Однажды случайный попутчик, не близкий знакомый, которого я из вежливости подвозила до метро, сказал мне: «Все-таки женщины любить не умеют. То есть умеют, но только детей. Настоящая страсть — это удел мужчины. Женщина, даже если сильно влюбится, скоро охладеет. К долгому накалу она не способна…»
Мы простились, и я подумала: так вот какого они о нас мнения.
И, честно скажу, расстроилась по полной программе.
Не потому, что меня волновало умонастроение попутчика. Разумеется, нет. Я и не поняла толком, с чего вдруг между нами проскользнула такая глобальная, но в то же время интимная тема. Однако если он придерживается подобного образа мыслей, то где гарантия, что остальные мужчины думают иначе? Мужское сообщество, оно ведь как пир во время чумы. Раз, и все заразились. А заодно и все напились…
Поразмышляв еще пару минут, я нашла повод не только огорчиться, но и испугаться. Не за репутацию женского пола, конечно же, нет. Я девушка гордая, но вполне могу свою гордость проглотить и дальше жить с ней внутри, никому ничего не доказывая. Я — как знаю, а вы — как хотите. Очень бережет нервы.
Мне стало страшно от того, что где-то в подкорке у моего любимого человека сидит (или может сидеть) твердая уверенность, что все мои чувства к нему — это некоторое преувеличение, что сейчас я люблю, а завтра забуду, и, если мы расстанемся, разлука будет без печали. Во всяком случае, без роковых последствий. Женщины любить не умеют, я — женщина, следовательно… А когда твердо знаешь, что подаренная тебе ваза — не китайский фарфор, но ударостойкий пластик, ее и беречь незачем.
Потом, правда, меня осенило: при таком отношении к женщине все мужчины должны перекреститься в голубых. Какой им резон тратить на нас силы и время?
Я никогда не задерживалась возле человека, если видела, что он не способен к любви. Такое сплошь и рядом случается. У меня своя теория: любовь — это талант, и, как всякая одаренность, достается не каждому. Не каждому мужчине, не каждой женщине. Теория многократно проверялась на практике. Сбоев не было.
Почему мне не нужен мужчина, который не умеет любить? Потому что это неинтересно. Неинтересно бытовое супружество, не интересен чистый секс, переспали — разбежались. Я должна вызывать бурю эмоций, пусть даже отрицательных. Я знаю мужчин, люто меня ненавидящих, замечаю по глазам, какая страстная подкладка у их ненависти, и этого мне вполне хватает. А чего хватает мужчине рядом с прохладной женщиной? Зачем она ему? Для удовлетворения сексуальных потребностей? Бытового обслуживания? Воспроизводства фамилии? Господи, какое унижение…
Если мужчины уверены, что сильные страсти — не для нас, с какой тоскливой обреченностью они должны заключать очередной любовный союз. Как обидно, наверное, быть чувственным, пылким, головой упираться в звезды и знать при этом, что можешь рассчитывать только на спокойную привязанность.
Или их это устраивает?
Чем меньше мы мужчину любим, тем легче нравимся ему?
Сила женской страсти периодически становится предметом литературного повествования, и все такого рода истории, рассказанные исключительно мужчинами, зачастую российскими, оставляют у читателя осадок трагической нелепости. Глупые они, эти страстные женщины, эти исключения из правил, нарушительницы приличий, уроды в здоровой женской семье. Глупо вела себя Татьяна Ларина, пыталась соблазнить гурмана простым блюдом без хитрого соуса. Отчаялась и вышла замуж. А вы знаете, что такое для женщины, умеющей любить, выйти замуж «всухую»? Это значит вынуть из себя все внутренности, чтобы потом уложить их обратно, в другом порядке.
