельность считается инстинктивной, как и издаваемые ими звуки, с помощью которых животные общаются.

Все высшие животные обучают своих детенышей определенному поведению, и без родительского, а то и стайного воспитания представитель вида не становится полноценной взрослой особью. Выращенный собаками котенок бросается на грудь хозяину, а выращенный кошками щенок очень старается мурлыкать. Своего рода Маугли животного мира.

Где-то проходит неуловимая грань, при преодолении которой негенетические способы передачи информации становятся настолько важны, что инстинктивные отступают на второй план. Это грань рождения культуры. И если так, то шимпанзе, а возможно, и другие человекообразные обезьяны уже находятся за этой гранью.

Согласно последним исследованиям, между стадами современных шимпанзе вполне определенно существуют различия на этнографическом, а не биологическом уровне. Шимпанзе путем обучения передают определенные способы пользоваться веточками для извлечения термитов из термитника. В одних стадах эти веточки длиной в 70 см, в других – около 50. В одних группах шимпанзе термитов, прилипших к очищенной веточке, снимают рукой и отправляют в рот. В других пропускают через губы саму палочку. Причем детенышей именно учат такого рода действиям, они не наследуются, как сложные инстинктивные программы. Обучение шимпанзе азбуке глухонемых доказало, что эти животные (или не совсем животные?) придают символам значение, сравнимое с тем, которое придает им человек. Они способны шутить, компоновать символы, вполне рассудочно оперировать понятиями. Сегодня в США обитает стадо более чем из двухсот «говорящих шимпанзе», которые уже пятое поколение обучают детенышей языку глухонемых, придумывают новые знаки и так далее.

Возникло принципиально новое направление в науке – «культурная приматология» Теперь многие приматы рассматриваются нами, как эволюционирующие к разуму и культуре виды. Маятник качнулся.

Поэтому политическая экология – присущая природе людей часть истории человечества. Всегда осознанно или неосознанно принимались экологические решения, и всегда они имели свои непосредственные и долговременные политические последствия.

Методология и методика политической экологии, её место в системе познания

Методической основой политической экологии должен быть междисциплинарный и межпредметный системный анализ. Объект и предмет любого раздела экологии таковы, что его исследование в принципе невозможно средствами одной научной дисциплины. Вернадским уже в тридцатые – сороковые годы минувшего столетия было разработано положение о членении науки не по отраслям, а по проблемам, причем отдельные дисциплины согласовано работают – каждая своими средствами – на решение поставленной проблемы.

Рассматриваемые нами предметы, объекты и явления никогда ранее не трактовались как принадлежащие к компетенции одной отрасли знания.

Таким образом, столкновение государственных и политических систем с экологическими проблемами, оценка возможных управленческих решений и их последствий, научный анализ последствий таких решений в конкурентной борьбе государственных систем и есть предмет исследования политической экологии.

Определение и понятия политической экологии

Межпредметный и междисциплинарный характер политической экологии требует применения понятий и терминов ряда научных дисциплин. «Междисциплинарность любого исследования практически подразумевает необходимость сохранения языка наук, на стыке которых рождается новая. В данном случае сложность заключается в необходимости овладения терминологиями далеких друг от друга естественных и гуманитарных наук».

Разумеется, для политической экологии совершенно обязательно понимание и корректное применение терминов, общих для всех разделов отраслей знаний по охране окружающей среды и экологии. Но также – терминов истории, культурологии, политологии, социологии, юриспруденции и других научных дисциплин.

Применение разработанных терминов почти полностью удовлетворяет потребность политической экологии в собственной понятийной и терминологической системе, в т.ч. наличие терминов «природный продукт», «природный запас» и «система деятельности», «общественный запас», «общественный продукт», введенных одним из авторов этой книги в своей работе «Антропоэкософия».

Политическая экология – отрасль знаний о выработке и принятии государством оптимальных решений в области рационального и комплексного использования ресурсов биосферы и способов их раздела между государственными системами.

Понятийный аппарат политической экологии включает в себя следующие позиции:

• биосферные войны, войны за раздел и передел ресурсов биосферы. В отличие от экономических войн, войн богатых, кому есть что делить и кто не думает о выживании, биосферные ведутся предельно жестоко – за полный захват биосферных ресурсов и тотальное уничтожение их предыдущих пользователей. Яркий пример – войны между царствами Древнего Китая, межплеменные войны у высыхающего озера Чад, нацистская агрессия против народов СССР;

• ресурсы биосферы: воздух, вода, почвы, леса, недра, биологические ресурсы различных природных зон, минимально необходимое биоразнообразие для комфортного существования человека, как биологического и социального вида в биосфере планеты Земля и освоенного космического пространства;

• экологическая дипломатия – способы и методы достижения контроля над биосферными ресурсами дипломатическими средствами, оптимальными для развития государства;

• биоресурсное управление – система принятия управленческих решений в отношении пользования и сохранения ресурсов биосферы;

• биосферная перестройка – изменение видового и ландшафтного разнообразия биосферы вследствие деятельности человека.

Структура политической экологии

Экологическая проблема – важнейшая часть истории человечества. Экологические решения государственными и политическими системами принимались всегда, и всегда они имели свои непосредственные и долговременные последствия и для племен, и для государств, и для политических систем.

Только общества, на долгий срок решившие свои экологические проблемы за счет других, могли об этом не думать – до тех пор, пока расплачивались эти другие. Потом счет приходил и им, причем в удвоенном объеме, а часто и фатальный.

В структуре политической экологии нами выделено, как минимум, семь основных направлений, которые рассматриваются в настоящем издании:

• механизм принятия экологических решений обществом и его политическими, экономическими и интеллектуальными элитами;

• формирование образа жизни, экономической деятельности и культуры в зависимости от среды;

• формирование обществом своей среды обитания;

• взаимодействие различных обществ, решающих проблемы доступа к природным ресурсам и превращения их в общественный ресурс;

• создание систем деятельности, их организация, инфраструктура и иерархия;

• последствия применения систем деятельности;

• современная глобальная геополитическая и эколого-политическая ситуация.

Политическая экология охотников

Доаграрные общества не знают политики в нашем понимании слова, т.е. принятия решений специально уполномоченными лицами и учреждениями. Но правила существования в среде обитания и регулирование хозяйственной деятельности, конечно, возникают. Там, где существует миграция, есть и столкновение обществ из-за богатств разных участков биосферы, раздела охотничьих владений и выходов ценного сырья. Технологические революции и изменения в хозяйственной деятельности, образе жизни и поведении приводили к конфликтам между племенами и внутриплеменными сообществами. Соответственно, возникали локальные биосферные войны с весьма трагическими последствиями – как для проигравших, так часто и для победителей. Так создавался предмет политической экологии в доаграрных, охотничьих сообществах.

Проблема рубежа

Совершенно непонятно, с какого времени человек оказался способен изменять среду обитания. Частично это связано с нерешенностью вопроса – кто же такой человек? И какое событие принять за его появление? С точки зрения биологической систематики, все выглядит логично, последовательно, убедительно. Существует род australopithecus. Его происхождение и история сравнительно хорошо изучено. В этом роду появляются такие прогрессивные существа, как афарский австралопитек Люси, а потом от него отпочковываются

Homo 3733 с оз. Кооби-Фора и Homo habilis из Олдувайского ущелья. Поскольку эти существа изготовляют каменные орудия, а Homo habilis вскоре овладевает огнем, начинает строить ветровые заслоны, а потом и жилища, то вроде бы очевидно – на Земле появляется человек: мыслящее существо, преобразователь окружающей среды…

В действительности реконструкция событий столь отдаленного прошлого, к тому же происходящих со столь отличным от современного человека существом, невероятно сложна и, как правило, весьма приблизительна.

Начать с того, что палеонтологические определения Homo habilis’а до сих пор неопределенны. Некоторые ученые считают его не человеком, а еще австралопитеком. Подчеркнем – считают с точки зрения биологической систематики. Вопрос о разумности пока не обсуждается. Другие – признают человеком. Третьи склонны считать промежуточным, совсем особым существом.

Есть свои сложности и с определениями более поздних видов. Тот же pitekantropus, рассматривавшийся как бесспорное доказательство, предъявленное Эженом Дюбуа в пользу промежуточного, недостающего звена. Оказывается, у Дюбуа было много причин скрывать находку; и череп, и скелет missing link были собраны им из костей разных скелетов. А одна из бедренных костей яванского питекантропа, судя по всему, принадлежала гигантскому орангутану. Таким образом, Рудольф Вирхов, имел весьма основательные причины сомневаться в принадлежности скелета к роду Homo…

Проблема разумности

Принадлежность существа к роду Homo не означает автоматически разумности каждого существа, к нему принадлежащего.

По Борису Федоровичу Поршневу, только Homo sapiens может рассматриваться как разумное существо. Более ранние представители рода Homo до sapiens’ов вообще не являются для него разумными существами, не говоря об австралопитеках. Изготовление орудий и даже сложноорганизованных жилищ признается им проявлением «сложного инстинкта» – в конце концов, многие птицы и даже насекомые строят еще более сложные сооружения; животные пользуются орудиями и даже изготавливают их.

Создатели, сторонники и пропагандисты этой гипотезы или не располагают всеми имеющимися фактами, или просто не желают их замечать. Многие находки заставляют нас чрезвычайно высоко оценивать интеллектуальные возможности ископаемого человека, и указывают на весьма сложный характер его отношения к действительности, на наличие уже в очень глубокой древности каких-то вряд ли реконструируемых во всех деталях, но уж никак не «примитивных» идеальных представлений. Хотя бы находка в Торральбе, где тушу ископаемого слона аккуратнейшим образом разрезали повдоль, получив «половинку» слона. А потом эту «половинку» перенесли на стоянку и совершили вокруг какие-то не слишком ясные для нас действия. Проявления символического поведения зафиксированы и в других памятниках возрастом 500–400 тысяч лет назад.

Сложность симметрично и очень тщательно обработанных, порой с избыточной по отношению к целесообразности тщательностью, каменных орудий свидетельствует о сложности и тонкости мышления и духовной организации Homo erectus’а.

Сложность жилищ и погребального обряда неандертальцев также исключают их оценку как результата «сложной инстинктивной деятельности».

Культура и биология

Проблему разумности раннего человека снимают исследования последних лет, показавших очень высокую степень разумности современных высших обезьян.

Шимпанзе в дикой природе изготовляют каменные орудия. Делают они это редко, но интенсивность их орудийной деятельности сравнима австралопитеками. Последние имели преимущество: ходили вертикально, используя руки для трудовой деятельности. Другие различия не особенно велики.

Если понимать под культурой способность создавать «вторую природу», то вообще не очень понятно, где грань. Протаптывая тропинки, строя гнезда и роя норы, создавая целые рукотворные ландшафты, как это делают бобры, многие виды высших животных создают именно «вторую природу».

Археологи спорят, создавались ли различные культурные традиции палеолита людьми разного биологического типа или одного. Очень трудно сделать однозначные выводы по поводу самых ранних традиций – не хватает материала. Но совершенно четко доказано, что некоторые культурные традиции Переднего Востока и Восточноевропейской равнины начинались неандертальцами, а продолжались людьми современного биологического типа.

Раскопки на многослойном поселении Молдова показали полное отсутствие зависимости между материальной культурой и физическим обликом ископаемого человека. До слоя V на поселении обитали «неандертальцы». Позже – «сапиенсы». А материальная культура развивается так, словно и не было смены физического типа человека. В том числе, «неандертальцы» строили точно такие же жилища – тип которых сохраняется и в «кроманьонских» слоях.

Это позволяет нам утверждать, что предмет политической экологии возникает вместе с появлением и культуры. Открыватель австралопитеков Раймонд Дарт в 1920-е годы находил их окаменевшие кости в остатках карстовых воронок вместе с костными останками антилоп, детенышей буйволов, жирафов, павианов, всевозможных мелких животных. На костях не было следов действия огня, но были следы погрызов. Многие зубы, кости и рога хранили на себе следы забитости: так, словно ими наносили удары. Дарт считал австралопитеков хищными обезьянами, умевшими вооружиться зубами, костями и рогами своих жертв. Введен был даже термин «остеодонтокератическая культура», т.е. культура орудий из костей, зубов и рогов. Красивая гипотеза, которую если не принимают, то обсуждают вполне всерьез. Большинство ученых считают австралопитеков активными охотниками – даже в большей степени, чем современные шимпанзе.

Но ставшие классическими находки Дарта могут быть объяснены и иначе. На карстовых воронках всегда влажнее, чем в остальной саванне; там растут деревья. На деревьях любят селиться леопарды. Леопарды охотно питаются крупными обезьянами… и всеми животными, кости которых находили Дарт и другие исследователи. Кости падали на камни воронки. Позже и камни падали на них. В итоге кости, рога и зубы приобретали те самые черты забитости.

Еще раз отметим – речь идет не о точном доказательстве, что именно так и было. Просто факты могут иметь оба объяснения одновременно. Вероятно, мы находим следы и охот человека, и охот леопарда. Какая безнадежная ситуация с точки зрения науки!

Впрочем, кости животных со следами поедания и раздробленные кости могут свидетельствовать вовсе не об охотах. С точки зрения Поршнева, ни habilis, ни erectus просто не могли быть охотниками. Слабый, маленький человек был не силах отвоевать для себя экологическую нишу хищника. Неразумные люди инстинктивно строили жилища, делали каменные орудия и занимали экологическую нишу падалеядов. И даже саму тушу не ели – конкуренции с гиенами тоже было не выдержать. Именно поэтому они изготовляли каменные орудия для раскалывания костей толстокожих, которые не могли разгрызть гиены и другие падалеяды.

Эта идея активно пропагандируется и Виктором Рафаэльевичем Дольником, согласно которому первые разумные действия sapiens’а состояли в организации грандиозных загонных охот в конце плейстоцена. До того ничего подобного не было.

Возразить на эти предположения нетрудно: общая численность всей популяции слонов в Африке до массовых охот европейцев в середине – конце XIX века составляла порядка 100–150 тысяч животных. Вес костного и головного мозга слона не превышает 5–6 кг. Существу весом 40–50 кг в год необходимо порядка 300–400 кг мяса. Нетрудно рассчитать, что одновременная гибель всех слонов Африки дала бы прожить в течение года 1 500–2 500 австралопитекам или ранним Homo, после чего кормовой базы у них вообще не стало бы.

Если же исходить из естественной потери стад в районе, который теоретически мог быть населен самой малочисленной, но жизнеспособной популяцией падалеядных habilis’ов или erectus’ов, то даже костный и головной мозг всех обитающих в таком районе носорогов, буйволов и жирафов не спас бы бедных обезъянолюдей от голодного вымирания. Даже при самом скверном аппетите.

Серьезный вопрос в другом: даже если считать человека активным хищником, степень воздействия ранних Homo на биосферу Земли очень трудно рассчитать. Совершенно не очевидно значительное воздействие человека-охотника на ландшафтную оболочку Земли.

Борьба за природные ресурсы

Борьба за природные ресурсы между стадами одного вида происходит и в животном мире. В мире людей она неизбежно должна была стать более изощрённой: они быстрее размножаются, плотность населения и демографическое давление на одной территории выше. Распространение всех видов рода Homo по Земле происходит более стремительно, чем представителей любого другого, пусть самого пластичного вида.

Самые древние следы Homo erectus, возрастом порядка 1 800–1 600 тысяч лет назад, отмечены в Восточной Африке. Уже ко времени в 1 200 000–1 000 000 лет назад этот вид распространился по всей Евразии, кроме самых северных и суровых областей. К востоку от Урала и к северу от самых южных районов Сибири erectus`ов не было до времени 500–300 тысяч лет назад.

Homo sapiens распространяется по лику Земли намного стремительнее erectus’ов. Возраст первых sapiens’ов Африки – порядка 180–190 тысяч лет. Самых ранних находок вне Африки – 80–90 тысяч лет. Примерно 50–40 тысяч лет назад sapiens заселяет всю тропическую и субтропическую зону Евразии, острова Юго-Восточной Азии и Австралию.

В Европу sapiens проникает около 40 тысяч лет назад, по историческим меркам мгновенно, за 2–3 тысячи лет, осваивает приледниковую зону и, уже как носитель культуры верхнего палеолита, движется на восток, в другие районы более холодного климата.

К концу эпохи Великого Оледенения человек не заселил только пространства Южной Америки, Антарктиды и океанических островов (Южная Америка и высокоширотная Арктика заселены 9–7 тысяч лет назад).

Таким образом, erectus за 600–700 тыс. лет заселил Европу и теплые области Азии. Sapiens за 70–80 тыс. лет – всю пригодную сушу Земного шара.

Объяснить это расселение можно – повышенным демографическим давлением, следствием стремительного роста населения.

Конкуренция за оптимальное место обитания

Очень жесткая конкуренция за оптимальные места обитания между разными био-социальными, социокультурными и политическими объединениями людей – подвидами (или видами) человека, расами, носителями языков и культур, племенами, родами – явилась причиной стремительного расселения человека.

Эта борьба носила и биологические, и политические формы.

Биологические – вытеснение менее совершенных форм человека и носителей менее совершенных культур.

Чем эффективнее вид, тем меньше территории ему надо, чтобы кормиться. Например, в Австралию проникают дикие собаки. Они ловят намеченную добычу чаще, чем сумчатые волки. Число кенгуру уменьшается, но динго добычи хватает. А сумчатым волкам нужна большая плотность стад кенгуру! Они все чаще не могут поймать добычу, начинают голодать, у них чаще погибают выводки детенышей… Начинается вымирание. В Австралии сумчатые волки не дожили до появления европейцев, сохранившись только на острове Тасмания, где динго не было.

Таким же образом более эффективный охотник вполне может вытеснять менее эффективного. Тот, у кого есть более совершенные орудия, способен вытеснить того, у кого материальная культура примитивнее. Причем безо всякого ведения военных действий. Вероятно, таким образом sapiens вытеснил и неандертальца Европы, и erectus`ов изо всех областей, где с ними сталкивался.

Когда сапиенсы появились в Юго-Восточной Азии, там еще доживали свой век последние эректусы. Самым молодым черепам эректусов на острове Ява – 28–30 тысяч лет. Сапиенс победным маршем движется к Австралии, а из зарослей глядят на него полузвериные глазки из-под низкого лба.

Таким же образом носители более высокой культуры вытесняли носителей более низкой. С той разницей, что представители отсталых культур могли перенимать передовую или ассимилироваться в рядах носителей более высокой.

Политические формы борьбы за оптимальные места обитания – это в первую очередь ведение войн. Судя по охотничьим культурам современности – охотникам XVII–XX вв. – эти войны беспредельно жестоки.

Они ведутся не за богатства: их еще не создали и не накопили и, значит, невозможно отнять. И не за подчинение – работник создает ровно столько, сколько потребляет, эксплуатация человека человеком пока невозможна. Первобытные войны велись только за территорию и за возможность истребить и съесть противника. Съесть – не в переносном смысле этого слова.

Это были первые биосферные войны. Первые, но далеко не последние.

Людоедство – повседневная норма для большей части истории человечества. В пещере Чжоу-Коу-Дянь под Пекином, месте обитания эректусов, кости животных и людей одинаково брошены на пол, обуглены, расколоты для добывания костного мозга и погрызены.

Неандерталец? Раскопки 1899–1905 гг. в Югославии, в пещере Крапина, открыли останки 35 человек разного возраста (от 1 года до 50 лет) и обоих полов. Их кости были обуглены и расколоты для добывания костного мозга и найдены в тех же кухонных кучах, что и кости благородного оленя, вымершего вида кабана, пещерного медведя, дикого быка.

Таковы же почти все находки людей – только масштаб меньший, чем в Крапине.

Первые люди, которых не съели – погребенные 50–40 тысяч лет назад неандертальцы из гротов Ле-Мустье и Ла-Шапель-о-Сен, шестеро из-под палеолитического навеса Ла-Ферраси а также девочка из Тешик-Таш. В 1960 г. известный американский антрополог и археолог Ральф Солецки в пещере Шанидар, в Ираке, обнаружил погребение сорокалетнего калеки, потерявшего руку и правый глаз. В его погребении обнаружено количество пыльцы растений, «которое превосходило всякое вероятие». Кое-где эта пыльца была в комочках, а рядом с некоторыми из них сохранились даже остатки частей цветка. Из этого был сделан вывод, что могилу забросали охапками цветов, собранных на склоне горы, представители той группы, к которой принадлежал умерший охотник. Но и у сапиенса, погребавшего умерших, врагов практически всегда съедали. А если и не ели, то не считали подобными себе. Убийство «чужого» было преступлением не большим, нежели «убийство» быка или лося.

Чем архаичнее культура, тем последовательнее ее носители считают полноценными людьми и даже людьми вообще только самих себя. Остатки таких представлений сохраняются уже в самоназвании многих первобытных племен, которые в переводе означают просто «люди» или «настоящие люди». Так, чукчи называют сами себе «луораветлан» или «лыг’ораветлан» – «настоящие люди». Наши предки были не лучше. Само название «славяне» обозначает тех, у кого «есть слово», т.е. попросту – говорящих. А остальное человечество? А они «немцы», то есть немые. И в летописях очень непосредственно пишут: «немец из фряжской земли» или «немец из города Парижу».

Для первобытного охотника иноплеменник не является человеком. В этом смысле война для него – скорее, охота. Как опасных хищников стараются уничтожить непосредственно возле мест обитания, так и конкурентов уничтожают и пожирают победившие роды и племена.

Двойная польза: на человека охотились, ловили и съедали, а территорию их рода или племени захватывали. Первобытный человек вел биосферные войны – войны за вмещающее пространство. Проигравшие, если оставались живы, уходили. И это не сулило им ничего хорошего, потому что они теряли благоприятные условия обитания и начинали жить в значительно худших.

Судьба вытесненных

Немало племен и родов на протяжении истории не раз вытеснялось в неблагоприятные для жизни районы. Привлекательность территории могла определяться и комфортностью среды обитания, и ее продуктивностью. Вытеснение проигравших холодные области, высокогорья, болота, непроходимые тропические леса, скудные земли сопровождает всю историю человечества.

Последствия вынужденных уходов всегда драматичны. В Австралии невозможно создать цивилизацию: там нет растений, которые можно окультурить, и животных, которых можно приручить. Те, кто попал туда, забыли даже былые достижения предков!

В плейстоцене Австралия составляла единое целое с Новой Гвинеей. От остальной суши этот громадный материк отделял пролив шириной около 100 км с глубинами, благодаря которым он никогда не превращался в цепочку островов. Попасть в Австралию могли только люди, владеющие мореходными навыками и умеющие строить хотя бы большие надежные лодки.

Предки австралийцев мореходными навыками обладали и лодки строили. Но современные аборигены все забыли.

Впоследствии история исхода повторилась: вытесненные на Тасманию племена аборигенов в XVIII–XIX вв. находились на самой низкой ступени развития – ни одежды, ни домов, ни систематической охоты, ни даже качественных копий. С дубинами и обожженными на костре палками они поедали мелких животных и моллюсков, иногда нападали на тюленей и кенгуру. В холод грелись у открытых костров. По сравнению с ними даже австралийцы очень цивилизованы. А ведь предки тасманийцев приплыли на остров морем!

«Вытеснение» могло привести и приводило к физической деградации.

Буквально на глазах европейцев, в XVII–XIX вв., высокорослые негроиды вытеснили в пустынные районы Южной Африки бушменов. Это было завершением процесса, шедшего, по крайней мере, с X–XI столетий.

По мнению многих исследователей, пигмеи как раса сложились поздно, под влиянием жизни в дождевых экваториальных лесах, бедных микроэлементами и попросту бедных дичью. Мелкий рост в условиях постоянного дефицита пищи стал выигрышным моментом.

У индейцев Амазонии в одних и тех же популяциях присутствуют люди и карликового (140–150 см), и обычного (160–170 см) роста. Это интерпретируют как начало процесса «пигмеизации»: в перспективе жизнь в дождевых лесах должна создать карликовую версию южноамериканского индейца.

Борьба за Европу

Парадоксально, но холодная приледниковая Европа была очень привлекательна для обитания.

Во-первых, на севере возможна специализированная охота – здесь меньше видов животных, но зато представителей каждого вида намного больше. Северные степи – это олени, лошади, бизоны, мамонты. Лишь несколько ценных промысловых видов, зато каждый – это многотысячные стада, огромный охотничий потенциал.

Могут возразить, что в саваннах Африки, в степи Переднего Востока и Средней Азии – такие же многотысячные стада диких копытных. Но на юге их больше видов. Охота менее специализирована.

На юге, даже при самой удачной охоте, мясо негде хранить. Охотники тропического пояса стараются солить мясо, вялить его на солнце или густо посыпать пеплом костров – чтобы дольше хранилось. Но много и надолго так не сохранишь. К тому же качество вяленого мяса очень уступает свежему. Жители тропиков стараются после удачной охоты как можно больше съесть сразу.

Джеймса Кука и его спутников, Чарлза Дарвина в Южной Америке, Генри Стэнли в Африке поражало, как невероятно много могут съесть местные жители. Шотландский охотник Джон Хантер уже в XX в. описывал, как африканцы после забоя слона или носорога мгновенно очищают тушу до костей. Когда он убил сразу 12 слонов, «…казалось, что мяса хватит на всю Кению на много недель, но в удивительно короткое время от слонов остались одни кости». А там где холодно, мясо можно хранить очень долго. И не только зимой, но и летом. Если есть вечная мерзлота, то даже без особых усилий. Если вечной мерзлоты в этом районе нет, то легко сделать ледник. Авторы неоднократно проверяли на себе этот способ хранения. Мясо, если оно защищено от хищников, сохраняет в леднике вкусовые качества по нескольку лет. И в конечном итоге сублимируется, но не тухнет.

Внешне фрагменты найденных в наше время мамонтовых туш кажутся вполне пригодными в пищу. Но мясо за десятки тысяч лет прекратилось в жировоск.

Рассказы о зажаренном и съеденном хоботе мамонта – веселая фантазия, рассказы для знакомых дам в городах. При попадании на горячую сковороду мясо мамонта превращается в пар и бурый, плохо отмываемый осадок. Проверено.

И, наконец, как ни парадоксально, на севере лучше с витаминами и сахарами. Южные фрукты разнообразны. Но только северяне считают, будто они могут плодоносить весь год. Дикорастущие фрукты юга – сезонные. Собирать каждый можно только считанные недели.

Преимущество юга в этом отношении не так уж велико. Южные фрукты вкуснее? И это сомнительно. Сейчас тропические фрукты довольно доступны для россиян. Но всякий, кто пробовал авокадо, дуриан или манго, убедился – ничем не лучше яблока или персика. Дело вкуса, конечно, но груша или персик вкуснее.

Это касается и овощей. Японские саби или экзотические овощи Индии пробовали многие. И почти все отдают пальму первенства помидорам, сладкому перцу или даже прозаическим моркови и капусте. Северные овощи вкуснее.

А главное – южные фрукты содержат несравненно меньше витаминов. Многие районы Африки – области распространения страшной болезни бери-бери, которая и возникает как следствие авитаминоза. Фруктов – навалом! Овощи – главный продукт питания! А люди страдают от острой нехватки витаминов. И от отсутствия сладкого: в южных овощах и фруктах мало сахара.

Получается – расселение на север имеет много преимуществ. Жить на севере труднее: нужны прочные, надежные жилища. Нужна теплая одежда. Нужно полноценное питание. Того, кто недоедает, кому не хватит одежды и тепла в долгую зиму, быстро убьют холод и голод. Но север – это место, где труд дает великолепные результаты.

Сапиенсы в Европе живут всего от 36 до 32 тысяч лет. В те времена здесь было холоднее, чем сейчас. Чтобы поселиться в этом холодном краю, провеваемом ледяными ветрами из Арктики, сапиенсам пришлось весьма усовершенствовать свою материальную культуру.

Биосферный общественный ресурс и системы деятельности

Единственным общественным ресурсом охотников являются крупные млекопитающие. Система деятельности всякого общества охотников очень проста: добыча как можно более крупных животных как можно более часто и в как можно большем количестве.

При этом активно используются точки пространства и ландшафты, где можно осуществлять свой идеал. Зато места, бедные животными: каменистые пустоши, глубины тропического леса вдали от рек, пустыни, высокогорья – практически не посещаются.

В этнографической современности ученые наблюдают эту систему деятельности: поиск точек пространства, где можно взять наибольшую добычу. В таких местах животные истреблялись до тех пор, пока это было физически возможно, после чего начинался поиск нового особо богатого места.

Жизнь общества охотников крайне нестабильна.

Она полна взлетов численности населения и катастрофических голодовок, перемещений, находок, потерь, вымираний и размножений.

Миф об экологичности первобытного общества

Одна из сказок, очень любимая городскими воспевателями прошлого. Мол, в люди тогда больше любили зверье, были к нему добрее. И чем крупнее и мясистее было животное, тем сильнее его любили и сберегали. Охотник якобы хотел и умел беречь окружающую среду, которую мы только разрушаем.

Факты, увы, не подтверждают этого.

Охота гораздо больше вредит дикой природе, чем ведение крестьянского хозяйства: идет истребление самых крупных, самых важных для жизни биосферы видов. Все охотничьи племена активнейшим образом рубят сук, на котором сидят. Их память неизменно хранит истории о грандиозных экологических катастрофах.

Есть у ученых такое понятие: «эмбриональный мамонт». Это когда в слоях поселений находят черепа совсем крохотных мамонтят: то ли новорожденных, то ли еще не успевших родиться. «Как могли убивать таких крошек?!» – Всплескивают руками наши современники. Могли. Хозяйство было так устроено.

В начале XX в. в Африке так охотились на слона: отбивали от стада и осыпали метательными копьями слониху с малышом. Самка гонится за нападающими; малыш не поспевает за матерью, начинает кричать. Мать возвращается…

Еще, считалось, очень хорошо убить малыша, но не сразу. Воткнуть в него пару копий, – тогда слоненок будет менее подвижен, и будет больше кричать.

Хорошо охотиться на самку на последних стадиях беременности: быстро бегать она не может, а если начнутся преждевременные роды – совсем хорошо, самка быстро изойдет кровью под градом копий.

…Вот именно такие сцены и стоят за появлением в культурном слое поселений каждого черепа «эмбрионального мамонта». А их – десятки тысяч, если считать по всей Европе.

Ученые считают, что исчезновение многих животных в конце ледникового периода, 12–15 тысяч лет назад, своим перепромыслом вызвал человек. Зубры, лошади, мамонты, большерогие олени, пещерные медведи, носороги были то ли полностью, то ли почти истреблены, доведены до крохотных популяций, часть которых потом постепенно или восстановилась, что редко, или вымерла – как правило.

Археологи постоянно находят следы колоссальных охот, после которых использовалась только часть туш. Скажем, под Амвросиевкой – скелеты и фрагменты скелетов примерно тысячи зубров. Видно, что многие кости лежат в анатомическом порядке – значит, эту часть туши никто никогда не использовал. Загнали в ловушку огромное стадо, перебили зверей. Использовали малую часть, а остальное бросили догнивать.

Так же и под стоянкой Волчья Грива, только там были мамонты – 400 голов.

И под Кооби-Форой в Крыму – там к обрыву загоняли лошадей. Часть убитых животных никогда не использовалась.

Такие же сверхохоты устраивал человек и в Америке… Стоит ему перейти Берингов пролив и появиться на новом континенте, как исчезают мамонт, верблюд, лошадь.

Американские археологи называют этот период истребления крупных зверей «оверкилл» – сверхубийство крупных млекопитающих плейстоценовым человеком. Гипотеза построена на том, что животные Америки непривычны к человеку, боятся его мало, а тот на новых местах не имеет достаточных культурных механизмов для более разумного поведения… Например, истребляет столько мастодонтов, что может отрезать у убитых хоботных лишь самые лакомые части.

Примерно 8–9 тысяч лет назад человек проникает в Южную Америку. И там тоже происходит «оверкилл»: за 2–3 тысячелетия оказываются полностью истреблены гигантские ленивцы, глиптодонты – несколько видов крупных, неторопливых животных. Найдены даже признаки, что гигантских ленивцев пытались держать в качестве домашних животных. Скорее всего, безуспешно – интеллектом эти примитивные млекопитающие не отличаются.

«Оверкилл» продолжался и позже, вспыхивая много раз: все виды гигантских нелетающих птиц моа в Новой Зеландии уничтожены человеком в VI–XV вв. (уже пала Римская империя, на Руси правит Иван III). Пока моа было много, полинезийцы отрубали исключительно ляжки, выбрасывая остальное. В точности как праиндейцы ели только хоботы и ляжки мастодонтов.

То есть получается – человек проникает туда, где животных побольше, где они меньше с ним знакомы. Он истребляет зверей, вовсе не подчиняясь каким-то «стихийным экологическим правилам», а старается убить как можно больше. Если есть возможность избыточно убивать животных, которых заведомо не получится использовать – он убивает и их.

Судя по всему, экологией от поведения первобытного человека и не пахло. Он старался найти места, где зверей побольше и добыть их полегче. Ну, и добывал до полного «не могу».

Так же точно поступали и известные нам охотничьи племена современности. Везде. Джон Тернер, усыновленный индейцами в начале XIX в., описывает вещи совершенно чудовищные. Например, как лосей бьют прямо на льду озера. Выгоняют туда, где у них на льду разъезжаются копыта, и забивают. Лед трещит под тяжестью примерно 400 туш. А индейцы не в силах остановиться – убивают все новых и новых, пока лед не трескается, и вся добыча не уходит под воду. У некоторых индейцев существовали специальные «зазыватели бизонов» – очень почитаемые люди…

Они умели заманить стадо вплотную к ловушке. В нужный момент из засады выскакивали десятки людей и с воплями гнали стадо в сужающуюся воронку между выложенных из камней стенок. Животным все теснее, они бегут все быстрее… А впереди пропасть. Передние пытаются остановиться, задние напирают, звери падают с высоты в несколько метров. Если и не убьются насмерть, поломают ноги, а площадка окружена таким же каменным забором. Не выскочат! Охоты, при которых погибали сотни животных – в том числе сосунков и беременных самок – описаны и в литературе. После таких охот не успевали использовать всю добычу – большая часть протухала… В точности как под Амвросиевкой 20 тысяч лет назад.

Рыболовные крючки у народов Сибири делались гладкими, без крючка внутри изгиба. Сколько рыб срывалось и гибло безо всякого проку – страшно представить.

В начале-середине XX в. века эскимосы и чукчи почти полностью истребили берингийское стадо моржей: у них появились карабины. Раньше охотники нападали только на небольшие стада: морж – животное весом до 2 т, свирепое и опасное. Били их на берегу или вблизи от берега. Если на охотников бросятся пять моржей, и на большом ледяном поле, и на берегу – не страшно. Вот если кинется целое стадо и на воде – моржи могут клыками прорвать обшивку байдар, и охотники окажутся в ледяной воде.

При таком способе всегда можно было вытащить тушу добытого моржа, потери были исключительно редки.

Зато карабин позволил бить моржей практически в любых условиях. Нападает стадо? Отстреляемся! Охотники стали выходить в море на моторных лодках, уходить далеко от берега – на 20–30 км. По разным данным, они вытаскивали на берег и использовали то ли 30 %, то ли даже 20 % убитых моржей. Начался перепромысел.

Но еды не прибавилось: вслед за уменьшением стада ее количество стало стремительно уменьшаться. Потрясающе – чукотскую культуру не раз пытались представить как образец «экологосообразной» культуры первобытных людей, у которых нам следует учиться.

У европейцев вызывают умиление первобытные племена, в которых живут прирученные зверушки. Дети играют с ними, животные совершенно ручные… Идиллия!

Вот только попали к людям эти животные так: охотники убили мать, и взяли совсем маленького детеныша. Во-вторых, эти животные – вовсе не домашние любимцы, аналог наши собак и кошек. Это живые консервы.

Не стали убивать малыша, пока есть пища: пусть подрастет. А станет с едой похуже – тут же съедят. Из таких экспериментов со временем вырастает скотоводство.

Точно так же первобытные люди могли не охотиться вблизи поселка. Лоси или антилопы привыкали к человеку, подпускали чуть ли не вплотную, с ними опять же играли дети… А когда становилось хуже с едой, этих полуручных животных легко убивали и ели.

Теперь вопрос: как должны относиться к животным первобытные люди? Которые стараются убить как можно больше – на залитом лосиной кровью озерном льду, на розовеющем от крови моржей северном море? Те, кто поколениями убивают маток с детенышами? Отцы убивали, мы убиваем, дети тоже будут убивать…

Которые детьми играли с живыми консервами, а потом резали вчерашние «игрушки»?

Да, интерес к животному огромен. Да, внимание очень велико. Но это – гастрономический интерес и это – гастрономическая любовь.

Подводя итог можно сказать, что человек-охотник не обладал и не обладает никакими сдерживающими инстинктами и никакой понятийной базой в отношении сбережения биоресурсов.

Катастрофа конца плейстоцена

«Как известно», когда кончилось Великое Оледенение, началась перестройка всей биосферы Северного полушария. Стало теплее и более влажно, лес наступал на открытые пространства. Мамонт и шерстистый носорог не могли жить в новых условиях: они погибали в жиже от таяния вечной мерзлоты и от оттепелей зимой; они не могли добывать корм из-под глубокого снега; при смене оттепели морозом – не могли добывать корм из-под наста; шерсть у них намокала в оттепели, промерзала до кожи, превращаясь в ледяной панцирь. Звери голодали, болели и в конце концов поголовно вымерли. (Мамонты вымерли от морозов и распутицы, как Наполеон Бонапарт в 1812 г, гитлеровцы в 1942–1944 гг. в России.) Одним словом, мамонтовую фауну уничтожили изменения климата и естественные преобразования ландшафта. Таково официальное мнение науки, сложившееся еще в XIX в.

Но это очень странное вымирание.

Во-первых, во время Великого Оледенения природные условия были очень разными в разных местах. Известно много находок мамонта, особенно на западе ареала, в Европе, не только рядом со степными и тундровыми видами, но и с типичными лесными и луговыми! С кроликом, лесным котом, туром, кабаном, дикобразом… Видимо, мамонт мог жить и в мягком, влажном климате, среди лесов.

Во-вторых, мы живем не после окончания Великого Оледенения, а в одном из межледниковий. До него были межледниковья и более теплые, чем современное – некоторые на 6–10 °C. Тем не менее, ни мамонт, ни носорог, ни другие крупные звери тогда не вымерли.

В-третьих, при вымирании видов их всегда вытесняют более совершенные. Так, слоны вытеснили мастодонтов, а лошади с одним копытом – трехпалых гиппарионов. Но животных «мамонтового комплекса» никто не заменяет, 15–11 тысяч лет назад наступает конец целой фауне.

В-четвертых, во внутренних частях Восточной Сибири и Монголии «кошмар оттепелей» животным вообще не грозил. Зимы тут и в голоцене остались суровыми, но малоснежными, сухими.

В-пятых, крупные звери вымирали даже там, где изменения климата сказывались мало. В Китае и Юго– Восточной Азии вымерли родственники слонов, стегодоны, и особый вид слонов – намадийский.

В тропической Азии вымерли зебры, гиппопотамы, жирафы.

В Африке – гигантская зебра и длиннорогий буйвол, ряд видов антилоп.

Начиная с двадцатого тысячелетия до нашей эры, прошел вал вымираний – в том числе, и там, где климат не изменился.

И, в-шестых, слишком много животных времен Великого Оледенения или существуют посейчас, или продолжали вымирать и по окончании оледенения.

Северный олень – массовый вид, он до сих пор обитает во всех тундрах и в лесах Сибири до границы с Монголией. Песец и лемминг и сегодня превосходно себя чувствуют. Сайгак – массовое животное степей, кабан – в лесах от Китая до Испании. Лошади, благородные олени, лоси, бурые медведи обитают в разных областях Евразии до нашего времени. Европейская лесная дикая лошадь, тарпан, в Германии исчезла к XV в., в польских лесах – одновременно с туром, а в степях на юге современной Украины ее истребили к концу XIX столетия. Кабанов и сегодня полно везде. Сорный зверь.

Мы просто привыкли, что они – современные животные. А ведь все это – ровесники мамонта. Видеть их так же странно, как шерстистого носорога.

Животные и после Великого Оледенения вымирали, или ареал их сокращался. На памяти современного человека многие виды жили на очень маленькой части прежней территории.

Копытные

Овцебыки обычны в Гренландии, но на севере Сибири их вроде не было. Правда, на Таймыре находили простреленные из ружей черепа: еще триста лет назад животное было там обычным. В XX в. овцебыков снова завезли на Таймыр, и с тех пор они там благополучно живут.

В Забайкалье почти до нашего времени дожили байкальский як, антилопы бубал и кяхтинский винторог.

Лошади Якутии были ближе всего к лошадям ледникового времени. И они, и зубры, водились в Якутии и на Таймыре всего 2–3 тысячи лет назад. И даже позже… Предки якутов, курыкане, в X–XI вв. застали этих свидетелей Великого Оледенения.

В Центральной Якутии, неизвестно по каким причинам, посреди тайги встречаются открытые луговые пространства – аласы. Там, как в эпоху Великого Оледенения, продолжали пастись дикие лошади и зубры. Якуты прекрасно помнили, что их предки скрещивали привезенных их из Забайкалья лошадей с этими животными, прекрасно приспособленными к морозным местным условиям.

Несколько лет назад якутский ученый написал, что плейстоценовая лошадь обитала в Якутии всего несколько веков назад. Выводы его полностью подтверждаются – что сделанные на основе датировок костей, что извлеченные из народных легенд.

Дикие лошади в Якутии не выдержали конкуренции с домашним скотом: площади аласов там ограничены, а в тайге лошадь не жилец.

Тур жил в степях до XVII в. Зубр тоже. Только в XVIII в. его ареал разорвался – этого зверя не стало в степях, образовались две изолированные популяции на Кавказе и в лесах Белоруссии и Литвы.

На протяжении всего средневековья этот гигантский бык заходил до степей Западной Сибири. Известны находки зубра в бронзовом веке Алтая. На северо– востоке Сибири зубры исчезли всего две тысячи лет назад.

Степной бизон Америки немного отличается от плейстоценового предка, но лесная форма бизона в Канаде – это практически тот самый плейстоценовый бык, во всей красе.

Горный баран и сегодня неплохо чувствует себя в горах Путорана, на севере Красноярского края, в горах Корякского нагорья и Якутии.

А вот самые крупные животные вымерли полностью… Хотя и не сразу.

Поразили датировки большерогого оленя на Южном Урале: 4–5 тысяч лет. Датировок этих много, им вполне можно доверять.

Римские легионеры наблюдали большерогого оленя на севере Галлии. Еще в средневековье этот красивый, благородный зверь был известен в Британии. Позже его называли «ирландским лосем» – большерогий олень до XII в. попадался в Ирландии. На него охотились с собаками, и зверь, в конце концов, не уцелел.

Носороги

Шерстистый носорог встречался в южнорусских степях еще полторы тысячи лет назад – арабский путешественник VIII в. Ибн-Фадлан рассказывает о громадном звере, которого убивают стрелами местные жители в степях. Некоторые ученые видят в нем носорога… Не будем ни оспаривать этого, ни настаивать. Но если это он – значит, шерстистый носорог вполне мог жить и в современных ландшафтах. Климат тут ни при чем.

Хищники

Пещерный лев тоже задержался после Великого Оледенения. На юге Туркмении найдены останки этого страшного хищника, относящиеся к 3–4 тысячелетиям до н.э. Вероятно, это последние тигрольвы на Земле.

Почему гиена исчезла на севере, непонятно. Судя по всему, этот зверь вполне мог существовать в лесах и степях. Но факт есть факт – она полностью исчезает из Европы вместе с Великим Оледенением.

Более чем вероятно, хищники не выдержали так называемой депрессии численности копытных: 12–13 тысяч лет назад их стало так мало, что хищникам недоставало пищи. Численность копытных потом восстановилась. Но уже без пещерного льва и гиены.

Мамонт

И мамонт жил после Великого Оледенения. На Украине, на юге России, на юге Сибири он существовал до 11 тысяч лет назад. Последние даты таковы: в Кунде (Эстония) – 9 780 ± 260, в Костенки (под Воронежем) – 11 000 ± 200, в Юдиновке (Брянская область) – 13 650 ± 200, 138 300 ± 850, в Елисеевичах (Сумская область) – 14 470 ± 180 и 15 600 ± 200 лет назад. Есть и более поздние даты – 9–8 тысяч лет назад.

Значит, мог бы жить и в современных ландшафтах? Некоторые ученые полагают так. Лишь бы в степи было не слишком снежно, а травяной покров достаточно высок.

В высокотравной степи Восточной Европы мамонт определенно мог бы жить. Хоть до XX в. Но именно в этих регионах он исчез довольно быстро.

На севере мамонт задержался. В Берелехе на Индигирке найдено целое кладбище мамонтов, погибших между 11 830 ± 110 и 12 240 ± 160 лет назад. Самый поздний берелехский мамонт жил 10 370±90 лет назад. На Таймыре – 11 450 лет назад. Они обитали в современной тундре.

На острове Врангеля мамонт жил 4 500–3 800 лет назад: некрупный, весом около тонны, он поедал ветки растущих в тундре кустарников. Три-четыре тысячи лет назад на острове исчезает кустарниковая береза – похоже, мамонт «помог» ей в этом, но и сам не уцелел.

Людям приятно верить, что где-то могут существовать сейчас – или еще совсем недавно существовали – последние мамонты. По миру ходят истории похлеще, чем про снежного человека! То мамонты сорвали крыши с домов в одной деревушке в Мордовии (деревушка предусмотрительно не называется). То их видели некие геологи на Таймыре. То на том же Таймыре землепроходцев гонял мамонт в XVII в. (местонахождение летописи тоже предусмотрительно не указано). То живым мамонтам поклоняется одно из племен юкагиров.

Самое удивительное, что исключить достоверности этих историй нельзя: жить в современных ландшафтах мамонт мог. И вымершие виды слонов исчезли тоже недавно: последние стегодоны на острове индонезийском Флорес вымерли 12 тысяч лет назад.

Карликовые слоны, достигавшие в холке всего 0,9–1,0 м, жили на острове Тилос (юго-восток Эгейского моря) и на Крите еще 4 500 лет назад.

Уже стояли пирамиды, шумеры писали свои глиняные таблички. А карликовые слоны доживали на островах Средиземного моря, мамонты доедали карликовую березу на острове Врангеля.

Немодные мнения

Еще в 1950-е годы киевский археолог, палеозоолог и биолог Иван Григорьевич Пидопличко очень огорчил научное сообщество: он нашел множество доказательств существования плейстоценовых животных в т.н. «историческую» эпоху». Свидетельства охот степняков VIII–X вв. на шерстистого носорога, нападения мамонтов на лесные деревушки в конце XIX столетия и т.д.. Он приводит множество дат, которые полностью противоречат официальной версии вымирания мамонта и его современников – например, датировка ископаемых костей из палеолитических слоев поселения Кача-1 под Красноярском возрастом … в 400 лет. Пидопличко высказал убеждение, что крупные млекопитающие плейстоцена – мамонт, носорог, зубр, пещерный медведь – были истреблены человеком.

Внесем лишь одно уточнение: не только в конце Великого Оледенения человек истреблял эти виды. Истребление и мамонта, и шерстистого носорога, и зубра, и овцебыка шло и в «историческое» время, после отступления Великого Ледника.

До отступления ледника, уже десятки тысяч лет назад, загадочно исчезали некоторые виды. Например, гигантская гиена, ростом в холке до двух метров. Был это, видимо, одиночный и очень грозный хищник, которого изображали на фресках древние египтяне. В наше время в излучине реки Нигер в Африке рассказывают о встрече с ним. Но, похоже, не все свидетели могут поделиться впечатлениями. Иван Ефремов описал этот «ужас ночей» в повести «На краю Ойкумены». Загадочно исчезают и саблезубые хищники – примерно 150 тысяч лет назад. Почему? В той же повести Ефремов рассказал правду: на хранящейся в Эрмитаже скифской пряжке изображен «саблезубый тигр во всех подробностях». По мнению некоторых ученых, эти звери могли бы жить в плавнях крупных рек – Днепра, Днестра, Дона – сколько угодно. Описания встреч с «гигантской кошкой» есть и у турок, строивших там крепости в XVI–XVII вв.

Человек мог сознательно уничтожать самых грозных хищников и как слишком опасных соседей, и как конкурентов. Мог истребить и тем, что разредил популяции травоядных: громадные звери не находили нужного числа добычи. А в плавнях Днепра небольшая популяция пережила свой век, пока не появились турки с огнестрельным оружием, а травоядных и тут вытеснили домашние стада.

Рудольф Константинович Баландин полагает, что воздействие человека на среду обитания деструктивно в принципе, во все эпохи. По его мнению, и перепромысел, и пускаемые человеком палы (приводящие к возникновению «пирогенных» ландшафтов) существовали с момента появления человека. Даже границы ландшафтных зон, по Баландину, искажены и смещены человеком: из-за палов деревья росли хуже, человек создавал все более разреженную саванну.

