Перед словами, сказанными мною, пусть, как и был, останусь я в долгу. Я дверцу печки медленно открою — я рукописи жгу. От груза изумленья и печали, бессонницы, что мне не по плечу и мной распоряжается ночами, — избавиться хочу. Они горят и ярко, и недолго, рождая очистительную грусть. Я рукописи жгу... Да только что в том толку, когда я все их помню наизусть.