Весна. Прекрасное время, полное мечтаний и надежд. Природа приходит в себя после нескольких месяцев жестоких холодов и безжизненной пустоты. Мир словно бы воскресает, подобно Фениксу, являя свою красоту, как какое-то чудо: на кажущихся мертвыми сухих черных ветках неожиданно распускаются нежные листочки, застывший воздух наполняется смелым щебетанием птиц, живыми звуками. Оцепенение, длившееся три долгих месяца, постепенно спадает, давая волю всему, что хочет увидеть свет и начать дышать…
Алиса Подольская смотрела на всю эту красоту, сидя на широком деревянном подоконнике, держа в руках книгу. Как жаль, что пока еще нельзя выходить: слишком холодно, а у нее, как назло, совсем недавно прошел кашель. Только и остается, что наблюдать за бегущими по садовым дорожкам ледяными ручьями, да смотреть на колышущиеся под легким ветром ожившие темные ветки. Взгляд скользил по мелко напечатанным строкам, не оставляя читательнице времени вникнуть в их смыл. Алиса неожиданно открыла для себя, что уже несколько минут перечитывает одну и ту же страницу. Мысли норовили унести юную леди куда-нибудь подальше от мирской суеты. Она любила читать романы. Как бы это ни было просто, но ей нравилось все то же, что и любой девушке ее возраста: мечтать. О будущем, о браке… ну и, конечно же, о любви. Любовь… Сколько было для нее в этом слове волнительного, пленяющего душу, неизведанного… Она ждала этого, кажется, сколько помнила себя, но почему-то сама не знала, отчего ожидание этой любви вдруг стало неотъемлемой частью ее жизни. Какая-то половина ее неосознанно хотела узнать это чувство, какая-то пугалась: а что будет потом? Что ждет Алису, когда она станет женой, когда у нее, возможно, будут дети… Этого она почему-то страшилась более всего. Наверное, потому что сама все же еще была ребенком. Если уже не внешне, — все-таки Алиса теперь была скорее молодой девушкой, нежели девочкой — то внутри она была неопытна, наивна и склонна к чрезмерному витанию в облаках.
Что такое отношения? Признания, смущенный шепот, будто бы случайные прикосновения, взгляды… Она видела романтику во всем, что, наверное, было неплохо для девушки ее возраста. Безраздельное посвящение себя друг другу, счастье от возможности просто побыть вместе, далеко идущие планы и идеи… Она не сомневалась, что встретит человека, способного принять ее такой, какой она была, понять ее и во всем разделить ее взгляды. А так же любить. Любить безгранично и преданно, посвящая всего себя их любви. А как же могло быть иначе?
В своих мечтах она даже видела его. Красивый молодой человек. Высокий, стройный… С большими, немного наивными, голубыми глазами. Как у нее… Алиса провела кончиками пальцев по волнительно вздымающейся груди. «И он обязательно поймет, что я та, кого он искал всю свою жизнь…» По-детски милая улыбка тронула ее губы, а на щеках появился румянец.
Мечтания Алисы оборвал высокий женский голос:
— Алиса! Где ты пропадаешь? Собирайся, вечером бал у Довголевских. Давай, Алиса, а то ты еще даже не примеряла платье!
«Ах, точно! Сегодня же бал! Надо быть неотразимой! Думаю, то светло-розовое платье будет смотреться просто восхитительно», — она свесила ноги с подоконника и, отложив в сторону так и не прочитанную книгу, легко спрыгнула с него, поспешив к ожидавшей ее Екатерине Сергеевне.
***
Предположения не оправдались. Вовсе. Тогда Алиса еще не знала, чем обернется для нее тот бал, и что конец ее волшебным представлением мадам Истрицкая положит буквально через месяц.
— Алиса! — без стука вошедшая в комнату женщина пребывала в странном оживлении. — Могу поздравить тебя: ты выходишь замуж! Сергей Владимирович Осоргин сделал предложение. Через три недели свадьба. Все-таки чтобы мужчину заставить пойти под венец, женское влияние просто необходимо! Ничего они без должного давления не делают… Кажется, девицы свою свободу ценят не столь сильно, сколько они. Ну да Бог с ним. Готовься, моя милая! — Екатерина Сергеевна потерла руки с таким видом, словно только что заключила крайне выгодную сделку и продала какой-то не слишком дорогой товар весьма удачно.