Это только предположение, и не ученого, а журналиста. Биосферные перестройки до появления сапиенсов пока под вопросом. Хотя, возможно, не случайно в ряде регионов обнаружены следы пожаров, синхронных поселениям охотников на толстокожих. Но вот что человек «разумный» в конце эпохи Великого Оледенения вызвал первую глобальную экологическую катастрофу, это факт.

Мог ли человек истребить мамонта?

Технически истребить мамонта человек мог. Лишь в воображении современных «кабинетных» ученых человек мог охотиться на крупных животных исключительно коллективно, и только копая ловчие ямы.

Известно, что даже пигмеи убивали слонов, подкрадываясь к стаду с длинными копьями и убивая животных ударами в живот.

Эксперимент в Петербурге в 1979 г., когда археологи каменными орудиями резали тушу скончавшегося в зоопарке слона, показал: современные люди могут нанести удар деревянным копьем, который проникнет до сердца. Есть, конечно, громадная разница между тушей на полу и подвижным гигантом в саванне, но технически эта охота вероятна.

Копья не раз находили при раскопка памятников возрастом до 400 000 лет. В Лернигене (Германия) известно целое тисовое копье, оставленное между ребрами убитого лесного слона.

Известно, что в 1857–1876 гг., менее чем за 20 лет, африканцы самым простым оружием убили около 51 000 слонов. Правда, действовали африканцы не для пропитания, а чтобы продавать европейцам слоновую кость.

Пидопличко подсчитал, что при наличии в Восточной Европе одновременно полумиллиона мамонтов человеку потребовалось бы всего тысяча лет, чтобы истребить их. Тем более, никаких экологических запретов в первобытной культуре нет.

Вопрос в том, что мы не знаем достоверных цифр численности ни человека, ни мамонта. Подсчеты Пидопличко очень интересны как модель, но насколько она близка к реальности, мы не знаем.

Мамонт и перестройка ландшафтов

Исчезновение крупных толстокожих должно было привести как раз к таким последствиям, которые считают причиной их вымирания.

На примере африканских биоценозов давно известно, что крупные, особенно крупнейшие звери создают благоприятную среду обитания для всех животных саванны.

Потравленные ими растения стремительно разрастаются по закону компенсаторного роста. Повторная пастьба по ним эффективнее, чем по нетронутому травостою. При каждом скусывании захватывается больше пищи и притом лучшего качества: отрастает питательная молодая ткань. Стравливаемые растения дольше непотравленных зеленеют в сухой сезон, препятствуя пожарам, а во влажный сезон быстрее наращивают биомассу.

Крупнейшие животные возвращают в почву изъятые вещества с мочой и навозом.

Толстокожие протаптывают тропы. Без слоновьих «дорог» заросли колючего мелколесья, бамбука, «слоновой травы», были бы непроходимы для большинства крупных зверей. Обычно удобны и тропы черных носорогов, которые охотно проламывают и поедают колючий кустарник.

Даже буйволы и жирафы, а тем более зебры, хищники, павианы и дикобразы используют тропы гигантов, будучи неспособны ни прокладывать их, ни долго поддерживать в условиях буша.

Если бы не слоны, большую часть парковых лесов и саванн поглотили бы сплошные леса или мелколесья. В отсутствии слонов и черных носорогов заросли неизбежно смыкаются, вытесняя всех крупных зверей на опушки.

Животные саванны вымирали бы от безводья, если бы не колодцы глубиной до полутора-двух метров, выкапываемые слонами в руслах высохших рек. Известно, что климат запада Кении и прилегающих частей соседних стран за последние двести лет не менялся. Но в начале XIX в. сплошной колючий буш (ньика) вытеснил здесь саванны и парковые буши на территории, равной европейской державе. Это случилось из-за истребления слонов туземцами, сбывавшими бивни прибрежным торговцам. Исчезло и большинство других крупных зверей.

Из них в нынешнем парке Цаво (Кения) к концу XIX в. остались только водяные козлы (у реки), малочисленные черные носороги, дик-дики, малые куду, да голодные львы, напавшие на строителей железной дороги.

В 1948 г. создали парк, а с середины 50-х вернувшихся слонов хорошо охраняли. Гиганты за несколько лет восстановили мозаику из парковых бушей и саванн, благодаря чему сюда вернулся весь набор восточноафриканских копытных и хищных. Вне парка и антропоценозов сохраняется все та же непролазная ньика.

Большую часть холодной зоны Евразии в эпоху Великого Оледенения называют «тундростепью»: мало сплошных лесов, степь непосредственно смыкается с тундрой – по крайней мере, в континентальных районах.

Питательная, быстро растущая северная саванна существовала потому, что мамонты расчленяли массивы тайги и кустарников, бизоны, лошади, овцебыки и олени разбивали моховой покров, а все они вместе удобряли почву огромным количеством навоза.

Из-за выпаса мамонтов было много молодых, химически слабо защищенных, отраставших в силу компенсаторного роста побегов древесно-кустарниковой и травянистой растительности.

Бизоны, лошади и овцебыки больше нуждались в улучшении пастбищ мамонтами, чем менее крупные и прожорливые северные олени. Мамонты облегчали копытным зимовку, широкомасштабно утаптывая снег и взламывая наст, торили дороги сквозь снег и заросли, превращавших сплошные леса в парковые или даже в лесо-луго-степи.

Вот почему мамонтовая фауна процветала (при обилии мамонтов) и на севере и на юге Сибири. А вот без мамонтов ее представители не смогли долго поддерживать оптимальных для себя популяции даже в центральной Якутии с ее малоснежной, без оттепелей, зимой.

Во всех остальных местах лес начал наступать на тундру и степь. Стала складываться современная система ландшафтов, разорвавшая популяции животных, до той поры живших вместе.

Перестройка ландшафтов погубила травоядных, а вслед за ними стали гибнуть и хищники.

И человек…

Голод

Называют разное число людей, живших в Европе в момент окончания плейстоцена: от одного до пяти миллионов. Разброс цифр показывает только одно: любые подсчеты ненадежны.

Разумеется, таяние ледника и подъем уровня Мирового океана тоже были страшной катастрофой. Особенно для обитателей Европы. Под воду нынешнего Северного моря ушла примерно треть населенных земель. Третья часть населения приледниковой зоны стала беженцами, когда океан начал затоплять их территорию. Но бежать можно было лишь туда, где уже жили люди.

С чем это можно сравнить? Разве что со мгновенным по историческим меркам затоплением 35 % территории современной Европы.

Сам факт передвижения такого множества людей, вынужденных вторжений на чужую территорию, столкновений из-за охотничьих угодий и мест жизни вызывал колоссальное напряжение. Тем более, каждый коллектив был жестко привязан к собственной территории и не мыслил себя вне своей земли с ее духами, богами и могилами предков. Трудно даже представить, сколько конфликтов вспыхнуло, какие ожесточенные сражения велись на границах всех племен и родов.

Уже это не могло не привести к голоду. А тут еще вымирание знакомых животных, привычной охотничьей добычи. Вымирание скорое – не как продолжительный процесс уменьшения численности поголовья.

Но и до того, и после шла быстрая, кардинальная перестройка всех существующих ландшафтов, ломка экологических систем, связей между видами, изменение миграционных путей и образа жизни сообществ.

Прежние ареалы мамонтовой фауны и всех вообще зверей плейстоцена по обе стороны Атлантики распались. Вместо сплошной зоны обитания возникло множество изолированных маленьких убежищрефугиумов. Возможно, вид как таковой сохранялся, но число его представителей снижалось в десятки и сотни раз. Вместо громадных стад – отдельные группки. И не везде. Пусть мамонта и большерогого оленя находят потом и в голоцене – число этих зверей таково, что прокормить население бывшей приледниковой зоны они уже не могли.

В таких условиях человек мог «помочь» мамонту вымереть окончательно. Голодающие люди уничтожали зверей и в рефугиумах, доедая остатки богатств Великого Оледенения. И дорубая сук, на котором сидят. Звери исчезали, и голод вспыхивал с новой силой.

«Отныне природные факторы значили в вымираниях мегафауны меньше, чем человек, лишь ускоряя или замедляя развитие кризиса».

Мы привыкли думать, что глобальные изменения климата и ландшафтов привели к вымиранию мамонтовую фауну, и уже потом это отразилось на человеке.

Нет. Все строго наоборот. Деятельность человека вызвала гибель мамонтовой фауны и затем – перестройку ландшафтов. Не понимать этого, не осознавать этого, тешить свои сознание и совесть приятными иллюзиями – означает уверенно вести свой корабль на встречу с айсбергом.

Первую биосферную войну человек выиграл ценой мамонтовой фауны. Впереди еще много «побед» такого же рода.

Появление аграрно-традиционных культур

Возможно, появление аграрной цивилизации стало наиболее значительным событием в истории рода Homo.

Начало земледелия – начало массированного, интенсивного изменения человеком ландшафтной оболочки Земли. Причем изменения, намного более щадящего биосферу, чем массовые охоты.

Земледелие и скотоводство могли возникнуть только на определенных ландшафтах. Строго говоря, охваченная деятельностью человека биосфера – это уже антропогеосфера, поскольку энергетические, информационные и эволюционные процессы в ландшафтной оболочке земли определяет уже не совокупность живых организмов, а совокупность разумных существ. Как сказал бы В.И.Вернадский, не «живым веществом», а «мыслящим веществом».

Итак, земледелие и скотоводство возникают в нескольких областях антропогеосферы: там, где встречаются животные, которых можно одомашнить, и растения которые можно культивировать.

Таких ландшафтных участков крайне мало. На периферии ландшафтной оболочки – Австралия, Мадагаскар и т.д. и на большей части территории Евразии, Африки и обеих Америк земледелие и скотоводство не могло бы возникнуть.

Николай Иванович Вавилов предположил существование шести основных «очагов возникновения земледелия»: Передний Восток, северо-восточная Африка, Юго-Восточная Азия, Китай, Мексика, Перу. Гипотезу, высказанную в 1930-е, до сих пор только подтверждали и подтверждают все данные археологии и палеоботаники.

Неравенство уровней развития

Неравенство уровней развития биосферы с появлением в ее части разума значительно возрастает. Сообщества людей оказываются на полярных стадиях развития. Это неравенство формируется на протяжении всей истории распространения человека по Земле, фактически формируя антропогеосферу. Центры ее приурочены к особо контрастным зонам ландшафтной оболочки планеты. Соответственно, возникают понятия «центра» и «периферии» антропогеосферы. Эти два объективных фактора еще увеличивают неравномерности развития системы.

С момента появления земледелия появляется и чудовищное неравенство: люди в одно и то же время живут в качественно разных эпохах – как исторических, так и развития антропогеосферы.

Это сообщества разных уровней экологического освоения пространства. Это сообщества людей, самой судьбой обреченных на выяснение общественных отношений в области контроля и распределения ресурсов биосферы. Потеря контроля над биосферными ресурсами – остановка в развитии, деградация, поглощение или гибель. Законы политической экологии суровы.

Распространение аграрно-традиционных культур

Считается, что когда отступал Великий Ледник, на Земле еще не жили земледельцы и скотоводы. Есть и другие мнения, но изучать их в нашей книге нет никакой необходимости. Скажем, 16 тысяч лет назад, или за 14 тысяч лет до н.э., в Египте существовали поселения примитивнейших земледельцев. Эти люди научились не только регулярно собирать и сохранять дикорастущий хлеб. Они умели сохранить часть урожая, и на другой год высевать, когда воды Нила отступали.

Но таких было мало, они еще почти не отличались от охотников и рыболовов. Только в 9–8 тысячелетиях до н.э. появилось много подобных сообществ. И все – в Египте и на Переднем Востоке. В 7–6 тысячелетиях до н.э. отдельные поселки сливаются в целые области, населенными земледельцами.

Этот эволюционный процесс получил на редкость неудачное название «неолитической революции». Этот термин ввел англо-австралийский ученый Гордон Чайлд, понимая под ним переход к земледелию и скотоводству. Строго говоря, сам неолит – лишь технология обработки камня. Неолитические народы могут быть и собирателями, и охотниками, и земледельцами, и скотоводами.

Сообщества охотников очень малы, потому что для прокормления им нужны огромные пространства. На территории, где могут прокормиться несколько племен численностью от 20 до 70 человек, земледельцев может жить несколько тысяч, а иногда и десятков тысяч.

Шел тот же процесс, что и при вытеснении более примитивных животных более сложными и совершенными. Во внутривидовой борьбе побеждал тот, кто мог кормиться в большем числе на меньшей территории.

Земля, которая кажется охотникам плотно населенной, земледельцам представляется пустой. Австралия и Северная Америка пусты для европейцев, хотя туземцы вовсе так не думали.

Из первоначальных центров земледелия, а потом из любых земледельческих регионов постоянно шли волны переселенцев – настолько многочисленные, что вытесняли охотников почти незаметно для себя.

Крестьяне были сыты намного чаще, чем охотники и собиратели. Их труд давал гораздо более стабильный доход. К тому же зерно можно было накапливать. Кукуруза, рис, пшено и пшеница могут, не портясь, лежать и 20, и 30 лет. Если откладывать даже самую небольшую часть урожая, этого хватит на черный день.

Бродячие охотники хотели бы поживиться этими запасами, но в городах и селах жили сотни и тысячи людей, а охотники не могли собрать в одном месте больше ста или двухсот воинов – большему числу попросту не хватило бы пищи. Крестьяне могли не бояться за свое достояние.

Крестьянское население затапливало Передний Восток, Балканы, Средиземноморье. За считанные сотни лет там, где кормились тысячи, стали кормиться сотни тысяч.

В странах Южной Европы к этому времени относятся наскальные изображения военных столкновений. Они чередуются с изображениями охотников, стреляющих из лука в горного козла или благородного оленя, сценами собирания меда диких пчел и т.д.. Охотники сопротивляются.

Праевропейцы и сами пытались перейти к новому типу хозяйства. Возможно, примером для них становились племена уже перешедшие к земледелию. Так, например, восемь тысячелетий назад у жителей пещеры Франтхи, в Греции, все большую роль в хозяйстве стало играть рыболовство: и на мелководье, и в открытом море. Кроме охоты и морского промысла, обитатели Франхти активно занимались собирательством. Они собирали фисташки и миндаль, содержащие растительное масло, а также дикие бобовые растения (чечевицу, лику, горох). Обитатели Франтхи последовательно шли к созданию земледельческого хозяйства, но не успели – их оттеснили массы пришельцев.

В среднем и нижнем течении Дуная, в Подунавье, на территориях Румынии и Югославии, в конце мезолита распространена культура Лепенски Вир. Ее создатели вплотную подошли к переходу к земледелию. У них были такие типичные орудия труда земледельцев, как землекопные мотыгообразные орудия и каменные ступы. В начале существования культуры Лепенски Вир, в седьмом тысячелетии до н.э., ее представители в антропологическом отношении были явными преемниками населения верхнего палеолита: массивными северными еврпейцами. Во второй фазе, в конце седьмого – начале шестого тысячелетий до н.э., население начинает меняться: появляется люди, принадлежащее к средиземноморскому антропологическому типу, а также множество гибридов. Культура Лепенски Вир существовала уже в тот период, когда на юге Балканского полуострова сформировалась земледельческая культура, освоившая производство керамики, земледелие и скотоводство. Наверное, с самого начала «лепенскивировцы» заимствовали у южан некоторые орудия труда, учились у них.

В верхнем слое Лепенского Вира найдены остатки неолитической старчевской культуры. Это появились пришельцы с юга. Здесь коренные жители Европы тоже не успели.

Пришельцами с Переднего Востока были и обитатели знаменитых свайных поселений на Цюрихском озере в Швейцарии и других озерах Европы шестого – четвертого тысячелетий до н.э. У них уже была керамика. Они культивировали пшеницу, ячмень, просо, горох, чечевицу, бобы, пастернак, морковь, капусту, петрушку. Позже – полбу и овес. У них были лен и конопля. Они умели изготавливать одежду. В Швейцарии находят чесаный лен, нитки, куски плетеной и тканой материи. У «свайников» были собака, свинья, коза, овца, корова. В самых поздних поселениях появляется и лошадь.

Появление свайных поселений говорит о том, что древние земледельцы хорошо понимали: у них очень даже есть что взять. Действительно – у охотника можно стащить разве что запасы мяса – и то зимой. Можно отнять запасы хорошего камня для орудий, и, наконец, сожрать самого охотника и членов его семьи. Причем делать это все придется с большим риском. Охотник подвижен, вооружен и психологически подготовлен к конфликтам. А вот земледелец имеет много чего… Запасы хлеба, бобов, проса… Того, что можно унести, и долго хранить. Причем в совершенно любое время года. Да и скотину можно угнать. Земледелец не вооружен, и миролюбив.

Для защиты от кого сооружались платформы на озерах? От других земледельцев или от охотников, бродивших вокруг? Скорее всего, для защиты и от тех, и от других.

Эти земледельцы древней Европы были населением пришлым, по своим корням, не местным. Южане, брюнеты с длинными руками и ногами, тощие и тонкие. Средиземноморская раса.

Судьба Европы

Население всей Европы к концу эпохи Великого Оледенения принадлежало к северной (нордической) расе. Крупные люди рыхлого телосложения, легко набиравшие вес. Вероятно, светлокожие, светловолосые и светлоглазые.

Г. Чайлд полагал, что во время «неолитической революции» население Европы сменилось полностью. Кто не ассимилировался в рядах пришельцев и не был истреблен, тот бежал в почти непригодные для жизни пространства Севера.

Но население на Севере Европы не сменилось. Об этом говорит уже внешний облик жителей Северной Европы – от эпохи Великого Оледенения до нашего времени. Та самая нордическая раса, как возникла в начале заселения сапиенсами Европы, так и обитает себе до нашего времени. И во время «неолитической революции» тоже жила. Не во всей Европе, правда. В южной и в западной Европе смена населения имела место. Здесь прежнее нордическое население то ли истребили, то ли быстро ассимилировали. Действительно – даже если сотни охотников будут перенимать у земледельцев их тип хозяйства, пришельцев будет в десятки раз больше. Прежнее население быстро раствориться среди них.

Но к северу и к востоку от Альп население вовсе не менялось! Сила палеогенетики в том, что она позволяет сравнивать организмы, ныне живущие, и любые останки организмов ископаемых. И, конечно, устанавливать родство/неродство между ними.

Выясняется – к югу от Альп живут люди, предков которых не было в палеолитической Европе. Их пращуры охотились на разнообразных зверей Северной Африки и Переднего Востока, собирали дикорастущие растения. Пока «неолитическая революция» не сделала их многочисленными и могучими.

А вот к северу от Альп живут те, чьи предки охотились на мамонтов, рисовали зверей и людей на стенах пещер.

Индоевропейцы – арии: ответ на завоевание

В начале четвертого тысячелетия до н.э. в Северной Европе появляется огромная общность: культура воронковидных кубков.

Ранее, в 6–5 тысячелетиях до н.э., носители культуры маглемозе освоили начатки земледелия и начали разводить коров. Не все, а некоторые их группы, на севере Германии и в Дании. Но затем культура воронковидных кубков затопила громадные пространства от южной Швеции до Дуная и от Баварии до Польши, а в третьем тысячелетии – и до Волыни. Название культуры происходит от характерной формы одного из сосудов – кубка в форме воронки с шейкой. Имелись и сосуды для хранения сыпучих тел и жидкостей – пузатые, с круглым или плоским дном. Клады каменных топоров, шлифованные мотыги и тесла, микролиты, вставленные в костяные серпы, доказывают – это культура каменного века.

Воронковидные кубки выращивали тот же набор культур, что и «свайники»: горох, чечевицу, фасоль, просо, ячмень, пшеницу. На поселениях воронковидных кубков находят сараи и помещения для сушки хлеба, амбары на сваях, дома-полуземлянки. Такие дома очень не похожи на сооружения на сваях. Свайные длинные дома – все же для более южного климата. Дома воронковидных кубков – жилища людей, вросших в суровую землю, где бывает настоящая зима с морозами и устойчивыми снегами.

Покойников они погребали в грунтовых могильниках, позже – под небольшими курганами. Во всех погребениях – люди той же, хорошо знакомой нам нордической расы.

Северная Европа не ассимилировалась с полчищами пришельцев с Переднего Востока. Нордическая раса поступила мудрее: сама перешла к земледелию и скотоводству. И вышла на совершенно новый уровень развития, не поступившись сама собой.

Великий лингвист и историк Эндрю Колин Ренфру полагал, что «неолитизация Европы породила индоевропейцев».

Еще в конце 1970-х годов немецкий ученый Андре– ас Хойслер доказывал, что «в Европе имело место непрерывное развитие культуры и населения вплоть до исторически засвидетельствованных индоевропейских языков и культур».

Интересная деталь: на юге и западе Европы народы легко ассимилируют и ассимилируются. Но германцы и англосаксы – гораздо большие ксенофобы и расисты. Логично предположить, что в основе этого поведения лежит древний, въевшийся в ментальность страх быть поглощенными. Страх? укоренившийся с неолитического времени.

Во всяком случае, по мнению большинства серьезных исследователей, именно с культурой воронковидных кубков связано появление предкового праиндоевропейского языка. Был ли это язык одного небольшого народа, на котором заговорили и другие, близкие к нему народы Северной Европы? Был ли это язык, созданный специально для общения между разнокультурными и разноязыкими? Или язык одного из племен, принятый для общения между людьми одной общности? Ученые спорят. Есть много мнений, и все они неплохо обоснованы.

В начале четвертого тысячелетия до н.э. этот древнейший праязык, язык-предок для всех индоевропейских, на которых сегодня говорит больше половины человечества, начал делиться на дочерние.

Индоевропейцев стали так называть потому, что нашли общие черты между языками жителей Индии и Европы. Мы не знаем, как называли себя люди культуры воронковидных кубков. Но знаем, что часть их потомков, завоевавших Иран и Северную Индию, называли себя ариями, арийцами. До сих пор спорят, что означает это слово. То ли «лучший», то ли «свободный», то ли «лучший» и «свободный» одновременно. Всех индоевропейцев не совсем правильно называть арийцами, да что же поделать? Другие слова нам не известны.

Праиндоевропейский язык, язык воронковидных кубков, отражал реалии земледелия и скотоводства. Воронковидные кубки стали земледельцами и невероятно размножились. Теперь на небольшой территории могло жить очень много людей.

Как и все земледельцы, арийцы быстро заселили все, что могли, освоили всю свою исконную территорию. Им стало тесно, они начали искать новых земель – желательно с похожими климатом и природными условиями. В отличие от жителей Переднего Востока, они умели жить и вести земледельческое хозяйство в умеренном климате.

В том же четвертом тысячелетии до н.э. из Северной Европы вырвался протуберанец – часть индоевропейцев ушла на Балканы и в Причерноморье. Эта «южная группа» арийцев затопила южнорусские степи. Возможно, там еще доживали свой век недоеденные мамонты и шерстистые носороги. Часть Ариев осталась на Балканах и постепенно проникала в Малую Азию. Другие затопили Северный Кавказ, перевалили Кавказский хребет и начали осваивать Армянское нагорье и проникать в ту же Малую Азию.

Другие дошли до Южного Урала, а потом несколькими волнами затопила Западную Сибирь до Енисея и Казахстана.

Проникнув в Иран и заселив его, арии двинулись в Северную Индию. Само слово Иран, кстати, и означает «страна ариев».

Во втором тысячелетии до н.э. из Европы исходили новые племена индоевропейцев. Они затопили Восточную Европу, дошли до Сибири и вместе с первыми индоевропейцами «южной» группы проникли до Китая. До мутно-желтых вод излучины Хуанхэ, где кончаются муссонные леса и начинаются привычные ариям, любимые ими степь и лесостепь.

В Европе они тоже вовсе не сидели спокойно. Во втором и начале первого тысячелетий до н.э. индоевропейцы заселяют Скандинавию, Западную Европу, Апеннинский полуостров, Балканский полуостров, Британию и Центральную Европу. Уже в исторические времена часть ариев вторично завоевывает Прибалтику и Восточную Европу – формируя балтийские и славянские племена.

Биосферные войны: войны за природные ресурсы

Жесточайшая борьба ариев друг с другом и окружающей их Ойкуменой за природные ресурсы велась по всем правилам биосферных войн. Предельно жестоко, до полного захвата природных ресурсов, до тотального уничтожения, ассимиляции или вытеснения конкурентов. Неудачники беспощадно выбрасывались туда, где земледелие было невозможно в то время или невозможно до сих пор. Судьба проигравших всегда печальна.

Племена кетов и самодийцев, ушедшие с юга Красноярского края в Субарктику и Арктику в V–VI вв., физически уцелели. Но на севере были утрачены бывшие у них до исхода традиции земледелия и скотоводства. Они помнили, что предки разводили домашних животных, и называли лошадь «сохатым без рогов и с хвостом»: следствие рассказа многим поколениям о животном, которого не видели ни рассказчики, ни молодежь.

Другой пример биосферной войны – война за области, где имелись важные природные ресурсы. Например, выходы металла. Медь и цветные металлы распространены в 15 раз реже, чем железо. Поэтому вся история бронзового века – история войн за обладание месторождениями этих металлов. Балканы, Северный Кавказ, Южный Урал, Минусинская котловина, Синайский полуостров, Малую Азию буквально захлестывают волны переселений. Идет беспощадная война за обладание важнейшим стратегическим ресурсом.

Олово для изготовления бронзы распространено еще реже. В античное время оловянные копи Британии были источником металла для всего Средиземноморья. И явились одной из важнейших причин стремления Юлия Цезаря захватить Британию.

Народы и государства, которые не умели плавить метал, не знали металлургии, или выбрасывались с территории, где шла добыча металла, обрекались на отставание. Они должны были покупать металл или изделия из него у народа или государства монополиста.

Первые же государства начинают вести биосферные войны, захватывая богатые металлом копи. В Египте месторождений металла нет вообще. Тем не менее, захватив Синайский полуостров и Нубию, египтяне уже во времена Древнего Царства доводят производство бронзы до 50 г в год на человека.

В Междуречье также нет никаких выходов металлов. Тем не менее, захватив горный Элам, Загрос и Армянское нагорье, а также покупая цветные металлы за хлеб, Вавилон доводит производство бронзы до 300 г в год на человека.

Таким образом, успешные древние общества и государства достигали контроля над биосферными ресурсами оптимальным для развития их государств и обществ путем биосферных войн, дополняя победы дипломатическими средствами. Экологические проблемы решались за счет проигравшей стороны. Победители могли о них не думать – и не думали. До тех самых пор, пока расплачивались другие. Потом счет приходил и к ним. Сторицей. Но об этом – позже.

Технологические революции

Первой технологической революцией стало распространение железа. Задолго до изготовления из него орудий труда получило распространение железное оружие.

Около XV–XIV вв. до н.э. техника выплавки и науглероживания железа была разработана индоевропейскими племенами на Армянском нагорье, еще до образования там царства Урарту. Эта страна находилась тогда под властью Хеттского царства. Хеттские цари тщательно охраняли монополию на новый ресурс. Они получали очень небольшие партии этого металла – не более нескольких десятков килограммов в год. Железо стоило в сорок раз дороже серебра. Но и того хватило, чтобы Хеттское царство претендовало на владычество в пределах Переднего Востока.

Хеттское царство пало при переселении индоевропейских племен. Эти племена также использовали железное оружие. Они приплывали на кораблях, отчего египтяне называли их «народами моря». «Народы моря» грабили побережье Египта и Северной Африки, филистимляне господствовали в Палестине. Дорийские племена легко завоевали Грецию у родственных им ахейцев: у них было железное оружие.

Торговля железом и изготовление железа пришло в Ассирию. На этом основывается мощь Новоассирийского царства с VIII по VI вв. до н.э., когда их монополии пришел конец. Персы тоже знали железо.

Вне Переднего Востока железный век наступил позже. Одна из причин в том, что в Индии и Китае существовал один центр распространения цивилизации. Независимо от технологической революции, арии Северной Индии и ханьцы в Китае имели преимущество перед варварской периферией.

В Китае бронзовые мечи применялись вплоть до IV–V вв. н.э.

Со II в. н.э. применялся невероятно трудоемкий процесс многократной перековки – сталь перековывали очень много раз, при каждой ковке складывая заготовку вдвое. Проникая через страны мусульманского мира, такой металл стал известен на Руси как «дамасская сталь», или просто «дамаск». Из него делались особо прочные изогнутые мечи – фактически сабли. В том числе японские катаны.

В первые века нашей эры в Индии получали упругую сталь – булат (вуц). Из-за чрезвычайной сложности изготовления она не получила широкого распространения.

На Переднем же Востоке и в Европе сосуществовали народы, находившиеся на сходном уровне развития. Для них совершенствование технологии стало не менее важным, чем получение доступа к природным ресурсам. Развитие металлургии здесь шло с колоссальной скоростью.

До начала нашей эры технологические революции не требовали сверхэксплуатации природных ресурсов. Биосфера вполне справлялась с воздействием культур на окружающую среду. Основная тяжесть революционных технических достижений приходилась на конкурентные культуры и государства, не сумевшие или не успевшие воспользоваться возможностями, предоставленными технологическими революциями. В итоге те, кто успел – продолжали развиваться и доминировать, кто не успел – исчезали из дальнейшей истории.

Биосферные ресурсы и системы деятельности, или Технологическая революция пашенного земледелия

«Железная революция» началась в середине первого тысячелетия до нашей эры в Ассирии. С VIII в. до н.э. железо стало быстро распространяться по Европе. В III в. до н.э. оно вытеснило бронзу в Галлии, во II в. н.э. появилось в Германии, в VI в. н.э. широко употреблялось в Скандинавии и на территории будущей Руси.

Железные орудия позволили распахивать не только поймы рек, но и междуречья. Железный топор позволил вырубать леса: он валил дерево той же толщины втрое быстрее, чем бронзовый и вдесятеро – чем каменный. Железный сошник на плуге позволил поднимать тяжелые почвы и целину.

Урожайность в междуречьях ниже, чем в поймах, но проблему решало пашенное земледелие. Считается, что семья может обработать мотыгами порядка 0,5–1 га земли в год. Пахота на быках позволяет возделывать до 10 га, на лошади – до 33 га. Судя по всему, именно русские первыми запрягли в плуг лошадь, положив тюркскую упряжь на рабочую лошадь. До этого упряжь, перенесенная с быка на коня, душила животное. Многое, конечно, зависит от климата. Вдали от океанов, где короче весна и теплый период, площади будут меньше. В странах с холодным климатом не менее важной стала возможность строить из бревен или из тесаного камня.

Сочетание пашенного земледелия и рубленых домов вывели Восточную и Северную Европу на новый виток цивилизационного развития.

В Китае перейти к пашенному земледелию оказалось невозможно: лессовые междуречья в Северном Китае подвержены эрозии, в Южном Китае, Японии и Юго-Восточной Азии – сплошные каменистые склоны. «Железная революция» в этих регионах осталась незавершенной. Инфраструктура этих стран сохранилась с бронзового века практически не измененной.

В обе Америки, Австралию и на большую часть Африки пашенное земледелие принес только колониализм XVI–XIX вв.

С момента «железной революции» общественный ресурс возрос в десятки и сотни раз. Возникла качественно иная инфраструктура. Выпадение или отставание ряда крупных человеческих сообществ, таких как государства Китая, стран Юго-Восточной Азии и Африки в «железной революции» имело для них далеко идущие неблагоприятные последствия. Фактически они потеряли преимущества в политической экологии.

Появление экономических войн

Земледелие и плавка металла создают запасы того, что может быть отнято: сначала скот, запасы зерна, тканей и пряжи, потом и металлы. С другой стороны, сельскохозяйственные и ремесленные культуры, в отличие от охотничьих, могут позволить себе иметь рабов, использовать труд пленных и т.д. Начинаются экономические войны. Их цель – не только передел ресурсов биосферы, но ограбление, подчинение и регулярная эксплуатация других обществ.

Экономические войны меркантильны и ведутся несравненно более мягкими средствами, чем биосферные. Участники последних заинтересованы в уничтожении или изгнании «чужих» с вожделенной территории. В экономической же войне любое охотничье племя, считающее только своих членов «настоящими людьми», кровно заинтересовано в существовании иноплеменных земледельцев. Точно так же «цивилизованный» противник захватывает города такого же «цивилизованного» конкурента с целью не истребить, а покорить, чтобы регулярно взимать дань. Таковы бесчисленные войны и народов Древнего Переднего Востока, античных греков и римлян.

Тем страшнее биосферные войны «цивилизованных» государств, которые ведутся против более «примитивного» противника. Таковы войны римлян против первобытных племен Северной Африки, чьи территории они захватывают. Таковы войны Египта против нубийцев, карательные экспедиции ассирийцев в Арам (Сирию), походы ханьцев против первобытных племен к югу от Хуанхэ и индийских ариев против народов Южной и Центральной Индии.

Биосферные войны ведутся в случае экологического и экономического кризиса, когда перед «цивилизованным» народом встает вопрос не экономического процветания, а физического выживания. Таковы войны на развалинах цивилизации Мохенджо-Даро, войны Спарты, войны Рима с Карфагеном, многие эпизоды крушения Западной Римской империи и Великого переселения народов.

Экономические войны ведутся богатыми, чтобы стать еще богаче. Это войны тех, кому есть что делить. Войны тех, кто не думает не о выживании, а об обогащении и власти. Биосферные войны – дети отчаяния, нищеты и катастрофической нехватки природных ресурсов.

Империи и экология

Появление железного оружия и «железная революция» в земледелии позволили создать первые устойчивые империи. «Империи римского типа» и «Империи греческого типа». Появление многонациональных государств потребовало перестройки массовой психологии и поведения в VIII–III в. до н.э. Эту эпоху великий историк и культуролог Карл Ясперс назвал «осевым временем».

Затем настало великое время появления «мировых религий». Вера в них не зависит от происхождения человека и принадлежности к определенному народу. Людей стало слишком много. Племена и народы смешивались, племенная мораль не позволяла регулировать отношения между разноплеменными людьми, живущими в одном государстве, империи, цивилизации. Чрезвычайно усложнились человеческие отношения и поведение.

В этом смысле христианство – самая «осевая» из религий, а его возникновение и распространение – это второе «осевое время», «религиозная осевая революция» или «христианская осевая революция» после «имперской осевой революции».

Движение к появлению всех «осевых» религий и в том числе христианства, к появлению империй началось с освоения новых для человека ресурсов биосферы.

Особенности биосферной перестройки

Вопреки распространенному мнению, общество чем архаичнее, тем экологически деструктивнее. Охотники разбалансировали всю экосистему холодных областей Евразии и вызвали грандиозную экологическую катастрофу.

Катастрофа такого масштаба никогда не создавалась земледельцами. Известна сравнимая по масштабу катастрофа, вызванная перевыпасом коров, то есть устроенная скотоводами. Мы имеем в виду опустынивание Сахары. Эта гигантская пустыня, вытянутая на 4800 км с запада на восток и от 800 до 1200 км с севера на юг, имеет площадь около 8 600 000 км2 – около 30 % от площади Африки. Она искусственно создана человеком пятого – четвертого тысячелетий до нашей эры.

В озерах на плато в центре Сахары водятся крокодилы. Пустыня изрезана сухими руслами рек – вади. На многочисленных фресках в самом сердце пустыни, на плато Аджер и Тассили, изображены многочисленные стада коров, бегемоты, слоны и жирафы. Все это уничтожено – вместе с культурами, достигшими такого планетарного «экологического успеха».

Сахара и сегодня медленно движется к югу.

Интенсивное земледелие и расселение людей истощило природные ресурсы биосферы во всем теплом поясе Евразии. Особенно это касается Великой Китайской равнины и всего Переднего Востока, включая бассейн реки Инд.

В Китае не были уничтожены ландшафты гор и междуречий, но истреблены ландшафты колоссальной Великой Китайской равнины. Эта плоская, не выше 100 м над уровнем моря, равнина площадью около 325 000 км2, протянулась на 1 000 км в восточной части Китая вдоль берегов Желтого и Восточно-Китайского морей.

На этой равнине уже с III–IV вв. нет естественных ландшафтов. Шестнадцать столетий, с 486 г. до н.э., строился Великий канал длиной 1 794 км (с ответвлениями в Пекин, Ханчжоу и Наньтун – 2 470 км), связывающий в одну речную систему бассейны рек Хайхэ, Хуанхэ, Янцзы и Цяньтанцзян.

Животный и растительный мир этого района преобразован человеком. Полностью погибла фауна речных мелких оленей. Олень Давида сохранился исключительно в императорских парках.

На Переднем Востоке истребили сначала мелкую форму африканского слона: примерно в девятом тысячелетии до н.э., одновременно с мамонтом. С 6–5 тысячелетий до н.э. Передний Восток заселяет индийский слон. Уничтожают и его. Для получения слоновой кости – к середине второго тысячелетия до н.э. К первым векам н.э. истребляют туров в лесах Ливана, львов и дикую лошадь в саванне, носорогов и азиатских буйволов к западу от Инда. Азиатский лев уцелел только в Индии. Ареалы распространения других диких животных сокращались и разрывались на протяжении всей истории цивилизации. Газель, воспетая в персидской поэзии, в Персии истреблена; в Аравии встречается, но очень редко. Крайне редки и орикс, и тигр, и медведь, и азиатская полосатая гиена, и дикие ослы, и леопарды, и бараны, и дикие козы (предки домашних).

Кедровые леса в горах Ливана сегодня представлены отдельными деревьями.

Гибель Индской цивилизации Мохенджо-Даро (XXVII–XV вв. до н.э.) в Западной Индии связывают обычно с экологической катастрофой и с нашествием ариев, погнавших ее создателей на юг Индии. В эти века нет никакого ухудшения климата, вообще никаких изменений. Экологическая катастрофа, вероятно, имеет рукотворное происхождение. Растущее население региона не перешло к ресурсосберегающим формам ведения хозяйства. Государственный аппарат проигнорировал эту угрозу, не считая нужным отступать от удобного для себя традиционного способа управления страной. Появившимся в разгар кризиса ариям не составило большого труда захватить и уничтожить потерявшую чувство самосохранения цивилизацию.

Деградация культур Шумера и Аккада вызвана таким фактором, как сознательное уничтожение плодородия почв. Многократно мятежные княжества карались через засоление их полей и садов. Через некоторое время эти примитивные коммунистические культуры оказались в ситуации перманентного голода и стали легкой добычей в полном смысле слова «спустившихся с гор племен». Впрочем, последним захват Шумера и Аккада дал только разовый доход – в виде грабежа ранее накопленного богатства. Основная ценность, основной биосферный ресурс – богатейшие почвы – был невосстановимо уничтожен благодаря «мудрым» управленческим решениям правителей Шумера и Аккада.

Для объяснения засолонения почв придумано было множество причин, вплоть до неразумной египетской царицы, приказавшей изменить течение каналов Вавилонии. А дело-то намного грубее и проще. Аналогично Рим расправился с Карфагеном – одержав победу и засыпав солью поля зерновой житницы империи, он подписал себе отсроченный смертный приговор.

В античное время и средневековье деградировала природная среда Средиземноморья и Европы. Исчез тюлень-монах в Средиземном море. Исчезла мандрагора – женьшень Европы. С X в. до н.э. нет львов в Южной Европе, с VI в. н.э. нет зубров в Галлии, с X в. нет туров и диких лошадей в Галлии и Британии, к концу Средних веков исчезают крупные ящерицы, послужившие источником легенды о драконах и львы в Причерноморье; ареалы всех животных, включая белку и барсука, разрываются и уменьшаются.

Общим правилом можно считать, что развитие земледельческой цивилизации менее губительно для биосферы, чем цивилизации охотников, но, в конечном счете, и то, и другое всегда ведет к оскудению биосферного продукта. Вопрос в степени этого оскудения.

Биоресурсное управление

Биоресурсное управление в первых государствах бронзового века осуществлялось принципиально так же, как в первобытных племенах: через традицию. Она изменялась, общество приспосабливалось к новым условиям, но авторов у традиции не было. В том числе, у традиции землеустройства и землепользования.

Первые кодексы писаных законов Египта и Вавилонии, в том числе знаменитый «Кодекс Хаммурапи», не содержат никакой регламентации экологического поведения. Государства существуют с XXXII–XXX вв. до н.э., но до II в. до н.э. нет даже попыток законодательного регулирования использования и сохранения ресурсов биосферы.

К началу железного века относятся первые попытки регламентировать природопользование и попытки создания заказников и заповедников.

Создание первых заповедников принято связывать с деятельностью императора из династии Маурьев, Ашоки Великого (273–232 гг. до н.э.).

В раннем средневековье Европы парки высшего дворянства и королей становились заказниками, где жили туры, зубры, олени. На обитавших там диких животных могли охотиться только владельцы заказников. В некоторых запрещалось охотиться на любых животных, ловить рыбу, собирать хворост, т.е. природоохранный режим приближался к режиму полного заповедника.

Похожим по смыслу были и парки Запретного города в Пекине, выстроенного в 1421 году императором Чжу Ди из династии Мин, который перенес свою столицу из города Наньцзин в Пекин. Именно в этих парках, за стеной высотой в 10,4 м, жило стадо оленей милу, открытых миссионером Армандом Давидом в XIX в. Олень милу прекрасно плавает и ныряет, его широко расставленные копыта позволяют ходить по болотистой почве. Типичный вид для болот Великой китайской равнины, олень Давида с XVII в. не встречается в дикой природе. Для него не осталось ландшафтов.

В точно таком же положении рано или поздно оказывается всякий вид, если населяемые им дикие ландшафты можно превратить в антропогенные и использовать для сельского хозяйства.

Экологическая дипломатия

Для аграрных государств неизвестны никакие договоры о совместном запрете на добычу любого биологического вида или разработку полезных ископаемых, не говоря о регуляции загрязнения природной среды.

Экологическая дипломатия сводится к получению государством, буквально любой ценой, контроля над биосферными ресурсами. Речь идет или о запрете вывоза их из страны, или об обеспечении ввоза необходимого ресурса.

Запрещали вывоз из Китая шелковичного червя. В VI веке н.э. его коконы вывезли из Китая византийские монахи, спрятавшие их в полые трости-посохи.

Хеттское царство оберегало секреты металлургии железа. Китай – тайну фарфора и фаянса. Византийская империя – тайны механизмов, «греческого огня» и украденного в Китае шелкоткачества.

Египет времен фараонов и государства Месопотамии обеспечивали себе ввоз металлов, древесины, поделочного камня.

Для достижения этих целей государства никогда не останавливались перед прямой угрозой войны или войной.

Создание империй преследовало цель поставить ресурсы разных земель на потребу определенного государства, объединенного определенной династией. Дипломатические средства обеспечивали расширение границ государства, поставку необходимых ресурсов, привилегии купцов – и не более.

Самыми «экологичными» договорами можно считать те, что обеспечивали неприкосновенность купцов и их имущества на территории договаривающихся государств. Но это скорее вопросы охраны видового разнообразия торговцев, нежели биосферных ресурсов.

Биосферные войны Рима

Римляне вели их не менее жестоко, чем люди Древнего Востока. Большая часть будущих колоний и провинций не рассматривалась в качестве подлежащего уничтожению конкурента. За исключением Карфагена.

В Риме сложилась целая школа «геополитических ястребов», чем-то напоминающая взгляды сенатора Джозефа Рэймонда Маккарти, президента Джорджа Уокера Буша, советника по национальной безопасности Збигнева Казимежа Бжезинского или министра обороны Роберта Стрейнджа Макнамару. Очень похожие навязчивые идеи о необходимости не просто победить, а полностью уничтожить конкурента и противника.

Широко известно выступление в Сенате сенатора– демократа Гарри Трумэна (с 1944 г. вице-президента США, с апреля 1945-го по январь 1953 г. – президента США): «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях».

Римский сенатор Марк Порций Катон, о чем бы ему ни приходилось высказывать свое мнение в сенате, неизменно прибавлял: «Ceterum censeo Carthaginem delendam esse», – что значит: «А кроме того, я утверждаю, что Карфаген должен быть разрушен».

Директива американского Объединенного комитета военного планирования № 432/д от 14 декабря 1945 г. намечала первым же ударом сбросить 22 атомные бомбы на 20 советских городов и на Транссибирскую магистраль. Вот эти города: Москва, Ленинград, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль.

Американцы уже знали о существовании лучевой болезни, о долговременных последствиях заражения воды и почвы. Приведи они в действие Директиву № 432\д – и Россия перестала бы существовать, сделалась бы непригодной для человеческого существования на сотни лет. И в США это прекрасно знали. Значит, именно это и планировали? Не просто военное поражение, а полное уничтожение России? Именно уничтожение – без малейшей возможности воспользоваться имуществом разгромленного врага или богатствами его земли.

Рвани в России двадцать две Хиросимы – и жизнь в стране стала бы невозможна. Города лежали бы зараженными, по ним и ходить-то можно было бы только в прорезиненном костюме, с дезактиватором. На большей части территории и разрабатывать недра стало бы весьма опасно, даже невозможно. Использовать продукцию сельского хозяйства тоже оказалось бы нельзя. И переселяться в Россию – означало бы самоубийство и генетическую погибель детей и внуков.

Получается, США устраивало такое окончательное решение русского и российского вопросов?

Директива, к счастью, осталась нереализованной. Вследствие независящих от США причин – отсутствия технической возможности произвести значимое количество бомб и высокой боеготовности и опыта Советских войск ПВО и ВВС. Кроме того, СССР в 1947 г. весьма наглядно продемонстрировал отсутствие монополии США на ядерное оружие.

Но римляне, в своё время, уничтожили своего биосферного конкурента именно экологическим путём. После Третьей Пунической войны римляне в 146 г. до н.э. до основания разрушили Карфаген и создали на его территории провинцию Африка. Место, где стоял Карфаген и поля далеко вокруг они засыпали солью. В точности, как это делали шумеры и вавилоняне со своими врагами.

Какие колоссальные ценности оказались потеряны для мира – можно только гадать.

Политико-экологическая история Римской империи

Присоединяя новые провинции, римляне, как это заведено, грабили их, одновременно устанавливая жесткую систему налогообложения. Римские сенаторы брали на откуп сбор налогов в провинциях, которые нищали. Жители присоединенных территорий не являлись полноценными гражданами Рима. Но у них был выход – вербоваться в легионы и по выслуге лет получать гражданство империи.

В эпоху поздней античности, домината (284–476 гг.), римская армия состояла из наемников. Она и по своей земле шла, как по чужой. Императоры, начиная с Диоклетиана (284–305 гг.), вынуждены были постоянно повышать налоги. В последнем столетии Империи стоимость денег настолько уменьшилась, что налоги стали собирать натурой. От земледельцев требовали в том числе отрабатывать на строительстве дорог и мостов.

Нажим на провинции довел людей до такого состояния, что они были готовы массово бежать куда угодно – верный признак неблагополучия.

В III в. н.э. римские власти вынуждены были запретить крестьянам и ремесленникам менять род занятий и даже вербоваться в солдаты – классическое крепостное право. Для реализации этого запрета крестьяне несли круговую поруку: за сбежавшего отвечал десяток дворов, за десяток – вся деревня. В результате налоги взимались и все время исправно повышались.

Социальные вопросы Римской империи настолько хорошо исследованы и проанализированы практически всеми политическими и экономическими школами, что не требуют здесь обсуждения. Нам важнее другое – позволяла ли империя благоприятно развиваться своим гражданам в их среде обитания, охраняла ли она их самих и оптимальную биосферу. На все эти вопросы – не нами, а историческими хрониками и документами – даны однозначные ответы.

В большинстве провинций началась деградация среды обитания: исчезали ценные виды животных, уменьшалась площадь лесов, мелели реки, истощались полезные ископаемые.

В Иберии (Испании) исчез носорог-эласмотерий, прообраз единорога. На всем юге Европы исчезли европейские туры. В Италии стало трудно найти строевой лес – в V в. вандалы с большим трудом отыскали нужное число бревен для своего флота.

У греков в VI–V вв. до н.э., у финикийцев в IX–VII вв. до н.э. не было проблем с ковкой холодным способом самородной меди: она попадалась везде. Ко II–III вв. до н.э. самородная медь почти исчезла. Золота было столько, что даже небогатые люди в VI–V вв. до н.э. могли носить золотые украшения.

Вошло в легенды богатство Креза, царя малоазиатской страны Лидии… Столица Лидии, Сарды, стояла на реке Пактол. В VII в. до н.э. россыпи здесь были так богаты, что торговцы могли намывать на отмелях нужное для покупки товара золото. Потому в 687-м или в 685 г. до н.э. царь Гигес, прадед Креза, начал чеканить первые в мире монеты – золотые «хлебцы» одинакового веса.

