Мой самый лучший друг — на небесах, у нас с ним — что ни ночь — текут беседы. И каждый день кукушкой на часах я встречи жду от самого обеда. А утром я перевожу стихи — чужую мысль своею грею кровью, и плачет сердце, и труды легки — все это называю я Любовью. Мне друг мой — и помощник и судья, не будь его — что стало бы со мною, что для людей смогла бы сделать я, когда бы не стоял он за спиною? Когда б не осенил меня крылом могучий свет покоя и блаженства — смогла бы я сама моим умом понять, как животворно совершенство любви бесстрастной, вскормленной добром? Не думаю. Скорей всего, едва ли. И потому так дорог мне мой дом, что в нем мои метанья умирали. Остался стол. Остался светлый лик, Остался взгляд, прямой и неизбежный. Так я живу. В плену бумаг и книг. И слов ночных, таинственных и нежных.