Входная дверь, отворившись и впустив в прихожую осенний холод, через пару мгновений снова закрылась. Давно уже за полночь… Впрочем, дверь в доме теперь закрылась в последний раз за этот долгий день. Долгий… Сергею Владимировичу показалось, что в его жизни еще не было таких длинных и напряженных дней. Сумасшествие поистине…
Хотя и обстоятельства не столь уж плохие. Собственная свадьба, в конце концов… Даже какую-то пользу из этого шумного мероприятия извлечь удалось: финансирования нового проекта в его положении добиться оказалось куда проще… А потому, даже несмотря на странные обстоятельства, предшествовавшие этому событию и какой-то отсутствующий взгляд невесты, судя по всему, все это время пытавшейся сохранить твердость духа, настроение у него было приподнятое. В конце концов, не так уж много событий подобного рода бывает в жизни… Надо уметь пользоваться моментом.
Его теперь уже молодая жена, сославшись на усталость, покинула гостей раньше. Осоргин нахмурился, услышав этот робкий предлог. Что за болезненное создание… Впрочем, препятствовать ее желанию не стал. Быть может, ей просто нужно было побыть одной… У него же до ночи еще оставались некоторые дела.
***
Деланно внимательный вид, милое воркование голоса, чесчур высокого для столь почтенного возраста его обладательницы, говорившей о каких-то пустяках, мягкая обивка кресла в гостиной… Наверное, впервые Сергей Владимирович чувствовал себя так неуютно в собственном доме. А причиной столь неприятного состояния была сидевшая напротив него госпожа Истрицкая, чьей воспитанницей и являлась мадемуазель Подольская, с которой он так некстати столкнулся несколько дней назад… О причине приезда Екатерины Сергеевны к нему домой гадать не приходилось.
— Сергей Владимирович… — женщина, неожиданно перейдя к так интересовавшей ее теме, начала тихо, но за этой видимой озабоченностью вполне ощутимо чувствовались нотки от предвкушения собственного триумфа. — Я здесь, чтобы обсудить с вами тот инцидент на балу…
— Все мое внимание принадлежит вам, — Осоргин сдержал желание скрестить руки на груди, — Хотя, впрочем, не вижу здесь причины для беспокойства с вашей стороны. Я всего лишь помог ребенку прийти в чувства, потому что другого выхода для себя не видел.
— Она уже не ребенок, Сергей Владимирович, — женщина вглядывалась в его лицо, силясь понять, о чем он думает на самом деле.
— Возможно. Но если учесть, что я примерно вдвое старше вашей воспитанницы, то мое отношение к ней не может быть никаким другим.
Неприятный разговор… Особенно, когда тебе предъявляют претензии относительно действий, которые ты не совершал…
— Боюсь, общество может счесть несколько по-иному. Алисе уже скоро будет семнадцать, а положение, в котором она оказалась… — Екатерина Сергеевна изобразила весьма правдоподобное волнение. — Я ведь очень хорошо знаю вас и не могла бы допустить мысли о том, что в ваших действиях было что-то недостойное. Девушки часто теряют сознание, такое вполне могло произойти. Но то, что я увидела… И ведь, поймите, не я одна… Графиня Довголевская…
— В таком случае, вы могли увидеть, что я всего лишь проявил беспокойство о судьбе юной леди, которая по непонятным мне причинам осталась без вашего присмотра и почувствовала себя дурно. Оставить ее одну в таком состоянии с моей стороны было бы непростительно.
— Да, да, это понятно… — Екатерина Сергеевна развела руками. — Но поймите и вы меня. Алиса — девушка на выданье. Какого труда стоит поддерживать репутацию барышни, которой всеми силами желаешь подобрать достойную партию. А теперь… Какие слухи пойдут? Что будут думать о моей девочке в обществе? Ведь положение, в котором она оказалась, было… кхм… весьма двусмысленным…
Он и сам это понимал. Бесконечные доводы и уверения все равно не имели никакого смысла, какие бы цели он тогда ни преследовал. Осоргин понял, что попал… в затруднительную ситуацию. Впрочем, о последствиях своих действий он догадывался уже тогда. Но разве мог он поступить иначе?
Сергей Владимирович неопределенно пожал плечами.
— В любом случае, если ваша племянница питает такую любовь к уединенным местам, где любое действие ввиду отсутствия свидетелей можно трактовать так, как это угодно тем, кто любит обсуждать поступки окружающих, с вашей стороны было весьма неосмотрительно оставлять девушку, репутацией которой вы так дорожите, без вашего пристального внимания.
— Как вы правы. Моя вина! — ее улыбка была скорее вежливой. Замечание собственной неосмотрительности было явно не по душе госпоже Истрицкой. — Но, если мы сможем с вами прийти к согласию, думаю, вы за ней присмотрите куда лучше.