Ко времени самого Креза, жившего в 595–546 гг. до н.э., монеты с его профилем, «крезеиды», чеканили уже из золотого песка, находимого в стороне от города. Спустя два века золотоносные пески иссякли, приходилось разрабатывать рудное золото. А к I в. н.э. в Малой Азии золото было выработано. На другом конце Империи, в реках Иберии, также не осталось золотоносных песков.

Сами методы разработки полезных ископаемых «впечатлили» даже римского наместника в Испании Гая Плиния Секунда Старшего (I в. н.э.). Золото добывали обрушением небольших гор. Выше золотоносной горы устраивали водохранилище, в горе пробивали сеть продольных и поперечных штолен, а затем рушили перемычки. Плиний сам видел, как «раскалывающиеся каменные массы падают в глубину с грохотом, который превосходит все человеческие представления, и с невероятно сильной воздушной волной», как люди с криками бегут из штолен. На обрушенную массу спускали все водохранилище разом, причем при раскрытии плотин тоже гибли люди. Затем внизу, в долине, промывали золотоносную грязь. Процедуру повторяли до полного исчезновения горы.

Свинец, железо, медь – вся металлургия Рима работала на «возобновляемом энергоресурсе» – лесе. Лес с тех пор так и не восстановился. И не восстановится, поскольку «возобновляемым» является только при весьма ограниченных условиях природопользования. Сводя весь лес, практически сразу теряют почвы и воды. Пустынные высохшие, переносимые ветром грунты уже не позволят восстановить на них былое природное богатство потерянной экосистемы.

Зато, как показали исследования и расчеты, Римская империя отметилась в веках, как крупнейший загрязнитель биосферы.

«…бурение ледникового щита Гренландии, те его слои, что отложились за века расцвета металлургии в древнем Средиземноморье, сильно обогащены свинцом: в Гренландии осело около 400 т свинца, причем максимум пришелся на время расцвета Римской империи. А ведь от Испании до Гренландии – 4 000 км!

Полагая, что в атмосферу уходило 5 % добытого свинца, и используя математические модели рассеяния пыли, можно оценить добычу свинца. Оказывается, в годы максимума она достигала огромной величины 80 000 т в год. Испания должна была прямо-таки задыхаться в свинцовой пыли. Из свинца по всей Римской империи делали листовые кровли, водопроводные трубы, ядра для пращей, таблички для письма, украшения, посуду, косметику и даже подслащали кушанья ядовитым „свинцовым сахаром“. Массовое отравление свинцом считают одной из причин падения западно– римского мира».

Нищающая биосферными ресурсами Империя разваливалась по трем политико-экологическим причинам.

Во-первых, населению было очевидно, что привычная и комфортная среда обитания уничтожается из– за жадности, ограниченности и равнодушия имперской власти. Центральная власть брала все, что могла.

В эпоху домината неизвестны указы императоров, запрещавшие потравы, вырубки лесов или хищническую охоту. Вот про введение новых налогов указов много. Все они грозят казнями и пытками за неисполнение.

Имперский налоговый гнет вел к разорению провинций и деградации местных ландшафтов – продовольственной и промышленной базы населения.

Местные власти вводили более щадящий режим налогов – им не нужно было столько легионов, и они могли опираться на местное ополчение, на армию «своих» добровольцев. К тому же они разделяли и хозяйственное, и сентиментальное отношение народа к родным ландшафтам, и готовы были заботиться об окружающей среде.

Фактически это был классический биосферный конфликт между метрополией и провинцией, осознаваемый обеими сторонами.

Во-вторых, со своими противниками, в том числе и в гражданских войнах, Римская империя вела классические биосферные войны.

В-третьих, варварские правители брали меньше налогов, чем Римская власть. Ведь у них было народное ополчение! А завоеванным римлянам они не доверяли, и старались не давать им оружия.

В 459 г. один из последних императоров Римской империи, Майориан, создал новую провинцию Суассон со столицами в Суассоне и в Лютеции-Паризии. Не успела провинция возникнуть, как утратила связь с Римом: все регионы между северной Галлией и Римом оказались захвачены германцами.

Галло-римский предводитель Сиагрий, во-первых, в полтора раза понижает налоги. Во-вторых, обязывает служить в ополчении всех, кто может купить меч. В 464–486 гг. Суассонское королевство успешно воевало с германскими племенами. В 486 г. потерпели поражение от франков римляне. Теперь Суассонским королевством правили короли франков: Хлодвиг, Теодорих, Хлодомир и Хлотарь. Галлы при них в ополчении не служили, только франки.

И они налогов не повышали. Франки приказывают осенью, после сбора урожая, снимать все ограды между полями: и домашний скот, и дикие животные пасутся на сжатых полях. Они (хоть и христиане) запрещают убивать сов и ястребов – здесь и требования древней языческой религии, и явный экологический смысл: охранять птиц, истребляющих грызунов, охотников за урожаем.

В Испании вестготы запретили охотиться на ланей. Местные иберийские племена, предки испанцев, не мешали римлянам охотиться на ланей, но сохранились легенды о белой лани, которая появлялась то у одного из римских консулов, то у повстанца Вириата, как знак благоволения богов. Решения вестготов, которые стремились быть местными королями Иберии, были симпатичнее для иберов, а решения франков – для галлов.

Такие меры были понятны и популярны у местного населения. О лояльности Римской империи ее бывших подданных не могло быть и речи. Империя являлась угрозой их среде обитания. Вместо того, что бы обеспечить безопасность, равные конкурентные возможности всем жителям империи, общие налоги и традиции и быть нужной своим гражданам, империя превратилась в главного врага для практически всех жителей провинций, угроз их существованию, их среде обитания. Приход варваров рассматривался основной массой жителей провинции как избавление от гнета.

Таким образом, отказ центральной власти решать политико-экологические проблемы, принимать во внимание местные особенности и традиции, политика налогового разорения провинций усиливала сепаратизм, понуждала местных жителей быть в лучшем случае равнодушными к судьбе Римской империи, стремится к отделению от нее.

Подводя черту в вопросе политико-экологической катастрофе Римской империи, резюмируем.

Римская империя существовала с VIII в. до н.э. по V в. н.э. Датой основания Города римляне считали 21 апреля 753 г. до н.э. В этот день, по легенде, Ромул провел борозду плугом вокруг Палатинского холма. Время римляне считали Аb Urbe соndita – от основания Города. Считается, что пала Римская империя в 476 г.

Первые биосферные проблемы возникли уже в I в. до н.э. Они и породили активнейшую внешнюю экспансию и гражданские войны в самом Риме. Внешняя экспансия и ограбление колоний на какое-то время сняли социальное напряжение в метрополии, связанное с деградацией биосферы.

III в. н.э. – новый виток биосферных бед. Одновременно это и время распада политической системы принципата и формирования новой – домината, время становления качественно новой идеологии христианства. Политический кризис был внешним выражением внутриимперской борьбы за биосферный ресурс. Проблема вновь решалась внешней экспансией и выходила на второй виток. Уже не за счет новых завоеваний, а за счет все более возрастающей эксплуатации провинций.

В результате к началу V в. был достигнут максимум биосферного напряжения и в метрополии и в провинциях. Империя начала рушиться, хотя и обладала гигантской для древнего мира «массой покоя» – социальной, политической и биосферной инерцией.

С этого времени – и до падения Западной Римской империи, и после – население на имперских землях все уменьшается.

Варварские завоевания понизили планку уровня жизни и создали более щадящий режим природопользования. Политико-экологический конфликт угас. Возможности биосферы и потребности населения пришли в равновесное состояние. Оскудела природа, снизилось биоразнообразие, человек утратил ряд передовых технологий и существенно, лавинообразно сократил свои потребности. Конечно не по своей воле.

Политико-экологический конфликт, заложенный в основе гигантского потребления Римской метрополией биосферных богатств, пришел к закономерному концу: леса утрачены, реки и озера обмелели, почвы деградировали, полезные ископаемые выбраны, люди голодны и унижены. Римская цивилизация рухнула, став частью истории новообразованных государств и союзов на ее территории.

Городское хозяйство

Экологическое законодательство и экологическая дипломатия развивались только в сфере городского хозяйства: то есть применительно к самому антропогенному из всех антропогенных ландшафтов. К тому, в котором человек обитал постоянно и на который влиял сильнее, чем на любой другой, куда стекались потоки вещества и энергии из остальных антропогенных ландшафтов.

Сотни тысяч лет люди жили в природных ландшафтах, лес или степь начиналась сразу за порогом их дома.

Бродячий охотник легко бросает где попало любую старую вещь, любые объедки. Сегодня он здесь, но сам не знает, где будет завтра. Существуют целые народы бродячих охотников, дожившие до наших дней. Они есть и в Сибири, и их почти невозможно приучить не мусорить там, где они живут. Когда советская власть пыталась обустроить их в современных поселках, они загаживали дома так, что просто делалось страшно. Они не имели ни малейшего представления о санитарии и гигиене, им вовсе не было уютнее там, где не воняет и не валяется ничего гниющего.

В 1960-е годы супруги Бинфорд провели интересный эксперимент: они вели раскопки селений эскимосов и индейцев, в которых жили еще в начале XX в. Можно было попробовать реконструировать жизнь в этих поселках, а потом спросить стариков – правильно ли поняли. Супруги хотели выяснить, какими возможностями реконструкции располагает археология.

Иногда они судили обо всем правильно, но гораздо чаще ошибались. Например, никак не могли объяснить причину, по которой забрасывался тот или другой поселок. Бинфорды искали какие-то грандиозные причины: нападения врагов, уход диких животных в другое место, болезни, голод…

– Все проще! – смеялись старики. – Место очень загадили, воняло так, что трудно стало жить. Вот мы и перенесли поселок во-он туда… Совсем рядом, но место было чистым.

А спустя несколько лет приходилось опять переселяться.

Охотники имели возможность расселяться. Они жили в среде, которую загадить невозможно, и было их мало, очень мало. Ученые называют разные цифры, но к концу Великого Оледенения, 10–11 тысяч лет назад, на всей Земле жило от одного до трех миллионов людей.

Впрочем, даже у охотников было место, где они жили постоянно и которое можно было загадить – жилище.

Элемент счастливой жизни в природе

Не у всех охотников имелись постоянные жилища – только там, где обитало очень много диких зверей и можно было долгое время никуда не перекочевывать. Жилища из костей мамонта и других диких зверей строили в приледниковой зоне в эпоху Великого Оледенения. Они очень разнообразны: и круглые, и овальной формы, и небольшие, диаметром 2–3 м, и огромные, до 9 м.

Все стационарные жилища делались в главном одинаково: на основу из костей и жердей натягивался полог, сшитый из шкур. Внутрь вел низкий ход или лаз. Там горел костер или даже два-три. Окон не было. Судите сами, какая чудовищная духота и вонь царили в этом жилище под конец долгой суровой зимы, к марту.

Некоторые ученые всерьез считают, что условия жизни внутри жилища – причина меньшей продолжительности жизни женщин. Ведь мужчины большую часть времени проводили на свежем воздухе. Женщины же и маленькие дети почти всю зиму сидели в смрадном антисанитарном полумраке, они чаще болели, а болеть-то приходилось в таком месте, где и здоровому человеку находиться непросто.

К счастью, первобытный человек был в состоянии загадить только собственное жилище и его самые ближайшие окрестности. Пока биосфера была большая, а человек – маленьким, малочисленным видом.

В аграрную эпоху

Семь-восемь тысяч лет назад на Земле появились первые деревни и города. За считанные сотни лет там, где кормились тысячи, стали кормиться сотни тысяч. Исчезал страх голода, зависимости от слепых сил природы. Эту проблему удалось решить навсегда. Но возникали новые… Например, проблема загрязнения.

Крестьяне волей-неволей приучались к порядку: территорию поселка можно было превратить в помойку за считанные дни, самое большее – недели. Короткий срок – и жить уже невозможно: тучи мух и их личинок, отвратительный запах и болезни. С ними происходило то же, что с женщинами в стационарных жилищах охотников на мамонта.

Люди редко по-хорошему усваивают даже самые полезные вещи. Но беды и катастрофы учат совершенно замечательно! Наверное, потребовалась не одна эпидемия, чтобы научить не швырять объедки где попало, выносить или хотя бы закапывать кухонные остатки, подметать и убирать в деревне и городе, устраивать помойки за пределами поселка.

Наверное, немало людей последовало за предками, которых безутешные родственники хоронили в больших керамических кувшинах под полом жилищ. Бродячие охотники оставляли покойника там, откуда уходили; часто вообще не делая могилы. Крестьяне пытались оставить предка там, где жили сами.

Глина хорошо «держит» любую заразу, но если много людей умирало от какой-то инфекции, никакая глина не спасала. Людям пришлось делать кладбища отдельно от своих домов. А те, кто не хотел изменяться, вымирали.

В историческое время

Первая канализация появилась еще на Древнем Востоке, в Мохенджо-Даро и городах Двуречья, 4–5 тысяч лет назад. Это были канавы, которые выводили из города нечистоты. 2–3 тысячи лет назад канавы стали покрывать деревянными или керамическими крышками, а потом научились делать специальные трубы.

Цари и городские власти регламентировали застройку в городах, вывозку мусора, обязывали владельцев домов проводить канализацию.

Помойки и канализация были в городах Греции и Рима, средневековой Европы.

Знаменитое «деньги не пахнут» произнес римский император Веспасиан Флавий, когда его сын Тит укорил отца за налог, введенный на отхожие места. Отец– император был прав: на деньги с этого налога он построил в два раза больше отхожих мест и бань в Риме. Уборные в Риме, кстати, были и местом общения: отдельных кабинок не было, непринужденно сидя на «толчках», римляне обсуждали важные общественные дела. Как и в горячих банях-термах.

И все-таки города были скученными, грязными, неаккуратными. Во многих местах нечистоты выливали прямо на улицы, и даже если существовали канализационные канавы, это мало меняло дело: ведь нечистоты текли прямо вдоль улиц.

Если были уборные – то такие же «будочки», как в наше время в деревнях и на садовых участках. Нечистоты из заполненных ям удаляли специальными черпаками на длинных рукоятках и по ночам вывозили в огромных бочках. Отсюда и оборот в русском языке: «ночное золото», и профессия «золотарь». Что это значит, молодежи уже трудно понять.

Вывозить мусор было трудно – автомобилей ведь не было. Выбрасывали недалеко, и город быстро обрастал помойками. В Древнем Новгороде хозяева старались не выметать мусор со двора, а мести с улицы к себе: тогда двор становился выше окружающих усадеб, и текло не к ним, а наоборот, к соседям и на улицу.

В Новгороде, в слое XIV в. на Ильиной улице, обнаружили громадный свинцовый слиток весом около 150 кг. Анализ состава металла показал: слиток происходит из окрестностей Кракова. Вес его полностью соответствовал нормам, которые были приняты тогда в международной торговле; слитки такого веса и поставляла Польша в другие страны. На слитке видны клейма с изображением орла и буквы К, увенчанной короной. Орел – «ожел бялый», до сих пор служит символом польской государственности, клеймо же в виде буквы К, увенчанной короной, принадлежит королю Казимиру Великому.

Страшно представить себе, какая поистине чудовищная грязь царила в городе, если в ней «затерялся» слиток в полтора центнера весом! Не говоря ни о чем другом, такой слиток даже в наши дни представляет собой немалую ценность, а уж в XIV в. это было целое состояние. Представляю, как искали его, как сожалели о потере…

В культурном слое Парижа XI–XVI вв. находили золотые и серебряные украшения, вполне целые, пригодные для использования металлические гребни и бусы. Их роняли в грязь… И уже не могли отыскать.

Чище было в городах новых, возникших там, где раньше не было центров концентрации людей. То есть там, где еще не загадили.

Чистая вода

Жители первых городов брали воду из ручьев и рек – такую же чистую, как охотники и собиратели. Но вот вода пошла к поселкам через каналы… Потому что сами поселки стояли не на берегах рек, а на берегах каналов.

Позже вода поступала через водопровод… Римляне построили целую сеть водопроводов-акведуков по всей Южной Европе.

Чем больше город, чем в более населенной местности он стоял – тем хуже была вода. По прозаическим санитарно-эпидемиологическим свойствам.

В XIX в. появились фильтры и отстойники, воду начали дезинфицировать. И тем не менее, всякий легко сравнит качество колодезной, деревенской и водопроводной воды. Какая лучше, говорить не надо, особенно если вы, дорогой читатель, пробовали воду из ледника или бывали на Байкале. Но если и нет, поверьте на слово – сравнивать эту воду с водопроводной то же самое, что сравнивать дешевую шипучку и шампанское высоких домов. Однако, если пить только ледниковую воду или только Байкальскую, вымывание физиологически необходимых солей из организма станет суровой медицинской реальностью.

В середине XX в. воду из Байкала, из озер Канады, из ледников Гренландии начали продавать. В Париже бутылка такой воды стоит больше, чем бутылка шампанского или хорошего коньяку.

Писатели-деревенщики хорошо описывали шок, который житель деревни испытывал от столкновения с городом. Одна из частей такого шока: парень на рынке продавал… воду! Покупать и продавать чистую воду для жителя деревни было примерно то же, что продавать и покупать воздух. Но ведь сегодня это происходит во многих городах мира, включая Москву и Петербург. Впрочем, продают и кислородные коктейли, и возможность подышать чистым воздухом в специальных кабинах.

Биосферные ресурсы стремительно дорожают.

Эволюция микробов и болезней

Первобытный человек жил в среде более чистой, чем мы. Болезнетворным микроорганизмам было негде развиваться, это раз. Им было негде и не в ком эволюционировать, это два. Люди жили небольшими группами по 30–50 человек – большее число не смогло бы прокормится в одном месте охотой, рыбной ловлей и сбором съедобных растений. Конечно, такие группы время от времени встречались, обменивались сведениями о мире, камнем и продукцией ремесел, шкурами, женихами и невестами. Наконец, воевали друг с другом. Но встречались редко, от силы два-три раза в год, и быстро расходились, чтобы остальное время жить теми же маленькими группками.

Если в такой крохотной общине вспыхивала заразная болезнь, эти 30–50 человек могли исчезнуть без следа. В легендах и эпосах всех народов мира есть упоминания, как нашли в лесу ребенка, или как приблудился чужой человек, говорящий на непонятном языке. Последний, кто уцелел из вымершего рода или племени.

Появились поселки. Вместе скученно живут сотни и тысячи людей. Они общаются с другими, тоже обитающими во многолюдных поселках. Тут уж болезнетворным микробам – раздолье. И чем больше вокруг грязи, мух и помоек, – тем лучше они себя чувствуют.

Главное направление развития общества состояло и в том, чтобы антисанитарии стало меньше, и в том, чтобы люди приспособились, приобрели иммунитет даже к самым страшным заболеваниям. И уж хотя бы к заболеваниям повседневным, обычным – вроде гриппа или ангины. Микроорганизмы развивались, по-своему совершенствовались, появлялись все новые штаммы. Но потомки заболевших и выздоровевших или вообще не заболевали всей этой гадостью, или болели не так тяжело, как предки.

В каждой местности, на каждом континенте болели по-своему, своими наборами болезней, и приобретали иммунитет именно от них, а не от болезней «вообще».

Есть много свидетельств того, как страдали и умирали туземцы, заразившись от матросов торговых судов или переселенцев какой-то пустяковой (для европейцев) хворью. Даже людей больших цивилизованных народов Востока охватывали самые натуральные эпидемии. А некоторые первобытные племена вообще исчезли с лица земли. Известен случай, когда в Южной Америке ученые из экспедиции Александра Гумбольдта расспрашивали… попугая. Ручной попугай знал слова из языка племени, поголовно вымершего от оспы. Было это в самом конце XVIII столетия.

В середине XVIII в. в Сибири почти поголовно вымерли от оспы маленькие народцы аринов и асанов.

Уцелели в основном метисы. Те, у кого был иммунитет. Большая часть народа, несколько тысяч человек, ушла в небытие за считанные месяцы. Сегодня в Красноярске живет человек по фамилии Аринчин; ему приятно думать, что он происходит от кого-то из аринов, после гибели племени прибившихся к русским. Если даже и так, это ничего не меняет…

В 1842 г. Франция официально объявила Таити своей колонией. Тогда на этом идиллическом острове жило больше 200 000 человек. К 1900 г. осталось 20 000 – население почти поголовно вымерло от занесенных европейцами болезней.

На Маркизском архипелаге в середине XIX в. жило больше сто тысяч человек. К началу XX столетия – от силы пять-шесть.. В 1939 г. Тур Хейердал познакомился с последним представителем племен, живших на восточном побережье острова Фату-Хива – со старым людоедом Теи Тетуа. Он пережил всех детей и внуков, и вообще весь свой народ. А на острове Мотане вообще не осталось населения.

В XX в. на «самом уединенном острове в мире», острове Пасхи, каждый год жители влежку лежали после каждого посещения чилийского корабля. Их косил грипп, который они называли «коконго». Всякий раз эпидемия уносила несколько жизней. А ведь это – уже те, кто приспособился – последние полтораста туземцев, выжившие из всех пяти или шести тысяч, живших на острове в 1900 г.

Может, европейцы особенно жизнеспособны? Ничего подобного! Тропические болезни и хвори Древнего Востока косят нас так же беспощадно, как грипп – жителей Полинезии.

В 1790-е гг. на острова в Карибском море обрушилась тропическая лихорадка. Негры-рабы и не почесались от нее, а вот европейцы погибли почти все. Эта лихорадка стала одной из причин быстрого освобождения Гаити от европейцев и приобретения им независимости: армия Туссен-Лувертюра почти не встречала сопротивления, и в 1800 г. он подчинил весь остров.

Имейте это в виду, господа, если поедете в тропики. То есть в наше время существуют эффективные лекарства ото всего на свете, в том числе и от тропических хворей, но вот успеют ли вас даже начать лечить – это вопрос. Ведь иммунитета против этих болезней у вас нет.

Впрочем, приспосабливаться к болезням друг друга мы начинаем уже лет двести. Цивилизация перемешивает людей, несет болезни одних другим. Возьмите холеру… Родина этой страшной болезни – Северная Индия, долина Ганга и его притоков. Караваны двигались медленно, и заболевшие холерой обычно успевали умереть по дороге в чужие края. До XIX в. холера всего несколько раз вырвалась на Передний Восток, в Китай и в Европу. Но каждый раз это приводило к грандиозной пандемии, умирали десятки миллионов.

Однако все это были мелочи жизни, пока англичане не проложили в Индии железных дорог. Намерения у них были самые лучшие, и железные дороги очень помогли Индии стать и более богатым, и более современным государством. Но еще по железной дороге поехали больные холерой… Они ехали быстро, и не успевали умереть. Их ссаживали по дороге, и больные заражали множество людей на своем пути. Заболевшие уже в больших портовых городах садились на пароходы и очень быстро приезжали в Европу.

Англичане возили на пароходах множество самого разного люда, этот люд ехал дальше по своим делам и в свои страны… Остальное, думаю, понятно. В 1830 г. А.С.Пушкин потому и сидел в Болдине, что везде был объявлен карантин. Правительство принимало самые верные меры, запрещая людям передвигаться, а заболевших изолируя в специальных холерных бараках: часть спасут, а если и не спасут – они не заразят остальных. Население не желало понимать мер правительства и отвечало на заботу «холерными бунтами», убивало врачей, чтобы они «не травили народ».

В 1848 г. в России заболело холерой 1 700 000 человек. Примерно 700 000 умерли; почти половина из них – дети.

В наше время по миру ходит не меньше, а больше заразных болезней, чем в XIX в. Просто мы с ними уже умеем справляться.

Приспособившиеся к загрязнению

Вывод простой – все началось вовсе далеко не в XX в. Уже много столетий, всю историю цивилизации горожанин подвергался новому типу естественного отбора – на загрязнение. Жители Переднего Востока и Средиземноморья подвергаются ему уже несколько тысячелетий. Жители Европы (в том числе Руси) – две– три тысячи лет.

Цивилизация – это способность жить там, где воздух и вода отравлены самим человеком. По мнению некоторых ученых, человек X–XV вв. не мог бы и нескольких часов прожить в атмосфере современного города, есть нашу пищу, пить нашу воду. Проверить это можно будет только когда изобретут «машину времени», не раньше, но есть много оснований думать именно так.

Это касается и болезнетворных бактерий. В лесах и степях их не так много… А в жилищах людей, на улицах городов мы буквально дышим взвесью из возбудителей самых страшных болезней. И как-то не заболеваем, а если и болеем – не катастрофично.

Мы приспособились к жизни в среде, где в воздухе постоянно присутствуют возбудители опаснейших болезней. К жизни в зловонии. В среде, где легкие работают на половину мощности. Все, кто не смог приспособиться к этому – вымер. И продолжает вымирать, потому что едва исчезают прежние виды загрязнений, тут же появляются новые.

Сейчас появились новые формы загрязнений, которых не было у предков. Жизнь испытывает нас на способность обитать в среде, загрязненной радиоволнами, радиоактивными излучениями и химией. И что же? Люди становятся все менее восприимчивы к этим видам загрязнения (а кто не может приспособиться – вымирает).

На протяжении всей истории известно: из въехавших в город выживают не все. То есть мало кто умирает или вынужден вернуться назад (хотя есть и такие). Однако не все имеют жизнеспособных детей. Данные разные, точно никто не считал. Но, по разным сведениям, приспосабливаются к городской жизни не более 30–50 % сельских жителей. Остальных город отбраковывает, как не способных приспособиться.

Перспектива одна – все более жесткий отбор.

В одном фантастическом романе искусственные люди прекрасно могут жить при любом уровне загрязнения среды – хоть на помойке. А «естественные» – не могут и постепенно вытесняются в резервации, где специально для них среду поддерживают в привычном для них состоянии. Авось выживут хотя бы в заповедниках…

Европа: потенциальный проводник основ мировой цивилизации

В традиционной европейской философии и науке считалось, что все страны и народы мира либо не развиваются и автоматически относятся к разряду «неисторических», либо развиваются по лекалу европейской культуры и являются «историческими» и «прогрессивными». Причем развитие по европейским параметрам считается магистральным и единственным путем социального прогресса. Некоей обязательной природной закономерностью общественного развития. Обоснование этого тезиса содержится в работах Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, его последователя Карла Маркса, экономиста Уолта Уитмена Ростоу и оппонента Маркса, принципиального антигегельянца Карла

Раймунда Поппера.

В действительности же все наоборот: именно Европа выглядит неким удачным исключением из общего правила. Уже античная цивилизация создала то, чего не было нигде и никогда: гражданское общество, разрушившее власть общины и корпорации. Власть с ограниченным диапазоном возможностей.

Обычно придают огромное значение развитию демократии… Но, во-первых, опыт истории показывает: демократия появляется там, где общество последовательно существует за счет других. Демократическое управление и идея общества равных – способ организации политики на самой вершине имперских систем. Или в небольших сообществах, члены которых хорошо знают друг друга. Во-вторых, в индоевропейском мире родилась идея, не менее важная для политики – идея ограниченной монархии.

Европейская цивилизация – это и «самая осевая из осевых религий», христианство.

Рождение самой европейской культуры после веков упадка связывают с «наложением» осевой позднеантичной культуры на доосевую культуру «континентальных варваров».

Это вызвало колоссальный культурный шок, породивший «аэкологическую», «машинную», «механистическую» цивилизацию Запада.

Не случись завоевания Римской империи полудикими германцами и сарматами, вполне возможно, и не возникла бы западнохристианская цивилизация, прошедшая ряд изменений, ставшая основой для мировой цивилизации и породившая индустриальный мир. Во всяком случае, именно эта цивилизация смогла выработать совершенно особые правила взаимодействия человека с окружающим пространством и вмещающей его средой и применить их на практике.

На наш взгляд, основными факторами успеха европейской культуры в создании и применении экологической политики являются следующие обстоятельства.

Первое. Европейская культура построена на крайнем (быть может, предельном для человеческой психики) усилении, в сравнении с другими культурами Земли, логического, рассудочного отношения к действительности.

Она постоянно требует от человека рационального отношения к действительности, выраженного в логических словесных конструкциях. В европейской культуре внелогические способы миропонимания – мистические, внечувственные, эмоциональные – рассматриваются как ущербные и второстепенные.

Об этом свидетельствует и возникновение академической культуры – европейских академий и университетов. Зачатки высшего образования и придворные сообщества книжников известны во всех сколько– нибудь развитых цивилизациях. Но только европейцы отделили в своей культуре особую субкультуру – академическую – для фиксации и трансляции именно позитивных, вербализованных знаний.

Наконец, специфика европейской цивилизации породила позитивистскую науку. Ее основой стал эксперимент и объективация накапливаемых сведений. Появилась возможность исследований пусть узких по своему предметному содержанию, но исключительно глубоких, накапливающих «все больше сведений о все меньшем». Кроме того, полученные знания должны приносить общественную пользу и быть доступными для заинтересованных членов общества.

Второе. Материальный мир рассматривается механистически, в виде набора взаимосвязанных схем и структур, которые только надлежит познать.

Механистическое отношение к миру естественным образом порождает механистические формы деятельности: технологизацию отношений к человеку, к обществу и особенно к природе вне человека. Из чего возникает два следствия.

Во-первых, между человеком и остальной природой естественным образом ставится машина. Природные и общественные феномены рассматриваются в виде машин. Природные процессы рассматриваются как процесс работы машины.

Уже с XIII столетия по западному миру прокатывается буквально вал изобретательства. Открытия, зачастую уже совершенные раньше в неевропейском мире, повторяются и мгновенно находят практическое применение (порох, очки, ветряные и водяные мельницы и т.д.).

С XIV–XV вв. европейская культура значительно превосходит любую из «не-западных» и даже любую возможную их коалицию по применению механизмов и по использованию различных источников энергии. К тому же времени относится появление башенных часов на ратушах.

В XVI–XVII вв. она выплескивается в мир, вооруженная уникальными, чрезвычайно эффективными парусными судами и навигационными инструментами, подзорными трубами, микроскопами, телескопами, ружьями и т.д.

Во-вторых, сам мир представляется в виде механизма. Задолго до рассуждений Галилео Галилея и Тихо Браге о «небесной механике», миниатюристы Средних веков рисовали картинки, на которых ангелы вращали механизмы, приводящие в движение звезды.

Мир становится машиной настолько, что механистично и само отношение к фундаментальным философским и физическим категориям – пространству и времени. Примечательно, что паровая машина Джеймса Уатта называлась современниками «философской машиной». Она раскрывала философию перехода энергии тепла в энергию движения.

Римляне делили сутки на 24 часа. Но на 12 равных частей разделялся каждый период между мраком и светом. Продолжительность дня и ночи изменяется на протяжении всего года – и точно так же менялась продолжительность римского часа в каждых сутках.

Точно так же в античной культуре нет четкого календаря, где каждый день года четко отнесен к определенной неделе, определенному месяцу.

Более того, час у римлян не был разделен на минуты и секунды – такие «ничтожные» отрезки времени были не нужны. Само римское восприятие понятия «час» отличалось от восприятия западных европейцев.

Европейская культура пошла дальше: разделила год, месяц, неделю и сутки на равные промежутки времени, накинув механистическую сеть на философское понятие времени.

Не менее характерно и создание сетки параллелей и меридианов. Собственно говоря, карты античных географов лишь очень ненамного менее точны, нежели карты Нового времени или современности. Уже Эратосфен Киренский рассчитывал окружность Земного шара, измеряя длину полдневной тени в Сиене (современный Асуан) и Александрии, расстояние между которыми было известно. Страбон не допускал мысли, что кто-то из его читателей не видел бы глобуса и не знал бы, что это такое.

Собственно говоря, что мешало тому же Эратосфену измерять расстояние от полюса и экватора в градусах, а Страбону нанести на глобус меридиональную сетку? Например, приняв за нулевой меридиан местоположение Пирея, Остии или Неаполя? Во всяком случае, ни отсутствие знаний, ни отсутствие технических навыков не могло сыграть «роковой роли».

Но факт остается фактом – параллели и меридианы появляются только в XV столетии, вместе со всем прочим инструментарием океанской цивилизации: сложным парусным вооружением кораблей, подзорными трубами, штурвалами, лебедками и т.д..

Пространство и время, закованные в сетку географических координат, сверяемых по небесной механике, разделенные на всегда равные отрезки… Безличные, механистичные пространство и время западнохристианской культуры… Уже на эту схему мира, на механику Земного шара ложится реальный феномен – мир как таковой.

В-третьих, механизмом предстает и сам человек. Медицина европейцев построена на жестком вторжении в его организм. Скажем, химическом, с помощью несвойственных ему, не органичных для него веществ. При этом и организм делится на отдельные, мало связанные друг с другом органы, каждый из которых лечится отдельно. Хирургическая практика, очень развита в европейской культуре – взять хотя бы практику удаления ставшего «лишним» органа (зубов или аппендикса – в качестве самых массовых и типичных примеров) или протезрование (опять же – фарфоровые и металлические зубы, серебряная гортань и т.д.).

Разумеется, традиционные медицины Индии и Китая знают о существовании хирургического вмешательства; но отношение к такого рода методам несравненно более осторожное и сфера применения хирургических методов на несколько порядков уже. По части же «удаления» живых и «вставления» искусственных органов медицинские системы «не-запада» могут только заимствовать опыт у западных коллег.

В-четвертых, механистически представлено и общество. По крайней мере с XIV в. (т.е. опять же, задолго до Просвещения) в Западной Европе рождаются представления о «полезных» и «вредных» членах общества. Разумеется, спорят и о том, кто именно «полезен» или «вреден» – но дело ведь не в этом, дело в принципе.

В-пятых, мир «натуры», природы вне человека и «мир человека» полностью противопоставляются.

«Наступление» на европейские леса в XII–XV вв. считается социально значимым, богоугодным делом; немецкие города в XV–XVI вв. содержат отряды стрелков для уничтожения диких животных; Жорж-Луи Леклерк граф де Бюффон в XVIII в. провозглашает «дикую» природу некрасивой, противопоставляя ей ровные, как стрела, красивые дороги и каналы. Не случайно же nature и culture в английской культуре – понятия не взаимодополняющие, а противостоящие и взаимоисключающие.

Ни в одной культуре, кроме западнохристианской, не рождались дихотомий «искусственное – естественное», «человек – природа», «культура – природа», «город – деревня» и т.д.

Закономерно возникает вопрос о «евразийской культуре». Увы, это какая-то фикция, изобретенная полуграмотными для малограмотных. Если Вы материалист, с точки зрения достижения практических и научных результатов – Вы пользователь европейской культурной традиции. Если Вы мистик и богослов – где результаты конкурентной борьбы и познания мира? Подчеркнем, вопрос лишь о методах познания окружающего нас мира. Авторы этой книги являются людьми глубоко верующими, но разделяют эти вопросы, считая их нравственными, а не техническими.

Нововременная цивилизация

Большинство специалистов согласны, что синтез античности и варварских народов завершился к XI-XII вв. Кончился период упадка, проживания наследия Рима. Начала подниматься новая цивилизация – европейская. До XVI-XVII вв. продолжается медленный подъем.

До этого времени европейцы мало превосходят другие цивилизации, а порою во многом уступают им. От мусульман они отбились с большим трудом.

В 1648 г. кончаются религиозные войны между протестантами и католиками. Начинается период Нового времени. И вот тут сказывается все больший технологический, информационный и культурный перевес стран Европы.

К XVII в. окончательно сложилась нововременная европейская культура, которая и создала систему мирового хозяйства. Ее основными и самими яркими чертами можно считать:

• позитивизм, т.е. убежденность в познаваемости всего;

• рационализм, т.е. стремление к схематичным, вербально-логическим разъяснениям процессов и явлений;

• механицизм, т.е. представление о явлениях мира, как о механизмах; в явлении видится не феномен, но структура;

• практичность, т.е. стремление во всем увидеть выгоду (материальную по преимуществу), и стремление к частной выгоде как нормативное поведение;

• материализм – т.е. десакрализация мира, видение в нем чисто вещественных объектов, явлений и связей.

Философию и идеологию нововременной Европейской культуры XVII– начала XX вв. можно представить в виде нескольких тезисов:

• мир есть склад не связанных между собой объектов, процессов и явлений;

• все явления, объекты и процессы можно рассматривать как механизмы;

• ресурсы мира неисчерпаемы. Они создаются предпринимателем;

• человек отдельное явление, а не часть остального Мироздания.

Изолированные части мироздания для европейца составляют природные ресурсы, которые не могут быть исчерпаны, и которые человек полномочен использовать в любых масштабах.

Европейцы представили себе мир, как механизм, отделили науку от других форм общественного сознания и стали использовать как фундамент научно-технического прогресса.

Такой тип культуры сделал их технологическими, культурными, интеллектуальными и военными лидерами мира. Европейцы создали мировую систему хозяйства, преобразовали весь Земной шар, предложили и навязали всем культурам планеты общий пласт рационального и практичного отношения к жизни.

Одновременно этот тип культуры поставил мир на грань глобальной экологической катастрофы, чувствительной для всей биосферы Земли.

Технологические революции

Говорить о создании западнохристианской цивилизации можно с XII–XII вв. – со времени хозяйственного освоения Европы («великой распашки»). Возникнув, западная цивилизация прошла ряд культурно– исторических этапов: возрождение – реформация – просвещение – модернизм – постмодернизм.

С момента Промышленного Переворота середины– конца XVIII в. прошло то ли шесть, то ли восемь научно-технических революций, каждая из которых сказалась на развитии культуры в целом. Изучение этих этапов развития культуры и научно-технических переворотов производства – самостоятельная тема для книги и даже целой библиотеки. Здесь мы их рассматривать не будем – не потому, что это не важно и не интересно, а потому, что это вторично для нашей темы.

Неравенство уровней развития

С момента возникновения Западной цивилизации она становится все активнее, с каждым пройденным этапом все растет ее отрыв от остального мира – и энергетический, и информационный. Чем дальше, тем больше европейцы узнавали об окружающем мире. Они знали о народах неевропейского мира несравненно больше, чем те о европейцах. В научных центрах Европы огромные библиотеки наполнялись общедоступными сведениями практически обо всей Ойкумене – ее природе и населении. Разнообразнейшая информация о китайской, индусской цивилизациях, о туземцах

Тробрианских островов или истоках Нила широким потоком входит в информационное поле европейской цивилизации. Чрезвычайно способствовало этому накоплению знаний книгопечатание.

Пока Европа становилась средоточием знаний, даже такие развитые цивилизации, как индусская или китайская, с трудом воспринимали сам факт существования европейцев. Даже японцы «открыли» Европу только в том смысле, что общались с голландцами, читали книги и пытались воспроизводить узнаваемое. Но отнюдь не совершали в Европу морских путешествий.

Европейцы обладали информацией обо всех «туземцах» – тогда как каждая локальная группа «туземцев» имела информацию только о населении своего культурно-исторического региона и о европейцах одной– двух стран. В результате у европейцев были несравненно большие возможности для систематизации и типологизации получаемых данных, для выявления закономерностей – и, соответственно, прогнозирования.

Даже в начале XX в. ни одна из цивилизаций Земли и близко не подошла к европейской по своим информационным характеристикам. Только после Второй Мировой войны хотя бы лишь некоторые из цивилизаций «не-запада» встали с «западом» наравне (скажем, японская – но никак не сомалийская и даже не индусская).

Очевидно, что такое информационное и энергетическое превосходство исключало длительное сопротивление не только любой группы «туземцев», но и любого теоретически возможного их объединения.

Нельзя забывать и преимущество в организации. Дисциплинированность, умение быстро сообщать все необходимое коллегам и начальникам, выполнять приказы и действовать как единое целое, а не механическое скопище, способствовало тому, что, по словам Наполеона, один мамелюк чаще всего побеждал одного француза; трое французов были равны троим мамелюкам; десять французов уже обращали в бегство десять мамелюков; а сто французов могли разгромить тысячу мамелюков.

Биосферные войны: войны за природные ресурсы

Для начала Испания и Португалия в XVI в. завоевали, ограбили, разрушили до основания государства Америки.

Испания – не самая культурная и могущественная из европейских стран. Но уже XVI в. отряды по двести– триста испанских авантюристов могут пройти всю Америку – а индейские армии в десятки тысяч человек не могут им противостоять.

Крупные земледельческие народы испанцы покоряли и эксплуатировали. Если эксплуатация народа не представляла экономического интереса, его сгоняли с земли и всеми средствами уничтожали. Истреблению подлежали все первобытные индейские племена.

Первыми оказались гуанчи – коренное население Канарских островов. Есть интересные исследования о том, что гуанчи могли быть потомками древнейшего населения Европы, если говорить о людях современного антропологического типа – у них находят характерные черты кроманьонцев. Исчезнувшую расу, к которой относились гуанчи, называют мехтоидной; ее представители населяли север Африки до начала неолита и были ассимилированы или уничтожены носителями средиземноморской расы.

Их было примерно 20–25 тысяч человек, со своими языками, письменностью и цивилизацией на уровне цивилизаций Древнего Востока времен Шумера и Аккада.

К моменту прихода испанцев гуанчи занимались земледелием (основная пища – гофио, мука из прожаренных зерен), разводили коз, овец, свиней, а также огромных пастушеских собак бардино, не знали металла (изготавливали орудия из камня и обсидиана; на ГранКанария были известны полированные боевые топоры) и гончарного круга, одежду делали из козьих шкур, жили в естественных или искусственных пещерах.

Гуанчи были совершенно не нужны испанцам, а вот их земля – очень нужна. Большая часть гуанчей или была быстро физически истреблена, или обращена в рабство. В 1402 г. гуанчи имели счастье увидеть первый корабль испанцев. В 1600 г. ученые записали несколько сотен слов на одном из языков гуанчей. Но чистокровных гуанчей больше не было, остатки языка знали нищие и дикие метисы. Сегодня Канары – модный курорт, а гуанчей на земле больше нет.

Следующими были индейцы островов Карибского моря. Почти курортный климат, красивые виды, прекрасная перспектива для плантационного хозяйства. Сто тысяч индейцев были «лишними» уже потому, что не годились в сельскохозяйственные рабочие, поскольку в рабстве быстро умирали. 12 октября 1492 г. спутники Колумба высадились на небольшой остров с пышной тропической растительностью. Высокие статные люди со смуглой кожей называли его Гуанахани. Колумб назвал его Сан-Сальвадором и объявил владением Испании. Этот остров под тем же названием и сегодня входит в группу Багамских. Вот только туземцев на нем больше нет. К 1555 г. индейцев не стало на всех Карибских островах. Как их истребляли, известно. Но если хотите прочитать, запаситесь заранее пузырьками с духоподъемным названием «корвалол».

Точно так же и англосаксам на территории будущих США нужны были не индейцы, а их земля. Индейцев одинаково истребляли и правительственные войска, и колонисты.

Захват Австралии в 1788–1815 гг. сопровождался истреблением местных племен. Уже в 1948 г. белый фермер принимал писателя и ученого Алана Маршалла. Он узнал, что гость хочет получить несколько черепов австралийцев. Утром писатель увидел, как хозяин садится на лошадь со скорострельной винтовкой. Было непросто отговорить его от намерения оказать маленькую любезность – «достать» несколько свежих черепов.

В Тасмании белым поселенцам мешали тасманийцы и сумчатые волки, которых в Австралии вытеснили одичавшие собаки динго. И тех, и других поселенцы отстреливали и травили ядами: оставляли туши овец, отравленные стрихнином.

Трудно поверить, но есть свидетельства, что поселенцы иногда… ели убитых аборигенов – до такой степени не считали их человеческими существами. Невероятно, однако об этом пишет свидетель – британец Клайв Тернбулл в своей книге «Черная война: перемещение аборигенов Тасмании».

В 1830 г. поселенцы окончательно решили тасманийский вопрос. В один прекрасный день они разделились на две группы и, зайдя с противоположных сторон, стали сгонять аборигенов к центру острова. По пути следования англосаксы стреляли из ружей во всех тасманийцев и всех сумчатых волков. К вечеру этого дня было убито около 4 000 сумчатых волков и примерно 6 000 тасманийцев. В одном лагере «дикарей» заметили: в дупле огромного дерева кто-то еще шевелится. Вроде, все взрослые уже мертвы, – наверное, забрались туда дети. Цивилизованные собственники, оберегавшие свои стада, заложили в дупло пороховой заряд и рванули… Они оказались правы – среди обломков дерева валялось шесть обгорелых трупиков детей от 3 до 10 лет. Одна девочка лет шести еще дышала… Ее совсем было собирались добить ножами, да один предприимчивый поселенец сообразил: это же последняя оставшаяся в живых тасманийка! Давайте подарим это существо губернатору колонии Новый Южный Уэльс! Идея понравилась. Девочку – как выяснилось, звали ее Труганини – вылечили и подарили. В 1876 г. она скончалась в возрасте примерно 70 лет. До последних дней жизни приемная дочка губернатора помнила слышанные в детстве песни своего народа. С ее смертью все кончилось, тасманийцев на свете больше нет.

В 1840–1872 гг. Англия воевала в Новой Зеландии с племенами маори, захватила несколько островов в Тихом, Индийском и Атлантическом океанах.

Все это – примеры типичных биосферных войн за территорию и ресурсы. Войн на истребление. Это были очень простые для европейцев войны, в которых они имели абсолютное информационное, организационное, техническое и огневое преимущество.

Колониальные войны

Вся история Европы c XVI по XX вв. – сплошная череда колониальных войн с «туземцами» за новые территории, в большинстве которых соединялись элементы экономической и биосферной войны. Колонизаторы никогда не считали народы «не-запада» ровней и считали себя вправе применять любые методы ведения войны. В том числе применение пуль «дум-дум», запрещенных в Европе, отравление колодцев и убийства мирного населения.

Весь XVIII и XIX вв. Британия вела серию войн по завоеванию Индии. Взять хотя бы три Англомайсурские войны 1767–1799 гг.

Две первые Англо-майсурские войны кончались тем, что противники заключали мир, возвращая друг другу захваченные территории и пленных. Ничья.

Точку поставил штурм столицы Майсура, Серингапатама, 4 мая 1799 г. Типу Султан был убит, город захвачен и разграблен. Его название, может быть, знакомо читателю: именно в Серингапатаме проклятый полковник Джон Гернкастль похитил в храме богини Кали Лунный камень, огромный бесценный алмаз. Шестикратное превосходство в численности не помогло индусам. Грабежи в их столице сделали убедительной завязку экзотического детектива Уилки Коллинза.

Потом были три Англо-маратхские войны (1775–1818), и Англо-пенджабские войны, Англо– непальская война 1816–1818 гг.

Восстание сипаев в 1857 г.

Войны за Индию логически продолжили Англо– афганские войны 1838–1842, 1878–1880 и 1919 гг., Англо-бирманские войны 1824–1826, 1852–1853 и 1885 гг., Англо-тибетская война 1904–1905 гг.

В 1795–1807 гг. захвачен Цейлон. Восстания сингалов вспыхивали в 1798-м, 1818-м, 1848 гг.

В Южной Азии у британцев было, как в Америке у испанцев: сотни или от силы тысячи британских солдат, оборванных авантюристов, выигрывали войны с могучими индусскими княжествами. Британцы вели коммерческую войну, которая сама себя кормила, посылая за море «лишний» в Британии контингент.

Индусы напрягались изо всех сил, бросая в бой отборных людей. И проигрывали.

Англо-китайскую войну 1839–1842 гг. еще называют Опиумной – главным ее результатом стало право англичан ввозить в Китай опиум, выращенный в Индии.

Вскоре вспыхнула новая Англо-франко-китайская война 1856–1860 гг.

В 1867 г. захвачены Малакка, Пенанг и Сингапур. Захватив Канаду, Англия воевала с племенами ирокезов в 1779-м и могауков в 1792–1793 гг.

В Африке Британия в 1807–1824 г. вела четыре войны с Ашанти. До конца покорить это государство удалось после двух последующих войн – 1853-го и 1863 гг.

1852 г. – британский флот бомбардировал Лагос – столицу народа йорубе; Англия захватила побережье Нигерии.

В 1838-1840 гг. Англия воевала с племенем зулусов.

1868 г. – Англо-абиссинская война.

В 1885 г. Англия захватила Бечуаналенд, в 1893–1895 гг. основала Северную и Южную Родезию.

В 1882 году Англия оккупировала Египет и Восточный Судан.

1882–1899 гг. – Англия ведет целую серию войн с Суданом.

В 1885-м, 1889-м и 1906 гг. вспыхивали восстания зулусов.

В 1896 г. – восстания машона и матабеле в Южной Родезии.

В 1900 г. Англия оккупировала Кению и Уганду.

Проникновение колонизаторов в Судан вызывает восстание местных племен под руководством Махди Суданского.

Это перечисляются только крупные, значительные войны. Назвать все военные конфликты попросту невозможно.

