Как-то летом я выезжала с работы часов в девять вечера и практически сразу должна была тормознуть перед шеренгой разнокалиберных девиц. Они стояли скучные, хмурые, с видом абсолютно индифферентным. Над Москвой еще даже не отгорел закат, и это сбило меня с толку: я приняла молодую девичью поросль за абитуриенток близлежащего вуза. Удивившись, правда, странному расписанию приемных экзаменов.

Наутро поведала о своей наивности главному человеку. А он сокрушенно вздохнул: «Бедные девочки…» Этот вздох отозвался в моем сердце бурей негодования. Они, значит, бедные?! А я?! Лучше бы меня пожалел!.. Ну, в ответ, разумеется, получила: «Чего тебя жалеть? Ты такая успешная…»

Существуют три варианта отношения мужчины к проституткам. Вариант первый, радикальный, периодически демонстрируется в разных странах мира джеками-потрошителями. Второй, циничный, свойствен тем, кто реально покупает и потребляет секс-услуги. А вот третий вариант, терпимый, как раз и пропагандируют наши главные мужчины, тонкие, благородные, которые сами — ни-ни. Судя по их словам. Лично я слову любимого человека привыкла доверять.

У женщин все проще и однозначнее. Проституток мы на дух не выносим. Вряд ли потому, что они составляют нам конкуренцию и потенциально способны совратить нашего кавалера. Хотя… Неприятно сознавать, что в любой гостинице любому мужчине минет предложат так же спокойно, как завтрак в номер. Кто-то устоит против соблазна, кто-то падет, потому что — одиночество, скука, лишний коктейль на фуршете… Но в этом смысле резонно ведь опасаться и вполне приличных дам. То есть, округляя, всех дам дееспособного возраста. За исключением святош, но и на них бывает проруха. Своего мужчину мы прячем от женского мира, остальных ревностно прячут от нас. Так что морализаторство нам явно не к лицу. Сами не без греха, чего уж бульниками швыряться…

Когда одна женщина обеспечивает себя при помощи того, что имеется и у всех прочих женщин, эти прочие дико обижаются. Проститутки нарушают главное правило, согласно которому наши прелести не могут служить рабочим инструментарием. А если и могут, это служение чисто эстетическое. Так принято думать, во всяком случае. Хотя… Граница допустимого передвигается туда-сюда без всякой логики. Почему в стрип-заведениях запрещено приставать к танцовщицам? Если ты уже разделась, то вроде бы дуй до горы. До логической развязки.

Или взять нас с вами. Мы не модели, не стриптизерши, серьезные люди. У каждой диплом, у многих — красный, у некоторых — два. Работаем наравне с мужиками и не просим о снисхождении. Но коли природа позволяет, в проблемных ситуациях натягиваем мини-юбку. Включаем, так сказать, ноги в рабочий процесс. Не потому, что голова слабая, а потому, что с ногами проще. Быстрее. Эффективнее. Если женщина не спала с мужчиной, но улыбнулась ему так, что он мог подумать… — и важный вопрос решился сам собой, не значит ли это, что она манипулирует собственной сексуальностью в корыстных целях? То есть торгует телом (пусть даже виртуально)? А если вместо «она» подставить «я»?.. Бог мой, что же выходит? Мы, женщины трудной судьбы, презираем женщин легкого поведения, однако принципиально ничем от них не отличаемся?

Абзац. Надо дух перевести. Такого поворота мыслей я сама не ожидала. Давайте по новой. Проститутки занимаются сексом со всеми, кто захочет. Мы — только с теми, кого захотим. А при идеальном (то есть при единственно нормальном) раскладе — исключительно с тем, кого любим. Один — ноль в нашу пользу.

Проститутки берут деньги за секс. Мы принимаем колечки, сережки, ну и наличные, конечно, тоже — но только от одного человека. И не за постель, а просто так, в качестве знаков внимания. Нда… Аргумент малоубедительный. Пока ничья. (Кстати, активнее всех деньги за постель берут проводницы. Шутка).

Где, где та точка, из которой наши векторы навсегда расходятся в разные стороны? Я думаю, это любовь. Более того, для женщины, контуженной любовью, дальше заниматься проституцией мучительно. Невыносимо. Любовь важнее морали, она сама — мораль, и иногда я подозреваю, что никакой другой не существует. Да простит меня великий автор плохого романа «Воскресение»…

Секс с проституткой, на мой взгляд, — свидетельство эмоциональной инвалидности. Отношения, оплаченные деньгами, не требуют никакой иной платы, и если мужчину это успокаивает, значит, в определенных сферах он банкрот. Легенда, будто бы с проституткой дозволено то, чего нельзя с любимой женщиной, давно отправилась на помойку. Когда поздно вечером я выезжаю из редакции в соседний переулок (полторы минуты от Ленинского проспекта) и вижу привычную уже компанию, в упор освещенную фарами, меня искренне изумляет чья-то готовность раскошелиться на этот асексуальный товар… И даже если речь идет о ночных бабочках самого высокого полета, все равно умная свободная женщина в постели недосягаема.

Кстати, в объявлениях типа «Досуг. Дорого», «Сауна. Дорого», «Феи. Дорого» меня всегда умиляет горделивое уточнение: «Студентки». Студентки стоят дороже, чем те, кто пришел в древнейшую профессию из восьмого класса. А представляете бордель, где личный состав не ниже доцента? И две-три профессорши. И член академии каких-нибудь наук женского пола. Вот цены-то были бы заоблачные…

Я по-прежнему лишена сострадания к девице, мерзнущей в колготках на обочине. Не верю, что ее выбор был принудительным. Всякая профессия — результат природной предрасположенности. Но теперь я знаю, что в глубинах моей натуры живет и это сомнительное существо. Наверное, есть смысл иногда предъявлять его (ее) главному человеку. Может быть, тогда он, наконец, меня пожалеет…

_____