Плохо закончила Каренина Анна Аркадьевна, русская, замужняя, мать двоих детей, и по-другому быть не могло. Человек, наделенный любовным даром, обречен. Если ты создан для любви, любовь эта в твоей жизни грянет, переедет тебя многотонными колесами, измолотит в кашу, а ты потом ползай, собирай сам себя по ошметкам, прикидывай, что осталось, возрождайся из кровавого месива… Самые простые и самые трудные отношения — это когда мужчину и женщину не связывает ничто, кроме любви. Чистый любовный эксперимент. Анна ведь в самом деле умерла «родами», как предсказывал ей в кошмарном сне маленький взъерошенный мужичонка. Родами новой жизни, которую они с Вронским не смогли произвести на свет. Человек, как правило, не только умирает, но и любит в одиночку. Просто иногда два любовных вектора бывают направлены из точек А и Б прицельно навстречу друг другу. И тем вероятнее катастрофа.
Анна Каренина — женщина, запрограммированная на самоуничтожение. Бывают такие Геростраты для самих себя — подпалят собственную судьбу и сначала прогреются в пламени до костей, а потом примут муку адскую. Такие судьбы, такие пожары издалека видно. Недаром про них и книжки пишут.
Не лучше, как известно, сложилась судьба у Катерины Кабановой, пытавшейся улететь с обрыва от своей любви и вины. Ведь страстная любовь почти всегда — ошибка и поэтому почти всегда — вина.
А другая Катерина, Измайлова, леди Макбет Мценского уезда? На ней ведь и чужая кровь, невинная кровь. Страсть до полного помрачения рассудка, до полного отказа души.
Мужчины читают о подобных женских характерах в хрестоматии, зевают над ними в театре и совершенно не предполагают встретить Каренину в собственном офисе или леди Макбет в соседнем дворе. Им кажется, что это жуткие анекдоты, неправдоподобные крайности.
Женщина на фоне скептического настроя мужских умов чувствует себя идиоткой. Она-то знает, что бушует у нее внутри. А также знает, что от мужчины эту бурю страстей лучше скрывать. Он все равно не поверит. Или поверит и испугается. У меня буря, а он решит, что истерика. Я, может, темпераментная женщина, а он подумает — неврастеничка. Говорят, меняться и бурлить, удивлять и потрясать — самый прогрессивный метод удержания мужчины. Думаю, это еще и стопроцентный шанс быстро с ним расстаться. Личные отношения, а тем более семейная жизнь — как раз та территория, где всякий мужчина остается традиционным «середняком» и хочет держать все под контролем.
Способность к сильным страстям — это великая способность. Я должна бы гордиться ею, но на деле вынуждена скрывать. У мужчины столько способов, красивых способов продемонстрировать свою страсть. У меня — ни одного. Разве только в постели, где всегда можно выдвинуть оправдание: была вне себя, ничего не помню. Сплести ивовый шалаш возле его двери, кричать любимое имя гулким холмам и заставлять бы эхо повторять… — увы, все это дозволено Цезарио, но не дозволено бедняжке Виоле. Мы ни с чем не имеем права перебарщивать — ни с комплиментами, ни с поцелуями, ни с подарками. Преподнести любимому мужчине букет цветов, хороший, грамотно составленный мужской букет по какому-нибудь очень серьезному поводу — это поступок на грани фола. Тут надо собрать в кулак все свое мужество. И слова любви я должна цедить в день по чайной ложке. А мне так хочется на весь мир кричать: «Я люблю тебя, люблю, люблю!..»
Испокон веков считалось, что женщину воспламеняет мужская страсть, а мужчину, напротив, наша сдержанность. Они хотели этого и получили. Женщина всегда исполняет социальный и сексуальный заказ мужчины. Потому что ей хочется нравиться. Ей необходимо быть рядом с любимым человеком — во что бы то ни стало. А то, что он, вероятнее всего, никогда не узнает подлинную силу ее любви, и никогда не оценит, и, может быть, походя разобьет ей сердце, и будет снисходительно рассуждать перед посторонними людьми: «Все-таки женщины любить не умеют…» — что ж, такова трагедия нашей жизни. Невидимая миру трагедия невидимых миру страстей.
_____