Британия, конечно, крупнейшая из колониальных держав. Но ведь и Франция воюет за Канаду, ведет войны с Англией за колонии в Индии, в 1826–1849 гг. ведет почти беспрерывные войны с племенами серер и волоф в Западной Африке, захватывает Габон. В 1857 г. Франция завершает покорение территории Сенегала, уничтожая государственность народа фульбе.

В 1830–1843 гг. Франция оккупирует Алжир, с чудовищной жестокостью подавляя восстания берберских племен под руководством Абд-эль-Кадира.

В 1840–1842 гг. Франция захватывает почти все острова Океании.

В 1870-е годы она совершает захваты в Сомали, в 1885–1900 гг. захватывает Мадагаскар. В ходе этой войны население острова сокращается на треть.

В 1881 г. Франция захватывает Тунис.

В 1875–1884 гг. она соперничает в Центральной Африке с Бельгией за овладение бассейном реки Конго.

В Юго-Восточной Азии Франция воюет и делает захваты еще в 1787 г. В 1817-м, 1858–1862, 1863-м, 1867 м и 1882 гг. ведутся военные действия. В 1885-м, 1907-м и 1913 гг. вспыхивают восстания.

Франко-китайская война 1884–1885 гг. заставляет Китай отказаться ото всяких претензий на Вьетнам.

Результатом этого множества войн, рек человеческой крови и слез, истребления целых народов, уничтожения уникальных культур и государственных систем стала система колониализма. Возьмите политическую карту мира 1930-го и даже 1945 гг. Большая часть Земного шара на ней закрашена в цвета основных колониальных держав.

Экономические войны между колонизаторами

Между европейскими державами постоянно велись войны за уже захваченные земли или за право завоевывать «туземные» государства.

Таковы Англо-испанские войны 1625–1630, 1665–1667, 1702–1713, 1718–1720, 1726–1728, 1739–1748 и 1762–1763 гг. и Англо-голландские войны 1652–1654, 1665–1667 и 1672–1674 гг.

В Америке Британия воевала с Францией за Канаду в 1754–1756 гг., вела Англо-американскую войну 1775–1783 гг. (или Войну за независимость Соединенных Штатов Америки – фактически это была война за право колонистов присваивать земли множества индейских племен).

В 1806 г. Англия захватила Капскую колонию на юге Африки. Там к тому времени возник небольшой народ буров – потомков переселенцев из Голландии, Германии, Франции. Буры были не меньшими колонизаторами, чем британцы. Они превратили местное население в рабов и жестоко угнетали их. Но не желали мириться с господством Англии и стали переселяться вглубь Африки, истребляя и оттесняя африканские народы басуто и бечуанов. Буры основали свои республики Трансвааль и Оранжевую, где завели самые жестокие колонизаторские рабовладельческие порядки.

Чуть позже была Англо-американская война 1812–1814 гг.

В 1898 году лорд Китченер наступает в Судане, и в деревне Фашода встречается с французским отрядом лейтенанта Маршана – французы тоже хотят захватить Судан. Под давлением Англии, которая угрожает войной, Франция приказывает Маршану отступить.

В 1899–1902 гг. ведется Англо-бурская война. Англия ликвидирует независимые республики буров и основывает свой протекторат – Южно-Африканский союз.

В немецкой публицистике 1870–1913 гг. совершенно не отрицалось, что Германия считает себя обделенной колониями и намерена вести войны за передел мира с теми, кто его уже успел поделить.

«Мировой ГУЛАГ» – Мировая система хозяйства, ее биосферные ресурсы и системы деятельности

Выходя в океан, европейцы получали возможность вести неэквивалентную торговлю на своих условиях.

Чтобы послать флот в океан флот ученого Чжэн Хэ, в Китае XV в. пришлось напрягать все силы китайской экономики. Любознательность ученого сословия

Китая была удовлетворена, но слишком уж дорогой ценой. Продолжать платить такую цену за любознательность императора и его приближенных разоренная страна не могла.

А европейцы с самого начала хотели, чтобы их путешествия окупались и приносили доход. Уже экспедиции португальского принца Генриха Мореплавателя в XV в. привозили из Западной Африки золото, слоновую кость и рабов. Экспедиция Чжэн Хэ разорила богатый Китай. Европейцев участие в Великих географических открытиях делало богатыми.

Принято несколько насмешливо относиться к этому: мол, географические открытия делались для того, чтобы торговать перцем и другими пряностями, грабить бедных туземцев, отнимая у них или выменивая на стеклянные бусы золото и слоновую кость. Мол, капитализм во всей красе. Но получается: открытия не заставляли европейцев тратиться – они заставляли их вкладывать деньги и получать прибыль. С самого начала освоение мира было для них очень выгодным делом.

После завоеваний в Америке в нищую Испанию хлынул невиданный поток золота. Такой, что цена на золото в Европе упала втрое.

Стоило выйти в океан голландцам, французам и британцам, и к XVIII веку возникла мировая система хозяйства. Она основывалась на нескольких направлениях:

• неэквивалентная торговля,

• прямое ограбление,

• налогообложение покоренных народов,

• создание плантационной системы.

• заселение «пустых» земель,

• работорговля и понуждение захваченного населения к неоплачиваемому труду,

• хищническая разработка природных ресурсов всего мира.

Основой мировой системы стала система транспорта. Европейцы связали все моря своими парусниками, а потом пароходами и теплоходами. Они понастроили железных и шоссейных дорог по всему миру, а потом и автострад.

Мировая система хозяйства существует до сих пор. Всякий раз, когда мы завариваем кофе, кладем в него сахар и откусываем от плитки шоколада, мы принимаем участие в колониальном ограблении мира… ну, пусть скромнее – в последствиях этого ограбления. А когда индус или китаец садятся в вагон поезда или посылают телеграмму – они участвуют в деле технического прогресса. И, кроме того, присоединяются к системе мирового хозяйства.

Европа – центр Мировой империи

Почти все европейские государства имели свои колониальные империи. Европа и населенные европейцами страны в целом были центром мира до середины XX в.

Весь XIX и первую половину XX в. продолжается стадия имперского взлета. Тот краткий исторический момент, когда собирание империи уже завершено, лидерство Европы неоспоримо, культурное и технологическое превосходство очевидно. Век классической литературы, век науки, научно-технического прогресса.

Торжествуют позитивистская наука, основанная на ней техника, институты власти и управления. Они и стали в современном представлении «эталоном» западной цивилизации.

Европейцы живут богаче, интереснее, разнообразнее всех остальных. В том числе, и потому, что в Европу потоком вливается поток вещества и энергии из колониальных империй. Со всего мира.

Европеец привыкает есть четыре раза в день, ограничивать потребление хлеба и круп, переходя на мясо и овощи. В его рационе представлены растения и животные со всего Земного шара. Даже говядина и яблоки могут быть из Южного полушария.

Разнообразие рациона, большое количество овощей и мясных продуктов позволяло сгладить все последствия обитания в холодном климате – недостаток солнечной радиации, в первую очередь.

В рацион европейцев прочно вошли легкие тонизирующие и стимулирующие средства (кофе, шоколад, чай, табак) в масштабах, неизвестным другим цивилизациям. Чем более развита страна, чем выше социальный статус индивида – тем сильнее сказываются эти инновации в его рационе. А это позволяет окупать затраты энергии, даже если они не соответствуют климатическим условиям и возможностям извлечения энергии из своих ландшафтов.

Европеец постоянно пьет кофе, какао и чай, ест шоколад, курит табак. Он постоянно читает газеты и журналы, которые сообщают ему огромное количество информации.

Весь период Нового времени, до Великой войны 1914–1918 гг., Европа не сомневается в своем праве командовать во всем мире. Европейская система ценностей пока не подвергается сомнению. Все задуманное получается. Европейские государства неизменно завоевывают туземные и так же неизменно несут в них просвещение, цивилизацию и прогресс: от железных дорог и научной медицины до карт и книгопечатания. Вырезая, попутно, туземное население.

Практически весь мир освоен и подчинен. Экспедиции на поиски истоков Нила или к Южному полюсу воспринимаются уже как завершение процесса.

Все ждут только новых «рукотворных чудес» от прогресса. И приобщения к прогрессу колониальных народов, новых созревших плодов просвещения. Еще в 1912-м и 1913 гг. никому и в голову не приходило, что этот прекрасный мир прямо вот сейчас провалится в тартарары.

Биоресурсное управление

Весь период колониализма биоресурсное управление ведущих стран мира исходило из принципиальной неисчерпаемости ресурсов Земли. Мнение «туземцев» во внимание не принималось. Если ученые и высказывали опасения, их выводы игнорировались и бизнесом, и правительствами.

В самих государствах Европы действовала все более жесткая регламентация охоты и все более последовательная система защиты исторически сложившихся ландшафтов и культурно-исторических памятников.

По отношению к колониям такого законодательства или не было вообще, или оно появлялось поздно и было направлено на охрану интересов метрополии. В колониях Британии ограничения охоты на слона появилось в 1920-е годы, чтобы сохранить популяцию этих громадных животных для нужд хозяйства и армии: на слонах перевозили грузы и артиллерию.

Европейские переселенцы обычно начинали с истребления как животных, так и целых ландшафтов. Однако вскоре – по мере осознания себя «местными жителями» – переходили к природоохранным мероприятиям.

За всю историю Канады и колоний на территории будущих США власти не издали ни одного природоохранного акта, тогда как традиции «лесных французов» и «лесных поляков» Канады включали разного рода природоохранные ограничения.

Разные штаты США принимали законы об охране лесов на водоразделах и запрете охоты на виды, резко уменьшившиеся в численности: белохвостого (или виргинского) оленя, орла и т.д. Появление природоохранных разделов в законодательстве следует считать признаком формирования местного этноса: европейского по происхождению, но американского (туземного) по месту обитания.

Точно так же в Австралии и в Новой Зеландии с 1788-го по 1920-е гг. не было создано ни одного природоохранного закона, но австралийцы и новозеландцы начали регулировать природопользование, как только осознали свое туземное обитание.

В Южной Африке британские власти были фантастически равнодушны к уничтожению всего живого и неживого. Голландские и французские переселенцы истребляют южноафриканскую кваггу (подвид равнинной зебры), убивают горных козлов, используя только языки, и жирафов для вырезания из их шкуры кнутов длиной 8 м (таким кнутом удобно управлять передовыми быками, не сходя с облучка фургона).

Но по мере формирования народа африканеровбуров Народный совет воотреккеров (переселенцев) принимает первое охотничье законодательство в 1837 г.

Срабатывает один из постулатов политической экологии – защита экономических интересов вновь образованных государств и сообществ природоресурсными ограничениями от Метрополии. И за эти следует новый виток биосферных войн уже между представителями одной – европейской культуры – разделенных интересами вновь образованных государств на местах бывших колоний Метрополии и собственно Метрополии.

Экологическая дипломатия

Экологическая дипломатия колониального периода практически полностью сводится к защите права европейских государств на доступ к природным ресурсам всего остального мира.

Европейцы стали выплавлять сталь из американской руды с помощью британского угля, медь в Африке и никель – в Южной Америке.

К числу такого рода дипломатии следует отнести и покупку территории острова Манхаттан в 1626 г.: третий директор колонии Новые Нидерланды Петер Минёйт выкупил у местных индейцев весь остров за вещи, стоившие тогда 60 гульденов (или 24 доллара; сегодня эта сумма эквивалентна 500–700 долларам).

История такого рода сделок очень обширна.

Особняком стоят приобретения громадных территорий более активными европейскими державами у других: США купили Луизиану (территория нескольких штатов) у Франции Наполеона в 1803 г.; захватили Техас (1845); Орегон (1846); Новую Мексику, включавшую в себя территории современных штатов Аризона, Нью-Мексико, Невада и Калифорния, а также часть штатов Колорадо и Вайоминг (1848); выкупили у Российской империи Аляску (1867).

Есть примеры того, как державы того периода стремились охранять свои природные ресурсы. Это относится лишь к сравнительно развитым государствам: туземцы не могли и не стремились охранять свое достояние; колониальные державы не охраняли своих – они захватывали чужие ресурсы.

В 1876 г., после неудачной попытки 1873 г., британец Генри Уикэм собрал в Бразилии и контрабандой вывез из Бразилии в Британию 70 000 семян гевеи (каучукового дерева). По бразильскому законодательству за это полагалась смертная казнь. Из похищенных семян в оранжереях Королевских ботанических садов Кью-Гарденс под Лондоном взошли только 2 %. Тем не менее, с 1880-х гг. в Юго-Восточной Азии появились обширные плантации каучуконосов. Монополия Бразилии была ликвидирована. К 1914 г. азиатские плантации давали больше каучукового сырья, чем вся Южная Америка. Цена на каучук упала с 3 долларов до 20 центов за фунт.

Примеры экологических договоров между ведущими колониальными державами почти полностью сводятся к соглашениям о разграничении «сфер влияния» и демаркации границ между колониальными империями.

Едва ли не единственный пример договоров об использовании природных ресурсов связан с китобойным промыслом.

После изобретения в 1864 г норвежцем Свеном Фойном гарпунной пушки стала возможна добыча китов всех видов во всем Мировом океане. Из его изобретения вырос весь китобойный промысел XX в.

Приведём пример экологической дипломатии, возникшей от китобойного промысла. В 1905 г. британский посол в Аргентине сообщил своему правительству, что аргентинская компания построила на острове Южная Георгия китобойную станцию. После изучения вопроса компания заключила договор с Британией, начала платить аренду и приобрела китобойную лицензию. К 1911 г. уже шесть китобойных компаний арендовали землю под строительство восьми китобойных станций на Южной Георгии.

Выгодность охоты на китов в «ничьих» водах и очевидная ограниченность ресурса заставила уже в 1931 г. подписать в Женеве первое Международное соглашение по регулированию китобойного промысла.

В 1946 г. в Вашингтоне на Международной конференции по регулированию китобойного промысла, в которой участвовали девятнадцать занимавшихся им стран, была установлена ежегодная квота добычи китов. Определялось число разрешенных для добычи китов, их виды, сроки и продолжительность добычи.

Квоты, установленные Международной китобойной комиссией (МКК), многократно нарушались и продолжают нарушаться.

В 1982 г. МКК был объявлен мораторий на коммерческий промысел китов в Мировом океане, который действует до сих пор. Он тоже нарушается, но важен прецедент.

Подчеркнем – это первый реально международный ограничительный договор на использование биосферного ресурса. Начальный документ экологической политики.

Глобальная биосферная перестройка

Колониальный период – время кардинальной перестройки всех ландшафтов Земли и ее биоты.

Во-первых, это обеднение биосферы за счет:

• уничтожения ряда видов за счет перепромысла (морская корова, несколько видов китов, бескрылая гагарка, квагга, дронт);

• сокращение ареалов многих видов за счет перепромысла (практически все крупные виды млекопитающих);

• уничтожение ряда видов за счет уничтожения их ландшафтов (эпиорнис-воромпатра и ряд животных Австралии разделили участь ми-лу);

• сокращение ареалов многих видов за счет уничтожения их ландшафтов (все сохранившиеся виды животных);

• обеднение видового состава тропических лесов.

Во-вторых, обогащение видового состава и природных ландшафтов на отдельных территориях Земли за счет завоза новых видов – как домашних, так и диких. Это и:

• завоз европейских коров, овец, свиней, кур, уток, лошадей в обе Америки, Австралию и на острова Мирового океана;

• завоз множества культурных растений в новые для них места: американских кукурузы, картофеля, помидоров в Старый свет, культурных растений Европы и Азии – в Новый; Европейцы развели плантации кофе, какао, хлопка, чая, ванили, сахара, табака и перца – так, что эти ранее драгоценные плоды стали совершенно обычными, доступными практически всем и во всем мире.

• завоз нескольких видов оленей, уток и барсука в Новую Зеландию, кроликов в Австралию, енотовидной собаки и ондатры в Европу, и так далее.

Принято подчеркивать негативные последствия таких перемещений, когда пришлые животные в новой Зеландии вытесняют уникальные местные виды, кролики становятся бедствием Австралии, а размножившиеся на океанских островах коровы и козы уничтожают всю растительность, и биота острова полностью погибает (как на островах Мотане в Маркизском архипелаге). Тем не менее мустанги в Америке и дикий скот в Северной Австралии показывают, что в целом биосфера становится и богаче.

В-третьих, это глобальная замена природных ландшафтов антропогенными. А «туземные» антропогенные ландшафты – ландшафтами ограниченного числа сельскохозяйственных культур.

Исчерпание недр, перестройки биоты, истребление видов шли в самой Европе с римского времени. Те же процессы после XVII в. стали обычными в масштабах Земли. Мировая экономика в ее колониальном исполнении – это разрушения мирового масштаба.

Национальные парки

Очень интересной формой сохранения гибнущего на глазах биоразнообразия стали национальные парки. Характерно, что первыми стали создавать их американцы: формирующаяся нация начала новыми средствами сохранять памятники природы и биологические виды на территории, которую осознала как «свою».

В 1872 г. был открыт первый в мире Йеллоустонский национальный парк: для сохранения не столько животных, сколько уникальных геотермальных явлений, гейзеров. Национальный парк Грасслендс в Канаде – единственный в Северной Америке, созданный с целью сохранения разнотравных прерий. Национальный парк Эверглейдс во Флориде основан для сохранения территории с уникальным изобилием форм жизни.

В 1916 г. в США была создана Служба национальных парков. Их число постепенно растет, а такие как Гранд-Каньон, Джаспер, Олимпик и др. в настоящее время хорошо известны за пределами Северной Америки.

С тех пор на всех континентах было открыто много парков. Создавали их и «европейцы вне Европы». Национальный парк Лос-Гласьярес в Аргентине предназначался в первую очередь для сохранения уникальных ледников, таких как Перито-Морено и ему подобные.

Несколько позже начали создавать Национальные парки колониальные империи: например, национальные парки в Восточной Африке создавались Британией.

Добиваясь независимости создавали национальные парки и народы бывших колоний. Национальный парк Комодо позволил сохранить «драконов Комодо» – гигантских варанов, которые еще в 1960-е гг. обитали на островах Флорес, Ринджа и Падар, но сейчас сохранились только на острове Комодо.

Первый национальный парк в Европе был создан в 1914 г. в швейцарском кантоне Граубюнден. Затем в 1922 г. был открыт национальный парк Гран-Парадизо в Италии. Первым национальным парком во Франции был Вануаз, созданный в 1963 г., – на протяжении 14 км он граничит с итальянским Гран-Парадизо. Всего во Франции семь национальных парков, три из которых расположены в альпийском полумесяце, протянувшемся от Франции до Австрии. Имеются там и другие национальные парки: немецкий Берхтесгаден в Германии, австрийский Высокий Тауэрн в Австрии, итальянский Стельвио и словенский Триглав.

Первым в России принято считать Баргузинский государственный природный биосферный заповедник. Он был учрежден постановлением Иркутского генерал– губернатора в мае 1916 г., а в начале 1917 г. создание Баргузинского заповедника было оформлено соответствующим постановлением правительства. До него в России существовали только местные охотничьи и частные заповедники.

В настоящее время в мире существует более тысячи национальных парков и десятки тысяч охраняемых территорий. По приблизительным оценкам, их около 70 000 и занимают они примерно 10 % всей суши. В России существуют 101 заповедник и 35 национальных парков, которые вместе занимают площадь 40 000 000 га (около 2 % площади Российской Федерации).

Промышленный переворот и научно-технические революции – этапы европейской цивилизации

Промышленный переворот – этот термин первым применил выдающийся французский экономист Же– ром Бланки. Он был практически современником того, как всего за 3–4 поколения Англия изменилась до неузнаваемости и начала меняться континентальная Европа.

Начался Промышленный переворот с серии изобретений – Сначала одиночных, а с 1770-х гг. слившихся в сплошной поток.

В 1730 г. английский суконщик Джон Кей изобрел крутильную машину, а в 1733-м – летучий (самолетный) челнок для ткацкого станка. На его основе механик-самоучка Джон Уайетт сконструировал первую прядильную машину, в которой роль человеческих пальцев, скручивающих нить, выполняли несколько пар вытяжных валиков.

В 1765 г. ткач Джеймс Харгривз создал механическую прялку «Дженни», названную так в честь дочери. Эта прялка выполняла работу 16–18 прядильщиц. Само название о многом говорит: ласковая форма распространенного и очень национального женского имени. Русский, вероятно, назвал бы прялку «Машенька».

С 1769 г. известна прядильная машина Аркрайта с гидравлическим (водяным) двигателем. Она пряла уже за 40 человек.

В 1779 г. Сэмюэл Кромптон соорудил мюльмашину, которая пряла сразу на 50 веретенах и приводилась в движение двумя ослами. Вскоре он соединил свое детища с водяным колесом – теперь оно работало уже за 12 000 человек. Мюль-машина – в буквальном переводе «мул-машина», машина, которую приводит в движение мул. Другое объяснение названия: вскоре механическую соединили прялку с водяным колесом. Машина-гибрид, две в одной! Как мул – потомок лошади и осла. Какое объяснение верно, нам установить не удалось.

Параллельно с революцией в ткацком деле весь XVIII в. шел ряд открытий в сталелитейной промышленности и железоделательном производстве. Сталь и чугун стали выплавляться более высокого качества и при том дешевле.

Токарно-винторезный станок завода Модсли с 1800 г. позволил получать стандартные винты и болты практически в любых количествах: революция в работе с металлом.

Для таких могучих машин нужны были такие же могучие двигатели. Первые из них были паровыми. В 1784 г. начал работать универсальный паровой двигатель Джеймса Уатта. Паровой молот выполнял работу нескольких сотен кузнецов и был способен ковать молотом весом в несколько центнеров, чего не в силах ни один кузнец. В 1800 г. в Англии было уже 300 паровых машин. А во всем остальном мире – ничего подобного.

Энергия пара произвела революцию в транспорте и в инфраструктуре.

Первый паровоз Ричарда Тревитика двигался по рельсам в 1804 г. Первая в мире железная дорога открыта в 1825 г. между Стоктоном и Дарлингтоном. Работавший там для перевозки грузов паровоз Джорджа Стефенсона стал образцом для всех дальнейших разработок.

В России первый паровоз на этой основе разработан отцом и сыном Черепановыми в 1834 г. (чтобы читатель не подумал, будто Россия катастрофически отстала). У нас долго не знали, как называть это механическое чудо. Черепановы называли его «пароходкой», ходили определения типа: «самокатная паровая машина», «самокат», «паровая фура», «паровая телега», «пароход», «паровая машина», «паровой экипаж», «паровая карета»…

Слово же «паровоз» изобрел писатель Николай Иванович Греч. В 1836 г. в связи с предстоящим открытием Царскосельской железной дороги в «Северной пчеле» за № 223 от 30 сентября появилось следующее сообщение: «Немедленно по прибытии паровых машин, которые для отличия от водяных пароходов можно было бы назвать паровозами, последуют опыты употребления их…». Слово прижилось и с 1837 г. стало общеупотребительным.

Создателем первого парохода считается Роберт Фултон. Наполеон не поверил в возможность создания пароходов, и тогда в 1807 г. Фултон построил в США судно с гребным колесом Пароход «Клермонт» ходил по реке Гудзон от Нью-Йорка до Олбани со скоростью около 5 узлов (9 км/ч). В 1819 г. американское судно «Саванна» с гребными колесами впервые пересекло Атлантический океан. С тех пор речь шла только о достижении все больших скоростей.

В России первый пароход «Елизавета» был построен на заводе Чарлза Берда в 1815 г. Он совершал рейсы между Санкт-Петербургом и Кронштадтом.

Первый винтовой пароход «Архимед» построен в 1838 г. английским фермером Френсисом Смитом. К 1900 г. винтовые пароходы полностью вытеснили с морей парусники и колесные пароходы. А по рекам и в XX веке продолжали ходить колесные пароходы – как в марк-твеновских «Приключениях Тома Соейра» и «Приключениях Гекльберри Финна»; некоторые из них на реках Обь, Лена и Енисей один из авторов видел в конце XX столетия, в 1980-х гг.

С тех пор произошла целая серия научно-технических революций:

• переход на двигатели внутреннего сгорания;

• революция электричества в т.ч. рождение телефона и телеграфа;

• появление атомной энергетики;

• выход в космическое пространство;

• появление нетрадиционной энергетики;

• появление компьютера;

• массовое внедрение современных информационных систем и средств связи.

Ученые спорят, сколько именно было научно-технических революций и в какие сроки они произошли. Оставим это. Отметим главное: индустриальная, машинная цивилизация – новый этап развития цивилизации европейской. И начался он в Англии.

Почему именно в Англии?

Марксисты придают огромное значение накоплению капитала. Их современные последователи справедливо указывают, что накопление капитала шло за счет колоний. Однако огромные колонии Испании никак не способствовали ни накоплению капитала, ни промышленной революции.

В Англии же, в отличие от Испании, существовал рынок, включая куплю-продажу земли и любого сырья. Феодализм в Англии закончился. Здесь закон защищал собственность – в том числе, интеллектуальную: с 1623 г. действовал «Статут о монополиях», по которому на «проекты новых изобретений» выдавались патенты.

Вслед за Британией первый патентный закон США (Patent Act) был издан в 1790 г. В России в 1812 г. появляется первый общий «Закон о привилегиях», а в 1830 г. законом от 30 марта устанавливаются основные понятия патентного права.

Вывод – в Британии изобретать и заниматься промышленностью было выгодно.

Как полагает нобелевский лауреат по экономике Джон Хикс, главным было именно законодательство. Либеральная политическая система не подавляла экономической активности. Следствием этого стали и изобретения: «Промышленная революция произошла бы и без Кромптона и Аркрайта и была бы, особенно на поздних стадиях, такой же, какая имела место в действительности».

Другое общество

Когда начинался XVIII в., Британия была страной аграрной.

Число самостоятельных крестьян-йоменов в 1685 г. составляло 160–180 тысяч семей, или одну седьмую часть всего населения. В их руках была почти половина обработанной земли.

Однако 80 лет спустя великий экономист Адам Смит произнес: «Мне жаль людей, которые раньше назывались английскими йоменри». Куда же они исчезли?

Для начала – помещикам было выгоднее разводить овец, чем сдавать землю в аренду или сеять зерно. Правительство запрещало огораживания: ему были нужны солдаты и плательщики налогов. Но с ростом колониальной империи и развитием промышленности оно перестает защищать йоменри. Шерсть важнее! Более того: парламент в течение XVIII в принимает больше 2 500 актов об огораживаниях, на площади более 2 миллионов гектаров.

Цены растут. В том числе, и на аренду земли. Бедный фермер просто не может организовать хозяйства: для этого нужен хотя бы небольшой, но капитал. Крупный фермер поневоле вел хозяйство капиталистически: вкладывал капитал, нанимал работников, применял передовую агротехнику, все более сложные земледельческие орудия.

Сгоняемые с земли крестьяне или уезжали в колонии, или пополняли ряды наемных заводских рабочих и батраков.

При этом не было никакого рабочего законодательства, никакой социальной защиты наемного работника. Ни пенсий, ни пособий по безработице, ни оплаты больничных, ни страхования, ни декретных отпусков, ни отпусков для отдыха. Рабочий имел только одно право – работать. И не умереть с голоду, пока работает.

В Англии времен промышленного переворота жило 8–12 миллионов человек. Годовой доход 85 % англичан составлял тогда менее 50 фунтов стерлингов. Например, ткач получал 2 фунта в месяц. Сельскохозяйственный рабочий – 1 фунт. Кузнец – 2–4 фунта.

Труд женщин и детей оплачивался в полтора – два раза меньше. Безработица страшная, машины вытесняют людей… К тому же, первые машины не требовали особой квалификации. Поэтому на самые разнообразные работы охотно брали не только женщин, но и детей.

В шахтах размеры забоев и вагонеток приспосабливались для работников 8–12 лет. В цехах ставили специальные подиумы, чтобы девочки могли работать на ткацких станках.

При этом продолжительность рабочего дня составляла не менее 12–14, а часто и 16 часов. В том числе, и у детей. Называют разный процент безработных родителей, живших за счет работающих детей: от 20 % до 40 % всего населения Британии.

11 % британцев жили на годовой доход от 50 до 200 фунтов стерлингов.

Столько имели священники, управленцы, офицеры.

Таков мог быть доход торговца, владельца своего предприятия или крупного фермера.

4% британцев жили на годовой доход более 200 фунтов стерлингов. Это верхушка предпринимателей и помещики.

Пирамида первичного капитализма: 85 – 11 – 4.

Государство и новое общество

Наивно видеть в обеспеченной верхушке честных предпринимателей, «не упустивших своего шанса». Так же наивно и безнравственно видеть в толпах безработных «глупцов и бездельников».

Государство формировалось определенным классом людей, именно этот класс оно поддерживало законодательной и исполнительной властью. Отсюда и любовь к навязчивому цитированию властями всех времен и народов римской максимы – «dura lex, sed lex» («закон суров, но это закон»). Сколь бы суровым он ни был, его следует соблюдать – внушали всегда и везде представители правящих групп.

В Палате лордов заседали шестьсот наследственных аристократов. Чтобы обеспечить себе их лояльность, правительство охотно предоставляло этим далеко не бедным людям различные синекуры.

Ценз для избрания в Палату общин составлял 600 фунтов годового дохода с недвижимости для представителей из сельской местности и 200 фунтов – для представителей от городов. Реально быть избранными на 7 лет могли лишь 2 % мужского населения Британии.

Депутатские места продавались и покупались, на них была установлена определенная такса. Ее поднимали вернувшиеся из Индии «набобы» (испорченное «наваб»): новые богачи располагали деньгами и охотно вкладывали их в место в парламенте. Один из основателей Британской Индии Роберт Клайв привез из Индии грандиозное по тем временам состояние почти в миллион фунтов стерлингов.

При Георге I (1714–1727) стоимость депутатского места оценивалась в 1 500 фунтов стерлингов. При Георге III (1760–1820) стоимость возросла до 2 000.

Правительство подкупало и членов Палаты общин, но им не давали должностей, а устанавливали пенсии и единовременные выплаты. В 1739 г. на жалованье правительства находилось до половины членов палаты общин (около 300 человек), на каковые цели потрачено около 200 000 фунтов – свыше 1 300 фунтов за год на члена Палаты общин.

Невероятных масштабов достигало казнокрадство. Министерский пост был вернейшим способом обогатиться.

С другой стороны, правительство старалось жестко принудить «нижние 85 %» англичан к практически даровому труду.

Законы под страхом жестоких наказаний воспрещали беднякам самовольный переход из одного прихода в другой, т.е. то же самое, что и крепостное право в России. Если предприниматели просили об этом, приходские власти сами «поставляли» им нужное число людей.

Ставки заработной платы в каждом приходе устанавливали мировые суды. Повышать их было категорически запрещено под угрозой больших штрафов.

Особенный спрос в промышленности был на детей бедняков, которых в самом раннем возрасте отрывали от семьи и которым платили в два – два с половиной раза меньше чем взрослым. Смертность в казармах для детей на шахтах достигала 30–40 % в год.

Самовольно покидающих свой приход пороли плетьми, и заточали в специальные «работные дома»: тюремный режим, каторжный труд, раздельное проживание полов. Все это мастерски описано Чарлзом Диккенсом.

Каторга в Англии того времени – страна чудес. Считалось, например, будто в Австралии удивительный климат: волшебным образом он делает каторжников честными людьми. Но большинство отправленных в Австралию каторжан по сути не были преступниками – многие совершили столь незначительные преступления, что и говорить них несерьезно. Но по английским законам того времени кража любого имущества более чем на 6 пенсов (одна сороковая, 2,5 % фунта) каралась смертной казнью. Менее – каторга. Других отправляли за бродяжничество – то есть за то, что были нищими и безработными.

Эпоха «дикого» капитализма. Во многих странах она продолжается и сейчас.

Новая инфраструктура

С конца XVIII в. стремительно растут новые промышленные центры – Манчестер, Бирмингем, Ливерпуль, Лидс и другие. В основном, это грязные, неблагоустроенные города, где огромные пространства занимают промышленные зоны и районы типовой малоэтажной застройки, однообразные и неудобные для жизни.

В 1900 г. 90 % британцев снимали жилье. Теснота неописуемая, по 5–6 человек в комнате. На вопрос отца, «где мама», шестилетняя девочка ответила: «В помещении».

Жизнь в городах непрестижна… В сельской же местности престижна жизнь не крестьянина, а скорее обеспеченного горожанина. Сельская Британия пустеет, там образуются «пустоши» – районы, откуда почти все население ушло в поисках работы.

К 1800 г. в Англии возникло 56 «гнилых местечек» – округов, где проживает совсем мало избирателей, но от каждого из которых по традиции выбирается столько же депутатов, как и от крупных городов. Тамошние жители могли довольно выгодно торговать своими голосами… От местечка Ганитон члена парламента выбирали 350 человек; каждому из них полагалось в разное время от 5 до 15 фунтов. В местечке Грампаунд жило всего 42 человека, и они тоже посылали в парламент депутата. Их голоса стоили подороже – по 70–80, а к концу XVIII в. и по 350 фунтов.

Луддиты

Промышленный переворот поставил Британию на грань новой гражданской войны. Крестьяне сопротивлялись огораживаниям. Петиций в парламент с жалобами на огораживания известно больше тысячи. Число вооруженных выступлений не меньше, но наверняка мы обо всех не знаем: учитывались они не как восстания, а как разбойные нападения.

Рабочим машины несли не богатство, а безработицу. Изобретатель механической прялки Харгривз едва унес ноги от разъяренных прядильщиков, которые устроили в его доме погром и поломали все «Дженни».

Борцов с машинами стали называть «луддитами». Ходил слух о неком Неде Лудде, который уничтожил первые чулочные машины. Существовал ли он в действительности, до сих пор неизвестно. Но в него верили, его называли «королем Луддом» или «генералом Луддом». В наше время «луддит» – слово почти ругательное… Враг технического прогресса, борец с новым и совершенным. Тогда же «подданные» «короля Лудда» старались избежать голодной смерти. Они собирались по ночам на торфяниках, окружающих индустриализованные города, и там обменивались оружием, занимались строевой подготовкой. Потом нападали на фабрики, ломали и сжигали машины, громили продовольственные лавки, убивали членов магистрата, офицеров и полицейских.

Уничтожение машин Парламент объявил наказуемым смертной казнью. Известно, что в 1813 г. 17 человек были казнены, а больше 2 000 луддитов – отправлены в Австралию. В 1811–1813 гг. против луддитов было брошено больше солдат, чем против войск Наполеона. Эта гражданская война шла тихо и незаметно.

Сражения между луддитами в Западном Райдинге, в графстве Йоркшир в начале 1812-го, в Ланкашире – в марте 1812 г., у фабрики Бартонсов в Миддлтоне и фабрики Вестоутон – в том же году велись с участием нескольких тысяч человек, с применением артиллерии.

Устойчивости английского государства помогли колонии. Для Англии они были не только способом и средством обогащения метрополии, но и клапаном для аварийного сброса социального напряжения. Колонии снимали внутреннее напряжение в Британии, позволяя не доводить дело до вооруженного взрыва: в XVII–XVIII вв. за море уезжали религиозные «диссиденты», то есть «инакомыслящие», не согласные с догмами англиканской церкви. Бродяги и каторжники, отбыв австралийскую ссылку, домой не возвращались: океан не Байкал, в омулевой бочке не переплывешь.

В XVIII–XIX вв. за моря: в Америку, Южную Африку, Индию, Австралию и Новую Зеландию – отправлено не менее трех миллионов человек, 10 % населения Британии, ставших «лишними».

Развитие демократии

Промышленная революция считается завершенной с появлением машиностроения: отныне машины производят машины. С 1820-х годов машины усложнились. От рабочих потребовалась квалификация, появилась «рабочая аристократия» – высококвалифицированные специалисты.

К середине XIX в. рабочий день уменьшился до 10 часов.

В результате в 1867-м и 1884 гг. прошли парламентские реформы, расширяющие число избирателей сперва до 2 500 000, а затем – до 5 700 000 человек при населении в 30 000 000.

После Англо-бурской войны 1899–1902 гг. социал– демократия фактически победила. Именно в это время Дону: 1999.

британцы перестали читать Киплинга. Романтика колоний и «бремени белого человека» сделалась «неинтересна», чужда людям, получившим надежную социальную защиту.

Промышленный переворот – утверждение Мировой империи

Промышленная революция позволила в течение всего лишь 3–5 поколений перейти от аграрного общества, где большинство населения вело натуральное хозяйство, к современной городской цивилизации.

Британия первой вошла в эту дверь, и это вызвало небывалый экономический подъем.

Добыча угля к 1800 г. достигла 10 000 000 т в год – 90 % мировой. Продажа товаров увеличилась с 1700-го по 1800 г. в 4,5 раза. К середине XIX в. Британия производила половину мирового чугуна и потребляли половину мирового промышленного хлопка.

В 1700 г. Парламент, охраняя промышленность Британии от конкуренции, запретил ввозить ткани из Ирана, Индии и Китая. В самой Индии британцы отрезали пальцы местным ткачам: чтобы не производили товар дешевле и лучшего качества, чем британский.

К середине XIX в. внешняя торговля Британии составила 25 % товарооборота всего мира. При населении метрополии в 30 000 000 человек население колоний превысило 200 000 000 – Индия, Канада, Австралия, Новая Зеландия, шестая часть Африки.

Британия имела самый мощный в мире военно– морской флот. Он мог выиграть сражение не только с любым другим флотом, но и с коалицией всех флотов мира.

Фунт стерлингов был самой стабильной валютой в мире.

Благодаря промышленному перевороту, Великобритания к середине-концу XIX в. превратилась в самую могущественную мировую державу. И лидировала в Европе и в мире до начала XX в.

Промышленный переворот идет по Европе

Английское правительство стремилось удержать монополию и под страхом смертной казни запретило вывоз прядильных машин и передачу их иностранцам. Разумеется, это не удалось. Машины перекупались, сроки действия патентов заканчивались.

Промышленный переворот во Франции начался в 1830-м и завершился к 1870 г. В Германии он прошел с 1850-го по 1880-е. В США – с 1810-го по 1860-е. В России промышленный переворот начался в 70-х – начале 80-х гг. XIX в, в Японии – с 1860-х годов.

Промышленный переворот – удар по Центру мировой империи

С конца XVIII в. и на протяжении всего XIX в. машинное производство создавало инфраструктуру, в которой Европа становилось центром промышленного развития, а весь мир превращался в аграрно-сырьевую периферию.

Парадокс в том, что промышленное производство ударило и по центру мира:

• оно создало многочисленный класс «лишних людей», вынужденных уезжать из Европы;

• при полном отсутствии экологического законодательства, машинное производство было очень выгодным, и одновременно очень грязным; началось чудовищное по масштабам загрязнение территории ведущих европейских стран, коренное изменение и оскудения биосферных ландшафтов.

Пример такого загрязнения – смог.

Проблема смога

У жителей городов Древнего Рима, средневековья и Европы XIV–XVII вв. не было двигателей внутреннего сгорания. Но у них были лошади, и они вынуждены были топить печи. Воздух отравляли отходы жизнедеятельности не только людей, но и животных. В деревнях это мало сказывалось, потому что и тех, и других в одном месте скапливалось меньше. В городах же смрад стоял просто чудовищный.

Запах дымка очень приятен – особенно если вы можете понюхать в свое удовольствие, а потом отойти в сторону. Даже у вечернего костра в экспедиции дым уже начинает мешать. Идиллическая картина дымков из деревенских труб очень мила – если не приходится дышать дымом из 100 – 200 – 300 труб. А так и бывает, если деревня лежит в низине, а ветра нет.

На севере Европы топить приходилось постоянно, по нескольку месяцев в году. Дым становился просто опасным. Его концентрация не позволяла нормально дышать. В безветрие дым застаивался и колыхался над городом безобразным серо-рыже-желтым облаком. Слова «смог» тогда не было, его изобрели позже, в Англии XVIII в. Но описание таких облаков смога над Москвой, Лондоном, Парижем, Краковом имеются в документах XIV–XV вв.

Паровых машин и двигателей внутреннего сгорания еще нет, а смог уже очень даже есть.

В XVIII в. размеры Лондона выросли в 2,5 раза. Топить теперь стали не деревом, а углем, а этот дым для здоровья опаснее – не случайно первыми заговорили о смоге англичане.

Во время самых сильных смогов в Лондоне на улицах жгли костры. Дыма не становилось меньше, но люди хотя бы могли видеть, куда идут. А то ведь в смоге можно было заблудиться, и случалось, люди терялись и задыхались. Зимой 1800 г. в Лондоне вышли из домов и никуда не дошли 84 человека, из них 27 детей. Задохнулись от смога.

Массовая эмиграция вела к ухудшению генофонда европейских наций.

Чудовищный уровень эксплуатации, недоедание, жизнь в экологически грязной среде сделали необходимым начало экологического законодательства.

Экологическое хозяйство в промышленных странах

В XVIII–XIX вв. лидерство в мировой металлургии перешло из Европы на Урал. Этому были вполне определенные причины. Лес. Уголь еще не стал основным источником энергии в металлургическом производстве. Леса европейских стран были практически сведены. Урал же обладал как лесом, так и металлом. Это повлекло за собой вполне очевидные последствия – облик региона кардинально изменился. Огромные массы приезжих фабричных рабочих и заготовителей меняли ландшафты и среду обитания. Сельское хозяйство развивалось стремительно, в исторических масштабах практически мгновенно. Не скованное общинной традицией новое уральское крестьянство достигало высочайшей продуктивности. В конце XIX – начале XX вв. цены на зерновые в приуральских промышленных регионах были значимо ниже, чем в традиционных зерновых губерниях России. Велико было поголовье крупного рогатого скота и, конечно, лошадей – основной тягловой силы европейской цивилизации вплоть до конца Первой мировой войны.

Не будет преувеличением сказать, что Пермский и Кунгурский края Российской Империи стали лидерами мировой промышленной революции XVIII–XIX вв. И если Пермский отвечал, говоря языком XX в., за тяжелую индустрию, то Кунгурский – за продовольственную. Посмотрите на герб города Кунгура – рог изобилия. Мирового изобилия. В XVIII–XIX вв. на меру посеянного зерна здесь снимали от шести до десяти – значительно больше, чем в европейских странах того времени. Строились частные и казенные металлургические заводы. Была проложена крупнейшая в мире дорога – Сибирский тракт. Всепогодная трасса. Через каждые 10–20 верст постоялый двор – трактир, сменные лошади и гостиница. Недостижимый идеал Российской Федерации XXI в.

Строятся железные дороги. Меняется облик природы. Сводятся леса, сооружаются дамбы на малых и средних реках, распахиваются земли. Однако биосферный ресурс Приуралья таков, что он выдержал не только индустриализацию имперского периода, но и биосферную нагрузку Гражданской войны. Чтобы надорвать Уральский край, уничтожить его сельское хозяйство и благоприятную среду обитания, понадобились «чудеса» лагерной индустриализации советского периода и смутное время постсоветского.

Результат: в начале XXI в. Седой Урал – одна из самых проблемных биосферных территорий не только России, но и мира.

Но, как известно, Россия всегда вынуждена решать свои проблемы самостоятельно. У европейских стран другая традиция: они умело делегировали техногенную нагрузку в колонии, а впоследствии – в так называемые страны третьего мира.

Перенесение экологических проблем в третьи страны

До начала XX в. предприятия индустрии не переносились из промышленно развитых стран. В Латинской Америке, Африке, Индии колонизаторами развивалась преимущественно добывающая промышленность. На рудники и лесозаготовки в колониях не распространялись никакие экологические законы, действующие в метрополии.

Можно привести много примеров экологической напряженности в колониях. Вырубка лесов на Мадагаскаре вызвала эрозию почв на 30–35 % территории острова. Она погубила многие виды уникальной местной фауны – в том числе, гигантскую (до 5 метров ростом) нелетающую птицу воромпатру (эпиорниса, прообраз птицы Рухх арабских легенд) и гигантского лемура, передвигавшегося на двух ногах (ставшего прообразом средневековой легенды про «человечков с песьими головами»).

В Восточной Африке пришлось создавать национальные парки для спасения остатков местной фауны.

В Мексике нефть перед транспортировкой накапливали в открытых отстойниках: фактически, рукотворных озерах. Нефть инфильтровывалась в породу, проникая в водоносные слои, вызывая загрязнения на 5 % территории Мексики.

В Конго местные экосистемы были разрушены, а население уменьшилось на треть вследствие хищнической добычи каучуконосов.

Развитие местной промышленности и появление местного капитала скорее приветствовались, как «шаги прогресса» и удачные результаты «несения цивилизации». Но и на текстильных производствах Индии, и на производствах Китая или Мексики тоже не действовало экологическое законодательство. Продолжительность рабочего дня достигала 18 часов.

Дешевизна и сырья, и готовой продукции из колоний покупалась ценой:

• сверхэксплуатации «туземцев», не сравнимой даже со сверхэксплуатацией рабочих Британии в XVIII в.;

• гибелью значительной наиболее ответственной и патриотически настроенных к свой стране части коренного населения колоний;

• снятием всех и всяческих природоохранных ограничений.

«Центр мира» навязал всему остальному миру не просто промышленное развитие, а неравноправное участие на условиях, которые диктовали колонизаторы.

В числе этих условий были и те, что неизбежно вели к социальной и биосферной катастрофе. Успешное индустриальное и постиндустриальное развитие промышленно развитых стран в XX-XXI вв. обеспечено биосферным геноцидом (экоцидом) стран третьего мира. Промышленный прогресс СССР обеспечен экоцидом на значительной части территории собственной страны. Это формула политической экологии. Каждый рывок к прогрессу за счет бездумного срабатывания биосферного ресурса приводит к регрессу.

Последствия промышленного переворота

Последствия промышленного переворота многообразны. С точки зрения политической экологии, основные результаты таковы:

Запад еще прочнее стал «центром мира» – информационный, технологический, промышленный и военный разрыв между Европой и остальным миром увеличился;

• на порядки возрос прессинг на природу – и в метрополиях, и в колониях;

• возникла качественно новая инфраструктура, важнейшими точками которой стали промышленные центры; несоизмеримо увеличились и транспортные потоки;

• потоки вещества и энергии, извлекаемые из природных систем и преобразованные человеком, возросли на порядки; более того, человечество научилось безвозвратно выводить природный ресурс Земли в космическое пространство – качественно новая и никак не просчитанная ситуация, требующая немедленного анализа возникших и возможных последствий;

• возникла реальная экологическая угроза для жителей основных промышленных центров, что вызвало к жизни начатки экологического законодательства.

Закономерности эколого-экономического баланса

Материал, изложенный в первой части, позволяет сделать несколько принципиально важных утверждений. Понятно, что всякое экономическое процветание имеет свою экологическую цену, поскольку не бывает технологического рывка и создания новых форм хозяйства вне природной среды. Закономерности, о которых мы говорим, принципиально не новы. Однако мы взяли на себя труд систематизировать их и представить в виде логичных рациональных определений, назвав «закономерностями эколого-экономического баланса».

1. Все революционные изменения способов производства ведут к биосферной катастрофе, в т.ч. и для тех видов, которые за эту катастрофу ответственны.

Революция массовых загонных охот верхнего палеолита стала возможна только ценой оверкилла, который завершился грандиозной биосферной катастрофой.

Революция земледелия и скотоводства привела к разрушению ландшафтов во многих местах, появлению Сахары и опустыниванию Переднего Востока, обеднению видового разнообразия везде, где земледелие возникало.

Создание мировой системы хозяйства привело к перестройке всех ландшафтов, обеднению биоты в масштабах Земного шара.

Промышленный переворот и становление машинного производства вызвали экологические напряжения в невиданных до того масштабах.

Этот вывод понуждает нас оценивать последствия любой новой технологической революции. Наказание культур, этим принципом пренебрегающих – их занесенные песками и затянутые солончаковыми болотами руины.

2. Экологические последствия новых форм экономической деятельности малопонятны для современников и участников процесса.

Более того – в экономическом рывке они могут видеть только новые возможности. Земледельцам сама постановка вопроса об экологической цене их труда казалась бы абсурдной. Расчистка лесов и истребление хищников казались богоугодным делом, почти молитвой. Возможность сравнительно сытой и стабильной жизни, прокормления все большего числа людей были очевидным благом, о цене которого бессмысленно спрашивать.

Промышленный переворот изначально оценивается как в высшей степени положительное явление, ведущее к богатству и процветанию. Тут отрезвление приходит раньше, поскольку ускоряется само движение истории: перемены в сознании людей осуществляются быстрее, потому что разрушения очевиднее.

Вывод грустный: нам тоже кажется, что мы научились работать больше всего с информацией, не разрушая природную среду.

Тем более – с альтернативными источниками энергии…

Этот вывод заставляет предположить, что мы просто не видим экологических проблем, которые порождает новая система деятельности.

3. Каждый новый способ производства менее разрушителен, чем предыдущий. Охота разрушает природную среду в большей степени, чем земледелие. Земледелие разрушительнее промышленности.