С его положением в обществе и на службе, а также финансовым состоянием госпожа Истрицкая ни за что не упустила бы такой шанс. Да и скандала, по правде, избежать все равно не удалось бы… Он тоже оказался под ударом. И портить свою безупречную репутацию каким-то глупым недоразумением у него не было никакого желания…
Екатерина Сергеевна своими словами только подтвердила его мысли:
— Думаю, что лучшего выбора я бы точно не сделала. К тому же этот брак, кажется, для вас также представляет самый что ни на есть прямой интерес. Все эти грязные слухи…
— Я отлично это понимаю, — он терпеть не мог ситуации, в которых условия диктовали обстоятельства. Ситуации, которыми управлять он не мог при всем желании. Ну не так он себе все это представлял… Выбор, которого, по сути, не существовало, и который он, наверное, сделал уже тогда, когда подхватил упавшую без чувств девушку… — Но мне все же интересно, что по этому поводу думает ваша воспитанница?
Если кто-нибудь вообще удосужился ее спросить…
— Алиса разделяет мои взгляды и будет несомненно рада узнать о нашем решении. — Истрицкая улыбнулась, отвечая на вопрос мужчины. Впрочем, ее последние слова были, скорее, лишь чистой формальностью.
Женщина поднялась с кресла, протягивая Сергею Владимировичу полную руку.
— В таком случае я могу считать, что мы с вами договорились?
Рукопожатие и такая же вежливая улыбка в ответ. Сделка заключена…
***
Радостного нетерпения или трепета перед предстоящей встречей с женой Сергей Владимирович не испытывал. Да и с его стороны это было бы странно. Но интерес… В конце концов, он сам хотел понять, что за женщина теперь носит титул госпожи Осоргиной, а по совместительству его супруги. Вряд ли он знал о девушке больше, чем она о нем…
Раздал указания слугам, мельком проверил, не случилось ли во время всей свадебной суеты чего-то из ряда вон выходящего, и, оставшись вполне удовлетворенным результатами, поднялся наверх.
Комната жены располагалась не слишком далеко от его собственной. Чудное место… Светлое помещение как раз такого размера, чтобы угодить и человеку, испытывающему боязнь замкнутого пространства, и тому, кто обладает способностью заблудиться в трех соснах…
Прежде, чем зайти, Сергей Владимирович прислушался. Тишина. Ни единого звука… Постучал в дверь. Тихое «да», сказанное чуть погодя, он едва расслышал. Осторожно толкнул дверь…
Полумрак, едва разбавляемый тусклыми отблесками нескольких свечей, горевших неровно. И белым пятном в этой темноте, подобно выпавшему на бездушную сухую землю первому снегу, выделялся подвенечный наряд невесты. Алиса сидела на постели, воззрившись испуганно на вошедшего супруга. Ссутулившись, сжавшись… Сергей Владимирович медленно прикрыл дверь. Девушка предприняла неловкую попытку подняться, но Осоргин сделал знак рукой, позволяя ей остаться на месте. Алиса притихла, опустившись на покрывало, не сводя с него глаз. Мужчина неторопливо подошел к окну. Отодвинул легкую занавеску.
— Алиса… — девушка вздрогнула от этих слов. Впервые он назвал ее по имени… — Вы не будете возражать, если я открою окно?
Девушка замотала головой. Вряд ли она теперь могла бы сказать хотя бы слово против… Алиса почувствовала, как в жар натопленной комнаты врывается морозный воздух осенней ночи… Резко, без спросу… Она поежилась, представив, как этот холод будет медленно и неотвратимо заполнять окружающее пространство, ее нутро… Ее жизнь…
Да и причины для ее опасений были достаточно вескими. Знакомая Алисы, вышедшая замуж несколькими месяцами ранее, в красках расписала, что ей предстоит. Родители выдали девушку замуж за графа средних лет, и хотя она была немного взволнована предстоящим событием, страха перед свадьбой не испытывала. Правда, по ее словам, брачная ночь была чуть ли не одним из самых мерзких эпизодов в ее жизни. Алиса видела, как морщится подруга, вспоминая, как муж, не сказав ни единого слова, раздел ее и грубо взял, также в полном молчании. Несколько минут нестерпимой боли, показавшихся вечностью…
— Единственная радость была в том, что он сразу уснул после… — она с жалостью взглянула на Алису. — Не бойся, так бывает со всеми… Потом становится проще.
После этого разговора девушка, испытывавшая совершенно противоречивые чувства от ожидания замужества, теперь с ужасом считала дни до венчания… Не так она себе все это представляла. Но если так бывает со всеми… И все же осознание этого не могло избавить юное создание от душащих ее каждую ночь слез и покрасневших, заплаканных глаз…
Словно загнанный в клетку дикий зверек, Алиса наблюдала за действиями супруга. Даже несмотря на то, что она пыталась скрыть страх. Пыталась унять невольно охватившую ее дрожь… Смотрела, делая вид, что к происходящему совершенно равнодушна. И вдруг встретилась с ним взглядом. Словно сверкнувшая в сознании молния, больно ударившая по вискам… Ей захотелось отвести глаза. Сейчас же. Немедленно… Это было слишком неприлично, долго, внимательно… Сергей Владимирович просто стоял у окна, рассматривая девушку. Хоть бы затушил свечи, и все бы уже кончилось… Зачем так…
Она была напряжена. Закушенные нежные губы, неудобная поза, в которой она сидела, не зная, чего ей теперь ждать. Шумно вдыхаемый воздух… Страх… Боже, да что ей могли понарассказывать, чтобы довести до такого состояния? Жалость… Чужой дом, чужой человек… Не надо было быть особо наблюдательным, чтобы сразу понять, что внешне вполне сформировавшаяся невеста в лице Алисы внутри оставалась сущим ребенком… Ни в движениях, ни в глазах… ничего, что выдавало бы в ней женщину. Одно название. Что все же было удивительно. Даже такие юные девушки обычно бывали намного более кокетливыми. Здесь же… Но особой проблемы в этом все же не было.