Девушка не могла вымолвить ни слова. Потрясенная до глубины души…. «Предложение?! Мне?» — Алиса дышала часто, едва приоткрыв рот. Взгляд ее метался от одного предмета к другому, ни на чем не сосредотачиваясь. Словно гром среди ясного неба… «Я выхожу замуж… Я выхожу… замуж…» она уже не слышала, что еще воодушевленно говорила Екатерина Сергеевна. Все ее мысли были теперь заняты столь неожиданно пришедшей новостью. И тут только до нее дошел весь смысл сказанного. «Замуж за Сергея Владимировича Осоргина…» От волнения ей чуть не сделалось дурно. Благо ее покровительница оказалась рядом, вовремя успев подхватить Алису под руку.
— Ну, ну, милая! Довольно терять сознание! Хотя не могу не согласиться: последний раз твой обморок был весьма кстати — она усмехнулась, усаживая девушку на кровать. — Но сейчас не надо, — она быстро подошла к столику, взяла хрустальный графин, налила полный стакан воды и подала пытающейся прийти в себя от потрясения воспитаннице.
— Приводи себя в порядок и спускайся: надо будет обсудить с тобой кое-какие детали предстоящего мероприятия. Ох уж эти мне юные девицы! Столько с вами хлопот…
Женщина вышла из комнаты, оставив Алису в полном смятении.
— Да как же это… Так скоро… И, — она в растерянности сжала свою прелестною головку ладонями, — за Осоргина…
Нет. Это было невозможно! Невозможно… Совсем не так она представляла себе свое будущее. Совсем. Того, за кого ее отдавали, она едва знала. Видела все пару раз: на балу, да несколькими месяцами ранее, причем совершенно случайно, когда с Екатериной Сергеевной покидала дом ее давней подруги, на улице. Шел снег, и Алисе едва удалось разглядеть человека в черном пальто, уверенно идущего куда-то мимо нее. Мужчина на несколько секунд остановился возле них, чтобы поздороваться, и поспешил дальше. На девушку взглянул мельком, быстро кивнув ей в знак почтения. Алиса смущенно опустила глаза. Тогда он проявил к ней совершенно мимолетный интерес. Такой, какой проявляет любой, кто вынужден ответить на вопрос о том, где находится тот или иной дом или улица. Но оказалось, что мадам Истрицкая была хорошо осведомлена о том, кем был этот, с точки зрения Алисы, незнакомец.
— Из министерства. Занимает высокое положение и со временем только улучшает его. Не женат, что особо примечательно…
Впрочем, Алиса тогда не обратила ровно никакого внимания на слова приемной матери. Ей было не до того… Да и как может заинтересовать юную шестнадцатилетнюю девушку мужчина, который, судя по всему, был более, чем вдвое старше нее? Знала бы она тогда, какую неожиданность преподнесет ей судьба…
Сергей Владимирович был человеком, которого уж точно никак нельзя было назвать пределом мечтаний Алисы Подольской. А скорее, полная противоположность ее представлений об идеальном мужчине. Он не был стар, но уже давно перешагнул тот порог, когда юные представители сильного пола только начинают строить свою карьеру и заявлять миру о своей значимости. Хотя для Алисы его возраст был таким, в котором, по ее мнению, уже пора задумываться скорее о составлении завещания, чем о женитьбе. Темные волосы, тронутые сединой, средний рост, едва заметные, но все же различимые морщинки на лбу. И серые, как предгрозовое небо, глаза… В любой другой ситуации она не обратила бы на него особого внимания. Ничего, что Алиса могла бы счесть красивым, в нем не было, но и ничего плохого сказать о нем девушка бы также не смогла. Теперь же, при подобных обстоятельствах, Сергей Осоргин стал для Алисы воплощением кошмара. Стоило только представить, что с ним она, вероятно, проведет весь остаток своей жизни, не имея возможности изменить свой выбор, как по ее спине пробегали мурашки. Наверное, это был именно тот страшный сон, от которого девушка с криком просыпалась по ночам, а потом лежала в постели, не в силах заснуть, вся во власти ужасных, горестных мыслей…
***
Впрочем, вскоре Алисе пришлось принять тот факт, что «страшный сон» станет неотъемлемой частью той реальности, в которой она жила. Хотя теперь уже ее волновали совсем другие обстоятельства. Смириться со своим новым положением она смогла достаточно быстро. В отличие от ее ожиданий, Сергей Осоргин оказался совершенно не тем человеком, каким она его себе представляла. Спокойный и сосредоточенный — таким она могла видеть его почти всегда. Вернее тогда, когда он бывал дома. Потому что вскоре Алиса открыла для себя, что, в основном, она была предоставлена исключительно самой себе. Сергей Владимирович большую часть дня проводил в министерстве, приходя домой лишь под вечер. Сначала девушке казалось, что в этом и есть ее счастье. Одна! Впервые в жизни она была вольна делать то, что считала нужным. Более того: возможность не видеть не слишком любимого супруга невероятно грела душу.