Этот вывод принципиально важен для оценки вообще всей деятельности человека: грубо говоря, позади нас нет никакого «экологического рая», в который хотя бы теоретически можно вернуться.

В экологическом отношении мы движемся не от «лучшего» к «худшему», а от «худшего» к «лучшему». Этот тезис близок к выводам профессора Назаретяна с его «законом техно-гуманитарного баланса», согласно которому гуманизм и миролюбие общества исторически нарастают, а не уменьшаются, как часто принято полагать.

Такое видение экологических и гуманитарных проблем позволяет быть осторожным оптимистом и отвергать катастрофические сценарии будущего.

4. Биосфера Земли уже давно не существует, как самостоятельная сущность. Многие ландшафты прямо или косвенно созданы человеком. Многие геологические, географические, энергетические и эволюционные процессы идут при его активном участии.

Этот вывод тоже скорее оптимистичен – только от нас зависит дальнейшее состояние Земного шара.

5. Всегда и во все времена общества, более сильные экономически и политически, старались переложить экологические проблемы на более слабых. Во всякой империи метрополия старается решать экологические проблемы за счет колоний.

Значит, при решении экологических проблем следует больше думать и о социальной справедливости.

Исчерпание природных ресурсов

Массовому сознанию вопросы охраны окружающей среды, экологическая проблематика открылись с 1960-х гг. До этого глобальные экологические проблемы то ли отсутствовали, то ли не стояли так остро. Реальность в том, что уже к началу XX в. экологических проблем человечества уже невозможно было не замечать, подобно пожару в собственном доме. Человечество исчерпало доступные и привычные природные ресурсы. Значимо обеднели ресурсы биосферы.

Когда мы пишем об исчерпании природных ресурсов, то, в первую очередь, имеем в виду исчерпание дешевых природных ресурсов.

Стоимость сырья и энергоносителей резко выросла.

Напряжение Второй мировой войны – войны моторов – привело к досрочной выработке богатейших нефтяных промыслов Румынии, месторождений Баку. В Европе запасы нефтяного сырья к 1960-м гг. оказались исчерпаны, а себестоимость оставшихся быстро росла из-за все более сложных горнотехнических условий и высокой стоимости рабочей силы. То же относится и к добыче угля, горючего сланца.

В колониях оказались исчерпаны самые доступные месторождения, вырублены самые ценные леса в самых доступных местах. К тому же и в колониях, пусть очень медленно, росла заработная плата.

Добычу сырья вполне можно было продолжать, но

• в менее удобных местах;

• на больших глубинах и в гораздо более сложных горнотехнических условиях;

• вкладывая значительно больше финансовых средств.

Рассмотрим только один из базовых ресурсов современной цивилизации.

Нефть (слово, дошедшее до нас из древнего аккадского языка, означающее «вспыхивающая», «воспламеняющаяся»; не зря первые водители автомобилей и самолетов говорили не «запускаю», а «воспламеняю» мотор). Нефть – это не только энергетическое сырье, основной источник для производства моторных топ-лив для подавляющего большинства видов современного транспорта, но и сырьевая база полимерной промышленности. Кроме того, она необходима и многим другим динамично развивающимся отраслям мирового хозяйства. Это положение не изменится в прогнозируемом будущем, поскольку равноценной замены нефтяному сырью нет.

На берегах Евфрата нефть добывали в 6-4 тысячелетиях до н.э. Легкие фракции использовались в качестве топлива. Битум, как и ныне, в дорожном хозяйстве. А из пропитанного битумом песчаника возводили города – в том числе, великий Вавилон.

Веками жители районов с поверхностными выходами нефти использовали ее как лечебное средство. Наиболее древние разрабатывавшиеся с медицинскими целями источники нефти находятся неподалеку от Багдада – месторождение Мосул. В Закавказье (Азербайджан) применяли и применяют в лечебных целях нафталанскую нефть. Она обладает широким спектром действия, в т.ч. противовоспалительным и антиаллергенным. Нефтяные промыслы на реке Ухте (Республика Коми) известны с XVII в. Нефть из естественных выходов собиралась в бочки и доставлялась в аптеки, где отпускалась как средство от болей в суставах. С начала XVIII в. для этих же целей использовались нефти Бакинского района. Широко известны лечебная вода источника Нафтуся (Украина) и группа сходных по составу минеральных вод. В Северной Америке нефть применялась как лечебное средство под названием «масло Сенеки».

В Российской Империи в промышленных масштабах нефть стали добывать с 1832 г., а с 1855 г. – в США. Рентабельность выделения из нефти осветительного масла – керосина – была доказана миру практикой братьев Дубининых. В 1823 г. они открыли в Моздоке завод для переработки нефти, собираемой с близлежащего Вознесенского месторождения. Кроме того, в Российской Империи впервые в мире получили нефть из буровой скважины (1846 г., Бакинский нефтяной район, Биби-Айбатское месторождение), что оказалось много эффективнее нефтяных колодцев. Это и есть начало современной нефтяной промышленности. В 1859 г. в Пенсильвании Эдвард Л.Дрейк по прозвищу Полковник добыл первую нефть на Американских континентах.

Толчком к промышленному освоению нефти стала повторно изобретенная керосиновая лампа. Первая была описана Мухаммадом ибн Закарией Ар-Рази в Багдаде IX века. Современная – изобретена аптекарями Игнатием Лукасевичем и Яном Зехом в 1853 г. во Львове.

В 1870-х гг. добыча нефти резко возросла в связи с появлением двигателей внутреннего сгорания. В 1871 г. в Российской Империи спущен на воду первый в мире нефтяной танкер для перевозки нефти из Баку в Нижний Новгород. В 1873 г Астраханский купец Н.И.Артемьев впервые организовал систематическую перевозку из Баку в Астрахань нефти и нефтяных остатков наливом в цистерны на морских судах. В 1907 г. начал работать крупнейший в мире керосинопровод

Баку – Батуми. С 1900 г. до середины 1970-х мировая добыча нефти удваивалась примерно каждое десятилетие.

Доля нефти в общем потреблении энергоресурсов непрерывно росла: 3 % – в 1900 г., 5 % – перед Первой мировой войной, 17,5 % – накануне Второй мировой.

Интересно, что первый раз исчерпание запасов нефть обещали к 1875 г. С тех пор все обещают и обещают, а разведанные запасы все растут и растут. В 1900 году они составляли 10–15 миллиардов тонн, 2010 г достигли 183 млрд. т, а ресурсы оцениваются в 520–560 млрд. т.

В конце XIX – начале XX вв. разрабатывали нефтяную целину – самые удобные и дешевые месторождения. В 1894 г. Рокфеллер стал первым американским миллиардером. Семейство Ротшильдов так же не осталось в стороне от освоения «новой целины», приняв значительное участие в освоение Бакинской нефти. Армянские нефтезаводчики братья Гукасовы, Манташевы, Лианозовы, Путиловы и братья Нобель сколотили капиталы не меньшие, чем американские коллеги. Блестящий аристократ, богатейший человек Империи граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков также отдал должное нефтяному делу. И, надо думать, взял свое.

В целом же мировая промышленность начала испытывать большие проблемы с базовыми для развития технической цивилизации видами сырья и источниками энергии. Производственно-хозяйственных цепочек при производстве любой продукции тогда было больше – соответственно, доля сырья в общей стоимости продукта была выше. Для производства механизмов и машин того времени сырья требовалось много, очень много.

Оскудение ресурсов биосферы

Вырубка лесов на всем Земном шаре сделала несудоходными ряд рек, особенно малых и средних. Несудоходные реки ухудшали инфраструктуру, затрудняя путь до новых месторождений в Индии и всей Южной Азии, в Западной Африке, Северной Америке. Разведка полезных ископаемых в Амазонии, в Центральной и Средней Азии и Сибири только начиналась, на это нужны были немалые средства и время.

Из-за истощения лесов стоимость древесины все время возрастала. С середины XIX в. в Индии тигры и леопарды-людоеды стали эпидемическим явлением. В общей сложности хищники убили и съели больше 3 000 человек. Британские охотники проявляли огромное мужество, истребляя людоедов, об их подвигах написана целая библиотека. Но причина появления такого количества людоедов – вырубка лесов. Хищники лишались привычной кормовой базы. Для дикого животного людоедство – шаг отчаяния.

Британцы строили железные дороги в Африке, в том числе, и для вывоза древесины тропических лесов. В 1898 г. строительство дороги Кения – Уганда было парализовано львами-людоедами в районе Цаво. За два года хищники убили 135 рабочих и местных жителей, пока их не уничтожил англичанин – инженер-путеец. Эти «победа и доблесть» окончательно погубили природную среду района и его экономическое значение, как для англичан, так и для аборигенов. Район Цаво лишился слонов и полностью зарос непроходимым кустарником, который невозможно использовать для лесозаготовок. Дорога была построена «в никуда».

Все большие усилия колонизаторов приводили ко все меньшим результатам.

Бэдленды – плохие земли

Ландшафты свалок нечистот, отходов жизнедеятельности людей и производства становятся обычными спутниками крупных городов и промышленных центров. Они разрастаются – еще не существует способов эффективной утилизации отходов. Их вывоз мгновенно превращается в одну из отраслей деятельности итальянской мафии в США и разного рода организованных преступных группировок в Европе.

Не существовало никаких представлений о том, как избежать появления свалок, мест промышленного, химического или иного загрязнения.

Вывоза мусора за пределы промышленно развитых стран нет, они все больше отравляются отходами собственного производства.

На Западе США появились так называемые бэдленды – пространства, где почвенный покров всегда был тонок, а при распашке или пастьбе скота быстро исчез. По лишенному почвы глинистому слою дождевая вода легко скатывается, прорезая глубокие овраги. Скопление остроконечных пиков и крутосклонных останцов очень необычны и красивы, но практически совершенно непригодны для поселений и сельскохозяйственного использования.

Самый крупный бэдленд США – Биг-Бэдленд на междуречье Уайт-Ривер и Шайенн (Южная Дакота) – территория 200 км на 40–65 км. Здесь в 1930 г. создали Национальный парк Бэдлендс площадью 980 км2, с костями древних исполинских черепах и чудовищ начала кайнозоя, вскрытых эрозией, населенный ящерицами, гремучими змеями, многими видами птиц, летучими мышами, колониями луговых собачек.

Наконец, существуют и бэдленды, где почвенный слой уничтожен или крайне деградировал. Как правило, причина не в непосредственном уничтожении почв (таким параноидальным делом в США, в отличие от Шумера, Аккада и Римской империи никто не занимался), но в создании условий, при которых возникает бэдленд. Происхождение бэдлендов таково же, что и пустынь Передней Азии и Сахары – только в США все шло стремительнее: человек уже научился устраивать биосферные катастрофы значительно техничнее и быстрее.

Экологическая дипломатия

В начале XX в. она почти полностью сводилась к двум факторам.

1. Обеспечить своей державе все большее проникновение в еще не разделенные области мира (правда, это были уже области с плохим климатом, неплодородные и труднодоступные). Британия в 1904–1905 гг. проникает в Тибет; идет быстрое освоение островов в

Субантарктике, которые до этого мало кого интересовали; внутренних областей Южной Африки.

После восстания ихэтуаней в Китае территория страны окончательно разделяется на «зоны влияния» между крупными колониальными государствами.

В 1899 г. путем слияния ряда торговых и плантационных компаний возникает крупнейшая фруктовая компания США, «Юнайтед фрут». Идет «нефтяное» и «полиметаллическое» освоение Мексики государств Центральной Америки.

2. Самые сильные государства, обладатели самых больших колониальных империй все больше начинают «толкаться»: территории для экстенсивного освоения уже не хватает. Обостряются противоречия, начинаются войны в третьих странах, в которые крупные державы еще вмешиваться не решаются.

Начинается этот процесс в 1898 г. с инцидента в Фашода, который вполне мог перерасти и в Англофранцузскую, и в мировую войну. То же можно сказать и о и Русско-японской войне 1904–1905 гг., и о Марокканских кризисах 1905–1906-го и 1911 гг., и о Боснийском кризисе 1908–1909 гг., и об Итало-турецкой войне 1911–1912 гг., и о Балканских войнах 1912–1913 гг. Каждый из этих полузабытых кризисов и войн вполне мог заполыхать Мировой – слишком долго мир балансировал на грани этой войны, чтобы она не началась.

Война же становилась все реальнее в первую очередь из-за исчерпания доступных природных ресурсов. Формировалась угроза политико-экологической, биосферной войны.

Первые ласточки экологической дипломатии уже полетели: в 1875 г. Австро-Венгрия и Италия приняли совместную декларацию об охране птиц. В 1897 г. Россия, Япония и США заключили соглашение об охране морских котиков в Тихом океане (ни Япония, ни США этого соглашения не выполняли). В 1913 г. в Берне состоялась конференция по международной охране природы, организованная учеными Австралии, Аргентины, Великобритании, Норвегии, России, США, Франции и ряда других стран. Однако начавшаяся вскоре Первая мировая война и последующие события в мировой политике надолго отложили возможность компромиссного решения накопленных политико-экологических проблем.

Биоресурсное управление, или Идеи биосферного передела мира

Обострение экологической проблематики к началу XX в. вполне могло и не вызвать войны.

Всякое общество, сталкиваясь с дефицитом ресурсов и экологическими проблемами, может принимать одно из четырех решений.

1. Завоевать и жить за счет ограбляемых народов или народов колоний

Этот способ активно применялся со времен Рима и набегов викингов до появления колониальных систем европейцев включительно.

Но кризис колониальной системы в том и состоял, что завоевывать напрямую стало практически некого. Впрочем, рецидивы возможны. Например, США «методом войны» провели поиск нефти в Кувейте (операция «Буря в пустыне») и так же работают в Ираке с 2003 г. по настоящее время. Русская шутка о геологах, из США обнаруживших крупные залежи американской нефти под одной арабской страной, давно не кажется шуткой.

2. Расселиться

Этот способ тоже применялся великое множество раз, от расселения Homo Sapiens до переселений европейцев в Америку или в Австралию. Но расселяться уже некуда. Перед европейской цивилизацией стоит обратная проблема – не допустить масштабного переселения иных культур «к себе». Возможный сценарий последствий такого переселения мастерски описан Еленой Чудиновой в романе «Мечеть Парижской Богоматери».

3. Уменьшить население

На этот путь становятся все страны, ведущие регулярные войны, завоевания и переселения. Викинги охотно переселялись и в безлюдные пространства Исландии и захватывали целые государства, как в Нормандии или в Сицилии. В Скандинавии людей сразу становилось меньше. Если викинги даже терпели поражения, то все равно в самой Скандинавии народу становилось меньше: часть ушедших в поход убивали.

Европейцы, в первую очередь британцы, тоже отправляли «избыточное» население прочь из Европы.

4. Интенсифицировать и усложнить производство

Самый сложный, но и самый продуктивный путь. Ведь понятие перенаселения должно использоваться исключительно в форме «относительное перенаселение». Сегодня на Скандинавском полуострове живет около 14 000 000 человек, а перенаселения нет. В эпоху викингов жило не более 700 000 (5 % от современного!), а перенаселение было – и очень существенное, критичное для существования скандинавских народов.

То же самое касается и дефицита природных ресурсов. И на Аляске, где золото взяли, а разработка других полезных ископаемых началась намного позже, и в Амазонии, и на большей части территории Азии ресурсы были. Не было умения их взять, т.е. необходимой инфраструктуры и технологий.

Первые два способа к началу XX в. были применены всеми европейскими народами, и перспектива их исчерпана. Некого завоевывать и некуда расселяться.

Население Европы стремительно растет за счет почти полной победы над детской смертностью и притока продовольствия и сырья из колоний. Уменьшить население можно например путем крупной войны.

Причем в современных условиях – это война с фатальным итогом для всех участников и неучастников.

Интенсифицировать производство реально – возможности научно-технического прогресса далеко не исчерпаны. Но все европейские империи – это могучие механизмы раздела и передела мира, а вовсе не создания новых технологий. Идея «передела мира» рождается как проект биосферной войны за передел и тем самым – за возможность для победителей привычного экстенсивного хозяйствования. С точки зрения политической экологии Первая мировая война стала способом:

• уменьшения населения (причем наиболее ценного, образованного, патриотично настроенного);

• ухода от решения вопросов социального и технологического развития;

• ухода от экологических проблем, через создание мегапроблемы – мировой войны и сопутствующего ей мирового загрязнения природной среды;

• сохранить неравенство народов колоний и зависимых стран;

• надеждой став победителем, обеспечить решение всех проблем.

Один из авторов уже высказывал представление о Второй мировой войне как продолжении начатой в Первую мировую общеевропейской гражданской – как о войне за выбор дальнейшего пути развития.

Независимо от этого, обе мировые войны состоялись как биосферные – за раздел и передел биосферы. Естественно, они стали механизмом снятия одних экологических проблем и одновременно – способом создания новых.

В ходе мировых войн возникли так называемые биллигеративные ландшафты – последствия военных действий. Это и инженерно-ландшафтные сооружения военного назначения (системы окопов и траншей, бункеры, артиллерийские парки и полигоны), и участки Земли, «убитые» вследствие военных действий. Например, значительные территории – 50 000 га – на Марне, где из-за насыщенности земли металлом невозможно земледелие, или земли под Ленинградом и Сталинградом, «ожившие» только благодаря фантастическому труду и упорству садоводов, совмещенным с воистину армейским мужеством, возделывать землю насыщенную боевыми припасами.

Косвенным образом мировые войны стал причиной американского варианта «освоения целины». Хозяйственное освоение Великих равнин Северной Америки имело очень важное значение: и для развития страны, и для становления американской нации. Но сначала американцы истребили более 100 000 000 голов диких копытных – бизонов и вилорогов, то есть совершили действие, аналогичное в других регионах истреблению слонов или мамонтов.

В 1880–1910 гг. шло земледельческое освоение высокотравных прерий с годовым количеством осадков 600–700 мм в год. Американские фермеры создали знаменитый пшенично-кукурузный пояс Америки, позволивший ей выйти в мировые лидеры по производству важнейших видов сельхозпродукции.

Великая война 1914–1918 гг. вызвала резкое повышение цен на зерно. Необходимо было кормить свою армию и армии союзников. Было заново распахано 16 000 000 га низкотравных прерий, отличавшихся более засушливым климатом. Хищническая распашка почв окончательно разрушила экологическое равновесие прерий. Травы на перегруженных пастбищах были стравлены скотом до поверхности почвы, глубокие вспашки полностью нарушили структуру пахотных почв.

Началась Великая Засуха. Невиданные в истории страны и всего мира пыльные бури, бушевавшие в 1934–1935 гг. над Великими Равнинами, превратили этот потенциально богатейший регион в «пыльную чашу». Пострадало – до почти полной непригодности для земледелия – 36 000 000 га земли. Убытки исчислялись многими миллиардами долларов. Это очень усугубило страдания американцев в эпоху Великой Депрессии.

Спасла Великие Равнины только национальная программа, которую провели в США в 1940–1950 гг. Средства, полученные США за счет превращения в мирового финансового и промышленного лидера, были потрачены на создание системы лесонасаждений и на превращение в луга эрозионноопасных земель.

Сегодня низкотравные прерии используют в основном под отгонные пастбища, где откармливается до 25 000 000 голов крупного рогатого скота, закупленного на востоке США. Скот выпасается по загонной системе до глубокой осени. Не надо дорогого стойлового содержания: в октябре скот, откормленный на естественных пастбищах, идет своим ходом обратно на восток страны и забивается. Мясо замораживается.

Такая система организации отрасли мясного скотоводства оправдана – как экономически, так и экологически. Не надо дорогостоящей ежегодной обработки почвы под сельскохозяйственные культуры, заготовки сена и фуража на зиму. А биота прерий при этом сохраняется.

Американцы смогли даже развести до 100 000 голов почти истребленных бизонов. Основное их поголовье выпасают на частных землях, как часть стада США.

Ничто не мешало американцев еще в начале XX в. начать с того, чем они закончили, потратив невероятное количество денег и усилий. Вопрос политической экологии, в данном случае, был вопросом выживания США. Тем не менее, понадобилось не менее 30 лет на осознание этой проблемы и огромные финансовые, организаторские и интеллектуальные ресурсы для снижения политико-экологического риска до приемлемого уровня.

История гибели и восстановления Великих Равнин – наглядный пример того, что без войн и идеологических катаклизмов первой половины XX столетия осознание глобальных экологических проблем наступило бы полувеком раньше.

Предпосылки

Вторая Мировая война нарушила привычный и неспешный ход политических и государственных перемен, существовавший вплоть до 1945 г. Впервые более чем за 500 лет Западная Европа уступила лидерство в мировой политике США и СССР. За 58 лет – ничтожный срок для мирового политического устройства – международный порядок на планете менялся дважды.

46 лет, с 1945-го по 1991 гг., мир жил на основе ялтинско-потсдамских принципов; 12 лет, 1991–2003 гг. – переходный период; и 7 лет – с 2003 г. – мы живем практически в однополярном мире: трансгосударственной гегемонии США и их союзников. Сколько продлиться это состояние, мы полагаем, вскоре станет понятно. И будет понятно на нашем веку.

Мировые войны отодвинули экологические проблемы. Менялись границы, политическое устройство народов Европы и стран третьего мира. Ударными темпами модернизировались обычные вооружения и создавались принципиально новые – ядерное и термоядерное. Не просто создавались, но и применялись – Хиросима и Нагасаки… Слова из песни Галича: «…мы стоим на страже мира, мы готовимся к войне…» – можно было отнести ко всем, хоть немного значимым государствам Европы и стран третьего мира. Казалось, при этом накале политических страстей экологическая проблематика – явный аутсайдер. Однако политическая экология, независимо от наших настроений, уже сформировалась как фактор мировой политики. Экологические проблемы вынужденно заметили и начали говорить о них всерьез во время «экономического чуда» в Японии и Германии 1950-х – 1960-х гг.

«Экономическое чудо»

«Wirtschaftswunder» («Экономическое чудо») или «Рейнское чудо» – так стали называть стремительное по историческим меркам восстановление экономики Западной Германии и Австрии после Второй мировой войны.

Еще в 1946 г. страна лежала в руинах, ее промышленный потенциал казался безнадежно подорванным. В Германии погибло три с половиной миллиона солдат и три миллиона – под бомбами «союзной авиации» (в том числе, миллион детей). Значительная часть – это люди молодого и среднего возраста, совершенно незаменимые в экономике. Два миллиона солдат и гражданских лиц получили ранения, сделавшие их инвалидами с ограниченной степенью пригодности. Тринадцать миллионов немцев переселили в будущую ФРГ из Восточной Европы: перемещенные лица, начинавшие новую жизнь в новых местах. В Германии было полностью разрушено 20 % жилья, а 25 % – существенно повреждено.

Объем промышленного производства в 1946 г. составлял около 33 % от довоенного уровня. Производство стали сократилось в 7 раз, добыча угля – в 2 раза. Безработица превысила 50 %.

Сельское хозяйство было отброшено на 30 лет назад, а население выросло за счет переселенцев с Востока. Немцы мрачно шутили, что «еды слишком много, чтобы умереть, но слишком мало, чтобы жить». А лихой американский журналист произнес: «Германия – это куча мусора, в которой копошатся сорок миллионов голодных немцев».

Союзники откровенно боялись восстановления экономики Германии и не хотели вообще ничего делать.

Казалось бы – конец на долгие десятилетия.

Американская экономика не только не пострадала от Второй мировой войны, впрочем, как и от Первой, но и получила огромные доходы. Поставки оружия, продовольствия и топлива воющим сторонам баснословно обогатили США. Создание Бреттон-Вудсской системы и гегемония США в таких эффективных послевоенных механизмах, как Генеральное соглашение по тарифам и товарам (ГАТТ), Международный валютный фонд (МВФ), Международный банк реконструкции и развития (МБРР) полностью закрепили базовые позиции США в странах Западной Европы. Соответственно, решение США оказать помощь в восстановлении экономики оккупированной Западной Германии было сверхэффективным для возрождения страны. Очевидно, что СССР, потеряв в войне более двадцати пяти миллионов человек, выйдя из нее с полностью разрушенным производственным потенциалом на европейской части территории, накопив огромный внешний и внутренний долг, не мог соревноваться по эффективности решения экономических вопросов в других странах со США. Отсюда и вытекал отказ СССР от участия в инструментах Бреттон-Вудсской политики. Участие на «паях» с США и Великобританией при отсутствии «права вето» превращало бы страны Восточной Европы в экономически открытый коридор к границам СССР и вместо «пояса безопасности» на границах формировались бы практически враждебные государства, что и было реализовано в период с 1991 года, но уже по отношению к Российской Федерации. Таким образом, фактическая гегемония США в Западной Европе, с одной стороны, а с другой стороны – сверхконсерватизм сталинского руководства и переоценка им собственных сил и возможностей привели к тому, что вместо искомой передышки мир в 1946–1947 гг. пришел к конфронтации в виде «холодной войны». И это, как ни парадоксально, оказалось для Западной Германии спасением.

Зима 1946/1947 гг. запомнилась в Западной Европе, как одна из самых суровых. И корни ее «суровости» были отнюдь не метеорологическими. Уголь – основной компонент энергетики того времени. Добывался европейский уголь в двух основных бассейнах – Рурском и Силезском. Последний к этому времени находился на территории Польши, так что добыча там угля работала исключительно на Польшу и СССР. Рурский бассейн, разрушенный войной, как и Силезский, не был способен выдавать «на гора» довоенных объемов. Крупнейшие европейские страны – Франция, Италия, Британия и Германия – обратились ко США за продовольственными и промышленными кредитами. Администрация Гарри Трумэна запросила у конгресса двадцать девять миллиардов долларов на реализацию Плана Маршалла в 1948–1952 гг. Фактически поступило порядка семнадцати миллиардов – в виде поставок американских товаров и продуктов. Что принципиально важно – европейские страны получили кредитные деньги, пройдя пик разрухи и голода. Для США этот заем был очевидным и не маскируемым механизмом привязки Западной Европы к американской политике и стандартам, для европейцев – кредитом на ускоренное хозяйственное развитие. В качестве «дополнительного бонуса» западноевропейские страны получили типично американское «общество потребления», размывшее сложившиеся веками механизмы социальной иерархии и создавшее новый эффективный ряд «социальных лифтов».

С 1947 г. экономическая реформа, проведенная Людвиго Эрхардом, начальником особого отдела по вопросам денег и кредита при Экономическом совете, а затем и директором Экономического управления Бизонии (так называлась объединенная англо-американская оккупационная зон), План Маршалла – план строительства новых производственных предприятий на новейшем техническом уровне, обеспечили стремительное восстановление экономики Федеративной Республики Германия. Уже к концу 50-х гг. она стала одной из ведущих экономических держав мира.

За эти же годы в Германию въехало не менее трех миллионов «гастарбайтеров» – временных рабочих. То есть это немцы долгое время думали, будто они временные. В действительности же диаспоры постоянно живущих в Германии итальянцев (до миллиона человек), поляков (тоже до миллиона), людей из Восточной Европы (два с третью миллиона), мусульман (от трех с половиной до пяти миллионов) составили заметную часть населения послевоенной Германии.

Политико-экологическая цена экономического чуда

Прежде чем оценивать политико-экологическую стоимость экономического чуда именно для ФРГ, корректно будет указать причину, по которой мы приводим в качестве примера именно эту страну, а не Францию, Англию или СССР. ФРГ – самая крупная и плотнонаселенная европейская страна. По уровню урбанизации и промышленной нагрузки Германия – «чемпион Европы». При этом сравнивать ее индустриальную нагрузку на единицу площади с Россией (СССР), абсолютно дилетантское занятие. Вся сегодняшняя Германия – это пять площадей любимой авторами Ленинградской области. Если у вас дача в Московской или Рязанской области – выполните простой пересчет. Соответственно, техногенная нагрузка на единицу площади в Германии экстремальна. Одни автострады и места парковок занимают большую площадь, чем территория, застроенная жилыми домами – около 4 000 км2 только в «старых землях». На сегодняшний день житель ФРГ – один из самых «золотых» обитателей «золотого миллиарда» планеты. Он потребляет гигантское количество энергии. Только полезных ископаемых усредненный житель ФРГ потребляет около 20 т в год, – против 8 среднемировых. По оценкам федеральной статистической службы, в Германии ежегодно образуется 360 миллионов тонн различных отходов (бытовых, строительных и др.). В середине – второй половине прошлого века ФРГ была одной из самых загрязненных стран мира. Рейн называли «сточной канавой Европы», а кислотные дожди поразили 40 % лесов страны и сопредельных государств. В ГДР больше 70 % энергии производилось из бурого угля – самого «грязного» вида топлива. И положение с загрязнением окружающей среды можно было сравнить разве что с сегодняшней Польшей. Проживание до середины 1990-х гг. в Штутгарте, Берлине, Мангейме, Кельне, Дюссельдорфе и городах и поселках Рейнско-Рурского района было сопряжено со значительным риском для здоровья и расходами на его поддержание. Однако немцам для создания Министерства окружающей среды и принятия действенных мер по защите от политико-экологических угроз понадобились годы деятельности (вплоть до террористических методов) «зеленого движения» и чуждая для них Чернобыльская катастрофа. Вот эта инерционность мышления, работоспособность страны и ее уплотненность и побудили нас использовать ФРГ в качестве хрестоматийного примера при определении политико-экологической цены экономических чудес.

До начала 1960-х годов западные немцы хорошо жили, красивые и полезные вещи оказались доступны всем слоям населения, голод забылся, безработица стала уделом маргиналов или людей очень ограниченного круга профессий. В немецкой культуре начало проявляться невиданное – бросовое отношение к вещам. Дешевле, казалось, выкинуть, чем отремонтировать и применить заново механизм; разовая тара, упаковки, бутылки летели на помойки без счета. Потом жителей ФРГ начали смущать свалки возле городов и поселков, обезображенные мусором леса, карьеры, бесконтрольно наполняемые сложной смесью промышленных и бытовых отходов – не бросающиеся в глаза, но отравляющие подземные воды на огромных территориях. Проблема утилизации мусора стала национальной, экономической и социальной – т.е. приобрела все черты политико-экологического кризиса. Этот вопрос нельзя было решить исключительно за счет стран третьего мира. Промышленные отходы, особенно опасные, «выгодно» вывозить и «утилизировать» в странах третьего мира. Но что делать с бытовыми? Только городские отходы в Германии ежегодно составляют более двухсот миллионов тонн.

Ведь если мыло, зубную щетку, каждый кусочек сыра и каждую булку заворачивают в бумагу, целлофан или полиэтилен, если пиво, шампуни и молоко продают в пакетах, в жестяных и в пластиковых бутылках, то как же тут без помоек?

Ежегодно на планете образуется двадцать пять миллиардов тонн отходов, отчасти перерабатываемых, но в основном сбрасываемых в водоемы, атмосферу и на сушу. Вопрос: где именно происходил наибольший выброс промышленных отходов? Во время «немецкого чуда» – в Германии. И немалое возмущение вызывали у немцев загрязнение почв промышленными, горнопромышленными, сельскохозяйственными и бытовыми отходами, их деградация, металлизация и химизация окружающей среды. Политико-экологический фактор – через проблемы с промышленным и бытовым мусором – вызвал к жизни «зеленое» движение Европы.

По-настоящему напугало немцев загрязнение Рейна – национальной гордости, важнейшей реки германской истории, к тому же – важнейшей транспортной артерии. На его берегах живет около двадцати пяти миллионов человек и находится основная часть тяжелой промышленности ФРГ. Это район активного земледелия, плодоводства, виноградарства. Международный рейнский флот насчитывает более 10 000 грузовых судов.

Во все реки Германии ежегодно сливалось 14 миллиардов кубометров сточных вод, из которых очистке подвергалось в лучшем случае треть. В Рейн – непосредственно или с притоками – поступали коммунально-бытовые стоки от населенных пунктов с пятьюдесятью миллионами жителей.

Никаких законов, предотвращавших сбросы в реку любых промышленных отходов, не существовало. Однажды близ впадения в Рейн правого притока Дюссель (на которой стоит Дюссельдорф) прямо в речную воду слили несколько тысяч литров отработанного мазута. Поверхность воды в Рейне на протяжении 7 км оказалась покрыта ядовитой пленкой. Рыба плыла вверх брюхом, водоснабжение такого крупного города как Дюссельдорф и ряда населенных пунктов оказалась под угрозой. За год Рейн выбрасывал в Северное море около шестидесяти миллионов тонн растворенных в воде отбросов. В том числе, до 120 000 т, 85 т ртути, 1 000 т мышьяка, 1 500 т свинца.

О рыбном промысле и любительской ловле в такой реке смешно и говорить. Пить такую воду? Нет, конечно! Город Дуйсбург лежит при впадении в Рейна реки со многозначительным названием Рур. Жители этого города пили воду, привезенную из Франции.

В Голландии все было еще хуже. Эта маленькая страна лежит в устьях Рейна, Мааса и Шельды. Воды этих рек нельзя было не только пить, но и использовать для чистки зубов без риска отравиться. Голландцы стирали белье в воде, привозимой из Скандинавии.

В начале 1960-х один журналист поставил эксперимент: проявил фотопленку в воде, взятой из Рейна. И у него получилось! Не так хорошо, конечно, как с помощью настоящих химикатов. Но и виды Рейна, и лицо девушки этого журналиста, и собаку его друга вполне даже можно рассмотреть сквозь радужные пятна и разводы.

Рейн, древняя колыбель германских племен, превратился в сточную канаву. Специальная комиссия ООН, обследовавшая реку в 70-х гг., признала ее пригодной лишь для судоходства. Воду было запрещено употреблять даже для поливки садов и огородов.

До последнего времени Рейн считался самой загрязненной рекой Европы. Но и на Дунае, и на Луаре, и на Сене было если и лучше, то ненамного. Фактически все реки Европы превратились в транспортные каналы для сброса промышленных отходов в Мировой океан. Ежегодно они выбрасывали в моря и океаны два миллиона триста тысяч тонн свинца, миллион шестьсот тысяч тонн марганца, шесть с половиной миллионов тонн фосфора и т.д., и т.п.

Кислотные дожди

Кислотные осадки (дожди, туманы, снег) – это осадки, кислотность которых выше нормальной, «сложная смесь загрязняющих веществ, включающая кислотные осадки, озон, и тяжелые металлы». Наиболее характерны кислотные дожди для индустриальных стран с высокоразвитой энергетикой. За год теплоэлектростанции Рура выбрасывали в атмосферу около 12 миллионов тонн сернистого ангидрида. Из этого ангидрида могло бы получиться до 16 миллионов тонн серной кислоты. Она и падала на землю из облаков вместе с водой. Благодаря движению атмосферы, этими замечательными дождями промышленная Германия щедро одаряла тихую Скандинавию – ветры испокон веку веяли с юга на север, но никогда раньше не несли такой гадости.

Кислотные дожди приводили к деградации лесов по всей Европе. Оценка ущерба лесному и сельскому хозяйству, а также рыбной отрасли превратилась в инструмент политической экологии. Скандинавские страны «выбивали» из ФРГ торговые преференции и дисконты в обмен на «нераздувание» оценки ущерба связанного с кислотными дождями. Многие горные массивы Силезии, территории Чехии и Польши утратили из-за кислотных дождей рекреационные возможности. Не будем забывать и то, что промышленники ФРГ осознанно строили сверхвысокие трубы для своих предприятий, отправляя опасные воздушные выбросы в те слои атмосферы, которые несли их в Скандинавию и северо-европейскую часть СССР. В современных США начала XXI в. считают, что прямые экономические убытки от кислотных дождей, в основном от гибели и деградации лесов, на востоке США составляют 13 миллионов долларов в год. А ведь там действует жесткое экологическое законодательство, какое и не снилось ФРГ 1960 г.

Химическая агрессивность кислотных дождей такова, что они разъедают даже цемент, не говоря уже об известняке или мраморе. Страны-памятники, колыбель европейской культуры, украшенные десятками тысяч скульптур разного возраста – Греция, Италия, Франция – начали терять не только леса, но произведения искусства, памятники культуры. Было даже предложено прикрыть поверхность древних сооружений и скульптур в Венеции и в афинском Акрополе специальным защитным слоем из пластика.

Смог – еще одно невольное открытие индустриальной эры. Хорошо известна повышенная токсичность SO2 – двуокиси серы, образующейся при сгорании серосодержащих углеводородов и других органических топлив. Время жизни этого соединения в атмосфере измеряется лишь часами, поэтому, казалось бы, он не столь опасен. Однако ситуация меняется в условиях запыленности, сажи, дыма, тумана, мороси – всего того, что образует смог. В состав формирующихся в этих условиях в воздухе взвесей, свойственных крупным городским агломерациям и промышленным центрам, входят углерод, высшие углеводороды, образующиеся при неполном сгорании топлив, серная кислота и сульфаты. Нередко такие взвеси содержат различные металлы – ванадий, никель, свинец, кобальт, кадмий и многие другие. Каждый из этих компонентов, сравнительно безопасный из-за низких содержаний, в совокупности оказывается активным патологическим агентом. Особенно ярко проявляется эффект суммирования негативных воздействий на биоту и человека при смогах.

Смог в крупных городах стал большим бедствием. 5–9 декабря 1952 г. над Лондоном висел такой смог, что не было видно солнца – даже в виде размытого светящегося кружка. Эта зловредная смесь тумана и дыма унесла жизни не менее чем 4 000 жителей Лондона.

Теперь смог стал «достоянием» не одной Англии – его облака окутали германские города, пришлось снабжать постовых полицейских баллонами с кислородом. Еще хуже дело было в странах третьего мира, начавших быстрое промышленное развитие.

В бразильских городах уровень загрязнения воздуха в Сан-Паулу втрое превышал максимально допустимые нормы; в Рио-де-Жанейро – вдвое.

Швейцария

Когда-то страна славилась горным воздухом и кристально чистыми озерами. Но вот в 1963 г. на горном курорте Церматт разразилась эпидемия тифоидной лихорадки. Заболело 310 человек, двое из них умерло. Все отели в Церматте закрылись. Источник инфекции был найден – питьевая вода из когда-то «кристально чистых озер» оказались давно заражена сточными водами.

В 1965–1966 гг. зараженность Люцернского озера достигла критического уровня. В 1971 г. швейцарская полиция запретила купание в озере Лугано и в знаменитых Женевском и Цюрихском озерах. Великолепное Женевское озеро находилось в таком состоянии, что специалисты шутили: «Слишком густое для питья и слишком жидкое для пахоты!» Рыба в озере почти исчезла. Не только пить эту воду, но мыться и купаться в ней, стирать ею, чистить зубы было категорически нельзя.

Моря, омывающие Европу

Балтийское – одно из самых малых морей, длина его береговой линии составляет примерно 20 000 км, а берега населены высокоразвитыми народами, создавшими современную индустриальную и постиндустриальную промышленность. На берегу или поблизости от берега Балтийского моря шумят более 60 крупнейших промышленных центров. В Балтику несут или несли свои чудовищно отравленные воды 200 рек.

Даже сегодня, после кардинальной чистки, масштабы загрязнения Балтики трудно представить. А в 1950-е – 1960-е годы канализационные и промышленные воды сбрасывались в вообще безо всякой предварительной очистки.

Экипажи морских судов использовали Балтику, как своего рода сточную канаву. Ежегодно в море с различных судов сбрасывалось за борт до 1000 м3 сточных вод и 100 т твердых отбросов.

Датский эколог Аксель Эдлхаммер писал, что по Балтике можно теперь плавать без компаса, ориентируясь по мусору.

Великая Очистка Балтийского моря началась только в середине 1970-х. После того, как в конце мая 1973 г. в Хельсинки состоялась встреча экспертов Дании, Швеции, Финляндии, Советского Союза, ГДР и ФРГ. Цель встречи – выработать меры против катастрофического загрязнения Балтики.

Впрочем, встреча эта произошла уже после Стокгольмской сессии ООН 1972 г. Можно сказать, в другую историческую эпоху.

А до этого Средиземное море к концу 1960-х могло спорить с Балтийским за право называться самым грязным на Земле. По сути, оно тоже превратилось в гигантскую сточную канаву. В портах Барселоны, Марселя, Генуи, Неаполя и Стамбула корабли с трудом заходили в доки, буквально пробиваясь сквозь покрывающие поверхность слои мусора.

В июле 1972 г. группа делегатов итальянского парламента обратилась к правительству, требуя принять срочные меры для очистки вод Средиземного моря. Эти парламентарии получили сведения от специалистов, что если загрязнение вод Средиземного моря будет продолжаться такими же темпами, его животный и растительный мир полностью погибнут на протяжении ближайших 30 лет.

Если этого не произошло, то лишь по одной причине – загрязнения прекратились.

Балтийское и Средиземное моря были первыми, кто в начале 1970-х познакомился с «красными приливами». На космических снимках того времени ясно видны полосы загрязнений вдоль южного берега Северного и Балтийского морей, шириной от 7–10 до 100–120 км. «Красные приливы» – области интенсивного размножения растительного планктона, содержащего красный пигмент. Из-за этого океанические воды окрашиваются в красный цвет, ночами вода порой ярко светится. Это опасное явление: микроскопические водоросли содержат вредные токсины, приводящие во время «красных приливов» к гибели рыб и других живых организмов, которые ими питаются. Опасны они и для человека. Впервые «красные приливы» появились там, где отравленные реки ежегодно выносили сотни тонн хлоридов, фосфатов и нитратов.

Европейцам становилось все очевиднее, что богатство богатством, но жить вскоре станет невозможно – и как раз в самых богатых, самых развитых в промышленном отношении странах.

Экономическое чудо в Восточной Азии

Японское послевоенное «экономическое чудо» – процесс восстановления и бурного роста экономики страны после Второй мировой войны. Оно несколько более позднее, чем немецкое: конец 1950-х – середина 1970-х гг.

Япония начала свой путь к этому «чуду» после поражения во Второй мировой войне. Она капитулировала 2 сентября 1945 г. и была полностью оккупирована американскими войсками.

Традиционно деревянные города Японии горели, как свечки, под американскими бомбами. Погибло до 70 % жилого фонда. Погибло почти два миллиона солдат и офицеров и почти семьсот тысяч мирных жителей при массированных бомбардировках. В том числе, при атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки – от 210 до 220 тысяч мирных жителей.

В 1945 г. было собрано лишь 2/3 среднего урожая риса (шесть вместо девяти миллионов тонн). Страна находилась на грани полномасштабного голода. По карточкам выдавали 297 г риса в день. И даже эти граммы распределялись с большими задержками – в Токио до трех недель, а на окраинах – до трех месяцев.

Японцам было сложнее поднимать экономику, чем немцам: до войны страна не была ни промышленно развита, ни богата. Для перехода к рыночной экономике она должна была коренным образом изменить национальное и экономическое мышление. Впрочем, многие принципы патриархального общества: клановую систему, найм на всю жизнь, групповщину – японцы перенесли и на свою индустриальную модель.

В 1946–1952 гг. реформировались абсолютно все стороны общественно-экономической жизни страны. Американцы говорили о торжестве демократии…

Японцы относятся к этому периоду сложнее. А главное – с потоком американских долларов и полной технологической перестройкой прекрасно сочетались феодальные законы жизни японского общества и могучая роль государства в экономике.

Превращение Японии в «мастерскую Азии» стало возможным потому, что правительство официально провозгласило программу «развития экономики любой ценой». В том числе, и ценой экологии: по новой Конституции, принятой в мае 1947 г., ответственность за принятие мер защиты окружающей среды возлагалась… исключительно на местные органы управления. Муниципалитеты. Ведь на местах лучше знают «чаяния народных масс».

Даже введенные в масштабах всей страны «Закон о санитарных правилах в отношении пищевых продуктов», закон 1958 г. «О сохранении качественной воды» и закон «О контроле за выбросами предприятий» прекратили свое действие в 1971 г.

Благодаря американским долларам, клановому трудолюбию, теплому климату и полному забвению экологии, Япония с конца 1950-х до середины 70-х гг. достигла небывалого расцвета.

В 1950-е гг. были реконструированы металлургические заводы, угольные шахты и электростанции, заново построен разрушенный во время войны торговый флот. В 1960-х на базе конверсии военных предприятий и нового строительства практически с нуля были созданы производство электробытовых приборов и радиоприемников, автомобильная промышленность.

Началось создание отраслей послевоенного поколения, которых в Японии до войны вообще не было: нефтехимии, производства синтетических волокон и смол, электроники. На экономический рост затрачивалось около 30 % ВВП, в том числе 18–20 % приходилось на инвестиции в оборудование и производственное строительство.

Государство активно вмешивалось в распределение ресурсов между отраслями с целью формирования определенной структуры промышленности, поддерживало громадные корпорации вроде «Мицубиси» и «Мицуи».

Среднегодовые темпы роста экономики за период с 1955-го по 1973 гг. составили примерно 9,5 %. Объем промышленного производства вырос за эти годы в 6,6 раза, а национальный доход на душу населения увеличился более чем в 8 раз. Япония за 20 лет перешла от массовой бедности горожан и страшной нищеты азиатской деревни к западному уровню благосостояния на уровне Британии или Италии.

Экологическая цена «японского чуда»

Экологическая ситуация

Япония столкнулась с проблемой загрязнения окружающей среды промышленными и бытовыми отходами в ее наиболее остром проявлении на рубеже 60–70-х гг.

Проблема усугублялась тем, что 98 % японцев живут на 17 % территории страны: основная ее часть – высокогорья и крутые склоны. Население сосредоточено на небольшой площади – в Тихоокеанском промышленном поясе, где сконцентрировались основные производственные мощности и высока плотность транспорта.

Интенсивные сбросы отходов и сточных вод вызвали невероятное загрязнение водоемов свинцом, мышьяком, кадмием, хромом, фосфором, азотом и т. д., а также органическими соединениями. Это вызвало дефицит пресной воды – для нужд как производства, так и населения. Кроме того, прибрежные зоны Японии, особенно в районах крупных портов, были загрязнены нефтью и нефтяными отходами.

Загрязнение почв было кумулятивным: содержащиеся в отходах тяжелые металлы и прочие вредные элементы, попадая в землю с воздухом или водой, накапливались и проникали в продукты сельского хозяйства, которое велось в считанных километрах от грязных производств.

К середине 1970-х гг. город Нагоя получил не очень почетный титул «столицы смога», а Токио вышел на третье место в стране по числу заболеваний, вызванных загрязнением окружающей среды. В середине октября 1975 г. концентрация различных вредных окислов в ряде районов города в 6 раз превысила допустимый уровень.

Токийские власти отдали распоряжение всем фабрикам и заводам сократить потребление топлива на 40 %. Регулировщики уличного движения дышали кислородом из специальных баллонов (пешеходам эта возможность предоставлялась за дополнительную плату). В Токио и некоторых других городах на улицах устанавливались кислородные баллоны для детей, чтобы по дороге в школу они могли глотнуть свежего воздуха. Японские предприниматели открывали специальные бары, где люди потребляли не алкогольные напитки, а свежий воздух и кислород.

Жителям посоветовали не выпускать детей на улицу, дабы уберечь от отравления. Зеленая зона Токио сократилась на 12 %, и на каждого горожанина приходилось не более 1 м2 насаждений.

«Красные приливы» нанесли существенный ущерб рыбному хозяйству и аквакультуре. В 1972 г. убытки от них только во Внутреннем Японском море составили 7,1 миллиарда иен.

Отношение к Сэтоути – Внутреннему Японскому морю – у японцев такое же, как у русских к Волге, а у немцев к Рейну: нависла опасность деградации среды в самом сердце японской цивилизации.

Помимо химического, биологического, теплового загрязнения, в стране наблюдалось изменение физического состояния среды – шум, вибрация, электромагнитное и радиоактивное излучение. Серьезную задачу представляла борьба со зловонием, исходящим от предприятий различных отраслей.

На шумы в 1970 г. приходилось более 1/3 всех жалоб населения на загрязнение окружающей среды. Вибрация оказывала отрицательное влияние на здоровье людей (поражая прежде всего органы чувств). Источниками зловония, шума и вибрации оказывались не только промышленные предприятия и строительные площадки, но и транспорт. Ведь немало японцев в этой перенаселенной стране проживают вдоль скоростных магистралей, где шум превышает все допустимые пределы.

Странные болезни японцев

Именно тогда слово «когай» (означающее «общественный вред») вошло в мировой лексикон. «Когай» – это болезни, вызванные деградацией окружающей среды и экологическими загрязнениями.

Японцы столкнулись с целым набором таких болезней: «итай-итай» (что в переводе с означает «больно-больно»), «болезнь Минамата» и «астма Йоккаити», получившие названия по местностям, где впервые появились.

