К 60-летнему юбилею Андрея Миронова
Кому дано познать природу совершенства — его бедную, сиротскую, несовершенную природу?.. Андрей Миронов, отлитый природой, как пуля, — ни убавить, ни прибавить, обыкновенное чудо нашего театра и кино, объект восторженной романтизации девяноста процентов гражданок Советского Союза от семи до семидесяти включительно (школьницы, обожавшие Миронова, взрослели, выходили замуж и давали первенцам ласковое имя Андрюша, а им на смену уже подтягивалась свежая поросль фанатичных «миронисток»), так вот этот человек был живым собранием противоречий и состоял сплошь из несостыковок — иногда комичных, иногда трагических.
Он родился седьмого марта, но веселые родители притянули дату появления сына на свет к популярному празднику: мол, вот вам, товарищи женщины, лучший подарок всех времен и народов. Положение обязывало — пришлось соответствовать…
Андрею следовало бы, конечно, носить фамилию отца, да он и был записан в метрике Менакером — до момента поступления в школу. Сорок восьмой год не располагал хвастаться еврейскими корнями. Так — прямо скажем, не от большой радости — возникло праздничное словосочетание «Андрей Миронов».
Его дед с отцовской стороны, Семен Исаакович, владел домом на Большом проспекте в Петербурге, а Андрей, как рассказывала мне Мария Владимировна Миронова (к чему искать иные источники?), всю жизнь боялся «остаться с голым задом на снегу». Однажды и остался, когда вследствие скоропалительного брака потерял только что отстроенную кооперативную квартиру на Герцена. Нормальное совковое существование, но именно Андрею почему-то ужасно не шло все «нормальное» и совковое.
Никогда не грешил пошлостью, но при этом работал в одном из самых пошлых — и тогда, и теперь — московских театров…
Обладал огромным драматическим талантом и просто не успел его реализовать — спрос на «Бабочку крылышками…» оказался выше. Впрочем, «Бабочкой…» тоже владел превосходно…
Как некий херувим, он несколько занес нам песен райских, и с тех пор в этой стране без них не обходится ни один праздник, однако сам херувим, несмотря на показную легкокрылость, всю жизнь боролся с лишним весом…
Людям приносил праздник, себе доставлял боль — проклятый фурункулез (Миронов и фурункулез — вроде бы две вещи несовместные) не только требовал изводить пуды грима — порой даже мешал двигаться…
Говорят, народ любит Миронова по-прежнему, тем не менее год назад с могилы на Ваганькове украли бронзовую ограду. Цветные металлы все-таки любимы нежнее…
Кстати, и по поводу женщин: ни про одну из его вдов — официальных или волонтерок — нельзя сказать: она была достойна Миронова, а он наверняка состоялся с ней как мужчина. Не везло, что поделаешь. И когда появилась первая посвященная Андрею полноценная книга (не просто сборник воспоминаний), вокруг нее разгорелся гадкий, гнусный, свинский скандал. То есть, скорее всего, буддистка и фантазерка Татьяна Егорова написала чистую правду. Свою правду. Наши возлюбленные суть плоды нашего же творчества. Мы видим любимых не такими, какие они есть, а такими, каковы мы сами…
Миронов был не солнцем, как его часто называют, а, скорее, луной — с ее вечно темным, сокрытым от любопытных глаз боком. И до сих пор колебания его небесного тела вызывают на Земле приливы радости, нежности, восхищения и печали…
_____