Но опьянение собственной свободой продлилось недолго. Нет, в теперешнем положении Алисы никаких изменений не произошло — все так же шло своим чередом. Изменилась она сама. Стремительно, неожиданно для самой себя. Вскоре она поняла, что совершенно странным образом начала скучать по тем редким минутам, когда Сергей Владимирович бывал дома. Сначала Алиса не могла признаться в этой удивительной особенности самой себе. Но как бы девушка ни пыталась обмануться, все чаще ей приходилась замечать, как она бессознательно смотрела на часы, прикидывая, сколько еще осталось времени до возвращения супруга. Это было странно. Она никак не могла объяснить себе, почему это так волнует ее. Возможно, дело было в том, что девушке — а вернее, уже молодой женщине — было просто-напросто не с кем даже поговорить. Слуги были не в счет. Алиса вскоре поняла, что круг людей, с которыми она имела возможность общаться, был весьма ограничен. Может быть, некую роль играло и то обстоятельство, что изменения в ней были не только духовного характера, но и физиологического. Она чувствовала это и боялась… От природы склонная к вере во все сверхъестественное и потустороннее, Алиса вполне серьезно относилась к религии и считала испытываемые ей эмоции и желания порождением греха. Но сделать с этим ничего не могла. Новая сторона жизни, недоступная ей ранее, была слишком соблазнительна и манила юное создание, не оставляя девушке никаких шансов на спасение. Коря себя за слишком бурные фантазии и проявления чувственности, она была не в состоянии справиться с возникавшем вихрем эмоций, который испытывала теперь, даже просто ощущая прикосновение мужа к своей руке, смотря в его глаза… Это было необъяснимо. Это пугало.
Она не понимала его. Не понимала во многом. Ни хода мыслей, ни сочетания твердости характера и спокойствия, ни какой-то степени цинизма вместе с нежностью и, скорее, снисходительностью, которые он проявлял по отношению к ней. Но то, что было непонятно ей вовсе — безграничная преданность своей службе. Если и были моменты, когда Сергей Владимирович не возился с бумагами, то крайне редко. Алиса очень скоро осознала, что эта черта определяет весь его образ жизни. Для Осоргина основополагающими являлись продвижение по карьерной лестнице и поддержание положения в обществе. В обществе, мнение которого он не сильно чествовал, полагаясь, в основном, на свой опыт и здравый смысл. Но в то же время понимая, что жизнь его и его семьи протекает именно среди этих людей, и от их рассуждений, отношения и взглядов зависит очень и очень многое. И эта странная двойственность юной мадам Осоргиной также была непонятна. Как можно общаться с теми, мнение кого ты нисколько не воспринимаешь всерьез, при этом стараясь казаться подобным им? Алиса, еще слишком юная и неопытная, искренне удивлялась этому.