При высоких темпах промышленного развития загрязнение сделалось столь обширным, что пострадавшее население стало возбуждать многочисленные судебные иски. Среди них особенно известны четыре крупных: дело о болезни «итай-итай» (решение 1972 г.), вызываемой кадмием, который используется в горной промышленности; дело о болезни «минамата» в префектуре Кумамото (решение 1973 г.), связанной с воздействием метиловых и ртутных препаратов химической промышленности; дело о болезни «минамата» в префектуре Ниигата (решение 1971 г.) и дело об «астме Йоккаити» (решение 1972 г.), возникающей в результате загрязнения атмосферного воздуха во многих районах. Фактически – это примеры биологической кумуляции биотоксикантов. В 1974 г. в Японии была впервые зафиксирована болезнь «итай-итай», вызванная техногенным обогащением кадмием морских продуктов, потребляемых в пищу в районе сброса кадмийсодержащих отходов. В морепродуктах содержание металла превысило его содержание в морской воде в 4 500 раз. Наземными концентраторами кадмия являются рис и пшеница, аккумулирующие металл из почвы с повышенным его содержанием.

Аналогичные случаи были зарегистрированы в Японии и в связи со ртутными отравлениями. Химические предприятия сбрасывали в залив Минамата техногенную ртуть. Последняя, уже в виде органических соединений, накапливалась в морепродуктах, поступавших в продажу. От «болезни Минамата» погибло около 500 человек, тысячи получили инвалидность, проявился в потомстве и активный мутагенный эффект.

Только спустя 20 лет, на рубеже 80–90-х годов, ценой громадных расходов и усилий экологическая ситуация в Японии из неблагоприятной превратилась в относительно благополучную.

«Корейское чудо»

К очень похожим последствиям привело «Чудо реки Ханган» – термин, обозначающий процесс роста экономики Южной Кореи. «Чудо» шло с окончания Корейской войны (1953 г.) до Азиатского финансового кризиса (1997 г.). Ханган – это река, на берегах которой расположена столица Южной Кореи – Сеул.

За годы «корейского чуда» аграрная и нищая Корея превратилась в индустриального монстра, но на богатеющих корейцев обрушились те же самые экологические бедствия, что и на Японию.

Продолжение индустриализации США и Канады

В США не было необходимости восстанавливать промышленность, но ее стремительно развивали и модернизировали. Урбанизация тоже не была очень заметной.

За 1950-е гг. не появилось ни одного нового города с населением свыше миллиона человек. Но с населением от 500 000 до 1 000 000 выросло с 13 до 16; с населением от 250 000 до 500 000 – с 23 до 30; от 100 000 до 250 000 – с 65 до 81; от 50 000 до 100 000 – со 126 до 2012.

Развитие научно-технического прогресса стимулировала усилившаяся конкуренция со стороны СССР и, отчасти, других капиталистических стран. США хотели остаться лидером любой ценой.

Известие об успешном запуске первого искусственного спутника Земли, осуществленном Советским Союзом 4 октября 1957 г., вызвало очень бурную реакцию: нас обгоняют!

Ревизия научного потенциала США дала толчок перестройке системы образования. В 1958 г. был принят очень откровенно названный Национальный акт об образовании в целях обороны (The National Defense Education Act).

Гонка вооружений была важнейшей причиной продолжавшегося роста бюджета и в мирное время. Федеральный бюджет в 1950-е гг. вырос от 44,8 миллиарда долларов (1950), до 97,3 миллиарда (1960), а военные расходы уже в 1955 г. (39,9 миллиарда долларов) более чем втрое превышали уровень 1950-го.

В 1948 г. общие военные расходы (прямые ассигнования военным ведомствам плюс «помощь» другим государствам, имевшая военное предназначение) составляли 45,3 % бюджета, в 1955 г. – 59,3 %, в 1960 г. – 50,3 %. Получается, что так называемые бюджеты мирного времени были в США фактически бюджетами гонки вооружений и дальнейшей милитаризации экономики.

Эти огромные финансовые вложения привели к полной модернизации ряда отраслей экономики. Промышленность, а вслед за ней и сельское хозяйство стали функционировать на принципиально новой технической основе. С помощью электрификации и химизации производственных процессов не только повысилась производительность труда, но и развивались качественно новые отрасли производства.

Еще более значимым фактором научно– технической революции явилась автоматизация производства. Стало обычным повсеместное создание и использование в производстве, банковском деле, сфере обслуживания электронно-вычислительной техники. Коммерческое использование ЭВМ в США относится к началу 50-х годов, в 1960 г. было установлено уже 4 267 электронно-вычислительных машин.

Поколение, родившееся с 1920-го по 1930 гг., в США называют «великим». Оно выиграло войну, а потом подняло экономику на новую высоту. Это поколение «бэби-бумеров», в чьих семьях было обычным иметь по 3–4 ребенка. Поколение, начавшее жить в особняках, в пригородах, а не в городских квартирах.

Реки и озера США

Цена «экономического чуда» в США была обычной. Хотя и не такой страшной, как в Японии, и даже не такой, как в Германии – страна огромная.

«Старая грязнуха Миссисипи» оставалась грязной, воду из нее не пили и в ней не стирали – опасно.

В водопроводную сеть Нью-Йорка поступала вода, почти дважды побывавшая в употреблении: река Гудзон не успевала вынести сбросы в море, они вновь захватывались насосами водопроводной станции.

Естественно, такая вода непригодна не только для питья, но и для умывания. Питьевую воду местные жители покупали в продовольственных магазинах, ее начали продавать в бутылках: водопроводную специальной очистки и – подороже – высококачественную родниковую.

Так было не только в Нью-Йорке, но и во многих других городах. Рынок сбыта чистой воды стремительно разрастался, охватывал почти всю страну, превратился в источник бизнеса. Производством чистой воды заинтересовались крупные компании, между ними вспыхнула острейшая конкурентная борьба. США платили Канаде за право использовать естественные источники пресной воды на ее территории до двух миллиардов долларов ежегодно.

В конце 1960-х гг. и в Нью-Йорке полицейские стояли на посту с кислородными баллонами. В провинции было получше, но ненамного.

Над территорией США уже в 1950-е гг. сгорало больше кислорода, чем образовывалось. Это следствие и промышленного освоения, и сгорания кислорода в двигателях машин. До «энергетического кризиса» 1973 г. у американцев были модны громадные машины с мощными двигателями. Чем больше – тем престижнее! По машине судили о благосостоянии владельца. К 1960 г. автомашин в США было свыше 300 миллионов – больше, чем людей (сейчас их 500 миллионов).

В годы экономического бума машины «размножались» всемеро быстрее людей. Специалисты считают, что именно они несут 50 % ответственности за отравление воздуха Америки.

По сведениям сенатора-демократа Эдмунд Сикстуса Маски, в 1976 г. в США от заболеваний, вызванных загрязнением воздуха умерло 15 000 человек.

Авиация вытеснила водный транспорт и в самих США, и на маршрутах в Европу. Но чтобы пересечь Атлантический океан, современный реактивный лайнер поглощает 35 т кислорода.

В 1970 г. американские ученые пришли к выводу, что ветры в США подчиняются «правилам пятницы»: на движения воздуха оказывают огромное влияние потоки машин: в пятницу вечером они рвутся из городов, в воскресенье вечером владельцы возвращаются домой.

Кислотные дожди в США регистрируются с конца 1950-х, нанося огромный ущерб как дикой природе, так и возделываемым землям. Около половины всех кислотных дождей в Канаде – не местные. Их приносят ветры из США.

Американцы нежно относятся не к умопомрачительно красивому Западному побережью и не ко грандиозному Гранд-Каньону в Колорадо. Запад заселялся поздно, не тут рождалась американская нация. Сентиментальное отношение у них вызывает «грязнуха Миссисипи» и пояс Великих Озер.

Великие Озера расположены на территории Канады и США. Пять крупных (Верхнее, Гурон, Эри, Онтарио и Мичиган) содержат 22 700 км3 пресной воды, что составляет более 18 % ее мировых запасов.

Это индустриальное сердце Америки – 20 % промышленной базы США и половина промышленной базы Канады лежат в этом районе. Доход промышленного производства в районе Великих Озер составляет около миллиарда долларов ежегодно.

В бассейне озер в Канаде проживает около 8 500 000 человек, т.е. каждый третий канадец, и 27–28 миллионов граждан США, то есть каждый девятый американец. Здесь лежат крупнейшие города США: Чикаго и Милуоки на озере Мичиган, Буффало и Кливленд на озере Эри, центр автомобильной промышленности Детройт на реке Детройт вблизи ее впадения в озеро Эри. На озере Онтарио лежит второй по величине город Канады – Торонто.

В озерах водилось – а с конца 1980-х опять водится – 173 вида рыб, преимущественно семейства карповых, окуневых и лососевых; промысловое значение имеют сиг и форель. Когда-то эта рыба была обычной пищей американцев.

В 1960-е гг. стали бить тревогу: озеро Эри уже мертво… В нем совершенно нет рыбы… Умирают и другие Великие Озера… Районы, для которых они являются источниками пресной воды, стоят на грани катастрофы.

А что удивляться? Только в одно озеро Эри каждый день река Детройт приносила 8 000 т отбросов из 12 городов. Миллионы рыб погибали в жиже из мазута, грязи, отбросов и сточных вод. Вся эта масса выплескивалась на берег, скапливалась у пляжей. В водах Великих Озер было обнаружено около тысячи разнообразных токсичных химических веществ, которые попадали туда вместе со сточными водами и кислотными дождями. Даже относительно небольшие выбросы приводили к тяжелым последствиям. Природе свойственно все собирать, концентрировать и возвращать источнику бед. На знаменитой реке Колумбия была построена АЭС. Станция немного, но «подтекала». Однако биоценоз реки Колумбия, в районе реактора АЭС, показал, что даже малые концентрации в окружающей среде могут быть интенсивно накоплены живыми организмами, причем главными его аккумуляторами в данном случае оказались системы наследственности, приводящие к мутагенным поражениям. В результате из в водах озер было нельзя пить, в них нельзя было стирать и купаться.

Питьевая вода в крупных городах была непригодна к употреблению. Жители покупали все боле сложные и дорогие фильтры или воду из артезианских колодцев. Нарастало напряжение в обществе. Возник политико-экологический кризис, погашенный ценой гигантских усилий американцев и канадцев, и понадобилась затрата примерно 17 миллиардов долларов только на спасение Великих Озер от полной гибели. Совокупные расходы США и Канады на преодоление политико-экологического кризиса – тема отдельного исследования.

Океану тоже грозит опасность!

Мировой океан всегда казался беспредельно богатым. Разве можно изгадить эту колоссальную поверхность воды, покрывающую 70 % поверхности Земного шара? Но океан обеднел за считанные десятки лет.

В 1947 г. Тур Хейердал с товарищами плыл на плоту «Кон-Тики» через Тихий океан. Кристально чистая вода буквально кишела рыбой. Фотографии колоссальных акул, тунцов, макрелей просто поражают. Путешественники вполне могли бы вообще не ловить рыбу – каждое утро дежурный собирал летучих рыбок, которые за ночь плюхнулись на «Кон-Тики» и не смогли взлететь. Максимальный «улов» – 27 штук. На плот выскакивали и глубоководные рыбы, сардинки…

Тот же самый Тур Хейердал плавал на тростниковой лодке «Ра» через Атлантику в 1969-м и 1970 гг. Эти экспедиции то ловили рыбу, то сидели на консервах. Рыбы сделалось во много раз меньше, чем двадцать лет назад. Зато все время попадались то комки нефти, то пустые бутылки, то еще какая-нибудь гадость. Поверхность Атлантики оказалась загрязнена стоками промышленных и бытовых отходов на всем протяжении от Европы до Вест-Индии.

Это был другой океан? Но в 2006 г. путь «КонТики» повторил экипаж из шести человек, в составе которого был внук Хейердала Улав Хейердал. Экспедиция называлась «Тангароа». Она была организована в память Тура Хейердала – с целью проведения наблюдений за состоянием окружающей среды в Тихом океане. Об этом путешествии был снят фильм. Грустное впечатление: внук в 2006 г. не мог видеть и 10 % богатства, которое наблюдал дед в 1947-м.

Гибель грозит уже не отдельным морям, а Мировому океану, безбрежному, вбирающему в себя все водное богатство планеты. Он более не в силах противостоять загрязнению, производимому человеком.

«Красным приливам» в 1970-е гг. было подвержено Восточное побережье США. В наше время невозможно назвать места, где они невозможны.

Особую роль играет нефтяное загрязнение. Причин тут три:

1. Самая очевидная – катастрофы танкеров.

7–8 т нефти из каждых 10 т, добываемых на шельфе, доставляется к местам потребления морским транспортом. На некоторых участках Мирового океана происходит буквально столпотворение. Например, через пролив Ла-Манш, ширина которого 29 км, ежесуточно проходит более тысячи судов. Немудрено, что количество танкерных катастроф здесь велико. Особенно они возросли в 1970-1980-х гг. Только в 1975 г. погибло 10 танкеров общим водоизмещением в 815 тыс. т. Почти каждый год случаются крупные катастрофы.

Первая катастрофа такого масштаба произошла как раз во время «экономических чудес» на Западе и Востоке, в 1967 г.. У берегов Западной Европы потерпел аварию супертанкер «Torrey Canyon», в море попало 120 тыс. т нефти. Огромное нефтяное пятно обезобразило прибрежные воды и берега Франции и Англии. Погибло 50 тыс. водоплавающих птиц, т.е. 90 % морских птиц этих районов.

Но, конечно же, эта катастрофа не последняя. В феврале 1976 г. на танкере «San Pedro», совершавшем под либерийским флагом плавание из Перу в Колумбию с 33 тыс. т нефти на борту, вспыхнул пожар. Судно затонуло, нефть вылилась в море. Десять дней моряки колумбийских ВМС вели безуспешную борьбу по очистке вод в районе бедствия, охватившего прибрежную полосу протяженностью около 30 км.

В январе 1977 г. танкер «Argo Merchant» длиной 182 м сел на мель у берегов штата Массачусетс. Волны раскололи махину, и 29 тыс. т темной маслянистой жидкости вылилось в океан, образовав пятно размером 240 на 60 км.

1978 г. знаменуется крупной танкерной катастрофой у берегов Бретани. Американский супертанкер «Amoco Cadiz» наскочил на рифы, вылив в море 230 тыс. т нефти.

В 1979 г. – столкновение танкеров «Atlantic Impress» и «Idzhen Kepten» в Карибском заливе неподалеку от Тринидада. В море вылилось 300 тыс. т нефти.

В августе 1983 г. неподалеку от европейского побережья в Атлантике загорелся танкер «Castillo de Bellver». Судно затонуло, выпустив в воды океана 250 тыс. т нефти.

В январе 1989 г. у побережья Антарктиды терпит крушение танкер «Bahia Paraiso» с 1 тыс. т дизельного масла на борту.

Два месяца спустя страшная трагедия разыгралась в арктических водах Аляски. Танкер «Exxon Valdez» по вине капитана напоролся на риф. Из пробоины вытекло более 40 тыс. т нефти. Образовалось нефтяное пятно площадью до 800 км2. Акватория пролива Принца Уильяма была объявлена зоной бедствия, а на борьбу с загрязнением брошены ВМС США. Ряд стран мира (в том числе и Россия) поспешили прийти на помощь. Тем не менее, загрязнению подверглось 1300 миль арктической береговой линии, что привело к гибели практически всего биоценоза арктических шхер в районе аварии.

В апреле 1989 г. индийский танкер «Kanchenjunga» налетел на рифы в Красном море в территориальных водах Саудовской Аравии, в 5 км от порта Джидда. Из пробоин вытекло более 10 тыс. т нефти.

Но в целом доля танкерных аварий в нефтяном загрязнении моря сравнительно невелика.

2. Сброс балластных и очистных вод.

Втрое больше нефти поступает в акватории за счет промывки цистерн танкеров и сброса этой воды.

3. Сбросы нефтехимических заводов и аварии морских буровых платформ.

Крупнейшая экологическая катастрофа за всю историю подводной добычи нефти – гибель глубоководной платформы «Deepwater Horizon». Помимо гибели людей – 11 человек – в Мировой океан с 22 апреля 2010 г через разгерметизированную скважину поступало до 15 июля около 13,5 тыс. т нефти в сутки. Таким образом в воды Мирового океана за 84 дня поступило около 1 134 тыс. т нефти. Аварийный фонтан на нефтяной платформе Ixtoc I в мексиканском заливе Кампече в 1979 году, до сих пор считавшейся крупнейшей аварией в Мексиканском заливе, привёл к поступлению 402, 724 тыс. т нефти. «The New York Times», США, в статье JOHN M. BRODER и TOM ZELLER Jr. «Gulf Oil Spill Is Bad, but How Bad?» от 03/05/2010 предпочитает сравнивать масштабы происшедшей катастрофы с 103557,600 тыс. т. нефти «которые разлили в 1991 году отступавшие из Кувейта иракские войска». Сравнение несравнимого. Разлив нефти на суше в условиях пустыни, где она моментально превращается в битумную и асфальтовую малоподвижную субстанцию и подвижный токсичный водонефтяной раствор и эмульсия в богатейшем природными ресурсами Мексиканском заливе.

Авария в Мексиканском заливе очень показательна. Несмотря на публичность в освещении событий данных о химическом составе месторождения Тайбер (открыто в сентябре 2009 года) – нефти которого явились причиной экологической катастрофы в Мексиканском заливе в 2010 г, в открытой печати не имеется. Таким образом, невозможно даже приблизительно оценить токсичность полученной смеси и, соответственно, просчитать кратко– и долгосрочный ущерб и биологическим системам Мирового океана и людям, принимающим участие в ликвидации последствий аварии.

Масштаб загрязнений: ежегодно в Мировой океан по тем или иным причинам сбрасывается от 2 до 10 миллионов тонн нефти. Аэрофотосъемкой со спутников зафиксировано, что уже почти 30 % поверхности океана покрыто нефтяной пленкой. Особенно загрязнены воды Средиземного моря, Атлантического океана и их берега.

Литр нефти лишает кислорода 40 т морской воды столь необходимого рыбам. Тонна нефти загрязняет 12 км2 поверхности океана. Икринки многих рыб развиваются в приповерхностном слое, где опасность встречи с нефтью весьма велика. При концентрации ее в морской воде в количестве 0,1–0,01 мл/л икринки погибают за несколько суток. Если имеется нефтяная пленка, на 1 га морской поверхности может погибнуть более 100 миллионов личинок рыб.

Мировой океан загрязняется и механически, крупным мусором. Его выносят реки, выбрасывают с проходящих судов. До середины – конца 1970-х гг.

основными центрами загрязнения были Европа, США и Япония. В наше время – страны «третьего мира», куда вынесены почти все «грязные» производства, и Китай.

В водах Карибского моря обнаружили ДДТ, которым опыляют плантации Африки. Близ Со дна восьмикилометровой Пуэрториканской впадины исследователи океанских глубин вместе с уникальными, еще неизвестными науке породами рыб, извлекли… бидоны с краской, банки из-под фруктовых соков и пива, пустые бутылки, электрические батареи.

Политико-экологические последствия «экономических чудес» оказались настолько устрашающими, что их просто необходимо было осмыслить. Совокупные затраты индустриально развитых стран на борьбу с политико-экологическим кризисом превысили все разумные и неразумные расходы. Ни одна колониальная война не обходилась так дорого, как постколониальная индустриализация промышленно развитых стран. Но, в отличие от колониальной войны, эти затраты не принесли дивидендов – они лишь заставили, именно заставили, осмыслить угрозу и начать считать риски от внедрения культуры потребления.

Их и осмыслили… А что сделали это весьма своеобразные люди и в весьма своеобразной форме, это уже второй вопрос.

Римский клуб

Поворот в сознании европейцев связан с именем итальянского ученого, предпринимателя и общественного деятеля Аурелио Печчеи (1908–1984). Родился он в Турине, в семье предпринимателя средней руки. Изучая экономику в Сорбонне, общался с людьми разных убеждений и народов. В это время он побывал в СССР (о подробностях поездки в страну за «железным занавесом» ничего не известно). Бурное экономическое развитие СССР совершенно очаровало Печчеи, и в 1930 г. он защитил диссертацию о политике НЭП’а. В зрелые годы – член Совета компании «Фиат», президент компании «Оливетти», основатель отделений компании «Фиат» в Аргентине (1953); президент Совета «ФиатКонкорд» в Буэнос-Айресе (1953–1973), президент Совета «Италконсульт» в Риме… Кроме того, Печчеи – автор нескольких прогностических и научно– популярных книг, переведенных на многие как европейские, так и азиатские языки. Именно этот неоднозначный человек основал в 1968 г. знаменитый

Римский клуб, председателем которого оставался до своей кончины.

Членство в клубе

Членство в Римском клубе ограничено (сто человек). «Как правило, члены правительств не могут одновременно быть членами Римского клуба». Никто из участников не представляет никакой государственной организации и не отражает какого-нибудь одного – идеологического, политического или национального – взгляда.

В разное время действительными членами Римского клуба были наши соотечественники – академики: филосов и социолог Джермен Михайлович Гвишиани, геофизик Евгений Константинович Федоров, Евгений Максимович Примаков, физик-теоретик Анатолий Алексеевич Логунов, физик Сергей Петрович Капица, писатель Чингиз Айтматов, математик Виктор Антонович Садовничий, почетными членами – Михаил Сергеевич Горбачев и Борис Евгеньевич Патон.

Римский клуб объединил представителей мировой политической, финансовой, культурной и научной элиты. Он создавался, чтобы изучать глобальные проблемы и показывать пути их решения. Способом влияния были выбраны заказные доклады. Клуб заказывает и оплачивает работу. Получив готовый доклад, рассматривает и утверждает его на своей ежегодной конференции. Это происходит в присутствии широкой публики – представителей общественности, науки, политических деятелей, прессы. Результаты исследования распространяются клубом путем публикаций докладов и обсуждением их в разных аудиториях и странах мира.

Римский клуб – это глобальное моделирование, в том числе с помощью компьютеров. Это развенчание технократического мифа об экономическом росте как универсальном способе решать все проблемы. Это обсуждение места человека в современном мире, осуждение гонки вооружений, призыв объединить усилия для сохранения биосферы Земли и улучшения как материального благосостояния, так и качества жизни людей. Римский клуб – это политико-экологический отклик мыслящей мировой элиты на риски развития человеческого общества.

Теоретические разработки по заказам Римского клуба используются при прогнозировании социально– экономического развития отдельных стран, отраслей промышленности, корпораций и фирм… Используются примерно так же, как мнения маленьких государств большими и сильными: если их хотят использовать, то используют.

Пределы роста

Римский клуб положил начало исследовательским работам по «Глобальной проблематике». Для ответов на поставленные клубом вопросы ряд выдающихся ученых создали серию «Докладов Римскому клубу» под общим названием «Трудности человечества». Перспективы развития мира прогнозировались по компьютерным моделям, а полученные результаты были опубликованы и обсуждались во всем мире.

Первый доклад Римскому клубу, глобальные модели Форрестера-Медоуза, был представлен в 1972 г. Доклад «Пределы роста. Сложность положения человечества»положил начало целому ряду докладов Клуба, но и сам по себе получил известность.

Причина проста. В этом докладе ученые утверждали, что развитие цивилизации базируется на нескольких основных ресурсах: наличии чистой воды и чистого воздуха, плодородии почв, добыче металлов, нефти, газа, угля. Пока мы добываем все больше и больше металла и нефти, пока есть еще чистая вода и плодородная почва – цивилизация может существовать.

Но запасы всех этих ресурсов – конечны. Мы загрязняем воду и воздух, мы насилуем землю, внося в нее минеральные удобрения и снижая ее естественное плодородие, мы добываем все больше и больше нефти. Миллионы лет природа создавала запасы полезных ископаемых… Они невозобновимы и рано или поздно кончатся. Фактически это пересказ мыслей Владимира Ивановича Вернадского словами, близкими современным бизнес– и политическому сообществам. Доходчивый пересказ. И, как следствие, доклад откомментирован предпринимателем в еще более доступных терминах: «Человечество живет в основном за счет капитала планеты, а не за счет процентов с него. Так бизнес не делается».

Авторы «Сложного положения человечества» показали: стоит иссякнуть любому из основных ресурсов, и начнется «неконтролируемый и неостановимый спад численности населения». То есть голод, мор, война всех против всех, массовая гибель людей без тепла и еды.

По их мнению, этот час не так уж далек: нефти на Земле осталось на 35 лет, металла – на 50. Достигнем любого из «пределов роста» – и конец цивилизации.

Сами подсчеты Римского клуба оказались неверными. Ведь авторы просто предположили, что все будет происходить так же, как в конце 1950-х и начале 1960-х гг.: человечество будет расходовать металл и нефть с такой же скоростью и с такими же темпами роста, как и раньше. И что новые источники нефти не будут найдены…

Оба предположения исходно неверны. Уже после их доклада потребление металла и нефти заметно снизилось; человечество с металла все больше переходит на пластмассу. Разведаны и новые месторождения, не известные в 1960-е гг. – в том числе, на акваториях. Но авторы доклада не оставили этой темы. С их точки зрения, если в 1960-е гг. человечество стояло на грани устойчивости, то к 1980-м оно живет уже за ее пределами.

Но главное, конечно, не в конкретных цифрах. Не так уж принципиально, когда будут достигнуты «пределы роста» – через 35 лет или через 350. Главное – оказалось, что ресурсы Земного шара конечны. И значит, конечно развитие, основанное на эксплуатации этих ресурсов.

Признание этого факта полностью изменяло по крайней мере:

• перспективы развития всего человечества;

• сохранение права на лидерство стран «первого мира».

Мир вступил в пору политической экологии. Экологическая составляющая с этого момента обладает системообразующим характером для мировой политики. Лаже ядерная война страшит не сколько массовыми жертвами (когда это останавливало политиков!), сколько глобальным изменением планетарной экологии – ядерной зимой.

Утраченная перспектива

До 1967 г. казалось, что все страны мира смогут стать такими же процветающими и богатыми, как страны «первого мира». Вопрос времени. Возможности человека обогащаться казались беспредельными потому, что беспредельными казались богатства мира.

Теперь оказалось: богатства мира далеко не беспредельны. Они похожи на детскую копилку в сравнении с банковским хранилищем. Такова разница между желаниями и возможностями Человечества. Перспективы развития производства, накопления богатств ограничены конечными, определимыми ресурсами биосферы.

Пошли прахом все ожидания стран и народов «третьего мира», всех живших там людей. Ведь ждали: «вот разовьемся»… «вот накопим»… «вот станем, как…». Послевоенное японское «экономическое чудо», «молодые тигры» Юго-Восточной Азии: Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур показывали путь любой стране и народу. Еще немного… Еще чуть-чуть… А тут оказалось: эти «молодые тигры» – последние, кто успел войти в число «стран первого мира», пока это еще было возможно. До кого «не дошла очередь» сегодня, не дойдет уже никогда.

Да и как она может дойти?

Всего 6 % населения Земли (в США) потребляют 40 % невозобновимых ресурсов планеты. На кладбищах этой неимоверно богатой страны используется больше удобрений, чем в сельском хозяйстве Китая. А ресурсы биосферы – на исходе. Если «как в США» начнут жить не 6, а хотя бы 12–15 % населения Земного шара – произойдет экологический апокалипсис, биосфера не сможет существовать, и некому будет рассказать о нашем опыте.

Получается, ни Индии, ни Китаю, ни Польше никогда не достичь уровня жизни США, Японии или Франции. Огромное большинство жителей Земного шара никогда не будут жить в таких же домах, иметь таких же предметов престижного потребления, иметь такое же медицинское обслуживание и доступ к такому же образованию, как граждане «счастливых» стран.

Во-вторых, всамóй потребительской цивилизации, в самóй «культуре потребления», в эгоистическом стремлении удовлетворять все новые потребности, даже в самой по себе «рыночной» экономике все больше людей начало усматривать источник экологической катастрофы. Теперь это уже серьезный политико– экологический фактор. И вопрос один: неизбежно ли рванет мина или можно, рискуя и трудясь, выкрутить взрыватель?

Получается – мало того, что весь мир никогда не станет «как Европа».

Но еще и самой «Европе» предстоит (если она намерена продолжить свое существование) пересмотреть самые основы своей цивилизации.

Эти открытия явились концом отнюдь не только не второго пика оптимизма – а вообще всей нововременной эпохи глобального оптимизма XVII–XX вв.

В 1970-е гг. на смену уверенной в себе, «знающей, как надо» и крайне динамичной мировой цивилизации, точно знающей, где ее центр, а где – периферия, приходит несравненно менее уверенная в своих основах, погруженная в собственные проблемы цивилизационная общность с размытыми границами. Возникает нечто в достаточной степени непривычное и явно не тождественное любым «эталонным образцам».

На парадигме беспредельного роста производства и потребления, беспрерывного расширения была построена цивилизация, сложившаяся в Европе в XVII в., после Английской революции и Тридцатилетней войны. Она напрочь отбросила «циклическую» модель истории, рассматривая свое функционирование как устремленные в бесконечность самосовершенствование и распространение. Для нововременной цивилизации самоутверждение личности было важнее социальной гармонии, деятельность человека – важнее сохранения природного наследия. Она не признавала ни собственной конечности, ни права других культур на специфику. Всему миру вменялось перенять ее модель. И триста лет, вплоть до середины ХХ в., нововременная культура действительно занимала особое положение, постепенно втягивая в себя региональные культуры.

Реализация «фаустовской» культуры в нововременной цивилизационной модели дала европейцам неимоверно высокий уровень жизни, спасение от большинства болезней и избавила 90 % мужского населения от тяжелого ручного труда, а все женское население – от беспрерывного рождения детей. Она создала науку как особую форму общественного сознания, естественнонаучную картину мира, выделила личность из любой общественной группы и научилась уважать ее так же, как группу в целом.

Констатируем факт – к 1960-м гг. потенциал развития нововременной культуры оказался исчерпанным. И в значительной степени потому же, почему исчерпывались потенциалы других культур, до нее: принятие этой культуры все большим по численности сообществом исчерпал ресурсы, на использовании которых все и держалось. Вот она – реальная формула «заката Европы». Проявилась новая составляющая – политическая экология как новый культурологический феномен.

Первые экологические законодательства

И ухудшение экологической ситуации в Европе, и доклады Римского клуба, и множество более локальных (а точнее – получивших меньшее освещение работ привело к тому, что уже в 1960–1970-е гг. во многих странах начались поиски новых концепций природопользования. Таких, в которых охрана среды обитания и ресурсов будет не менее важным фактором, чем развитие.

Государства начали принимать новые природоохранные законы – как общие, об охране природы вообще, так и относящихся к охране вод, воздуха, земельных, лесных и других ресурсов.

Их основополагающий принцип был прост: «Платит тот, кто загрязняет». Не лучший вариант, конечно, потому что получалось – от загрязнений можно и откупиться. Но расходы капитала начали увеличиваться: прежде всего, на создание очистных сооружений. Стоимость продукции начала неуклонно расти… В ФРГ на охрану окружающей среды тратятся огромные средства – около 20 миллиардов долларов ежегодно. Что поставило под вопрос само «экономическое чудо», с одной стороны, а с другой – вызвало к жизни новые отрасли промышленности и экспорта – производства экологически чистого оборудования и оборудования для очистки.

Соглашение Международной Комиссии от 29 апреля 1963 г. по защите Рейна против загрязнения практически не выполнялось. Теперь появились Дополнительное Соглашение от 3 декабря 1976 г. и Конвенция от 3 декабря 1976 г. по защите Рейна против химического загрязнения. Эти решения уже выполнялись неукоснительно. Загрязнение удалось, по крайней мере, приостановить. Разумные усилия принесли плоды: Рейн очистился – в нем ловят рыбу, в том числе, лососевых. Исчез смог над угольно-металлургическим Руром, чище стал воздух в других городах. ФРГ стала мировым лидером по вторичному использованию сырья.

Политико-экологический фактор вызвал к жизни различные общественные движения. Большое значение во многих странах приобрели партии «зеленых», ориентирующиеся в первую очередь на некоторые городские агломерации и университетские города. Они завоевали достаточно прочные позиции и в Бундестаге ФРГ.

«Зеленые»

Основателем Зеленого движения ФРГ считается руководитель студентов Руди Лучке. Его организация начала деятельность в 1968 г. и была совершенно мирной, неагрессивной, но «зеленые» проводили многочисленные акции протеста против политики государства в отношении окружающей среды.

Официально партия (Gruenen – «Зеленые») была зарегистрирована через год после смерти Лучке, в 1980 г. В конце семидесятых в нее пришли бывший участник студенческих волнений, а много позже респектабельный политик, занимавший должность министра иностранных дел ФРГ, Йошка Фишер. Именно в Зеленом движении Германии были сформированы четыре составляющих политики партии, которые постепенно оказались, приняты почти всеми европейскими «зелеными», а ныне являются признаками почти всех зеленых движений в мире. Эти принципы:

• экология,

• социальная справедливость,

• низовая демократия (интересы всех членов социума, вне зависимости от положения, должны быть учтены),

• ненасилие

1982 г. от партии зеленых откололась Экологическая демократическая партия, которая не разделяет поддержку иммигрантов «зелеными» и не занимается правами сексуальных меньшинств, а также выступает за запрет абортов. Это своего рода консервативное крыло «зеленых», остальные позиции которого, в общем, совпадают с позициями материнской партии.

В 1980-е гг. «зеленые» на различных выборах получают места в Бундестаге, парламентах федеральных земель, а также в Европарламенте. В 1987 г. на национальных выборах зеленые набирают 8,3 % голосов. Отчасти это результат Чернобыльской катастрофы, которая заставила весь мир обратить внимание на экологические проблемы.

В 1998 г. «зеленые» снова проходят в парламент, но не самостоятельно, а в составе «Красно-зеленого альянса» – коалиции с социал-демократами. Заметим, что подобная политическая ориентация характерна для большинства «зеленых» партий Европы. Например, среди португальцев «зеленые» известны под прозвищем «арбузы» – из-за коалиции с коммунистами. В Дании «зеленые» тоже активно сотрудничают с левыми движениями, и их альянс тоже носит название «Краснозеленого».

В 2001 г. зеленые достигли соглашения о свертывании ядерной энергетики в Германии (было закрыто несколько АЭС). Однако затем наступил небольшой кризис в отношениях немецких и европейских «зеленых» – в Германии они согласились остаться в коалиции и поддержать правительство канцлера Герхарда Шредера по вопросу войны в Афганистане. Эта поддержка военной политики, которая противоречила одному из четырех принципов «зеленых» (ненасилию) осложнила их отношения с коллегами по всему миру. Справедливости ради стоит отметить тот факт, что Йошка Фишер и его политическая сила (с 1998 года по 2005 год занимал пост министра иностранных дел Германии и вице-канцлера) выступили против участии Германии в операции в Ираке. В результате выборов 2005 г. «зеленые» набрали в Германии 8,1 % голосов, что свидетельствует об устоявшемся электорате.

Другой страной-флагманом европейского Зеленого движения является Австрия. Здешние «зеленые» традиционно пользуются популярностью. Партия была основана в 1986 г. под названием Зеленая альтернатива, связанным с тем, что часть партии отошла от более консервативного Зеленого союза Австрии. Кроме того, существовал и Альтернативный список Австрии. В 1986 г. на выборах в парламент партия набрала 4,82 % голосов. Отчасти потому, что партии удалось предотвратить постройку АЭС в Цвентендорфе. На выборах 1990-го, 1994-го, 1995-го, 1999-го, 2002-го и 2006 гг. партия соответственно набирала 4,8 %, 7,3 %, 4,8 %, 7,4 %, 9,5 % и 11,0 % голосов. На момент образования главой партии была Фреда Майсснер-Блау. На нынешний день ею руководит Александр ван дер Беллен.

Период 1760–1914 гг. состоялся как Эпоха политической экономики.

Период 1914–1945 гг. – как Эпоха идеологии.

Вторая половина XX в. в силу необходимости стала Эпохой политической экологии.

Начало

До начала 1970-х гг. экологическая дипломатия существовала на периферии международной жизни и практически полностью сводилась к борьбе за биосферные ресурсы. В этом отношении со времен Римской империи до конца 1940-х гг. не изменилось почти ничего.

В 1949 г. в Лейк-Саксессе (США) под эгидой ООН была проведена Международная научно-техническая конференция по охране природы – первая в истории экологическая акция такого масштаба.

В 1960-е гг. экологические проблемы стали постоянно обсуждаться в учреждениях ООН.

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) начала заниматься вопросами воздействия загрязняющих веществ на здоровье человека. Всемирная метеорологическая организация (ВМО) – влиянием загрязнения атмосферы на климат. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) занялась изучением того, как влияют экологические проблемы на производство продовольствия. В частности, ООН озаботило истощение рыбных ресурсов планеты.

Читатели постарше могут еще помнить мерлузу. В 1950-е гг. ее продавали так же, как сегодня селедку – это была вкусная и дешевая рыбка. Но к 1960-м гг. мерлуза с прилавков начала исчезать… И пропала.

В 1960-е было много хека. Ходил анекдот: встречаются стерлядь и хек.

– Здорово, кормилец народа! – говорит стерлядь. – Привет, крайкомовская проститутка! – отвечает хек.

Но и «кормилец народа» исчез в конце 1970-х, во всех магазинах теперь лежал минтай. Куда девался хек? Туда же, куда и мерлуза. Причина проста: перевылов.

Говоря попросту – ловили больше, чем рыба могла себя воспроизводить. Рыба исчезла.

Место хека занял минтай… Значительно менее вкусный.

Думаете, на Западе было лучше? Ничуть не бывало.

То есть там с рыбой неплохо… Но стоимость той же мерлузы, не говоря о красной рыбе, просто вгоняет в шок. А дешевая рыба – низкого качества. Это ерши, окуни и щука – если мы о пресноводной рыбе; простипома и минтай – если о морской. И в 1960-е гг… и сегодня рыба высокого качества недоступна 90 % населения.

Что дефицит, что цены – один результат

Но все это – отдельные, разрозненные события. Системным действием стало проведение Сессии ООН, посвященной международным проблемам охраны окружающей среды (июнь – сентябрь 1972 г., Стокгольм).

«Страны социалистического лагеря» ее практически проигнорировали из-за отказа ООН признавать Германскую Демократическую Республику, но главного Сессия достигла: экологическая проблема стала фактором политики.

Всем, кто хотел это знать, стало очевидно: системы природопользования сделались столь мощными, что природа уже не способна к саморегуляции и самоочищению. Придется или производить значительно меньше – а тем самым и значительно меньше потреблять, или больше думать об экологических последствиях производства, принимать решительные и эффективные меры для очистки уже пострадавших земель и вод. Так или иначе – предстоит нести издержки на очистку и защиту окружающей нас природной среды. В противном случае эколого-политический фактор выйдет из-под контроля и приведет к затяжным биосферным войнам, общему обнищанию, голоду и депопуляции человечества под воздействием природных – и весьма жестоких для отдельного человека – механизмов. В качестве примера можно привести амазонскую сельву. Историки и археологи буквально год назад с помощью аэрокосмических методов выявили и археологическими работами доказали существование в тех местах высокопродуктивной агроцивилизации, исчезнувшей в силу эколого-политических факторов – снижения продуктивности почв и последующего политического и военного упадка. Культуры, не желающие нести издержек и понимать принимать политико-экологические меры, бесследно стираются с поверхности Земли через планетарные механизмы саморегуляции в кратчайшие – и с геологических, и даже исторических точек зрения сроки.

Стокгольмская конференция приняла солидное число документов, среди которых особое место занимает «Декларация принципов» по основным экологическим проблемам человечества.

Начинается она с тезиса, что человек одновременно и продукт, и создатель окружающей среды. Эта среда предопределяет интеллектуальный, социальный и духовный рост человека, а потому ее охрана и улучшение – необходимое условие человеческого благополучия. Ответственность за «охрану и улучшение» Декларация возлагает не только на правительства, но и на частные лица.

Другой тезис: «Природные ресурсы не собственность нынешнего поколения, а взяты в долг у будущих поколений», – использовался потом много раз; очень удачная формула.

А вот как понимать право человека на благоприятные условия жизни в окружающей среде, качество которой позволяет вести достойную и процветающую жизнь? Где границы «достойной и процветающей жизни»? И что должен делать человек, если ему этого счастья не обеспечивают? Скажем, гражданин Конго или Сомали? Ему что, сразу мчаться в ООН?

Вторая часть Стокгольмской декларации – свод из двадцати четырех руководящих принципов, которым должны следовать государства и международные организации.

В первых семи декларируется неразрывная связь между охраной окружающей среды и реализацией основных прав и свобод человека. И что на человеке лежит особая ответственность за сохранение природного наследия, в том числе, нефти, прочих полезных ископаемых, воздуха, воды, почв, растений и животных.

Принципы с 8-го по 25-й вменяют в обязанность государствам принимать меры для охраны и улучшения окружающей среды, рационально планировать свое развитие, чтобы обеспечить более разумное управление природными ресурсами. Здесь наиболее интересен 21-й принцип. С одной стороны, государства обладают суверенным правом эксплуатировать свои природные ресурсы, как считают нужным – в соответствии со своей собственной природоохранной политикой. А с другой стороны – обязаны хозяйствовать так, чтобы их деятельность не наносила ущерба окружающей среде других государств или территорий, находящихся за пределами национальной юрисдикции.

То есть суверенитет несколько ограничивается…

Делегаты Сессии были весьма удовлетворены своим творчеством и сравнивали значение Декларации ни много ни мало – с Великой хартией вольностей. Однако известный французский юрист и вполне выдержанный человек – господин Кисс – отметил, что Декларация может служить базисом как для любых будущих действий в области охраны окружающей среды, так и для полного бездействия.

Тем не менее, после Сессии «научные» слова вроде «экология», «виды-индикаторы» или «химическое загрязнение» прочно вошли в бытовой, повседневный язык. День открытия этой конференции (5 июня) стал Всемирным днем охраны окружающей среды.

Положения Стокгольмской декларации задали направление всей экологической деятельности ООН.

Кроме Декларации, участники Стокгольмской конференции одобрили План мероприятий в отношении окружающей человека среды. Этот пространный и тяжело читаемый даже специалистами документ содержит 109 рекомендаций по самым различным сторонам международного природоохранного сотрудничества. На основании рекомендаций, содержавшихся в Плане, Генеральная Ассамблея ООН образовала постоянно действующий орган – Программу ООН по окружающей среде (ЮНЕП, United Nations Environment Programme) – который стал основным координатором , разработки международной стратегии охраны биосферы Земли, обеспечения международной экологической безопасности.

Перед Программой была поставлена задача свести воедино и усилить деятельность, начатую еще до Стокгольма некоторыми органами и учреждениями ООН. Позже (в 1983 г.) создали еще и Международную комиссию ООН по окружающей среде и развитию – МКОСР (World Commission on Environment and Development – WCED). Она занялась изучением взаимосвязи экологических и социальных проблем в разных регионах планеты, прежде всего, в развивающихся странах. Конечно же, и МКОСР издала целый список правовых принципов охраны окружающей среды.

Основываясь на собственных документах, в первую очередь, на Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 г., и Пакте о гражданских и политических правах человека, принятом в 1976 г., ни на миг не забывая о демократии, ООН создала целую библиотеку важнейших международно-правовых документов по охране окружающей природной среды. В первую очередь, к ним относятся резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Об исторической ответственности государств за сохранение природы Земли для нынешнего и будущего поколений» (1980) и «Всемирная хартия охраны природы» (1982).

Всемирная хартия природы (резолюция ООН за № 37/7 от 28 октября 1982 г.) – это свод принципов, которыми государства, неправительственные учреждения и даже отдельные лица должны руководствоваться, проводя любую деятельность, которая хотя бы теоретически может оказать воздействие на окружающую среду.

Столь же незыблемые правила принимаются не только Генеральной Ассамблеей, но и специализированными учреждениями ООН (например, Международная организация гражданской авиации) и, разумеется, Программа ООН по окружающей среде. ЮНЕП разработала руководящие принципы управления разделяемыми природными ресурсами (1978), загрязнениями морей с наземных источников (1985), опасными отходами (1987).

Сложность в том, что эти источники международного экологического права – вовсе не законы, которые должны соблюдать все. Даже сторонники называют их «мягким правом». Это рекомендации… Кто хочет, тот соблюдает, а кто не хочет – не соблюдает. Как Япония, которая не хочет присоединяться к квоте вылова китов – и не присоединяется, истребляя их без счета и разбора. Как, впрочем, и дельфинов и всего остального, до чего могут дотянуться продвинутые созерцатели горы Фудзияма и Сада Камней.

Экологическая дипломатия ООН хороша именно своей идеалистичностью: она меньше связана с реальной государственной политикой, и потому последовательнее определяет желательное и идеальное. То, чего в «Реалполитик» чаще всего не хватает.

Тем важнее, что положения ряда природоохранных документов ООН вошли и в некоторые международные соглашения, и в законодательство ряда государств.

Под эгидой ООН

Положения Стокгольмской декларации не раз отражались во многих международных природоохранных конвенциях, в решениях международных организаций и конференций.

Особенно всем нравился 21-й принцип – ведь многие природные системы не входят в юрисдикцию отдельных государств… Его подтверждали в некоторых природоохранных резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, в Декларации Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию, на этот принцип ссылались при заключении многих весьма авторитетных экологических соглашений – например, Венской конвенции об охране озонового слоя 1985 г. или Женевской конвенции о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния 1979 г.

Космос и Антарктида давно провозглашены общим достоянием человечества. Договор об Антарктиде (1959) предусматривает свободу научных исследований, запрет военного использования, охрану живых ресурсов. Декларация правовых принципов деятельности по использованию космического пространства (1963) и Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела (1967) заявляют, что недопустимо присвоение любых космических объектов отдельными государствами, загрязнение космического пространства и использование его в военных целях.

Океан был общим достоянием лишь частично. Конвенция о рыболовстве и охране живых ресурсов моря (1958) разграничила территориальные воды, часть территории государства, и пелагические воды.

После Стокгольмской Сессии ООН понятие общего достояния было закреплено:

• по морям – «Конвенцией ООН по морскому правр (1982) и «Конвенцией по борьбе с загрязнением моря нефтью и другими вредными веществами» (1984);

• по воздушному бассейну Земли – Конвенцией о предотвращении трансграничного загрязнения атмосферы на большие расстояния (1979), Венской конвенцией по защите озонового слоя» (1985) и Монреальским протоколом по озоноразрушающим веществам (1987);

• по части территории суши – Конвенцией об охране всемирного культурного и природного наследия, принятой конференцией ЮНЕСКО в 1972 г.; по ней заповедники, национальные парки, уникальные природные ландшафты, выдающиеся национальные памятники культуры принимаются на международный учет, а ЮНЕСКО оказывает материальную помощь в их содержании и охране.

Конвенция о международной торговле исчезающими видами дикой флоры и фауны (1990) провозглашает сохранение животных, пересекающих во время миграций государственные границы, а также редких и исчезающих видов животных и растений предметом заботы международных природоохранных организаций.

Все это свидетельствует о главном: после 1972 г. экологическая дипломатия стала нормативной и обычной частью дипломатии в целом. Экологическая политика вышла на уровень прописных межгосударственных отношений.

А воз и ныне там.

Самое тревожное в работе международных организаций: они создали престижные и хорошо оплачиваемые рабочие места для международных чиновников. Грамотно и споро осваивается бюджет. Пишется и публикуется масса документов – на хорошей мелованной, отбеленной хлором бумаге. Но существенного прорыва в природоохранной деятельности не видно.

Штаб-квартира ЮНЕП находится в Найроби (Кения). В сессиях ЮНЕП в этом красивом городе регулярно участвуют представители около ста стран мира. ЮНЕП занимается наиболее острыми проблемами экологического кризиса: опустыниванием земель, деградацией почв, вырубкой лесов, сокращением запасов пресной воды, загрязнением Мирового океана, сокращением биологического разнообразия, антропогенными изменениями климата и так далее. В рамках ЮНЕП действует Глобальная система мониторинга окружающей среды – ГС МОС (Global Environment Monitory System – GEMS) с Международной справочной службой информации по окружающей среде. Еще сотни и тысячи хорошо оплачиваемых и престижных рабочих мест.

И каков же результат работы и встреч образованных и умных людей в Найроби? Может быть, вырубке лесов и опустыниванию давно сказано грозное «нет»?

Но по данным самой ЮНЕП, в настоящее время площадь пустынь, созданных человеком, составляет более 900 миллионов гектаров и около 3,5 миллиардов гектаров территорий более ста стран мира находятся на грани превращения в такие же пустыни. К этим районам относятся почти треть территории суши, на которой проживает более миллиарда человек. Все, что мы читаем в виде отчетов – это печальные истории о том, как трудно и невозможно объяснить африканскому кочевнику, что не надо рубить остатки лесов на дрова и древесный уголь. Причем эта вселенская печаль не мешает разрабатывать новые ежегодные программы и поглощать, как аборигены лес, бюджетные средства.