— Надеюсь, вас здесь все устроит, — Осоргин говорил, неторопливо расстегивая фрак. — Мне нравится эта комната. Много света, весьма неплохой вид…
Алиса очень хотела отвернуться, чтобы не видеть, как он, складывая снятый предмет одежды, аккуратно вешает его на спинку стула. Господи, только бы погасил свечи… Но вопреки ее ожиданиям, на этом мужчина и остановился, пригладив ткань фрака.
Спокойный взгляд серых глаз… Алиса почувствовала себя неуютно. Хотелось немедленно уйти или забраться на кровать и укрыться одеялом с головой. Она не могла понять, чего он от нее ждал. Вернее, понимала, но почему, в таком случае, он медлил? Все происходило как-то неправильно… А когда Осоргин подошел ближе, она, казалось, стала одной напряженной струной. Не имея сил отвести глаз, неосознанно подаваясь назад…
В дверь неожиданно постучали. Девушка вздрогнула. Впрочем, Сергей Владимирович столь поздним визитом, по-видимому, не был удивлен. Из-за двери возник мужчина средних лет. Поклонившись юной леди, с крайне важным видом поставил на маленький столик возле кровати бутылку и два бокала. Занес еще что-то… Алиса с нескрываемым удивлением воззрилась на мужа. Судя по всему, основная часть откладывалась… И осознание этого позволило ей немного успокоиться.
— Вы когда-нибудь пили вино? — слова, сказанные, пока Осоргин осторожно открывал бутылку. Плавные размеренные движения… Алиса смотрела, словно завороженная, за тем, как его пальцы скользили по горлышку и как красноватая жидкость медленно стекала по граненым стенкам бокалов, словно кровь по коже…
— Нет… Не доводилось.
— Все когда-то бывает в первый раз… — мужчина не сразу понял, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза. Заметил только, как девушка напряглась и как округлились ее глаза. Не выдержал и тихо рассмеялся.
— Алиса, перестаньте смотреть на меня так затравленно. Право, вы разбиваете мне сердце!
Странно, но ни вожделения, ни чувства собственного превосходства в его глазах она не видела. В них был лишь интерес. Она даже почувствовала легкую досаду…
Едва слышный скрип кровати, когда он опустился рядом с ней… Чувство легкой встревоженности… Алиса хотела было отодвинуться от супруга, но потом подумала, как глупо это, должно быть, могло выглядеть. Осоргин, посмотрев на девушку тепло и участливо, протянул ей один из бокалов. Холод стекла, уколовший самые кончики пальцев… И неожиданное тепло его ладони, когда он едва коснулся ее руки… Она смутно помнила это ощущение. Тогда, на балконе… Но теперь даже самый малозначительный жест со стороны мужчины ею воспринимался совершенно иначе.
Никогда не пила вино и не понимала, зачем это делают другие. Да и теперь, поднося к губам бокал, чувствуя резкий запах, неприятно отдающийся в голове, Алиса совершенно не горела желанием начинать… Сергей Владимирович смотрел, как она, смешно наморщив носик, пытается пить маленькими глотками… И едва сдерживал улыбку.
— Хотите есть? Мне показалось, что вы сегодня не притронулись к еде, — Алиса повернула к нему голову, смотря совершенно растерянно…
— Я… Благодарю, наверное, не стоит…
Она была слишком взволнованна, чтобы думать о чувстве голода. Но после нескольких глотков вина, приятным теплом разлившегося где-то внутри, девушка все же вспомнила, что сегодня действительно ничего не ела. И если бы не страх, заставлявший использовать все силы, контролируя пространство вокруг нее, словно железным обручем болезненно сдавливая голову и холодя кровь, Алиса, быть может, воспользовалась бы советом мужа.
— На вашем месте я бы не стал этим пренебрегать, — чуть наклонившись, пододвинул ближе столик, стоявший недалеко от кровати. — На всех вино влияет по-разному, но при неправильном употреблении одинаково неблагоприятно.
Алиса совершенно не собиралась с ним спорить. Взяла лежавший на тарелке персик… Возможно, только теперь она немного оживилась. Во всяком случае, в больших глазах помимо настороженности появился и некий интерес.
— Ну что ж, — Сергей Владимирович сделал большой глоток из своего бокала. Неторопливо отставил в сторону… Повернулся лицом к девушке, — расскажите о себе, что ли…