Сергей Владимирович уходил рано. Алиса зачастую еще спала, поэтому увидеться с ним могла только вечером. Да и то… Иногда он, ссылаясь на сильную занятость, задерживался допоздна. И тогда девушка, уже лежа в постели, прислушивалась, пытаясь уловить знакомые мягкие шаги и тихий скрип половиц. Он всегда входил неслышно, стараясь не будить ее. Но все же, услышав за своей спиной шорохи, она вся подавалась навстречу кому-то большому и теплому, едва различимым силуэтом выделявшемуся в темноте. И чувствовала прикосновение сухих губ к своим губам, тепло мужской руки на спине…
Алиса жила этими моментами. Потому что наступавшее своим чередом новое утро она зачастую встречала одна. Бессознательно вытянутая во сне рука обнаруживала лишь смятые простыни. Отражавшийся в только что открытых глазах свет обещал Алисе долгие, томительные минуты и часы одиночества… И тогда ей казалось: а может, все произошедшее ночью было лишь сном? Вот она снова одна. Может, ничего другого и не было вовсе?
Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, молодая женщина пробовала заниматься тем же, чем и в прежней своей жизни: чтением, вышиванием. Тем, что всегда успокаивало и позволяло скоротать время. Но все же Алиса, как истинная дочь Евы, — причем, именно к ней это определение можно было применить в самой, что ни на есть полной мере — была склонна слишком большое количество времени посвящать иногда совсем ни к чему появлявшимся размышлениям. Может, именно таким образом и возникает ничем не подтвержденная уверенность в собственной ненужности и покинутости? Разве заслужила она такое? Нет… В свои юные годы Алиса склонна была думать, что даже для человека, взявшего ее в жены, она, по большому счету, была не слишком важна. Да он никогда и не стремился это опровергнуть. Выражения чувств, которые, как считала Алиса, нормальны для влюбленных людей, были ему несвойственны. Во всяком случае, пламенные речи и страстные признания — это то, чего от Сергея Осоргина никак нельзя было ожидать. Из всего этого для Алисы, не способной в силу своего характера понять никакие другие проявления любви и привязанности, следовал вывод о том, что она в этом доме играла роль всего лишь украшения. Изящного, дорогого. Способного подчеркнуть статус владельца и послужить предметом восхищения тех, кому довелось увидеть милую безделушку. Но более смысла в ней не было…
Говорить об этом с мужем она не решалась. Нет, он никогда не давал ей повода бояться каких-либо его действий, но Алиса все же чувствовала, что за внешней умиротворенностью скрыт твердый характер, и спорить с таким человеком — дело рискованное. Скорее всего, ее страх был подобен тому, что дети испытывают к своим родителям, боясь быть осужденными за свои мысли, а потому не проявляющими особого желания распространяться о своих идеях.
Один раз Алиса, собравшись с духом, все же решилась на разговор. Как назло, Сергей Владимирович в этот день задерживался, но женщина твердо решила дождаться его возвращения и не торопилась ложиться. Скрип входной двери. Щелчок замка. Алиса почти что сбежала вниз по лестнице и увидела вошедшего Осоргина, снимавшего черное кашемировое пальто. Услышав шаги, он поднял голову, и Алиса изумилась: таким уставшим она его еще не видела… Серые глаза смотрели с какой-то грустью и опустошенностью. Он сейчас казался даже старше своего возраста. Редкие морщинки на лбу почему-то теперь выделялись особенно явно. Сергей Владимирович улыбнулся краешком губ, хотя было видно, что даже это ему далось с трудом.
— Алиса… Почему ты еще не спишь? Час уже поздний… Впрочем, я все же очень рад видеть тебя.
Он, сняв верхнюю одежду, подошел к ней и, осторожно приобняв, коснулся губами ее щеки, на секунду прикрыв глаза. Наверное, именно в такие моменты Сергей Владимирович понимал, что, несмотря на какие бы то ни было проблемы и жизненные неурядицы, быть счастливым не так уж и сложно. Алиса тихо замерла. Прежняя ее решимость исчезла в один момент. Может, и не стоило начинать все это? Но она слишком долго готовилась и собиралась с мыслями. Возможно, другого шанса у нее не будет.
— Сергей Владимирович, — произнесла она, когда Осоргин уже собирался подняться наверх, — мне нужно с вами поговорить.
О чем? Именно теперь? Все мысли мужчины сейчас были о том, чтобы без происшествий дойти до своей комнаты и успеть раздеться перед тем, как упасть на постель. Вряд ли он теперь способен на нечто большее. Впрочем, может, ее беспокоит действительно что-нибудь важное?
— Хорошо… Пойдемте ко мне, если это так необходимо…