Международный союз охраны природы и природных ресурсов – МСОП (International Union for Conservation and Natural Resources – IUCN) хотя бы прославился составлением Международной Красной книги популяций редких и исчезающих видов и Зеленой книги уникальных и редких природных ландшафтов Земли.

Сельскохозяйственная и продовольственная организация ООН – ФАО (United Nations Food and Agricultural Organization – UNFAO) – составила карты почв мира. Она пытается осуществлять международный контроль за качеством продуктов питания. Но сельское хозяйство не стало совершеннее, а мировые продовольственные ресурсы – богаче.

Всемирная организация здравоохранения – ВОЗ (World Health Organization of the UN – WHO) занимается вопросами охраны здоровья человека в аспекте взаимодействия его с окружающей средой. Попутно участвует в скандалах по поводу фармацевтических препаратов, рекомендуемых этой организацией для стран третьего мира и в иных – интересных для отдельных лиц – проектах.

Всемирная метеорологическая организация ООН – ВМО (World Meteorological Organization of the UN – WMO) изучает степень антропогенного изменения климата планеты в целом и по отдельным регионам.

Международное агентство по атомной энергии – МАГАТЕ (International Atomic Energy Agency – IAEA) осуществляет контроль за обеспечением ядерной безопасности и охрану окружающей среды от радиоактивного загрязнения. К государствам, не подчиняющимся требованиям МАГАТЕ, по решению Совета Безопасности ООН могут быть применены политические и экономические санкции (например, эмбарго).

Кроме этих надправительственных структур действуют и неправительственные. Например, очень авторитетный в научном мире американский институт «Worldwatch» (основан в 1974 г.). Он ведет систематические наблюдения за состоянием природной среды на планете, за социально-экономическим развитием общества и информирует о результатах своих наблюдений политических лидеров, деловые круги, ученых и широкую мировую общественность в журнале «World Watch» и ежегодниках «State of the World», переводимых на многие языки.

С решением глобальных экологических проблем связана деятельность национальных и международных общественных организаций, так называемых «зеленых». Самая известная среди них – Гринпис (Green-peace – Зеленый мир), главное направление деятельности которой – борьба с радиоактивным загрязнением биосферы.

«Великая очистка»

Гораздо важнее, что после Стокгольма в массовом порядке начали создаваться государственные экологические программы и разрабатываться механизмы их реализации.

Таким образом, хотя Стокгольмская декларация и не обладает обязательной юридической силой, присущей международному договору, она сделалась «всемирным форумом по организации международной деятельности в области окружающей среды».

В промышленно развитых государствах стали приниматься уже не рекомендации, законы. И более того, они исполняются.

Германия

Самый общий из немецких экологических законов – Федеральный закон «Об охране природы и ландшафтном планировании». Он как введен 20 декабря 1976 г., так и продолжает действовать, хотя и со многочисленными изменениями и дополнениями.

До этого закона и после него издано множество актов конкретной экологической направленности. Среди них законы «О защите от авиашума» от 30 марта 1971 г., «Об эмиссиях» 1974 г., «О включении во все планы экономического развития вопросов охраны окружающей среды» от 31 июля 1981 г., «О химикалиях» 1990 г., «О генной технике» от 22 декабря 1993 г., «О рециркуляции в производственной сфере» от 27 сентября 1994 г. и др.

Работники Федерального ведомства по охране окружающей среды ведут тщательный учет источников экологического права. По состоянию на 1 января 1995 г. в их банке данных насчитывалось 12 000 наименований законодательных и других правовых нормативных актов федерации и федеральных земель по экологическим вопросам, 2 000 наименований правовых актов Европейского союза, действующих на территории Германии, около 340 наименований международных соглашений и договоров, в которых Германия является стороной, а также 5 000 решений немецких судов и суда ЕС в области охраны окружающей среды.

Кроме того, Центральная специализированная библиотека Федерального ведомства насчитывает 178 000 томов главным образом юридической и иной научной литературы с экологической ориентировкой и 1 158 наименований журналов по экологически существенным областям знания.

В отличие от документов ООН, вся эта библиотека – в постоянной работе. Более того, по действующему законодательству ни один специалист не может быть допущен к должности инженера или мастера производства, если он не сдал экзамена по экологии. С 1975 г. и в школах стали вводить курсы экологии.

Всю вторую половину 1970-х и 1980-е годы шло планомерное «очищение» Германии. Многие экологические сводки напоминали и по стилю, и по смыслу военные бюллетени: общественность шла на врага в лице загрязнений и нарушений экологического законодательства.

Последнюю точку в очищении Рейна поставила… одна из самых крупных в Европе экологических катастроф. 1 ноября 1986 г. в швейцарском Базеле произошел пожар на химическом заводе фирмы «Сандос» (Sandoz). В Рейне оказались 30 т пестицидов, ртути и других сельскохозяйственных химикатов. Река приобрела красный цвет, была объявлена тревога – как во время войны. В течение 10 дней загрязнения достигли Северного моря. В результате погибло до полумиллиона рыб, некоторые виды исчезли околнчательно.

Пока стоки не прошли полностью, в приречной зоне людям было запрещено выходить из домов. В некоторых городах были закрыты водопроводы, вода населению привозилась в цистернах.

Реакция общественности была очень бурной. Правда, линчеваниея владельцев и высших менеджеров «Сандоса» не состоялось – они живут не в Германии. А правительство ФРГ в 1987 г. приняло «Программу действий – Рейн». Другое ее название – «Лосось-2000», поскольку конечная цель – вернуть в Рейн эту чувствительную к загрязнениям деликатесную рыбу. Программа была рассчитана до 2000 г.

Уже через год количество сбрасываемых в реку нитратов и фосфора уменьшилось на 50 %, а других загрязнений – от 80 до 100 %. Так что программу даже перевыполнили – лосось вернулся в Рейн на три года раньше запланированного срока.

Нынешняя «Программа Рейн-2020» нацелена на то, чтобы сделать реку достаточно чистой для купания. Возможно, еще через некоторое время из нее можно будет пить без особого риска…

В середине-конце 1990-х гг. «зеленые» сформировали новое правительство ФРГ.

Тогда же в городах появились раздельные контейнеры для бытового мусора – для стекла, бумаги, жести, пищевых отходов.

Япония

К середине 1990-х гг. здесь сложилась система законодательства и управления, позволившая эффективно решать задачи охраны окружающей среды. Вплоть до того, что всерьез предлагается внести в Конституцию дополнение – о праве человека на безопасную окружающую природную среду. Это делается на основании уже действующей 25-й статьи Конституции, где сказано: «Все имеют право на поддержание минимального уровня здоровой и культурной жизни. Во всех сферах жизни государство должно прилагать усилия для подъема и дальнейшего развития общественного благосостояния, социального обеспечения, а также народного здоровья».

Сегодня Центральное правительство отвечает даже за вредное шумовое воздействие, оказываемое взлетающими и приземляющимися самолетами – ведь оно выступает в роли органа, управляющего работой аэропортов (ст. 2 Закона «О государственных компенсациях»). Такое правило было установлено в результате двух решений, принятых Верховным судом в 1981-м и 1993 гг.

Требования к экологичности автомобильных двигателей установлены такие, что российские «жигули» не проехали бы по Токио и километра – мгновенно были бы остановлены экологической полицией, а штрафы за нарушения экологических законов нешуточные.

Не все безоблачно, но отступили «когай» и прочие экологические болезни, а постовые не стоят в противогазах. В горные речки вернулись карпы, а если на цветущую сакуру и сыпется пепел, то исключительно вулканический.

США

В США экологические законы сравнимы по строгости с немецкими. До такого «орднунга», чтобы раскладывать стеклянные, бумажные и пищевые отходы по разным контейнерам, не доходит, но население все больше охватывается системой экологического всеобуча и поддерживает меры правительства.

Миссисипи и сегодня грязна, однако многие малые речки таковы, что в них можно купаться. Зверья столько, что получили распространения экзотические виды охоты – с луком и стрелами, с арбалетом или с кремневыми ружьями. В ассоциации охотников состоит 25 миллионов человек – почти 10 % всего населения.

Еще в 1972 г. с Канадой подписано первое Соглашение о повышении качества воды Великих Озер (GLWQA). В нем были выдвинуты меры по уменьшению сбросов моющих средств, обогащенных фосфором, и канализационных стоков.

Обе страны разработали законодательство и программы для контролирования пунктов-источников загрязнения. Между 1972-м и 1987 гг. Правительства Канады и провинции Онтарио инвестировали более 2 миллионов долларов на строительство заводов по выводу канализационных отходов.

Выбросы фосфора в районе Великих Озер сократились на 70 % между 1975-м и 1989 гг., а слив отходов от семи нефтеочистительных заводов в Онтарио – на 90 % с начала 1970-х годов.

В общей сложности очистка Великих Озер обошлась в 17 миллиардов долларов. Но в них появилась рыба, местами можно купаться.

Экологическая этика

Философское осмысление экологических проблем стало престижной областью философии. «Благоговение перед жизнью» Альберта Швейцера было выражено в книгах и статьях еще в первой половине века. Тогда ученого, врача и мыслителя не услышали. Мало ли какая блажь может быть у ученого человека? Сегодня Витторио Хёсле – в числе самых почтенных философов Германии и всего Западного мира.

Экологическая этика – то, чем все больше проникается сознание даже массового человека на Западе. Тут и культ «хорошей экологии» и «здорового образа жизни», и протест против охоты вообще, и меховых шуб, и движение вегетарианцев…

Массовое сознание изменилось и продолжает меняться. Экологическая политика – это повседневная и понятная парадигма большинства жителей технологически развитых стран.

Холодная биосферная война

На первый взгляд, экологические проблемы решаются в условиях интенсивного развития экономики. В реальности это не совсем так.

Глобальная «чистка» территории стран Западного мира резко повысила стоимость всей выпускаемой продукции. По разным оценкам, она возросла на 20–40 %. Если бы стоимость продукции реально выросла настолько, западные государства стали бы экологически более чистыми, но притом примерно на треть беднее. Однако этого не произошло.

Не произошло потому, что установление жестких экологических стандартов произошло только на территории развитых экономически государств. За их пределами такие жесткие экологические нормативы не действовали.

Давно известно, что в 1960-е гг. началась эпоха особого колониализма – экономического.

А эпоха, начавшаяся в 1970-х гг. стала эпохой особых биосферных войн. Назвать их, вероятно, следует биосферно-экономическими. Или, правильнее, эколого-политическими войнами. Эти «холодные» биосферные войны ведутся экономическими методами. Их суть в том, что сильные страны выносят свои грязные технологии в страны более слабые.

Экологическое напряжение и экологические проблемы в странах «третьего мира» не просто остались, как прежде. Они усугубляются, потому что «третий мир» платит по экологическим счетам «первого». В не меньшей мере такая политика проводится и по отношению к странам Восточной Европы, Балканского полуострова. «Realpolitik» в политической экологии.

Слабый платит дважды, а если получиться, то и трижды.

Стокгольмская Сессия ООН назначила новую «встречу через 20 лет». Реализуя это решение, спустя ровно двадцать лет, в июне 1992 г. в Рио-де-Жанейро состоялась Конференция ООН по окружающей среде и развитию. Форум собрал рекордное число участников: 179 государств направили в Бразилию в общей сложности 8 000 делегатов. В его работе приняли участие также 3 000 представителей неправительственных международных организаций. Почти все страны мира были представлены президентами, премьерами, министрами, высшими чиновниками. Фактически собралось руководство всего Земного шара.

Собралась и общественность. Параллельно с межправительственной конференцией в пригороде Рио-де– Жанейро прошел Глобальный форум, который посетили более 20 000 частных лиц.

Конференцию задумали как форум, который покажет всем: экологические проблемы решаются! Ведь совсем недавно в США произошла авария на АЭС «ТриМайл Айленд» (28 марта 1979 г.), прогремел взрыв в Чернобыле (26 апреля 1986 г.) и разразилась катастрофа в Базеле на Рейне (1 ноября 1986 г.).

Девизом конференции было: «Наш последний шанс спасти планету» – и драматично, и указывает сразу на два важных обстоятельства:

• Земля находится на грани грандиозной экологической катастрофы,

• экологические последствия стали политическими.

Значение, которое придавалось Конференции, в том числе – высокопоставленными чиновниками всех государств и функционерами ООН – было более чем очевидно: явка руководителей правительств и их министров оказалась практически стопроцентной.

Конференция приняла Декларацию по окружающей среде и развитию и амбициозную программу действий под названием «Повестка дня на XXI век».

Декларация представляет собой свод из 27 принципов, которые во многом продолжают положения Стокгольмской предшественницы. В то же время, в Декларации Рио-де-Жанейро нашли отражение совсем новые идеи, которых 20 лет назад не было и в помине.

Так, через весь текст Декларации проходит идея устойчивого развития.

3-й принцип Декларации гласит: «Право на развитие должно осуществляться таким образом, чтобы адекватно удовлетворять потребностям нынешнего и будущего поколений в областях развития и окружающей среды». И волки сыты, и шерсти много.

7-й принцип Декларации наметил новую модель международной жизни и сотрудничества: «глобальное партнерство в целях сохранения, защиты и восстановления чистоты и целостности экосистемы Земли».

На конференции в Рио-де-Жанейро огласили для подписания два важнейших глобальных соглашения: рамочную Конвенцию об изменении климата и Конвенцию о биологическом разнообразии. Во время или вскоре после Конференции их подписали 154 государства.

Предполагалось, что для реализации целей Конвенций государства должны разрабатывать национальные планы, принимать соответствующие законы и заключать международные соглашения. А обязательства, взятые на себя в Рио-де-Жанейро, – лишь некая рамка, задающая самые общие направления.

Для реализации «Повестки дня на XXI век» создали Комиссию по устойчивому развитию (КУР).

Позже создали еще более амбициозного международно-бюрократического монстра – консультативную, вспомогательную Комиссию ООН по миростроительству. Готовили его с 2003-го, а учредили 20 декабря 2005 г. резолюциями Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН, принятыми на параллельных заседаниях.

КУР превратилась во вспомогательный орган ЭКОСОС (Экономического и социального совета ООН), призванный поощрять и анализировать прогресс в осуществлении «Повестки дня на XXI век» на «национальном, региональном и глобальном уровнях и содействовать комплексному и рациональному регулированию развития и охраны окружающей среды». В общем, будем устраивать мир, а как именно – укажет Комиссия по устойчивому развитию.

Многие авторы в 1993 г. расценивали создание КУР как самый значительный итог конференции в Рио-де-Жанейро и прямо как революцию во всех международных делах.

Но, конечно же, вскоре выяснилось, что эти оценки несколько преувеличены. Дело в том, что полномочия КУР, как и всех комиссий ООН, и самой ООН, носят весьма скромный характер. Не государственный. Иногда это называют «мягким правом», правом влиятельной рекомендации. Такую рекомендацию можно слушать, а можно и не слушать… Как больше нравится.

Комиссия не может принимать каких-либо юридически обязательных решений. Никаких рычагов власти у нее нет. Государства вправе предоставлять КУР свои доклады – но отнюдь не обязаны. Так что даже компетентно и информировано анализировать политику государств он не в силах.

Так что же такое КУР? Получается, что-то вроде дискуссионного клуба, эдакий Римский клуб, только для официальных политических деятелей и оплаченный из межгосударственных взносов, т.е. очередной груз на налогоплательщиках. Клуб, призванный подталкивать реальные политические силы к тому, чтобы те мобилизовали свою политическую волю и делали то, что придумал клуб.

О том, сколь эпохальна Конференция в Рио-деЖанейро, говорили много. В какой-то степени это верно: Конференция собрала беспрецедентное число государственных деятелей высшего ранга. Своего рода «сборную планеты». После нее стало очевидно, что экологические проблемы окончательно перешли из периферийной области международной политики в разряд основных приоритетов. Формализовали на международном уровне важность эколого-экономической тематики. Не экономической и экологической, а именно так – эколого-экономической.

Всем стало понятно, что теперь биосферная политика, проблема ресурсов, экологическая дипломатия прочно стали основными векторами политики. Что если дипломатия, политика и война XIX в. были в первую очередь экономическими, а в первой половине XX в. – идеологическими, то теперь они окончательно стали экологическими.

Но эта оценка одновременно и верна и неверна. Чтобы Конференция повела за собой мир, ей нужны были рычаги власти. Без них, чтобы мир пошел за Конференцией, она должна была предложить что-то такое, чтобы мир сам захотел пойти за ней…

А что получилось? Возникла еще одна международная структура, которая заявляет, будто знает, куда надо идти всему человечеству. Планы серьезнее чем у Наполеона и Гитлера, вместе взятых но, ни силы заставить идти, ни идей, за которыми захотят пойти – нет.

Прямо на конференции проявились противоречия между ведущими странами мира. Например, в Конвенцию об изменении климата не вошли никакие конкретные обязательства государств по объемам и темпам сокращения выбросов в атмосферу парниковых газов… Все «за» – но сокращайте, кто и как хочет, а мы обязываться ни в чем не собираемся.

Конвенцию о биологическом разнообразии не подписали уже США: якобы в ней не отражены должным образом права, связанные с интеллектуальной собственностью. В действительности, в США производится слишком много модифицированных продуктов… Подписывать такую Конвенцию Соединенным Штатам экономически опасно.

А уж между развитыми странами и странами «третьего мира» возникло столько противоречий, что их трудно даже перечислить.

– Развивайтесь! – говорили представители развитых стран. – Только так, чтобы не делать развитие еще более неустойчивым…

– Денег давайте! – отвечал «третий мир».

– Ага! Мы вам дадим, а вы все равно их неправильно потратите – проедите и разворуете, вместо того чтобы использовать для развития…

– Нам уже не до развития… – вздыхал «третий мир».

Скажем, развитые страны очень хотели выработать соглашение по одной из самых животрепещущих (по их мнению) проблем – тотальному уничтожению тропических лесов. Тогда считалось, что экваториальные леса вырабатывают основную часть мирового кислорода. Развивающиеся страны вынуждены вырубать их если не под пашню, то хотя бы под пастбища. Отказаться от вырубки они физически не в состоянии.

В результате на свет появился не договор, а некий туманный и не имеющий никакой реальной силы документ под названием «Не имеющее обязательной силы заявление с изложением принципов для глобального консенсуса в отношении рационального использования, сохранения и освоения всех видов лесов».

Комментировать его в литературно-корректных терминах не представляется возможным.

Если кому-то наше мнение покажется сатирой над правителями, министрами и академиками – что ж, прочитайте хотя бы то, что написано об этом на русском языке. Лучше, конечно, на английском – не зря многое не переводилось.

К Конференции опубликовали несколько докладов разных комиссий ООН (они были изданы на прекрасной бумаге и в прекрасной полиграфии – в том числе, и по-русски. Доклады показывали, во-первых, чудовищную нищету стран «третьего мира», просто вопиющий разрыв в уровнях жизни между странами «Севера» и «Юга». Во-вторых, устрашающие экологические проблемы – в основном, в странах «Юга».

Но вообще-то полностью материалы Конференции ООН на русском языке не печатались – очень уж не хочется ряду лиц, отвечающих за международную экологическую политику Российской Федерации, чтобы россиянин узнал что, же такое «устойчивое развитие» и что значит «золотой миллиард».

Устойчивое развитие

Концепция устойчивого развития впервые была выдвинута Международным союзом охраны природы еще в 1980 г. Документ назывался красиво: «Всемирная стратегия охраны природы».

Смысл концепции прост: экономически более выгодно предотвращать возможный экологический ущерб, чем потом затрачивать огромные средства на ликвидацию его последствий. Просто и понятно. Например, применительно к нефтегазовому сырью, этот посыл подтвержден обширной аналитикой.

В 1986 г. в Оттаве на Международной конференции по охране природы и развитию был разработан ряд принципов по обеспечению этого самого устойчивого развития. В 1987 г. в отчете Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития говорилось, что нужно менять деловую активность, образ жизни и даже способ мышления людей, иначе человечество ожидает резкое ухудшение окружающей среды.

Тем не менее, комиссия заявила, что экономика должна по-прежнему удовлетворять нужды людей. Вопрос: до какой степени должны быть «удовлетворены нужды» и каких конкретно «людей»?

Уточнить бы еще, что потребности могут быть очень разными.

Впрочем сделана ремарка: рост экономики должен вписываться в пределы возможностей планеты. Эта светлая идея до конца материализовалась на Конференции в Рио-де-Жанейро.

Устойчивое развитие – такое развитие, чтобы и того… развиваться, и чтобы в то же время с экологией все было в порядке. Чтобы за пределы устойчивости не выходить – за те самые, о которых писал Римский клуб еще в 1960-х гг., и чтобы Габон с Уругваем жили по стандартам США. И невинность соблюсти, и капитал приобрести. Еще можно привести цитату из выступления члена ЦК КПСС на конференции молодых писателей-фантастов: «Летать надо, летать, а не ползать! Но так летать, чтобы от земли не отрываться…».

На Конференции ООН никто не мог внятно объяснить, как можно осуществить на практике такое замечательное пожелание. И до сих пор никто не может. Авторы полагают – это задача сродни построению Царства Божьего на Земле.

Пытались ее реализовать в Рамочной конвенции ООН об изменении климата… Атмосфера Земли – это глобальный ресурс, которым обладают равным образом все. Значит, нужно на равноправной основе контролировать глобальные выбросы газов антропогенного происхождения. Чтобы стабилизировать концентрацию парниковых газов в атмосфере на уровне, который предотвратил бы глобальное потепление.

Страны «третьего мира» подписывали ни к чему не обязывающую Рамочную конвенцию, но логично напоминали: при населении в 6 % населения Земли именно США сжигают 40 % всего производимого флорой планеты кислорода в год. Как там насчет равного доступа к ресурсам?

Биологическое разнообразие Земли – тоже глобальный ресурс. В Конвенции по биоразнообразию подчеркивается, что его сохранение является общей задачей человечества. Значит, все государства хоть и обладают суверенными правами на свои биологические ресурсы, должны отвечать за сохранение своего биоразнообразия перед остальным человечеством.

Это тоже все подписывали… Прекрасно понимая, что и леса дальше будут вырубать, и животных истреблять: другого сценария развития человечество не знает.

Устойчивое развитие стало мощной политической идеей. Мол, развиваться! Конечно же, развиваться, и развиваться – устойчиво!

Критиков у этой концепции хватает, но ЮНЕСКО тем не менее провозгласил ее своей официальной идеологией. Основной же образовательной доктриной ЮНЕСКО стала концепция «экологического образования в интересах устойчивого развития».

Учебные пособия по экологии – дело полезное.

Особенно когда их издают на хорошей отбеленной хлором бумаге и с красивыми, толковыми картинками. Но разве эти книжки – самое главное?

Самое главное: никто до сих пор толком не знает, как же ее решать – эколого-экономическую проблему, проблему политической экологии. Проблему направление которой только-только осознается и формулируется в естественнонаучных терминах. Как выходить из жесточайшего экологического, экономического, идеологического, нравственного, религиозного… т.е. многофакторного кризиса, который охватил буквально все стороны жизни человечества? Как выходить из политико-экологического кризиса?

Устойчивое развитие предлагает фикцию решения.

Идея «золотого миллиарда»

Как хорошо было бы, живи на Земле всего миллиард человек! Причем – именно «золотой». И именно мы бы в него входили. Тогда все ресурсы биосферы можно было бы тратить на «наш» миллиард, и все жили бы хорошо и богато. А горе в том, что приходиться тратить те же самые ресурсы на 6 миллиардов…к тому же и дальше возрастающих. Ясное дело, их приходится «разводить пожиже», на всех помногу не хватает…

Есть эта мысль и у Печчеи, и у Медоузов. На Конференции в Рио-де-Жанейро тоже звучала эта нехитрая идея.

– Ну и как вы предлагаете уменьшать численность населения?

– Может, можно будет людей уговорить… Не самим умирать, конечно, а скажем, не заводить больше детей…

Идея вылетела на простор человеческих обсуждений.

– Миллиард? Да, это будет здорово, если останется всего один миллиард! Ведь как раз миллиард людей на Земле и хорошо живет!

– Но позвольте… Этот миллиард живет хорошо потому, что существуют остальные, вовсе не золотые миллиарды…

Сразу выяснилось – под концепцией «золотого миллиарда» подразумеваются две совсем разных идеи.

• сохранения привилегий «Севера» и отсталости «Юга»,

• сокращения численности населения Земли.

Правительства не сказали ни слова об обеих версиях … Зато интеллектуалы – много и зловеще. Для начала они принялись выяснять, сколько же людей надо оставить на Земле. Миллиард? И это очень много! Биосфера истощена, вполне хватит и трехсот миллионов! Нет, ста! Появились даже сторонники того, чтобы оставить всего десять миллионов человек…

Между прочим, это бывший министр экологии Российской Федерации В.И. Данилов-Данилян и команда его приближенных экспертов. Они даже написали особый учебник, в котором очень ясно объясняется: в прекрасный биосферный сад, как червяк в яблоко, вперься такой невероятно пластичный, всепожирающий монстр – человек. На двухстах страницах расписывается, как мерзко это «крупное растительноядное животное», и как необходимо сократить «человеческий муравейник» в численности – а то ведь эта тварь вообще все сожрет.

Тогда еще уважаемый министр и академик и позже, в ходе полемики, писал: «Чтобы избежать экологической катастрофы, надо нормализовать воздействие на окружающую среду, а сделать это без сокращения численности населения планеты (естественно, в перспективе за два-три столетия) невозможно, во всяком случае, никаких идей на этот счет не имеется».

Что ж! Если люди – это и вправду то ли такие «крупные растительноядные», то ли такие ощипанные страусы, им действительно нельзя позволять давить на биосферу сверх допустимого.

Если людей становится «слишком много», и впрямь необходимо сокращать численность населения. Остается лишь вопрос: кого же и какими средствами «сокращать»?

Отсюда второй важнейший вопрос: а какие именно страны и в какой степени должны сократить население? Пусть даже в масштабах «двух-трех столетий»?

Опять же – правительства пока вроде не принимали никаких решений… Или принимали – но тайком, не оповещая свой «серый» народ.

А интеллектуалы это проблему обсуждали. В Китае ученые очень убедительно обосновали, что этой чудовищно перенаселенной стране сокращать население не нужно и даже вредно.

Во Франции обратили внимание, что страна это теплая, с благоприятным климатом, а вот в соседней, но более северной ФРГ – не очень. Наверное, Германии и следует сократить население.

Там в долгу не остались и отметили, что почвы у них плодородные и культура земледелия высокая. Во Франции же почвы бедные, и хлеб приходиться ввозить. Почему бы французам не сократить население? Сугубо добровольно, разумеется? Ну, может, не без помощи…

Смешно? Нет, не очень, ибо как раз из таких забавностей проистекают войны и катаклизмы.

В Российской Федерации, заметим, как минимум три «группы экспертов и аналитиков» стали рассчитывать, сколько же надо людей оставить в стране? Нам кажется очень интересным именно это обстоятельство: во всем мире и все ученые доказывали, что «сокращаться» нужно не их народу, а соседям. Отечественные оказались исключением. Может быть, имея зарубежную собственность, они стали по мироощущению ближе к французским, немецким и прочим народам?

Приведенное далее – чистейшей воды околонаучный фольклор, мы не можем доказательно подтвердить, кто и что рассказывал. Но одна из «экспертных контор» предлагала сократить население Российской Федерации до ста, вторая – до семидесяти пяти, а третья – так и вовсе до пятидесяти миллионов человек.

Законами эти проекты не стали, но тут важна, что называется, тенденция.

Думаем, написанного достаточно, чтобы понять: обсуждение глобальных проблем вовсе не так уж далеко от рядового человека. Оно касается его на прямую.

Идею сокращения населения Земли до «золотого миллиарда» (или до «бриллиантовых десяти миллионов») политики вполне могут взять на вооружение.

Современному человеку нужно и жизненно важно знать и о кризисе всей мировой цивилизации, и о концепции «золотого миллиарда». Кто предупрежден – тот вооружен.

Теория и практика

Сразу после проведения Конференции в Рио-де– Жанейро ее решения были встречены всплесками энтузиазма. Основная причина, похоже, в том, что «лучезарные перспективы» в прессе рисовались красочно и широко, а вот альтернативные точки зрения оставались никому не известными.

Но очень быстро энтузиазм пошел на убыль. Стало очевидно, что государствам пока не удалось хотя бы начать реализовывать решения, принятые на форуме. Этого не удается сделать даже на уровне международной говорильни. Никакое межгосударственное сотрудничество реально не возникло. Реальные действия по– прежнему подменяются высокопарной риторикой и пустыми обещаниями.

Состоявшаяся летом 1997 г. Специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН целиком была посвящена проблеме реализации «Повестки дня на XXI век». Спорили много… Но участники так и не пришли к согласию ни в одной из критических областей: снижение выбросов парниковых газов, охрана лесных ресурсов и увеличение помощи наиболее бедным странам.

Конечно же, Специальная сессия подчеркнула, что осуществление «Повестки дня на XXI век» по– прежнему «остается жизненно важным и как никогда насущным». Но результатов-то все равно нет.

Всемирный саммит по устойчивому развитию «Рио+10» (август – сентябрь 2002 г., Йоханнесбург, ЮАР) рассмотрел выполнение решений UNSED, в частности, по климату.

Выступая на саммите, Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан грустно отметил, что «прогресс в состоянии природной среды за прошедшее десятилетие был крайне незначительным». А вот деградация ее довольно заметна: ущерб от участившихся тропических циклонов, потери земельных ресурсов в результате подъема уровня моря, сокращения запасов рыбы и пресной воды приводят к ежегодным затратам в размере около 304 200 000 000 долларов.

Если так пойдет дальше, к 2050 г. водный сектор столкнется с необходимостью тратить дополнительно 47 миллиардов долларов в год. Защита жилых домов, предприятий, электростанций от наводнений может стоить в среднем миллиарда в год.

К тому же 2050 г. ущерб от потерь экосистем, включая коралловые рифы, материковые прибрежные линии и мангровые болота может превысить 70 миллиардов долларов. Сельское и лесное хозяйства понесут ущерб до 42 миллиардов в результате засух, наводнений и пожаров, если уровень выбросов газов, вызывающих парниковый эффект, вдвое превысит уровень 1990 г.

В Европе значительные потери будут связаны с повышением заболеваемости и смертности. Они оцениваются в 21 900 000 000 долларов.

Обращаясь к политикам, Кофи Аннан настоятельно просил их содействовать широкомасштабному внедрению положений Киотского протокола, что «станет замечательным событием в канун десятой годовщины Конференции на высшем уровне в Рио-де-Жанейро».

Просить-то он просил, а что изменилось? Ничего. Практические действия западных стран порой облекаются в весьма «экологичную» форму. Например, перевооружение армии США. По ее поводу в интернете появляются вот такие перлы: «Армия США примет на вооружение экологически безвредные пули. В августе 2009 г. армия США намерена начать поставки в войска партии из 20 миллионов 5,56-ми патронов M855A1 для стрелкового оружия, сообщает „The Army Times“. В отличие от стандартных боеприпасов M855, применяемых в автоматических карабинах M4, их пули изготовлены из висмута, который наносит меньший вред экологии, чем свинец.

Висмутовые боеприпасы, по мнению американских военных, не только менее вредны для окружающей среды, но и более эффективны, чем свинцовые. Особенно в тех случаях, когда речи идет о хорошо защищенных целях.

Тем не менее, как отметил в интервью изданию представитель Национальной ассоциации оборонной промышленности (The National Defense Industry Association) Джефф Вудс, назвать их полностью безвредными все же нельзя. Но создание подобных боеприпасов – это шаг вперед, который позволит значительно снизить выброс свинца в окружающую среду.

Программа разработки боеприпасов для стрелкового оружия, которые бы не содержали свинца и, таким образом, наносили меньший вред окружающей среде, была учреждена в США в конце 1990-х гг. Первая попытка создания „зеленой“ пули из вольфрама не увенчалась успехом, поскольку этот металл угрожал экологии не меньше, чем свинец. Производство таких боеприпасов, по словам американских военных, сегодня является одной из главных целей структур, работающих над новыми видами оборонной продукции».

При следующем вторжении в Ирак или Сомали «туземцам» будет, наверное, намного легче от мысли, что их убивают экологически чистыми пулями. Ну а серьезно… Стоит ли вообще комментировать?

Если же о практике, то практика решения «глобальных проблем» по-прежнему, как и до 1993 г., строится на очень простом основании: сохранение сложившейся системы биоресурсного управления любой ценой.

Той мировой инфраструктуры, при которой страны «золотого миллиарда» сохраняются как центр «постиндустриального общества», тогда как остальному миру отводится роль экологически грязной «промзоны». По принципу: чем больше денег, тем лучше экология.

Парадокс, но в страшно перенаселенных странах Западной Европы уровень механического, химического, радиационного – любого загрязнения ниже, чем уровень такого же загрязнения в странах Восточной Европы. А в Восточной Европе он ниже, чем в странах Азии и Африки. В Японии он ниже, чем в Индонезии, в Индонезии ниже, чем в Сирии, в Объединенных Арабских Эмиратах ниже, чем в Саудовской Аравии…

Транснациональные корпорации

Организовывать грязные производства «где надо» очень помогают транснациональные корпорации (ТНК). Все происходит само собой – «грязные» производства создаются там, где выгодно: ниже налоги, дешевле труд и нет экологических законов или они соблюдаются не слишком строго.

Их насчитывается до шестисот – корпораций, которые основаны предпринимателями из разных стран.

Акции этих корпораций продаются в разных государствах, они ведут свой бизнес одновременно по всему миру. Обычно головной офис фирмы находится в одной из столиц Севера, но вот американо-англоголландская «Кемикл индастриз» ведет дела в 40 странах, а число ее рабочих и служащих превышает 136 000 человек.

Пищевой концерн «Нестле» (тот самый, с веселым шоколадным кроликом) считается швейцарским – но только 2 % производства размещено в Швейцарии..

Основные производства «Нестле» размещены в странах «третьего мира».

Бельгийско-немецкий фотохимический концерн «Агфа», американо-английский «Кодак», англо-голландская «Шелл»… Примеров можно приводить много.

Первые такие корпорации появились еще в XIX в., но широкое распространение получили в середине XX столетия, после появления свободно конвертируемых валют и глобализации экономики.

И после того, как развитые страны стали принимать экологические законы.

Самые большие ТНК имеют бюджет, превышающий бюджеты некоторых стран. Из 100 наибольших экономик в мире, 52 – транснациональные корпорации, остальные – государства. Бюджет «Нестле» и «Шелл» превышает бюджет Мьянмы или Танзании. С такими гигантами не могут конкурировать не только частные предприниматели, но и крупные национальные компании. Это целые государства с сотнями тысяч «подданных» – рабочих и служащих.

ТНК обладают колоссальным влиянием даже в развитых странах, а тем более в странах «третьего мира» это важнейшие работодатели, «обиды» которых могут вылиться в сворачивание производства, отток капитала… К тому же они имеют громадные финансовые средства, связи с общественностью, политическое лобби.

В целом ТНК обеспечивают около 50 % мирового промышленного производства. На ТНК приходится более 70 % мировой торговли, причем 40 % происходит внутри ТНК, то есть сделки совершаются не по рыночным ценам, а по так называемым трансфертным, которые формируются не под давлением рынка, а под влиянием долгосрочной политикой материнской корпорации.

ТНК занимают важное место в мировых научно– исследовательских и опытно-конструкторских разработках (НИОКР). На их долю приходится порядка 80 % финансирования НИОКР и 80 % зарегистрированных патентов.

«Ледяная война»

Страны «третьего мира» отчаянно стремятся к развитию. Они прекрасно понимают, что без развития собственной экономики их участь незавидна, а роль в мире ничтожна.

Проблем три.

1. Патовая ситуация между идеей развития промышленности и соблюдением экологических норм. Или развивайся, или сохраняй экологически чистую среду. Третьего не дано, при промежуточных вариантах выигрывает тот, кто последовательнее другого пренебрегает экологией.

2. Невозможность всем достигнуть уровня развития современного Запада. Ограничитель – ресурсы биосферы. Что бы ни происходило, кто бы и как ни развивался, но никогда все человечество не будет жить не только «как в США», но даже «как в Греции». Биосфера Земли просто не выдержит, ответив грандиозной катастрофой.

3. Биосферно-экономические войны, ведущиеся странами не-западного мира – борьба за более «высокое» место в инфраструктуре. То есть за право вводить экологические ограничения на своей территории и выносить грязные производства в другие страны.

Цель войн, которые ведет богатый «Север» – не ограбление, даже не стремление прибрать к рукам минеральные богатства. Цели всегда ставятся политические – приводить к власти тех людей, которые организуют добычу минеральных богатств и продадут, кому надо.

То есть странам и структурам «Севера», а больше-то продавать и некому.

Очень часто операции вооруженных сил стран «Севера» направлены как раз против тех, кто развивается, цивилизуется и вроде бы как раз похож на страны «Севера». Парадокс? Только кажущийся. Надо понять, чего хотят участники событий, и все сразу становится ясно.

Логика простая: на всех не хватит! Развитым странам Запада опасны все, кто пытается занять место наверху производственно-хозяйственных цепочек. Все места там уже заняты.

Есть серьезные основания считать, что свержение династии Пехлеви в Иране было делом американских спецслужб. Напомню – во время переворота 1979 г. ко власти в Иране пришли мусульманские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни.

При шахах Пехлеви Иран быстро становился все более современным государством и составлял все более заметную конкуренцию Европе и США. А ведь Иран – не маленькая страна, это 40 миллионов человек… «Северу» совершенно не нужна вторая Турция.

Переворот привел к власти ортодоксального муллу, который очень быстро и полностью отменил демократические принципы управления обществом, разрушил сложные производства и фактически остановил развитие Ирана.

Аналитики уже дали свое название операциям такого рода – «ледяная война». Мол, не успела кончиться «холодная война», как началась «ледяная»… Это – война за остатки богатств биосферы. И за то, чтобы страны и народы «Юга» навсегда оставались бы на Юге, не составляя конкуренции «Северу».

Китай и его «экономическое чудо»

Несколько последних десятилетий мир наблюдает за бурным экономическим ростом Китая. Некоторые аналитики даже предлагают взять на вооружение «китайскую экономическую модель».

Действительно, последние 30 лет экономика Китайской Народной Республики постоянно растет и сейчас занимает 3-е место в мире по величине номинального ВВП (после США и Японии). По данным МВФ, размер ВВП Китая в 2008 г. равнялся 4,402 триллиона американских долларов.

Сегодня экономика КНР составляет 45 % экономики США, но в 2010 г. Китай должен по планам своего правительства догнать США по совокупному доходу.

Китай лидирует в мире по добыче угля, железных, марганцевых, свинцово-цинковых, сурьмяных и вольфрамовых руд, а также древесины. На территории КНР ведется добыча нефти, газа, редкоземельных металлов (молибден, ванадий, сурьма), урана.

Китай является крупнейшим в мире производителем кокса, чугуна, стали и стальных труб, алюминия, цинка, олова, никеля, телевизоров, радиоприемников и мобильных телефонов, стиральных и швейных машин, велосипедов и мотоциклов, часов и фотоаппаратов, удобрений, хлопчатобумажных и шелковых тканей, цемента, обуви, мяса, пшеницы, риса, сорго, картофеля, хлопка, яблок, табака, овощей, шелковичных коконов; имеет крупнейшие в мире поголовья птицы, свиней, овец, коз, лошадей и яков, а также лидирует по вылову рыбы.

Кроме того, КНР входит в тройку крупнейших мировых автопроизводителей (за неполных десять месяцев 2009 года в Китае было произведено 10 миллионов автомобилей) после Японии и США.

По объему экспорта КНР занимает 16-е место в мире. Экспорт дает 80 % валютных доходов государства. В экспортных отраслях занято около 20 миллионов человек. На внешний рынок вывозится 20 % валовой продукции промышленности и сельского хозяйства. Номенклатура экспорта насчитывает 50 тыс. наименований.

КНР поддерживает торгово-экономические отношения со 182-мя странами и районами мира, с 80-ю из них подписаны межправительственные торговые соглашения и протоколы.

Самой конкурентоспособной продукцией пока остаются обувь, одежда и игрушки, но все активнее развивается экспорт электроники, вело-, мото– и автотехники, транспортного и строительного машиностроения. Текстильная индустрия КНР – первая в мире, поэтому экспортная продукция Китая представлена в большинстве стран. Текстильные предприятия специализируются на изготовлении одежды из синтетических тканей. Предприятия этой отрасли рассеяны по всей стране, но наиболее крупные находятся в Шанхае, Кантоне и Харбине.

Китайская экспортная продукция, поставляемая в Северную Америку, Японию, страны Западной Европы имеет высшие стандарты качества. Эта продукция производится в приморских провинциях страны, где сосредоточены многочисленные филиалы зарубежных корпораций.

В северных и внутренних районах базируются многочисленные кустарные предприятия, выпускающие контрафактную продукцию ведущих брендов мира, предназначенную для рынков России, стран СНГ и Восточной Европы. Она отличается низким качеством при цене, близкой к западным аналогам.

С середины 1980-х гг. было достигнуто обеспечение населения продовольствием вчера еще полуголодного Китая. Сегодня фрукты, рыба, морепродукты экспортируются (основной рынок сбыта продовольствия – страны СНГ, особенно Дальневосточный регион России, обеспеченный китайским продовольствием на 44 %). Кроме того, ведущим сельскохозяйственным продуктом экспорта является хлопок.

До 1965 г. Китай испытывал недостаток в нефти и импортировал ее из СССР. Однако после открытия во второй половине 1950-х и начале 1960-х гг. крупных месторождений Дацина и начала их разработки Китай смог к началу 1970-х гг. обеспечивать нефтью не только себя, но и соседей. Впоследствии был открыт и ряд других месторождений на востоке страны. Кроме того, экспорт нефти был одним из основных источников иностранной валюты.

Сегодня Китай опять ввозит нефть – как и все развитые страны.

Происходит постоянный рост иностранных инвестиций в Китай. В период с 2006-го по 2010 гг. объемы ежегодных инвестиций в экономику Китая превысили 100 миллиардов долларов по сравнению с 50 миллиардами в 2002 г. Более 400 из 500 ведущих мировых компаний организовали в Китае свои предприятия.

А китайские инвестиции в зарубежные производства сравнимы с зарубежными вложениями. На конец 2005 г. общий объем китайских инвестиций за рубеж составил 50 миллиардов долларов. За границами Китая работает более 10 000 предприятий с китайским капиталом. Китай имеет государственную стратегию выхода за рубеж – цзоучуцюй. Согласно этой концепции, он переходит от денежных и натуральных инвестиций к транснациональному слиянию.

Одной из последних сделок такого рода стала покупка Китайской национальной нефтегазовой компанией (КННК) предприятия «ПетроКазахстан», что означает прямой выход Китая к запасам казахской нефти.

Не удивительно, что Китай в мире все больше вызывает смесь страха и завистливого восхищения. В России тоже… Тем более, что восточные районы России оказываются в зависимости от китайского экспорта… В том числе, в продовольственной зависимости.

Многих россиян чарует опыт Китая – индустриальное развитие без резких рывков «перестройки» и «шоковой терапии». Власть компартии формально сохраняется, социальные гарантии огромны, «все счастливы», и молодежь по вечерам танцует на мостовых городов. И в то же время – капитализм! Рывок! Невероятный экономический рост!

…Но, как всегда и везде, экономика может развиваться только за счет экологии. А рыночная экономика везде и всегда ведет к расслоению и напряженности.

Цена «экономического чуда»

Во-первых, даже с чисто экономической точки зрения, все вовсе не так уж лучезарно. «Экономическое чудо» стало возможным из-за смешных предельно низких цен на сырье и рабочую силу. Не на всю рабочую силу, а на ее бóльшую часть.

Побывавшие в Китае рассказывают о громадных промышленных центрах, соединенных автострадами, и во всех этих городах заработки высоки, а люди довольны и счастливы. За счет громадности страны легко создать впечатление, будто так живут все… или почти все. Но стоит любознательному иностранцу свернуть в строну от автострад – и через считанные десятки километров он попадает в ужасающе нищие городки и деревни, где дети просят подаяние, а взрослые сглатывают голодную слюну.

Власти Китая тратят большие средства на развитие крупных городов, оставляя крестьян (65 % населения) и обитателей маленьких городков (15 % населения) жить в бедности… Разница доходов горожан и крестьян в стране постоянно увеличивается. Вот он – источник дешевой рабочей силы.

В КНР свыше 113 млн. пользователей широкополосного интернета, страна лидирует в мире по числу пользователей мобильной телефонной связи (достигло 796 млн. человек июль 2010 г.). В районе Хайдиан севернее Пекина создана китайская «Силиконовая долина».

Но в Китае живут не 113 млн. человек, а почти в 10 раз больше.

Дешевая рабочая сила обусловливает низкую себестоимость продукции. Это делает привлекательной для многочисленных иностранных, в т.ч. и российских инвесторов и заказчиков. Получается, экономика Китая зависит от экспорта, а не от внутреннего потребления, как в развитых странах. Покупательная способность большинства населения страны по-прежнему низка.

По данным управления статистики КНР, 20 % населения с самым высоким доходом получают 50 % всего дохода страны. В 3-м квартале 2008 г. доход граждан КНР составил 11,3 % общего ВВП. Для сравнения: доход жителей Канады за этот же период составил 51,4 % ВВП, а жителей США – 56,82 %. Суммарный объем зарплат россиян за 2009 год составил 40 % ВВП.

Так как большинство предприятий в Китае контролируются государством или же принадлежат детям и родственникам партийных чиновников разных уровней, то основной доход от них получает в основном партийная элита, а не рядовые граждане.

В марте 2009 г министерство трудовых ресурсов и социального обеспечения Китая сообщило, что безработица в стране составляет 4,2 %. «Основанием для этого, естественно, являются данные, приведенные министерством трудовых ресурсов и социального обеспечения», – отмечает «Чжунго цзинцзи чжоукань».

В самом Китае не верят официозу: согласно данным, оглашенным на последнем заседании Госсовета Китая, фактическая безработица в стране почти вдвое превышает официальную цифру в 8 300 тыс. человек.

Эксперты из Академии общественных наук (АОН) Китая тоже считают, что уровень безработицы реально значительно выше официально публикуемы[ данных и вскоре может превысить 14 %, сообщает Интерфакс со ссылкой на китайский экономический еженедельник «Чжунго цзинцзи чжоукань».

По данным газеты «Великая Эпоха», АОН еще в декабре 2008 г оценивала уровень безработицы в китайских городах в 9,4 %, то есть «выше, чем критические 7 % по международным меркам».

В настоящее время ученые прогнозируют безработицу в Китае в 2009 г на уровне 14,2 %, а некоторые специалисты утверждают, что «на деле уровень реальной безработицы скрыт, он уже превысил 33 %».

Во всяком случае, Государственное статистическое управление КНР уже семь раз, начиная с 2005 г, проводило исследования ситуации с безработицей, но результаты ни одного из них не стали достоянием гласности.

Фактом является и то, что Китай негласно поощряет эмиграцию.

Фактом является и рост числа народных акций протеста. Только по официальным данным китайских властей, в 2008 г. в стране произошло более 80 000 народных волнений, что в 10 раз больше, чем в 1993 г.

В конце ноября 2008 г. в городе Дунгуань, одном из окружных центров провинции Гуандун, около 500 протестующих против массовых увольнений рабочих разгромили фабрику игрушек «Кайда». Там же 20 декабря несколько тысяч рабочих, уволенных из-за мирового экономического кризиса, а также те, кому не выплачивают зарплаты, вышли на марш протеста. Против манифестантов полиция применила силу, сообщает РИА «Новости». Число пострадавших неизвестно.

Экономический кризис привел к закрытию сотен предприятий в провинциях на юге Китая, в основном мелких фирм. Телеканал «EuroNews» сообщает, что оставшиеся предприятия сократили служащим зарплаты или вовсе перестали платить.

«У нас нет еды! Мы не ели несколько дней!» – скандируют протестующие рабочие.

Правоохранительные органы призвали манифестантов к порядку. Сообщается о нескольких стычках с полицейскими. Полиция разгоняла манифестантов в непосредственной близости от здания горсовета. «Их требования законны, но они должны соблюдать порядок», – цитирует агентство слова представителя полиции.

И таких случаев немало.

Экологическая цена

С ростом ВВП в Китае растет и число раковых заболеваний, детей с врожденными дефектами, людей с неизлечимыми легочными болезнями. Выросло количество случаев массового отравления вредными выбросами комбинатов в промышленных районах.

Кроме того, в стране увеличилось число кислотных дождей, треть территории Китая подвергается серьезному разрушению почв и водоемов. В городах увеличилась частота и продолжительность пылевых вихрей и смога. Например, в районе дельты Хуанхэ, где сосредоточено большое число промышленных предприятий, пылевые вихри проходят 140 дней в году. От загрязнения воздуха каждый год в Китае умирает 300 тыс. человек.

В последнее время в Китае усиливаются климатические аномалии. С каждым годом засухи, наводнения, землетрясения и так далее наносят все больший ущерб.

Об этом практически не пишут китайские власти, а иностранцы практически не обращают на эти факты внимание. Ситуация очень напоминает СССР в 1930-е гг., когда бодрые марши и радостные физиономии «довольных» демонстрантов совершенно заслоняли трупы умерших от голода крестьян.

Так и в Китае народные волнения живо подавляются спецотрядами полиции.

Только китайские антикоммунисты, «крамольники» из организации «Великая Эпоха» пишут об экологической цене «китайского экономического чуда». Они публикуют в своей газете очень впечатляющие фотографии!

Вот жители поселка Вэнбин провинции Хунань держат медицинские заключения, подтверждающие отравления свинцом от вредных выбросов местного завода.

Провинция Шаньси является наиболее загрязненным районом Китая. Там также наибольший процент детей со врожденными дефектами. Из-за длительного употребления загрязненной воды, многие жители деревни Сякан заболели раком или у них случился тромбоз мозга.

Судьба болеющих и умирающих китайцев мало волнует Запад, но отравление Желтого и Южно– Китайского морей и акватории всей северной части Тихого океана его весьма беспокоит.

Плавучие острова в океане

В интернете можно найти статьи такого, например, содержания: «Несколько миллионов тонн пластика обнаружили в северной части Тихого океана участники недавно завершившейся биологической экспедиции. «Свалка» образовалось в 1 600 км к западу от Тихоокеанского побережья на широте Калифорнии (США). Ученые рассказали, что они нашли гораздо больше отходов, чем ожидали увидеть.

Образовавшийся в океане остров из мусора руководитель экспедиции Мириам Голдстейн назвала «шокирующим». По ее оценкам, куски пластика даже небольших размеров оказывают серьезное негативное воздействие на пищевую цепочку в океане. Ученые предположили, что мусорный остров по размеру сравним с американским штатом Техас, сообщает британская телерадиовещательная корпорация «BBC».

Ученые теперь выясняют, каковы могут быть последствия сброса пластикового мусора в океан. При этом не исключают, что такой же остров из мусора образовался в южной части Тихого океана. Правда, это только предположения, потому как экспедиций в тот район еще не проводили».

И дальше: «Остров из мусора в Тихом океане уже превысил в два раза территорию США. Ученые называют данное скопление „супом из пластика“. Состав такого своеобразного „острова“ весьма разнообразен – это и футбольные мячи, и старые байдарки, и кубики от детских конструкторов „Lego“. Но, конечно же, главная доля приходится на полиэтиленовые пакеты и пластиковую тару.

Еще в 2004 г. мусорный „остров“ весил примерно три миллиона тонн, сообщает РИА „Новости“. И по размерам он соответствовал территории Центральной Европы. Спустя же четыре года он заметно „поправился“ и продолжает разрастаться, угрожая Мировому океану глобальной экологической катастрофой.

Эта громадная куча плавучего мусора – фактически величайшая свалка планеты – держится на одном месте под влиянием подводных течений, имеющих завихрения. Полоса „супа“ тянется от точки примерно в пятистах морских милях от побережья Калифорнии через северную часть Тихого океана мимо Гавайев и едва не достигает Японии, сообщает „InoPressa“.

Многие ошибочно полагают, что крупнейшее в мире скопление мусора является полноценным островом, по которому „можно даже ходить“. Однако, как сообщает директор по науке „Algalita Marine Research Foundation“ (США) Маркус Эриксен, это мусорное пятно скорее можно охарактеризовать, как жижу „супа из пластика“. По мнению океанолога Кертиса Эббесмейера, который занимается исследованиями и наблюдениями за накоплением мусора в Мировом океане уже более 15 лет, данный мусорный остров представляет громадную угрозу – особенно Гавайскому архипелагу, так как находится в непосредственной близости от него.

Примерно пятую часть мусора составляет то, что выбрасывают с кораблей и нефтяных платформ.

Остальное попадает в океан с суши. К сожалению, современные пластиковые материалы настолько долговечны и не поддаются разложению, что ученными был выявлен даже пластик полувековой давности, который „прижился“ в водах Тихого океана. По мнению ученых, пластик составляет 90 % всего мусора, плавающего в океанах. В 2006 г. сотрудники Программы окружающей среды ООН подсчитали, что на квадратную милю океана приходится 46 тыс. единиц плавучего пластикового мусора, сообщает NEWSru.com.

По данным Программы окружающей среды ООН, пластиковые отбросы являются причиной гибели более миллиона морских птиц в год, а также более 100 тыс. морских млекопитающих. В желудках павших морских птиц находят шприцы, зажигалки и зубные щетки – все эти предметы птицы заглатывают, принимая за еду…»

По разным оценкам, роль Китая в создании этой свалки мусора оценивается в 30–60 %, но в целом – это интернациональное произведение техногенной культуры.

Старый парадокс на новых территориях: экономически выигрывает тот, кто экологически грязнее. Экологическая цена китайского «экономического чуда» – это и новые «странные болезни», и выбросы в атмосферу, идущие с ветрами на Корею, Японию и Россию, и «мусорный остров» посреди Тихого океана.

Как всегда, экологические проблемы имеют три уровня: региональный, национальный и интернациональный.

Идеологическая биосферная война

Самые развитые государства вынуждены создавать видимость решения экологических проблем. Одновременно они вынуждены не допускать развития других стран и народов.

Для решения этих противоположных по смыслу, но синхронных задач создана достаточно стройная идеологическая система «глобальных проблем современности». С ее помощью ведется своего рода идеологическая биосферная война стран «золотого миллиарда» против остального человечества.

Мифы этой войны у всех на слуху: «глобальное потепление», «глобальные проблемы современности», «борьба с мировым терроризмом» и так далее. Каждый миф – это фактор мировой политики, фронт идеологической биосферной войны.

Новые индустриальные страны поневоле создают экологические напряжения не только для себя, но и для соседей, и всего мира. Это дает развитым странам мощный довод обвинять их в том, что именно они и создают «глобальные проблемы» для всего человечества.

Эти мифы занимают столь важное место в сознании современных людей, так важны в международной политике, что нам придется поговорить о них отдельно.

Работы Римского клуба заложили основы научного направления, которое называется глобалистикой. И началось! Чего только с тех пор не называли в числе глобальных проблем – разве что ношение босоножек и послеобеденный сон.

Насчитывается до двух десятков глобальных проблем, начиная с общепризнанных – топливно-энергетического, минерально-сырьевого, межотраслевого, продовольственного, транспортного, торгового, экологического, демографического и других кризисов, и кончая более или менее дискуссионными: баланса вооружений, сил охраны и нарушения общественного порядка, убыли и подготовки кадров общественного производства, сноса и постройки зданий, заболеваемости и выздоравливаемости, наркотизации и денаркотизации общества (потребление никотина, алкоголя и более сильных наркотиков), разрушения и созидания культурных ценностей, различных балансов в международных отношениях, в системах информации и прочая, и прочая и прочая.

В одной из книжек «выясняется», что глобальные проблемы проистекают от недоразвития личности. И что проявляется это недоразвитие среди прочего, в сквернословии. «Когда человек произносит нецензурные слова, он разрушает собственную личность, ее моральный строй. Обычный человек этого не замечает, считает сквернословие безобидным явлением, но как только он становится на путь культурного, а еще более – духовного развития, он осознает всю его пагубность и недопустимость. Сквернословие – это грязь, а произносящий его, получается, ест грязь. Если человек уважает себя и окружающих людей, то не допустит сквернословия, ибо оно унижает человеческое достоинство, прежде всего достоинство того, кто его допускает. Необходима экология не только окружающей среды, но и языка».

И это еще далеко не все! Желающих внимательнее ознакомиться с проблемой мы отсылаем к обширной литературе…

И за рубежом такой же смешение несмешиваемых понятий.

Одним словом, «глобальные проблемы» размножаются, как тараканы. К числу глобальных с легкостью необычайной приписывают вообще любую проблему, которую данный автор считает важной.

Разумеется, труды любых ученых никого из политических лидеров и ни к чему не обязывают. Кто им мешает объявить «глобальной» любую из понравившихся проблем?

Или создать научную контору, которая придумает глобальную проблему, нужную для решения каких-то задач?

Ресурсы и их использование

Удивительным образом никто не говорит о таком важнейшем ресурсе, как трудоспособность и интеллект человека. Опыт свидетельствует, что природные ресурсы – дело важное, но не основное. Яркий пример – Зимбабве. Небольшой процент белых фермеров на 5 % территории Зимбабве обеспечивал стране продовольственную независимость и давал более 50 % всего национального продукта. После объявления независимости часть фермеров убили, остальные бежали. Хозяйства их национализировали и раздали африканцам.

Ресурсов в Зимбабве не стало ни больше, ни меньше, но теперь процветания в Зимбабве нет, есть голод и гражданская война… Как в России 1918–1922 гг. Да и позже. Так, может, дело не в одних ресурсах, а еще и в организации экономики и в управленческих подходах?

Но, конечно же, самая модная и самая «глобальнейшая из глобальных» – это проблема мирового потепления.

Альберт Гор и его борьба

Недавно на русском языке вышла прекрасная книга Альберта Гора – американского интеллектуала, неудачливого кандидата в президенты в 2000 г. Книга называется «Неудобная правда: Кризис глобального потепления». Не успела она лечь на прилавки – и тут же появилось новое издание – еще пышнее и роскошнее первого: «Неудобная правда. Глобальное потепление: как остановить планетарную катастрофу». Это очень хорошо изданные книги: в красивых обложках, с великолепными фотографиями, на очень качественной бумаге. Они прекрасно подготовлены и выпущены: с графиками, ссылками на ученых и политиков, цветными диаграммами. Они написаны простым и понятным языком, увлекательно и конкретно. Очень, очень хорошие книги.

Привлекает и личность автора.

Альберт Гор, чье имя в Америке сократили до коротенького Ала. Бывший вице-президент США и соперник Джорджа Буша на президентских выборах 2000 г. Он и сегодня далеко не на задворках американского общества. Собственник независимого телеканала «Current TV», президент Совете директоров знаменитой компьютерной компании «Apple», консультант интернет-гиганта «Google». Он организовывает международный музыкальный фестиваль «Live Earth», озвучивает мультфильмы.

И всеми силами борется с глобальным потеплением. Это – главная жизненная задача Альберта Гора после его ухода из большой политики.

В книге «Неудобная правда» он рассказал о научных и политических факторах, влияющих на глобальное потепление. Он даже предложил рецепты выхода из экологического кризиса.

За свою замечательную книгу Альберт Гор получил престижную американскую литературную премию «Quills» («Перья»). По книге был снят документальный фильм «Неудобная правда» с Гором в главной роли. Этот фильм получил в 2007 г. «Оскара» и стал одним из самых кассовых документальных фильмов в истории.

В 2007 г. Гор стал лауреатом Нобелевской премии мира – за достижения в области изучения последствий глобальных климатических изменений и выработке мер по их возможному предотвращению.

Большой ученый! Правда, Нобелевскую премию получил не сколько Гор, сколько он, а коллектив из более чем двух тысяч ученых, в том числе, и нескольких россиян.

Теперь этот замечательный человек начал специальную пропагандистскую кампанию для мобилизации усилий американцев на борьбу с изменением климата. Для этой великой борьбы он создал специальную некоммерческую организацию. Организация заявила, что начинает показ по телевидению серии рекламных роликов, в одном из которых борьба с глобальным потеплением сравнивается с движением за гражданские права в США и высадкой на Луну.

Для финансирования этой рассчитанной на три года кампании Ал Гор вложил личные средства, полученные от издания книги и выпуска кинофильма под названием «Неудобная правда», а также деньги, полученные в качестве Нобелевской премии мира. В общей сложности триста миллионов долларов.

Бин Ладен вкладывает в политику личные деньги… почему Алу Гору нельзя?

Все это очень красиво и увлекательно. Разница только в том, что Бин Ладен вкладывает в политику деньги, которые сам заработал. А Гор – принадлежащие не только ему, но и коллективу из двух с лишним тысяч человек. Это коллектив решил пустить деньги на борьбу с глобальным потеплением: ведь если премию разделить, все равно каждому всего-ничего получается.

Но во всей прессе излагается: это Ал Гор премию получил. И отдал ее на борьбу с ужасами «глобального потепления» Сравнение самого предмета борьбы Бин Ладена и Ала Гора тоже не в пользу последнего. Потому что Бин Ладен по крайней мере борется с реальностью – с американским засильем на планете. Альберт Гор воюет с несуществующим явлением.

Потому что никакого «глобального потепления» не существует.

Потепление как факт

– Как? – скажут мне. – Разве Вы не знаете, что в XX веке средняя температура на Земле выросла на семь десятых градуса, а в Европе – даже на девяносто пять сотых?

Да и цифры приводить нет нужды. Все знают, что в мире с климатом делается что-то невероятное. Всем известно, что во второй половине 1980-х гг. погода вдруг стала «непонятной». Еще в 1980–1986 гг. можно было точно предсказать, какими будут август и сентябрь, холодная ли предстоит зима и ранняя ли весна.

Человек неплохо знал, что ему предстоит, и мог планировать.

Теперь зимы по нескольку раз наступают и отступают, за похолоданиями накатывают потепления. Лето выпадает или слишком холодное и дождливое, или невыносимо жаркое и засушливое…

В 2004–2006 гг. в Южной Сибири было странно: снега нет, краски поздней осени, а не зимы, да к тому же везде полезла из земли какая-то сумасшедшая травка – взбесилась от перемен климата. Сибирь, где в середине ноября лезет зеленая трава! Это же полное безумие…

В декабре 2006 г. в Беловежской Пуще зубры не шли на подкормку: зачем какое-то сено, если есть зеленая травка?

В Петербурге того лучше – в этом же декабре 2006 г. расцвели крокусы, а уж про траву можно и не говорить.

Летом 2006 г. в Краснодарском крае умирали от теплового удара дети и старики, горел урожай, плавился асфальт, образуя самые натуральные озерца.

В 2007–2008 гг. в Петербурге снег то выпадал, то вдруг стаивал. Люди даже не старые, средних лет, вдохновенно рассказывают, как ездили зимой на лыжах, с ноября по март. Теперь лыжный сезон под Петербургом вообще под вопросом, не всякий год достаточно устойчивого снега. В некоторых пригородах специально свозят снег на горки… Чтобы хоть как– то ездить на лыжах.

Про лето 2010 г. В Центральной России и на Северо-западе страны и говорить то не приходиться – среднеазиатская жара в сочетании с лесными пожарами, сгоревшими деревнями и смогом от горящих торфяников запомниться на всю жизнь, как, кстати, и аналогичное лето далёкого 1972 года.

Уверены, читатель: где бы вы не жили – в вашей местности все обстоит примерно так же. С погодой происходят какие-то, мягко выразимся, странности. Число их все нарастает, и все они как-то очень уж в одном направлении.

Это – «странности» на памяти одного поколения людей, с 1980-х гг. до нашего 2010-го.

Но видны и такие же признаки потепления за очень большие промежутки времени, лет 200–300.

У берегов Якутии растаяли… два острова, Преображенский и Семеновский. Возникли они еще в эпоху Великого Оледенения и состояли из ископаемого льда. Открыли их в XVIII веке и назвали в честь гвардейских полков. К середине XX столетия острова эти полностью растаяли.

Как вы знаете, коньки изобрели голландцы: так удобно было мчаться на полозьях по замерзшей воде каналов! На коньках перевозили почту и грузы, ездили на свидания, в гости, просто погулять всей семьей.

В XVI–XVIII вв. каналы замерзали каждую зиму – и надолго! На голландских картинах, выставленных в Эрмитаже и других картинных галереях, очень красиво изображены эти замерзшие каналы, по которым едут на коньках тепло одетые люди, мимо дымов из труб заваленных снегом домиков.

Но если вы были в Голландии, дорогой читатель, то помните черную воду каналов в ноябре или в декабре. Они не замерзают уже лет двести. Голландцы сохраняют национальный вид спорта – но уже на искусственном льду. По улице же зимой они ходят в коротких куртках.

Мимо незамерзающих каналов.

Так что потепление – факт. И мифом мы назвали не сам факт, но его объяснение. То, которое дает мистер Гор.

Циклы потеплений и похолоданий

Быстрое потепление – штука довольно неприятная и неудобная. Но ведь климат менялся всегда, тут нет ничего нового. Повторяющие процессы в системе Земля – Солнце – окружающий космос создают климатические циклы разного масштаба. Ученые спорят об их причинах, высказывают множество увлекательных гипотез, но ни одна не объясняет явления полностью.

Чаще всего выделяют четыре группы климатических циклов. Самые большие, сверхдлинные – по 150−300 миллионов лет – связаны с наиболее значительными изменениями экологической обстановки на Земле. Они объясняются ритмами тектоники и вулканизма, периодами сжатия и расширения планеты.

Длинные циклы, также связанные с ритмами вулканической деятельности, тянутся десятки миллионов лет.

Короткие – сотни и тысячи лет – обусловлены изменениями параметров земной орбиты.

А существуют так называемые «ультракороткие» циклы, связанные, возможно, с ритмами Солнца. Среди них есть циклы в 2 400, 200, 90 и 11 лет.

Пятьдесят миллионов лет назад на Земле вообще не было ледников. Совсем. Даже на Северном и Южном полюсах.

Тридцать миллионов лет назад с оледенения Антарктиды началась ледниковая фаза длинного цикла.

Три миллиона лет назад началось оледенение Северного полушария.

То ли четыре, то ли шесть раз ледники ползли на юг, и становилось несравненно холоднее, чем сегодня. Двадцать тысяч лет назад ледник толщиной в 2 км покрывал Скандинавию и север Восточной Европы до широты современной Москвы. Балтийского моря не было – на его месте лежал ледник. Северного моря тоже – уровень Мирового океана был на 100 м ниже современного, массив суши соединял материковую Европу с Британскими островами.

Примерно 12 тыс. лет назад, т.е. совсем недавно, кончилась эпоха Великого оледенения. Мы живем в одно из межледниковий.

Если уж пугать друг друга страшными сказками, то лучше – новым наступлением ледников, которые покроют Петербург и Москву. Страшнее как-то.

Но и во время Великого Оледенения, и в «нашем» межледниковье климат менялся много раз. Насчитывается от 8 до 12 климатических периодов. В некоторые из них было заметно теплее, чем сейчас. Всё это хорошо подтверждается находками палеонтологов и геоботаников в земных недрах.

Во время климатического оптимума 6–5 тысяч лет назад среднегодовая температура была на 2–3 °C выше современной, а уровень Мирового океана – на 5 м выше нынешнего. Границы природных зон также располагались севернее современных. Шесть тысяч лет назад на берегу Белого моря росли дубы и липы, климат в Северном Причерноморье напоминал средиземноморский.

А потом наступила новая, холодная фаза цикла. От трех до двух с половиной тысяч лет назад снегопады перекрывали перевалы в Средней Греции (высотой 1,2–1,5 км). Чтобы убить тирана в Фивах, семеро смельчаков шли через заснеженные горные перевалы – зимой, когда считалось невозможным их перейти.

Цикл, который мы наблюдаем сейчас, насчитывает около 1200 лет и делится на трехсотлетний теплый период и девятисотлетний холодный. Теплая фаза приходится на VIII–XI вв. В эти триста лет в Британии рос виноград.

Тысячу лет назад Гренландия была такой теплой, что ее и назвали Зеленым островом, там появилось густое европейское население. На своих открытых ладьях викинги заселили побережье полуострова Лабрадор в Америке.

С XIII в. наступило новое похолодание. Период с XIII по XVIII вв. уже назвали «малым ледниковым периодом»: с XIX в. наступило пока еще незначительное, но потепление.

В XIV–XV вв. хлеб зерновые в Гренландии перестали рождаться, а льды двинулись далеко на юг, и не позволяли судам достигнуть острова. Последний европейский корабль пробился к берегам Гренландии в 1453 г. Моряки нашли только одного европейского жителя – и то мертвого. Покойник – ростом в 149 см, с асимметричным некрасивым лицом, лежал возле недокопанной могилы. В руке у него был совершенно сточенный нож. По-видимому, европейское население Гренландии поголовно вымерло от холода, скверной пищи и болезней.

Про европейцев в Америке просто забыли. Есть веские основания полагать, что среди предков индейского племени манданов были и потомки викингов…

Изучить это племя уже невозможно: оно почти полностью вымерло в 1838 г. от оспы. Современные манданы своими языком и культурой не владеют.

С XIX в. началось потепление. Оно продолжатся и сегодня. Логично предположить, что при дальнейшем росте температур климат и географическая оболочка будут изменяться, делаясь похожими на климатический оптимум VIII–XI вв. Или даже на климатический оптимум 6–5 тысячелетий назад, когда было еще теплее.

Вопрос только, какой именно цикл сейчас меняется.

Но в том-то и дело, что теория глобального отепления исходит вовсе не из смены природных циклов.

Что такое глобальное потепление?

По мнению Межгосударственной группы экспертов по изменению климата ООН (МГЭИК), потепление, наблюдавшегося в последние 50 лет, в значительной степени вызвано деятельностью людей, в первую очередь – выбросом в атмосферу газов, вызывающих парниковый эффект.

На Земле основными парниковыми газами являются водяной пар (ответственный за примерно 36–70 % парникового эффекта, без учета облаков), углекислый газ (CO2; 9–26 %), метан (CH4; 4–9 %) и озон (3–7 %). С началом промышленной революции в с середины XIX в. угольные электростанции, автомобильные выхлопы, заводские трубы и другие созданные человечеством источники загрязнения совокупно выбрасывают в атмосферу около 22 миллиардов тонн углекислого газа и других парниковых газов в год. Животноводство, применение удобрений, сжигание угля и другие источники дают около 250 миллионов тонн метана в год.

Около трех четвертей всех антропогенных выбросов парниковых газов за последние 20 лет вызваны использованием нефти, газа и угля. Бóльшая часть остального – изменениями ландшафта, в первую очередь вырубкой лесов.

Атмосферные концентрации углекислого газа и метана увеличились на 31 % и 149 % соответственно. Парниковые газы как одеялом укутывают и нагревают Землю. Около половины всех парниковых газов, выброшенных человечеством, осталось в атмосфере.

Официальная наука считает главной причиной парникового эффекта и климатических безобразий не природные циклы, а работу заводов. Она уточняет только, чей вклад в изменения климата важнее: Солнца или промышленности. И неизменно утверждает, что промышленность куда сильнее солнышка энергии солнца.

В третьем отчете МГЭИК утверждается, что солнечная и вулканическая активность могут объяснить только половину температурных изменений до 1950 г., а после него общий эффект природных факторов был почти равен нулю. А с 1950 г. влияние парникового эффекта, по оценке МГЭИК, стало в 8 раз выше влияния изменения солнечной активности.

Более поздние работы уточняли степень влияния солнечной активности на потепление после 1950 г. Тем не менее, выводы остались примерно теми же: «Лучшие оценки вклада солнечной активности в потепление лежат в пределах от 16 % до 36 % вклада парникового эффекта».

Заключение МГЭИК поддержали национальные академии наук всех стран Большой восьмерки. Теперь это официальное мнение науки.

Какой перспективой нас пугают?

Всякий прогноз построен на том, что будет, если какое-то явление не только возникло, но и продолжит неудержимо развиваться дальше. На этом построены, как вы помните, и несбывшиеся прогнозы Римского клуба.

С перспективой изменений климата еще сложнее, ибо никто толком не знает, под влиянием каких причин и как он меняется.

Но если считать, что в потеплении виноват человек и что потепление пойдет и дальше такими же темпами, то предсказывать уже можно. Итак…

В XXI в. средняя температура поверхности Земли может повыситься на величину от 1,1 до 6,4 °C. В отдельных регионах температура может немного понизиться – на время. В Европе, если верить многим прогнозам, к 2010 г. температура снизится на 1 °C из-за замедления Гольфстрима, однако после 2010 г. температура станет стремительно расти и в Европе, поскольку локальный процесс похолодания в Европе будет перекрыт общим глобальным потеплением. К середине или к концу XXI столетия в Европе станет примерно на 10 °C теплее, чем теперь.

Потепление – это изменение и хозяйства, и образа жизни, и облика городов, и поведения человека. Это даже другая медицина – потому что вместе с теплом на север идут и другие климатические зоны, а с ними – и другие микроорганизмы.

С начала 1960-х гг. максимальные летние температуры в Европе выросли на 3,5–4 °C. Центральная и Северная Европа стали получать на 10–40 % осадков больше, чем раньше, а Южная и Юго-Восточная – на 20 % меньше.

Речной сток в Южной Европе никогда не был слишком большим, а теперь снизился на 10–30 %, и к 2050 г. уменьшится еще на столько же. К 2015 г. ожидают дефицита воды в городском хозяйстве. Это может привести к сворачиванию целых секторов экономики – текстильной и химической промышленности.

Засуха 2003 г. привела к тому, что сельскохозяйственная продукция на юге Европы сократилась на 30 %. Если и дальше пойдет так – то зерновые, масличные культуры, сахарную свеклу придется выращивать только на севере. Их место даже в Германии займут оливки и плодовые деревья – как в Италии и в Испании. Овощи выращивать придется весной и осенью, в два урожая, а площадь орошаемого земледелия резко возрастет – в два-три раза.

Сухое и жаркое лето того же 2003 г. позволило вырастить рекордный урожай винограда в Германии, Чехи, Бельгии и Британии. Промышленные виноградники стали рентабельны даже в графстве Йоркшир и на юге Швеции.

Таяние снегов и ледников в Альпах уже уменьшило выработку электроэнергии на 20–60 %. Сжигать больше мазута на ГРЭС, использовать больше газа и угля? Расходы, плюс изменения инфраструктуры. А ведь если температура будет расти – будет расти и потребление электроэнергии для кондиционеров, т.е. пик потребления энергии переместиться на лето.

К 2030 г. снега перестанут выпадать на высотах меньше 1000 м. К 2050 г. 75 % альпийских ледников растают, 50 % горных курортов закроются, остальные будут испытывать серьезные трудности. А ведь доходы от горного туризма – это 7–10 миллиардов долларов в год.

Волей-неволей, а на лыжах кататься поедут в Таджикистан и Афганистан. С автоматом наперевес.

Впрочем, один из полевых командиров уже предлагал открыть в Панджшере (Афганистан) горнолыжный курорт.

Жаркое лето 2003 г. унесло жизни 20 000 европейцев, в основном стариков. У нас – на Кубани – в 2002 г. тоже было несколько сотен смертных случаев от тепловых ударов. Жаркое лето 2010 в России принесло много смертей и страданий.

Есть разные оценки того, сколько жизней унесет потепление в Европе к 2100 г. – от ста тысяч до миллиона. А ведь оно принесло еще и «южные» болезни – от дизентерии до малярии – вплоть до Бельгии и Германии. В тепле активизировался энцефалитный клещ – в том числе, там, где о нем пока и не слыхали, в Скандинавии, например. Лихорадка Западного Нила, которая обычно лютует в Уганде и Сенегале, унесла жизни шести человек на юге России.

Одним словом, потепление требует коренной перестройки всей экономики и всего образа жизни европейцев. Сельское хозяйство, энергетика, водное хозяйство, туризм, страховой бизнес изменятся до неузнаваемости. Изменится и облик городов, и поведение людей… Страшно подумать, сколько все это потребует времени, усилий и денег.

Из-за потепления тают льды в Гренландии и в Антарктиде, повышается уровень Мирового океана. Как ни медленно, однако к 2050 г. может подняться на 30–40 см. В Южной Англии, Голландии, Бельгии, Северной Германии это очень много. А ведь, как ожидается, потепление и подъем уровня Мирового океана будут продолжаться на протяжении тысячелетий, даже в случае стабилизации уровня парниковых газов в атмосфере. Этот эффект объясняется большой теплоемкостью океанов.

То есть затопить – много не затопит, но ведь море будет подпирать речной сток, многие территории окажутся заболоченными. В России это в первую очередь Петербург и его окрестности, особенно Васильевский остров.

В Европе придется строить дамбы вдоль берега моря и крупнейших рек вроде Темзы, Рейна, Эльбы, Вислы, Сены. Опять миллиарды, даже десятки миллиардов долларов… А не потратить – себе дороже.

В США затопит все Восточное побережье с Нью– Йорком и населением до 40 миллионов человек.

Единственный сектор экономики, который выиграет – это строительство: ему будут гарантированы колоссальные правительственные заказы.

К 2070–2090 гг. уровень Мирового океана поднимется на 20 см, а ураганы станут сильнее. Вследствие этого многочисленные прибрежные города и многие низменные земли окажутся затоплены. В том числе, и густонаселенные земли в Южной и Восточной Азии. Из-за наводнений огромные массы людей будут вынуждены покинуть свои дома. Число климатических беженцев к 2100 г. достигнет не менее чем трехсот миллионов человек, а может быть, и намного больше.

Ожидания катастроф

Изменения климата – это учащение климатических катастроф: наводнений, ураганов и прочих атмосферных безобразий. В Европе их число с 1980 г. возросло почти вдвое.

В 2008 г. в США уже начались мощные торнадо, а в Атлантике зародился первый в этом году ураган – значительно раньше, чем ожидалось начало «сезона торнадо» и «сезона урагана». Над Парижем пронесся мощный ураган, а в Финском заливе поймали акулу. Так далеко морские хищницы еще не заплывали, хотя их уже встречали в Северном море, у берегов Англии и Германии.

В октябре 1987 г. ураган погубил в Великобритании столько леса, что для восстановления потерянного потребовались годы. В 1999 году от ураганов погибло 10 % всех лесов Франции. Невиданный по силе ураган в июле 2010 г. уничтожил рекреационные лесные массивы на Карельском перешейке Ленинградской области.

Если еще в середине 1990-х гг. убытки от наводнений, смерчей и ураганов составляли 5–10 миллиардов долларов в год, то сегодня они зашкаливают за пятнадцать миллиардов.

С 1980 г. в Европе произошло 238 наводнений, и с каждым годом они становятся все более интенсивными и разрушительными. В России теперь тоже знают такие сокрушительные ливневые дожди: летом 2004 г. в Москве за сутки выпадала месячная норма осадков.

В одном австрийском городке жители вылавливали своего мэра из реки: пошел посмотреть на катаклизм, а его подхватило потоком и чуть не вынесло в Дунай.

Городская застройка не позволяет водам уходить в грунт. Ливневая канализация не справляется, город затапливает так, что дети и старики могут утонуть. Городское движение блокировано. Постепенно вода уходит в реки через ливневую канализацию, но теперь не справляются уже реки. Катастрофические наводнения в Англии в 2000–2001 гг., в Чехии и в Германии в 2002 г., 2010 в Дании и Германии показывают: города Европы не приспособлены к таким ливневым, шквальным дождям. Придется менять практику градостроительства – например, возводить дамбы.

А ведь лучше не станет: осадки будут возрастать примерно на 1–2 % за десятилетия.

Насколько можно верить таким прогнозам? Вполне, если верны исходные выкладки. Официальный доклад Европейского агентства по окружающей среде «Последствия изменения климата в Европе» писали достаточно серьезные люди.

Это еще оценки очень осторожные, взвешенные. А есть целые научные школы «катастрофистов», которые предсказывают куда более серьезные неприятности – например, установление в Европе климата наподобие муссонного дальневосточного, с засухами, разрушительными тайфунами и катастрофическими наводнениями.

Да, климат в Европе станет муссонным, и придется европейцам учиться рыть каналы, строить дамбы, выращивать рис. И за пару тысяч лет они станут очень похожими на нынешних китайцев. И на европейских деньгах напишут великое:

«Обеспечивается всеми государственными запасами риса».

Некоторые катастрофисты уже в 2010–2030 гг. ожидают резкого, за считанные месяцы, ухудшения климата, а то и мгновенной климатической катастрофы.

Голливудский «ужастик» «Послезавтра» основан именно на таких прогнозах.

Существуют и прогнозы очень быстрой, буквально мгновенной, за считанные месяцы, смены потепления похолоданием. Есть люди, которым хватает совести предсказывать наступление нового ледникового периода к 2020 г.

Я не шучу! Тают льды Гренландии, остров поднимается… Открывается щель в земной коре, до самой раскаленной магмы… вот раскроется – и воды Атлантики многокилометровым водопадом хлынут внутрь! Страшно подумать, что будет! Чудовищный взрыв, и почти мгновенное, за считанные годы, наступление ледников!

…За недостатком места мы утаиваем от читателя еще примерно 43 не менее жутких «теории» того же сорта.

Озоновые дыры

Чтобы читатель сохранил свою нервную систему, скажем сразу – далеко не все прогнозы сбываются, и особенно редко сбываются как раз самые крайние, жуткие, экстремальные.

Кроме того, иногда ученым выгодно сеять панику.

Очень типична в этом отношении история с озоновыми дырами…

Сегодня у нас про «озоновые дыры» знают даже школьники. По радио предупреждают: внимание! Бойтесь! К нам движется озоновая дыра! «Всем известно», что озоновый слой преграждает путь жесткому космическому излучению, в том числе ультрафиолету, от которого развивается рак кожи, рак всего остального и уменьшается иммунитет!

А также выпадают волосы в паху, а на голове – встают дыбом.

Так вот, если коротко: все это неправда. Озоновые дыры – совершенно безвредное, никому не угрожающее явление природы. Озоновая дыра диаметром свыше 1000 км впервые была обнаружена в 1985 в Южном полушарии над Антарктидой группой британских учёных. Первооткрыватель озоновой дыры считается исследователь британской арктической службы Д. Чарльз Фарман. В 1974 году американские химики Ф. Роланд и М. Моулина показали, что химические вещества, известные как хлорфторуглероды, инертные у земной поверхности, переносятся в стратосферу и, поглощая там фотоны солнечного света, становятся химически активными, выделяя свободный хлор. Высвобожденный хлор каталитически отщепляет один атом кислорода от молекулы озона, превращая его в кислород. Бром, используемый в огнетушителях может высвобождаться в атмосфере таким же образом и еще сильнее оказывать разрушающее воздействие на озоновый слой. Первооткрыватели эффекта были удостоены Нобелевской премии. Они же и способствовали рождению мифа о страшной опасности озоновых дыр. Занятие по изучению озоновых дыр довольно дорогостоящее, и даже если отпускают на такие работы много, деньги имеют свойство быстро кончаться… Вот тут озоновые дыры и пригодились. Ведь озоновый слой порождается солнечным излучением; там, где несколько месяцев вообще нет солнца, озоновый слой и вправду делается тоньше, местами даже совсем исчезает. Над Антарктидой полным-полно озоновых дыр, открыть их там совсем не трудно.

А что такое озоновый слой? Это спасение цивилизации! Это залог всей жизни на Земле! Озоновый слой не пропускает жесткие излучения!

Великим первооткрывателям «озоновой катастрофы» начали давать гранты. Осталось только объяснить, почему раньше с озоновым слоем все было хорошо, а стало плохо. Все дело, оказывается, во фреоне. Том самом, что используется… вернее, использовался для холодильников. Говоря наукообразно, это такой хладагент. «Виновны» оказались и некоторые лаки, в том числе лак для волос – сплошное от них разрушение озонового слоя.

Это великое открытие чрезвычайно обрадовало фабрикантов холодильников – особенно тех, кто уже перешел или начал переходить с фреона на более современные хладагенты. Эти предприниматели сделали все от них зависящее, чтобы отцы-открыватели стали обеспеченными людьми и чтобы с их исследованиями не возникало материальных проблем.

Несовременные, отсталые заводчики, все еще сидевшие на фреоне, стремительно разорялись, да к тому же подвергались всеобщему осуждению: ведь из-за них мы все лишимся фреонового… то есть озонового слоя.

У всех начнется рак, радикулит, плоскостопие, псориаз и импотенция.

Все из-за них!

Только вот ведь какая беда: озоновый слой – тончайшая, в 2–4 мм, пленка состоящая из атомарного кислорода на высоте от 10 до 50 км, образующаяся под воздействием солнечного излучения. На этой высоте все время дуют сильные ветры, при ослаблении солнечной радиации пополнение озона прекращается. Все время, с момента появления атмосферы, появляются, кочуют над землей и снова закрываются эти самые озоновые дыры. Они и во времена динозавров были, и в эпоху появления первых людей. И над пирамидами, и над римским форумом проносило эти «зловещие» дыры… Будь они и вправду опасны – на Земле давно не осталось бы ничего живого. Но они вовсе не опасны, потому что, во-первых, не надо преувеличивать вреда космических излучений. Говорили-то об этом много, особенно в 1920-е – 1950-е гг., пока никто ничего толком не знал. Но дети у Николаева и Терешковой родились вполне полноценными, космические излучения их папе с мамой не повредили и их генного аппарата не испортили. А во-вторых, от жестких излучения Космоса нас охраняет не только озоновый слой, но и вся атмосфера Земли.

В общем, катастрофа откладывается. Но неплохой бизнес сделали и великие открыватели озоновых дыр, и фабриканты холодильников, и экологи, и всяческие эксперты и журналисты, паразитирующие на «дырах».

Неофициальное мнение науки

Наивно думать, будто вся мировая наука разделяет или составляет «прогнозы» такого сорта. Не будем идеализировать ученых, но все же поиск истины – это у нас профессиональное.

Одному из авторов доводилось задавать вопрос о глобальном потеплении нескольким ведущим ученым. В частности, известнейшему геологу, последнему из учеников великого Вернадского, Александру Леонидовичу Яншину. При упоминании глобального потепления в первый и последний раз за время нашего общения Александр Леонидович позволил себе использование ненормативной лексики.

Россия породила, конечно, и нескольких… (опускаем эпитет) – членов МГЭИК, участников соответствующих форумов.

Но в России еще и вышел сборник «Мир вокруг России: 2017. Контуры недалекого будущего». Редактор – председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов, декан факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики. В числе авторов – заместитель директора Института океанологии РАН Сергей Гулев и директор геофизической обсерватории гидрометеорологии в Санкт-Петербурге Владимир Катцов. По мнению многих, эта книга стала своего рода ответом нашумевшему американскому докладу Национального разведывательного совета США «Мир в 2020 году».

В коротких и емких статьях этого сборника никто не отрицает, что в данный момент происходит потепление. Возможным его последствиям отведено большое место и среди сценариев есть довольно неприятные. Обсуждается, например, возможное повышение уровня Мирового океана и таяние вечной мерзлоты. Тогда Западная Сибирь окажется заболоченной. Возникнет серьезная угроза существующим в зоне вечной мерзлоты постройкам, а также нефте– и газопроводам.

Тем более, что Восточная Сибирь окажется почти отрезанной от Европейской России водами Западной Сибири.

Но и некоторые преимущества Россия получит! Например, навигация в Северном Ледовитом океане станет круглогодичной… Обширные территории на Крайнем Севере и в Сибири станут доступными для земледелия и окажутся привлекательны для климатических беженцев из Европы и Азии.

В том же сборнике представлен и член– корреспондент РАН, заслуженный профессор МГУ, директор Тихоокеанского института географии, орденоносец и лауреат всех мыслимых в Советском Союзе премий Андрей Петрович Капица.

Дед этого «научного еретика» был легендарным кораблестроителем (академик А.Н.Крылов), отец – нобелевским лауреатом по физике, брат – ученый, известный научный популяризатор и телеведущий. Андрей Петрович совершил одно из последних географических открытий ХХ в. После обработки результатов Первой советской антарктической экспедиции 1955–1957 гг. Капица выдвинул гипотезу о существовании огромного озера под станцией «Восток». Гипотеза подтвердилась.

Этот ученый высочайшей квалификации утверждает, что все рассказы о «глобальном потеплении» – не более чем мифы, замаскированные под научные рассуждения. По его мнению, речь идет вовсе не о потеплении, а о похолодании.

«Российские ученые убедительно доказали, что газы вроде двуокиси углерода не приводят к возникновению парникового эффекта, – сказал он в интервью изданию „Грани.ру“ еще в 2001 году. – При всех издержках промышленного прогресса выброс парниковых газов из труб заводов и теплоэлектростанций не превышает нескольких процентов от общего оборота углекислоты в природе».

Капица утверждает, что к серьезным переменам климата приводят космические факторы. Температуру меняют колебания солнечной активности, а также изменения наклона земной оси, периода обращения планеты. «Такого рода флуктуации в прошлом, как известно, приводили к наступлению ледниковых периодов», – говорит он.

Повышение среднегодовой температуры в пределах одного градуса за столетие не приведет к фатальным последствиям, считает Капица. «Требуется огромное количество энергии, чтобы растопить лед Антарктиды, границы которой за все время наблюдений практически не ужались. По крайней мере, в XXI веке климатические катаклизмы человечеству не грозят».

Делая доклад в Британском королевском географическом обществе, Капица не побоялся поставить под сомнение устоявшиеся мифы о глобальном потеплении и озоновых дырах. Эти страшилки были признаны межправительственной Мадридской конференцией 1995 г. «научным фактом» и стали играть серьезную политическую и экономическую роль.

Капица же напомнил, что ряд документов, представленных в ООН противниками гипотезы глобального потепления, бесследно исчез. С фактами в руках он дерзко утверждал, что за последние 30 лет происходит не потепление, но медленное похолодание, а пресловутые «озоновые дыры» слабо связаны с человеческой деятельностью. Избыток же углекислого газа ведет не к «экологическому Апокалипсису», а скорее полезен для человечества: ведет к повышению урожайности сельскохозяйственных культур.

Еще жестче формулировки в книге Александра Петровича Никонова, профессора Московского государственного вечернего металлургического института и автора многих книг.

Он утверждает, что если климат становится теплее, то в этом никто не виноват – климатические колебания отмечались всегда. Например, царь Борис Годунов утратил популярность и власть, потому что выдалось четыре катастрофически неурожайных четыре года и даже в июле шел снег. Народ интерпретировал этот феномен как проклятие, а климат использовался в политических целях: предприимчивые католики сулили хорошую погоду и мягкий климат, если Россия перейдет под власть Папы. Наконец, по словам ученого, все эти выдумки по поводу глобального потепления очень похожи на сказки про птичий грипп, а Киотский протокол является документом, который может оказаться полезным лишь для спекуляций крупных компаний.

Почему это важно?

На наш взгляд, ко мнению ведущих российский ученых ранга Капицы и Карагнова неплохо бы и прислушаться… Мы сами глубоко убеждены, что нынешнее потепление – циклическое и вызвано природными факторами. Что «глобальное потепление» – очередная политическая спекуляция.

Но независимо от того, кто прав, выводы ученых становятся фактором политики.

Изменения климата – конечно, штука весьма неприятная, но что мы можем изменить? Так было всегда… Никто не виноват.

А вот если климат изменяется по вине человека…

Тут открываются очень интересные возможности: например, поиск, поимка, разоблачение виновных, судилище и «справедливая» кара. Примерно как в Средневековье ловили и судили ведьм, лично виновных в ураганах и нашествиях улиток на виноградники.

Между прочим – в XIV–XV вв. в Германии тоже менялся климат. Становилось заметно холоднее.

Очень может быть, мы и вправду стоим на пороге очень неприятных явлений: катаклизмов, затопления плодородных земель и целых городов, массовых миграций, субтропиков в Германии, исчезновения вечной мерзлоты в Якутии и прочих явлений.

Как же реагировать на это? Стараться сохранить самих себя и цивилизацию? Или охотиться на ведьм?

Если охотиться на ведьм, то очень может быть, впереди у нас «процессы ученых-утеплителей» – по образцу Шахтинского дела и других «дел» «специалистоввредителей» 1930–1950-х гг. в СССР. И особые тройки революционно-экологических трибуналов.

«Теория» глобального потепления служит еще одним оправданием для политики мондиализма. Еще одним основанием для вторжения США и стран Запада в целом в жизнь всего остального человечества.

Климат и политика

9 мая 1992 г. в Рио-де-Жанейро была принята Рамочная конвенция ООН об изменении климата, поставившая задачу к 2000 г. вывести выброс парниковых газов на уровень 1990 г.

Заметим, что своих обязательств по ограничению выбросов парниковых газов никто не выполнил.

Правда, Конвенция не содержала никаких количественных обязательств – это был чисто декларативный документ. Поэтому потребовался легендарный Киотский протокол 1997 г. На сегодняшний день он является основным мировым соглашением о противодействии глобальному потеплению. Его подписали более 160 стран, выбрасывающих в атмосферу около 55 % всех парниковых газов. В их числе и Россия, по поводу чего в декабре 2009 г., Президент Д. Медведев отметил, что если и не потеплеет, то атмосферу в промышленных районах точно улучшит. При этом была чётко обозначена роль России в борьбе с глобальным потеплением: «Россия в настоящий момент является мировым лидером по сокращению эмиссии парниковых газов. Выбросы у нас в течение последних 17 лет на 30 % ниже аналогичных показателей 1990 года. На нашу страну приходится половина мировых объемов сокращений эмиссии за последние 20 лет. И это в существенной степени компенсировало прирост вредных выбросов, наблюдавшихся в других страна… Нам самим это выгодно. И мы считаем, что именно такой подход должен использоваться в других странах. Все мы заинтересованы в радикальном улучшении состояния окружающей среды».

Первый этап осуществления протокола закончится в конце 2012 г. Потребуются новые соглашения.

Американская разведка в борьбе за климат

В 2007 г. различные СМИ сообщили интереснейшую новость: Американское разведывательное сообщество вступает в борьбу с глобальными климатическими изменениями. На первый взгляд, участие ЦРУ в борьбе за «правильный» климат – что-то вроде рейда милиции в борьбе с улитками, пожирающими виноградники. Но давайте приглядимся повнимательнее…

В США идут острые партийные дебаты между демократами и республиканцами. Решается, какова должна быть дальнейшая стратегия развития страны. Демократы во главе с Альбертом Гором ставят на «борьбу с глобальным потеплением». Есть интереснейшие наблюдения, что в некоторых гостиницах даже стали заменять традиционно лежавшую в номерах Библию на эпохальное творение Гора – ту самую книгу «Неудобная правда».

Логично… Можно нести в страны ислама Библию, а можно и книгу, посвященную борьбе с «глобальным потеплением». Главное – что-нибудь нести.

В отличие от демократов, республиканцы ставят на захват иностранных источников энергоносителей и сырья под видом борьбы с «мировым терроризмом» и за установление «всемирной демократии». Поэтому в Конгрессе они категорически выступают против привлечения разведки к борьбе за глобальную прохладу. Пусть ЦРУ и дальше борется с терроризмом, а не погодой!

Но ведь и демократов можно понять. Очень удобная штука – вторжение в страны, которые мешают борьбе за правильный климат! Ведь вот какая деталь… Решения ООН решениями, и протоколы протоколами, но ведь до сих пор никто никаких практических шагов не делает… И как прикажете поступать с крамольниками? Ведь тот, кто выбрасывает «слишком много парниковых газов» в атмосферу, губит все человечество! Из– за неправильного правительства этой страны и ее отсталой культуры мы все скоро начнем умирать от чудовищной жары, цунами высотой в километр, ураганов, голода и жажды! Ну как же тут не привлечь к операциям разведку, армию, силы быстрого реагирования и всех агентов влияния?

Жупел «глобального потепления» – это еще одна «глобальная проблема, требующая немедленного вмешательства США». Выглядит она все же убедительнее борьбы с мировой наркоманией и даже привлекательнее «войны с терроризмом».

Особенно интересно будет выглядеть «война с парниковым эффектом», если в странах Запада начнут действительно вводить альтернативные источники энергии. В США, например, будут работать солнечные батареи, а в Китае по-прежнему сжигать нефть, создавая «парниковый эффект» и тем самым удушая нас всех.

Не-ет уж! Пусть эти парни во всем мире покупают у США новейшие технологии! Пусть закрывают нефтяные промыслы и строят солнечные батареи и ветряные мельницы. Ведь даже свечные заводики без нефти не построить…

Все как в XV в. Сожжем ведьму, это она наколдовала наводнение!

Вполне очевидно, что глобальные проблемы, в том числе, «глобальное потепление» – еще одно оправдание вмешательства США в дела остального мира. Западные страны, как самые ответственные и сильные, пытаются решать глобальные проблемы. Трудятся для всех… Для всего человечества… А злобные террористы и религиозные фанатики мешают!

Пора выяснить, каково место России в «прекрасном новом мире» этих кабинетных глобальных проблем. И реальных проблем – экологических.

ГЛАВА 1. ОСОЗНАНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМЫ В РОССИИ К НАЧАЛУ XX ВЕКА

ГЛАВА 2. РЫВОК 1920-х

ГЛАВА 3. ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ И ЭКОЛОГИЯ

ГЛАВА 4. БИОСФЕРНЫЕ КАТАКЛИЗМЫ 1953-1991 гг

ГЛАВА 5. ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ?

ГЛАВА 6. ПОЛИТИКО-ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ РОССИИ

ГЛАВА 7. БИОСФЕРНЫЕ ВОЙНЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